Текст книги "Двойной удар по невинности"

Глава 5

Спустя некоторое время

Сидим.

В гостиной царит такая тишина, что слышно тиканье часов, словно таймер, отсчитывающий последние минуты. И еще непонятно как оказавшаяся в роскошных апартаментах муха летает со звуками бомбардировщика где-то в районе хрустальной люстры.

Б-з-з…

Клаус «номер раз» ровно сидит на диване и неслышно размешивает сахар в чашке. Да-да, строго по часовой стрелке и не касаясь металлом фарфора.

Клаус «номер два» лениво развалился в кресле подальше от первого и лыбился так довольно, что хотелось отобрать чай у первого немца и вылить на голову второму. Желание увеличилось вдвое после того, как клон мне подмигнул и вновь расплылся в профессионально-соблазнительной ухмылке.

Было стойкое ощущение водевиля и того, что я сошла с ума.

А что? Тогда все сходится!

Я просто мирно лежу в «дурке», и Германия с ее неадекватными жителями мне мерещится.

В этот момент, нарушая идеальную тишину с таймером и мухой-бомбардировщиком, раздалось деликатное покашливание от немца в очочках.

– Итак, Хелена, как вы уже поняли, положение у нас сложное и неоднозначное. – Он отставил чашечку и воззрился на меня со всей возможной серьезностью, не иначе как для того, чтобы я тоже прониклась важностью момента.

Я только нервно хихикнула, сжала руками виски и резко вскочила с диванчика.

У меня в черепушечке словно атомная бомба взорвалась. События последних часов кусочками летали по голове, никак не желая сходиться в единый пазл и позволить сделать выводы из полученной картины.

Пьянка ночью, поцелуи с клоном «номер два», после предложение замужества от клона «номер раз», поездка к бабушке и показательные страдания фрау Хильды. Ну, и в завершение этой трагикомедии положений умирает кошка, а на пороге дома бабули появляются близнецы.

Пока я нервно мерила шагами комнату, мужчины переглянулись и, видимо, решили меня поймать и успокоить, так как дружно встали и подошли. Я еще раз посмотрела сначала на одного, потом на второго и ткнула пальцем в немца в костюмчике со словом:

– Клаус…

Он кивнул, с огромным удивлением глядя на мой ноготок, проковыривающий дырку в его дорогом пиджаке.

Я отняла ладонь и ткнула во второго:

– Не Клаус.

Он усмехнулся, перехватил мою руку, поднес к губам и коснулся кисти поцелуем.

– Дитрих, милая. Меня зовут Дитрих.

Из глубин души поднялась ярость. Я мигом вспомнила о том, что этот мерзавец притащился к мне в номер, после напоил, облапал и еще непонятно что сделал, пока я спала!

Рука сама собой замахнулась и врезала по идеальной немецкой роже.

– Скотина!

Голубые глаза Дитриха изумленно округлились, у Клауса были примерно такие же, но радостные донельзя. Очкастый педант не растерялся и сообщил:

– Совершенно с вами согласен! А потому… – Меня аккуратно подхватили под локоток и отвернули от Дитриха. – Давайте-ка обсудим…

Второй локоток тоже не избежал хватки, но уже побитого близнеца.

– Обсудим всенепременно. Но со мной.

– С чего это? – надменно поинтересовался Клаус у брата. – Фройляйн достаточно прозрачно дала понять, что ты ей неприятен.

– Скажу по секрету, еще вчера вечером фройляйн была совершенно другого мнения, – заговорщицким шепотом поделился с ним Дитрих и… переместил наглую лапу на талию.

– Судя по всему, ты был на высоте только в рамках прелюдии, а после, как обычно, облажался, – от души оскалился Клаус в ответ.

Было смутное ощущение, что я тут совершенно лишняя. Братцы могут преотлично собачиться и без моего участия.

Я даже не стала скидывать руку Дитриха и стояла в ожидании, куда еще могут завести немецких близнецов взаимные оскорбления.

– Что-то ты сразу с низких материй зашел, Клаус, – отзеркалил хищную улыбочку лохматый и татуированный. – Неужели задавить интеллектом уже не получается? Сдаешь, я смотрю, сдаешь…

– Грязные игры начал именно ты, Дит.

Так, все!

Я решительно высвободилась из хватки мужчин и, поймав два возмущенных таким самоуправством взгляда, сообщила:

– Меня ваши игры не интересуют. Продолжайте мериться… достоинствами в одиночку, а я пошла искать бабушку.

Очень хотелось сказать конкретно, чем немцы могут помериться, стоит мне выйти за дверь, но я сдержалась. Молодец же!

– А ну стоять!

– Елена, вы не правы и…

Вот я даже не оборачиваясь могу сказать, кому какая фраза принадлежит.

Но я ошиблась. Дверь перед моим носом захлопнула красивая мужская ладонь с длинными пальцами, дорогими часами на запястье и… драгоценными запонками на рукаве классического костюма.

Над ухом прерывисто выдохнули и добавили:

– Извините за некоторую резкость, фройляйн Елена. Прошу нас выслушать и только после этого делать выводы и поддаваться эмоциям.

О, так это горячее: «А ну стоять!» – было от ледышки в костюмчике?

Интересненько.

Развернулась и, скрестив на груди руки, с вызовом взглянула в упор на Клауса.

– Я слушаю, у вас пять минут! – мимолетный взгляд на старинные напольные часы, где я засекла положение стрелки, и мое брошенное со всей возможной злобой: – Время пошло!

Клаус дернулся от моей команды и скривился. Он привык править бал, вот только сейчас был явно не тот случай.

Я ведь не идиотка, чтобы не перемножить дважды два. Этим двоим было от меня что-то нужно, иначе клон «номер два» не стал бы выдавать себя за первого. А Клаус, в свою очередь, не приходил бы утром ко мне в гостиницу с очень щедрым предложением руки, почек и других органов.

А их явление в доме бабули Хильды? Пусть не заливают мне только о том, что это случайность. Готова руку дать на отсечение – родовитая родственница их и вызвала. Вот только зачем?

В гостиной тем временем уже с минуту висело молчание. Братцы то ли слова подходящие подбирали, то ли выдумывали, какую лапшу мне повесить на уши.

– Четыре минуты, – нетерпеливо поигрывая пальцами по предплечью, напомнила я.

Первым заговорил Дитрих.

– А что, собственно, тянуть-то? – спросил он будто у самого себя и тут же выдал, глядя мне в лицо: – Все просто, Елена. Ты наследница огромного состояния, будущая баронесса в бла-бла-бла каком-то поколении, а значит, следуя негласному правилу немецкой аристократии, и мужа тебе следует найти подходящего. Кандидатов не особенно много, а точнее, их и вовсе нет. Выбор у тебя строго ограничен мной и Клаусом.

Я закашлялась.

– Что, прошу прощения? – Во мне даже неожиданно проснулась вежливость, абсолютно не свойственная данной ситуации.

– Как видите, Хелена, – подхватил уже Клаус, – утром я был с вами максимально честен. Брак со мной – это взаимовыгодное сотрудничество на многие годы. После подписания и улаживания всех юридических формальностей вы станете одной из самых богатых женщин Кельна. Вашему приданому сможет позавидовать любая, и я со своей стороны обещаю, что не посягну на него ни в коем разе. Ваши деньги в отличие от целей Дитриха меня не интересуют.

– А что тогда интересует? – Я тихо фигела от ситуации, а спокойствие сохраняла только внешне.

Не каждый день узнаешь, что на тебе желают жениться сразу два немца-близнеца.

– Титул. Наши родители поставили мне и брату четкие условия этой игры. Тот, кто женится на вас и сумеет сделать наследника, получит баронство, всю недвижимость и семейный бизнес. Второй не получит ничего.

Я еще раз прокрутила в голове все его слова.

– То бишь я инкубатор и по совместительству приз в этом соревновании? – До меня очень быстро доходило все сказанное.

– Трофей, если так будет угодно. – Кислой миной Клауса можно было вызвать несварение у полка солдат. – Приз – это то, что прилагается к вам, так сказать, бонусом.

– Зашибись! – цензурно выругалась я, хотя в голове крутилось совсем другое слово, а после круто развернулась на каблуках и вылетела из комнаты.

В спину долетело возмущенное:

– Подождите, еще осталась минута!

В баню! Ни секунды я больше в этом доме не пробуду.

Где там фрау Хильда? Пора сказать ей большое «спасибо» за гостеприимство и постараться ограничиться только этими благодарностями, потому что я была уверена – бабка в курсе всей этой «беготни за невестой» и, что более вероятно, сама ее и устроила.

Я пулей влетела в малую гостиную, где вызванная «Скорая помощь» приводила переволновавшуюся родственницу в порядок. Давление измерили, кардиограмму сняли, корвалола накапали. Ну или какой там у них порядок вытаскивания немецких старушек с того света?

Доктора уже собрали чемоданчики и теперь готовились покинуть дом. Один из них подошел и почему-то принялся рассказывать мне о том, что здоровье у фрау Лихтенштайн уже не то и ей нужны только покой и положительные эмоции.

Я, как болванчик, покивала врачу, а едва он вышел за дверь, вывалила бабушке все, что я думаю о ситуации.

– Ноги моей больше в вашей Германии не будет, – закончила я свою пламенную речь, боковым зрением замечая, как в комнату просачиваются два брата-аристократа. – Где мои вещи? Куда их унес Гектор? Я желаю немедленно уехать!

– Ну, не горячись, девочка! – Фрау прижала руку к сердцу и поморщилась. На этот раз хотя бы без театральных эмоций.

На миг во мне шевельнулась совесть, бабушка все же распереживалась. Если не от моих выступлений, то от смерти любимой кошечки – точно. Гектор позвонил ей меньше часа назад и сообщил, что Мими спасти не удалось. Собственно говоря, потому неотложку и вызвали.

– Не горячиться?! Да меня здесь за племенную кобылу держат! Уж лучше в варварскую Россию, там хоть человеком была. Где мои вещи?!

– Хелен, сядь и выслушай. Неужели ты не понимаешь, что только что произошло? – Бабушка села в кресле ровнее и скупо поджала губы. – Меня хотели убить. Отравить, если так будет угодно. И чистая случайность то, что молоко выпила Мими. На ее месте могла бы быть я. Поверь, это все из-за наследства. Софи, эта французская выскочка, стопроцентно прознала о тебе и теперь пытается убрать меня, пока я не внесла тебя в завещание!

– Да какая, к чертям, Софи! – Мне уже уши прожужжали о бывшей жене моего покойного папочки. – И вообще, если речь о покушении, то вызовите полицию! Пускай они разбираются!

– И тогда ты точно никуда не уедешь, – отрезала фрау. – Молоко наливала ты, подумай, на кого посыпятся первые обвинения. В лучшем случае тебя заставят подписать подписку о невыезде из страны! В худшем – сразу арестуют.

Вот после этих слов в мозгу что-то щелкнуло. Будто рубильник переключили. А ведь умри бабуля, главной подозреваемой была бы я.

Мой взгляд упал на собственные запястья, а воображение тут же дорисовало на них два стальных браслета, и я невольно отступила на шаг назад.

– Это не я, – все, что сумела пробормотать. Внутри же поднимался несвойственный мне страх.

Я ведь в чужой стране. Если у меня возникнут проблемы с законом, то где я буду искать помощь? В посольстве России? Возможно. Вот только гражданство вряд ли убережет меня от тюрьмы, если именно на русскую «внучку» решат спустить всех собак.

– Это не я, – еще раз повторила я.

– Знаю, что не ты. – Баронесса допила свое лекарство, разведенное в стакане воды, и перевела взгляд на близнецов. – Эти двое появились на моем пороге как никогда кстати. Клаус – один из лучших частных детективов, которых я знаю. А Дитрих – адвокат. В случае непредвиденных обвинений он сумеет выиграть любой суд.

– Какой еще суд, бабушка? – После всех ее слов я только укрепилась во мнении, что мне надо валить из Германии, и побыстрее. – Если вы не собираетесь сдавать меня полиции как потенциальную убийцу, то я уезжаю в Россию! Немедленно!

– Лена, неужели вы настолько глупы, что не понимаете всей серьезности ситуации? – ожил «ледышка».

– Это вы меня сейчас так завуалированно идиоткой назвали, герр Клаус? – рыкнула я в его сторону.

Но ему неожиданно на помощь пришел Дитрих, что меня совсем озадачило. Мне казалось, эти двое ненавидят друг друга в любом своем проявлении.

– Клаус хотел сказать, что скорее всего вы, Елена, следующая жертва. Как бы цинично ни звучало, – он взглянул на бабулю и заранее извинился, – но баронесса Лихтенштайн не будет жить вечно, и в отсутствие прямых наследников, то бишь вас, все состояние достанется остальным родственникам. Если, разумеется, не будет завещания, по которому средства должны отойти кому-то еще. Например, благотворительным фондам или преданному дворецкому.

Фрау фыркнула.

– Мое богатсво – это семейное достояние рода! Оно должно остаться в семье и быть передано моим правнукам!

– Что и требовалось доказать, – хлопнул в ладони Дитрих, и я вздрогнула от этого звука, потому что по резкости и неожиданности он походил на выстрел. – На месте убийцы я бы переключился теперь на вас, фройляйн Елена. Нет наследницы – нет проблемы!

Это они меня сейчас так напугать решили? Вот уж вряд ли. Я еще больше уверилась во мнении, что нужно ехать в Россию-матушку.

– Тогда я точно домой. И как можно скорее. Судя по всему, денег на билет вы мне одолжить не настроены, а значит, я сама заработаю. – В голове уже зрел план, как придется искать подработку в клубах девочкой-огоньком. Думаю, за неделю наскребу. – Широка страна моя родная, знаете ли. В Сибирь уеду, если что. В России меня точно никакие убийцы не найдут!

Почему-то говорила я это, глядя не на Дитриха, а на Клауса в упор. Он же со всей многозначительностью снял с себя очки и принялся самозабвенно их протирать микрофибровой тряпочкой.

– Я бы нашел, – обронил он как бы невзначай.

И я прикусила язык. Потому что этот точно найдет. На собаках в Якутию прискачет и из сопки камчатского вулкана достанет.

– И что вы предлагаете? – Я остановилась рядом с фрау Хильдой и заглянула в глаза: – Давайте подумаем, может, Софи ни при чем? Ну что за ерунда, в самом деле! Не хочу жить в Германии, это не мое!

– Не драматизируйте, Елена. – Дитрих растянул губы в фирменной улыбке. – Никто вас не станет держать здесь насильно. Поедем к вам. Я давно хотел побывать в России…

– Вот и отправляйся прямо сейчас. – Клаус встал перед братом и подал мне руку. – А пока он будет исполнять мечту детства, я обеспечу вашу безопасность, Елена. Идемте, нам пора.

– Куда? – хором спросили мы с бабушкой.

– Туда, где злоумышленники не найдут наследницу. И откуда я смогу вести расследование.

– А я? – Бабушка поднялась, отодвинула протянутую руку Клауса в сторону и уставилась на его копию. – Господа, я была бы очень благодарна, если бы вы занялись и моей безопасностью тоже. В конце концов, мы это обсуждали.

Дитрих недовольно поморщился.

– Прошу прощения, фрау. Вы правы, пожалуй, я слишком увлекся игрой, навязанной нам родителями. Итак, фрау Лихтенштайн, вы подозреваете невестку в покушении?

– Я точно знаю, что это она. Софи! Грязная интриганка!

– Клаус?

– Разберусь. Но потребуется несколько дней.

Оба немца внезапно стали собранными и серьезными, позабыв обо мне. Я почувствовала облегчение. И совсем немного, где-то глубоко внутри, разочарование… Когда еще двое таких мужчин станут наперебой просить выйти за них замуж и будут требовать от меня ребенка? Последний пункт особенно интриговал из-за предшествующего беременности процесса. Близость этих двоих будоражила кровь и заставляла фантазировать о том, о чем я вообще редко задумывалась раньше.

– Собирайтесь, – продолжил говорить уже Клаус. – Фрау Хильда, вы уедете в небольшое путешествие. В Италию. Разумеется, с охраной. Дитрих, позвони Марку.

– Марк сейчас занят. Но у меня есть отличный человек на примете. Фрау Лихтенштайн, попросите дворецкого дать мне ваши документы и соберите самые необходимые вещи для недельного тура. Телефон не берите.

– Но я не хочу уезжать из Германии, – округлила глаза бабушка.

Мне бы ее любовь к этой стране.

– А придется, – пожал плечами Дитрих, уже набирая кого-то по телефону и покидая комнату.

– Елена, где ваши вещи? – Клаус смотрел строго, говорил спокойно и уверенно. – Забудьте о капризах. Выясним, кто отравитель, и вернемся к теме вашего возвращения на родину.

– И вы обещаете оставить попытки женить меня на себе? – спросила, в глубине души уже понимая, что соглашусь на отъезд с ним в любом случае. Уж очень не хотелось оказаться в следующий раз на месте безвременно почившей кисы.

– Я обещаю сделать все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность, – ответил немец, переводя взгляд на бабушку: – Почему вы все еще здесь? Дитрих дал четкие инструкции, фрау Хильда, давайте не будем терять время попусту.

– А вы мне не указывайте, молодой человек! – Гордо подняв голову, она посмотрела на меня и, чуть подумав, добавила: – Командовать любят – сил нет, а чтоб нормально с женщинами поговорить, так это выше их достоинства.

Я лишь согласно кивнула.

– Но придется согласиться с ними, дорогая, – продолжила бабушка, словно бы Клаус уже покинул помещение. Вроде как говорила только со мной, только мы обе понимали, что он внимательно слушает. – Я поеду, куда скажет тот растрепанный молодой человек. Дитрих. Говорят, он невероятно талантливый адвокат и знает все лазейки в законодательстве. Ну а Клаус… мы познакомились давно, тогда мальчик еще не был столь напыщен, но уже славился необычайным талантом найти человека даже под землей.

Послышался усталый вздох. Я бросила любопытный взгляд в сторону немца, он усердно протирал очки. Кто бы сомневался. Нервы – они такие. А я вот ем, когда пружина внутреннего напряжения сжимается до предела…

Может, тоже очки купить?..

– Фрау Хильда… – Клаус был раздражен.

– Поняла я, поняла. – Бабушка похлопала меня по плечу. – Идем, деточка. Я отдам твои вещи и соберусь сама. Не нужно шутить со смертью. Бедняжка Мими…

И она снова начала всхлипывать.

Мы поднялись на второй этаж, где встретили горничную. Та, состроив скорбную мину, распахнула перед нами дверь в одну из комнат и пролепетала:

– Мне так жаль…

Бабушка закивала, хватаясь за сердце. А ведь только начала успокаиваться. Пришлось захлопнуть дверь прямо перед носом удивленной Гретхен – еще не хватало новых слов сочувствия и повторного вызова неотложки.

– Проходи, милая, – позвала меня фрау Хильда, останавливаясь посреди комнаты. – Это твоя спальня. Если бы не прискорбные события, здесь я просила бы тебя остаться.

Любопытство – коварная штука. Конечно, я осмотрелась и пригорюнилась. Комната была большой и светлой, обставлена очень уютно, а из окна открывался шикарный вид на бабушкин сад с фонтанами. Куда уж моей хрущевке до всего этого! Но будь у меня возможность, все равно рванула бы домой на всех парах. Потому что там даже стены родные, а здесь – все чужое.

– Елена, твоя сумка там, – снова заговорила бабушка, указывая в сторону широченного шкафа-купе. – И еще…

Пока я искала сумку, она подошла к дверям, открыла их и позвала стоявшую там все это время горничную:

– Гретхен, принеси мою книгу. Ту, красную. Ты поняла.

Женщина что-то ответила, и бабушка вернулась в комнату.

– Я дам тебе с собой немного наличных, – просветила она меня. – Знаю, что ты самодостаточная, но не отказывай мне в этой малости. Будь благоразумной девочкой. Я вырвала тебя из привычной жизни, и из-за меня ты попала в неприятную ситуацию. И теперь придется быть на попечении этих заносчивых мальчишек… Не хочу, чтобы ты зависела от Клауса или Дитриха еще и в материальном плане.

Хотелось возразить. Вся моя суть буквально кричала, что я не возьму ни копейки. Но был еще и здравый смысл. Он подкинул мне в голову картинку, как приходится умолять кого-то из братьев купить мне еды или каких-то необходимых женщине вещей. Нет уж! Лучше взять деньги у фрау Хильды, а после вернуть, как только получится заработать.

– Хорошо, – ответила я, чувствуя себя крайне неудобно. – Но после, когда разрешится вопрос с отравителем, мы рассчитаемся. Я не привыкла быть должницей.

– Как скажешь, дорогая! – Фрау радовалась, словно это ей предложили денег, а не наоборот. – Ну где же Гретхен?!

Итак, дом я покидала будучи обладательницей пятиста евро – вроде бы приличные деньги, но на самолет все равно не хватит, – и выслушав с десяток советов, один противоречивее другого. Мол, веди себя неприступно, но, с другой стороны, парни они хорошие, и если вдруг кто приглянется… В общем, бабушка явно мечтала-таки свести меня хоть с кем-то и оставить в Германии на ПМЖ.

А мне оставаться, тем более с одним из этих наглых аристократов, категорически не хотелось.

Вариантов предоставили аж два, хотя на лицо одинаковых, но по характеру настолько отвратных, что даже думать не над чем было.

Я на секундочку представила себе грядущую семейную жизнь с Клаусом…

Перед внутренним взором пролетели пафосные семейные обеды в огромной зале, где мы сидим на разных концах длинного стола. Напряженные вежливые беседы ни о чем… интересно, у него выражение лица хотя бы в постели меняется? Или там тоже все сугубо по командам и секундомеру? «Я кончил, Елена. Увидимся завтра».

Есть, конечно, еще Дитрих.

Не сомневаюсь, что жить с ним будет в какой-то степени веселее, да и сексом он скорее всего занимается не менее зажигательно, чем танцует. Но тут, чувствую, тот самый случай, когда я имею все шансы не вовремя прийти домой и застать мужа на своей же подруге. В принципе он мог привести даму и при мне, аргументировав, что так будет даже интереснее.

Я уже мысленно сбрасывала с балкона вещи Дитриха и торжественно заявляла, что не позволю ему видеться с ребенком, как меня корректно потрясли за плечо, возвращая в реальный мир.

Реальный мир не радовал. В нем были проблемы, неприятности и кислая рожа Клауса Сайн-Витгенштайна в непосредственной близости.

– Елена, нам пора ехать, – удостоверившись, что завладел моим вниманием, проговорил немец.

– Нам? – уточнила я.

– Мне и вам, – еще более педантично отозвался Клаус и ответил на пока невысказанный вопрос: – Дитрих взял на себя смелость отвезти фрау Хильду в аэропорт. Ну, а ваши вещи уже ждут в машине. Я бы советовал поторопиться. Совсем скоро вечер, а дел еще много.

Я только кивнула и пошла на улицу вслед за блондином.

Он галантно распахнул передо мной дверь своего «Мерседеса» и аккуратно захлопнул ее. Пока Клаус неторопливо обходил капот машины, а после устраивался на переднем сиденье, пристегиваясь и проверяя все системы, я без стеснения за ним наблюдала.

Красивый. До жути красивый и в той же степени унылый мужик.

Ну вот как так можно, а?

Я давно уже морально готова к тому, что красавчики, как правило, наглецы, подлецы и чудаки на букву «м». Потому Дитрих из образа не выбивался и полностью подпадал под шаблон, что делало общение с ним в разы проще.

А вот Клаус…

– У меня что-то не в порядке с костюмом? – осведомилось это воплощение педантизма через несколько минут.

Я вскинула бровь и более пристально оглядела его дорогой, хороший костюм стального цвета.

– Нет, все хорошо.

– Тогда чем обязан такому пристальному вниманию?

Я помедлила, а после повела плечами и совершенно честно ответила:

– Мне интересно на вас смотреть.

Выдав эту феноменальную пакость, я отвернулась к дороге, но краем глаза продолжала следить за блондином. «Мерс» чуть дернулся от неравномерной подачи газа, а изящные пальцы сильнее сжались на оплетке руля. И лишь эти мелочи показали, что блондин меня услышал и… удивился.

Но не стал развивать тему вопреки моим ожиданиям, да и желанию, если быть до конца откровенной. Таких, как Клаус, хотелось дразнить, провоцировать на эмоции и с интересом наблюдать за взрывом заснеженного вулкана. Какой бы толщины лед ни покрывал вершину, в глубине бурлит лава.

– Вам, наверное, любопытно, куда мы едем, – невозмутимо начал разговаривать на совершенно постороннюю тему «заснеженный вулкан» и, не дожидаясь ответа дамы, стал рассказывать: – Итак, это небольшая вилла, она находится неподалеку от Кельна и некогда принадлежала нашим предкам, а если конкретно, то бабушке и дедушке. После их трагической смерти в автокатастрофе она перешла нам с Дитрихом в совместное владение. Если учесть, что мы пока еще не решили, кому из нас вы станете принадлежать, то поселиться на время выяснения именно там показалось хорошей идеей. Дом станет приятным бонусом для победителя.

Сволочь! Педантичная немецкая сволочь! Или не понимает, что подобные слова меня оскорбляют?

– Значит, вы еще не оставили идиотскую идею на мне жениться?

Слова «жениться» и «Клаус» по-прежнему очень оригинально соседствовали в моей голове. Буйное воображение мигом нарядило атлетически сложенного блондина в длинную сорочку – последний писк моды восемнадцатого века, на золотистые волосы фантазия нахлобучила колпак, а в руки сунула книгу с религиозными псалмами. Оные полагалось петь во время исполнения супружеского долга.

Чего мне стоило не заржать в голос, знал только Господь Бог.

– Идея, может и идиотская, а вот титул, дом и семейное дело – это вполне достойный стимул, – ровно ответил Клаус, возвращая меня с небес на землю. – Поверьте, фройляйн, я тоже не в восторге от такого креативного хода со стороны родителей, но не могу позволить, чтобы все достояние семейства Сайн-Витгенштайнов отошло Дитриху.

– У вас совсем не братские отношения. А как же легендарная привязанность близнецов?

– Скончалась в жутких муках еще в подростковом возрасте.

Лаконично. Как понимаю, причинами интересоваться глупо, так как, судя по окаменевшему лицу Клауса, он вполне может поступиться своим воспитанием и послать меня далеко и надолго.

Так что я поступила как умная женщина. Предпочла промолчать. Пока.

Спустя несколько минут в салоне зазвучала классическая музыка. Если бы я была утонченным идеалом этого немца, то, несомненно, не только узнала бы исполнителя, но и с наслаждением зажмурилась, разделяя восторг спутника. Но увы, с большей вероятностью я бы смогла процитировать некоторые куплеты песен Rammstein…

Вот так мы и ехали.

Клаус раздражал меня заумной мордой, на которой по-прежнему светилась надпись «смерть несовершенству», и с удовольствием слушал музыку, а я мучилась, продумывая пути побега, ибо мне было скучно. Но отвлекать водителя разговорами не хотелось – не та кандидатура. Потому я порылась в сумке, нашла в недрах этого параллельного мира для женщин наушники и закрыла глаза.

На ушко вкрадчиво мурлыкал на немецком солист замечательной группы «Унхайлинг», а я… я, к своему стыду, поймала себя на мысли, что немецкий рок – это дико, просто невероятно сексуально.

Я даже почти задремала, когда авто совершенно неожиданно свернуло с основной трассы в сторону огромного мегамаркета. Даже со стороны дороги он поражал своими исполинскими размерами. Казалось, поставь рядом знакомые «Ашан» или «Ленту», и они нервно закурят, стушевавшись перед размерами «большого брата».

– Нам нужно купить продукты. В доме никто не жил долгое время, потому необходимо запастись всем необходимым, – деловито пояснил Клаус, загоняя авто на подземную парковку. – На все покупки у нас полчаса.

Я удивленно вскинула брови. Полчаса? Он серьезно? Да за это время никто даже быстрым шагом не сумеет обойти и меньший супермаркет!

Но уже через пять минут я поняла, что ошибалась как никогда.

Деловито взяв самую большую тележку, Клаус поправил очки и покатил ее между бесконечных прилавков и полок. С точностью снайпера, выцеливающего жертву, он издалека примечал нужный товар, целенаправленно приближался к нему и складировал к остальным покупкам.

Все это происходило настолько быстро, что я едва успевала следить за действиями мужчины. Быстрыми, собранными, четкими.

– И кофе нужно не забыть, – почему-то напомнила я и тут же мысленно стукнула себя ладошкой по губам, потому что заработала тако-о-ой пронизывающий взгляд…

– Я помню, – сухо отбросил Клаус и взял с полки пачку моего любимого зернового кофе.

«Сыщик проклятый! – выругалась я мысленно. – Интересно, марку прокладок и дату моих критических дней он тоже знает?»

С Клауса вполне бы сталось и «Олвейс» купить для меня. Мне кажется, не смутился бы. Но отдел женской гигиены он миновал, словно скорый поезд на всех парах, даже не замедлившись.

Я же поблагодарила Бога за то, что женские дни у меня прошли как раз накануне отъезда в Германию, а значит, новые предвидятся еще не скоро и я успею купить все необходимое позже. Без лишних соглядатаев.

Когда мы вновь вышли на парковку, Клаус весьма быстро погрузил в багажник с десяток, как мне показалось, огромных пакетов и, только усевшись за руль, недовольно цокнул языком:

– Сорок минут. Непорядок!

– И как теперь жить, – не удержалась и притворно ужаснулась я. – Боюсь, теперь ваш мир уже никогда не будет прежним!

Ответом мне послужили очередной гневный взгляд и излишне резко вдавленная педаль.