Текст книги "«18-33-33»"

Казалось, самое невыносимое осталось уже позади. Ушли воспоминания минувших бессонных ночей, сопровождаемых вполне осязаемыми болями в теле. Травма, которую я получила в результате мотоциклетной аварии, подорвала мою карьеру и чуть не поставила крест на моём будущем. Врачи лестно отзывались о моём лице, досконально описывая его, будто исход операции зависел от качества комплиментов моему носу, скулам и прочим неровностям черепной коробки. Глядя на свое перебинтованное бедро, лежа в больничной постели, я ловила на себе взгляды соседок. Смущением мою реакцию на их взгляды назвать было сложно, а все из-за дикой боли, пронзившей мою левую ногу от пятки до самого копчика. Повязка сдерживала кровь и не давала инфекции распространяться.

Вонь. Ещё один фактор, сбивающий всякое желание быть смущенной. Я боялась, именно из-за неё мое бедро не восстановится до конца месяца.

Шёл март. Женский день успел завершиться до аварии, поэтому я, вздохнув с облегчением, порадовалась тому, что мне не придется выслушивать вымученные поздравления медсестер. Подарок в виде переспелого яблока мне тоже не нужен. «Витамины».

Меня несколько раз посетил водитель того самого мотоцикла. Я бы взяла мотоцикл в кавычки, да боюсь, он мне ещё напомнит. Между водителем и его железным конём была какая-то связь. Когда я подошла к стоянке, мужчина аккуратно протирал бензобак красной тряпкой. Сейчас же она лежала на моей тумбочке. Тонкая, плотно сотканная ткань. На тряпку мужчина поставил бутылку молока и рядом разместил кексы. Именно разместил, потому как пять секунд он потратил на то, чтобы их выровнять. Он пытался со мной заговорить, но я сделала вид, что ни о каких разговорах и речи быть не может. Держалась за голову и тихонько кашляла. Благо мужчина был ненавязчив и вскоре покинул мою палату. Я лишь запомнила его усы. Шли ли они ему? Долго ломая голову, я всё же остановилась на версии, что усы придают ему харизматичности. Это был стежок, словно как стрелки на глазах моей одноклассницы. К слову, о ней. Она ведь и знать не знает, где я сейчас нахожусь. Съев один кекс, я достала с полки телефон и написала сообщение: «Привет. Я сейчас в больнице. Можешь приехать». Перечитав сообщение, я внесла поправки и отправила его в надежде увидеть свою хохотушку. Её зовут Наталья, почти как и меня. Нас часто сравнивают, из-за чего я постоянно краснею и чувствую себя неловко. Я не показываю этого, потому что давно научилась скрывать эмоции. Чего не скажешь о второй Наталье.

Судьба решила сблизить нас в танце. Это было самое эмоциональное танго. Выйдя на площадку без партнёра, я тут же заметила девушку в синем платье. Мы быстро нашли общий язык и уже на следующем занятии улыбались друг другу между лонгом и шотом. Наши ступни отдалялись и мгновенно сближались, вырисовывая танец двух несокрушимых сердец. Иронично, но именно сердце, каким сильным оно бы ни казалось, явилось поводом окончания нашего дуэта. Наталья, издали наблюдая за мной и моим одиночным танго, кружила его вместе со мной, обхватив себя за плечи. Ноги её нелепо дергались, но я всё равно улыбалась и не переставала танцевать. Одинокое танго с Натальей.

В больницу ко мне она явилась под вечер воскресенья. Я ждала её три дня и за это время сменила выражение лица на нейтрально-весёлое. С четверга по субботу меня одолевал голод по душевному человеческому общению. Войдя в палату, моя одноклассница скромно поздоровалась со всеми и уселась на край скрипучей кровати. За банальными вступительными словами нашего диалога скрывался некий план. Я видела его в глазах Натальи, и, скорее всего, Наталья видела его и у меня. Без задней мысли, наверное, оттого, что градус ненависти к здешнему персоналу давно перешел все мыслимые границы, я предложила подруге «свой собственный» план:

– Забери меня, – шепнула я.

– Скоро буду, – протянула Наталья.

В ожидании человеческой помощи есть что-то волшебное. Ты отдаёшь команду и просто сидишь на месте. В моём случае «лежишь». Для удобства я подложила согнутую пополам подушку за спину и постаралась занять сидячую позу. Не очень удобно разговаривать с человеком лёжа, тем более на такие серьёзные темы, как побег. Еле улыбнувшись, я закрыла глаза и продолжила ожидать подругу. Через пять минут открылась дверь. Разомкнув глаза, я увидала мою соседку по койке и приветственно подмигнула. Это была Олеся. «Расстройство психологического уровня». Кажется, именно такой диагноз ей поставили врачи. На фоне увольнения её головной мозг спровоцировал развитие патологии, которая в свою очередь повлияла на её координацию. В планах у неё была операция на спинной мозг, но сроки Олеся постоянно сдвигала, объясняя это тем, что «на работе завал». Озвучив очевидную вещь, что именно «завал на работе» стал причиной расстройства, Олеся окатила меня непонимающим взглядом и в очередной раз дала понять, что «права здесь только я». Категоричная, твердолобая, властная женщина. Люблю и ненавижу таких людей одновременно. Чего нельзя сказать про мужчин, впрочем, это уже совсем другая история.

– Ждёшь кого или просто так волнуешься? – спросила меня Олеся.

– Подругу, – начала я, но, быстро опомнившись, что забыла принять таблетки, взяла со стола банку и всё её содержимое закинула в рот.

– Дать воды?

Я кивнула.

– Ты сама из Кишинёва? – поинтересовалась Олеся, протягивая стакан с водой.

– Это мой родной город, – ответила я, надела наушники и закрыла глаза.

Просидев на койке ещё десять минут, я наконец почувствовала Наталью.

С собой она принесла два документа, ручку, а также вытащила свой паспорт. По правилам больницы мне нужно было расписаться в том, что я отказываюсь от дальнейшего присмотра, а также оставить контакты моего «ангела-хранителя». В конце документа было сказано, что через две недели, в случае, если с раной всё будет хорошо, мне требуется вернуться и снять швы. К слову, у меня их было четыре штуки. Сама рана была в той части ноги, которая наименее подвержена растяжению. Было бы это колено, жизни бы я не видела.

– Куда мы теперь? – наконец-то спросила Наталья.

– Я домой поеду.

– Одна?

Кивнув, я произнесла вполголоса:

– Хочу побыть наедине с собой.

Мы дождались автобуса и, оплатив проезд, выбрали места сзади. Почти всю дорогу мы молчали. За окнами, сквозь грязь на стеклах, мелькали автомобили. Мотоциклов не было. «Кто вообще по городу на мотоциклах гоняет?» – подумала я про себя.

– Как ты в целом? – спросила я Наталью.

– Ты о чем?

– Дети, муж, работа?.. – уточнила я. – Может, что нового было?

– Мужа уволили.

Я нахмурила брови и уставилась в пол. Затем спросила:

– Когда?

– На той неделе. Пятый день вопит от скуки. На дню по три вакансии смотрит и всё говорит, что лучшее стоит поискать на другом конце города.

Я промычала, добавив:

– Тратить на дорогу по четыре часа в день, но приносить кучу денег.

– Вроде того, – ответила Наталья и потерла родимое пятнышко у виска.

Мы опять замолчали. Автобус раскачивался из стороны в сторону, останавливался и запускал новых людей – старых отпускал. На бульваре «Траян», как всегда, играл живой оркестр. В слякоти или при лучах солнца – им было всё равно. Люди пели и танцевали.

До выхода оставалось несколько метров. Неуклюже затормозив, автобус открыл двери и выпустил двух пассажиров. Зигзагами передвигаясь по улице, мы спустились в переход и разошлись по обе стороны.

– Я благодарна тебе, – шепнула я подруге на ухо.

Объятие длилось недолго. Наталья крепко сжала меня и вдохнула запах моих волос. Я услышала, как нервно она выдыхает. С покалывающей ногой я перешла на свою улицу. Зашла в дом, рухнула на диван и уснула. Будильник остался без внимания. На работе меня не будет видно ещё день.

Проснулась утром от того, что рука затекла. С трудом вытащила её из-под подушки и машинально бросила взгляд на стрелки часов. Маленькая стрелка слилась с большой, а большая указывала на час ночи. «Или дня?» – подумала я про себя. Встав с дивана, я посмотрела в окно и ослепла от яркого солнечного света.

– День, – ответила я себе.

В животе уже давно ничего не было, и я решила сделать омлет с рыбой. Тут же появилась боль в ноге, которая напомнила мне об аварии. Молча, с поджатыми губами, я просто сидела на стуле и циклично рисовала свое будущее, настоящее и прошлое. Представляла, как ухожу с работы и устраиваюсь по специальности. Получаю опыт и уезжаю в Европу. Более реалистичным был вариант с Ираном, конечно, но Европа, по моим представлениям, была гораздо престижнее.

Раздался звонок. Короткий, будто кто-то смс послал. Лениво дойдя до дивана, я взяла телефон и глянула пропущенные. Звонила учитель фортепиано. Наставник скорее, так как в большинстве своём мы проходили «курсы» мотивации, а базовые приёмы откладывали на потом. Я зашла в WhatsApp и написала учителю: «Привет. Я попала в аварию и какое-то время не смогу посещать уроки. Сейчас всё хорошо, лишь ногу покалывает».

К вечеру боль от покалываний переросла в жжение. Как указал врач, я сняла повязку, повторно нанесла мазь и наложила новый бинт. То, что получилось в итоге, выглядело неплохо.

Обезболивающее помогло мне уснуть, и уже на следующий день боль сошла на нет. Расставшись с одной из проблем, я переключилась на новую, вернее, незавершенную. Тот день, когда я попала в аварию, был моим последним рабочим днём, и по его завершению я должна была получить трудовую книжку. Формально на сегодняшний день я не работаю в фитнес-клубе Елены Антиповой. Заработная плата не начисляется. О причинах моего увольнения знала лишь прачка. Она мельком увидала нас в помещении для сушки белья. Чёртова директриса сама же просила её в этот день быть повнимательнее, так как на скорое время будет назначен визит экспертов из другого города. Засранка хотела лишь посмотреть на меня без юбки. «Не на того напала», – напомнила я себе в очередной раз.

Слабость моего характера чуть не поставила крест на моей жизни. Чтобы хоть как-то защититься, я стала юристом, причем столь успешным, по крайней мере в университетских кругах, что позволяла себе поправлять учителя и даже выиграла медаль, с которой отправилась на олимпиаду в столицу.

Насладившись яичным завтраком, я занялась бытовыми делами. Обычно я делаю уборку, глажу блузки, вношу в календарь напоминания и занимаюсь собой. Пока стирается бельё, я учу новые слова на хинди. Кто знает, может, меня и правда занесёт в Иран. Для Европы у меня изучение французского. Чтобы слова и произношение закреплялись систематически, я поставила английский язык в своем телефоне. На стиральной машине я выбрала немецкий. Пачка макарон – на итальянском. Соседи снизу бранятся на русском. Я к ним даже пару раз заглядывала. Бывает, сядешь на часок за книгу, как тут же слышны раздирающие вопли мамаши. Когда я впервые к ним наведалась, то пожалела о том, что плохо подготовилась к разговору. Мать тут же парировала моё замечание, и мне лишь оставалось повторить сказанное. «Я люблю тишину, а у вас чересчур громко», – сообщила я. Во второй раз мне открыл отец. Может, я ему приглянулась, иначе столь резкую смену уровня шума я объяснить не смогу. «Придушил он свою жену, что ли?» – думалось мне. И ведь до сих пор не раздалось ни звука. Мне стало интересно, и я решила проверить, есть ли кто дома. Взяв с собой липкую ленту, я спустилась на этаж ниже и дошла до их двери. Приклеила ленту снизу так, чтобы она порвалась, если дверь откроют. Забегая вперед, скажу, что лента на утро была порвана, а шума так и не появилось. В конце концов я плюнула и решила оставить шумную семью в прошлом.

К полудню во мне просыпается маленький ученик. Взяв толстую книгу по юриспруденции, скана которой так и не нашлось в интернете, я вышла на балкон и устроилась на мягком пуфе. За сотню метров от моего дома мелькали автомобили. Люди, сидящие внутри каждого из них, делились на судей и подсудимых. Их мысли, воспоминания и планы мчались со скоростью молотка председателя. Некоторые автомобили притормаживали и давали слово другим.

На восьмидесятой странице я завела будильник. Махнула пальцем по дисплею смартфона и нажала «стоп». Чистая магия для жителей прошлого века. Проделки сатаны для жителей позапрошлого. Свернувшись клубочком в мягкой кровати, я закрыла глаза и «ушла спать». Говорят, сон лечит и заряжает организм энергией иммунитета. Жаль, что осталась я без обеда и ужина.

Под утро меня разбудила противная вибрация. Уперевшись на один локоть, я протянула руку к телефону и приняла вызов.

– Алло, – ответила я сонным голосом.

Я не знала, кто мне звонит. Глаза слипались, и на экране ничего не было видно.

– Вы находитесь в поисках работы? – спросил уверенный женский голос.

– Да.

На меня это совершенно не похоже, но в этот момент мне хотелось ответить именно так. Положительно, без раздумий.

– Могу я вас ждать сегодня в десять утра по адресу Буребиста, 55?

Улица Буребиста. Это было столь неожиданно, что я на время потеряла дар речи. Я сжала губы трубочкой и перебирала ответы в своей голове: «Стоит – не стоит». «Стоит – не стоит». «Стоит – не стоит».

– Вас порекомендовал Ялоцкий Денис. Знаете этого человека?

– Простите, сейчас меня хорошо слышно? – соврала я, сделав вид, что всё это время пыталась поймать сигнал.

– Слышу вас хорошо, Наталия, – ответил голос.

– Я могу быть в одиннадцать, – согласилась я на чуть более позднее время.

– Адрес напомнить?

– Буребиста…

– Дом 55, – тут же перебила меня строгая незнакомка.

– Тогда до скорого?..

– Ждём вас с нетерпением, – завершающим тоном сказала женщина.

На том конце повесили трубку. С пластиковым шумом и металлическим звоном, будто звонили с дискового телефона.

Глубоко вздохнув, я поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Ступни ёжились от холодного пола. Под напором горячей воды съёжилась тонкая пластиковая штора. Затем вода смыла мою грязь, жир волос и некоторые выделения тела. С завёрнутыми в полотенце волосами я сидела и пила кофе. В одной руке – кружка, в другой – телефон. Нужно было оставить некоторые заметки и создать напоминания.

Разделаться с Еленой Антиповой удалось к девяти тридцати. Волокита, какой её обычно представляют все любители усложнять жизнь, на самом деле только кажется такой устрашающей. Обходной лист был сродни рецепту лазаньи. Одному посолить, другому поперчить. Третий заставил повариться подольше.

Вернувшись в холл, я взяла стаканчик горячего шоколада и устроилась на диване. Секретаря на месте не было, поэтому можно было как следует посмаковать последний дешёвый напиток в этой компании. Принтер мигал красным. Ролики безостановочно крутились, пытаясь зацепить бумагу. «Значит, скоро прибегут за распечаткой», – заключила я. На охране попрощалась с миловидной вахтёршей и сдала ей пластиковый пропуск. Можно было неспешно дойти до остановки и взять в киоске газету. Медленно прочитать заголовки и влиться в новый будний день. Или же вызвать такси.

Я вытащила из кармана монетку и подбросила её вверх. Приземлившись ребром на мою руку, она отскочила и полетела вниз по лестнице. Пролетела под металлической оградой и скрылась из виду. Это были не пять леев (валюта Молдавии) или десять баней, а целых два евро. Не желая расставаться с сорока леями, я решила спуститься и выйти со двора на улицу. Монета лежала возле припаркованного рядом автомобиля. Это был желтого цвета «ниссан». Я присела возле монеты и вгляделась в её роспись. Мне выпал орёл, которого я и решила отдать за такси. Минутой позже я поняла, что коротать время за игрой в орла и решку у меня получается здорово. Желание всё бросить и умчаться далеко за океаны не спеша нарастало, тогда как стрелки часов всё ближе подходили к одиннадцати.

Вспоминая о быстрых перелётах, ревущих движках и грохочущих копытах, я перенеслась в те самые окна времени, которые дают тебе почувствовать свободу жизни и существования. Утомлённая солнцем и сбитая с толку ловким клоуном, я возвращалась в свой номер, жалея, что покинула крохотную родную квартирку. Проходил ещё день, и я привыкала, что здешние люди на повышенных тонах приветствуют тебя, а на сниженных решают проститься. Они медленно подают тебе сумку и лениво передвигают ноги. Грустят на прощание и с улыбкой встречают новых гостей. По возвращении из далеких мест ты смотришь на родной дом иначе. Воспринимаешь его как вариант жизни среди сотен других, быть может, более красочных.

Сейчас же мне было представлено всего два пути. Решка – за автобус, орёл – за такси. Поднявшись, я подошла к дверце «ниссана» и постучала по затонированному стеклу. Сработала сигнализация. Забегая вперёд, скажу, что никогда бы такого не совершила, но именно в тот момент я это сделала. Отчего и почему – не представляю. Скорее, это был порыв эмоций, который заставил меня, человека скромного, вторгнуться на чужую территорию и постучать в окно. Такси из «ниссана» не вышло, и мне пришлось уносить ноги, пока свидетели не разнюхали о моём преступлении. Когда я удалилась от автомобиля на приличное расстояние, сигнализация отключилась, а вместо неё я услышала свист. Кто-то отправлял в мою сторону нечленораздельную речь. Я даже не обернулась. Молча шла по направлению к остановке.

Сев в автобус, я собралась с мыслями и успокоилась. Нужно было пройтись по классическим вопросам, задаваемым юристам, прочесть матчасть и немного изучить мою новую компанию, о которой по дисковому телефону мне ни капельки не поведала незнакомка.

Я открыла карту, ввела адрес и далее воспользовалась поисковиком, чтобы «выудить» некоторую информацию. Корнями организация уходила невесть куда. Три филиала в разных странах, пять тысяч сотрудников. В акционерном обществе компания занимала не самые последние позиции. Открытый «слив» результатов и изменений положительно комментировался заинтересованными лицами. Примечательна была и дата основания компании – 1932 год. Могу только представить, как шёл бизнес в те времена. Документы передавались исключительно из рук в руки. Отсутствие телефона было нормой, а кто мог связываться с другим отделом посредством трубки – тот сидел в высших рядах.

На собеседование я пришла вовремя. Меня встретил пожилой человек в форме и любезно предложил присесть в кресло. Кругом ходили люди и громко общались на тему обеда в новой столовой.

– По стоимости ничего нового? – спросил один охранник другого охранника.

– Разнообразили меню, говорят, – ответил тот.

Спустя недолгое время ко мне подошла девушка. Обладательница румяных щёк и крепкого тела. Протянула мне руку и поприветствовала. Извинившись, я отклонила рукопожатие и слегка улыбнулась.

– Долго ждёте? – поинтересовалась она.

– Минут пять.

– Хорошо, – подытожила девушка. – Пойдёмте я проведу вас в кабинет для собеседования.

Кивнув, я встала и последовала за румяной девушкой. Мы прошли через турникеты, вышли на закрытую площадь и зашли в высоченное здание. Со стороны оно казалось не таким крупным. По дороге в кабинет собеседования девушка поделилась некоторыми фактами о компании. Штат сотрудников насчитывал полторы тысячи человек. Все служащие были строго закреплены за своими подразделениями, коих было пятьдесят три штуки. На территории завода размещалась недорогая столовая, ассортимент которой был значительно расширен с нового года. Дресс-код как таковой отсутствовал, единственное – юбки или же шорты обязаны закрывать колено.

– Располагайтесь, – сказала девушка. И размашисто указала на все стулья в зале. – Присаживайтесь куда угодно и заполняйте анкету. Я буду через двадцать минут.

Анкета состояла из тридцати классических вопросов. Термины в юриспруденции, исключение лишнего понятия из списка, приведение примеров и ряд практических вопросов в конце. Я не смогла ответить на четыре вопроса. Понятия не имела, о чём в них говорится, а что-то выдумывать не хотелось. Оставшиеся пять минут я уделила общению с моими иностранными друзьями. Сузанне, немке тридцати девяти лет, Луизелле, девушке из Италии и Талботу, водителю автобуса из Глазго. Это те считанные личности, надолго закрепившиеся в моём мессенджере.

Когда моё общение перешло на тему семьи, в кабинет удачно зашла румяная девушка.

– Заполнили? – с порога спросила она.

– Конечно, – ответила я и заблокировала смартфон.

– Светлана Васильевна освободилась, – продолжила девушка. – Не забудьте с собой анкету.

Мы поднялись на третий этаж и встретились со Светланой. Я сразу не поняла, да и не должна была, что это мой будущий начальник. Не смогу ответить, казнилась ли я, что вела себя несколько вольно на первой встрече, но, кажется, я ей понравилась.

– Вы мне симпатичны, – между делом сказала Светлана Васильевна.

Я смотрела на неё поджидающим взглядом. Кажется, она провоцировала меня на дальнейшие выходки.

– Вы не привыкли к похвале? – спохватилась она.

– Меня редко хвалят, – подтвердила я.

– Сколько вам лет?

– На следующей неделе мне будет двадцать восемь. Дата рождения указана в резюме.

Светлана Васильевна подняла брови, сдержанно улыбнулась, а затем добавила:

– Обращайтесь ко мне просто по имени.

Я кивнула и незаметно ответила:

– Хорошо.

– Вам не душно? – спросила меня Светлана Васильевна.

– Пока не разобрала… Я тут надолго?

– Зависит от вас.

Я медленно встала и сняла пальто.

– Куда я могу?..

– В тот шкаф! – ответила Светлана Васильевна. – Плечики рядом с моей курткой.

Мне стало заметно комфортнее, и мы продолжили разговор.

– Как сильно вы любите своё дело, Наталия?

– Какое именно? – ответила я.

– Юридическое.

– Ещё чуть-чуть и оно превратилось бы в хобби, Светлана Васильевна.

– Просто Светлана, Наталия.

Я вновь кивнула. Так, что было заметно, с каким трудом я проглотила это замечание.

– Да бросьте вы, Наталия! Что вам мешает называть меня Светланой?

– Мне нужно привыкнуть. Разве это плохо, когда человек относится к вам с уважением?

Светлана Васильевна впечаталась в стул и скрестила руки.

– Или это принципиально? – добавила я.

Несколько секунд подряд Светлана Васильевна сверлила меня взглядом. Просто так сидеть и подвергаться душевному изнасилованию я не стала. В ответ на строгий взгляд я состроила свой и пристально начала разглядывать свою соперницу. Это была женщина лет тридцати семи. Первые впечатления о ней были крайне располагающими. Движения её рук, мимика, повороты головы – всё говорило о человеке, знающем своё дело. Она была стильно одета, а набор аксессуаров добавлял ей индивидуальности и правильно завершал образ. Косметика лишь поддерживала её природную красоту. Никаких излишеств. Стрижка же добавляла еле заметную остроту, благодаря тонким кончикам около ушных раковин.

– Я очень занятой человек, Наталия. Тратить время на ежеминутное выслушивание моего отчества я не собираюсь.

– Светлана, – сказала я. – Светлана, Светлана, Светлана.

– Браво, Наталия! – просияла Светлана. – Вы мне всё больше нравитесь!

Она резко подняла палец вверх, чтобы сконцентрировать моё внимание.

– Я главный юрист. Выходит, что вы мой главный помощник по юридическим делам. Что касается прав на аренду, кассовых книг, неустоек и страховых выплат – это ваше.

Тут в кабинет постучались. Коротко и звонко.

– Светлана Васильевна, – с порога заявил небритый мужчина. – По делу об аренде для СЭО, когда можно будет?..

– Проходите, Леонид! Сейчас я закончу с человеком и мы обсудим с вами детали.

Я сидела и смотрела в окно справа. Ветви перегораживали вид на красное кирпичное здание. По грунтовой дорожке медленно шагала команда рабочих.

– Наталия.

– Да? – мигом отозвалась я. Глаза до сих пор пытались рассмотреть кирпичное здание.

– Ожидайте меня в коридоре. Там установили шикарную мебель, не заскучаете.

Молча встав, я оглянулась на Светлану и вышла из кабинета. Повернув в противоположную сторону от кресел, я подошла к окну с цветами и достала монокль. Сфокусировалась на здании за ветвями и начала осматривать левый верхний угол. Минуту спустя нашла выгравированную на табличке дату. Это был 1919 год. На двери еле заметно было отчеканено слово на иврите. «Хей, йуд, заин, хей», – шептала я про себя.

– Нашли что-то? – послышался голос за стенкой.

От страха я выронила монокль и обернулась всем корпусом.

– У меня нет этих документов, Сергей, – донесся голос оттуда же.

Я подслушала чужой разговор. Сердце так сжалось, будто я вновь стала первоклассницей: вышла к учительнице и протянула букет.

Лёгкие машинально забрали максимум воздуха, затем неспешно высвободили его и дали ток свежей крови. Придя в себя, я подняла с подоконника монокль и вышла в коридор с креслами.

– Вы из юридического отдела? – заинтересованно спросил меня незнакомец.

В одном из кресел сидел, неуютно, как не на своем месте, пожилой мужчина. На голове его разместилась шерстяная кепка, на треть закрывавшая его морщинистое лицо.

Я кивнула. Потом ответила:

– Да.

– Тогда здравствуйте, товарищи.

– А вы кем будете? – спросила я.

– Виктор Александрович я. Сижу с вами и ожидаю моего помощника.

Улыбнувшись, я достала телефон и настрочила сообщение подруге:

«Привет, дорогая. Сообщаю поздно, но на то есть свои причины. Я ушла со своей работы. Больше не хочу работать в фитнесе. Ожидаю сейчас своего начальника. Устраиваюсь в юридический отдел одной компании. Честно, волнуюсь прямо сейчас. Поддержи меня, Наташа. Спасибо, что ты у меня есть».

– Скоро вам телефон подключим, – ни с того ни с сего сказал пожилой мужчина. – Потом придёт мальчик и принесёт вам компьютер.

– Компьютер у меня уже есть, кажется.

– Тогда настроит.

Я заглянула в телефон и открыла диалог с Натальей. Сообщение она уже прочитала и строчила мне в ответ. Потом отправила:

«Привет. Я рада. Сейчас занята, поэтому отвечу чуть позже. Не скучай».

Улыбнувшись уголком рта, я подняла голову и уткнулась глазами в туфли Светланы. «Как она умудрилась так тихо подойти ко мне?» – стукнуло у меня в голове. Намеренно медленно прошлась по её ногам, перешла на талию, дальше к плечам и остановилась на приятном оттенке карих глаз.

В руках Светлана держала плитку шоколада. Хруст фольги под пальцами моей начальницы дал ток слюнкам под языком.

– Хотите чаю? – спросила Светлана. – Обсудим рабочие моменты, вас послушаем.

– Можно, – дёрнула я плечами и подумала: «Тот самый момент!»

Светлана усадила меня за стол и поставила рядом кружку горячего чая. На столе, в миске, лежало печенье. Шоколад уже трещал и готов был оказаться на стеклянном блюдце. «Я правда буду здесь работать? Помогать ей?» – подумала я, радуясь в душе перспективам.

– Далеко вы живёте?

– На Куза Водэ. У меня студия.

– Вы местная?

– Родилась тут, – кивнула я и решила продолжить. – Друзьям перетираю уши, что хочу на Запад, в цивилизацию… Отчасти по этой причине учу языки.

Светлана откусила дольку шоколада и встала с кресла. Цепочка на её руке скользнула по столу и мне открылся вид на изящное запястье под манжетой.

– Пока я вас ждала, Светлана, со мной пытался заговорить пожилой мужчина. Насчёт телефона как раз говорил.

– Он старый дурак! – бросила Светлана.

– Это почему?

– Вечно носится со своим недалеким помощником. Тому лечиться надо… Глаза у него слезятся и вид растерянный, ещё заикается. Он потакает ему и делает вид, будто так и должно быть.

– Когда я смогу приступить к работе? – сказала я, решив уйти от бессмысленной темы.

– По-хорошему – завтра. Я думала занять вас работой в программе, а для этого нужен компьютер.

– На вашем не посмотреть?

Светлана покрутила головой. Села обратно за стол и переложила документы с места на место. Занять руки хотела, наверное.

– Дождёмся завтрашнего утра. Придёт мальчик и настроит ваш компьютер.

– Тогда до завтра? – подытожила я. – Может, мне почитать что?

– Государственные закупки. По какому закону они будут проводиться – узнаем завтра. Некоторые детали и прочее – непосредственно во время самой работы. Думаю, стоит освежить в голове общие моменты закупок в малом и среднем бизнесе. Какие могут быть сложности и так далее…

Я записала подсказки в телефон и допила чай.

– У вас день рождения завтра? – спросила я, вспомнив про список именинников на проходной организации.

– Старею, – с долей шутки ответила Светлана.

Я поймала её улыбку и ответила взаимностью.

– Вас проводить?

– Спасибо, я сама.

Надев пальто, я попрощалась с будущей начальницей и вышла из кабинета. Повернула направо и вышла к креслам. Пожилого мужчины было не видать, как и его помощника. Мягко стуча каблуками по полу, я вышла во двор и осмотрелась. Справа, под аркой, наспех курили люди. Гоготали и звонко посмеивались.

Вторник в середине дня показал ветреную сторону себя, прибив ветки деревьев и сморщив лужи. Я добиралась домой вприпрыжку, аккуратно и все равно замочила колготки. Капли мгновенно пропитывали их, собирались в кучки и обхватывали мои ноги. По пути к остановке у меня вымокли торчащие из-под платка волосы. Высохли под крышей, а затем вновь промокли.

Домой вернулась с пакетом свежих продуктов. Нарезала овощной салат, добавила в него сухарики, кедровые орешки и ложку оливкового масла. Пообедав, легла на кровать и открыла переписку с подругой. Она написала ещё в двенадцать тридцать: «Я рада. Так получилось, что я невольно стала тем человеком, чья судьба решается “на том конце перекрестка”. Уже рассказывала, может, на прошлой неделе, что мне предложили хорошее место рядом с домом. Окна моей квартиры видны в прорезях казённых жалюзи. Мне пора… Давай посидим в твоём кафе? Возьмём по бокалу брусничного».

Подремав немного, я решила заняться чем-то полезным. Например, небольшим расследованием. Светлана практически не упоминала, чем занимается организация, а занимается она производством картона и плотной бумаги. Также с нового года её сфера услуг была расширена до печати и маркировки. Клиенты получают готовый продукт в виде огромных листов с перфорацией, которые впоследствии трансформируются в коробки различных объемов. Производители красок для волос, зубных паст и стиральных порошков приносят компании основную часть дохода. Иные детали я изучала на официальном сайте организации. К слову, вакансия на должность юриста оказалась закрытой. Заработная плата была ниже той, которую мне озвучила Светлана Васильевна. Раздел «Наши клиенты» состоял из ряда непопулярных фирм. Я выбрала первую в списке и набрала их номер. Автоответчик противным машинным голосом сообщил, что «все операторы заняты».

Вдруг зазвонил телефон. Домашний. Я не сразу поняла, откуда доносится звук. И дело было не в этом, а в том, что телефон не обслуживался. Я отключила его, как только поселилась в квартире. Десять лет тому назад. Телефон звонил громко и не думал останавливаться. Примерно на сороковой звонок я сняла трубку и осторожно проговорила: