Текст книги "Сказки третьего тысячелетия"

Ядовитый цветок

Мне приснились змеи. Мыши. Дикие кошки с желтыми горящими глазами и выставленными когтями. Уцепившись за хвост дракона, я взмывал в черную бездну небес. Верхом на щетинистом вепре мчался через колючие заросли. Лихо закрученный кошмар напоминал американские горки.

Я очнулся в ледяном поту. За окном висел предутренний серый сумрак. С трясущимися поджилками я прошел на кухню. Хлебнуть для успокоения молочного кофе. Пальцы тряслись не хуже, чем поджилки: я едва не расплескал чашку. Но, обмакнув в горячий напиток половинку суховатой баранки, я попробовал рассуждать логически и здраво.

Человек вполне может всю ночь мучиться дурными снами, если накануне испытал сильнейший стресс. Если беднягу обидели, унизили, оскорбили… Нет, с логикой у меня не срасталось. Ведь то, что произошло со мною вчера, было «потрясением» совсем иного рода.

Никто не плюнул мне в душу и не сказал плохого слова. И всё-таки: как у меня тогда зашкаливал пульс!.. Скажем витиевато: я вдохнул душистый аромат, а плод с ветки не сорвал. Чудесная птица унеслась за горизонт – а я заметил лишь отблеск её переливчато-яркого оперенья. Дымчатым миражем подразнила меня тень прекрасной мечты. Я руку не решился протянуть – а призрак растаял…

Казалось бы: после такого не кошмары должны были мне сниться. А совсем иные – горько-сладкие – сны.

* * *

Удивительно было уже то, что я таки собрался смотаться по какому-то делу в пригород. В свои двадцать я был не лучше, чем великовозрастный рак-отшельник. Мхом обрастал в унаследованной от бабушки квартире. Копирайтерского интернет-заработка хватало кое-как на оплату счетов за свет и воду. Да ещё оставалось на чипсы, хлеб и молоко.

До электрички оставалось порядочно времени. И пока что я слонялся возле ж/д-станции. День был холодный. Жирно намекавший на близкую зиму. Изо рта моего вылетал пар. Под ногами шуршали фольга, картон, смятые пластиковые стаканчики и прочий мусор. Голуби и воробьи растаскивали отбросы. Сиротливо каркала ворона.

Народу кругом – никого. Продавцы неохотно показывали носы из магазинчиков, лавок и бутиков. Грязно-желтая – с красными буквами – вывеска бистро. Так и манящая юркнуть с мороза в теплый уют заведения общепита. Хотя бы и подпорченный присутствием тараканов. Меня вдруг кто-то окликнул. Я обернулся.

Передо мной стояла девушка. Точно ангел, материализовавшийся из ниоткуда. Темноглазая. Изящная. Она улыбалась – похожими на два алых лепестка губами.

– Вы не знаете, – мелодичным голосом спросила девушка, – во сколько электричка до Н.?

Я успел изучить расписание вдоль и поперек и почему-то очень хорошо помнил время отправления электрички на Н.

– Через полчаса, – ответил я.

– Не скоро!.. Как жаль!.. – опустила голову красавица.

Видóк у меня был – должно быть – самый что ни на есть глупый. Сердце гремело, как турецкий барабан; мне было жарко не по погоде. Эта девушка – с родинкой над правой бровью – покорила меня с первого мгновения. Если бы кудесница сейчас повелела: «Отвези меня в Н. на собственном горбу!» – клянусь, я бы исполнил приказание.

– А ведь ты мог бы угостить меня кофе, – с лукавыми искорками в глазах сказала девушка. От её огорчения по поводу небыстрого прибытия электрички не осталось и следа.

Я не поверил своим ушам. Красавица сама подсказывала мне шаг, на который у меня – жалкого труса – не хватило бы решимости. Мы зашли в то самое бистро – под грязно-желтую вывеску.

Ресторанчик был без претензий. Наваленная на витрине выпечка. Хмурый усач в качестве кассира, подавальщика и уборщика разом. Со стен кое-где слезала краска. Кофе «три в одном» оказался так себе, а капустные пирожки – с гнильцой. Но нам с девушкой было по-царски комфортно на кожаном (местами дырявом) диванчике. За квадратным столиком, который не то чтоб часто, вытирали. Красавица мило щебетала, а я млел от незаслуженного счастья.

Девушка говорила о себе, о своих подругах и хобби. О том, что держит дома черепаху в стеклянном террариуме, золотых рыбок и котенка. Назвала свой любимый цвет – сланцевый. Я был благодарным слушателем. Дважды или трижды спрашивал у девушки её имя. Но она деликатно уходила от ответа.

Время промчалось незаметно. Красавица вдруг заторопилась на перрон. Мне оставалось только проводить её. Зеленая змея электрички как раз подползла. Из окна вагона девушка одарила меня напоследок своей волшебной улыбкой.

Электричка умчалась. И только тогда я понял, насколько я конченый идиот. Упустить шанс, который на блюдечке поднесли добрые боги!..

Надо было забыть о своем никчемном дельце в К. Вместе с девушкой ехать в Н. Да хоть к Вельзевулу на кулички!.. Кровь из носу – добиться у красавицы и имени, и номера телефона… Но я оказался слишком ничтожным, чтобы воспользоваться подарком судьбы. Как всегда.

Я всего лишь тупой неудачник-копирайтер. Без пяти минут хикикомори[1]1
  Хикикомори (хикки) – японский термин, обозначающий людей, стремящихся к социальной изоляции и уединению. – Прим. ред.


[Закрыть]. В перерывах между выполнением заказов таращиться на голых экранных девиц – вот самое крупное достижение на личном фронте, которое мне светит.

…К своему дому я подходил уже поздним вечером. Тускло горели одноглазые уличные фонари. Деревья тянули к черному небу корявые руки-ветви. Сыпались вперемежку снег и мертвые листья.

В пустых квартирных стенах меня так и взяла за горло тоска. Без аппетита я поужинал. Глянул пару эпизодов не шибко интеллектуального сериала. И завалился спать. Тогда-то мне и приснились те адские сны: кошки, драконы, жуки и прочее.

Потом, за кофе с баранками, я, в конце концов, подыскал своим кошмарам такое натянутое объяснение. Дело в боли разочарования. Я навсегда потерял вчерашнюю неведомую красавицу. И собственный мозг наказал меня за это потоком тяжких видений. Я не подозревал, с чем в действительности столкнулся.

* * *

Я думал о моей красавице дни напролет. И по ночам – пока не усну. Видел её в ярких сладостных снах. А дальше… дальше я всё чаще путал эти сны с явью.

Иногда я спросонья чувствовал на губах огненный поцелуй моей желанной. Или густая прядь её волос щекотала мне лицо. В ушах у меня вдруг раздавался нежный девичий смех. Ощущения были чересчур реальными, чтоб называться просто снами. Я думал с тревогой: мне требуются таблетки от галлюцинаций.

Наваждение нарастало снежным комом. Настигало меня не только ночью в постели, но и средь бела дня. Я слышал тихий шепот моей красавицы. Кожей ловил прикосновения её рук и губ. То видел её четкий либо размытый силуэт.

Однажды я вышел за хлебом. И мне померещилось: по ту сторону дороги – она, моя милая, мой ангел. Я рванулся, не посмотрев на красный сигнал светофора… Визг тормозов. Тогда я чудом не попал под колеса авто. А девушку свою, конечно, не нашел.

Не единожды я видел её в окно. Вот она: остановилась у фонарного столба. Или под кривым полуголым кленом. Или присела на скамейку. Я кое-как набрасывал пальто и летел на улицу. Чтобы в досаде наморщить лоб: красавицы и след простыл. Грозило кончиться тем, что при следующем таком случае я разобью оконное стекло и сигану вниз – в погоне за призраком.

«Ядовитый цветок» – так я прозвал свою роковую возлюбленную. Как шмеля, притягивал меня запах нектара. Но этот нектар оказывался губительным ядом, от которого сворачиваются мои прозрачные крылышки…

Каждые три-четыре ночи возвращались те кошмары с драконами и вепрями. И всякий раз – более гнетущие и тяжелые. Муравьи сновали по моему бедному телу; залезали в ноздри, рот и уши. Крысы выедали мне глаза и обгладывали пальцы. Я просыпался в слюнях и поту. От собственного плача или крика. Как-то я даже напрудил в кровать.

Я перестал нормально питаться. Ходил тощий, как вобла. С воспаленными глазами и свинцовой головой. Шатался и спотыкался на ровном месте. Казалось: жизнь вытекает из меня, как водица из пластиковой бутылки, в которой проковыряли отверстие. Надо было что-то предпринимать.

* * *

Снова и снова я думал: пора ложиться в психиатричку. Но интуиция возражала: я ищу решение не там. Нейролептики превратят меня в овощ, но не факт, что спасут из омута, в котором я теперь захлебываюсь.

Не знаю, отчего я – до мозга костей «интернетчик» – не нарыл никакой полезной информации в глобальной сети. Но поиск ответов привел меня в читальный зал районной библиотеки. Наугад я взял с полки толстенный фолиант «Энциклопедии для детей и взрослых». И так же наугад раскрыл. Чтобы упереться взглядом в фольклористскую статью:

«Юха. В сказках тюркских народов – демон женского пола; оборотень. Жертвами юха становятся юноши, из которых она постепенно высасывает жизненные соки. По некоторым легендам, юха изводит человека при помощи видений. Иногда – угрожающего, иногда – эротического характера…»

У меня волосы должны были бы встать дыбом. Но я испытал, скорее, облегчение. Какое всегда испытывает человек, когда для непонятного феномена подыскивается имя. Вот кто такая. Ядовитый цветок!.. Она нечто вроде энергетического вампира. Юха. А ещё – странным образом – на меня накатила жгучая волна ревности.

Ядовитый цветок – юха. Значит – охотится на молодых людей. Сколько их было у неё до меня?.. Дюжина?.. Полтораста?.. Или тысяча парней успела вкусить её обманных жарких поцелуев?.. Лишиться рассудка от её звонкого смеха?.. Шагнуть в окно в надежде обнять её тоненькую талию?.. Я был ущемлен в своем монопольном праве страдать от Ядовитого цветка одному.

В смешанных чувствах покинул я библиотеку. Видений в тот день у меня не было.

* * *

Наваждение как будто вовсе отступило.

Ко мне возвращались аппетит и здоровый сон. Больше не терзали похожие на фантазии садиста кошмары. Ядовитый цветок перестала мне чудиться в каждой встречной девушке, ни в игре теней и света. Я не рисковал больше выброситься из окна. И потихоньку включился в свою копирайтерскую работу.

Но я продолжал думать о Ядовитом цветке. На удивление – не как о беспощадной юха, а как о милой красавице-девушке, с которой я однажды ел пирожки и пил кофе. Я скучал по ней. Скучал по её объятиям и поцелуям – пусть те и были только зловещим мороком.

Я не мог удовлетвориться статьей из библиотечного фолианта. Мне нужно было, чтобы и Ядовитый цветок рассказала свою версию событий. Что если я всё-таки тронутый?.. А бедная девушка и не догадывается, что стала объектом моего бреда?.. И тем более о том, что считаю её за демона?..

Не знаю, как раньше не приходил мне в голову такой трюк – но я отправился на ту самую ж/д-станцию, у которой и встретил свою красавицу. Я не прогадал. Ядовитый цветок меня точно ждала.

Мусор под ногами разбавила слякоть. С вечернего серого неба падали медленные снежинки. Таяли у моей прекрасной юха на волосах. Ядовитый цветок смотрела на меня не так, как в нашу первую встречу. Не лукаво и задорно – а нежно и кротко. Улыбка на губах-лепестках была грустная.

Не сговариваясь, мы сплели пальцы и ступили под грязно-желтую вывеску бистро. Взяли по стаканчику невкусного кофе и сели на дырявый диванчик.

– Наверное, пришло время для правды?.. – спросила Ядовитый цветок. Она по-прежнему улыбалась, но в голосе её звучали слезы.

Я молча кивнул. Ядовитый цветок стала рассказывать:

– Ты хорошо во всем разобрался. Я юха. Помнишь, я говорила тебе про черепаху, золотую рыбку и котенка?.. В этих животных я умею перевоплощаться. И нет: не было никакой тысячи юношей, которых я ввергла во мрак безумия. Ты мой первый… Я ведь молоденькая – твоя ровесница. И только начинала свой путь оборотня… Если честно: ты мне сразу понравился. Мне жалко было тебя терзать. А потом… Потом ты разгадал, что я такое. Но вместо того, чтобы испугаться, стал ревновать меня к той мнимой тысяче юношей… Тогда я… Тогда…

Ядовитый цветок не выдержала и расплакалась.

Я обнял её за хрупкие плечи. И поцеловал в родинку над правой бровью. Я обнимал и целовал не оборотня-юха, а мою любимую девушку.

Голова инотавра то – правдивые записки человека, который оборвал связи с Эреальностью. Не надо снисходительных улыбок. Вы убедитесь: у меня достаточно причин начать свою исповедь с такого шизофренического признания.

Помню: я работал курьером. Босс нечасто оставался мною доволен. Когда он меня распекал, его слюни летели во все стороны. После рабочего дня я наведывался в одну дешевую забегаловку. Гамбургер по вкусу напоминал туалетную бумагу, картофель фри – хрустел на зубах, как уголь. Идти домой я никогда не торопился. Да и не назвать домом убогую съемную комнатушку, полную грязи и тараканов; за стенкой – харкает и матерится старый козлина-сосед.

Но было прибежище и у меня. Клуб геймеров. Здесь я чувствовал себя по правде человеком. Нет – сверхчеловеком. Мой персонаж не выбывал из топ-100 сильнейших героев виртуальной Вселенной «Повязка Аты». 3D-очки уносили в страшноватый – и одновременно прекрасный – мир. В поисках чудесных предметов я шарил по подземельям и руинам. Попутно отмахивался мечом от нетопырей и уродок-гарпий. Бродя из страны в страну, я срывал короны с тиранов. Дрался за справедливых царей. Игра требовала отваги и ума. Твердости духа. Железной воли. Без этого – демоны и злодеи не понесут наказания, а добро – не восторжествует. Ни на шаг я не пятился перед лицом зла. Из кожи лез вон, собирая артефакты. Направо и налево разил мечом.

Действительность – не очень напоминала виртуальную сказку. Задача курьера: доставить конверт из пункта А в пункт Б. Героизм, высокие моральные качества – совсем не к месту в этой нехитрой операции. Проглатывай хамство начальника. Топая мимо блестящих витрин салона красоты – не оглядывайся на загибающегося от холода бомжа. Смирись, что твоя зарплата – меньше, чем в сутки тратит олигарх на корм породистому песику.

Истинной моей жизнью были рыцарские странствия по вымышленному миру. Когда я занял 87-ю позицию в топ-100, меня пригласил в Микены царь Агис. Известный своей мудростью государь обращался ко мне не с повелением, но с мольбой. Он просил защиты от Минотавра. Многие витязи, бросившие вызов кровавому человекобыку, сложили свои буйные головы. Я был последней надеждой Микенского царства.

С готовностью я взялся за опасное дело. В моем мешке скопилось немало полезных вещиц. Вроде чертовой лапы, в двести раз усиливающей удар. Зелья из волчьих ягод и борщевика. Магического камня ольмеков. Всё это – не раз выручало меня в походах и битвах. Не меньше артефактов я надеялся подобрать по пути к вражьей цитадели – Лабиринту.

В «Повязке Аты» – всё, как по-настоящему. На тупую бродилку я бы и не купился. Не впечатляющими ударами валить однообразных противников – не в моем вкусе. Миссия, которую доверил мне Агис – должна была занять недели игрового времени. Прежде чем схватить Минотавра за рога, нужно было разобраться с кое-какими не-виртуальными трудностями.

Слюнявый начальник грозил урезать мне зарплату. Цены на полуфабрикаты тем временем подскочили до верхушек баобабов. Квартирохозяин увеличил плату за комнату. А козлина-сосед за стенкой усвоил привычку горланить по ночам оперные арии. Слов нет, до чего мне было обидно. От единоборства с врагом человечества – Минотавром – меня отвлекали такие презренные мелочи!.. Но я закусил губу: не оплошаю. В виртуальной Вселенной – даже подлым карфагенским магам не удавалось сбить меня с толку.

У моего босса – дача. Он выращивает помидоры и огурцы. Дав обещание, что вскопаю в свои выходные его огород – я сохранил зарплату. Квартирохозяину – уплатил за два месяца вперед. В магазине, в котором не успели переписать ценники – чуть ли не оптом отоварился пельменями, рыбными консервами и замороженной пиццей. На остаток скромных сбережений – приобрел качественные затычки для ушей. Я был теперь готов сразиться с человекобыком.

Борьба была тяжелой. Когда я не погиб в самом начале извилистой дороги на Лабиринт – вся нечисть континента заволновалась. Химеры, гарпии и сатиры хорошо понимали: моя победа над Минотавром нанесет непоправимый ущерб мировому злу. Ни один самый пустячный артефакт не доставался мне без кровопролитного боя. Даже заходя в лавку торговца снадобьями, я не снимал ладонь с эфеса меча.

Хуже, чем все потуги безмозглых страшилищ – были козни Нергала. Черного мага. Он был давним союзником Минотавра. Колдун расставлял мне ловушку за ловушкой; не сосчитать, сколько раз я был на волоске от смерти. Наконец, сила волхований Нергала забросила меня за три моря – в Японию. Мне пришлось сразиться с лисами-оборотнями и жуткими нэкомата. Выяснять отношения с микадо, который принял меня за вражеского соглядатая.

Но я таки вернулся назад в греческие земли. Обрадовал Агиса, который успел справить по мне тризну. Я понял: о том, чтобы взять верх над Минотавром – нечего и мечтать, пока человекобыку помогает Нергал. И я подстерег колдуна. Атаковал Нергала врасплох в его собственном дворце. Не ожидавший такой дерзости всесильный волшебник – как овца, пал под моим мечом. Нагрузившись артефактами из сокровищницы черного мага, я вновь пустился в путь к Лабиринту.

Бесславная гибель могущественного Нергала устрашила всех прислужников тьмы. От одного звука моих шагов – нечисть пряталась в норы. Минотавр сам должен был защищать свою поганую жизнь. Чудовище покинуло сырые подземелья Лабиринта. Внезапно напало на меня в оливковой роще, в которой я отдыхал после случайного столкновения с волками. Я не был готов к решительной схватке с человекобыком. Скоро мое тело с головы до ног покрыли ужасные раны. Половина артефактов – была без толку потеряна. Но и мне удалось три-четыре раза достать Минотавра мечом. Кое-как восстановив здоровье купаньем в целительном источнике, я бросился по кровавому следу монстра. След обрывался у ворот Лабиринта.

Многие из героев «Повязки Аты» предпочли бы не спешить со спуском в логово Минотавра. В самом деле: не мешало набраться сил. Запастись новыми артефактами. Но какое-то чутье подсказало мне: не медли ни секунды!.. Как в омут, я нырнул в мрачные катакомбы. Дал битву Минотавру на его территории. Чудовище выросло в Лабиринте – и знало здесь каждую замшелую каменную плиту. Оно обрушило на меня всю свою нечеловеческую мощь и звериную ярость. Отражая удары, я караулил малейшую ошибку Минотавра. Боевой опыт меня не подвел; рванувшись в контратаку, я вспорол мечом синие вены на толстой шее урода.

Но гибель чудовища ещё не означала, что я благополучно справился с миссией. Предстояло живым добраться до Микен. Залитый своей и вражьей кровью, с головою Минотавра под мышкой, я покинул мглу Лабиринта. От гнусных криков гарпий – у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Неподалеку – на холме – толпились сатиры.

После того, как я убил Нергала – я, и не вынимая меча, обращал легионы нечисти в позорное бегство. Но теперь адские твари забыли свою трусость. Их распаляла жажда мести за Минотавра. Всю обратную дорогу я без устали работал мечом. В куски рубил сатиров и гарпий. Привлеченные запахом крови, надо мною тучами носились стервятники. На горизонте уже выросли башни и стены Микен, когда враги – наконец – оставили меня в покое. Миссия увенчалась славной победой.

Не забуду тот вечер моего торжества.

Окрыленный, счастливый – я вышел из игрового зала на улицу. Что было за время года – не вспомню. Сырой ветер. Промозглая серая мгла. Ледяной блеск фонаря на столбе. Желтый, негостеприимный свет окон… Мое сердце вдруг упало в черную пустоту. Радость по случаю завершения подвига – испарилась. Кое-как я дотащился до дома. Переступив порог своей убогой комнаты, зажег лампу. Тараканы – мигом бросились по щелям. За стенкой – от души высморкался сосед. Я без аппетита поужинал разваленными пельменями, которые сварил в микроволновке. Час поздний, забегаловка до утра закрыта.

Спать не хотелось, но и заняться было нечем. Я погасил электричество. Лег в постель. В окно – застучал сильный дождь; ветер напоминал жуткий вой. Мое сердце раскалывалось под молотом невыносимой тоски. Я размышлял о бессмысленности своей жизни. Мною так долго двигало высокое стремление: избавить народы от страха перед Минотавром. Ради этого я собрал массу артефактов, скрестил мечи с японскими самураями. Унизился перед начальством. Я добился своего: мумифицированная голова людоеда украсила сокровищницу Агиса. А мое существование – сделалось бесцельным. Опять – я только мальчик на побегушках. Юнец, у которого руки не доходят подмести в комнате. Собака, со всех сторон получающая пинки.

Я не заметил, как провалился в сон.

Мне снилось: без скафандра, я выброшен в космическое пространство. Но почему-то не умираю; просто – несусь в бездонный мрак. Неисчислимые звезды – летят мне навстречу. Я мог бы вообразить себя ангелом, обозревающим вселенские просторы; но на деле был ничтожным сгустком плоти и крови во власти могучих стихий. Я буду падать и падать в зияющую бездну. Попаду в поле тяготения одной из звезд. И в жарких лучах этой звезды – сгорю быстрее бумаги. Ведь только с поверхности Земли, в студеную ночь, мерцание звезд кажется нам холодным.

Тихо вскрикнув, я проснулся.

В стекло окна – всё ещё колотился дождь. Комната отапливалась исправно, но я зябко поежился под одеялом. Я понял: мой кошмарный сон не очень-то и отличается от действительности. Я и наяву – такая же игрушка враждебных сил. Сколько виртуальных Минотавров ни убей – я всё тот же бесприютный, привыкший к побоям, пес. Глянул в окно: мокрый сумрак. Не догадаться, что забрезжило утро. Я сходил на кухню за чашкой кофе. Напиток меня не взбодрил. Сердце ныло. По внушению не знаю какого демона я проверил свою электронную почту.

«Черные тучи сгустились над Японией!.. Время браться за мечи!..»

Письмо было от ведущих проекта «Повязка Аты». Вести сообщались тревожные:

«Объединенные армии адских сил обрушились на Японию. Несмотря на всю доблесть отчаянных самураев, север острова Хоккайдо уже захвачен. Исчадья мрака и зла мечтают превратить Японию в плацдарм для покорения целой Евразии, а затем и Вселенной. Только самые храбрые и стойкие витязи, сражаясь плечом к плечу, смогут остановить воинства ночи. Микадо зовет тебя в ряды защитников Японии и всего мира. Не дадим погасить огонь на алтаре справедливости и добра!..»

Моя рука потянулась к воображаемому мечу. Да, у меня случилась с японским императором пара недоразумений; без голов на плечах остались полдюжины самураев. Но обстоятельства не таковы, чтобы вспоминать мелкие обиды. Из жалкого слизняка – я снова вырос в сверхчеловека. Виртуальный мир ждал своего преданного героя.

Сундук с книгами риступая к своему рассказу, я почти не верю, что хоть Подин человек меня поймет. Нет, я не воображаю себя философом. Не ищите в моих записках тайное знание за двенадцатью печатями. Собственно, рассказ именно об этом: с чего я сомневаюсь, что могу быть понят людьми.

Вот как всё началось: я вдруг превратился в пещерного человека, которому и не снятся такие вещи, как интернет и телевизор или даже просто электрическое освещение и душ. При этом я не выезжал из мегаполиса. Электричество и воду мне просто-напросто отключили. За неуплату.

Я сидел без работы. Сбережения целиком ушли на таблетки. Впрочем, ни от голосов в голове, ни от зрительных галлюцинаций я не вылечился. Напрасно дядя так нахваливал ту суперсовременную клинику, в которой, по его протекции, мне удалось побывать на паре сеансов.

Вообще, мой дядя человек деловой. Если б не он, отключением света и воды я бы не отделался. Это дядя заставил меня подписать бумаги, сделавшие меня одним из совладельцев дома, в котором я и проживаю. Дядя что-то объяснял про коммунальный закон, принятый парламентом в 20^** году, только я ничего не понял. Я был доволен и тем, что меня не выкинут из оставшейся после мамы с папой квартиры.

Родное гнездышко подрастеряло свой уют, когда погасли лампы, а из-под крана перестала литься вода. Но я был готов к такому повороту событий. В больших картонных коробках я припас на месяц сухарей. В ряд стояли пузатые баклажки с питьевой водой. Я решил, в ожидании перемен к лучшему, не выходить на улицу. За пределами жилища человек показывается только, чтобы зарабатывать или тратить деньги, а мой кошелек был пуст. Я надеялся: дядя, как всегда, придет мне на помощь. А пока что нужно было как-то коротать время.

Я не переживал по поводу своих галлюцинаций. Мерещилась мне всего-то привычная даже детям реклама. Про самый вкусный и питательный на свете шоколадный батончик, про одеколон, на который настоящий мужчина не пожалеет денег и т. п. Вы сами всё это каждый день видите, но из телеящика либо с компа. Когда пялюсь в видеомонитор, мне бывает трудно угадать, что у меня перед глазами: то ли рекламный ролик, то ли рожденная моей увечной психикой химера.

Но ТВ, интернет, мои любимые стрелялки на неопределенное время стали недосягаемой мечтой. Три дня я только и делал, что грыз сухари, пил воду, спал. На исходе третьего дня вдруг почувствовал странное, невыразимое блаженство. Ощущение было такое, будто я проветрил внутренность черепа. Как бы распахнулись настежь окна в душной комнате. Оказалось: пустая голова лучше, чем полный мусором бачок на плечах.

Разом перестал меня мучить стыд за то, что я не топ-менеджер в крутой фирме, не летаю в отпуск в Гоа или на Багамы, ношу немодные, как у старого деда, джинсы. Такой сладкой была моя отрешенность от мелочей, что Будда лопнул бы от зависти.

Но я особо не размышлял над своей нирваной. Мне вспомнился старинный сундук в комнате покойных родителей. Нужно его открыть. Возможно, найду там что-нибудь интересное. С замком пришлось попотеть. Наконец я поднял крышку. В сундуке были книги.

Настоящие бумажные книги. Истинная диковинка в наш онлайновый век. Давным-давно весь народ читает с плазменных экранов. Чаще, впрочем, смотрят мелодрамы и боевики, срубают очки в квестах и экшенах.

На безрыбье – и рак рыба. В обесточенном жилище склониться над пыльным фолиантом… Попробую седую древность на вкус, как ныряльщик – соленую морскую воду. В сундуке были три книги. Я не подавил разочарованного вздоха: первая же, взятая мною в руки, была написана не по-русски. Желтые от времени страницы были покрыты замысловатыми символами. Иероглифами или что-то вроде того.

Нашлись, в придачу, японско-русский иероглифический словарь и самоучитель японского языка. Наверное, и первая книга была написана по-японски. Я принялся листать все три книги сразу. Прошел час. Внезапно я понял, что жадно всматриваюсь в страницу, что накрепко запомнил несколько слов и иероглифов.

Я воспламенился желанием учиться – впервые в жизни. Занимался дни напролет, пока солнце светило в окно. Спускался вечер, воздух темнел, но перед моими глазами так и маячили причудливые «ханьские знаки».

Три недели я не выпускал из рук самоучитель. На четвертую, вооружившись словарем, взялся за японскую книгу – антологию коротких стихотворений хайку и танка. Чтение по-японски стоило мне титанического труда. Я за всю жизнь и по-русски не то чтоб много прочел. Но книга притягивала меня, как магнитом.

То, что я выучил за месяц пещерной жизни, было крупинкой. Но количество усвоенных иероглифов – не самое важное. Я понял: голову можно использовать не только для проглатывания пищи. Основы японской грамоты – стали моим первым настоящим знанием. Я сам выловил эту жемчужину. Сам поместил бесценную добычу в шкатулку моего черепа, в которой были только пыль и мышиный помет.

…Я открывал очередную коробку сухарей. В дверь позвонили. Я мигом угадал, что это значит. Первое: включили электричество. Второе: приехал дядя. Прежде чем отворить ему, я сунул книжки под матрас.

Полчаса спустя я вышел из ванны (воду подали вместе со светом) и оделся во всё чистое. Дядя на кухне уже заправлял стаканы чайными пакетиками и кипятком.

– Последний раз я выплачиваю твои долги, – строго и наставительно сказал мне дядя. – Я подыскал тебе место подсобного рабочего. В той самой клинике, где тебя лечили, в столовую требуются дополнительные руки. Ты, конечно, оболтус. Оклад твой будет не бог весть какой. Но тебе бесплатно будут выдавать таблетки…

Странно, но от заботливости дяди мне сделалось тошно. Странности, впрочем, только начались.

С утра до ночи я вращался среди людей. И не мог отделаться от чувства, что вокруг – инопланетяне. У всех, с кем я контактировал, было в поведении что-то неестественное. Вызывающее мысли о киборгах и зомби.

Поначалу я думал, что схожу с ума, горстями глотал свои таблетки. Но потом я понял: я таки как раз и не повредился рассудком. Японский язык сослужил мне добрую службу. У меня хватало гибкости ума находить причинно-следственные связи в том, что я вижу и слышу.

Конечно, не один я разбираю японские письмена. У многих это получается гораздо лучше. Но их, как бульдогов, натаскивают яйцеголовые профессора. В университете только и нужно, что не слишком громко храпеть на лекциях. Студент остается без главного – без навыка мыслить самостоятельно.

В этом, собственно, и заключается мое открытие, касающееся не только студентов. Человечество больно. Мы – общество, которое разучилось думать.

Вот что произошло за несколько часов до того, как я сел за эти записки. Я возвращался домой. Поднимаясь на эскалаторе из метро, подслушивал разговор двух упитанных теток. Они стояли через пару ступенек передо мной. Речь велась о каком-то там сорте губной помады. Затем кумушки съехали на то, какая набитая дура одна их общая знакомая.

Я решил, что ничего интересного не услышу. Мой рассеянный взгляд скользнул по стенам тоннеля. И вдруг я вздрогнул, будто под струей ледяного душа. Я понял, за что две толстые тетки так костерят свою подружку.

С повторяющих друг друга рекламных щитов – смотрело непонятное существо, отдаленно похожее на женщину. В пол-лица – громадные губы; темно-красные, как от свежей крови. Знакомая кумушек не покупает помаду, которую рекламирует огородное пугало!.. Хорошо, что за это просто обзывают дурой, не сжигают на костре, не побивают камнями.

Когда я выходил из метро, в моем разгоряченном мозгу всплыло воспоминание.

Мы старшеклассники. Собрались не то в гараже, не то в подвале. Вьется голубоватый едкий дым сигарет. Подруга моего приятеля – важничает, как депутат. Она пересказывает нам какой-то мутный телерепортаж. Про «мистические» и «непознанные» штучки:

– Счетчики показали высокую концентрацию черной энергии. Сомнений нет: найдено окно в тонкий мир.

Приятель с улыбкой спросил, что такое черная энергия и давно ли изобрели прибор, который фиксирует это чудо природы.

Подруга нахмурила брови:

– Если что-то науке неизвестно, это не значит, что оно и вовсе не существует. На свете много неразгаданных тайн… – И т. д.

Приятель снова улыбнулся – вялой улыбкой. Про тонкий мир он спрашивать не стал, так как в подобных спорах всегда оставался в меньшинстве. Быть может, мой школьный приятель – один из немногих, кого обошла стороной эпидемия всеобщего безумия.