Текст книги "Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года"

По этой смонтированной фотографии можно получить представление о кухонном бункере и о том, откуда брали еду. Кухонный бункер был разделен на две части – собственно кухню со складом провизии и жилую часть, где спали повара. В принципе этот кухонный бункер был рассчитан на приготовление еды для 120 солдат. На кухне было два котла – один для кофе, а другой – для теплой воды. Горячую пищу обычно подогревали, после того как ее привозили в контейнерах из кухонного бункера с высоты Хассельман или с «высоты 200». Солдаты получают горячую пищу и питье в маленьких котелках, которые можно видеть на двух следующих фотографиях. Некоторые солдаты забирали также еду для тех, кто был на дежурстве.

Инспекция полевой кухни. Виндингстад поясняет эту фотографию в своем дневнике следующим образом: «В одной комнате жил повар. Во второй готовили еду. Обычно это был густой суп, заменяющий первое и второе блюдо, или гороховый суп. Остальная еда состояла из кусков хлеба с маслом и сыром или колбасой. Я получал так называемое молодежное питание – добавочную сосиску в связи с моим юным возрастом. Повар в белом кителе – Ханс Кристиан Руммеруд вместе с двумя немецкими офицерами. В центре стоит норвежец, вероятно, Стеен» (фото из журнала «Неизвестный солдат»)

Раздача еды через люк кухонного бункера. Солдат слева (его почти не видно) берет еду на все отделение (фото из архива Улы Сэли)

Очередь за едой перед кухонным бункером. На переднем плане стоит Хелль Нарва (фото из архива Улы Сэли)

Ротный бункер находился в ложбине на высоте и был разделен на два помещения – в одном жил командир, а другое было предназначено для посыльных, связных и радистов, а также наблюдателей. Там могло находиться до шести человек. Главная входная дверь была с юго-западной стороны.

Немцы инспектируют ротный бункер. Слева – Аксель Стеен, справа – немцы, имена которых неизвестны (фото из архива Улы Сэли)

Слева направо: унтер-штурмфюрер СС Ролф Угельстад, унтер-штурмфюрер СС Улаф Валманн, унтер-штурмфюрер СС (и адъютант) Ханс Петер Хофф и командир батальона гауптштурмфюрер СС Фруде Халле перед главным входом в ротный бункер. Никто из них не был во время сражения ни на Хассельмане, ни на Капролате (фото из архива Улы Сэли)

Капрал Вестбю спит за столом после игры в шахматы в ротном бункере на высоте Капролат. Андрей Лысенко рассказывал, что во время раскопок перед ротным бункером нашли одну шахматную фигуру (фото из архива Гейра Брендена)

Около ротного бункера на Капролате висит чучело тетерева. Виндингстад рассказал о нем следующее: «Один парень (Макс Шреценмейер из коммуны Хадсель на Вестеролене) пристрелил его и хотел разделить с товарищами, но офицеры забрали птицу себе, оставив Максу лишь небольшой кусочек. Среди офицеров Стен и Крюгер (фото из архива Улы Сэли)

Трюгве Йенсен рассказал следующее: «Патрулируя, мы часто обнаруживали тела погибших русских солдат. Мы не подходили к трупам, потому что они часто были заминированы. И все же кое-кто подбирал черепа, которые потом кипятили в ведерке. В ротном бункере один такой череп использовался как подсвечник (фото из архива Улы Сэли)

Санитар Бьёрн Холстад перевязывает бойца перед санитарным бункером (номер 5) (фото из архива Гейра Брендена)

На сопках Хассельман и Капролат для солдат построили бани. Это было сделано в целях поддержания чистоты, а также помогало отвлечься от будничной жизни в бункере. На высоте Хассельман баня была уже готова, когда прибыла 2-я рота, а баню на Капролате весной 1944 года строили солдаты 3-й роты.

Баня была очень примитивной, она находилась недалеко от Сапожного озера, чтобы можно было после бани облиться холодной водой. Лауриц Лофстад рассказывает, что «сауна была доставлена по воде через Сапожное озеро 23 апреля 1944 года» (фото из архива Улы Сэли)

Строительство бани. Слева направо: неизвестный солдат, Пер Бае в светлой кепке, крайний справа Арне Шлерстад. Он погиб 8 мая 1944 года во время патрулирования. Баня тогда уже была готова (фото из архива Улы Сэли)

Строительство бани солдатами 3-й роты на Капролате. Баня была примитивной и обогревалась находящейся там печкой. За баней виднеется западная часть Сапожного озера и лес с тропой к высоте Хассельман. Именно в этой бане прятался Эдмунд Ролл, до того как ему удалось пробраться на восток вдоль берега Сапожного озера, а потом на юг к озеру Капанец, к позициям разведывательного батальона АА (фото из архива Улы Сэли)

После бани происходила стрижка волос (фото из архива Гейра Брендена)

Стирка одежды около бани, которую мы видим на заднем плане. Большие валуны около Сапожного озера использовались как «опоры» для жерди, на которую подвешивали котел (фотография из архива Улы Сэли)

Это, очевидно, инвентарь из бани на Капролате. Бочка стояла на берегу Сапожного озера (фото из архива Стиана и Мартины, 2011)

Третья рота на Капролате имела в своем распоряжении только один легкий миномет. Его основная позиция находилась недалеко от ротного бункера, а запасная позиция немного севернее. Это было единственное «тяжелое» вооружение роты. Кроме того на передовой позиции находились два немецких корректировщика артиллерийского огня. Они были оснащены только оружием ближнего боя, но могли управлять огнем полевой тяжелой артиллерией, расположенной к югу от озера Капанец.

Минометная позиция (номер 4). Боец готов к выстрелу, опускает мину в канал ствола миномета. Другой пригибается, отвернувшись в сторону от звука выстрела (фото из архива Улы Сэли)

Внутри минометной позиции (номер 4) на Капролате. Наведение на цель 80-миллиметрового миномета. На заднем плане – ящики с минами у стены бункера. Справа – Абрахамсен, слева – Одд Веттеланд (фото из архива Гейра Брендена)

В минометном бункере на Капролате. Это был просторный и хорошо срубленный бункер (номер 3) на вершине высоты Капролат. Четвертый слева – Абрахамсен, пятый – Гран Мейер, шестой – Пер Винье, седьмой Карл Георг Хансен по прозвищу «Круска»1818
  Отруби с овсянкой и изюмом.


[Закрыть]. Фотография сделана до сражения (фото из архива Гейра Брендена)

Арнльот Сигурд Винье сидит на верхнем бревне сруба минометной позиции (номер 4), очевидно, на Капролате в апреле 1944 года (фото из архива Улы Сэли)

О жизни на высоте Капролат и ситуации перед первым штурмом

Трюгве Йенсен рассказал в одном интервью (Тронду Антонсену из газеты «Нордлюс», 28 апреля 1990 года) о жизни на высоте Капролат. Он принимал участие в жестоких боях на Капролате, попал в плен, прошел через лагеря ГУЛАГа и вернулся домой в Норвегию в 1945 году. Он склонен к преувеличению и драматизации событий.

Вот как описывает Трюгве Йенсен первое время своего пребывания на Капролате: «Первым командиром роты, которого я запомнил, был Грондт. Он был брутальным парнем и хвастался своим пребыванием в танковой дивизии в Африке. Про нас он говорил, что мы мальчишки, которые играют в войну. После первого боевого охранения он больше так не говорил. Кроме него, я помню Валманна и Ролфа Валстрёма [который был заместителем командира взвода на Хассельмане и погиб там]. Его отец был методистским пастором. Валстрём закончил жизнь в русском плену. Я помню его с Тамбова. Унтер-штурмфюрер Стеен из Кристиансунна был у нас командиром роты, а я был при нем связистом. Я был вторым лицом в минометном бункере на случай кризисной ситуации. У нас было две таких должности – одна сменяемая.

Обмундирование было приличное, за исключением обуви. В Германии у нас были немецкие ботинки горных войск, позднее – чуни из оленьей шкуры, теперь же нам выдали лыжные ботинки старого образца, которые промокали и ночью заледеневали. За плечами у меня была тяжелая рация, а кроме того полевой телефонный аппарат. Из вооружения – автомат МП–40 и пистолет. Автоматом нельзя было пользоваться, если бой был в лесу, так как из-за летящих от деревьев щепок его заедало. Многие хотели иметь русский автомат с магазинной коробкой на 72 паторона, который редко давал осечку. Каски вообще не использовались, как и штыки, так как у нас были боевые ножи. Ручными гранатами было неудобно пользоваться на снегу. Я помню один несчастный случай, когда немецкому шарфюреру по фамилии Шиммельпфеннинг оторвало половину лица, когда он пытался демонтировать бронебойную ружейную гранату. Многие были ранены, в том числе норвежец Лунд из Осло. Их отвезли в штаб на маленькой лодке, но немец там умер».

Сверре Хэскен написал следующее в письме от 28 октября 2013 года: «В нашу задачу входила разведка местности в сторожевом охранении – три дня в карауле на позиции и три дня на дежурстве в самом подразделении. Это было нашей задачей, пока держалась лыжня. Мы с Шефстадом были тогда во 2-й роте. Отрядом командовали Бае и Виик. Несколько раз мы попадали в расставленные русскими ловушки и потеряли двоих бойцов. Мы просили поддержки артиллерии, но не получили.

Мы размещались в большом бункере, находившемся впереди с видом на открытую поляну, которую обрамлял еловый лес, закрывающий нас от русских. К поляне спускался крутой склон. С левой стороны, если смотреть с тыла, была тропа, по которой проходил маршрут нашего разведпатрулирования. По правую сторону для поддержки размещался минометный расчет. Мне кажется, что именно здесь русские нанесли удар с поддержкой артиллерии. Русские работали как днем, так и ночью над обустройством своих позиций. Это происходило за ельником, который отражал стук топоров.

Как-то к нам прилетел одномоторный самолет-разведчик и изрешетил позицию, на которой я находился с пулеметом. И хотя он летел низко, а моя позиция была хорошей, противостояние завершилось без последствий для обеих сторон. Однако потом оказалось, что дело было серьезное.

Неожиданно пришло сообщение о том, что трое из нашего полка получили отпуск. И трое счастливых парней проследовали в субботу утром через лес, в котором были партизаны (у нас не было времени ждать), до Кестеньги, а оттуда отправились домой в Норвегию».

Перед нами снаряжение к внушающему страх немецкому пулемету МГ 42 на вершине высоты Капролат. У всех пятерых бойцов через плечо перекинуты пулеметные ленты к этому оружию. Кроме того, пулеметный расчет был укомплектован 9-миллиметровыми автоматами Шмайсер и карабинами системы Маузер. Справа налево в заднем ряду: Ула Сэли из поселка Ванг в Хедмарке, Сивер Стурьмуен из небольшого города Флиса и Кюллестад. Имена двоих бойцов в переднем ряду неизвестны. Снимок сделан между 2-м и 3-м бункерами. Один из бункеров был назван в честь Стурьмуена. Он был отпущен домой перед сражением и погиб в результате несчастного случая во Флисе после войны

Капрал Рефхауг на посту в открытом пулеметном бункере или в окопе перед бункером. Возможно, это один из трех бункеров на передовой позиции. Перед ним на краю окопа лежат наготове пять ручных гранат. Вольфганг Виндингстад сказал, что они похожи на пять ручных гранат с длинной рукояткой со снятыми предохранителями. Надо было только отвинтить предохранительную крышку рукоятки, пока не покажется белый фарфоровый шарик. Гранаты должны лежать с уклоном, иначе шарик выпадет. Рефхауг находился на высоте Капролат зимой 1944 года, но мы не смогли найти документальное подтверждение того, что он участвовал в сражении. Мы видим его на дежурстве со «шмайсером» (за поясом магазинная коробка для автомата)

Виндингстад рассказывает далее, как проходило время до штурма: «Для норвежской роты началась горячая пора. Укрепляли позиции, углубляли окопы, копали новые траншеи. Земля еще была замерзшая. Они то и дело натыкались на горную породу. Вдоль по краю траншей клали для дополнительной защиты большие бревна и насыпали сверху землю. Траншеи становились глубже и обеспечивали лучшее укрытие. Так мы по крайней мере думали. Впоследствии оказалось, что это только ухудшило наше положение. Когда посыпались артиллерийские снаряды, бревна разрывались и падали на головы защитникам».

В целом укрепление Капролат было хорошо организованной защитной позицией, но не приспособленной для длительной обороны. Укрепление могло противостоять разведгруппам среднего размера, но не атаке целого батальона или крупного подразделения. Артиллерийская и минометная защита была слабой. Во всех бункерах вместе могла разместиться только очень уменьшенная рота, не более 100 человек. Часто многие выполняли патрульные задания недалеко от позиций, кто-то из солдат постоянно находился на дежурстве, поэтому не было необходимости в помещениях для сна и отдыха всей роты одновременно.

Эпизоды весной

Солдаты 3-й роты часто ходили на патрулирование на длинные и короткие расстояния по местности перед высотой Капролат. Их главной задачей являлась «разведка», то есть получение самой верной информации о позициях русских, их количестве и передвижениях в регионе. То же самое делали русские, так что нередко разведгруппы с обеих сторон натыкались друг на друга на ничейной территории. Когда русские патрули подходили близко к Капролату, часто доходило до перестрелки. Норвежцы получали, как правило, приказ преследовать русских, чтобы как можно быстрее выяснить, какие силы были у русских и по возможности уничтожить их или взять пленных.

Сведения о подобных столкновениях, произошедших до главного сражения, не полностью выяснены, но некоторые детали имеются.

Так, в одном анонимном рапорте значится следующее: «1 апреля 1944 года произошло столкновение, когда 37 человек были отправлены на патрулирование, чтобы найти русских, которых видели перед полевым сторожевым пунктом [очевидно, речь идет о «позиции Мартинсена» – Визель III]. Группу возглавлял командир 2-й роты Мартин Шефстад. Норвежцы встретили русских, когда переходили через болото. В результате трое норвежцев были убиты и четверо ранены» (цит. по: Бренден Г., Натедал Т. Норвежские лыжные егеря на службе у Гитлера. С. 135).

Фамилии убитых норвежцев: Александр Херсет, дата рождения 30.10.1919; Мартин Ульсен Линделиен, дата рождения 12.01.1927 («парень из Грини») и Арвид Оддвар Сульвик, дата рождения 02.07.1927. Херсет ранее принимал участие в транспортировке раненых во время несчастного случая, когда Густ Юнассен подорвался на своем минном поле 26 мая 1943 года. Уле Андреас Цаль, дата рождения 18.01.1922, раненный во время этого патрульного задания, умер позже в лазарете. Фамилии трех остальных раненых: Грёвдал, Арнфинн Вик и Вестбю.

Ролф Бергстен рассказывает еще об одном нападении: «Мы добрались до бункера Визель II за несколько минут. Перед нами предстало печальное зрелище: Турлейф из Эстердален был убит выстрелом в лоб, пуля попала чуть ниже каски [возможно, речь идет о Турлейфе Ульсене, который был ранен и увезен с места боя. См. фото в кн.: Бренден Г., Натедал Т. Норвежские лыжные егеря на службе у Гитлера». С. 133]. Мы уже много раз имели возможность убедиться в том, что у Иванов много хороших снайперов. На этот раз перед нами было еще одно доказательство. Нас не приходилось просить, чтобы мы пригибали голову. Турлейф был отличный малый. Это он был архитектором сауны. Когда ее построили, был большой праздник с речами и благодарностью от командира роты… Поступил приказ о преследовании русских. Мы начали медленно и осторожно двигаться вперед широким фронтом в форме перевернутой лошадиной подковы… Шёппль, единственный среди нас немецкий офицер, сказал, что попытка преследовать русских – это чистое самоубийство. Лучше лечь в укрытие и ждать, пока они не появятся».

Это, очевидно, патруль перед выходом на задание в мае 1944 года или позднее. Разведывательное патрулирование на лыжах было нашим обычным занятием. Можно было ходить на большие расстояния по равнинной местности. Солдаты на фотографии обуты в резиновые сапоги или в кожаные егерские ботинки горных войск. Первый слева – Кофоед, он смотрит вперед, номер 3 – Шэрбекк из Лётен, номер 4 – Кнут Андресен, за ним видна только шапочка – это Ула Сэли, который стоит на пне, номер 5 – немец Георг Шэрп, номер 6 (смотрит вперед) – Ханс Хансен из Тромсё и номер 7 (возможно) – Сигурд Улав Стрёмсенг. Сооружение слева – возможно, кухонный бункер (фото из архива Улы Сэли)

Лыжный патруль выходит на задание. Для выполнения таких задач лыжный егерский батальон подходил лучше всего. Солдаты одеты в маскировочные халаты и белые лыжные шапочки. Они без рюкзаков и вооружены обычным легким пехотным оружием. Боевые патрули или патрули, выходившие на несколько дней, тащили за собой саамские сани с тяжелым вооружением, провизией и другим оснащением. Идентифицировать бойцов на этой фотографии не удалось (фото из архива Роберта фон Хирша)

Бергстен продолжает рассказ: «1 апреля [или 8 мая] 1944 года на укрепленной позиции Визель 1 вновь прогремел взрыв. Опять досталось этой позиции. Это была не апрельская шутка. Атака была сильнее, чем в прошлый раз. Пожалуй, на этот раз это были более крупные силы. Видимо, “товарищ Иван” хотел прощупать нашу обороноспособность. Они хотели знать, где расположены наши пулеметные гнезда и где находится этот страшный пулемет МГ 42. И где наши снайперы …

Вскоре мы попали в более густой лес, где могли двигаться почти бесшумно. Мы увидели пятна крови на снегу и подумали, что, очевидно, “Иван” испытал некоторые трудности по пути домой. Но и на этот раз нам был преподан урок. Мы лишний раз убедились в том, что “товарищ Иван” не упускает шанс дать по мозгам своему врагу. Я уже знал это болото по предыдущим патрулированиям… На всякий случай трое бойцов были высланы вперед для страховки. Мы все внимательно следили за ними… Все уже вышли на болото, когда раздались выстрелы. Бросившись на землю, я видел, как те трое, шедшие впереди, мгновенно упали как подкошенные. Я все сразу понял по тому, как они падали. Они не бросились вперед с автоматами наизготовку, а просто рухнули вниз… Командир роты Стеен приказал трем добровольцам подойти к троим лежащим бойцам, чтобы проверить, убиты они или ранены… Когда мы подошли к тем троим, перед нами предстало страшное зрелище. Пулеметная очередь попала им прямо в лицо. У одного из бойцов голову почти что оторвало от туловища. Узнать его было невозможно!.. В субботу 24 июня 1944 года мы – трое добровольцев, оставшихся в живых, получили по Железному кресту 2-го класса…»

Двое из троих погибших бойцов 8 мая 1944 года к северо-западу от Капролата были Ингольф Торкильд Берг, дата рождения 24.11.1920 (ранее член «Викинга» и доброволец в финской Зимней войне 1939 года), и Арне Шлерстад из 3-й роты, дата рождения 25.11.1912.

Фруде Халле рассказывает об одном эпизоде: «Якоб был сержантом и командиром сторожевого дозора. Он был страстным охотником из губернии Нурланн. По утрам в эти светлые майские дни началось сочное тетеревиное токование, и Якоб не мог устоять перед соблазном сходить на ничейную территорию… Четверть часа спустя раздались выстрелы. Трудно было не узнать безостановочный звук русских автоматов, так же как и тяжелый стук их ручных пулеметов. Вскоре к орудийному концерту присоединилось наше оружие. Наш отряд залег на краю леса у болота. Наш разведчик лежал раненый на болоте, еще один боец, который хотел помочь ему, также был ранен… Охотникам приказали вернуться. Они пришли с двумя ранеными в санях. Один из них был легко ранен, другому разрывная пуля попала в бедро. Его отправили в медсанчасть батальона. Через час на озере Капанец сел санитарный вертолет “Шторьх” и забрал его в полевой госпиталь Шаризее».

Группа солдат под командованием унтершарфюрера Якобсена из 3-й роты начала преследование, затем было вызвано подкрепление добровольцев из 2-й роты с высоты Хассельман. Алф Борге получил «приказ» от командира минометного расчета Пера Файе Шёлля принять участие в операции по спасению раненых. Ранеными были, вероятно, Якобсен, Гордер, Бергесен и Каппелен, этот эпизод произошел 8 мая 1944 года.

Алф Борге рассказывает: «Нам удалось занять выгодную позицию по другую сторону от русских и напротив солдат 3-й роты. Так удалось вывезти раненых – Гуннара Боргерсена из Фредрикстада и Кнута Гордера. В ходе этой операции я получил ранение в ногу. Когда мне предложили помощь, я ответил, что могу идти сам. Ну и дурак же я! Я думал, что легко дойду. Но я заблудился и вышел к небольшому озеру. Нога все больше распухала. Я тянул ее за собой, было очень больно. Так я дошел до того места, где брали воду, и увидел немецкую кухонную утварь… Мне помогли дойти до Капролата, а оттуда довезли на телеге вниз… А пуля до сих пор сидит в ноге».

После этого Борге был отправлен в медсанчасть и вернулся на Хассельман за восемь дней до штурма.