Текст книги "Пули"

Стив Брюер
Пули

Глава 1

Бывают люди, которых до смешного просто убить. Лили хватило одного взгляда на Макса Вернона, чтобы понять – он как раз из таких.

Макс сидел один за угловым столиком в баре отеля-казино «Тропическая Бухта» и сквозь просветы в листьях пластмассовых пальм наблюдал за туристами – за тем, как они швыряют четвертаки в лязгающие автоматы. По стилю бар походил на Американское Кафе Рика из фильма «Касабланка»: те же пальмы, те же гипсовые арки, те же вентиляторы, лениво вращающиеся под самым потолком, – вот только стен у бара не было, со всех сторон шумел переполненный зал казино, да не хватало пианиста, чтобы заглушить всю эту полуночную какофонию.

У Макса был высокий, блестящий от пота лоб, а на губах играла легкая улыбка, как у человека, тихо радующегося, что подфартило в кости. Был он среднего роста, на вид лет сорока, волосы гладко зачесаны назад и такого неестественно тусклого черного цвета, что Лили сразу догадалась – седину закрашивает. Кожа обветренная, лицо худое, но запоминалось только самое заметное – густые, сросшиеся на переносице брови, впечатление такое, будто на лбу расположилась разжиревшая черная гусеница. Как раз на эти брови Лили и ориентировалась, когда сверяла объект с фотографией.

Макс красовался в костюме из гладкой блестящей ткани, широко распахнутый ворот рубашки с заостренными концами небрежно лежал на лацканах пиджака, а с шеи свисала цепочка с золотым медальоном – такая своеобразная форма завсегдатаев казино Лас-Вегаса. На каждой руке у него было по два кольца, толстые пальцы ласково поигрывали стаканом со спиртным – похоже, виски.

«Ну, – подумала Лили, – с этим все будет просто».

Она перевела дыхание и двинулась к нему, покачивая бедрами. Макс заметил ее где-то на полпути и уставился голодным взглядом. Лили прекрасно знала: такую, как она, мужики не пропускают. Она битый час провела перед зеркалом, готовясь к выходу. Рост метр восемьдесят, плюс шпильки десять сантиметров, да еще роскошные рыжие кудри как корона венчают голову и волной спадают на плечи. Черные перчатки до локтей; огненно-красное платье смотрится так, будто это и не платье вовсе, а тонкий слой краски. В общем, когда она, наконец, дошла до столика, за которым сидел Макс, у того уже челюсть отвисла чуть ли не до колен.

Она остановилась, опустила руку на спинку пустого стула и спросила: «Вы ка-аво-нибудь ждете?» Она постаралась, чтобы голос ее прозвучал невозмутимо и слегка хрипловато, и несколько утрировала свой тягучий южный акцент.

– Вовсе нет, дорогуша, – он широко улыбнулся и выдвинул стул из-за стола, не вставая, ногой, – присаживайтесь.

Лили медленно опустилась на стул, зная, что платье так же медленно поползет вверх, обнажая стройные ноги. Макс облизнулся.

Она покопалась в черной кожаной сумке – заставила его немного подождать продолжения разговора, потом резко захлопнула ее и поставила на пол рядом со стулом. Проделав все это, она закинула ногу на ногу и посмотрела ему в глаза.

– Не угостите одинокую даму бокальчиком?

Она улыбнулась – он тут же ответил бодрым оскалом, и Лили сразу поняла, что на зубах у него коронки.

– А то как же. – Он постарался поднять руку как можно выше и щелкал пальцами до тех пор, пока пышнотелая официантка не направилась в их сторону. На ней, равно как и на всех официантках в «Тропической Бухте», была жакетка сафари с глубоким вырезом поверх трико и телесного цвета чулки. Глядя на нее, Лили подумала, что в Вегасе официантки вечно выглядят так, будто забыли надеть штаны. Чтобы с такими тягаться, одеваться надо просто как шлюха.

Официантка приняла заказ – бокал белого вина – и удалилась, а Макс сказал:

– И как вы умудряетесь чувствовать себя одиноко в Лас-Вегасе, тут же тучи народу?

Он кивнул в сторону набитого битком зала казино, но Лили продолжала смотреть ему прямо в глаза.

– Неважно, сколько вокруг людей, – проговорила она, – чувство одиночества не исчезает в толпе. От него трудно избавиться, как от зуда в таком месте, куда не дотягиваешься.

– Может, вам нужен кто-то, кто мог бы вас как следует почесать?

– А вы что, в этом деле мастер?

Макс поерзал на стуле.

– Пока вроде никто не жаловался. Хотите, сами проверьте.

Лили подалась вперед и оперлась локтями о стол. Взгляд Макса тут же сполз на ложбинку, но он нашел в себе силы оторваться от этого зрелища и вновь взглянуть ей в лицо. А на лице ее играла обольстительная улыбка.

– У тебя есть здесь номер? – перешла она на «ты».

– Да, люкс. Наверху.

– Тогда пошли туда.

Он замялся, взглянул на бар.

– А как же твое вино?

– Пить мне уже расхотелось, – промурлыкала она, – зато теперь меня мучает голод.

– Ну, тогда пойдем, черт меня подери.

Макс тут же поднялся, да так резко – Лили не удивилась бы, опрокинь он стол. Он швырнул на стол скомканные купюры; она тем временем подхватила свою сумку и взяла его под руку. Макс просиял, а Лили подумала: «Боже мой, ну почему этот урод не сбреет себе волосы на переносице? Или выщипал бы их, что ли. А то выглядит как настоящий кроманьонец».

– Сюда, пожалуйста, – сказал он и повел ее через весь зал по направлению к лифтам. Холл гостиницы был как раз за этими лифтами, но, чтобы выйти из казино, нужно было два раза повернуть по коридору. Казино всегда строят так, чтобы выход был почти незаметен. Владельцам, этим денежным мешкам, нужно заставить всех этих сосунков подольше задержаться в зале да кинуть еще монетку-другую во всякие там автоматы. Уж Лили-то знала, сама проводила в казино уйму времени.

Но вот уже Макс и Лили оказались у лифта, двери открылись, и вышедший оттуда парнишка (судя по надписи на шапочке – из обслуги) вылупился на Лили. Но Макс этого даже не заметил; он слишком сосредоточенно «держал» кошачью улыбку.

Они вошли в кабину лифта, двери закрылись. Лили сделала вид, будто шатнулась на своих каблучищах, и слегка навалилась на Макса – как раз достаточно для того, чтобы грудь коснулась его руки. У мужика и так улыбка была шире некуда – оказалось, есть куда. Впечатление было такое, что уголки рта вот-вот коснутся ушей.

– Сегодня, похоже, мой день, – сказал Макс. – Сначала за игровым столом повезло, потом вот тебя встретил. Что ж, и дальше так пойдет?

Она взглянула на него, взмахнула накладными ресницами и пропела:

– То ли еще будет, дружок, то ли еще будет!

Он хохотнул. Лифт остановился, они вышли и направились к его номеру по длинному коридору. Дошли. Он завозился с ключом-карточкой, но все-таки открыл и жестом пригласил войти. Гостиная цвета морской волны, по стенам картины – а на них резвятся полуобнаженные островитянки. Кофейный столик – просто кусок стекла, приделанный к спине деревянного резного слона, – рядом пара плетеных кресел. Лили не спеша пересекла гостиную и заглянула в спальню. Там стояла огромная кровать, накрытая покрывалом с рисунком из пальмовых листьев. Спинка кровати из тикового дерева, на вертикальных рейках вырезаны всякие лягушки и ящерки. Идеально.

– Красивый у тебя номер. И кровать большая.

– Как раз для двоих.

Лили взглянула на него из-под длинных ресниц:

– Может, проверим?

– Я только «за», – отозвался Макс. – Вот только зайду в туалет. А то знаешь, после всех этих напитков мне явно пора отлить.

Лили сделала вид, что хихикнула, затем спокойно прошла в спальню.

– Я тебя здесь подожду.

Она была уверена, что этот Макс Вернон не заставит себя долго ждать. Уж очень ему хочется узнать, что же будет дальше. Нажрался, скотина, и готов переспать с первой встречной. Ни имени не спросил, ничего. Она сняла свои туфли на высоком каблуке, но осталась в перчатках. Потом порылась в сумочке и вынула наручники.

Когда через минуту Макс вернулся в комнату, она была уже у самой кровати: бедро вперед, одна рука поднята вверх и наручники болтаются на одном пальце.

– Ну что, повеселимся?

На мгновение улыбка Макса потускнела, но он тут же вернул ей прежний блеск.

– Вот черт! Если ты готова, то я и подавно!

– Скидывай одежду и ложись.

Макс разделся – продемонстрировал просто рекордную скорость. У него были загорелые кисти рук и лицо – то, что все время находилось под солнцем, – а вот тело было бледным и худым, с кудрявыми волосками. Его необрезанный ярко-розовый член напомнил Лили о гиперсексуальном соседском псе, готовом в любой момент оседлать коленку гостя.

– Может, свет выключим? – спросил он, взбираясь на кровать.

– Нет, мне нравится смотреть. Ложись лицом вниз.

– Так?

– Да, так. Теперь вытяни руки, чтобы я могла пристегнуть тебя к этим рейкам.

– На меня никогда раньше не надевали наручников. Надеюсь, ключи от них у тебя с собой.

– Конечно с собой, в сумочке. Не трусь, будет весело.

– Обещаешь?

– Можешь мне поверить. Такого ты никогда не испытывал.

Он хмыкнул и вытянул руки над головой. Лили нагнулась над ним и, ловко зацепив наручники за рейки в спинке кровати, защелкнула их у Макса на запястье. Потом подергала, убедилась, что рейки удержат.

– Отлично, – проговорила она, – а теперь лежи смирно, подожди чуть-чуть, ладно?

Она повернулась к креслу, на котором оставила сумочку.

– Закрой глаза, – бросила она через плечо, – это же сюрприз.

Он усмехнулся и зажмурился.

Лили достала две деревяшки сантиметров по десять длиной, плотно скрепленные намотанной на них блестящей стальной проволокой. Она шагнула к кровати, забралась на нее с ногами. Платье она подобрала до самой талии и уселась верхом на широко расставленные ноги Макса, тут же ощутив жар его кожи.

– Подними-ка голову.

Он оторвал подбородок от кровати, выгнул спину. Лили очень быстро размотала проволоку – получилась тугая струна, сантиметров пятьдесят, натянутая между двумя ручками. Затем она перекинула свое орудие через голову жертвы, проволока уперлась ему в горло.

– Эй! – только и успел воскликнуть Макс, но она уже рванула на себя ручки и затянула смертельный ошейник.

Проволока врезалась в кожу, перекрыла воздух. Он стал брыкаться, пытался высвободиться из наручников – куда там.

Лили не стала следить за тем, как покраснеет его лицо, как выкатятся глаза, – она просто продолжала затягивать проволоку. Что смотреть – сто раз уже такое видела. Вместо этого она уставилась на свои руки, на выступившие от натуги мышцы. Еще минута, и он замер. Она подождала еще мгновенье, слезла с него, встала.

Все простыни были в круглых пятнах крови, сочившейся из тонкого пореза на его шее. Глаза под густыми сросшимися бровями были широко открыты, фиолетовый язык вываливался изо рта.

Лили взяла с кресла сумку, подняла туфли и направилась в ванну. Здесь она стянула с себя красное платье, но осталась в перчатках. Затем быстро, но внимательно изучила свое отражение в зеркале – проверила, нет ли крови. Содержимое сумки высыпала на столешницу рядом с раковиной: темные солнцезащитные очки, светлый парик под мальчика, футболка и джинсы, а в них завернуты черные кроссовки. Она сняла рыжий парик и напялила всю эту одежду. Потом натянула светлый паричок на свои темные, коротко стриженные волосы и аккуратно приладила его, глядя в зеркало. Новый цвет волос и прическа абсолютно изменили ее внешность, даже загорелая кожа казалась темней. Она сняла накладные ресницы, пару раз моргнула и пихнула их в сумочку. Туда же она затолкала и красное платье, и туфли на шпильках. Потом надела солнцезащитные очки.

Выйдя из ванны, Лили присела на корточки перед одежкой Макса и копалась в ней, пока не обнаружила пухлый бумажник, который тоже отправила в свою сумочку. Торопливо пройдя гостиную, Лили осторожно открыла входную дверь, посмотрела по сторонам. Никого.

Только тут она сняла свои длинные перчатки, сунула их в сумочку, шагнула в коридор и прислушалась – дождалась щелчка автоматически захлопнувшейся двери. Затем она направилась к запасному выходу, дверь открыла бедром, спустилась на пару пролетов вниз по лестнице и только тогда прошла на площадку к лифту.

На лифте вниз, до первого этажа, дальше прямиком через холл на улицу, к веренице такси, выстроившейся у самого входа в «Тропическую Бухту». Лили нырнула на заднее сиденье первой же машины.

За рулем был добродушный чернокожий толстяк. Он обернулся и улыбнулся пассажирке.

– В аэропорт, – отчеканила она, – я спешу.

Глава 2

Карты сдавала настоящая ветеранка Вегаса, эдакая старая ездовая лошадка, низенькая, толстая и вся в бородавках. На медальоне у нее значилось имя «Агнес». Она утверждала, что в молодости к ней под раздачу попадали и Багси Сигал, и Фрэнк Синатра, и Джо Бишоп[1]1
  Багси (Бенджамин) Сигал – гангстер, основатель Полосы Лас Вегаса, на которой сейчас сосредоточены все основные гиганты игорной индустрии. Фрэнк Синатра – известный американский эстрадный певец, киноактер Джо Бишоп – известный артист эстрады. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть]. Правда с годами она скатилась к самому подножью служебной лестницы и вот теперь трудилась в заведении под названием «Черный Ход в Рай» – довольно унылом месте, где можно было сыграть в карты. Находилось оно в стороне от Дезерт-Инн-роуд и далеко за пределами туристической зоны, так что едва держалось на плаву. Агнес носила пучок в виде осиного гнезда, щедро залитый лаком. Волосы ее были окрашены в бледно-розовый цвет. Когда Джо Райли смотрел на ее прическу, дама напоминала ему жабу, на которую нахлобучили моток сахарной ваты.

Джо смотрел, как руки Агнес, сплошь покрытые старческими пигментными пятнами, ловко раздают карты. По две каждому игроку, пять на середину стола. Играли в Техасский покер, самый популярный в Вегасе. Сам-то Джо предпочитал покер Омаха, уже успел сыграть в него в одном из крупных игорных клубов, а потом уже заглянул сюда, в «Черный Ход»: подвернулась безлимитная игра, он и засел. Джо пробыл здесь часа три, и ему пока везло: он поднял уже больше двух тысяч «зеленых». Этого ему надолго хватит – и номер в мотеле оплачивать, и еду в забегаловках.

Два мрачных пожилых мужика едва смогли остаться при своем, решили, что на сегодня пора остановиться, и ушли. Джо сознавал, что ему надо бы последовать их примеру. Было уже два часа, и эти ночные бдения за карточным столом давались ему совсем не так легко, как раньше. Месяц назад ему стукнуло сорок. Наступление пресловутого среднего возраста он встретил один – напился в мотеле в каком-то городишке в штате Небраска. До его темных волос уже кое-где добралась седина, и каждый раз, глядя в зеркало, он находил все новые морщины. Да, двадцать лет покера и кутежей ночами напролет не проходят даром. Как там говорится у автолюбителей? Не важно, сколько лет, главное какой пробег. Пробег, черт подери.

Он подавил зевок и взглянул на зеленое сукно. За столом осталось всего три игрока – Агнес явно решила закрыть прием ставок. Оно и понятно – вне игры остались два каких-то придурка. Их уже ободрали как липку, зачем же давать им шанс отыграться.

Джо несколько тревожил молчаливый черный парень. Звали его Муки. У него была бритая голова, толстенная шея, широкие плечи, грудь колесом; а руки – казалось, это две шоколадного цвета анаконды, дремлющие на краю стола. Правда, большую часть вечера Муки опрокидывал один за другим стаканы виски. Джо был больше чем уверен, что без посторонней помощи ему и со стула-то не встать.

Его партнером был разговорчивый малый, белый. Каштановые волосы уложены а-ля мадам де Помпадур – поразительно, как только его тощая шейка выдерживает подобное сооружение. На нем был белый костюмчик, как у героя фильма «Лихорадка субботнего вечера», а на загорелой шее болталось шесть золотых цепочек. Массивный «Ролекс», конечно поддельный. Невообразимого вида перстень. Ко всему прочему, этот тип еще и чавкал жвачкой. Джо подумал, что такого кретина и обштопать не жалко – может, хоть тогда заткнется.

А между тем мосье де Помпадур трещал не переставая:

– Да, когда-то Лас-Вегас был настоящим Городом Греха. А что теперь? Поганый парк аттракционов, вот что. Кругом дети бегают, «Русских горок» понастроили, жуть! Как же меня это бесит. Раньше-то, бывало, приезжали в Лас-Вегас, чтобы почувствовать, как круто жить по-взрослому, когда все можно: хочешь – играй, хочешь – пей, хочешь – трахайся. А сейчас все, на хрен, испортили этими своими «семейными развлечениями».

Муки что-то такое пробурчал – видно, в знак одобрения.

– Я здесь уже двадцать лет живу, и с годами становится все хуже и хуже. Куча машин, куча гребаных туристов в шортах и с камерами. В казино одни любители. Настоящим профессиональным игрокам и сыграть спокойно негде, разве что в такой вот дыре.

Этот парень уже просто достал Джо.

– Слышь, мы тут зачем собрались, речи толкать или в карты играть?

– У нас, между прочим, свободная страна, насколько я помню. Да и тебя это, вроде, не шибко отвлекает. Вон, выигрываешь.

– Выигрываю, и дальше собираюсь. А если мне вдруг приспичит послушать лекцию об истории города, я пойду и посмотрю канал «Дискавери».

– Ну хватит, мальчики, – вступила Агнес, – это вам не на кухне в подкидного резаться. Играйте серьезно.

Тощий потянулся к своим картам.

– Я просто хочу сказать, что тоскую по тому, старому Лас-Вегасу, только и всего. По тем временам, когда здесь обретались старина Фрэнк, Дино да Сэмми[2]2
  Имеются в виду Фрэнк Синатра, Дин Мартин и Сэмми Дэвис. В конце сороковых эта компания выступала вместе в Лас-Вегасе, а в шестидесятых годах участвовала в президентской кампании Джона Кеннеди (их еще называли Rat Pack – Крысиная Стая).


[Закрыть]. Тогда-то у города был шик.

"А вот тут наш крикун загнул: молод он больно, чтобы помнить ребят из «Крысиной Стаи», – подумал Джо, но на сей раз цепляться не стал. Было у него дело поважнее – следить за лицом. Он приподнял за краешек лежавшие рубашкой вверх карты: туз пик и туз бубен. Так, две пули в магазине.

– Все тебя ждут, Дэлберт, – проговорил Муки. Голос у него был низкий и глухой, будто проходил через невидимую стену.

Дэлберт поставил пятьдесят баксов, Джо увеличил ставку еще на пятьдесят. Муки нахмурился, пару секунд пристально смотрел на Джо и повторил предыдущую ставку. Дэлберт ставку уравнял; дилер – Агнес – сдала три карты в открытую. Во флоп[3]3
  Флоп – три карты, сдающиеся в открытую перед началом следующего тура торговли. Эти карты являются общими и принадлежат всем оставшимся в игре.


[Закрыть] вошла шестерка, четверка и девятка. Дэлберт поставил еще пятьдесят и выжидательно глянул на Джо. Джо опять увеличил на пятьдесят, но дальше задирать не стал. Ему нужно было, чтобы и Муки и Дэлберт оставались в игре.

Они согласились на увеличенную ставку, и Агнес открыла следующую карту – это оказался валет пик. Джо пригляделся к картам на столе. Так, ни «стрэйт», ни «флэш» не предвидится. Пар на «фул хауз»[4]4
  «Стрэйт» – комбинация карт, идущих по старшинству непосредственно одна за другой, не обязательно одной масти. «Флэш» – пять карт одной масти на одной руке. «Фул хауз» (полный дом) – тройка плюс пара.


[Закрыть] тоже не видно. Похоже, его ручные ракеты попадут прямо в цель.

И вновь Дэлберт поставил пятьдесят, а Джо снова увеличил на столько же. Противники Джо обменялись взглядами, как бы говоря друг другу: «Черт его знает, какая у него карта».

Но тем не менее выходить из игры они не стали, и Агнес открыла последнюю карту. Это оказался туз червей. Джо бросило в жар. Три туза. Ну, теперь-то этим неудачникам с ним не сравняться.

Он взглянул на стол, оценил, сколько фишек осталось у соперников. У обоих запасы начали истощаться, но у Дэлберта было больше, чем у приятеля – у Муки было всего четыре сотни. Джо взял из своей кучки три стодолларовые фишки и кинул в центр стола.

– Вот, блин, – пробормотал Муки, передернул плечами и подкинул в кучку свои три фишки.

Дэлберт раскраснелся, его маленькие глазки так и метались от Джо к Муки и обратно. Джо был уверен, что Дэлберт поддержит ставку. Было видно, он из тех, кто свято верит, что мир вращается вокруг него и что удача ждет его за ближайшим поворотом. Он будто не замечал опасности и упрямо шел вперед, не оставляя себе путей для отступления.

Три сотенные фишки Дэлберта скользнули по сукну на центр стола. Он открылся. Две шестерки, плюс та, что на столе, итого тройка. Хорошая карта, но не настолько, чтобы выиграть.

– Мои две пары биты, – сказал Муки и отбросил свои карты в сторону. Теперь оба игрока не сводили глаз с Джо, а тот позволил себе улыбнуться и открылся.

– Три пули вам – бах, бах, бах.

Дэлберт застонал. Муки что-то буркнул и поерзал на стуле.

Агнес пододвинула Джо его выигрыш. Он стал собирать свои фишки, попутно пытаясь отвлечь своих противников от проигрыша.

– Слушай, ты ведь так хорошо знаешь Вегас, – обратился он к Дэлберту, – я тут ищу одну свою знакомую, – может, ты ее встречал.

Дэлберт довольно долго сидел молча – уставился в одну точку и чавкал жвачкой. Потом наконец спросил:

– А как ее зовут?

– Думаю, здесь она все равно живет под другим именем. Дай-ка я лучше покажу тебе ее фото.

Он вытащил из внутреннего кармана своего легкого летнего костюма потрепанную фотографию и передал ее Дэлберту, пытаясь прикинуть, через сколько же рук она успела пройти за это время.

Дэлберт поднес фотографию прямо к своему остренькому носу. Джо прекрасно знал, что он там видит, – сам рассматривал этот снимок миллион раз. Там, на фото, стройная, высокая женщина. Снята она по пояс; на голове копна рыжих волос, наверняка парик. Глаза скрыты темными очками.

– Ну, на такой-то фотке разве что разглядишь! А другой у тебя нет?

– Не-а.

Дэлберт передал снимок другу. Тот мельком взглянул на нее и отдал Джо.

– Нет? – Джо сунул карточку обратно в карман. – Ну ладно, буду дальше искать, может, и подфартит.

С этими словами он встал и начал ссыпать свои фишки на лоток.

– Э, ты куда это собрался? – вскинулся Дэлберт.

– Хватит с меня на сегодня.

– Как это, а ну садись, дай нам отыграться.

– Твой приятель уже пустой. Надо же вам хоть на такси оставить. – Джо произнес это, не глядя на Дэлберта.

Тот вскочил, стул опрокинулся.

– А ты, говнюк, за меня не волнуйся. Ты сядь и дай мне вернуть свои бабки.

Джо посмотрел на Дэлберта немигающим взглядом. Он знал, что этот слабак в конце концов уступит – надо только подождать.

– Успокойся, сынок, – прокаркала Агнес, – нам тут неприятности ни к чему.

Муки за все это время не пошелохнулся, но Джо его взгляд очень не понравился: он смотрел так, словно пытался примериться, прежде чем вмазать кулаком. Джо смахнул со стола последнюю фишку и отступил на шаг от стола.

– Вот это верно, – сказал он, – неприятности нам не нужны. Просто сегодня мне улыбнулась удача. Без обид, ладно?

Дэлберт взглянул на Муки, ища поддержки. Но тот сидел пень пнем.

– Что ж, – Дэлберт поднял руки, показывая, что сдается, – будь по-вашему. Забирай наши деньги и вали.

Джо двинулся через игровой зал к кассе. Он слышал, что Дэлберт продолжает ворчать у него за спиной, но оглядываться не стал. Кассирша буквально спала с открытыми глазами, но пересчитала фишки и выдала Джо около трех кусков наличными. Джо дал ей на чай, отвернулся от окошка и увидел, что к нему направляется Дэлберт. Тощая грудь вперед, вышагивает так важно – ну вылитый петушок-забияка – да еще этот кок дурацкий.

– Слушай, друг, я тут подумал насчет той фотки, что ты нам показывал. Вдруг я эту кралю где увижу. Как тебя найти?

Сейчас, как же, так я и сказал типам вроде вас свой адрес.

– Да я зайду еще как-нибудь. Может, сыграем еще партию-другую в покер.

– Было бы неплохо, – Дэлберт натянуто улыбнулся.

Джо вышел на улицу. Была уже черная ночь. Он закурил «Кэмел». Это же надо, три часа ночи и такая духота. Июль в Лас-Вегасе. Бог ты мой.

Он глубоко затянулся и побрел в направлении переулка, где оставил свой старенький «шевроле». О штрафах за парковку ему, кстати, тоже теперь волноваться не придется – будет расплачиваться денежками этих остолопов.

«Черный Ход в Рай» располагался на краю пыльного пустыря на задворках Стрипа[5]5
  Стрип – главная улица Лас-Вегаса.


[Закрыть]. Это место Джо прозвал про себя ничейной землей. По обеим сторонам улицы были разбросаны какие-то магазинчики с плоскими крышами да дощатые домишки – но на ночь все было наглухо закрыто.

Не успел он пройти и квартала, как услышал шаги у себя за спиной. Кто-то шел уверенной тяжелой походкой, а кто-то семенил, пытаясь не отстать. Джо оглянулся и увидел тех, кого и ожидал, – Муки и Дэлберта. Парочка преследовала его, явно намереваясь вернуть свои деньги.

Джо свернул за угол у закрытого на ночь стальными решетками ломбарда. Он знал, что машина поблизости, в каком-то квартале отсюда, но вполне возможно, что его настигнут прежде, чем он туда добежит. Он остановился, прижался спиной к стене ломбарда и прислушался.

Торопливые шаги все приближались, и вот, когда они были уже совсем близко, Джо выскочил из-за угла, замахнулся и со всей силы – а силы в его девяностокилограммовом теле было немало – нанес удар левой рукой. Кулак вошел прямиком в остренький нос Дэлберта – раздался хлюпающий звук.

Дэлберт вскрикнул, попятился назад. Из носа фонтаном брызнула кровь, и он попытался закрыть лицо руками.

Муки стоял, вытаращив глаза от изумления, огромные руки даже не шевельнулись. Джо шагнул к нему и резко ударил между ног острым носком ботинка – не хуже какого-нибудь футболиста, посылающего мяч через все поле. Удар был такой силы, что Муки аж приподнялся на цыпочки. У него перехватило дыхание, и в следующую минуту он уже повалился на асфальт.

Джо обернулся к Дэлберту – бедняга все еще крутился поблизости, зажав руками лицо, а кровь так и лилась, просачиваясь между пальцев.

– Ну что, еще хочешь?

Дэлберт помотал головой и заскулил как побитая собачка. Теперь он уже стоял, нагнувшись, чтобы кровь капала на тротуар и, не дай бог, не забрызгала белоснежный костюм.

Муки стонал, свернувшись калачиком тут же на тротуаре. «Небось пару дней будет кровью мочиться, – подумал Джо. – А Дэлберту придется раскошелиться на пластическую операцию, чтобы вернуть носу прежний вид».

– Вы бы, ребята, учились достойно проигрывать – здоровее будете, – сказал он напоследок.