Текст книги "Пули"

Хай кивнул, горько вздохнул и протянул ей визитку. На ней значилось название компании: «Кондиционеры Вернона», здесь же был адрес (какая-то улица в западной части города) и пара телефонов.

– Кондиционеры?

– Да, это один из наших бизнесов – главный, по сути, – ответил Хай. – Наш отец первым привез в эти края кондиционеры. Благодаря ему люди теперь могут здесь жить.

– А застать вас можно по одному из этих телефонов?

– Оставьте сообщение, – сказал Хай, – там всегда знают, где нас найти.

Она кивнула, подошла к телевизору, нажала кнопку на видеоприставке и забрала кассету.

– Не забудьте передать мне другие кассеты, на которых удастся найти убийцу, – сказала она, обращаясь к Лумису, – тот смерил ее недобрым взглядом.

Сьюзан запихнула кассету в сумочку и направилась к лифту. Остановившись на полпути, она обернулась. Ее напарник сидел на стуле, дико озираясь по сторонам, будто только что проснулся и не может понять, где он.

– Гарольд, идем, нам пора!

Глава 6

Джо Райли сидел в забегаловке рядом с мотелем «Розовый Слон» и ел свой поздний завтрак (яичницу с беконом), как вдруг наткнулся на коротенькую заметку в дневном выпуске «Лас-Вегас Сан джорнал».

– Вот, мать твою!

Его официантка – матрона лет пятидесяти, которая, очевидно, упала с утра лицом в румяна, – заторопилось к его столу со словами:

– У вас все в порядке, сэр?

– Все хорошо, все хорошо. – Он еще раз прочитал статью, абзац за абзацем, на этот раз очень внимательно, и от того, что он там увидел, сердце у него бешено заколотилось.

УБИЙСТВО В НОВОМ КАЗИНО

Широко известный житель округа Кларк был найден мертвым сегодня утром в своем номере в новом отеле-казино «Тропическая Бухта».

Полиция определила личность убитого. Им оказался Макс Вернон, владелец ряда заведений на территории Лас-Вегаса, в том числе казино «Кактусовое Ранчо».

Вернон, сорока восьми лет, очевидно, был задушен при помощи проволоки, после того как его приковали наручниками к спинке кровати. Полиция отказывается разглашать прочие детали происшествия.

Наши источники в полиции утверждают, что в связи с убийством разыскивается высокая женщина, которую видели в обществе Вернона.

Джо задержал дыхание и шумно выдохнул. Господи Иисусе. Этот Макс Вернон был убит в точности так же, как два года назад Бенни Барроуз в Чикаго. Гаррота, наручники, спинка кровати в гостиничном номере. Да еще разыскивается высокая женщина.

Это точно она.

Джо выскочил из-за стола, швырнул пару монет – плату за завтрак. С газетой под мышкой быстрым шагом направился к куполовидным башенкам «Тропической Бухты».

Он шел в таком темпе целый квартал, пока жара, наконец, не настигла его, и пришлось перейти на медленный шаг. Горячий ветер совершенно не давал дышать. Он кое-как, задыхаясь, добрался до угла и остановился подождать, пока включится зеленый свет светофора, чтобы перейти широкий, бурливший машинами бульвар Лас-Вегас.

Пока ждал, он снова пробежал глазами заметку. Страшно хотелось знать, кто такой был этот Вер-нон и не служил ли его «ряд заведений» простым прикрытием каких-то темных делишек. Бенни Барроуз держал несколько вполне законных лавочек в Чикаго: видеопрокатную, хлебопекарную и магазинчик подержанных автомашин. Но все это лишь служило ширмой для его занятий ростовщичеством. Джо был прекрасно осведомлен о незаконных банковских операциях Бенни; он сам остался должен ему тринадцать штук, когда Бенни отправился к Большому Тузу на небеса.

Зажегся зеленый, и Джо поспешил перейти широкую улицу. Дорожка, ведущая в «Тропическую Бухту», строилась для удобства автомобилистов, а не пешеходов, так что от улицы к входу не проложили тротуаров. Ему приходилось лавировать между гудящими машинами туристов, идя по трехполосной проезжей части.

Холл гостиницы с мощными кондиционерами встретил Джо как старого друга, и он жадно глотал холодный воздух, пока шел к стойке администратора.

Значка у Джо уже не было, но остались визитки, на которых значилось, что он детектив из отдела убийств полицейского департамента Чикаго. Этого было вполне достаточно для служащего гостиницы, который сообщил ему, что место преступления находится на четырнадцатом этаже.

Едва Джо вышел из лифта на четырнадцатом, как сразу почувствовал себя в родной стихии. Комната была отгорожена от коридора желтой лентой. Здесь околачивались трое полицейских в форме – парни явно скучали.

– Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кто ведет это дело.

Загорелый полицейский с накачанными бицепсами глянул на него, прищурившись:

– И кто вы такой, интересно было бы знать?

– Меня зовут Джо Райли. Я раньше работал в «убойном» отделе в Чикаго. Я располагаю кое-какой информацией по этому делу.

– Стало быть, раньше работали? – парень даже не сдвинулся с места.

Ясное дело, братство ребят в синей форме не всегда гарантирует теплый прием коллеге из другого города. Тем паче бывшему. Он и к братству-то уже не принадлежит.

– Я вышел в отставку, – сказал Джо и весь напрягся в ожидании ставшей привычной шутки, что, мол, не рановато ли. Но полицейский только пожал мускулистыми плечами и сказал:

– Пойду скажу ей, что вы ждете.

С этими словами он перешагнул желтую ленточку и направился вглубь номера.

– Скажет ей? – изумленно переспросил Джо у оставшихся.

Они хохотнули, но ничего не ответили.

Через пару секунд появилась худенькая, уставшая женщина в юбке по колено и жеваной кофточке. Перешагнув через ленточку, она представилась как детектив Сьюзан Пайн. Джо обратил внимание, что ребята в униформе отодвинулись, едва завидев ее, словно от бомбы, которая того и гляди взорвется. Джо представился, и она спросила:

– Что вам нужно?

– Мне нужно осмотреть место происшествия. Мне кажется, что данное убийство как две капли воды похоже на то, что я в свое время расследовал в Чикаго.

Она поднесла руку ко рту и начала грызть ногти, но вскоре перестала.

– Нет, я никак не могу пустить вас туда, – сказала она, – это совершенно исключено.

– Но мне бы только взглянуть на жер...

– Его уже увезли. Следователь забрал тело где-то с час тому назад. Мы еще продолжаем работать: собираем отпечатки пальцев и прочее, но смотреть там уже не на что.

Джо помолчал минутку, потом сказал:

– Тогда, по чикагскому делу, у нас тоже не было никаких следов.

– О каком это деле вы говорите?

– Ростовщик по имени Бенни Барроуз. Убит два года тому назад. Его убила женщина: задушила, предварительно приковав наручниками к спинке кровати.

Детектив пристально посмотрела на него:

– Вы по-прежнему работаете в Чикаго? Что, в таком случае, вы делаете здесь, в Вегасе?

Джо замер на мгновение, покусывая нижнюю губу. Тут надо быть осторожным.

– Я, видите ли, покинул службу. Рано ушел в отставку, после пятнадцати лет работы. Я просто подумал, что могу быть вам полезен.

Он еще не успел договорить, а Пайн уже отрицательно мотала головой, да так энергично, что темные волосы хлопали ее по шее.

– Раз вы в отставке, у вас нет никаких полномочий.

– Я просто подумал, вам может помочь моя информация.

Она опять окинула его взглядом с ног до головы и, похоже, осталась не слишком довольна увиденным. «Я, наверное, и правда выгляжу не ахти, – подумал Джо. – Одежда пропотела, измялась, волосы растрепались, пока добежал, и вообще я весь на взводе. Она, по-видимому, решила, что я слегка не в себе».

– Послушайте, – сказал он вслух, – а убийцу кто-нибудь видел?

Она покачала головой.

Тогда Джо показал на камеры в дальнем конце коридора:

– А запись с камеры слежения? Она у вас есть?

Пайн ничего ему не ответила, но Джо заметил, как что-то мелькнуло у нее в глазах. Он выудил из кармана рубашки потрепанную фотографию.

– На эту не похоже?

Едва только детектив взглянула на фото, как Джо понял, что на этот раз попал точнехонько в цель. Ее темные брови поползли вверх, на щеках появился румянец.

– Откуда у вас это фото?

– Бенни щелкнул. Он был мерзким животным, но увлекался фотографией, и это единственное, что хоть отчасти его очеловечивало. Это был последний снимок, который он сделал перед самой своей смертью. Мы решили, что Бенни щелкнул ее на память как раз перед тем, как убийца пристегнула его к кровати. Она разбила фотоаппарат, но нашим специалистам удалось восстановить пленку.

Пайн ничего не сказала, продолжая изучать фотографию.

– Это она, да? Та же самая?

– Возможно. Наша тоже сначала была рыжей..

– Мне кажется, это парик.

Она кивнула:

– Убийца, работавшая в этот раз, вошла в комнату рыжей, а вышла блондинкой.

– Готов поспорить, вы не обнаружили никаких улик. Ни отпечатков пальцев, ни чего-то другого, верно?

– Да отпечатков полно, – проворчала Пайн, – это же гостиница. Кто знает, может, какие-то из отпечатков, которые мы обнаружим, принадлежат ей.

– Ее отпечатков вам не найти. Это не женщина, а машина. Она не совершает ошибок. И как пить дать она уже скрылась из города. Вы проверили аэропорт?

– Что там проверять? Нам бы тут разобраться.

– Это явно одна и та же женщина.

Пайн в последний раз поглядела на фотографию и вернула ее Джо. Тот с облегчением положил фото на место, радуясь, что она его не конфисковала, – это был единственный экземпляр.

– Тогда, в Чикаго, убрав Бенни, она направилась прямиком в О'Хэйр. Там мы ее, конечно, упустили – место-то немаленькое. Но есть вероятность, что она всегда действует по этой схеме.

Пайн оглянулась на комнату, будто ее неудержимо тянуло туда.

– Мы тут еще не закончили.

– Вы просто теряете время. Она не оставляет следов. Она, блин, как привидение.

Сьюзан нахмурилась:

– Вот только не надо рассказывать мне, как вести расследование. Я работаю строго по правилам. И что-то я не помню, чтобы эти правила предусматривали привлечение каких-то полицейских из другого города. Тем более отставных.

– Ладно, можете мне не верить. Я дам вам телефон. Позвоните, спросите детектива Сэма Килиана. Он был моим напарником. Мы вместе работали по делу Бенни. Спросите у него, правду ли я вам сказал.

– Даже если правду, мне-то это чем поможет?

– Ну, может, если вы с Сэмом объедините ваши усилия...

Она тут же оборвала его:

– У меня не будет на это времени. Если получится, позвоню вашему приятелю. Но ничего не обещаю.

– А аэропорт проверите?

– Когда руки дойдут. У меня не так уж много людей.

Джо глянул в сторону той троицы, что по-прежнему болталась в коридоре. Она проследила за его взглядом и вспыхнула от смущения.

Джо понял: продолжать разговор нет смысла. А как бы сам он отреагировал, будь он на ее месте. Что бы он сказал тогда, когда занимался этим делом в Чикаго, если бы какой-то недоумок из другого города вздумал доставать его своими гипотезами? Да просто-напросто решил бы, что это какой-то псих, и не стал бы обращать на него никакого внимания, что, собственно, Пайн и делает. Спасибо хоть делает это вежливо.

Он вынул из кармана коробок спичек. На нем была надпись: «Розовый Слон», а на обратной стороне адрес и телефоны.

– Это гостиница, в которой я остановился, – сказал он, протягивая ей коробок. – Если передумаете и я вам все-таки понадоблюсь, звоните.

Она посмотрела на коробок:

– Вы направляетесь туда? Могу я позвонить вам чуть ближе к вечеру?

– Оставьте сообщение, – ответил он, – мне нужно еще в одно место.

Сказав это, он повернулся и пошел к лифтам, а она крикнула вдогонку:

– Куда, если не секрет?

– В аэропорт.

Глава 7

Кен Стэли стоял у высокого окна и смотрел на Стрип. И тут открылась дверь лифта, и раздался пронзительный голос его жены: «Кен!!!» На долю секунды ему захотелось сигануть из окна. Прыжок с тридцатого этажа иногда казался ему перспективой куда более привлекательной, чем общение с Пэтти.

– Господи, Кен, – верещала она, – ты видел, что напечатано в сегодняшней газете? Они уже успели тиснуть статейку об этом убийстве. Ты собираешься что-то предпринимать?

Кен постарался успокоиться и повернулся к ней лицом. Она пересекла комнату и остановилась у дальнего угла стола – руки в боки, лицо перекосило от злости.

Пэтти было тридцать восемь лет (почти на двадцать лет моложе его), но после косметических подтяжек ее лицо не выдавало возраста. Она была по-прежнему стройна и держалась очень прямо. Волосы у нее были модного светлого оттенка, макияж безупречен. Вот только напомаженные губы презрительно скривились, а глаза сверкали бешено и зло.

– Но дорогая, что ты хочешь, чтобы я предпринял? – он попытался произнести это как можно мягче. Когда на нее накатывало, с ней ни в коем случае нельзя было разговаривать резко. Стоило забыть об этом правиле, и скандал затягивался на целую вечность.

– Звони издателю, – рявкнула она. – Мы не можем позволить себе такой антирекламы. Сейчас никак. Или ты не собираешься превращать эту дыру во что-нибудь путное?

Дыру, а! Назвать дырой его прекрасный комплекс, с садами и пятью бассейнами, со всем декором, подобранным с таким вкусом, – да он вложил в него двести миллионов долларов!

Он лично следил за каждой мелочью и при проектировании, и при строительстве, и при оформлении. Он вникал во все, касавшееся «Тропической Бухты», что называется с первого Дня Творения. Этот комплекс был для него всем! Его руки начали непроизвольно сжиматься в кулаки. Пришлось сунуть их в карманы, чтобы она не заметила.

– Мне кажется, не пустить эту историю в прессу нам уже не удастся, – сказал он. – Ты же сама говоришь, она опубликована.

Пэтти скрипнула зубами, потом, выпятив губу, сдула со лба светлую челку.

– Господи, ну неужели тебе все нужно объяснять? Завтра утром появится новая статья, подробная. Сегодняшняя заметка – это просто все, на что у них хватило времени, – материал ведь нужно сдавать к определенному сроку. Уж мне ты можешь поверить – я разбираюсь во всей этой медийной кухне.

Она продолжала что-то говорить, но Кен ее уже не слышал. Его зацепил пассаж с модным словечком «медийная кухня». Лет пятнадцать тому назад Пэтти буквально на десять минут засветилась в телевизионных новостях – это было одно из многочисленных занятий, которые она испробовала, прежде чем осознала, что ее истинное призвание – быть его женой и исполнять при нем роль светской львицы. Ни черта она не знала ни о средствах массовой информации, ни о чем-либо другом. Она просто была уверена, что ее мимолетная стажировка на крошечной телестудии в Калифорнии сделала ее настоящим экспертом. Она вечно мешала с грязью местных дикторов, рассуждала о том, как они паршиво работают. Можно подумать, она смогла бы лучше. Да едва заслышав ее поросячий визг, все телезрители разом переключились бы на другой канал, пока, чего доброго, краска со стен не осыпалась.

– Ты меня вообще слушаешь?!

– Ну прости уж, дорогая. Слишком о многом думать приходится.

Она закатила глаза. Потом открыла свою пухлую сумочку и стала в ней рыться, не переставая при этом говорить.

– Ты что же думаешь, рядовой турист захочет останавливаться в гостинице, в которой кого-то убили?! Нет, конечно, если бы мы были владельцами единственной гостиницы в этом чертовом городе, тогда нам нечего было бы волноваться, но ты в окно-то выгляни. У них ведь есть выбор, и еще какой! С чего вдруг им выбирать «Тропическую Бухту»? С того, что у нас репутация заведения, в котором гостей убивают, так что ли? Что-то я сомневаюсь, что такая перспектива их увлечет.

Кен вздохнул. Она была права. Такая молва была смертельно опасна для дела. Да и не только: страдала его личная репутация среди элиты владельцев казино Лас-Вегаса. Сам факт, что кто-то осмелился совершить убийство в стенах «Тропической Бухты», истолковывался в этих кругах как неуважение к владельцу.

Пэтти наконец нашла то, что так долго искала в сумочке. Это была длинная, тонкая сигарета. Она сжала ее красными губами, прикурила золотой зажигалкой «Данхилл» и пустила дым в потолок. Он миллион раз просил ее не курить в его кабинете, он не выносил запах дыма, который оставался потом надолго. Но сегодня он ничего ей не сказал.

– Так что ты собираешься делать? – спросила она требовательным тоном.

Кен вынул руки из карманов и тяжело опустился на свой кожаный крутящийся стул. Она стояла, щурясь на дым, – ждала ответа.

– Я обо всем позабочусь.

– И как же?

– Так, как это принято в Вегасе. Поверь мне, больше тебе знать не надо.

– Чушь собачья. Я хочу знать все. Докажи мне, что не профукаешь все дело. У меня ведь, знаешь ли, и свои интересы в этом деле имеются. Пока что эта игрушка только сжирала наши денежки и...

Пэтти прервал звук открывающегося лифта. В комнату ввалился Мэл Лумис. Увидев Пэтти, он нахмурился, но быстро перевел взгляд на Кена – тот с трудом подавил в себе желание отдать Лумису приказ вышвырнуть ее из окна.

– А, Мэл. Ты-то мне и нужен. У меня есть для тебя работа.

Лумис стоял навытяжку рядом с Пэтти. Она не обращала на него никакого внимания. Кен знал, что она не слишком высокого мнения о Лумисе. Возможно даже, она боролась с соблазном обвинить во всем случившемся его и всю службу охраны. Но что-то – скорее всего грозная фигура Мэла – заставило ее прикусить язычок.

– Мэл, мы никак не можем положиться на полицию в поимке этой женщины, которая убила Макса Вернона, – сказал Кен. – Ты и сам видел, что за клуша ведет расследование. Она задницу от щели в игровом автомате не отличит. Я хочу, чтобы убийцу отыскал ты сам. Найди ее и сделай так, чтобы она исчезла. Нам не нужна дополнительная шумиха вокруг судебного разбирательства.

Лумис растянул губы в злой улыбке:

– С удовольствием.

С этими словами он повернулся и направился к лифтам – задание он уже получил.

– Держи меня в курсе, – крикнул ему вдогонку Кен.

Он обернулся к Пэтти. Она вынула сигарету изо рта и улыбалась во весь рот: изображала, черт бы ее подрал, неподдельное восхищение.

Кен тоже лучезарно ей улыбнулся:

– Вот видишь, дорогая, я обо всем позаботился. Мэл отлично подходит для этой работы.

Пэтти посмотрела через плечо, чтобы убедиться, что Лумис уже уехал, и сказала: «Хотелось бы верить, черт возьми».

Глава 8

Дэлберт Нэш сидел в приемном покое Медицинского Центра при Университете. Позади у него были уже шесть часов муторного ожидания. Время шло, уже почти кончилось утро, а он все ждал и ждал, а мимо него тянулась череда больных и увечных. Толстозадые медсестры отказывались давать ему обезболивающие таблетки до того, как его посмотрит врач. Но как назло, все время подвозили более тяжелых больных и его отодвигали в конец очереди. Наконец, ближе к полудню, доктор уделил ему аж три минуты. Это был молодой турок, весь какой-то помятый, будто не спавший уже несколько суток. Он мельком взглянул на Дэлберта и объявил:

– У вас сломан нос.

– Что за черт, это я и без вас знаю! – заорал Дэлберт. – Я сюда не за тем пришел. Вопрос в том, что вы можете с этим сделать.

Доктор продолжал писать что-то на дощечке с зажимом, не обращая никакого внимания на эти вопли, – небось слышит такое от каждого второго. Дэлберт постарался остыть и сказал как можно более спокойно:

– Я имею в виду, доктор, вы здесь можете меня починить?

Доктор поднял на него глаза, прищурился и снова уставился в свои листочки, опять там что-то написал. Дэлберту так и хотелось вырвать у доктора эту штуку и треснуть его по башке, чтобы тот, наконец, сосредоточился только на нем.

– Здесь никак, – проговорил он. – Мы, конечно, можем наложить пару швов, так только, чтобы вы совсем уж на части не развалились, но я уверен, если вы хотите вернуть себе прежний вид, вам придется обратиться к пластическому хирургу.

Дэлберт просто рвал и метал, но доктора это никак не взволновало.

Еще через десять минут, когда с него содрали двести баксов, дав взамен одну таблеточку обезболивающего, Дэлберт вышел из больницы. На выходе его уже ждал черный лимузин. «Старина Муки, – умилился Дэлберт, – он да его лимузин – единственное, на что я всегда могу рассчитывать».

Муки по привычке вышел из длиннющей машины, обошел ее и открыл дверь. Дэлберт заметил, что его приятель как-то странно ходит – вроде как подседает. У бедняги, видать, шары сейчас с хороший грейпфрут.

Едва Муки глянул на Дэлберта повнимательней, у него глаза поползли на лоб от изумления: на приятеле была пластиковая маска в пол-лица. Дэлберт увидел свое отражение в темных стеклах лимузина. За этой самой маской – то, что когда-то было его носом, а теперь превратилось в темно-красную плоскую сосиску.

– Ни слова, мать твою, – бросил он Муки.

Тот покачал головой и снова пошел в обход машины. Дэлберт плюхнулся на обитые кожей сиденья и стал бережно поправлять маску. У этой чертовой штуки были эластичные завязочки, которые оказывались на затылке и портили ему всю прическу. Впрочем, это вряд ли имело большое значение. Пока ему лицо не починят, он так и будет смотреться каким-то, черт побери, убогим, даже если у него будет обалденный кок.

Муки сел за руль, и машину качнуло. На нем был костюм шофера, только фуражку он надевать не стал. В этом черном костюме он выглядел огромным и грозным. Муки был приятель что надо. Головой в их компании работал Дэлберт, но и мышцы Муки были всегда кстати: присутствие черного здоровяка действовало на окружающих как-то успокаивающе. Плюс к тому, Муки возил его на лимузине всякий раз, когда у него не было клиентов. А в Вегасе так: стоит людям увидеть, что ты разъезжаешь в лимузине, и они уже считают тебя величиной.

«Бог ты мой, – подумал Дэлберт, – а я и есть величина, меня уважать надо. Вегас – мой родной город. А этот сукин сын, который мне лицо изуродовал, вообще приезжий, турист долбаный». Дэлберт всегда смотрел на таких свысока, как смотрят работники индустрии развлечений на «всех этих баранов», готовых отстегивать деньги за прогулки, игры и сахарную вату.

«И вообще, этот удар – настоящая подлянка. Он же саданул исподтишка. Мы бы еще посмотрели, каким бы он был крутым, если бы не эффект неожиданности. Если бы только я догадался вовремя натравить на этого парня Муки, – думал Дэлберт, – то и чертова больница понадобилась бы сейчас вовсе не мне».

– Ну че, куда едем, Дэлберт? Домой, или как?

Дэлберт и Муки снимали на двоих небольшой домик в центре города, в двух шагах от заведений на Фремонт-стрит – очень удобно, когда лимузин занят. Так или иначе, место это было настоящей дырой, и Дэлберт старался проводить там как можно меньше времени. Но вот сейчас перспектива поехать домой казалось ему соблазнительной. Там можно было бы прилечь и попытаться забыть об ужасной пульсирующей боли. Но целых восемь праздных часов, проведенных в раздумьях о парне, который расквасил ему нос, завели его так, что он не мог думать об отдыхе.

– Двигай в направлении Стрипа. У нас там дела.

Муки завел машину и начал потихоньку выезжать со стоянки.

– Какие такие дела?

– Надо найти ублюдка, который нас с тобой вчера разукрасил, и попотчевать его тем же – отборными тумаками, чтобы вернул наши бабки.

Муки аккуратно притормозил у светофора (эту паузу он использовал, чтобы переварить новую информацию).

– Но мы же не знаем ни как его зовут, ни где он остановился – ваще ничего. Как же мы его найдем?

– Найдем.

Муки глянул на Дэлберта в зеркало заднего вида.

– Ладно, – сказал он, – найдем, так найдем. Только надо поторопиться, а то у меня заказ на сегодня на четыре часа.

Дэлберт посмотрел на часы:

– Получается, у нас всего три часа. Поторопись, а?

– Так я даже не знаю, куда ехать.

– Начнем со вчерашнего заведения. Может, его там кто-нибудь знает.

Зажегся зеленый, и Муки направил громадную машину по бульвару Лас-Вегас на юг.

– Слышь, Дэлберт?

– Чего?

– Может, мы сначала чего-нибудь перекусим? А то я голодный.

– Да ты, мать твою, всегда голодный.

– Я так долго ждал тебя у выхода из больницы. И за все это время я не отходил ни позавтракать, ни пообедать, все тебя боялся пропустить.

– Ничего, еще пару часиков потерпишь.

– Ну не знаю. Если надо будет этого парня лупить, мне надо поесть. Чтобы это, сил набраться.

В ответ Дэлберт только вздохнул.