Текст книги "Стив Джобс и я: подлинная история Apple"

Видите ли, я помню, как тем летом я рассказал кому-то из руководства компании Tenet, что последние несколько лет я проектировал и перепроектировал уже существующие компьютеры на бумаге, но не имел возможности делать это по-настоящему, так как у меня не было необходимых компонентов.

Как-то раз я был в гостях у моего друга Билла Вернера и упросил его позвонить в компанию, производившую микросхемы. Но он не смог убедить их предоставить нам бесплатные образцы. А когда я попросил об этом начальника из компании Tenet, он сказал: «Конечно, я могу предоставить тебе необходимые компоненты». Думаю, у него был выход на бесплатные тестовые образцы – и как раз это мне было нужно.

Я не хотел выпрашивать тонны компонентов, с помощью которых мог бы пересобрать уже существующий компьютер, и решил, что буду собирать маленькую машину, в которой будет использоваться только небольшое количество микросхем.

Я планировал использовать около двадцати микросхем – и это очень скромное количество по сравнению с обычными для того времени компьютерами, в которых использовались сотни чипов.

Мой другой товарищ, Билл Фернандес, жил в моем квартале неподалеку. Мы с ним у него дома постепенно, потихоньку начали собирать этот маленький компьютер, который я разработал (сначала, конечно же, на бумаге). Он мне здорово помогал во всем – например, паял.

Мы занимались этим в его гараже и ездили на велосипедах в супермаркет Safeway, где затаривались крем-содовой Craigmont, которую пили в процессе работы над этой машиной. Поэтому мы стали называть этот компьютер «Крем-содой». Он представлял собой небольшую печатную плату, на которой мы распаивали микросхемы и к которой подсоединяли коннекторы. Плата была небольшой – не больше, чем 10×15 сантиметров.

Как и у остальных компьютеров того времени, у нашего не было дисплея или клавиатуры. До этого тогда еще никто не додумался. Вместо этого нужно было писать программу, записывать ее на перфокарту, вставлять ее – и затем уже по индикаторам на передней панели можно было оценить результат выполнения программы. Или, например, можно было написать программу, которая заставляла компьютер подавать звуковой сигнал каждые три секунды. Если звук был, значит, что программа работала. Компьютер получился в точности такой, каким я его и задумывал, так как не хотел выпрашивать у того начальника слишком много бесплатных образцов. Мой агрегат был собран всего на нескольких микросхемах. Получалось, что это был минимальный набор деталей, которые в совокупности можно было назвать компьютером, который может запускать программы. Эта машина могла отображать результаты их выполнения.

Другой важной особенностью этой машины было то, что у нее было 256 байт оперативной памяти – RAM. (Этого количества памяти сегодня хватило бы на то, чтобы напечатать одно предложение в текстовом редакторе и сохранить его в компьютере.)

В то время микросхемы RAM были практически никому не известны. Тогда почти все компьютеры использовали в своей конструкции другой тип памяти, известный как «память на магнитных сердечниках». При работе с ней нужно было управлять вольтажом, который должен был повышаться до необходимых величин, чтобы затем подавать сигнал по проводам, идущим в маленькие круглые магнитные сердечники, похожие на крошечные пончики. Их можно было разглядеть только под лупой. Это было совершенно не то, что мне было нужно. С чипами RAM все было проще – их нужно было просто припаять, подсоединив к центральному процессору, головному мозгу компьютера. Подсоединяешь их к процессору проводами – и все. Как вы, наверное, догадываетесь, мне очень повезло, что я раздобыл эти восемь микросхем, в сумме дававших 256 байт памяти. Как я уже говорил, даже тогда, с таким объемом, мало что можно было сделать.

* * *

Что такое RAM?

RAM – Random Access Memory, или ЗУПД – запоминающее устройство с произвольным доступом, – было новым видом памяти, который появился в 1970 году. Эти чипы позволяли получить доступ к содержимому памяти в любом (то есть произвольном) порядке. Во всех компьютерах сегодня содержатся чипы RAM, которые хранят данные – не постоянно, а только тогда, когда компьютер включен. Когда компьютер выключается, содержимое RAM теряется. Вот почему нужно всегда сохранять все программы на диске.

Однажды моя мама позвонила в газету Peninsula Times и рассказала им про «Крем-соду». К нам приехал репортер, задал несколько вопросов и сделал несколько снимков. Он уже собирался уходить, когда случайно наступил на кабель питания и вырубил компьютер. «Крем-сода» натурально задымилась! Но статья все равно вышла, и это было очень круто.

Но знаете что? В глубине души я понимал: то, что я собрал этот компьютер, было на самом деле не так важно. Ведь он не делал ничего полезного. На нем нельзя было играть в игры или решать математические задачки. У него было слишком мало памяти. Самым существенным было лишь то, что я смог на самом деле собрать настоящий компьютер. Мой первый компьютер. В этом смысле он стал для меня важнейшим достижением.

Пять лет спустя многие фирмы стали разрабатывать и продавать компьютерные наборы примерно такого уровня. У них был такой же объем памяти и такая же нелепая передняя панель с лампочками и переключателями.

Оглядываясь назад, я понимаю, что «Крем-сода» стала для меня в своем роде отправной точкой. И я и тут оказался впереди планеты всей.

* * *

Еще один момент: благодаря «Крем-соде» я познакомился со Стивом Джобсом. В школе я учился на четыре класса старше его, поэтому мы не были знакомы; он был одногодкой с Биллом Фернандесом. Однажды Билл сказал мне: «Эй, тебе стоит познакомиться с одним парнем. Его зовут Стив. Он тоже обожает устраивать розыгрыши и, как и ты, увлекается электроникой».

И вот однажды – дело было днем, насколько я помню – Билл позвонил Стиву и пригласил его к себе домой. Я помню, как мы долго сидели с ним на тротуаре перед домом Билла и делились историями – мы рассказывали друг другу про свои розыгрыши и про разработанные нами устройства. Я чувствовал, что у нас много общего. Мне обычно было тяжело объяснять людям все тонкости электротехнических устройств, которые я собирал, но Стив хватал все на лету. Мне он сразу понравился. Он был худощавым жилистым парнишкой, полным энергии.

Стив зашел в гараж, увидел наш компьютер (еще до того, как он взорвался) и внимательно выслушал наш рассказ о нем. На него это произвело впечатление. Мы ведь действительно собрали компьютер с нуля и доказали, что было возможно – или могло вскоре стать возможным – делать компьютеры, которые занимают не так много места.

Хотя Стив по-прежнему учился в средней школе и жил в Лос-Альтос, то есть за милю от меня, мы сразу подружились. Я жил в Саннивейл. Билл оказался прав – у двух Стивов было много общего. Мы обсуждали электронику, говорили о музыке, которая нам нравилась, и обменивались рассказами о розыгрышах. Нам даже довелось устроить несколько розыгрышей вместе.

* * *

Когда я познакомился со Стивом Джобсом, я по-прежнему общался с Алленом Баумом, которого знал еще со средней школы.

Когда я впервые с ним повстречался еще в средней школе, Аллен был худым очкариком-ботаном. Мы с ним входили в суперэлиту: были не только старшеклассниками, но и самыми успевающими учениками в школе. Учителя часто нас посылали на математические конкурсы или на выступления с лекциями, поэтому мы хорошо знали друг друга. Остальные считали нас чудаковатыми аутсайдерами, а Аллен к тому же был ниже меня ростом, костлявее и еще более замкнутым, чем я. Он был натуральным ботаником.

Позже он увлекся культурой хиппи и начал слушать музыку из Сан-Франциско, вроде групп Grateful Dead и Jefferson Airplane, но поначалу окружающие его с трудом воспринимали.

Еще тогда, когда я учился в средней школе, я часто навещал Аллена и его родителей. Его родители были евреями, у них были родственники, которые погибли в концлагерях. Это тогда меня сильно потрясло, я мало что об этом знал. Отец Аллена, Элмер, работал инженером и обожал юмор – он был очень смешным, и активно выступал за защиту прав человека. Мама, Шарлот, была на него очень похожа. Мне казалось, что Элмер и Шарлот Баумы были в чем-то похожи на меня – они были общительными и веселыми.

Итак, как я уже сказал, я проводил много времени с Алленом. В то время у Стива Джобса, который тогда только поступил в школу Хоумстед, возникла идея. Он захотел сделать такой огромный транспарант на простыне – ну, знаете, известным жестом под названием «птичка» – и повесить его на выпускной церемонии. На нем должно было быть написано: «С наилучшими пожеланиями». Мы называли его знаком «С наилучшими пожеланиями по-бразильски».

Мы занялись делом. Раздобыли такую огромную простыню – она была расписана вручную, Аллен и его братья тогда разукрашивали все свои вещи – и растянули у Аллена на заднем дворе. Мы принялись делать наброски мелом – огромная рука с вытянутым средним пальцем. Мама Аллена даже помогала нам ее рисовать – она показала нам, как нужно было отбросить тень, чтобы рука стала менее мультяшной и больше похожей на настоящую. Помню, она далеко не сразу поняла, что на самом деле это будет за жест. Однако она посмеялась и сказала: «Я знаю, что вы задумали». Она нас не остановила. Думаю, она просто не знала, как именно мы собирались этой штукой воспользоваться.

Мы подписали простыню «SWAB JOB». S и W означали Стив Возняк, A и B – Аллен Баум, а JOB – Стив Джобс. Мы закончили работу и свернули простыню. Позже той ночью мы залезли на крышу корпуса C, где собирались ее натянуть. Мы хотели прикрепить транспарант к сорокафунтовой рыболовной леске и развернуть ее, когда выпускники школы Хоумстед будут проходить мимо.

Мы потренировались и обнаружили, что просто так этот транспарант с крыши было не скинуть, нужно было его сначала грамотно свернуть. Простыня не сваливалась с крыши как надо, цеплялась за всякий хлам, который там валялся, и принимала самые причудливые формы.

На следующий день мы стали собирать маленькую тележку с валом и двумя колесиками, которую могли бы столкнуть. Идея состояла в том, чтобы с ее помощью простыня разворачивалась постепенно. Тележка была шириной примерно двадцать сантиметров. Выяснилось, что одно колесико постоянно застревало на узкой рейке. Мы никак не могли решить эту проблему.

На четвертую ночь мы с Алленом уже работали вдвоем. Стив был вымотан до предела и не мог работать над этим всю ночь. Тогда у нас появилась идея. Оставить только колесики и избавиться от вала. Мы закрепили на здании небольшое крепление, чуть выше, чем должна была висеть простыня, и прикрепили туда леску и два ролика. Затем проверили, как это работает. Стоя на крыше, мы отпустили леску, и маленькие ролики покатились по рампе до самого края, потянув за собой транспарант с левой и правой стороны так, что он развернулся как надо. Слева и справа. Все сработало идеально.

Между прочим, нас в ту ночь чуть не поймали. Мы собирались протестировать всю конструкцию снова, когда появился уборщик. Мы тут же легли ничком и лежали, не поднимая головы. Я помню, как уборщик светил своим фонариком вокруг, и луч света упал на мою ладонь. До того как он успел кого-нибудь позвать, мы рванули оттуда, как безумные.

Спустя пару дней наступил выпускной. Утром меня разбудил телефонный звонок. Из школы звонил Стив, у него были плохие новости. Оказалось, что кто-то, скорее всего другой ученик, тем утром перерезал леску и снял наш транспарант. У Стива из-за этого были неприятности – думаю, что его выдала надпись «SWAB JOB». У нас не получилось осуществить задуманное.

Потом я много об этом думал. В конце концов я решил, что хотя наш стяг «С наилучшими пожеланиями по-бразильски» не развернулся, это не было полным провалом. Существуют проекты, участие в которых стоит затраченных на них сил и времени, даже если они не завершаются так, как было запланировано.

Занимаясь этой авантюрой, я усвоил навыки работы в команде, научился терпению и понял, что никогда не стоит хвастаться своими розыгрышами. Потом, год спустя, я узнал, что Стив Джобс хвастался тогда нашей затеей перед несколькими ребятам. И именно рассказавший мне об этом парень – Стив Джобс тогда показывал ему наш флаг – как раз его и срезал.

* * *

Стив и я слушали Боба Дилана и разбирали слова его песен, пытаясь решить, кто был круче – Дилан или Beatles. Мы оба отдавали предпочтение Дилану, потому что его песни были о жизни, жизненных ценностях и о том, что было действительно важно. Beatles в основном просто сочиняли короткие счастливые песенки – ну, знаете, типа клево-что-ты-есть, я– тебя-люблю и все такое. Они были простыми – даже на альбоме Rubber Soul и позже. Песни Beatles были неглубокими и не цепляли за душу так, как песни Дилана. Это была поп-музыка. Песни Дилана оставляли след в наших душах. Они заставляли задуматься о добре и зле в мире и о том, как нам предстояло прожить свою жизнь.

В любом случае ни он, ни я никогда не забудем первые дни нашего знакомства, и впоследствии мы со Стивом оказались в одной крепкой связке. Навечно.

Глава 6
Настоящие фрики

В 1971 году, за день до того, как у меня начинался третий учебный год в университете Беркли, я сидел дома на кухне, и передо мной лежал номер журнала Esquire. И хотя я никогда не читал этот журнал, я почему-то принялся его листать.

Я наткнулся на статью под заголовком «Секреты маленькой синей коробки». Этого названия было достаточно, чтобы меня заинтриговать, и я прочел всю статью от начала до конца.

Она проходила по разряду «беллетристика», и я не имел ни малейшего понятия, что на самом деле представляла собой «синяя коробка», пока не начал ее читать. Как только я начал читать, сразу же втянулся. Ух ты! Знаете, как бывает, когда статья просто затягивает тебя с самого первого абзаца? Как раз тот случай – может, еще и потому, что она была посвящена технарям вроде меня. Тогда публикаций о технологиях было мало – на самом деле вообще не было, поэтому как только я начал читать эту статью о людях вроде меня, я уже не мог остановиться. В общем, это был рассказ о том, как группа технарей и молодых инженеров по всей стране научилась взламывать телефонные коды. В статье их называли «телефонными фриками». Эти люди насвистывали специальные тональные сигналы в телефонную трубку и могли благодаря этому совершать бесплатные телефонные звонки в системе телефонной связи компании Bell.

Суть метода состояла в том, что надо было набрать 800, или 555, или любой другой бесплатный префикс, а затем тоном послать специальный сигнал, который позволял захватить линию. Если он срабатывал, то звуковой сигнал сообщал о том, что установлен контроль над участком телефонной сети, который назывался «тандем». (Тандем просто ждет специального тонового сигнала, после чего открывает доступ к прямым телефонным звонкам, минуя основную сеть.) Затем телефонный фрикер тоном набирал комбинацию, после чего уже мог звонить на любой семизначный или десятизначный телефонный номер с помощью звуковых сигналов, соответствующих конкретным цифрам в телефонной системе компании Bell.

Это впечатляло. Я уже имел общее представление о том, как работал тональный вызов в телефонных сетях. В статье, которая почему-то была отнесена к разряду беллетристики, утверждалось, что эти люди таким образом узнавали о работе телефонных сетей то, что никому не было известно. Я имею в виду штуки вроде врожденных багов в системе, слабых мест и дыр. И, конечно же, они вовсю своим знанием пользовались. Как я уже сказал, они просто насвистывали тональные сигналы в телефонную трубку, вводя операторов в заблуждение, или делали так, что спутники сами перенаправляли их звонки в другие страны. Они проделывали все эти штуки. И хотя это был скорее фантастический рассказ, я перечитывал эту статью снова и снова. И чем больше я ее перечитывал, тем более реальным мне казалось все написанное в ней.

В этой статье было еще кое-что, что меня заинтриговало. Там была описана целая группа людей, занимавшихся этим, – телефонных фрикеров. Они были технарями, скрывающимися под вымышленными именами, и жили в разных частях страны. Кто-то был с северо-востока, кто-то жил на юго-востоке, кто-то на западе США. Они были везде. В этой истории был эпизод, когда несколько парней поехали в Аризону, подключились к кабелю в телефонной будке и в буквальном смысле смогли захватить телефонную сеть целой страны. Там описывалось, что они сумели создать конференцию из десяти человек.

Эти герои были слишком подробно описаны, чтобы быть вымышленными. Помню, что в статье было написано что-то про слепых детей, которые просто хотели с кем-нибудь поговорить. Каким-то образом они упросили сотрудников телефонной компании раскрыть им некоторые внутренние секреты, и после этого они могли разговаривать друг с другом. Это тоже было похоже на правду.

В той статье также рассказывалось о принципах, которые соблюдали эти ребята. Это все затевалось не только ради бесплатных звонков. Один из них утверждал, что, выявляя уязвимые места в системе и сообщая о них в телефонную компанию, он делал хорошее дело. Такой подход был мне по душе.

Там еще писалось про один из секретов, раскрытый этими ребятами. Вообще я уже знал этот секрет, так что это только еще раз подтвердило мою правоту. Я имею в виду трюк, когда берется любой телефон – это работает с любым телефонным аппаратом и сегодня – и номер набирается самим рычагом телефонной трубки. Я имею в виду рычаг, положение которого сообщает телефонной компании, снята телефонная трубка или нет. Вот, например, вы поднимаете телефонную трубку. Слышен гудок, так? Затем вы быстро нажимаете на рычаг один раз – это все равно что набрать «1». Если быстро дернуть его дважды – это все равно что набрать «2». Дернув его быстро десять раз, вы наберете «0». (Это работает еще с тех времен, когда использовались телефонные аппараты с импульсным набором. Вы набирали, скажем, «5», и номеронабиратель щелкал пять раз – щелк, щелк, щелк, щелк, щелк.) Как я уже сказал, это работает и сегодня. Попробуйте сами.

Об этом знали лишь немногие, поэтому я понимал, что все эти «вымышленные» технари в статье были очень похожи на меня, они обожали собирать различные устройства и хотели нащупать грани возможного – это фактически было их главной целью. Поскольку я знал про фокус с рычагом, у меня сразу же зародились подозрения.

* * *

В этой статье в журнале Esquire рассказывалось про телефонного фрикера по имени Джо. Он был слепым. В статье писалось о том, как он сделал крутое открытие: так, например, если проиграть высокую ноту «ми» – на две октавы выше, чем верхняя «ми» на гитаре, которая эквивалентна звуковому импульсу частотой в 2600 герц, – то этот звук активизирует тандем и предоставит вам контроль над телефонной сетью. Вполне возможно, что это тоже работает и по сей день, попробуйте. Однако Джо был способен в точности воспроизвести этот звук своим голосом!

У Джо были просто идеальные вокальные данные – наверное, потому что он был слепым, не знаю. Первым звуком он захватывал линию, затем воспроизводил несколько коротких звуков, которыми набирал номер. Я не мог поверить в то, что это было возможно, – мой мир просто перевернулся с ног на голову. Ведь просто воспроизведя своим голосом ноту «ми», он мог звонить по межгороду совершенно бесплатно. В телефонной компании это все регистрировалось как бесплатные телефонные звонки с префиксами 800 или 555. Он делал это своим ртом!

В той статье еще писали про человека под псевдонимом Капитан Кранч – в честь кукурузных хлопьев (Cap’n Crunch), в которые тогда вкладывалась игрушка-свисток. С помощью этого свистка этот парень обнаружил ту же возможность, что и слепой Джо: если зажать нужную дырку на таком свистке, то он воспроизводил чистую ноту «ми», или звуковой импульс в 2600 герц. Это был тот самый тоновый сигнал, захватывавший телефонную линию и позволявший фрикеру делать с ней все, что угодно.

Чтобы совершать звонок после захвата линии, Капитан Кранч пользовался устройством, которое он называл «синей коробкой». С ее помощью можно было вводить в телефонную трубку сигналы, она работала по такому же принципу, что и обычный набор. Этот метод работал в любой мультичастотной телефонной сети (MF) в США, тогда как Джо и свисток из коробки кукурузных хлопьев работали только с оборудованием с фиксированной частотой.

По легенде, парень, сконструировавший «синюю коробку», украл или позаимствовал образец руководства по телефонному оборудованию в телефонной компании, в котором были указаны номиналы всех частот, необходимых для сборки устройства. В статье писалось, что в телефонной компании догадались об этом, и она начала изымать такие руководства из всех библиотек страны. Иначе говоря, они засекретили эту информацию. Больше они ее никогда никому не предоставляли. Но знаете что? Информация уже просочилась. И распространилась в народе. Было уже слишком поздно.

Идея создания «синей коробки» просто потрясла меня. С ее помощью любой мог подключиться к более чем 800 номерам и пользоваться телефонной сетью, чтобы совершать звонки по всему миру. Все просто. Достаточно поднести динамик «синей коробки» к телефонной трубке. И хотя это было чрезвычайно просто, всего около тысячи человек по всей стране, технарей вроде меня, смогли об этом узнать и начать этим пользоваться.

* * *

Как только я прочел статью, то тут же позвонил Стиву Джобсу. Он тогда только перешел в двенадцатый класс в школе Хоумстед – той самой, куда ходил и я. Я стал рассказывать ему об этой статье и о том, насколько это все было круто в техническом смысле. Я сказал ему, что если верить этой якобы вымышленной истории, все телефонная система могла быть взломана. Или атакована. Я рассказал ему, как эти умные инженеры в статье захватывали ее и использовали в своих целях. По-видимому, они знали о телефонной сети больше, чем сами сотрудники телефонной компании. Если все то, о чем повествовалось в статье, было правдой – а я верил, что это возможно, – то это означало, что все секреты телефонных компаний были раскрыты. Значит, такие люди, как мы, могли начать создавать свои маленькие сети, чтобы пользоваться услугами больших.

Это было самым волнующим событием в нашей жизни в тот момент. Мне было двадцать; Стиву, наверное, семнадцать.

Помню, как я говорил с ним по телефону тем вечером, запнулся на середине предложения и заметил: «Погоди-ка, Стив, все в этой статье, похоже, правда. Они указывают реальные частоты, типа 700 и 900 герц. В вымышленных статьях так не делают. Они даже рассказали, как можно набирать «1», «2» и «3». Они рассказали про коды, с помощью которых можно звонить в Англию».

В литературных опусах, как я считал, не могут быть приведены известные факты или информация, которую можно проверить. И мы начали думать, как бы проверить, правда это все или нет.

* * *

Часом позже я заехал за Стивом, и мы отправились в Стэнфордский центр линейного ускорителя – SLAC. В нем была большая библиотека с различными техническими изданиями, просто огромная. Там хранились такие образцы технической документации, компьютерных книг и журналов, которых было не найти в обычной библиотеке или в любом другом месте. Если было место, где хранились технические руководства по эксплуатации телефонных сетей с номиналами тоновых частот – те руководства, которые телефонные компании собирались изъять из свободного обращения, – это было именно оно.

Я часто незаметно проникал в эту библиотеку по воскресеньям, когда учился в средней школе, и уже потом, когда только начал заниматься сборкой компьютеров. Вообще говоря, я не назвал бы это незаконным проникновением, ведь двери туда были всегда открыты. По своему опыту могу сказать, что люди поумнее всегда оставляют двери открытыми. Может быть, потому, что их ум занят более важными делами.

Итак, в один из воскресных дней в 1971 году Стив и я проникли туда и принялись искать книги с информацией о телефонных сетях. Как я уже говорил, та статья из журнала Esquire выглядела уж слишком правдоподобной, чтобы быть выдуманной. В художественном произведении могли бы написать, что тоновыми сигналами можно было набирать телефонные номера, но в этой статье объяснялось, как тоновые сигналы работали парами. Так, например, там говорилось, что семисот– и девятисотгерцовые тоновые сигналы, звучавшие вместе, означали «1», семисот– и тысячастогерцовые тоновые сигналы означали «2», семисот– и тысячатрехсотгерцовые означали «3» и так далее. Там было еще много подробностей, которые мы могли проверить на истинность прямо там, в библиотеке SLAC. Мы со Стивом сидели там и пытались найти что-то, что подтвердило бы существование «синей коробки». Нам нужен был полный список номиналов частот, который в теории должен был отвечать всему набору чисел. Это бы означало, что мы могли бы собрать свою «синюю коробку».

Мы листали разные книги, у меня в руках было синее телефонное руководство наподобие кодов CCITT, толщиной сантиметров пять. Это давно забытое обозначение для Comité Consultatif International de Télégraphique et Téléphonique, или Международного консультационного комитета по телефонии и телеграфии – МККТТ. Это французское название для особой группы людей, которая занималась определением стандартов для телеграфа, а затем и для телефонных сетей.

Я перелистывал страницы, и внезапно что-то меня остановило. Вот оно: полный список номиналов частот для мультичастотного телефонного оборудования.

И точно, все было так, как и писал Esquire: «1» состояла из сигналов в 700 и 900 герц – «2» – 700 и 1100 герц, «3» – 700 и 1300 герц.

Я замер, схватил Стива за руку и чуть было не закричал. Мы оба смотрели на этот список, у нас внутри все бурлило. Мы лишь бубнили: «Ого, блин!», или «Ух ты, это все правда»! Я трясся сильнее, у меня аж мурашки побежали по телу. Эврика! По пути домой мы только об этом и говорили. Мы были сильно взволнованы. Теперь мы знали, что сможем собрать такую штуку сами. У нас была необходимая формула! И в той статье все явно было чистой правдой.

В тот вечер я отправился в местный магазин электроники в Саннивейл и купил несколько стандартных запчастей для сборки звуковых генераторов, описанных в той статье. Я сразу же обнаружил набор для сборки такого тонового генератора и принес его домой к Стиву. Прямо там же я спаял два тоновых генератора вместе. На наше счастье, у Стива уже был частотный модулятор, который он собрал до этого, и мы смогли соединить эти детали вместе. А еще у нас было устройство с номеронабирателем, с помощью которого можно было измерять звуковую частоту тонового сигнала. Так, например, я мог включать один номеронабиратель, видеть частоту звука и регулировать ее, пока не получал значения приблизительно 700 герц. Затем я включал второй номеронабиратель и настраивал его на 900 герц. В конце концов я включал их одновременно и записывал воспроизводимый ими звук длиной приблизительно в секунду на кассетный магнитофон. Как вы помните, сумма этих двух сигналов означала «1». Затем я воспроизводил соответствующие комбинации и для других чисел. В результате после всего этого у нас были записаны один семизначный и один десятизначный телефонный номер.

Потом мы настроили тоновый генератор на 2600 герц, или ноту «ми» в высокой октаве, которая, если верить статье, должна была захватывать телефонную линию. Это сработало!

После того как мы набрали префикс 555, выводивший на справочную межгорода, мы услышали тот самый спецсигнал, о котором писалось в статье. Мы решили, что система ждала ввода тоновых сигналов, чтобы перенаправить наш звонок. Но нет. Мы проиграли наш набор тоновых сигналов, записанный на пленке, однако не смогли соединиться.

Нас ждал облом. Как бы мы ни пытались перенастроить частоты, они воспроизводились с колебаниями. У меня не получалось точно их выставить. Я продолжал попытки, но все равно не мог настроить их идеально. Я понял, что генератор тоновых сигналов был недостаточно качественным и у нас не получится опровергнуть или подтвердить все то, что было написано в статье.

Но сдаваться я не собирался.

* * *

Следующий день был моим первым учебным днем в Беркли. Я был поглощен занятиями – мне очень нравились новые предметы, – но не мог перестать думать о «синей коробке». Я носил статью из Esquire с собой и начал собирать все статьи о телефонных фрикерах из воскресных газет. Я расклеивал все найденные статьи на стене своей комнаты в общежитии. Я рассказывал об этих людях всем своим друзьям, о том, какими умными они были. Я уверял всех, что они потихоньку начинают захватывать телефонную связь по всей стране.

Так начался лучший учебный год в моей жизни. Я жил в своей маленькой комнате в общежитии на первом этаже Нортон-холл. Когда я рассказывал другим студентам о том, над чем мы работали со Стивом Джобсом, и пересказывал им другие факты из той статьи, у них отвисала челюсть. Я начал зарабатывать себе репутацию главного телефонного фрикера нашего корпуса, что было правдой. Ведь однажды я как следует изучил наш корпус общежития и обнаружил на нашем этаже незапертую каморку, из которой открывался доступ к телефонным проводам. Там я увидел кучу проводов, которые шли на верхние этажи – в общежитии над общей зоной было еще восемь этажей вместе с нашим. Я подключился к телефонной паре и подсоединил телефонные трубки. Так я хотел с точностью установить, какие именно провода вели к каждой комнате. Я продолжал пробовать разные провода и нашел ту самую линию, которую хотел найти.

Хотя я по-прежнему был застенчивым и на меня мало кто обращал внимание, вся эта история с телефонным фрикингом прославила меня на всю общагу, и меня стали звать на вечеринки и прочее.

Как раз где-то в это время я обнаружил, что существовало другое устройство для телефонного фрикинга, которое называлось «черная коробка». Она не позволяла совершать бесплатные звонки, как «синяя коробка», она делала так, что все входящие звонки для вас были бесплатными.

Я нашел схему «черной коробки» в книге Эбби Хоффмана «Укради эту книгу!» Это была популярная в узких кругах книжка, на которую я каким-то образом наткнулся в обыкновенном книжном магазине. (Они хранили ее за прилавком, чтобы никто не воспринял призыв, вынесенный в ее название, буквально!)

В том же году вышел номер журнала Ramparts с материалом, в котором подробно описывался и иллюстрировался процесс сборки «черной коробки» из деталей на общую стоимость в два доллара, которые можно было купить в любом магазине Radio Shack. Для этого были нужны всего лишь конденсатор, резистор и переключатель или обычная кнопка.