Текст книги "Раненая страна"

– Как чувствует себя твоя мать? Горе исказило лицо гравелинга. Кулаки сжались от боли и бессилия.

– Смерть Калины очевидна.

Глаза Сандера стали тусклыми, как у раненого человека. В них читалась мука истерзанного сердца.

– На восходе солнца я пролью ее кровь вместе с вашей. Кавинант печально покачал головой. Его мозг наполнился страхами и вопросами, но он растолкал их в стороны, создав внутри себя пространство ясности и покоя. “Все верно, – подумал он. – Давай, прокаженный! Другого выбора нет!"

Глубоко вздохнув, он поднялся на ноги и взглянул на гравелинга подкаменья Мифиль.

– Сандер, у тебя есть нож?

Тот небрежно кивнул, словно этот вопрос не имел никакого смысла.

– Вытащи его.

Сандер неохотно подчинился. Сунув руку за пояс, он вытянул из ножен длинный железный кинжал. Пальцы гравелинга держали оружие так неловко и неуверенно, будто он и понятия не имел, как им пользоваться.

– Я хочу, чтобы ты чувствовал себя в безопасности, – продолжал Кавинант. – У тебя есть нож. Мои руки связаны. Я никак не могу навредить тебе, правда?

Сандер с недоумением воззрился на пленника.

"Все нормально, – убеждал себя Кавинант. – Давай, прокаженный. Покажи, на что ты способен”.

Сердце ломилось сквозь ребра. Его громкий стук заполнил грудь, не оставив места для воздуха. Но он не дрогнул.

– Достань свой оркрест. Покажи мне Солнечный Камень. И Сандер снова подчинился. Страх перед Береком Полуруким держал его, как муху в кулаке.

Кавинант не смел взглянуть на камень. Боковым зрением он увидел испуганные глаза Линден. Дрожь мрачного предчувствия угрожала нарушить концентрацию внимания. Он стиснул зубы, чтобы не выдать своего волнения.

– Коснись меня камнем.

– Коснуться? – прошептал гравелинг.

– Коснись им моего лба!

Глаза Сандера сузились. В них промелькнули искорки сомнений. Его плечи приподнялись, и он отступил на шаг, сжимая рукоятку ножа и Солнечный Камень.

Делай это!

Рука гравелинга медленно потянулась вперед. Со стороны казалось, что она двигалась сама собой. Оркрест прижался холодной гранью к двум складкам на лбу Кавинанта.

Тот быстро перевел внимание на кольцо, отыскивая связь между оркрестом и белым золотом. Ему вспомнился солнечный свет и его безумство на склоне Горы Грома. Перед глазами возник мимолетный образ Баннора, который, приподняв его руку, приложил кольцо к Посоху Закона. Спусковой крючок. Внезапно он почувствовал взрыв силы.

Ты к есть белое золото.

Молчание стало невыносимым. Уголки его губ приподнялись, обнажая зубы. Чтобы уменьшить напряжение, он прищурил глаза.

Спусковой крючок.

Кавинанту не хотелось умирать. Он не хотел, чтобы Страна погибла из-за глупости напуганных людей. Лорд Фоул не знал пощады, и его надо было остановить любой ценой.

Соединив в уме оркрест и белое золото, Кавинант впустил в себя силу. Белая вспышка едва не взорвала лоб.

Линден вышла из оцепенения. Сандер отдернул руку, сжимавшую Солнечный Камень. Порыв силы затушил огонь масляной лампы.

Кавинант встряхнул свободные руки и поднял их вверх. Не обращая внимания на огненную магму, хлынувшую в пальцы, он растер ладони, а затем со вздохом облегчения открыл глаза. Его ладони сияли цветом полной луны. Он чувствовал накал и страстность огня, но пламя не причиняло ему никакого вреда.

Сияние левой руки поблекло и угасло. Однако правая ладонь становилась все ярче и ярче. Пламя вырывалось из кольца и, распространяясь по руке, пылало без запаха и звука.

Линден смотрела на него дикими глазами. Зрачки Сандера отражали серебристый огонь, и он прикрывал лицо рукой, словно не мог вынести такой мощной и откровенной демонстрации силы.

А ты все еще упрям!

«Да, Лорд Фоул! – прошептал Кавинант. – Ты даже не представляешь, как велико мое упрямство!»

Сорвав веревки с запястий Линден, он протянул руку к Сандеру, требуя Солнечный Камень.

Как только гравелинг выпустил оркрест из одеревеневших пальцев, камень упал на ладонь Кавинанта и засиял пронзительным белым светом. В этой маленькой комнате он казался солнцем. Линден пригнула голову. Сандер, закрыв глаза рукой, испуганно замахал перед собой ножом.

– Это дикая магия! – произнес Кавинант. Его голос струился из уст, как пламя. Возобновившаяся циркуляция крови терзала нервы острыми коготками.

– Твой нож не справится с такой огромной силой. Но успокойся, Сандер. Тебе ничто не угрожает. Я не собираюсь причинять вред людям вашего подкаменья.

Ночь становилась все более прохладной, однако по лицу Кавинанта стекали капельки пота.

– Я пришел сюда, чтобы спасти Страну. И я не позволю тебе убить нас с Линден.

– О, Нассис, мой отец! – испуганно вскричал гравелинг. – Неужели ты был прав? Неужели твои слова оказались истиной?

Кавинант расслабился. Он понял, что добился своей цели. В тот же миг по его телу прокатилась волна усталости.

– Вот! Возьми его! – произнес он хриплым от напряжения голосом.

– Ты отдаешь мне его обратно…

– Этот Солнечный Камень принадлежит тебе!

Ошеломленный увиденным, Сандер прикоснулся к оркресту и тут же отдернул руку. Мир, который он знал, превращался в хаос. Когда сияние камня коснулось и не обожгло его, гравелинг сжал свой оркрест в ладонях как символ надежды, внезапно озаривший путь.

Кавинант со стоном отпустил бурлившую в нем дикую магию. Огонь угас, как будто излился из его руки. Солнечный Камень померк, и комната погрузилась в густую темноту.

Кавинант прислонился к стене, прижимая к груди дрожащие руки. Блики огня, мелькающие перед глазами, меняли цвет от белых до малиновых тонов. Несмотря на усталость, он не мог позволить себе передышки. Ситуация оставалась неопределенной. Кавинант отказался от магии только для того, чтобы Сандер получил свободу выбора. И теперь ему предстояло узнать, насколько оправданным был этот риск.

– Я хочу уйти из деревни, – произнес он настоятельным шепотом. – Иначе здесь что-нибудь произойдет. Опустошитель может вернуться сюда и вызвать новые беды. Мы должны немедленно покинуть это подкаменье. Но нам необходима помощь. Нам нужен человек, который знал бы Солнечный Яд – и мог вести нас к цели. Сандер! Я зову тебя с собой!

Из темноты послышался хрип. Сандер задыхался, словно шел ко дну.

– Я гравелинг подкаменья Мифиль. Люди доверили мне жизни. Как я могу предать свой дом и отправиться с тобой – неизвестно куда и зачем?

– Сандер! Я хочу спасти Страну! – воскликнул Кавинант, вкладывая в слова убежденность своей души. – Спасая всех, мы поможем и жителям твоего подкаменья!

Гравелинг молчал. Кавинант прижал ладонь к губам, чтобы с них не сорвалась мольба о помощи. Его сердце билось все сильнее и сильнее. Оно кричало: “Сандер! Ты мне нужен!"

Внезапно заговорила Линден. Ее голос был наполнен пугающей страстью.

– Ты не должен убивать свою мать! Сандер судорожно вздохнул:

– Я не хочу проливать ее кровь. И вашу тоже… Возможно, люди простят мою измену.

От облегчения у Кавинанта закружилась голова. И он едва услышал свои собственные слова:

– Тогда нам надо поторопиться.

Глава 7
Марид

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Сандер неподвижно стоял у двери, словно потерял контроль над обессиленным телом. Из темноты послышался его хриплый напряженный голос:

– Только не предавай меня, Томас Кавинант.

Прежде чем тот успел что-либо ответить, гравелинг отдернул занавес. Они увидели пустую площадь, освещенную лунным светом.

– Что мы будем делать с охраной? – тихо спросил Кавинант.

– Здесь нет никакой охраны. – Голос Сандера казался шепотом ночного ветра. – В нашем подкаменье жертвы отдаются на попечение гравелинга. И это правильно. Тот, кто проливает кровь людей, должен до конца разделять их предсмертные мгновения. Жители деревни спят. Нам некого бояться.

Уловив в тоне Сандера затаенную злость, Кавинант отбросил прочь свою усталость.

– А как насчет тех постов, которые охраняют подходы к деревне?

– Нам надо проскользнуть мимо них незамеченными.

Сандер вышел из хижины. Линден последовала за ним, но, поравнявшись с Кавинантом, остановилась и тихо прошептала:

– Ты ему доверяешь? Между прочим, он уже жалеет о том, что согласился.

– Я знаю, – ответил Кавинант, и, обругав в уме остроту ее восприятия, он мрачно добавил:

– Мое недоверие обычно вызывают те, кто никогда не сожалеет о своих решениях.

Немного помолчав, Линден холодно ответила:

– В отличие от тебя я не считаю сожаление одним из человеческих достоинств.

Она гордо приподняла подбородок и вышла в ночь.

Кавинант остановился в дверном проеме, устало вглядываясь в тьму. Его подташнивало от голода, и мысль о том, что ожидало их впереди, подрывала те малые силы, которые ему удалось сохранить до этого времени. Язвительность Линден задела его за живое. Почему она отвергала такие простые человеческие чувства? Как будто она сама никогда ни о чем не сожалела…

Впрочем, момент для размышлений был неподходящим. Им требовалось как можно быстрее покинуть деревню. Спотыкаясь о камни, Кавинант поспешил за своими спутниками.

После темной комнаты луна казалась ослепительно яркой. Сандер и Линден поджидали его у стены ближайшего дома. Как только он присоединился к ним, гравелинг махнул рукой на север и начал быстро пробираться между каменными строениями. Линден едва не наступала ему на пятки, а Кавинант держался позади, отставая на несколько шагов.

Когда они оказались на краю деревни, Сандер остановился. Велев Кавинанту и Линден ждать его на этом месте, он торопливо вернулся в подкаменье.

Кавинант попытался успокоить дыхание. Линден стояла рядом, взволнованно сжимая кулаки. Ее губы беззвучно шевелились, словно она о чем-то спорила со своим страхом. По спине Кавинанта пробежала зябкая дрожь. Казалось, что ночная прохлада нагнетала вокруг беглецов тревогу. Минут через пять из темноты появился Сандер. В его руках виднелся продолговатый предмет, похожий на дыню.

– Это гнилянка, – прошептал он Кавинанту и, кивнув, зашагал вперед.

Словно три привидения, они миновали последний ряд домов и покинули подкаменье.

Сандер вел их к реке. Он шел, полупригнувшись, уменьшая тень, которую отбрасывала луна. Линден следовала его примеру. Казалось, она была рождена для бегства в ночи. Ее тело буквально скользило сквозь лунный свет. Но заплетающиеся ноги Кавинанта сводили их труды на нет. Он поминутно спотыкался и производил столько шума, что его хватило бы на дюжину человек.

Внезапно Сандер лег на живот, повис на краю скалы, а затем спрыгнул вниз в глубокую и широкую впадину, некогда бывшую руслом стремительной реки.

Линден прыгнула следом. Песок смягчил ее падение. Она быстро отбежала в тень под обрывом и присоединилась к Сандеру.

Кавинант замер на гребне скалы. При взгляде вниз у него закружилась голова. Он беспомощно осмотрелся по сторонам. Пересохшее русло тянулось зигзагом в оба конца – к горам и Южным Пустошам.

Он ничего не понимал. Прошлой ночью река Мифиль грозила затопить всю долину.

– Скорее! – шепнул гравелинг. – Тебя же могут увидеть!

Кавинант прыгнул вниз. Упав на четвереньки, он растянулся на песке. Сандер бросился к нему на помощь, но Кавинант махнул рукой, давая понять, что с ним все в порядке. Погрузив пальцы в песок, он попытался добраться до влажного слоя. Однако ниже песка находилась только сухая пыль, от которой он едва не зашелся в кашле.

Невероятно!

Русло казалось таким же сухим, как ложбина между двумя барханами. Неужели в Стране изменился Закон – незыблемый закон природы?

– Кавинант! – зашипела Линден.

Сандер схватил его за талию и поднял на ноги. Подавив порыв слепой ярости, Кавинант спотыкаясь перебежал в тень, которая тянулась вдоль берега. Овладев собой, он перевел дыхание и осмотрелся. Сандер указал на север, где в сотне футах от них над руслом темнела арка длинного моста.

– Там стоит один из охранников, – прошептал он на ухо Кавинанту. – Другие нас не могут заметить, но мимо этого нам не пройти.

– Что же делать? – спросила Линден.

Гравелинг приложил палец к губам. Подняв с земли гнилянку, он начал подкрадываться к мосту. Тень берега служила прекрасной защитой. Кавинант и Линден последовали за ним.

Они двигались медленно и осторожно. Помимо острых камней, которыми ощетинилось дно реки, у берега встречалось множество ям. Кавинанту все время приходилось смотреть себе под ноги. Тем не менее его взгляд постоянно возвращался к мосту – зловещей черной дуге, которая преграждала им путь к свободе. Он вспомнил, как шел по этому мосту с Этиаран и Леной. Память вернула прежнюю боль, заставив сердце задрожать от горя.

Несмотря на хорошее зрение, Кавинант так и не увидел охранника. Скорее всего, тот прятался за перилами моста.

Они подползли почти к самым опорам. Затаив дыхание, Кавинант следил, как Сандер взбирался по крутому откосу. Гравелинг двигался с предельной осторожностью, понимая, что каждая галька или горсть песка могла стать поводом для сигнала тревоги. Через несколько секунд он исчез за оградой моста.

Неопределенность повисла в воздухе, как колокол, готовый расколоть ночную тишину на части. Внутренности Кавинанта сжались в комок. Линден испуганно съежилась и присела на корточки. Внезапно они услышали тихий шлепок, за которым последовали стон и звук упавшего тела. Еще через миг они увидели гравелинга, который, скользнув под перилами моста, мягко спрыгнул на песок пересохшего русла.

– Теперь нам надо спешить, – сердито промолвил он. – Вскоре появится смена, и наше бегство перестанет быть тайной.

Сандер отвернулся от Кавинанта и зашагал в темноту. Его плечи подрагивали, словно он плакал. Очевидно, там, на мосту, ему пришлось столкнуться с тем, кого он знал всю свою жизнь, и это было для него невыносимым.

Гравелинг перешел на быстрый шаг. Кавинант и Линден с трудом удерживали взятый им темп.

Лунный свет ронял серебро, превращая рябь песка в старинную чернь, а ночную тьму – в изделие ювелира. Звезды подмигивали над кромкой гор, как целомудренные девы из окон женского пансиона. Колючие вершины тянулись к недосягаемым небесам, забыв о смирении и скромности. И у Кавинанта захватывало дух от удивительной красоты, которую дарила ему Страна.

Когда луна начала клониться вниз, а горы слева от них сменились высокими холмами, усталость окончательно одолела Кавинанта. Его сердце давало перебои, отказываясь участвовать в дальнейшем бегстве. Мышцы рук и ног наполнились песком бессилия. Кроме того, ему требовалось выполнить еще одно дело. Шепотом Кавинант попросил гравелинга остановиться. Опустившись на землю, он лег на спину и всосал прохладный воздух в горящие легкие.

Линден села рядом с ним. Она немного задыхалась, но по-прежнему была полна энергии и сил. Сандер нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его выносливость и привычка к длительным переходам еще раз напомнили Кавинанту о тех невыносимо трудных условиях, в которых жили теперь обитатели подкаменья Мифиль. Чтобы не умереть голодной смертью, им приходилось убивать не только чужаков и преступников, но и своих больных сородичей. Как могла докатиться до этого Страна – прекрасная Страна, которую он безумно любил?

Дав передохнуть своим спутникам, Сандер заторопил их:

– Конечно, до восхода солнца мы будем здесь в полной безопасности. Но не надо забывать, что в подкаменье Мифиль уже знают о нашем бегстве. Поддавшись усталости и лени, мы можем накликать на себя огромную беду. Утром нас будет видно с большого расстояния. Тот Всадник, который направляется в деревню, может заметить нас. И он обязательно кинется в погоню, когда ему расскажут о вашем бегстве. Томас Кавинант! Ты просил меня стать проводником. Но я до сих пор не знаю, куда вы собираетесь идти. Кавинант со стоном приподнялся.

– Давай сначала о главном.

Он многому научился в прошлом и повидал немало людей. Кавинант был убежден, что большой и обстоятельный ответ не понравится простому жителю подкаменья. Поэтому он решил остановиться на более понятной и близкой цели.

– Прежде всего я хочу найти Марида.

– Марида? – с удивлением переспросил гравелинг. – Разве я не говорил вам о наказании, наложенном на него людьми моего подкаменья? Согласно Заповедям, он отдан на милость Солнечного Яда. И этот приговор уже приведен в исполнение.

– Я знаю, – ответил Кавинант. – Ты говорил нам об этом. Но я повторяю – он невиновен.

– Есть на нем вина или нет, это ничего не значит, – печально произнес гравелинг. – Наказание исполнено. Мужчины и женщины, уводившие его на равнину, вернулись незадолго до того, как я отправился к вам.

Усталость пробуждала раздражение. Кавинант с трудом сохранял спокойствие:

– И что они с ним сделали?

Недовольно вздохнув, Сандер посмотрел на далекие звезды.

– Они отвели его на равнину, связали и оставили там ждать исполнения приговора.

– А тебе известно, где они его оставили?

– Приблизительно. Мы говорили об этом перед их уходом. Но я не знаю точного места.

– Ничего. Попробуем найти.

Ослабевшие мышцы Кавинанта казались заполненными водой. Тем не менее он поднялся на ноги и строго посмотрел на гравелинга:

– Веди нас туда.

– Кавинант! Мы только зря потеряем время! – Лицо Сандера выглядело как сгусток тьмы. – Это очень далеко. Давай лучше найдем для себя убежище. Не забывай, с рассветом солнца мы превратимся в добычу.

– Но Марид невиновен! – В голосе Кавинанта зазвучала безумная ярость, но он тревожился не об этом. – Пойми! Опустошитель овладел им только из-за меня и Линден. Я не собираюсь бросать его на произвол судьбы. Черт бы тебя побрал! Веди нас к нему! – Он сердито схватил Сандера за грудки:

– На моих руках и так уже много крови!

Гравелинг нахмурился, словно только что понял какую-то важную и пугающую истину. Взглянув на Кавинанта, он тихо ответил:

– Ты не знаешь, что такое Солнечный Яд.

– Тогда расскажи нам о нем! Почему ты так его боишься?

– Мы все пострадаем от проклятия Марида! Линден, стоящая за спиной Сандера, сказала:

– Он говорит что думает. Ему кажется, что на восходе солнца с нами произойдет что-то ужасное.

Взяв свою ярость под контроль, Кавинант отступил на шаг от Сандера, посмотрел на Линден и тихо спросил:

– А ты что думаешь?

Помолчав какое-то время, она хрипло произнесла:

– Когда ты говорил мне об одержимости Джоан, я тебе не верила. Но вчера мне довелось увидеть Опустошителя своими глазами. Я знаю, что он потом покинул Марида. И конечно, мы должны спасти этого парня. – Казалось, она сплетала свои слова из ночного воздуха. – Если хочешь, оставайся с Сандером здесь. Скажите, куда идти, и я сама отправлюсь на поиски Марида…

– Небо и земля! – воскликнул гравелинг. – Неужели я предал свой дом ради того, чтобы вы искали человека, которого уже невозможно спасти? Если вы не одумаетесь, мы будем молить небеса о смерти!

"Кавинант взглянул на темный силуэт Линден, удивляясь силе ее духа. Затем мягко ответил Сандеру:

– Ты называл Марида своим другом.

– Вы просто сошли с ума! – закричал гравелинг. – Вы такие же безумные, как и мой отец Нассис! – Схватив камень, он яростно швырнул его в речной берег. – Я тоже сошел с ума…

Внезапно он повернулся к Кавинанту:

– Хорошо. Я отведу вас туда. Но я не хочу… Неудержимый гнев сдавил его горло. Взревев, он вонзил кулак в ночное небо.

– Я не хочу страдать от Солнечного Яда, будь вы даже трижды безумными или мудрыми!

Он резко повернулся к берегу и начал карабкаться по крутому откосу.

Кавинант подошел к Линден. Он хотел поблагодарить ее за поддержку и готовность идти на риск ради спасения без вины осужденного человека. Но она отвернулась от него и поспешила за Сандером.

– Скорее, Кавинант, – шепнула Линден через плечо. – Мы должны поторопиться. Я не знаю, чего боится Сандер, но думаю, нам это тоже не понравится.

Он смотрел, как она взбиралась по откосу. Мы будем молить небеса о смерти. Кавинант провел ладонью по подбородку, чувствуя под пальцами колючую щетину. Собравшись с силами, он поспешил за своими спутниками.

Когда они вскарабкались на край откоса, перед ними предстал совершенно иной ландшафт. За исключением неровной полоски мифильских гор, равнина казалась голой и невыразительной. Она простиралась на север и запад до самого горизонта, и ее разнообразили лишь легкие ложбины и русло пересохшей реки. Кавинант не мог поверить своим глазам – здесь не было ни кустов, ни травы. Свет низкой луны придавал бесплодной земле вид жуткого и призрачного мира, который веками страдал от бесконечной жестокой засухи.

Сандер зашагал на север-восток – почти параллельно горам, которые виднелись вдалеке. Кавинант изо всех сил старался не отставать от него, хотя и не понимал, чего тот так боялся. В конце концов он попросил проводника немного сбавить темп. Гравелинг угрюмо ответил, что на отдых не осталось времени.

– Но зачем нам доводить себя до изнеможения? – спросил его Кавинант.

Сандер выругался и снова двинулся вперед. Однако, несмотря на свое лихорадочное беспокойство, замедлил шаг.

Через некоторое время луна зашла за горизонт. К счастью, местность не преподносила никаких сюрпризов, и путникам хватало скудного света звезд. Сандер уверенно вел их по равнине. Серая полоска на востоке все больше и больше вгрызалась в ночное небо.

Чем сильнее светлел горизонт, тем взволнованнее становился гравелинг. Он перебегал с места на место, осматривал неровности и озирался по сторонам. Судя по всему, Сандер искал что-то очень важное. Когда они прошли с пол-лиги, он испуганно повернулся к Линден и Кавинанту:

– Мы должны найти большой камень – вроде какого-нибудь осколка скалы. Нам надо отыскать его до восхода солнца. Ищите, если вам дорога жизнь!

Кавинант остановился, переводя дыхание. Равнина покачивалась перед ним, как огромное море. Его руки и ноги наливались свинцовой тяжестью.

– Там, – сказала Линден, указывая вправо. Взглянув в этом направлении, Кавинант ничего не увидел.

Впрочем, он не имел ее обостренных чувств.

Бросив на Линден недоверчивый взгляд, Сандер поспешил проверить указанное место. Он встал на колени и очистил руками поверхность плоского валуна.

– Камень! Большой камень! – шептал гравелинг. – О небеса! Мы все-таки успели! – Вскочив на ноги, он обратился к своим спутникам:

– Мы должны остаться здесь. Этот обломок скалы защитит нас от Солнечного Яда.

Усталость помутила зрение Кавинанта. Он видел Сандера как бы сквозь туманную мглу. Опасения гравелинга не имели для" него никакого смысла. А до рассвета оставалось лишь несколько минут. Лучи разрисовали небо в желтые тона. Горизонт вздувался пузырем, предвещая рождение солнца. Почему же Сандер так боялся этих мгновений?

Как видно, Линден мучил тот же вопрос.

– Ты считаешь, что солнце может нанести нам вред? Но это какая-то нелепость! Во время вашей проверки молчанием мы вчера все утро простояли под солнцем, и с нами ничего не случилось. Можно сказать, нас донимали только ваши предрассудки и ничем не обоснованная злоба.

– Вы стояли на каменных плитах площади! – с раздражением ответил гравелинг. – Кроме того, опасны лишь первые лучи! Когда Солнечный Яд начал наполнять нашу долину, вы находились в хижине под защитой тени и камней!

"Как он мне надоел своими глупыми страхами”, – подумал Кавинант. Прикрыв глаза, он представил Марида, умирающего от жажды и жары. Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, он медленно двинулся вперед.

– Глупец! – закричал гравелинг. – Ради тебя я предал свой народ! Вернись на камень или ты погибнешь!

Взглянув на Сандера, Линден покачала головой и поспешила следом за Кавинантом. Вдогонку им неслись отчаянные крики:

– Вы разрушили мою жизнь! Неужели мне придется убить вас обоих?

Поравнявшись с Кавинантом, Линден шепнула:

– Он действительно верит в это.

Внезапно по телу Кавинанта прокатилась странная дрожь. Сам того не желая, он остановился и повернулся лицом на восток. Линден последовала его примеру. Какое-то время они щурясь смотрели на огненный диск восходящего солнца.

Тот пылал красным факелом на горизонте, и вокруг него виднелась легкая коричневая дымка – почти прозрачный саван, сотканный из пыли. Лучи впились в их лица, как волна сухого жара.

– Ничего, – хрипло сказала Линден. – Я ничего не чувствую.

Они посмотрели на Сандера. Тот по-прежнему стоял на камне. Его руки закрывали лицо, а плечи дрожали от горьких рыданий. Кавинант смущенно отвернулся и, не зная, что делать дальше, отправился на поиски Марида.

Линден пошла вместе с ним. Голод обострил черты ее лица. Глаза казались немного запавшими, и она слегка пригибала голову набок, словно рана за ухом все еще причиняла ей боль. Приподнятый подбородок придавал ей решительный вид. Поджатые губы казались узкой амбразурой, из которой вот-вот могло вылететь резкое слово. Она производила впечатление женщины, которая не знала поражений. Укрепившись ее волей, Кавинант продолжал идти вперед.

Солнечный свет превратил равнину в настоящую пустыню. Прежде ее тона были серебристыми и мягкими, но теперь она стала преддверием ада. Горячая пыль обжигала ноги даже сквозь толстые подошвы ботинок. Узкие трещины покрывали безжизненную почву старческими морщинами засухи и разрушения. На всем обозримом пространстве царило неподвижное безмолвие, и лишь изредка раздавались гулкие щелчки, когда твердая земля крошилась и лопалась от невыносимого зноя. Ландшафт мерцал от восходящих потоков нагретого воздуха.

Чтобы отвлечь себя от жары и усталости, Кавинант попросил Линден рассказать ему о том, как она воспринимает эту местность.

– Она больна. С ней творится что-то очень странное. – Линден произносила слова с такой обидой, словно вид пустыни наносил ей личное оскорбление. – Земля не должна быть такой. Это как гноящаяся рана. Иногда мне даже кажется, что из трещин польется кровь.

"Конечно, она не должна быть такой”, – подумал Кавинант. Страна стала похожей на Джоан. Фоул вернул ее ему, но в сломанном виде.

Волны жара жгли глаза. Земля белела сквозь пелену набегавших слез, как кровянистый гной огромного фурункула, по которому они брели неизвестно куда. Онемевшие ноги беспомощно оступались.

Линден подхватила его под руку, едва удержав от падения. Он вдруг снова почувствовал себя больным и немощным. Ярость прокаженного заставила его гордо приподнять подбородок.

– Чем же вызвано это омертвение? – спросил он дрожащим голосом.

– Не знаю, – мрачно ответила она. – Причина связана с той аурой вокруг солнца. Но само светило выглядит вполне нормальным.

Линден неохотно отпустила его руку.

– О кровь ада! – воскликнул Кавинант. – Что же натворил этот ублюдок?

Впрочем, он не ожидал ответа. Несмотря на свое новое восприятие, Линден знала не больше его. Кавинант остановился и выполнил процедуру ВСК – визуального самоконтроля. Потом, собрав остатки сил, вновь отправился на поиски Марида. Усталость отступала прочь при мысли о связанном человеке, который лежал под лучами жаркого солнца. Жажда и зной становились невыносимыми, но образ испуганного Марида делал их еще более отвратительными.

Они упрямо шагали через пустошь, покрытую пиявками красных пятен. Пыль наполняла рот соленым привкусом неудачи, а ослепительные лучи пробирались под веки и жалили мозг раскаленными иглами. Вместе с тошнотворной слабостью пришло головокружение. Лишь горы к юго-востоку от них помогали Кавинанту придерживаться выбранного направления. Солнце, словно молот, сплющило равнину, выбивая из людей пот и силы. Порою он даже удивлялся, что все еще оставался на ногах. Туман, мерцающий перед глазами, скрывал за собой бесцветную землю, и временами Кавинанту казалось, что он тоже является частичкой зноя, роняющей пот и шепчущей проклятия.

Вне всяких сомнений, он прошел бы мимо цели. К счастью, Линден сохранила бдительность. Она дернула его за рукав и вытянула из дремоты, предвещавшей близость теплового удара.

– Смотри!

Его губы прошептали беззвучный вопрос. Какое-то время он не мог понять, почему они больше не идут по раскаленной равнине.

– Да смотри же! – повторила она голосом, который походил на карканье.

Они стояли в широком углублении, напоминающем кратер. При каждом их шаге из-под ног поднимались облака колючей пыли. Прямо перед ними виднелись два деревянных столба, вбитых в сухую землю. Они располагались на некотором расстоянии друг от друга, словно для того, чтобы растягивать руки лежавшего человека. От столбов к пятну вытоптанной земли тянулись веревки, концы которых заканчивались петлями.

Петли были не тронуты.

Чуть дальше, на другом конце пятна, темнели две дыры, оставшиеся от столбов, к которым крепились ноги жертвы.

Кавинант судорожно сглотнул.

– Марид!

– Он ушел, – хрипло отозвалась Линден. Ноги Кавинанта подогнулись. Он сел и закашлял от поднятой пыли. Марид ушел. Они напрасно тратили силы.

Линден опустилась перед ним на колени. Ощутив на лице ее дыхание, Кавинант взглянул ей в глаза. Голос его спутницы скрипел, как песок на зубах.

– Я не знаю, как Мариду удалось выскользнуть из пут, но ему сейчас лучше, чем нам. Эта жара нас скоро доконает.

– Я не мог оставить его в беде, – ответил он заплетающимся языком. – Марид оказался такой же жертвой, как и Нассис.

Слова ободрали горло. Линден протянула руку и неловкими движениями смахнула с его бровей мелкий бисер бесполезного пота.

– Ты выглядишь просто ужасно.

Он устало приподнял веки и взглянул на свою спутницу. На ее губах запеклась грязь; лицо прочертили полоски пота; а в складках кожи над переносицей и в уголках рта собралась пыль. Глаза помутнели от жары и истощения.

– Посмотрела бы ты на себя.

– Нам нельзя здесь оставаться. Давай вернемся. Возможно, Сандер ищет нас.

Вопреки решительному виду ее голос испуганно дрожал. Она встала и помогла Кавинанту подняться на ноги. Тот безразлично пожал плечами. Он уже успел забыть о гравелинге.

Пройдя с десяток шагов по своим следам, они заметили фигуру, которая приближалась к ним через мерцавшее марево равнины. Кавинант остановился, всматриваясь в размытые контуры. Неужели мираж?

Линден стояла рядом, словно для того, чтобы подхватить его, если он потеряет равновесие. Фигура приближалась. Через некоторое время они узнали Сандера. Он ускорил шаг, но в двадцати шагах от них вдруг замер на месте, сжимая в правой руке нож. На этот раз он, видимо, знал, как его использовать.

Кавинант, нахмурив брови, мрачно смотрел на гравелинга, словно нож делал их незнакомыми друг другу. Рука Линден коснулась его плеча, предупреждая о возможной опасности.

– Томас Кавинант! Назови мое имя!

Лицо Сандера выглядело, как раскаленный камень. Кавинант встряхнул головой, отгоняя жаркий туман, который мешал ему думать.

– Назови мое имя! – свирепо закричал гравелинг. – Не заставляй меня убивать вас обоих.

"Убивать?” Волевым усилием Кавинант прорвался сквозь дремотное оцепенение.

– Тебя зовут Сандер, – хрипло ответил он. – Ты гравелинг подкаменья Мифиль и поэтому обладаешь оркрестом. Лицо Сандера вытянулось от удивления.