Книга: Ярость - Стивен Кинг

Есть масса книг и произведений на ставшую популярной тему «американский школьник расстрелял учителей и одноклассников». Или не американский. Или не расстрелял, но хотел. Или – вариантов развития событий множество, предысторий, в общем-то тоже. Из всей этой процветающей индустрии бестселлеров мне довелось читать только Дибиси Пьерчика и смотреть только «Слона». Тем не менее, забив любопытства ради, запрос, я сразу вывалился на подборку 9 фильмов, а также на либовскую подборку из 9 книг на означенную тему. (Видать, 9 – волшебное число, будет теперь что с расстрелами ассоциировать). Так вот же, это я веду к тому, что тема вроде бы должна быть заезжена и заэксплуатирована донельзя. Собсна, так я и думал, когда дошло, о чём пойдёт речь в Ярости, и настроен был более чем скептически. Но Кинг волшебник. Он от и до переосмысляет трагедию и во главу угла ставит вопросы почему и зачем школьнику потребовалось пришить хотя бы парочку учителей, как это делает его персонаж. Школу Кинг намеренно выставляет в идиотском свете: училка задаёт практически взрослым детям дебильнейшие задачки на сложение, которые те не могут решить. Этим абсурдом подчёркивается наплевательское, презрительное отношение училки к ученикам, и, опять же, общее отношение взрослых к детям. Держите меня, ещё немного, и я начну утверждать, что и стрельба со смертями тут чисто символические, чтобы наиболее резко обозначить назревшую проблему. В сюжете Кинга разыграно всё как по нотам, и гг – мальчик, который стрелял – будто бы режиссёр, заранее прогнавший все сцены пару сотен раз. Однако кто скажет, что гг и вправду заранее всё знал – первым брошу в него камень. Бесспорно, что Деккер съехал с катушек. Однако он нормальнее многих взрослых. Мне вспоминается фраза маньяка Туранчокса «Я нормальнее всех вас», идеально подходящая Деккеру в качестве лозунга. Но в отличие от Туранчокса он никак не пытается выгородить себя, а одноклассники, которым полагалось бы исполнять роли жертв и заложников оказываются втянутыми в вольную дискуссию на вечные темы: проявлений добра и зла, грубости, жестокости, непонимания со стороны взрослых, отношения с родителями. Обсуждаются на конкретных примерах и ошибки родителей. Это, безусловно, прорыв для всей группы, шаг на пути к взрослению – так открыто обсудить мучившие всех схожие проблемы. И в то же время я почти рукоплещу Кингу за то, что он не попёр в гору без оглядки: обсуждая ошибки родителей, эти дети ещё не научились видеть, обсуждать и исправлять собственные ошибки. Они даже ещё не знают, как исправить то, что есть на данный момент. Они пока только обсуждают. Но и это одно само по себе очень и очень здорово. Из всего класса в конце концов лишь один мальчик отказывается понимать, о чём говорят остальные, хотя и в его жизни далеко не всё правильно и благополучно. Его взросление – чуть более позднее, не в ногу со всеми. Лишь позже он научится принимать себя (а может быть, он потому и не принял себя сразу там, в классе, что более всех кривил душой прежде). Но он научится, и именно он напишет такое тёплое и сердечное письмо Деккеру в больницу. Дослушайте до письма – и прослезитесь. Я плакал, обожаю такое. Что касается озвучки – это был идеальный пример того, как не надо начитывать аудиокниги. Некий Piston, ЛИ, абсолютно безэмоциональный, безинтонационный, задыхающийся и сдыхающий на второй трети фразы, даже не нудный – в его начитке попросту не было вообще никакой окраски. Раз десять резко менялся уровень громкости при смене дорожек, а музыкальные врезки вставлены так грубо, что либо ты не слышишь слова, либо музыку, либо ни то, ни другое, да и подходить к атмосфере книги музыка стала лишь во второй половине начитки. Зато она всё-таки стала подходить, и я до сих пор с содроганием вспоминаю трубные звуки слонов, возникающие в моменты напряжения повествования, а две клавишные вещи я бы вообще раскопал отдельно и слушал бы на закольцовке.

После этого я пустился слушать и ДП – давно хотел, а тут вдруг такой подарок со стороны судей, решивших, что повторить самый первый ДП-шный бонус – это комильфо. В ДП Кинга самый большой вопрос вызывал у меня мир, в котором ДП допустима и поощрительна. Как бы ни было у нас худо, а в такое открытое смертоубийство молодёжи не верится. Единственное, с чем я смог сассоциировать этот мир – с низкопробным сериалом двухтысячных, который мне не повезло в своё время не раз видеть на экранах междугородних автобусов. Суть его была в том, что взрослые богатые дядьки, решив воскресить своё советско-пионерское прошлое, подписались на участие в каком-то закрытом лагере, и вместо ожидаемого развлечения столкнулись с почти что концентрационным лагерем, а убежать из этого кошмара у них никак не получалось – зона закрытая. Стая – вот как это мыльное убожество называлось. Но если там был локальный бандитизм, то правила ДП прописаны в законе, и каждый год 99,5 отроков добровольно убивается на ДП. +0,5 отрока к 99 потому, что последний всегда сходит с ума, или ещё что-нибудь. В один из вариантов развития событий, описанных в романе, в одной из предыдущих ДП, я не очень поверил. Там, где чел умер спустя несколько месяцев от какой-то заработанной в процессе ДП болячки. В другом варианте, где последний говорил с трупом предпоследнего – также усомнился. Я спросил себя, что я буду делать в конце пути, если до этого шол, и шол, и шол и шол несколько дней. И понял: идти дальше, что же ещё. Попросту не понять, что уже всё, что идти больше не надо, ведь идти – это всё, что ты привык делать постоянно и на автомате за последние дни. Так что конец книги предсказуем. Но вместе с тем и реалистичен, не отступает от правды. Как и Ярость, ДП о взрослении, о процессе осознавания мира подростками, его радостей и неприятностей, а также их источников. Вот только это взросление никому не нужно: ни один из этих отроков не пойдёт после ДП с приобретённым опытом. Именно поэтому я не могу признать за книгой какой-то глубокий смысл: Кинг рисует нереалистичную ситуацию и мысли, порождённые нереалистичной ситуацией. На реальность как-то не проецируется, а значит, возникнуть таким образом подобным мыслям попросту невозможно. Да, можно прочитать, вообразить себя на месте одного из мальчишек (а там много достойных, и даже самый отщепенец однажды заговорит серьёзно) – но с тем же успехом, как и воображать себя в сказке. Фоновые события никогда не произойдут. Здесь же в плане качества начитки и содержания вышло зеркальное отражение Ярости: содержание, наоборот, тусклее, а вот начитка была на уровне – Аравушкин, где-то мне попадалась его фамилия на глаза. Сто процентов буду слушать ещё при случае. Музычку они подобрали весёлую прогулочную, что соответствовало обманутым ожиданиям. Собирались стать героями, а дошло в итоге, что по ним по всем проехались, сделав из них аттракцион. Сравнение с клеткой и зоопарком не раз придёт на ум персонажам. Но при всём профессионализме исполнения, эта вещь не смогла затмить ту, другую, и я всё продолжал вспоминать эхо от трубных слоновьих звуков из Ярости, а также невыносимо грустные, местами до дрожи спокойные – «Господа, а вы видели самое страшное – моё лицо, когда я абсолютно спокоен?» – клавишные во время рассказов девочек…

Многое из так называемой «запрещённой литературы» было в моих руках и не оставляло после прочтения никакого впечатления. «Дневники баскетболиста», «Я, мои друзья и героин», «Культура времён апокалипсиса», «Торговка детьми» — книги, которые сложно достать, за которые придётся отвалить ни одну тысячу рублей, но которые не заслуживают уделённого им внимания. «Ярость» в этом списке исключение. История о школьнике, который застрелил двух учителей, цепляет не сама по себе, а тем, как Кинг ее развивает. После совершенных убийств, Чарльз Деккер (очевидная аллюзия на Мэнсона) запирает в кабинете себя и своих одноклассников, тем самым берёт их в заложники. Чарли не угрожает им, не преследует цели убить — на самом деле, он сам не до конца понимает, в чем заключается его мотивация. Скорее всего, убийство было обычным импульсом, который удалось реализовать. Деккер просто «сделал то, что ему хотелось сделать» — так дети рисуют фломастерами на обоях или суют пальцы в розетку.

Вся книга — камерное представление одного актёра, который пытается раскрыться через откровенный диалог со зрителем. Проблематика сюжета понятна — так называемая проблема «отцов и детей»: невнимательность родителей; нежелание принять точку зрения своего ребёнка; неспособность родителя видеть в своём ребёнке взрослого; стремление казаться святым, отрицая негативную сторону своей личности, и проч. Помимо этого затрагивается также проблемное общество и связанные с ним проблемы: коп, которому Чарли ставит условие пожертвовать собой и спасти детишек, тем самым выполнив свой долг, отказывается это сделать в силу своих эгоистических побуждений; школьный психолог, который не столько хочет вылечить и как-то помочь ребёнку, сколько видит в этом профессиональный интерес — вести беседу с мальчиком, сотворившим преступление. В романе также чувствуется влияние и других, всем известных произведений: «Повелитель мух» (по понятным причинам) и «Над пропастью во ржи» (как попытка залезть в голову подростка и попытаться его проанализировать — Селинджер исследовал в основном юношеский максимализм, Кинг же взглянул на ярость, гнев и отчуждённость — то негативное, что свойственно каждому подростку). Но самое очевидное, конечно же, аллюзия на Чарльза Мэнсона: имя главного героя, безумство, попытка вытянуть одноклассников на свою сторону баррикад — все в книге пропитано рефлексией по Мэнсону. Особо примечателен эпизод, в котором мать Деккера отправляет сына на вечеринку, заставив надеть его неуклюжий костюм — так, дядя Мэнсона одевал племянника в женское платье и отправлял в школу, где юный Чарли подвергался буллингу.

Кинг не поощряет поведение Деккера, не говорит, правильно он поступил или нет. Цель Кинга — создав персонажа, залезть к нему под кожу и понять, что сподвигло его на преступление. Кинг не призывает к действию. Он пытается провести психоанализ и вычленить из него какие-то выводы, которые помогут в будущем. «Ярость» — эксперимент ради эксперимента; грязный, неприятный, но честный роман, неплохо раскрывающий поставленную задачу.

Сам Чарльз Деккер - с виду обычный подросток, разве что уровнем интеллекта повыше одноклассников. В самом начале внимание читателя акцентируется на том, что только он, да еще Тед Джонс, из всего класса сдали контрольную по математике. И только его, Теда, главный герой будет считать опасным и позже назовет своим единственным настоящим заложником. Т.е., получается, они оба - пленники, заложники своего собственного аналитического мышления. Один - типичный американский золотой мальчик, мечта всех девчонок и звезда футбольной команды, другой - неудачник, страдающий комплексом социальной неполноценности, но оба крепко связаны на протяжении всего текста, и даже заканчивают почти одинаково. Такое себе единство противоположностей в действии.

Тед оказывается единственным из всех, кто хоть как-то адекватно воспринял проявленное Деккером насилие, попытался ему противодействовать и был за это наказан. Что же остальные? Виновны ли они в бездействии? Да, по всем пунктам. Можно ли считать их поведение нелогичным? Отнюдь. По-моему, здесь как раз все логично. Во-первых не стоит забывать, что это неблагополучные подростки, скорее всего воспринимающие взрослых как личных врагов, а учителей и административный персонал школы - как тюремщиков. Напрямую об этом вроде не говорится, но как одну из главных причин их безразличия, граничащую с эмоциональным отупением, я бы не стала исключать.

Если бы кто-нибудь из них выкрикнул что-нибудь мелодраматическое в тот момент, что-нибудь типа «о, Боже, он собирается нас всех убить!», это было бы вполне естественно. <... >

Но никто не сказал ни слова.

Во-вторых - это типичная серая масса, которой все равно, куда ее ведут. На убой - так на убой. В той же Германии, например, приходу к власти нацистов большинство не только не препятствовало, но и поддерживало, и даже потом, когда стало ясно к чему все ведет, не многие торопились осуждать.

Еще "Ярость" мне напомнила "Повелителя мух", а именно той обстановкой изолированного пространства, где перестали действовать прежние законы и моральные принципы, и в людях открываются новые темные грани, о которых никто раньше не подозревал или просто не задумывался.

А что взрослые? Взрослые в школе (директор, школьный психолог) только разводят руками, лепечут "Не понимаю" и даже имея прецедент (проломленный гаечным ключом череп учителя химии) все равно в целом не особо препятствуют Деккеру.

По пути к лестнице, я ждал, что за мной погонятся. Убегать не хотелось. Я загадал, что либо дойду до угла, либо не достигну его никогда. Погони не последовало.

Это и спровоцировало меня на дальнейшие действия.

Но вишенкой на торте, конечно, становятся отношения Чарли с отцом, собственно и породившие когда-то в мальчике страх и извращенные представления о мире, в котором он живет.

Сам Чарли вполне осознанно отмечает все признаки страха, тревоги, гнева, безумия. По большей части он осознает, насколько все вышло из-под контроля, хочет чтобы все рассеялось как страшный сон. Но логика и разум порой оказываются бессильны, когда на свет является оборотная сторона, злобный мистер Хайд, с которым не сладить. Когда он появится - никто не в силах предсказать, это как орел или решка, как красное или черное на колесе рулетки. Вспышка молнии, как та, что на обложке книги.

Так кто же, в итоге, виноват в случившемся? Все? Никто? Случайность?

В общем, книга задает болезненные и серьезные вопросы, и хоть не является вершиной литературного мастерства, сама манера речи главного героя, а также некоторые сцены дают исчерпывающее представление о его персоне и позволяют заглянуть в его внутренний ад.