Текст книги "Сезон дождя (сборник)"

Рок-н-ролльные небеса

[8]8
  You Know They Got a Hell of a Band. © Перевод. Вебер B.A., 2000.


[Закрыть]

Когда Мэри проснулась, они уже заблудились. Она это знала, и он это знал, хотя поначалу ему никак не хотелось в этом признаваться. На его лице читалось: не приставай ко мне, я чертовски зол. Мэри узнавала об этом по его рту, который становился все меньше и меньше, чуть ли не исчезал совсем. И Кларк никогда бы не сказал, что они «заблудились». Нет, он мог выдавить из себя «где-то мы не туда свернули», да и то через силу.

Днем раньше они выехали из Портленда. Кларк работал в компьютерной фирме, одной из самых больших, и идея о том, что они должны повидать Орегон, принадлежала ему. Настоящий Орегон, а не тот благоустроенный пригород Портленда, предназначенный для наиболее обеспеченных представителей среднего класса, в котором они жили, Программер-Сити, как называли его местные. «Говорят, тут роскошная природа, – сказал он ей. – Не хочешь взглянуть? У меня есть неделя отпуска, а слухи о переводе крепчают. Если мы не увидим настоящий Орегон, последние шестнадцать месяцев останутся в моей памяти черной дырой».

Она согласилась с радостью (занятия в школе закончились десятью днями раньше, а летних классов она в этом году не вела), предвкушая отличное путешествие, забыв о том, что к любой поездке надо тщательно готовиться, чтобы не оказаться именно в таком положении, на дороге, ведущей в никуда. Наверное, они приняли авантюрное решение, во всяком случае, думала она, при желании можно смотреть на такую поездку как на авантюру, все-таки ей в январе исполнилось тридцать два года, старовата она уже для таких приключений. В ее возрасте куда приятнее провести эту неделю в мотеле с большим, чистым бассейном, купальными халатами в спальне, работающим феном в ванной.

Правда, вчерашней день удался, природа действительно завораживала. Даже Кларк, и тот несколько раз замолкал, любуясь окрестностями. Ночь они провели в уютной загородной гостинице к востоку от Юджина, трахнулись не один раз, а дважды (вот тут о старости речь не шла), а утром поехали на юг, планируя переночевать в Кламат-Фоллз. И все шло хорошо, пока они ехали по шоссе № 58, но в Окридже, где они остановились на ленч, Кларк предложил свернуть с автострады, забитой трейлерами и РА[9]9
  РА – рекреационный автомобиль, специализированный автомобиль или прицеп для любителей автотуризма, разделенный на функциональные секции: кухню, спальню, гостиную, туалет, душ и т. д. – Примеч. пер.


[Закрыть].

– Ну, я не знаю… – В голосе ее слышались сомнения женщины, слышавшей много подобных предложений от своего мужчины и даже сумевшей пережить последствия некоторых из них. – Не хотелось бы мне здесь заблудиться, Кларк. Местность-то довольно пустынная. – И она постучала аккуратно накрашенным ногтем по зеленому пятну на карте, именуемому Природным парком Боулдер-Крик. – Природный парк означает, что там нет ни заправок, ни туалетов, ни мотелей.

– Да перестань. – Он отодвинул тарелку с остатками куриного стейка. В музыкальном автомате Стив Эрл и «Дьюкс» пели «Шесть дней на трассе», а за пыльными, давно не мытыми окнами мальчишки со скучающими лицами выписывали круги на скейтбордах. Похоже, они отбывали тут время, с нетерпением ожидая, когда вырастут и смогут навсегда уехать из этого городка. Мэри их отлично понимала. – Негде тут заблудиться, крошка. По пятьдесят восьмому мы проедем несколько миль на восток… потом повернем на дорогу сорок два, идущую на юг… видишь?

– Угу. – Она видела толстую красную полосу автострады, шоссе № 58, и узкую черную ниточку дороги № 42. Но она осоловела от съеденных мясного рулета и картофельного пюре и ей не хотелось спорить с проснувшимся в Кларке инстинктом первооткрывателя, особенно теперь, когда она чувствовала себя удавом, только что проглотившим козу. Хотелось-то ей другого: откинуть спинку сиденья их славного старенького «мерседеса» и подремать.

– Смотри, тут тоже есть дорога, – продолжал Кларк. – Она не пронумерована, наверное, местного значения, но выводит прямо к Токети-Фоллз. А оттуда рукой подать до шоссе № 97. Так что ты об этом думаешь?

– Что твоими стараниями мы скорее всего заблудимся, – потом она пожалела о своей шпильке, – но я думаю, все образуется, если ты найдешь достаточно широкое место, чтобы развернуть «Принцессу».

– Решение принято! – воскликнул он, пододвинул тарелку с остатками куриного бифштекса и вновь принялся за еду, подбирая даже загустевшую подливку.

– Как ты можешь? – ее даже передернуло.

– Между прочим, вкусно. Опять же, закон любого путешествия: надо есть местную пищу.

– Но эта подлива похожа на соплю, застывшую на старом гамбургере. Кошмар!

Так что из Окриджа они выехали в превосходном настроении, и поначалу все шло очень даже гладко. Никаких проблем не возникало, пока они не свернули на 42-ю, а с нее – на ненумерованную дорогу, ту самую, которая, по мнению Кларка, должна была привести их в Токети-Фоллз. И тут вроде бы никаких сюрпризов не ожидалось. Более того, ненумерованная дорога поддерживалась куда в лучшем состоянии, чем 42-я, на которой хватало выбоин. Они развлекались, по очереди вставляя кассеты в магнитолу. Кларк отдавал предпочтение Уилсону Пикетту, Элу Грину, Попу Степлсу. Мэри нравилась совсем другая музыка.

– И что ты находишь в этих белых мальчиках? – спросил Кларк, когда она включила свою любимую на тот момент песню: «Нью-Йорк» Лу Рида.

– Я же добропорядочная замужняя дама, не так ли? – притворно возмутилась Мэри, и они рассмеялись.

С первым знаком беды они столкнулись четверть часа спустя, когда подкатили к развилке. Уходящие направо и налево дороги ничем не отличались друг от друга.

– Вот дерьмо! – Кларк остановил автомобиль, открыл бардачок, достал карту, долго смотрел на нее. – Развилки на карте нет.

– Вот мы и приехали. – Мэри уже засыпала, когда Кларк затормозил у невесть откуда взявшейся развилки, и, естественно, в ее голосе слышались нотки раздражения. – Хочешь совет?

– Нет, – не менее раздраженно ответил он, – но я его выслушаю. И не выкатывай на меня глаза. На случай, что ты этого не знаешь, скажу, что меня это выводит из себя.

– И как я на тебя при этом смотрю, Кларк?

– Как на старого пса, который пернул под обеденным столом. Давай, скажи мне, что ты думаешь. Выкладывай все. Имеешь право.

– Давай вернемся, пока не поздно. Таков мой совет.

– Ага. Ты бы еще сказала: «ПОКАЙСЯ»!

– Я должна смеяться?

– Не знаю, Мэри, – мрачно ответил он, переводя взгляд с развилки на карту. Они прожили вместе почти пятнадцать лет, и Мэри достаточно хорошо его знала, знала, что он будет настаивать на том, чтобы ехать дальше… именно потому, что на пути им встретилась неожиданная развилка.

Если Кларку Уиллингхэму предоставляется шанс рискнуть, он просто не может его упустить, подумала она и прикрыла рот рукой, чтобы он не увидел ее усмешку.

Но не успела. Кларк искоса глянул на нее, изогнув бровь, и в голову Мэри пришла тревожная мысль: если она видела его насквозь, может, и он отвечал ей тем же?

– Что ты нашла смешного? – спросил он, и она заметила, что рот его начал уменьшаться. – Может, поделишься?

Она покачала головой:

– Просто запершило в горле.

Он кивнул, сдвинул очки на высокий, все увеличивающийся лоб, поднес карту к носу.

– Ладно, ехать надо по левой дороге, потому что она уходит на юг, к Токети-Фоллз. А вторая ведет на восток. Возможно, к какому-то ранчо.

– Дорога к ранчо с желтой разделительной полосой?

Рот Кларка стал еще меньше.

– Ты и представить себе не можешь, как богаты некоторые ранчеры.

Она хотела сказать ему, что скаутские походы остались в далеком прошлом, что нет никакого смысла лезть на рожон, но потом решила, что подремать на солнышке ей хочется куда больше, чем цапаться с мужем, особенно после такой чудесной ночи, когда они трахнулись не один раз, а целых два. Ведь куда-то дорога их да выведет, верно?

С этой успокаивающей мыслью и голосом Лу Рида, звучащим в ушах, Мэри Уиллингхэм и заснула. К тому времени, когда дорога, выбранная Кларком, начала ухудшаться с каждой сотней футов, она уже крепко спала, и ей снилось, что они вновь в Окридже, в кафе, в которое заходили, чтобы перекусить. Она пыталась вставить четвертак в щель музыкального автомата, но ей что-то мешало. Один из мальчишек, которые катались на автомобильной стоянке, прошел мимо нее со скейтбордом под мышкой, в бейсболке, повернутой козырьком к затылку.

«Что случилось в автоматом?» – спросила его Мэри.

Мальчишка подошел, коротко глянул на щель, пожал плечами.

«Да ерунда, – ответил он. – Тело какого-то парня, порубленное на кусочки для вас и для других. У нас же здесь не филармония. Мы говорим о масскультуре, милая».

Потом он протянул руку, ухватил ее за правую грудь, не очень-то нежно, и ушел. А когда она вновь посмотрела на музыкальный автомат, то увидела, что он заполнен кровью и в ней что-то плавает, вроде бы человеческие органы.

Может, лучше не слушать Лу Рида, подумала она и заметила, как под толщей крови в автомате начала вращаться пластинка: Лу запел «Автобус веры».

* * *

Пока Мэри снился кошмар, дорога продолжала ухудшаться. Выбоин в асфальте становилось все больше, пока вся дорога не превратилась в сплошную выбоину. Альбом Лу Рида, очень длинный, подошел к концу, начал перематываться. Кларк этого не заметил. От радужного настроения, с которого начался этот день, не осталось и следа. Рот Кларка превратился в бутон. Если бы Мэри не спала, она давно бы убедила его повернуть назад. Он это прекрасно знал, как знал и то, какими глазами посмотрит она на него, когда проснется и увидит, по какому они ползут проселку – назвать это дорогой его не поворачивался язык. А деревья с обеих сторон подступали вплотную, отчего ехали они в густой тени. И с тех пор, как они свернули с дороги № 42, навстречу не попался ни один автомобиль.

Он понимал, что ему давно уже следовало развернуться, понимал, что Мэри очень не понравится, когда она увидит, в какую они забрались глушь, и, конечно, она напрочь забудет о том, сколько раз ему удавалось выпутаться из схожих ситуаций, добраться до нужного места (Кларк Уиллингхэм относился к тем миллионам американских мужчин, которые ни на секунду не сомневались в том, что встроенный в них компас никогда не подведет), но он продолжал упрямо ехать вперед, поначалу убежденный в том, что дорога должна вывести их к Токети-Фоллз, потом лишь надеясь на это. Кроме того, и развернуться-то он не мог. Если бы попытался, то «Принцесса» наверняка бы по самые оси провалилась в один из кюветов, которые тянулись вдоль этой жалкой пародии на дорогу… И один только Бог знал, сколько потребуется времени, чтобы сюда приехал тягач, и сколько придется идти до ближайшего телефона.

А потом наконец-то он добрался до места, где мог развернуться, подъехал еще к одной развилке, но решил этого не делать. По простой причине: если правое ответвление представляло собой две засыпанные гравием колеи, между которыми росла трава, то налево уходила широкая дорога, разделенная на две полосы ярко-желтой линией. И компас в голове Кларка указывал, что дорога эта ведет на юг. То есть он буквально видел Токети-Фоллз. От цели их отделяли десять, может, пятнадцать, максимум двадцать миль.

Однако он подумал о том, а не повернуть ли назад. Когда он рассказывал об этом Мэри, в ее глазах читалось сомнение, но говорил он чистую правду. А дальше решил ехать только потому, что Мэри начала просыпаться, и он не сомневался, что тряска на колдобинах, если он повернет назад, окончательно разбудит ее… и тогда она осуждающе посмотрит на него огромными голубыми глазами. Только посмотрит. Но и этого хватит с лихвой.

И потом, какой смысл возвращаться, все-таки они едут уже полтора часа, если до Токети-Фоллз, возможно, рукой подать? Ты только посмотри на эту дорогу, сказал он себе. Или ты думаешь, что такая дорога может вести в никуда?

Он врубил первую передачу, выбрав, естественно, левое ответвление, но, к сожалению, дорога его надежд не оправдала. После первого холма желтая полоса исчезла, после второго исчез асфальт, и им вновь предстояло ползти по проселку, с обеих сторон зажатому темным лесом, а солнце, Кларк только тут это заметил, начало скользить вниз совсем не по той половине небосвода, по которой ему следовало скользить, если бы они ехали в правильном направлении.

Асфальт оборвался так резко, что Кларку пришлось затормозить, и резкий толчок разбудил Мэри. Она вскинула голову, огляделась, широко раскрыв глаза.

– Где… – И в этот самый момент для полноты картины бархатный голос Лу Рида, радовавший слух песней «Добрый вечер, мистер Уолдхайм», вдруг заскрипел и ускорился.

– Черт! – Мэри нажала на кнопку «Stop/Eject». Кассета выскочила, за ней потянулись кольца блестящей коричневой ленты.

«Принцесса» тем временем угодила колесом в глубокую выбоину, накренилась влево, потом с достоинством выпрямилась, совсем как клиппер после удара волны.

– Кларк?

– Ничего не говори, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Мы не заблудились. Через минуту снова появится асфальт, может, после следующего холма. Мы не заблудились!

Еще не придя в себя от кошмара (правда, она уже смутно помнила, что ей снилось), Мэри печально смотрела на зажеванную пленку, которая лежала у нее на коленях. Конечно, она могла купить такую же кассету… но не здесь. Она взглянула на деревья, облепившие дорогу, словно изголодавшиеся гости – стол, и поняла, что до ближайшего магазина путь предстоит долгий.

Повернулась к Кларку, заметила его пылающие щеки и практически исчезнувший рот, и решила, что целесообразно помолчать, хотя бы какое-то время. Если сохранять спокойствие и не набрасываться на него, он, возможно, придет в себя до того, как эта дорога уткнется в гравийный карьер или болото.

– Кроме того, здесь я развернуться не смогу, – внезапно вырвалось у него, словно он отвечал на ее невысказанный вопрос.

– Я понимаю, – кивнула она.

Он искоса глянул на нее, возможно, хотел поругаться, а может, – убедиться, что пока она не сильно на него злится, потом вновь всмотрелся в лобовое стекло. Теперь трава росла и на этой дороге, и она стала такой узкой, что со встречной машиной они бы не разъехались. Но пугало его не столько сужение дороги, сколько земля по обе ее стороны, все больше напоминавшая болото.

И вдоль дороги не стояли столбы с электрическими проводами. Ни с одной стороны. Мэри хотела указать на это Кларку, но потом подумала, что лучше придержать язык. Они ехали молча, пока не добрались до спуска в ложбину. Несмотря ни на что, он надеялся, что на другой стороне их ждут изменения к лучшему, но проселок оставался прежним, разве что еще сузился. Кларку уже казалось, что это дорога из какого-то романа фэнтези (он обожал их читать) Терри Брукса, Стивена Дональдсона или самого Дж. Р. Р. Толкиена, духовного отца современных писателей, творящих в этом жанре. В этих историях герои (обычно с волосатыми ногами и стоящими торчком ушами), не внимая голосу разума, останавливали свой выбор на таких вот забытых всеми дорогах, а заканчивалось все смертельной схваткой с троллями, призраками или скелетами.

– Кларк…

– Я знаю. – Неожиданно он ударил по рулю левой рукой, резко, раздраженно. Зацепил клаксон и ему ответил короткий гудок. – Я знаю. – Он остановил «мерседес», целиком оседлавший дорогу (дорогу? Ее и проселком-то уже не назовешь.), поставил ручку переключения скоростей в нейтральное положение, вылез из кабины. Мэри, пусть и не так быстро, последовала его примеру.

Воздух наполнял божественный аромат хвои, и Мэри заслушалась этой тишиной, не нарушаемой ни шипением шин по асфальту, ни шумом пролетающего самолета, ни звуком человеческого голоса… Но при этом по спине у нее побежали мурашки. И те звуки, что доносились до нее, трель птички из густой хвои, ветер, шелестящий в вершинах, могучее урчание дизельного двигателя «Принцессы», кирпичиками ложились в вырастающую вокруг них стену страха.

Поверх серой крыши «Принцессы» она посмотрела на Кларка, и в ее взгляде не было ни упрека, ни злости, лишь мольба: «Вызволи нас отсюда. Пожалуйста».

– Извини, крошка. – Тревога, которую она прочитала на его лице, отнюдь ее не порадовала. – Так уж вышло.

Мэри попыталась заговорить, но поначалу ни единого звука не сорвалось с ее губ. Она откашлялась, и вторая попытка удалась.

– А почему бы не подать машину задним ходом, Кларк?

Он на несколько мгновений задумался, над их головами вновь затренькала птичка, ей ответила другая, из глубины леса, и только потом он покачал головой.

– Лишь в крайнем случае. До последней развилки не меньше двух миль…

– Ты хочешь сказать, что была еще одна?

Он дернул щекой, опустил глаза, кивнул.

– Задним ходом… сама видишь, какая узкая дорога, а кюветы, что твое болото. Если мы сползем… – Он покачал головой и вздохнул.

– Тогда поедем вперед.

– Я тоже так думаю. Если уж дорога исчезнет, тогда, разумеется, придется пятиться.

– Но к тому времени мы заберемся еще глубже, не так ли? – Пока ей удавалось, и ее это радовало, обходиться без обвиняющих ноток в голосе, но кажущееся спокойствие требовало все больше и больше усилий. Она злилась на него, сильно злилась, и злилась на себя – за то, что позволила ему завезти их в такую глушь, и за то, что теперь старалась поддержать его.

– Да, но я оцениваю вероятность того, что мы найдем место для разворота, выше своих шансов доползти до развилки задним ходом. А если нам придется ползти, будем это делать урывками. Пять минут ехать, десять приходить в себя. – Он криво улыбнулся. – Это будет настоящее приключение.

– Да-да, конечно, будет. – Мэри очень хотелось сказать, что никакое это не приключение, а сплошная головная боль. – Я надеюсь, тобой движет не уверенность в том, что за следующим холмом мы увидим Токети-Фоллз?

На мгновение его рот исчез полностью, и она уже приготовилась к вспышке праведного мужского гнева. Потом плечи его поникли, он покачал головой. Она вдруг увидела, каким он будет через тридцать лет, и ее это напугало гораздо больше, чем перспектива застрять на лесной дороге.

– Нет, – ответил он. – Про Токети-Фоллз я и думать забыл. Одна из главных заповедей американского туриста гласит: если вдоль дороги нет столбов с электрическими проводами, она ведет в никуда.

Значит, он тоже это заметил.

– Поехали. – Он вновь сел за руль. – Попытаюсь вывезти нас отсюда. А в следующий раз послушаю тебя.

Да-да, устало подумала Мэри. Я это уже слышала. Но прежде чем он передвинул ручку скоростей, накрыла его руку своей.

– Я знаю, что вывезешь. – Тем самым она превратила его слова в обещание. – Приложишь к этому все силы.

– Можешь не сомневаться.

– И будь осторожен.

– А как же иначе? – Он улыбнулся, отчего настроение у нее сразу улучшилось, и включил первую передачу. Большой серый «мерседес», инородное тело в этих глухих местах, вновь пополз по узкому проселку.

Они проехали еще милю, и ничего не изменилось, кроме дороги: она стала еще уже. Мэри подумала, что деревья теперь напоминают не голодных гостей, толпящихся у стола, а любопытных зевак, собравшихся на месте страшной аварии. Земля под деревьями все больше напоминала болото. Кое-где Мэри уже видела стоячую воду, присыпанную опавшей хвоей. Сердце ее билось слишком уж быстро, пару раз она поймала себя на том, что грызет ногти, хотя ей казалось, что она отучилась от этой вредной привычки за год до того, как вышла замуж за Кларка. Она вдруг осознала, что ночь, если они застрянут, придется провести в «Принцессе». А ведь в лесу полно зверья, она слышала треск ветвей. Тут могут быть и медведи. При мысли о встрече с медведем в тот самый момент, когда они будут стоять рядом с застрявшим «мерседесом», к горлу подкатила тошнота.

– Кларк, я думаю, пора забыть о том, что дорога куда-нибудь нас да выведет. Переходи на задний ход. Уже четвертый час и…

– Посмотри. – Он ткнул пальцем в ветровое стекло. – Это не щит-указатель?

Она прищурилась. Дорога взбиралась на заросший лесом холм. И у вершины на зеленом фоне ярко-синим пятном выделялся большой прямоугольник.

– Да, – кивнула она. – Щит-указатель.

– Отлично! И что на нем написано?

– Гм-м… На нем написано: «ЕСЛИ ВЫ ЗАБРАЛИСЬ ТАК ДАЛЕКО, ЗНАЧИТ, ВЫ В ЗАДНИЦЕ».

Кларк бросил на нее короткий взгляд, полный удивления и злости.

– Очень забавно, Мэри.

– Спасибо тебе, Кларк. Я старалась.

– Мы поднимемся на вершину холма, прочитаем надпись на указателе, посмотрим, что внизу. Если нам не понравится то, что увидим, начнем пятиться. Согласна?

– Согласна.

Он похлопал ее по колену, потом осторожно тронул «мерседес» с места. Они ехали так медленно, что она слышала, как трется о днище растущая на дороге трава. Мэри уже могла разобрать слова, написанные на щите, но поначалу не хотела верить своим глазам, думая, что ошибается. Однако с сокращением расстояния до щита слова оставались прежними.

– На нем написано то, что вижу? – спросил Кларк.

Мэри нервно рассмеялась.

– Да… но это какая-то шутка. Или ты так не думаешь?

– Я уже перестал думать, от мыслей одни неприятности. Но мне представляется, что это не шутка. Посмотри, Мэри!

В двадцати или тридцати футах за щитом-указателем, аккурат перед гребнем холма, дорога как по мановению волшебной палочки расширялась. Проселок вновь превратился в шоссе, более того, двухполосное шоссе с уходящей вдаль желтой линией, которая делила его на две равные половины. Мэри буквально почувствовала, как у нее отлегло от сердца.

Кларк улыбался во весь рот.

– Прелесть, правда?

Мэри радостно кивнула, и ее губы растянулись в широкой улыбке.

У самого щита-указателя Кларк нажал на педаль тормоза. Они вновь прочитали надпись:

Добро пожаловать в Рок-н-ролльные Небеса, Орегон.

Мы готовим на газу! Как и вы!

Молодая поросль[10]10
  Молодежная секция объединения местных торговых палат. – Примеч. пер.


[Закрыть] Торговая палата Лайонс[11]11
  «Лайонс клаб интернешнл» – общественная организация бизнесменов, ассоциация клубов на службе общества. – Примеч. пер.


[Закрыть] Лоси[12]12
  «Лось» – член Благотворительного и Покровительствующего ордена лосей. – Примеч. пер.


[Закрыть]

– И все-таки это чья-то шутка, – повторила она.

– Может, и нет.

– Чтобы город назывался Рок-н-ролльные Небеса? Быть такого не может.

– Почему нет? Есть же Истина или Результат в Нью-Мексико, Сухая Акула – в Неваде, Совокупление – в Пенсильвании. Так почему в Орегоне не быть Рок-н-ролльным Небесам?

Мэри весело рассмеялась. Волна облегчения накрыла ее с головой.

– Ты это выдумал.

– Что?

– Совокупление в Пенсильвании.

– Отнюдь. Ральф Джинзберг однажды пытался послать оттуда журнал под названием «Эрос». Ради почтового штемпеля. На почте его не приняли. Клянусь. И кто знает, может, этот городок где-то в шестидесятых основала община хиппи, потянувшаяся к земле. Они влились в цивилизованное общество, отсюда «Молодая поросль», «Лайонс», «Лоси», но оригинальное название прижилось. – Идея ему понравилась. С одной стороны, забавная, с другой – очень трогательная. – Но все это совершенно не важно. Главное, что мы вновь нашли твердое покрытие, дорогая. Это такая штука, по которой ездят.

Мэри кивнула.

– Так и поезжай… но будь осторожен.

– Можешь не сомневаться. – «Принцесса» вползла на дорогу. Кларк видел, что покрытие – не асфальт, но что-то твердое и гладкое, без единой трещины или заплаты. – Буду осторожен, как ни…

Они въехали на гребень, и последнее слово замерло у него на губах. Он так резко нажал на педаль тормоза, что его бросило бы на руль, а Мэри – на приборный щиток, если б не ремни безопасности. Потом перевел ручку скоростей в нейтральное положение.

– Святый Боже! – вырвалось у него.

Раскрыв от изумления рты, они смотрели на лежащий под ними городок.

Расположился он в маленькой, уютной долине и словно сошел с картины Нормана Рокуэлла[13]13
  Рокуэлл Норман (1894–1978) – художник, иллюстратор. Автор множества реалистических картин из жизни маленького американского городка, иллюстратор «Сатердей ивнинг пост» (1916–1963). В Филадельфии открыт музей его имени. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Мэри попыталась сказать себе, что дело в перспективе: они смотрят на городок с вершины холма, он окружен густыми лесами, но потом поняла, что только перспективой и ландшафтными особенностями впечатления, которое производил городок, не объяснить. Уж очень все было сбалансировано. Два церковных шпиля, с севера и юга городской площади, красное, амбароподобное здание на востоке, должно быть, школа, и белое – на западе, с колокольней и спутниковой антенной, скорее всего там заседал городской совет. И дома такие аккуратненькие, такие ухоженные. Именно так они выглядели на рекламных объявлениях в довоенных изданиях вроде «Сатердей ивнинг пост» или «Америкэн меркюри».

Над одной или двумя трубами должен виться дымок, подумала Мэри. И точно, присмотревшись, она нашла такие дома. Внезапно ей вспомнился рассказ из «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери. О марсианах, которые так искусно замаскировали бойню, что земляне-астронавты приняли ее за городок своего детства.

– Разворачивайся, – вырвалось у нее. – Тут достаточно широко, развернуться ты сможешь.

Он медленно повернулся к ней, но ее нисколько не волновало выражение его лица. Пусть и смотрел он на нее, как на сумасшедшую.

– Дорогая, что ты такое…

– Мне тут не нравится, вот и все. – Она почувствовала, что краснеет, но не замолчала. – Все это напоминает мне одну страшную историю, которую я прочитала в детстве. – Она помолчала. – И еще маленький домик, построенный из имбирных пряников с бисквитной крышей и сахарными ставнями из «Ганса и Гретель».

Он по-прежнему изумленно таращился на нее, и она вдруг поняла, что он собирается спуститься вниз, что в нем заиграли те же самые гормоны, тот же самый тестостерон, благодаря которому они свернули с трассы. Господи, он хочет исследовать неизвестное. И разумеется, обзавестись сувениром. Купить в местном магазине футболку с надписью «Я БЫЛ В РОК-Н-РОЛЛЬНЫХ НЕБЕСАХ И, ЗНАЕТЕ ЛИ, У НИХ ЧЕРТОВСКИ КЛАССНАЯ РОК-ГРУППА».

– Милая… – Этим мягким, нежным голосом он бы уговаривал ее прыгнуть вместе с ним из окна.

– Хватит. Если хочешь сделать мне что-нибудь приятное, разверни машину и отвези нас на шоссе № 58. Если ты это сделаешь, то вечером опять получишь вкусненькое. Может, и двойную порцию, если тебя на это хватит.

Он глубоко вздохнул. Руки сжимали руль, глаза не отрывались от ветрового стекла. Наконец он повернулся к ней:

– Посмотри на другой край долины, Мэри. Видишь дорогу, поднимающуюся по склону холма?

– Да, вижу.

– Видишь, какая она широкая? Какая гладкая? Какая ухоженная?

– Кларк, это…

– Смотри! Я даже вижу на ней автобус. – Он указал на желтого жучка, ползущего по дороге к городу, поблескивая на солнце металлическим панцирем. – То есть на этой стороне мира мы увидели на один автомобиль больше, чем раньше.

– Я по-прежнему…

Он схватил карту, лежащую на выступе между сиденьями, и когда вновь повернулся к ней, Мэри поняла, что этот веселый, обволакивающий голос скрывал бушующую в нем ярость.

– Послушай, Мэри, и, пожалуйста, обрати внимание на мои слова, чтобы потом не задавать лишних вопросов. Возможно, я смогу здесь развернуться, а возможно, и нет. Дорога тут шире, но я не уверен, что она достаточно широка. А кюветы меня по-прежнему очень смущают.

– Кларк, пожалуйста, не кричи. У меня болит голова.

Сделав над собой усилие, он понизил голос:

– Если мы развернемся, нам придется ползти двенадцать миль до шоссе № 58 по тому же самому болотистому проселку.

– Двенадцать миль – не так уж и много. – Она пыталась сохранить твердость в голосе, но уже чувствовала, что ее сопротивление слабеет. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла изменить. Ей вдруг открылась истина: мужчины всегда добивались своего благодаря жесткости и безжалостности. В споре они вели себя точно так же, как и на футбольном поле. Поэтому те, кто не уступал им, рисковали получить серьезные психические травмы.

– Согласен, двенадцать миль – не так уж и много, – голос Кларка вновь обволакивал, – но как насчет тех пятидесяти, которые придется проехать, если мы вернемся на пятьдесят восьмое?

– Ты так говоришь, будто мы опаздываем на поезд, Кларк!

– Меня это злит, ничего больше. Ты бросаешь взгляд на аккуратненький маленький городок с неординарным названием и говоришь, что он напоминает тебе все пятницы, которые выпадают на тринадцатое число, черную кошку и еще черт знает что. И эта дорога, – он указал на противоположную сторону долины, – идет на юг. Вполне возможно, что до Токети-Фоллз мы доберемся по ней за полчаса.

– То же самое ты говорил и в Окридже, перед тем как мы отправились открывать новый путь.

Он задержал на ней взгляд, рот уменьшился до предела, потом схватился за ручку переключения скоростей.

– Хрен с ним! – рявкнул он. – Мы возвращаемся. Но если по пути нам попадется автомобиль, Мэри, мы будем пятиться до самых Рок-н-ролльных Небес. Так что…

Она накрыла его руку своей – второй раз за день – до того, как он включил заднюю передачу.

– Едем дальше. Возможно, ты прав, а я веду себя глупо. – Наверное, я не боец, подумала Мэри. Так или иначе, я слишком устала, чтобы еще и ссориться.

Она убрала руку, но он смотрел на жену, не трогая «Принцессу» с места.

– Если ты этого хочешь.

Нелепо, правда? Просто победить Кларку недостаточно. Ему хотелось консенсуса. Она уже много раз соглашалась с ним, хотя бы на словах, потому что в душе оставалась при своем мнении, но на этот раз вдруг поняла, что не может доставить ему такого удовольствия.

– Нет, я этого не хочу. Если бы ты слушал меня, вместо того чтобы навязывать мне свое мнение, ты бы это знал. Возможно, ты прав, возможно, я веду себя глупо, твое предложение более логично, я не могу этого не признать, и я готова последовать за тобой, но это не меняет того, что я чувствую. Так что ты уж меня извини, но я не собираюсь надевать миниюбку группы поддержки и подбадривать тебя криками: «Вперед, Кларк, вперед!»

– Господи! – На его лице отразилась неуверенность, отчего он помолодел лет на десять. – Такое у тебя, значит, настроение, сладенькая?

– Такое, – ответила она, надеясь, что он не видит, как действует на нее такой сомнительный комплимент. Все-таки ей тридцать два, а ему – сорок один. Она уже старовата для того, чтобы быть чьей-то сладенькой, а Кларку вроде бы уже поздно заводить себе сладенькую.

Неуверенность улетучилась, она вновь увидела прежнего Кларка, того самого, с которым собиралась провести вторую половину своей жизни.

– А ты бы неплохо смотрелась в мини-юбке группы поддержки. – И он измерил взглядом длину ее бедра. – Очень даже неплохо.

– Дурак ты, Кларк, – ответила она, чувствуя, что улыбается помимо своей воли.

– Совершенно верно, мэм. – И он включил первую передачу.

Окраины практически не было, если не считать нескольких небольших полей. Они выехали из леса, миновали два-три поля и уже катили мимо маленьких домиков.

Городок был тихий, но не безлюдный. Несколько автомобилей лениво курсировали по четырем или пяти пересекающимся улицам, которые составляли центральную часть города, по тротуарам шагали пешеходы. Кларк вскинул руку, приветствуя толстопузого, голого по пояс мужчину, который с банкой пива в руке поливал лужайку перед домом. Мужчина, с грязными волосами до плеч, проводил их взглядом, но не помахал в ответ.

Главная улица также напоминала улицы Нормана Рокуэлла, и Мэри и Кларку казалось, что им уже приходилось бывать в этом городке. Вдоль улиц, естественно, росли тенистые дубы. Даже не проехав мимо единственного в городе места, где можно было промочить горло, они знали, что называться оно будет «Капля росы», а над баром будут висеть подсвеченные часы с будвейзерскими лошадками-тяжеловозами. У парикмахерской «Острие бритвы» медленно вращался красно-бело-синий столб. Над дверью местной аптеки, «Поющего фармацевта», раскачивались пестик и ступка. В витрине зоомагазина «Белый кролик» висело объявление: «У НАС ЕСТЬ СИАМСКИЕ КОТЯТА». Все словно сошло с картины. Но более всего отвечала идеалу городская площадь, расположенная, само собой, в центре города. Над эстрадой висел большой транспарант. Слова на нем Мэри прочла за добрую сотню ярдов: «СЕГОДНЯ КОНЦЕРТ».