Текст книги "Бесплодные земли"

Однажды, когда Эдди еще не увлекся своим героином так, чтобы все остальное напрочь перестало его интересовать, они с друзьями смотались в Нью-Джерси на концерт двух металлических групп – «Чумной нарыв» и «Жертвы радиации» – в «Медоулендсе». Так вот, Эдди казалось, что грохот от «Чумного нарыва» был только чуточку громче, чем рев повторяющегося сообщения, доносящегося из нутра поверженного медведя, хотя он и не был уверен на все сто процентов. Еще в полумиле от поляны, где валялся медведь, Роланд не выдержал, остановился и оторвал шесть небольших лоскутков от своей старой рубашки. Скатав шарики, странники затолкали их в уши и только тогда пошли дальше. Но даже подобная мера не особенно защитила их от непрестанных раскатистых звуков.

– ИДЕТ ОТКЛЮЧЕНИЕ СИСТЕМЫ! – проревело в медведе, когда они ступили на поляну. Зверь лежал там же, где и свалился, у подножия сосны, куда забирался Эдди, – поверженный колосс с раздвинутыми ногами и коленями, нацеленными в небеса, точно лохматая женщина-великанша, которая умерла при родах. – ДО ПОЛНОГО ОКОНЧАНИЯ ОПЕРАЦИИ ОТКЛЮЧЕНИЯ – СОРОК СЕМЬ МИНУТ! ОПАСНОСТИ ДАННАЯ ОПЕРАЦИЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ…

«Да уж, не представляет, – бурчал про себя Эдди, подбирая разбросанные шкурки из тех немногих, которые остались более или менее целыми после атаки медведя и его метаний в предсмертной агонии. – Еще как представляет. Большую опасность. Для моих бедных ушей». Он поднял с земли ружейный пояс и молча отдал его Роланду. Рядом валялся кусок деревяшки, из которого он вырезал рогатку. Эдди поднял и его и засунул в кармашек на спинке коляски Сюзанны. Стрелок медленно обернул вокруг талии широкий кожаный пояс и завязал сыромятные ремешки.

– …В ФАЗЕ ОТКЛЮЧЕНИЯ, ОДНА СУБЪЯДЕРНАЯ КЛЕТКА ЗАДЕЙСТВОВАНА НА ОДИН ПРОЦЕНТ ОТ ПОЛНОЙ МОЩНОСТИ. ДАННЫЕ КЛЕТКИ…

Сюзанна держалась поближе к Эдди. Он передавал ей шкурки, а она их запихивала в большую сумку у себя на коленях, которую сшила сама. Когда они уложили последнюю, Роланд похлопал Эдди по плечу и передал ему заплечный мешок с засоленной олениной (в трех милях от их лагеря, вверх по ручью, Роланд набрел на естественный соляной лизунец). Точно такой же мешок уже висел за плечом у Роланда. Другое плечо оттягивал его кошель – переворошенный и снова набитый всякой всячиной до отказа.

С ближайшей ветки свисала странной конструкции упряжь грубой ручной работы из прошитой стежками оленьей кожи. Роланд подхватил ее, пару секунд подержал в руках, а потом перекинул за спину и закрепил концы под грудной клеткой. Сюзанна скорчила кислую мину, и Роланд это увидел. Впрочем, он ничего не сказал – все равно он не смог бы перекричать медведя, даже если бы заорал во весь голос, – а только сочувственно пожал плечами и развел руками: Нам она может понадобиться, ты же знаешь.

В ответ она тоже пожала плечами. Знаю… но это не значит, что я в восторге.

Стрелок указал пальцем через поляну. Там две покосившиеся ободранные ели отмечали то место, где Шардик, которого здесь называли когда-то Миа, вывалился на поляну.

Эдди наклонился к Сюзанне, сложил большой и указательный палец в колечко и вопросительно приподнял брови. О'кей?

Она кивнула, но прижала ладони к ушам. О'кей… только давай выбираться отсюда, пока я окончательно не оглохла.

Странники двинулись через поляну. Эдди толкал перед собой коляску с Сюзанной, держащей на коленях сумку, набитую шкурками. Кармашек на спинке коляски был тоже набит до отказа, так что Эддина деревяшка была не единственным его содержимым.

За их спинами медведь продолжал громыхать своим последним обращением к миру, сообщая, что полное отключение системы произойдет через сорок минут. Эдди не чаял уже дождаться. Сломанные ели, склонившиеся друг к другу, образовывали грубое подобие ворот, и Эдди подумал: Вот где Роландов путь к Темной Башне начинается по-настоящему, по крайней мере – для нас.

Он снова вспомнил свой сон – долгая спираль окон, распускающих черные флаги тьмы; тьмы, что нависла зловещим пятном над нескончаемым полем роз, – и когда они проходили под покосившимися стволами, его вдруг охватила дрожь.

Им удалось проехать с коляской намного дальше, чем Роланд смел надеяться. Многовековые напластования опадавшей хвои древних елей выстлали землю толстым ковром, заглушающим рост подлеска. У Сюзанны были сильные руки – сильнее, чем у Эдди, хотя Роланд был уверен, что уже скоро в этом они сравняются, – и она без труда толкала коляску по относительно ровному лесному настилу. Когда же дорогу им преграждали деревья, поваленные медведем, Роланд брал Сюзанну на руки, а Эдди перетаскивал коляску через препятствие.

Сзади – расстояние едва-едва приглушало могучий грохот – медведь сообщил, надрывая свой механический глас, что рабочая мощность последней субъядерной клетки уже почти на исходе.

– Надеюсь, сегодня тебе не придется задействовать эту чертову упряжь! – прокричала Сюзанна стрелку.

Роланд согласился с ней, но не прошло и четверти часа, как земля под ногами резко пошла под уклон и в старый лес нагло полезли деревья поменьше и помоложе: ольха, береза и даже несколько чахлых и низкорослых кленов, упрямо цепляющихся за почву в поисках опоры. Ковер из иголок стал тоньше, и колеса коляски Сюзанны теперь начали задевать за низкий плотный кустарник, разросшийся между деревьев. Его тонкие веточки так и норовили вцепиться в спицы из нержавеющей стали. Эдди подналег всем своим весом на ручки, и так им удалось продвинуться еще на четверть мили вперед. Но потом спуск стал круче, а земля под ногами – мягче.

– Пора залезать на закорки, сударыня, – объявил Роланд.

– Давай попробуем на коляске еще чуть-чуть, а? Вдруг дальше будет полегче…

Роланд покачал головой.

– Если поедешь в коляске по этой горе… как там у вас говорится, Эдди?.. Провернешься?

– Навернешься, Роланд. Словечко из беспутной моей подзаборной юности.

– Ну ладно, как его там ни переиначивай, означает оно «расшибить себе голову». Так что, Сюзанна, давай забирайся.

– Я ненавижу, когда мне тычут, что я калека, – раздраженно пробормотала Сюзанна, но все же позволила Эдди вытащить себя из коляски и подсадить в упряжь за спиной Роланда. Усевшись как следует, она взялась за рукоять Роландова револьвера.

– Не хочешь взять себе этого малыша? – спросила она Эдди.

Он покачал головой.

– У тебя получается лучше. И ты это знаешь не хуже меня.

Она что-то буркнула и поправила ружейный ремень, чтобы при необходимости было сподручнее достать револьвер правой рукой.

– Я вас, ребята, задерживаю, вот что я знаю… но если мы все-таки случайно набредем на какой-нибудь старый добрый асфальт, тут я вас сделаю – не угонитесь.

– Не сомневаюсь, – сказал Роланд… и вдруг склонил голову набок, прислушиваясь. Лес окутала тишина.

– Мистер Медведь наконец-то заглох, – объявила Сюзанна. – Слава Богу.

– Мне казалось, у него еще есть семь минут, – вставил Эдди.

Роланд поправил ремешки упряжи.

– У него, наверное, часы поотстали за последние пять сотен лет.

– Ты действительно думаешь, он такой древний, Роланд?

Роланд кивнул.

– Это как минимум. А теперь и его не стало… последнего из двенадцати Стражей.

– Спроси меня, очень ли я убиваюсь по этому поводу, – сострил Эдди, и Сюзанна рассмеялась.

– Тебе удобно? – спросил у нее Роланд.

– Нет, у меня уже болит задница, но ничего – терпимо. Только ты постарайся, пожалуйста, не уронить меня, ладно?

Роланд молча кивнул и направился вниз по склону. Эдди поплелся следом, толкая перед собой пустую коляску и стараясь при этом не очень сильно громыхать колесами о камни, что стали теперь попадаться у них на пути. Точно большие белые костяшки, торчали они из земли. Теперь, когда медведь наконец заткнулся, Эдди все чаще и чаще ловил себя на мысли о том, что в лесу как-то уж слишком тихо… Он чувствовал себя героем одного из тех старых фильмов про джунгли, где полно людоедов и здоровенных свирепых горилл.

Найти медвежий след было легко, а вот идти по нему, как выяснилось, не очень. Миль через пять после поляны он завел их в болотистую низину, хорошо еще не в настоящую топь. К тому времени, когда дорога опять пошла в гору и земля стала потверже, вылинявшие джинсы Роланда намокли почти по колено, а сам он дышал тяжело и хрипло. И все же он был в лучшей форме, чем Эдди, которому приходилось тащить коляску Сюзанны по вонючей стоячей воде.

– Самое время нам отдохнуть и чуть-чуть подкрепиться, – объявил Роланд.

– Господи, наконец-то, – выдавил Эдди, помогая Сюзанне слезть со спины Роланда и усаживая ее на поваленный ствол с глубокими отметинами от когтей. Сам он плюхнулся рядом.

– Ты мне всю коляску измызгал, мой белый мальчик, – сказала Сюзанна. – Я все про тебя пропишу в отчете.

Приподняв бровь, он взглянул на нее.

– На ближайшей же автомойке я все исправлю. Собственноручно тебя провезу. Я даже смажу сцепление этой чертовой колымаги, о'кей?

Она улыбнулась.

– Ловлю тебя на слове, красавчик. За тобой свидание.

Вокруг талии Эдди был обернут один из Роландовых бурдюков.

Он похлопал по нему ладонью.

– О'кей?

– Да, – отозвался Роланд. – Только немного на этот раз. Каждому по глотку – и вперед. Чтобы не было судорог.

– Роланд, Зоркий Разведчик из Страны Оз. – Эдди хихикнул, снимая бурдюк.

– Что за Оз?

– Такая вымышленная страна из фильма, – пояснила Сюзанна.

– И не только из фильма, – поправил Эдди. – Мой брат Генри читал мне истории про Страну Оз. Я тебе как-нибудь расскажу, Роланд.

– Было бы здорово, – отозвался стрелок серьезно. – Мне бы хотелось узнать побольше о вашем мире.

– Оз в общем-то не наш мир. Как сказала Сюзанна, это вымышленная страна…

Роланд протянул каждому по куску солонины, завернутой в какие-то широкие листья.

– Когда хочешь скорее узнать о каком-нибудь новом месте, изучи для начала его легенды и сказки. Я бы послушал про эту Страну Оз.

– О'кей. Это тоже своего рода свидание. Сьюз расскажет тебе про Дороти, и Тото, и про Железного Дровосека, а я – обо всем остальном. – Он откусил кусок мяса и закатил глаза от удовольствия. Оно впитало в себя запах листьев, в которые было завернуто, и вкус получился изумительный. Эдди жадно прикончил порцию, и все это время, пока он ел, в желудке у него деловито урчало. Теперь, отдышавшись, он себя чувствовал великолепно. Мышцы его тела потихоньку наливались силой, и все его части были ладно пригнаны друг к другу.

Не волнуйся, сказал он себе. К вечеру будешь выжат как лимон. Похоже, Роланд намерен идти, пока я не свалюсь на месте.

Сюзанна ела не так жадно, как Эдди, запивала каждый второй-третий кусочек глотком воды и поворачивала мясо в руках, обкусывая его по краям.

– Вчера вечером мы не договорили, – обратилась она к Роланду. – Ты сказал, что кое-что начинаешь уже понимать… насчет непреодолимого раздвоения твоей памяти.

Роланд кивнул.

– Да. Мне кажется, обе ее половины истинны. Хотя одна – чуть-чуть правдивее, чем другая, но это не значит, что эта вторая – лжет.

– По мне, так, Роланд, это полная белиберда, – вставил Эдди. – Либо тот мальчик Джейк был там на станции, либо нет.

– В этом и заключается парадокс… что-то утверждается и отрицается одновременно. И пока это противоречие как-то не разрешится, моя память так и будет оставаться раздвоенной. Это само по себе уже плохо, но что самое гадкое – разрыв между этими половинами все больше расширяется. Я это чувствую. Но… не знаю, как выразить.

– А в чем, ты думаешь, причина? – спросила Сюзанна.

– Я вам уже говорил, что парнишку столкнули под колеса машины. Столкнули. А кто из известных нам типов имел привычку толкать людей подо всякие штуки?

Лицо Сюзанны озарилось вдруг пониманием.

– Джек Морт. Ты хочешь сказать, это он столкнул мальчика под машину?

– Вот именно.

– Но ты говорил, что это сделал человек в черном, – возразил Эдди. – Твой приятель Уолтер. Ты говорил, мальчик видел его… какого-то мужика, похожего на священника. Ты говорил, мальчик слышал, как тот сказал: «Пропустите меня, я священник». Или я, может быть, ошибаюсь?

– О да, Уолтер был там. Они оба были там, и оба столкнули Джейка.

– Кто-то принес торазин и смирительную рубашку, – продекламировал Эдди. – Наш Роланд, бедняжка, немного тронулся умом.

Роланд не обратил внимания на язвительные слова; он начал уже понимать, что дурацкие шутки Эдди – это своеобразный способ справляться со стрессовой ситуацией. Катберт поступал почти так же… как и – по-своему – Сюзанна… и Ален тоже.

– Но меня больше всего раздражает то, – продолжал он невозмутимо, – что я должен был знать. Я ведь был у него внутри, у Джека Морта, я имел доступ ко всем его мыслям, как это было с тобой, Эдди, и с тобой, Сюзанна. Я видел Джейка, когда был внутри Морта. Видел глазами Морта, и я знал, что Морт хочет столкнуть его. Мало того – я ему помешал. Всего-то и надо было войти в его тело. Он даже не понял, что его отвлекло. Он был полностью сосредоточен на Джейке и подумал, что я – это какая-то муха, севшая ему на шею.

Эдди начал кое-что понимать.

– То есть, если он тогда не столкнул Джейка, значит, Джейк и не умирал. А если он не умирал, стало быть, его не было здесь, в этом мире. А если его не было в этом мире, ты никак не мог встретить его на станции. Правильно?

– Правильно. Я еще даже подумал тогда, что, если Джек Морт собирается убить Джейка, мне бы не надо во все это лезть. Чтобы не сотворить этот самый парадокс, который терзает меня теперь, разрывая надвое. Но я не мог не вмешаться. Не мог. Я… я…

– Ты не мог снова убить парнишку, – закончил за него Эдди. – Каждый раз, когда я уже начинаю думать, что ты такой же бездушный, как тот электронный медведь, ты поражаешь меня неожиданным проявлением нормальных человеческих чувств. Черт возьми.

– Прекрати, Эдди, – тихо сказала Сюзанна.

Эдди взглянул на стрелка, который сидел, склонив голову, и поморщился.

– Ладно, прости меня, Роланд. Моя мама частенько мне говорила, что я сначала что-нибудь сдуру ляпну и только потом подумаю, что я такое сказал.

– Да все нормально. Был у меня один друг… у него тоже язык с головой не дружил.

– Катберт?

Роланд кивнул. Он долго смотрел на свою искалеченную правую руку, потом сжал двупалую ладонь в кулак, отозвавшийся болью, вздохнул и снова поднял глаза. Где-то в зарослях леса заливался жаворонок.

– Но в одном я уверен. Даже если бы я не вошел тогда в Джека Морта, он все равно не стал бы толкать Джейка в тот день. Почему? Это ка-тет. С тех самых пор, когда умер последний мой друг… из тех, с кем мы начали этот поход… я в первый раз оказался опять в самом средоточии ка-тета.

– Квартета? – озадаченно переспросил Эдди.

Стрелок покачал головой.

– «Ка»… обычно под этим словом подразумевают «судьбу», хотя его истинное значение гораздо сложнее, Эдди, и его трудно определить однозначно, как и почти все слова Высокого Слога. А «тет» – это группа людей, объединенных единой целью. Например, мы трое – тет. А «ка-тет» – это место, где жизни многих сведены судьбой воедино.

– Как в «Мосту Святого Людовика»[5]5
  Повесть американского писателя Торнтона Уайлдера (1897–1975).


[Закрыть], – пробормотала Сюзанна.

– Как? – переспросил Роланд.

– Такая история про людей, которые умерли вместе… они шли по мосту, и он обвалился. Это известная в нашем мире книга.

Роланд кивнул, что он понял.

– В данном случае ка-тет связал Джейка, Морта и меня. И не было там никакой ловушки, как мне показалось сначала, когда я понял, кого Джек Морт избрал своей следующей жертвой, потому что ка-тет изменить нельзя. Над ним не властна наша воля. Но его можно увидеть, узнать и понять. Уолтер видел, и Уолтер знал. – Стрелок ударил себе по бедру кулаком и с горечью воскликнул: – Как он, наверное, про себя хохотал, когда я наконец до него добрался!

– Давай вернемся к тому, что могло бы случиться, если бы ты не вмешался и не перепутал все планы Морта в тот день, когда он преследовал Джейка, – перебил его Эдди. – Ты говорил, если бы ты ему не помешал, его остановило бы что-то другое. Я правильно понял?

– Да… потому что в тот день Джейку не было суждено умереть. Быть может, тот день уже близился… но он еще не настал. Я это чувствовал. Может, как раз перед тем, как толкнуть Джейка, Морт бы заметил, что кто-то за ним наблюдает. Что кто-то совсем незнакомый готов вмешаться. Или…

– Или там был легавый, – подсказала Сюзанна. – Он мог заметить легавого. Не в том месте и в неподходящее время.

– Да. Внешняя причина – посланник ка-тет — не имеет значения. Я по личному опыту знаю, что Морт, старый лис, был хитер.

Если бы он вдруг почуял, что в чем-то произошел хоть малейший сбой, он бы тихо смылся, залег бы в нору и дождался другого дня. И я знаю кое-что еще. Он охотился исподтишка. Маскировался. В тот день, когда он сбросил кирпич на голову Одетты Холмс, на нем были вязаная шапка и свитер на пару размеров больше. Он оделся как пропойца-подзаборник, потому что кирпич он кидал из здания, где ночевали такие вот забулдыги. Вам понятно?

Они закивали.

– А спустя годы, в тот день, когда он толкнул тебя под поезд, Сюзанна, он был одет как рабочий-строитель. На нем был большой желтый шлем, который он про себя называл «твердой шапкой»… и еще он себе прилепил фальшивые усы. То есть в тот день, когда он собрался бы действительно толкнуть Джейка, он бы оделся как священник.

– Господи, – прошептала Сюзанна. – Человек, толкнувший его в Нью-Йорке, – это Джек Морт, а тот, кого мальчик видел на станции, стало быть, этот твой старый приятель, за которым ты гнался, – Уолтер.

– Да.

– Но мальчик думал, что это один и тот же мужик, потому что оба они были в черных похожих одеждах?

Роланд кивнул.

– Они даже внешне похожи, Джек Морт и Уолтер. Не то чтобы как братья, я не это имел в виду, но они оба были высокого роста, с темными волосами и очень бледными лицами. И учитывая тот факт, что Джейк видел Морта единственный раз, когда уже умирал, а Уолтера тоже только однажды, находясь при этом в странном незнакомом месте, перепуганный до полусмерти, вполне простительно и понятно, что он ошибся. Если во всей ситуации и присутствовал некий осел, так это я, ваш покорный слуга, потому что мне следовало соображать быстрее.

– И Морт бы не понял, что его используют? – спросил вдруг Эдди. Раздумывая о собственном опыте, о своих переживаниях и диких мыслях, вызванных Роландом в его сознании, Эдди не понимал, как такое вообще могло быть, чтобы Морт не знал… но Роланд лишь покачал головой.

– Уолтер всегда действовал очень коварно, незаметно и, если так можно сказать, утонченно. Морт бы решил, что идея одеться священником принадлежит целиком ему… так мне кажется. Он бы не различил голоса чужака – Уолтера, – что шепотом подсказывал из глубин сознания, как ему следует поступить.

– Джек Морт, – выдавил Эдди. – Каждый раз этот Джек Морт.

– Да… но не без помощи Уолтера. Но как бы там ни было, я все равно спас Джейку жизнь. Когда я заставил Морта спрыгнуть с платформы подземки под поезд, я все изменил.

– Но если этот Уолтер мог так вот запросто, когда ему вздумается, проходить в наш мир… может, через какую-то дверку для личного пользования… разве не мог он использовать и кого-то другого, чтобы толкнуть твоего парнишку? – спросила Сюзанна. – Если он сумел подсказать Морту одеться священником, он с тем же успехом мог бы привлечь и кого-то еще… что, Эдди? Чего головой мотаешь?

– Потому что мне кажется, Уолтер этого не хотел. А хотел он другого. Именно того, что как раз сейчас и происходит… чтобы Роланд терял рассудок, постепенно сходил с ума. Я не прав?

Роланд кивнул.

– Но даже если бы Уолтер хотел смерти Джейка, у него все равно бы уже ничего не вышло, – продолжал Эдди. – Потому что он умер задолго до того дня, когда Роланд нашел эти двери на берегу. Когда Роланд вошел в третью дверь и в сознание Джека Морта, старина Уолтер давно почил в бозе.

Сюзанна подумала и кивнула.

– Да, понимаю… по-моему. Все эти путешествия во времени здорово с панталыку сбивают, а?

Роланд принялся укладывать все, что вынул, обратно в сумку.

– Пора двигать дальше.

Эдди встал и закинул свой мешок за плечо.

– Зато тебе есть чем утешиться, – повернулся он к Роланду. – Ты… или этот твой ка-тет… сумели все-таки спасти парня.

Роланд сосредоточенно перевязывал узлы упряжи. Когда же он поднял глаза, Эдди невольно попятился от их чистоты и прозрачности.

– Правда? – хрипло выдавил стрелок. – Ты действительно так считаешь? Я постепенно схожу с ума, пытаясь жить, примирив между собой две разные версии одной реальности. Я поначалу еще надеялся, что одна из них потихоньку сотрется из памяти, только этого не происходит. Как раз наоборот: обе эти версии проявляются у меня в голове все четче и четче, и противостояние между ними грозит разразиться уже настоящей войной. Так что лучше скажи мне, Эдди, как, по-твоему, должен себя чувствовать Джейк? Каково это – знать, что в одном мире ты умер, а в другом продолжаешь жить?

Снова запел свою песню жаворонок, но никто из них этого не заметил. Эдди смотрел в вылинявшие голубые глаза, горящие на бледном лице стрелка, и не знал, что ответить.