Текст книги "Остров предательства"

3. Остров Кораблекрушения

– Пошли, Элли, – сказал Сиф. – Чувствую, едой пахнет, а я умираю с голоду.

Элли помедлила, оглядывая статую Королевы.

– Мм? А, а, ага, иду.

Она как раз собиралась повернуться, когда заметила нечто вдали на пляже, где ещё льнул к берегу туман.

Тёмный силуэт, смазанный по краям, как мираж.

– Сиф, а это не корабль? – спросила она. Всегда стоило убедиться, что он видит то же самое, что она.

Сиф нахмурился.

– Да. – Глаза у него сделались круглые. – С чёрным парусом.

– Это же не тот, который ты видел, тот, что следовал за нами? – спросила Элли.

– Я… не знаю.

Они смотрели, как корабль скользит к берегу. Он был маленький, самое большее на двух человек. У Элли на глазах с палубы спрыгнула высокая фигура и осмотрелась по сторонам.

– И это ты тоже видишь? – прошептала Элли. Слишком уж тень напоминала тот тёмный силуэт, который она видела в недрах волн.

Сиф кивнул, вглядываясь в туманную дымку.

– Пошли. Кто бы это ни был, я сомневаюсь, что он захочет нам помочь.

Они заторопились вдоль пляжа к широкой щербатой деревянной лестнице, поднимавшейся из песка и встроенной в низкую гряду скал. Сверху доносился запах шипящих на огне помидоров, сладость ванили и розовый аромат, Элли слышала шумную толкотню многолюдья. Она оглянулась через плечо и увидела, что тёмная фигура остановилась посреди пляжа на некотором отдалении.

– Он… следит за нами?

Взяв Сифа за руку, она повела его вверх по лестнице на вершину скалы. В край музыки и цвета.

Мимо с хохотом носились дети, швыряясь друг в друга апельсинами; кувырком падая на землю куча-мала, они принимались бороться на желтоватом песчанике, словно разыгравшиеся щенки. Позади рыночная площадь гудела покупателями, одетыми в туники и платья всех оттенков осенней листвы. Все улыбались, чесали языками, весело торговались, толпились у затянутых кружевным тюлем прилавков, где были вывалены смятые кожаные башмаки, мерцали нити жемчуга, беспечно высились груды шляп.

В центре рынка покоился кит.

Он лежал на брюхе, подняв голову навстречу изогнутому кверху хвосту, и блестел драгоценными камнями, облепившими всю шкуру, прямо как морские жёлуди; из челюстей его волочилась борода зелёных и синих бумажных лент. Пасть отверзалась, как пещера, и внутри разместился целый оркестр флейт, лютней и скрипок. Две женщины в длинных, до пят, расшитых платьях пели, волосы их были схвачены жёлтыми лентами. Голоса женщин глубоко отдавались в чреве деревянного кита, так что казалось, будто это он поёт. Стайка ребят зачарованно сидела в тени.

Элли заморгала, пытаясь объять всё взглядом. Как может существовать такое веселье? Сиф сделал несколько опасливых шагов вперёд, и Элли заметила, как его съёжившаяся и напряжённая, словно тугая пружина, фигура обмякла, плечи распрямились, побелевшие костяшки пальцев снова сделались коричневыми, как только он разжал кулаки.

– Кажется, этот остров может оказаться в точности таким, как мы надеялись, – сказала Элли.

– Но что, если нас преследуют? – вопросил Сиф. – Тот корабль…

– Ну а где проще спрятаться, как не на острове, полном людей? Я ведь прятала тебя на острове, полном людей, правда? От трёх сотен Инквизиторов.

Сиф окинул рынок пристальным взглядом.

– Тут славно, – признал он.

Элли вдохнула ручеёк дыма, тянущийся от куриных ножек, жарящихся над заглублённым кострищем. От одного запаха желудок заёрзал от голода.

– Нам нужны деньги, – сказала она.

– А? – сказал Сиф, не сводя глаз с женщины-эквилибриста на ходулях, бросавшей цветы толпящимся внизу детям.

– Деньги. На еду.

Сиф пожал плечами:

– Я могу просто наловить рыбы.

– Нам нужна не только рыба, Сиф. У нас даже башмаков нет! А где мы будем спать? Нам нужно найти работу. Тогда мы и деньги получим, и сможем сойти за местных. На тот случай, если кто-то действительно последовал за нами.

Сиф сощурился, глядя вдаль, а затем указал:

– Ты посмотри на все эти рыболовецкие шхуны! Там, должно быть, порт. Пошли!

Людская толпа расступалась перед Сифом, провожая его одобрительными улыбками и перешёптываясь с едва скрываемыми усмешками. Для Элли никто не расступался, а если кто и смотрел на неё, так разве что нахмурившись. Это вызывало у неё раздражение. Она нагнала Сифа, тяжело переводя дух, и придирчиво оглядела его. С такой безупречной кожей, большими глазами и симметричными чертами люди наверняка находили его внешность привлекательной, вынуждена была признать она. Это тоже вызывало у неё раздражение.

– Смотри, – произнёс Сиф.

Они вышли на вершину холма, высящегося над блистающим океаном с россыпью кораблей. Все до единого были стройные и столь же безудержно расцвеченные, как и весь остров: паруса окрашены, корпуса аляповато размалёваны – в общем, доки напоминали залитый водой цветник.

– Мы можем получить работу на одном из них, – сказал Сиф.

– Ох, – вздохнула Элли, дёргая обтрёпанные обшлага своего бушлата. Она представила себе, что вот они на шхуне, Сиф затаскивает огромную гору рыбы, а она, Элли, стреноженная рыболовной сетью и совершенно беспомощная, никуда не может деться, пока матросы забрасывают её вопросами, кто собственно она такая. – Эм, они ни за что не позволят женщине ловить рыбу. Даже Кастион не допускал женщин на свой корабль.

Сиф указал на пристани, иглами прошивавшие ковёр из шхун.

– Элли, да здесь половина матросов женщины.

– Ну… – Элли подняла свою трость. – А что с моей больной ногой?!

– Вон у той женщины вообще одна нога. Пошли, – Сиф потащил её к скрипучей деревянной лестнице. Море было зелёное, как расплавленные изумруды, а под ласковыми волнами Элли приметила крохотных переливчатых рыбок и розовеющие румянцем кораллы. Здесь из воды не торчали шпили и крыши, как в Городе, – все здания, должно быть, были построены уже после Потопления. Быть может, Ковчег врезался в остров, и его обитатели решили, что от добра добра не ищут, и выстроили здесь для себя новый дом.

Элли и Сиф плутали по докам, наблюдая, как матросы проносят по настилам ящики с влажно поблёскивающей рыбой, которые затем поднимались вверх на холм системой примитивных лебёдок – Элли уже критически поглядывала на неё, планируя улучшения. Они подошли к концу одного из причалов, где сидел на стуле массивный мужчина. У него была квадратная обветренная голова и широкие тёмные руки и ноги, все в шрамах и буграх, как кора дерева. Он развалился под большим газетным разворотом, словно надеясь, что под ним его не видно.

– Я ищу работу, – сказал Сиф.

Мужчина заворчал, а затем почесал повязку на глазу, внимательно оглядывая Сифа.

– Хорошо, – кивнул он. – Берись за швабру. Палубу нужно будет отдраить, когда Виола вернётся.

– Я не хочу драить, – возразил Сиф. – Я хочу ловить рыбу.

Мужчина закатил единственный глаз и, выудив из кармана колета[2]2
  Колет – кожаная куртка без рукавов.


[Закрыть] трубку, принялся набивать её табаком. Элли выглянула из-за плеча Сифа, раздосадованная тем, что мужчина на неё даже не взглянул.

– Ты с внешних островов? – спросил он.

– С острова Ингарфа, – уверенно заявил Сиф.

Мужчина фыркнул.

– Островитяне вечно заявляются сюда, думая, что работа просто свалится им на голову. Только что прибыли, а? – Он в первый раз глянул на Элли. – Что-то вы молоды для молодожёнов.

Сиф приглушённо хохотнул, смешок показался Элли оскорбительным.

– Мы не молодожёны, – она ущипнула Сифа за руку. – Моё имя Элли Л… – Она вздрогнула, вспомнив тёмную фигуру на пляже. – Элли Стоунволл. А это Сиф. Мы… брат и сестра.

– Да неужели? – Мужчина удивлённо перевёл взгляд с Элли на Сифа. И правда, сложно было найти двух менее похожих людей – Сиф был высокий и сильный, а Элли маленькая и тщедушная, волосы жидкие, тело теряется в безразмерном бушлате. Единственным разумным объяснением может быть то, что Сиф приёмный, решила Элли.

– Она приёмная, – сказал Сиф, и Элли кисло посмотрела на него. – Кто-то оставил её у нас на пороге. Мои родители были в ужасе.

Мужчина захихикал.

– Могу себе представить, – произнёс он, и Элли и его наградила хмурым взглядом. – Или драить палубу, или ничего. Ага, вот и твой шанс.

Небольшая шхуна с двумя парусами продвигалась вдоль причала, подтягиваемая на тросе моряком. На носу у неё была вырезана недовольная свинья. Два других моряка спустили с палубы ящик, и старик заглянул внутрь. Глаза его в ужасе округлились.

– Дык едва наполовину! – вскричал он.

– Всё потому, что рыба едва есть, папа, – заметила морячка, последней сошедшая со шлюпа. Она была примерно одних лет с Элли, с густыми чёрными волосами и тёмно-коричневой кожей, а уж своими длиннющими руками она одолела бы в борьбе даже Анну. На плече у неё пристроился крохотный серенький котишка. Элли думала, что это пришпиленная к тунике набивная игрушка, пока котёнок не мявкнул жалобно. – Больше не было ни сегодня, ни вчера, ни весь прошлый месяц. И дело не только в рыбе – Джессика говорила, что её мать на ферме едва сводит концы с концами, а цена ячменя взлетела так, что Молворт считает, что к осени останется без пива.

– Всё наладится после Празднества Жизни, – мужчина стиснул руки. – Королева оделит. Воздадим Ей хвалу.

– Себя Она оделит, – фыркнула девчонка. – Она небось ворует всю еду для Себя и Своих богатеньких друзей.

Котёнок громко мяукнул в знак согласия.

– Прекрати немедленно этот богохульный бред, – рявкнул мужчина. – Доиграешься, опять тебя арестуют.

Девочка закатила глаза.

– Кто это? – спросила она, кивнув в сторону Сифа. Элли она словно и не замечала.

– Понятия не имею, – пробурчал мужчина. – Я пытаюсь убедить его отдраить палубу. Он с внешних островов, так что вряд ли рассчитывает много получить. Вдобавок… – он наклонился к дочери и зашептал, – думаю, он глуп как пробка.

– Разрешите мне выйти в море на этой лодке, – твёрдо сказал Сиф. – Я найду, где есть рыба. Я… У меня есть особая техника, – прибавил он, видя, сколь мало впечатлили девчонку его слова. – Я лучший рыбак у нас на острове. Я… спорю на сегодняшний обед?

Элли схватила его за запястье.

– Сиф, – прошипела она. – Если они увидят, как ты обращаешься к своим силам, они могут что-то заподозрить.

– Я не стану к ним обращаться, – прошептал Сиф. – Рыба придёт ко мне. Она и раньше следовала за мной – и та косатка тоже. Мне даже не придётся использовать мой дар.

Старик, потеряв к происходящему интерес, бурчал что-то себе под нос, склонившись над полупустым ящиком. Девочка с любопытством посматривала на Сифа.

– И какой обед? – спросила она.

– Виола, брось ты разговаривать с этой морской губкой, – проговорил её отец. – Выходи опять в море и наполни остаток ящика!

Девочка зевнула и подставила руку, чтобы котёнок мог сползти по ней.

– Ладно. Но морскую губку я беру с собой.

– Что?

– Он или говорит правду, и тогда у нас будет улов получше этого, или он чокнутый, и я получу бесплатный обед. Кстати, меня зовут Виола, – прибавила она, адресовав Сифу медленную небрежную улыбку.

Сиф пожал Виоле руку.

– Сиф, – представился он.

– Меня зовут Элли, – сказала Элли, хотя, похоже, её никто не услышал.

Виола гоголем прошла к шхуне, поманив за собой Сифа. Сиф оглянулся на Элли:

– Идёшь?

– Ох, – сказала Элли. – Я… – Она посмотрела на Виолу, на остальных матросов и снова вообразила, что она стреножена сетью и не может увильнуть от расспросов. Не может помешать им узнать, кто она на самом деле. – Я думаю, мне лучше здесь остаться.

Сиф нахмурился:

– Почему?

– Я… Очень жарко. Я мгновенно обгорю. Стой, у меня тут где-то есть то, что тебе пригодится.

Она пошарила в карманах и, вытащив пригоршню карандашей и пузырёк с овечьей кровью, отыскала пару дырявых перчаток.

– Спасибо, – удивился Сиф. – Но они не подходят к моему наряду.

– Они смогут прикрыть синие разводы у тебя на коже, морская губка, – прошептала Элли. – Вдруг ты попадёшь в переплёт и будешь вынужден использовать свой дар. Вообще-то… – Она посмотрела на голые руки Сифа. – Может, тебе и бушлат тоже взять.

Она нервозно смяла лацканы своего бушлата.

– Элли, правда, ты не обязана это делать, – встревожился Сиф.

– Лучше так, чем снова на костёр, – сказала она и с тяжёлым вздохом сняла бушлат и отдала его Сифу. Она обхватила себя руками, тотчас чувствуя обвевающий шею ветерок и чужие взгляды, взгляды – везде.

Сиф натянул бушлат. Пальто, на Элли практически висевшее, на него едва налезло, но всё же неплохо закрыло руки.

– Пошли, приятель, скоро отлив, – окликнула его Виола. Сиф зашагал к кораблю, и Элли вдруг ощутила такую пустоту, будто ей недоставало всех членов, потребных человеческому существу.

Может, это оттого, что она отдала ему свой бушлат.

4. Кощунство

Элли провожала взглядом отплывающую шхуну Виолы, рассеянно постукивая тростью по краю причала.

– Тебя боль мучает, девочка? – раздался неприветливый голос Янссена. – Что случилось с твоей ногой?

Лодка быстро сделалась точкой на горизонте.

– Я споткнулась, – ответила Элли. Она обернулась и посмотрела на Ковчег, величественно громоздящийся на вершине острова, словно орёл в гнезде. Зелень пробивалась из его выгнутого серого днища, словно клочья шерсти из детской игрушки. Поначалу Элли решила, что это мох, но затем сообразила: это сады, растущие на огромных балконах. – Это там живёт Королева?

– Разумеется, – сказал Янссен. – Ты проста, как три салаки, а, девочка?

– Я с внешних островов, помнишь? Ты когда-нибудь Её видел?

Янссен фыркнул.

– Я видал Её, но не вблизи – с чего это они допустят меня близко к Ней? Я не достоин дышать одним с Ней воздухом. Это если Ей вообще надобен воздух.

Он схватил свою газету, явно полагая, что разговор окончен. Элли скользнула взглядом по заголовку:

ЛОРЕН СПАСАЕТ ТОНУЩЕГО МОРЯКА – МУЖЧИНА СЧАСТЛИВ УВИДЕТЬ СВОЕГО ГЕРОЯ

Элли снова задумчиво посмотрела на Ковчег. Какие особые ухищрения использовались, чтобы вырастить эти сады? Она вообразила себе Королеву: высокое светоносное создание, оделяющее свой народ едой и лекарствами. Она вообразила себя подле Королевы, не уморённую голодом, шкандыбающую с палкой, но наряженную в переливчатое новое пальто, снабжённое сотнями карманов…

Храп Янссена выдернул Элли из сладостных мечтаний. Она бросила взгляд на своё отражение в воде, вспоминая тёмную тень, которую видела под волнами, и ту фигуру на пляже. Чувствуя себя неожиданно незащищённой, она торопливо прошла по причалу к твёрдой земле, мимо домов с облупившимися оранжевыми ставнями, лениво раскачивавшимися на ветру. Старички и старушки сидели на лавочках, сплетничая и прихлёбывая чай. Чуть дальше она обнаружила троицу детей, игравших в дверях дома. Одна девчонка – самая высокая из всей компании – ткнула в мальчишку.

– Ты признан виновным в измене мной, Королевой. Твоё наказание – это то, что тебе отрежут голову. Гемма, дай мне голову.

Девочка пониже протянула ей бесформенный холщовый мешок с вышитым на нём лицом. Ухмыляющийся мальчишка потянул вверх ворот рубахи, закрывая лицо, и высокая девочка пристроила мешок ему на голову. Она подняла большущую увесистую палку и сшибла мешок. Мальчик захихикал.

– Но это неправильно, – сказала невысокая девочка. – Королева добрая.

– Не всегда, – заявила высокая девица. – Она однажды отрубила кому-то голову за кражу козы.

Невысокая девочка покачала головой:

– Только не Королева. Никогда.

Элли покашляла.

– Э, простите, а можно я кое о чём спрошу?

Дети обернулись как один, увидели Элли и попятились.

– Ты призрак? – спросила высокая девочка.

– Ты очень больна? – озаботилась невысокая.

– Нет. – Элли ощетинилась. – Мне просто интересно… а как Королева выглядит?

– Она прекраснейшая из всех Королев и Королей во веки веков, – сказала низенькая девочка, – и самая добрая. Она никому никогда не отрезала бы голову.

– А вот и да! – закричала высокая девчонка. – Ворам и убийцам, и всем, кто с острова… – Она нахмурилась, губы её тщетно пытались сложить следующее слово. – Кон… Кон…

– Кончества? – бросилась на помощь невысокая. – Коршуна?

– Кощунства, – приглушённо произнёс мальчик из-под рубахи.

– Точно, – сказала высокая девочка. – Кон… Кон… Ну, сама знаешь. – Она наклонилась поближе к Элли и прошептала: – Врага.

Элли пошатнулась, прижимая руку к животу.

– Ты в порядке? – спросила коротенькая девочка, придерживая Элли за талию.

– В порядке, – соврала Элли. Ледяной осколок впился ей в сердце. Несколько мгновений она не могла вздохнуть.

– Не бойся, мисс, – сказала ей высокая девочка. – Люди, бывает, пытаются приплыть сюда из Города Врага. Потому что им так плохо там живётся, и потому что их бог злой. Но Королева всех казнит. А сам Коршунный никогда сюда не придёт. – Она гордо выпрямилась. – Королева хранит нас.

– Постой, – проговорила Элли. – Что ты имеешь в виду?

– А-а, ты, верно, с внешних островов. – Девочка снисходительно улыбнулась. – Враг боится Королевы, мисс. Понимаешь, божество внутри неё – это Божество жизни и творения. У оного даже нет настоящего имени, вот какое оное важное. А Враг – это бог смерти и разрушения, и, конечно же, оный боится Её.

Слова девочки запали Элли в голову, и весь страх смело прихлынувшим возбуждением. Божество внутри неё…

Королева – не божество. Она Сосуд.

Крепко схватив свою трость, она отталкивалась от камней мостовой, поспешая к докам.

– Сэр! – гаркнула она, махом затормозив в конце причала. – Эм, Янссен!

Громадный мужчина, всхрапнув, проснулся.

– Батюшки! – вскрикнул он. Тут он заметил Элли. – Ты кто?

– Откуда ты знаешь, что Королева – Сосуд?

Янссен посмотрел на Элли так, будто она была заплесневелой коркой хлеба.

– Вы там на внешних островах совсем безбожники. Я знаю, потому что это правда. Я знаю, потому что в морях есть рыба, а в полях пшеница. Я знаю, потому что ещё мальчишкой видел чудо её дара на Празднестве Жизни.

– На Празднестве Жизни?

– Королева, помилуй, да ты тупая, девочка? Один раз на жизни поколения Королева является народу, чтобы излечить недужных и взрастить поля и сады. У собственной моей матери, благослови её душу, была чахотка, и Королева взяла её руку в Свою… – Голос Янссена пресёкся, слёзы потекли из-под его глазной повязки. – Матушка прожила ещё десять лет. Десять! Благодаря Королеве она увидела, как я стал мужчиной. Воздадим Ей хвалу! А ты знаешь, что всякий раз, когда она использует свои силы, малая часть её утекает навсегда? Она отдала частичку себя просто для моей старой матушки. И через шесть недель она сделает это снова для всех нас на Празднестве Жизни. Вот тогда в море снова будет рыба, а в полях зерно.

Он рухнул на свой стул.

– Воздадим Ей хвалу, – прошептал он, а затем крякнул от испуга, когда на причал грохнулся ящик. Элли тоже подскочила. Она и не заметила, как лодка вернулась.

Виола и Сиф спрыгнули на причал, улыбаясь, как пара взломщиков, провернувших отличное дельце. Котёнок Виолы победно мявкнул.

– Папа, ты плакал? – спросила Виола. – Опять из-за тех щенков?

Янссен нагнулся над открытым ящиком.

– КОРОЛЕВА, ПОМИЛУЙ!

Элли привстала на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Ящик был до краёв полон блестящими белобрюхими рыбинами.

– Чудо! – вскричал Янссен.

– Папа, – сказала Виола, сжав его плечо. – Погляди на шхуну.

Янссен повернулся. Он булькнул, а затем издал пронзительный истерический смешок. Элли встретилась взглядом с Сифом, и тот прикрыл усмешку ладонью.

Палуба была погребена под рыбой.

Дневник Лейлы

4754 дня на борту «Возрождения»

У Карги в недрах Ковчега был сад. Никто не мог мне сказать, как что-то способно расти там без солнечного света, но, надо думать, нам и без того есть о чём тревожиться. Говорят, Капитан Ковчега упускает власть, и скоро начнутся драки. И того хуже, шепчутся, будто Враг с нами в Ковчеге.

– Где этот мальчишка? Я придушу его! – заявила я Карге.

В комнате было жарко и влажно, пахло потом и землёй. Карга склонилась над каким-то растением, растирая между пальцев листочек размером с человека.

– Он не убивал твоего кита, – сказала она. – По правде сказать, он и есть твой кит.

– Где он?

Карга вздохнула и, подняв масляную лампу, повела меня между грядкой фасоли и ягодными кустами.

– Пожалуйста, воздержись от насилия – он необходим нам, если мы думаем выжить в этом плавании.

Мальчишка разметался на полу. У него было резко очерченное лицо, коричневая кожа, непослушные чёрные волосы. Он выглядел так, будто сгодится для драки, если только он проснётся.

– Зачем ты его тут держишь? – спросила я.

– Ты мне не поверишь, но этот мальчик – бог.

– Невозможно. Богов больше нет.

– Я же сказала, что ты мне не поверишь.

– А ещё он не мой кит. Голубоглазый приносил пользу. Он приносил нам рыбу и тюленей.

– Девочка, этот мальчик принесёт нам столько рыбы, сколько нам будет нужно. Он само море.

– Он море, он мой кит, он бог. Определись уж, Карга.

– Ты мелка духом, дитя.

– Мой кит мертв, – скривилась я. – Мы были повязаны. Мы приносили еду на Ковчег. Что я без него?

– Например, ты могла бы помочь мне в саду.

– Я охотница. Я не стану поливать цветочки. Почему этот мальчишка мой кит?

Карга улыбнулась и склонилась над ним:

– Смотри.

Большим пальцем, покрытым коростой земли, она приподняла одно веко, обнажив глаз цвета тёмного моря. Я сделала шаг назад.

– Голубоглазый, – прошептала я. – Что это всё значит?

– Твоя косатка была Сосудом. Смертной душой, одержимой бессмертным духом.

– Ерунда. Глупости. Что ты имеешь в виду?

– Мне ведомы знаки, дитя. Ведомы, как никому другому.

– Это как?

Карга нежно коснулась пальцем щеки мальчика.

– Потому что я тоже Сосуд.