Текст книги "Остров предательства"

– Помогите мне, Смотритель! – вскричала она, хватая мужчину за запястье. – Пожалуйста, вы должны помочь. Мой брат, его завалило в шахте. Его завалило в шахте, а там пожар!

«Брат, – подумала Элли. – Её брата необходимо спасти».

10. Сталактиты

Элли поспешила за Смотрителем и запылённой шахтёркой. В конце тихой улочки песчаная мостовая уступила место голому выщербленному камню и телегам, гружённым щебнем. Высокий пещеристый рот был пробит в склоне острова, и из проёма исходил серый чад, как будто неведомый курильщик отрыгивал табачный дым. Когда Элли была уже близко, душераздирающий крик эхом прокатился из темноты.

Она бросилась внутрь. Туннель был такой узкий, что доспех Смотрителя шкрябал по стенам, однако скоро вывел в широкую залитую факельным светом пещеру, где свирепо заострённые сталактиты щерились над головой. Строй перепуганных шахтёров теснился вокруг массивного камня, засевшего в стене пещеры, из щелей вокруг камня сочился дым.

– Я привела Смотрителя! – крикнула женщина.

– Этот камень обрушился, когда мы убегали от огня, – давясь кашлем, стал объяснять Смотрителю другой шахтёр. В пещере воняло палёным компостом, и Элли старалась не вдыхать полной грудью.

– Мой брат замурован на той стороне! – воскликнула женщина.

Смотритель оглядел упавший валун, затем посмотрел на шахтёров.

– У вас ведь есть кирки? – неуверенно спросил он. Шахтёры уставились на него с открытыми ртами.

– Вы считаете, мы об этом не подумали? – сказал один. – Сделайте что-нибудь!

– Что я могу сделать? Вы работаете с камнем – так работайте!

Элли подбежала к камню, зная, что надо действовать, пока остальные не заинтересовались тем, что она делает. Она вытащила из кармана свёрток размером с кулак: глиняная сфера с торчащим из неё коротким отрезом верёвки. Неодобрительный голос Сифа раздался у неё в голове, но она придушила его и, чиркнув спичкой по камню, подожгла конец верёвки. Шнур зашипел как шутиха.

– Что ты тут делаешь, дитя? – вскрикнул Смотритель, наконец заметив её. – Тут небезопасно!

Элли сунула глиняную сферу в широкую трещину в основании валуна. Она услышала слабый кашель с другой стороны. Смотритель схватил Элли за рукав, но она высвободилась и встала на колени у узкого проёма между валуном и стеной пещеры.

– Ты меня слышишь? – окликнула Элли.

Снова кашель, а затем:

– Д-да?

– Отойди как можно дальше назад.

Она повернулась к остальным шахтёрам, переводящим взгляд от неё к маленькой глиняной сфере.

– Что это? – спросил Смотритель.

– Бомба, – ответила Элли. – Вам, пожалуй, стоит укрыться.

Шахтёры бросились назад.

– Девочка, – прорычал Смотритель, – ты даже не представляешь, какие тебя ждут неприятности. Использовать огненную мощь – это святотатство! Сама Королева узнает об этом.

Элли покосилась на шипящий шнур. Ещё можно было успеть погасить его.

Сама Королева узнает об этом.

– Вы все, – сказала Элли, – ОТОЙДИТЕ!

Она метнулась прочь от бомбы, схватив Смотрителя за запястье. Они прибились к шахтёрам в дальнем конце пещеры, согнувшимся за пустой тележкой.

– А он не пострадает? – спросила сестра замурованного мужчины с дрожью в голосе.

– Я думаю, нет… это будет не очень большой взрыв. Я использовала всего…

Звук ударил в барабанные перепонки, яркий свет залил глаза, пепел скользнул в лёгкие, уши Элли наполнил немолчный звон. Она заковыляла к валуну.

Только валуна не было на прежнем месте, точнее, его разнесло по всем концам пещеры. Из открывшегося теперь туннеля вырывался дым. И оттуда, прихрамывая, вышел мужчина.

Сестра подбежала к нему и подхватила, когда он, споткнувшись, осел у неё на руках. Они обнялись и засмеялись, и мурашки потекли с кончиков Эллиных пальцев.

Наверху раздался треск, словно хрустнули старые кости. Пыль заструилась Элли на плечо.

– Берегись! – крикнула женщина.

Элли метнулась в сторону, и обломок сталактита весомо приземлился возле неё. Она лежала на спине, тяжело переводя дух.

– Нам нужно уходить и немедленно! – взревел Смотритель.

Раздался новый треск, и Элли увидела, как второй сталактит сорвался со свода пещеры. Она смотрела, как он летит к ней. Она смотрела, как он падает на её левую руку.

Поначалу она ничего не чувствовала. Но только первый миг, одно биение сердца. Она взглянула на камень, на свою руку под ним, и она закричала, и кричала, пока всё перед глазами у неё не потемнело.

Дневник Лейлы

4758 дней на борту «Возрождения»

Карга столько времени тратит, ухаживая за мальчишкой, что её растения начинают вянуть. Я регулярно поливаю их и выговариваю ей за лень.

– Я думаю, ты всё врёшь, Карга. Если ты способна вырастить в темноте сад, почему же ты не можешь разбудить его?

– Его разум противится мне, глупая девчонка. Это коловращение хаоса.

– И что это значит?

Карга погладила щёку мальчишки.

– В расцвете своих сил это дитя владычествовало над морем. Но со времени Потопления море полнится памятью мёртвых и чудовищной мукой их последних мгновений. Мальчик есть море, и посему мальчик есть страдание.

– А ты пробовала ему врезать?

– У меня есть для тебя поручение. Капитан держит в своей каюте кое-какие редкие эликсиры – они чудом уцелели в Потоплении, и даже я не способна сварить подобное. Одному из них, быть может, достанет силы успокоить его смятённый разум: Эссенции Оши. Предложи ему в обмен этот мешок ивовой коры. А теперь ступай! Мальчик бог, но оболочка его смертна. Он умрёт от жажды, если мы вскоре не пробудим его.

Я бежала по Ковчегу с увесистым мешком в руках, вдоль большого коридора-проспекта, идущего наперерез сквозь Рыночную палубу и напрямик к покоям Капитана. Я честила Каргу, но втайне надеялась, что с мальчиком всё будет хорошо. Он – это всё, что осталось мне от моего кита.

Я сказала стражникам, зачем пришла, и они пропустили меня без лишних слов. Капитан Ковчега сидел на своём деревянном троне перед громадным штурвалом, которым управлялся корабль. Его люди встали вокруг меня, поглаживая свои мечи так, будто несусветно ими гордились.

– Китовая верховая здесь, – сказал он с доброй улыбкой. Он был весь из мускулов и рубцов.

– Больше не китовая верховая, – встрял Первый помощник, уродливый и ещё более мускулистый мужчина с от силы половиной зубов и деревянной ногой. – Кит мёртв.

Я вперилась в Капитана Ковчега мрачным взглядом.

– Карга хочет твою Эссенцию Оши. – Я уронила торбу ему под ноги. – Она меняется на это.

Первый помощник сплюнул на пол:

– Чего меняться-то? Нам надо просто забрать, что нам нужно, у этой мумии с её гнилыми растениями.

Я шагнула к нему.

– Если ты явишься в её сад, ища драки, я оторву твою деревянную ногу и ею же отдубашу тебя до полусмерти.

Все мужчины недоверчиво вытаращились на меня, а затем друг на друга, и так и пялились, пока Капитан Ковчега не встал.

И он захохотал.

11. Лорен

Мысли Элли были в руке и о руке. Остальное тело могло быть отсечено полностью, и она бы не заметила. Она была тонким шматом плоти, поджаривающимся на сковородке на горячей плите.

Но она каким-то образом парила. Открыв глаза, она увидела проплывающие над головой сталактиты… или сталагмиты – она не могла сообразить, где верх, а где низ. Впереди показался слабый свет, слепяще яркий, и она почувствовала, как её осторожно опускают на землю. Она ощущала странный, но приятный аромат, то ли дымок костра, то ли запах малинового варенья.

– Это поможет от боли, – произнёс чистый мелодичный голос. Бережные пальцы смазали чем-то холодным растерзанный ландшафт Эллиной руки, и она издала стон облегчения. Боль стихала, и остальное тело возвращалось к ней – плечи и руки и застарелая боль в ноге.

– Я мертва? – прокаркала она.

– Нет, дорогое дитя, – сказал голос. – Я втёр в твою руку настой ивовой коры. Он на какое-то время отгонит боль.

– Он спас её! – воскликнула женщина. – Лорен спас её!

Открыв глаза, Элли не увидела ничего, кроме чащи башмаков, щиколоток и разноцветных штанов, и лишь затем подняла глаза к лесному пологу из улыбающихся лиц. Некоторые смотрели на неё, но большинство воззрилось на мужчину, стоявшего на коленях возле Элли. У него были длинные вьющиеся волосы, словно сияющее на солнце золото, на загорелом лице не было ни единого изъяна, и он смотрел на Элли улыбчивыми голубыми глазами. Он был так невообразимо прекрасен, что она испугалась, уж не Враг ли это в новом обличье.

Дородный мужчина с присвистом переводил дух немного в сторонке, пристроив на коленях тяжёлый талмуд из тысячи заляпанных чернилами страниц – по всей видимости, это и была причина его одышки. Волосы его повисли клоками, как если бы он дёргал их в расстроенных чувствах. Элли стало любопытно: неужто и в этом была виновата та же книга?

– Извините? – обратилась к нему Элли не слушающимся голосом. – Можете вы видеть этого смазливого мужчину?

Писец моргнул несколько раз кряду и нацарапал что-то в своём талмуде. Элли прочла вверх тормашками:

Отважный Лорен спас девочку от верной смерти. Это было болезненное и худое, как щепка, дитя, увы, тронутое в уме.

– Эй! – запротестовала Элли.

Позади писца стоял третий человечек – в шляпе с пурпурным плюмажем и с лютней. Он начал петь:

 
Дитя от гибели верной спас отважный Лорен.
Она болезненна и, будто щепка, худа.
Рассудком бедняжка, увы, не сильна.
 

Толпа воодушевилась и подхватила запев, но, к сожалению, не мелодию. Красивый мужчина поднялся на ноги.

– Прошу, друзья мои, я польщён, но восхвалять нам следует эту девочку. – Голос его словно приплясывал на грани смеха. – Её сообразительность спасла одного из моих собственных шахтёров от огненной погибели.

Толпа смолка и торжественно закивала. Элли смотрела, как перо писца пляшет по странице.

Когда толпа пыталась воздать должное Лорену, он скромно просил, чтобы люди признали героизм девочки.

Бард немедленно затянул:

 
Когда народ пытался воздать…
 

– Хватит покамест пения, друзья мои, – сказал Лорен. – Мы должны оказать этому дитя надлежащую врачебную помощь. И, разумеется, я оплачу счёт хирурга!

Толпа самозабвенно зааплодировала, но тут с бряцанием металла из шахты вывалился Смотритель, доспех его был перемазан сажей, шлема не было вовсе. Он схватился за голову, проверяя, что крови нет, а затем сердито уставился на Элли. Он схватил её сломанную руку, развеяв, как туман, облегчение, дарованное ивовой корой. Элли заорала.

– Что вы творите? – закричал какой-то мужчина. – Эта девочка героиня!

– Она чуть не убила нас всех! – рявкнул Смотритель. – Она прибегла к богохульному колдовству, чтобы взорвать тот камень!

– Колдовству? – Лорен улыбнулся, и на обеих щеках его появились ямочки. Угадать его возраст было невозможно – ему могло быть как двадцать, так и пятьдесят. – Мой дорогой друг, ничего подобного просто не существует.

– Это был порох, – вставила Элли. – Я приготовила его из серы, угля и гуано.

– Захватывающе, – сказал Лорен, и он так произнёс это слово, что Эллино сердце воспарило. – Ты сама это сделала? Где научилась этому методу?

– По книге, – ответила Элли. Хотя прошли годы, она помнила, как читала об этом в старой мастерской своей матери.

– Захватывающе, – опять произнёс он, и Эллино сердце взлетело ещё выше. – Школяр, ни много ни мало. И столь юная. Твои родители должны очень тобой гордиться.

– У меня нет родителей, – сказала Элли.

– Ну, кто-то гордится, даже не сомневаюсь. А я ужасно впечатлён.

Элли улыбнулась, окрылённая. Она почти забыла о боли в руке.

– Впечатлён? – возопил Смотритель. – Она могла обрушить нам на головы всю шахту. Её место в тюрьме.

Толпа недовольно загудела, и Смотритель ослабил хватку на Эллиной руке.

– Ну что вы, друзья, – сияющие глаза Лорена обвели толпу. – Этот человек всего лишь следует своему долгу. Я убеждён, что у меня есть решение. Королева вскоре встречается со Своим Королевским Двором, членом которого я являюсь. – Он повернулся к Элли. – Как твоё имя, юный школяр?

– Эм… Элли. Элли Стоунволл.

– Я проведу Элли ко двору и выступлю в её защиту. – Голос Лорена впервые зазвучал серьёзно. – И не тревожьтесь, сподвижники, служащие Нашему Достославнейшему Сосуду, я добьюсь того, чтобы справедливость восторжествовала. Воздадим Ей хвалу!

– Воздадим Ей хвалу! – взревел люд.

– Это устроит тебя, верный подданный? – Лорен обратился к Смотрителю. Лицо мужчины сделалось пунцовым, руки его раз за разом тянулись к рукояти меча. Он оглядел сборище, мрачно нахмурился, затем кивнул.

– Нам следует поберечь твою руку, отважная Элли, – произнёс Лорен. – Пожалуй, мне лучше перенести тебя на руках, если ты не возражаешь?

Элли молча кивнула, и Лорен поднял её, снова наполняя нос девочки запахом варенья и костра. Бард разразился песней, но был заглушён ликующими возгласами толпы, хлынувшей по улицам и вышагивавшей вокруг Лорена, Элли и раздосадованного Смотрителя. Писец тоже последовал за ними, одновременно шагая и строча. Элли прочла из-за плеча Лорена:

Храбрый Лорен пронёс страждущую героиню по улицам. Толпы стекались к ним, златоголосые дети нараспев произносили имя Лорена. Мужчины и женщины танцевали и обнимали друг друга, и было это так, будто сами боги вернулись из царства смерти, чтобы возликовать.

Никаких златоголосых детей Элли не слышала, гремело только нескладное «ЛОРЕН, ЛОРЕН, ЛОРЕН!», и люди вовсе не обнимали друг друга и не танцевали, только толкались, пытаясь подобраться поближе к нему, хотя их сдерживали четверо дюжих мужичин в кожаных доспехах.

– Сария! – воскликнул Лорен, простирая руку в толпу. – Как локоть твоего дедушки? Эссенция Амвросия возымела действие? Право слово, Мальма, это твой сын? Ты посмотри, как он вытянулся!

Толпа прирастала по мере того, как они продвигались по улицам, проходя под размалёванными бумажными фигурами китов, павлинов и осьминогов, подвешенными между зданиями. Люди швыряли с балконов лепестки цветов, и воздух колыхался белым и пурпурным.

– Благодарю вас, благодарю вас, дорогие друзья! – говорил Лорен, когда лепестки падали ему на лицо. Здания, окружавшие их, делались всё более великолепными, хижины с соломенной крышей уступали место домам из песчаника, стены которых были украшены яркой росписью.

– Мы идём к Ковчегу, – сказала Элли. – А мы увидим Королеву?

Лорен улыбнулся:

– Воистину так.

Нервные мурашки закололи Элли шею, словно метель стеклянной пыли.

– Скажи мне, Элли, могу ли я предположить, что ты ищешь работу? Ежели я сумею убедить Королеву не бросать тебя в темницу, я думаю, Она могла бы прибегнуть к твоим талантам.

Элли поражённо уставилась на Лорена. Она кивнула.

– Да, – ответила она. – Да, пожалуйста.

– Превосходно! – объявил Лорен. Улица вышла к бульвару Богоявления, и вот впереди показался Ковчег, его размашистые серо-белые бока плавились в жаркой дымке. Элли смущённо оглядела скопление людей и неуверенно помахала рукой, вызвав новые восторги. Лицо её радостно раскраснелось.

– ЛАНКАСТЕР!

Это был практически рёв раненого быка. Головы повернулись, Элли заёрзала в руках Лорена, у неё всё перевернулось внутри.

Харграт шагал сквозь толпу, чёрная шинель развевалась позади него. Глаза у него были красные-красные, кожа в холодной испарине. Он выглядел так, будто вообще не спал.

– ПРОЧЬ С ДОРОГИ! – взревел он.

– Что это? – нахмурился Лорен, глядя на сумятицу.

– Пропустите меня! – требовал Харграт, но толпа теснила его. – Как смеете вы прикасаться ко мне. Я… – Харграт сглотнул. – Я…

Похоже, даже Харграт сообразил, что на этом острове объявить себя Инквизитором из Города Врага – это не лучшая идея.

– Вы не понимаете, что творите, – прорычал он. – Она опасна!

– Она героиня! – крикнула какая-то женщина. – Убирайся отсюда, чудовище!

Харграт заорал и обнажил свой меч. Крики пронзили воздух. Лорен засмеялся.

– Ещё один обезумевший поклонник. Грегори, Эйдан, вы можете разобраться с ним? – обратился он к двум дюжим мужчинам в кожаных доспехах.

– Я разберусь с этим, – сказал Смотритель, потянувшись к мечу, но Лорен положил руку ему на плечо.

– Сэр, вы пережили тяжёлое испытание, – вежливо произнёс он. – Позвольте моим людям позаботиться обо всём.

– Я не следую приказам всяких напыщенных идиотов вроде вас! – завопил Смотритель, брызжа слюной в лицо Лорену. Элли сблизи увидела, как хмурая тень исказила совершенные черты Лорена. Он тихонько засмеялся и промокнул лицо рукавом своего упелянда[9]9
  Упелянд – широкое торжественное одеяние с длинными, подчас до земли, колоколообразно расширяющимися рукавами, иногда отделанными фестонами; для прогулок бывает коротким и приталенным.


[Закрыть], а тем временем два телохранителя налетели на Харграта и повалили его на мостовую.

Лорен наклонился вплотную к Смотрителю и что-то зашептал ему на ухо. Смотритель забормотал:

– Вы знаете моё имя?

И снова Лорен зашептал.

Лицо Смотрителя побелело:

– Я… э… ведь…

Народ захохотал и засвистал, стоило телохранителям Лорена стащить с Харграта шинель, обнажив культю на месте левой руки. Харграт бешено дёрнулся, вырвал у них из рук свою шинель, а потом бросился в переулок, слуги Лорена – в погоню. Он оглянулся через плечо, и его чёрные глаза в последний раз встретились с Эллиными, а затем он исчез за поворотом.

– Что же, я рад, что всё разрешилось, – сказал Лорен. – На свете есть престранные люди, не так ли, Элли?

Элли покосилась по сторонам. Смотритель, кажется, тоже куда-то пропал.

– ЛОРЕН, ЛОРЕН, ЛОРЕН! – Распевные крики всё нарастали, пока Лорен нёс Элли к воротам дворца. Стенопись на фасаде Ковчега вознеслась впереди, крылатая ангелоподобная фигура смотрела на них с высоты.

Привратник улыбнулся Элли:

– Ты вернулась. И, только посмотри, на этот раз ты обута.

Лорен поднял руку над столпотворением.

– Друзья! К сожалению, здесь мы должны распрощаться, но будьте покойны, этому дитя будут оказаны почести, которые она заслуживает!

Толпа ликующе закричала, когда Лорен пронёс Элли в ворота. Двойные двери распахнулись, и Элли заслонила глаза от нового потока света.

Наконец-то она была внутри дворца.

12. Зал ста зверей

Воздух был прохладен и чист, Элли чувствовала лишь один малиново-дымный аромат странных духов Лорена. Не так она представляла себе эту минуту – одна должна была войти сама, и уж по меньшей мере с расчёсанными волосами, но её внесли на руках, запорошенную пылью, с рукой, напоминающей искромсанный стейк.

Портреты мужчин и женщин висели на стенах; изображённые среди цветов с собакой у ног или же с кошкой или яркой птицей на коленях, все они, как один, были прекрасны. Волосы у них были гладкие, тёмные, вокруг голов – нимбы из сусального золота.

– Предки Королевы, – сказал Лорен. – А теперь приготовься, сейчас ты увидишь Большой атриум.

Он пронёс её в следующие двери, и на мгновение Элли показалось, будто они вышли наружу. Она подняла глаза к небу из белого света.

Казалось, что все прочие постройки на острове могли бы вместиться внутрь этого зала. Тысяча круглых окон сияли, как осколки драгоценных каменьев, что поблёскивают на белом песке пляжа. Стены были побелены, и белые мраморные лестницы бесконечно тянулись над головой. Среди этой белоснежной чистоты Элли показалась себе ещё грязнее: смазанное пятно на свежем листе бумаги.

По покою эхом разбегался перестук шагов, и где-то виолончели выводили нежную мелодию. Мальчики и девочки, одетые в белые рубашки и чёрные штаны, сновали вверх и вниз по лестницам, появляясь и исчезая в сотнях дверей, и Элли показалось, что она очутилась в сверкающем и сокращающемся сердце неведомой исполинской первозданной морской твари.

Слуги распахнули ещё одну пару дверей, и открылся новый коридор, тянущийся в темноту. Лорен поставил Элли на пол и одёрнул свой ворот.

– Что такое Королевский Двор? – спросила Элли.

– Ах, это вовсе не повод для беспокойства, – сказал Лорен. – Всего лишь собрание, составленное из наиболее уважаемых и богатых людей острова, с которым совещается Королева.

– Это звучит как серьёзный повод для беспокойства, – заметила Элли.

Лорен рассмеялся:

– Всё будет хорошо… они ужасно тепло ко мне относятся.

Они прошли в коридор, двери закрылись, и их окутала темнота.

Приглушённый оранжевый свет стелился впереди. Элли слышала голоса и силилась разобрать, что они говорят, но боль в руке плавила все мысли в густой сироп.

– У вас больше нет настойки ивовой коры? – прошептала Элли, но Лорен покачал головой, как бы извиняясь.

– Имей в виду, – негромко посоветовал он, – ни в коем случае не смотри Ей в глаза.

Они вышли в мерцающий свет свечей, и новый зал возник перед Элли фрагментами: величественная темнота где-то высоко, там, где должен быть потолок. Слон. Чёрный мраморный пол с кургузыми белыми свечами, призванными осветить весь зал. Лошадь. Переминающиеся фигуры в креслах. Медведь.

Медведь смотрел на неё яростными чёрными глазами.

Элли отскочила на шаг назад. Медведь ничего не сделал. Она глубоко вздохнула и тут только сообразила, что медведь мёртв и превращён в чучело и что в комнате находятся сотня других мёртвых животных, а также несколько меньшее число людей, пока живых.

– Свёкла, – прокаркал сухой шелестящий голос из темноты. – Падение на три процента по всем источникам.

Шелест переворачиваемой страницы.

– Баклажаны. Падение на двадцать два процента по всем источникам.

Пожилые мужчины и женщины сидели вокруг, втиснувшись между животными. Было очевидно, что звери первыми пришли в этот зал: они заняли все лучшие места. Элли стало любопытно, не были ли чучела набиты ещё до Потопления. Многих зверей она видела только на картинках: слона, например, и горного носорога. С потолка свисало создание, явно напоминавшее белку, но только у неё была меховая перепонка между передними и задними лапками, вроде раскрытого плаща, словно некогда она умела если не летать, то, во всяком случае, парить.

– Лук. Падение на тридцать один процент по всем источникам.

Древний старик сидел позади громадной иссохшей черепахи, изогнувшись туловищем, словно увядшее растение, над толстой истрёпанной книгой, раскрытой на коленях. Всякий раз, как он заговаривал, язык его пробегал по нижней губе и отлеплялся с влажным звуком.

Элли огляделась по сторонам, выискивая Королеву, но приметила только горничных, сбившихся в центре зала в своих пурпурных платьях.

– Теперь рыболовство, – продолжал нудеть мужчина с книгой. – Макрель по всем источникам…

Горничные в надежде затаили дыхание.

– …падение на сорок пять процентов.

Они издали коротенький общий стон.

– Анчоусы, – сказал старик с тем же влажным чпоком. Горничные сделали вдох. – Падение на сорок восемь процентов.

И снова они застонали.

– Тунец.

Горничные вздохнули.

– Падение на восемьдесят семь процентов.

Горничные ахнули.

– Довольно. Хватит.

Голос рассёк зал, с лёту выпрямляя спины и послав мурашки по Эллиному затылку. Она никогда не слышала подобного голоса, мелодичного, но при этом глубокого и властного.

Лорен шагнул вперёд:

– Ваша Божественность, я выношу на рассмотрение перед вами важнейший вопрос.

Что-то двинулось в темноте, и Элли заметила сумрачную фигуру за спинами горничных, намного более высокую, чем они.

Элли сглотнула.

– Андре Катлос, как нам поправить это? – изрёк голос, полностью проигнорировав Лорена. Тень подняла длинный свисающий рукав, и Элли увидела сверкающий драгоценными камнями палец, указывающий на чопорного осанистого мужчину с длинной шеей, который сидел рядом со страусом.

Катлос почесал шею.

– Академия изучит этот вопрос, Ваша Божественность, и мне думается, что у нас есть многообещающие наработки.

– И в чём же они состоят?

– Ох. – Катлос схватился за колени. – Я… видите ли, мне необходимо посоветоваться с коллегами.

– Да, я вижу, – сказал голос. – Ваши наработки настолько многообещающие, что вы не можете вспомнить, в чём они состоят.

Элли потёрла пульсирующую болью руку, воздух вдруг сделался душным. Такой человек не станет великодушно закрывать глаза на то, что она подложила бомбу.

– Ваша Божественность? – произнёс Лорен.

– Тишина.

Унизанная драгоценностями рука упала на шкуру огромного снежного барса, застывшего навечно с обнажёнными зубами.

– Великодушная Заступница? – проронил крепко сбитый мужчина с кислым лицом, сидевший рядом с носорогом. Элли вдруг пришло в голову, что все присутствующие сидят рядом с теми зверями, на которых неуловимо походят. Элли стало интересно, уж не нарочно ли Королева рассадила их подобным образом.

– Говорите, Кассор, – соизволил голос.

– Итак. – Кассор неловко заелозил. – Я не вполне понимаю, почему мы тратим своё время на эти недопоставки. Прошло много лет со времени последнего Празднества Жизни – разумеется, урожаи низкие. Но до следующего Празднества Жизни остались считаные недели. Вы вновь сделаете остров плодородным.

Тень резко повернулась. Элли ойкнула и опустила взгляд.

На мгновение она увидела их. Пронзительные золотые глаза.

– Разумеется, сделаю, – сказал голос. – Но тем временем я не допущу, чтобы мой остров голодал.

– Ваша Божественность, я обладаю средствами, я хотел бы оказать помощь, – вопросительно проговорил Лорен со смущённой улыбкой, не поднимая, однако, глаз от пола.

– Заговорите ещё раз без моего дозволения, Лорен Александр, – отрезал голос, – и я прикажу вырвать ваш язык.

– Возлюбленная Кормилица, простите меня, но разве моя помощь прежде не оказывалась решающей? Ведь это мои мастера сработали все те поддельные растения, что наполнили публичные сады острова.

Элли ошарашенно взглянула на Лорена. Она немало времени провела, тоскливо шатаясь по садам, но ни за что не догадалась бы, что растения ненастоящие.

– Вы забываетесь, – сказал голос. – Допустим, ваше богатство и популярность дали вам место при этом дворе, но мне не нужна ваша помощь. И, безусловно, мне не нужна хворая девочка с привычкой взрывать всё вокруг.

Элли затрепетала, когда золотые глаза остановились на ней. Лорен нахмурился:

– Новость уже достигла ваших ушей?

– О том, что пожар в ваших шахтах перекинулся на схрон зерна – тайное королевское хранилище, которого хватило бы, чтобы кормить весь остров в течение месяца. Положение теперь, – голос помолчал, – весьма ухудшилось.

– Ваша Божественность, – снова начал Лорен. – У меня есть значительный запас зерна в моём имении на внешних островах. Я могу переправить его на остров Кораблекрушения за несколько дней. Тогда…

– Девочка должна понести наказание, – сказал голос. – Рецепт изготовления огненного зелья – это божественный секрет. Создание его – это богохульство.

– Но я могу помочь!

Элли застыла, её собственные слова эхом звенели у неё в ушах, слабые и жалкие. Казалось, даже мёртвые звери вытаращились на неё.

– Пожалуйста, Ваша Божественность. Я… Я изобретатель. Я знаю, я молода, но я изобрела кучу разных вещей… э… на острове Ингарфа. Я создала приспособление для ловли диких животных сетью. Я построила лодку, которая может плавать под водой. И в растениях я тоже неплохо разбираюсь… я могу помочь с урожаем!

Элли слышала, как бьётся у неё сердце, чувствовала боль, пульсирующую в руке. Она рискнула поднять глаза и увидела, что эти золотые глаза смотрят на неё, переполняя её разум.

– Да будет так, изобретатель, – сказала Королева. – Ты останешься нашей пленницей. Докажи, что ты можешь создавать те чудеса, которые ты описываешь, или я велю тебя прилюдно казнить.