Текст книги "Остров предательства"

13. Новая мастерская

Элли никогда не приходилось бывать в тюрьме, но она была уверена, что в тюрьмах обычно не бывает ни хрустальных люстр, ни балконов, ни кроватей с балдахином. Она также сомневалась, что там можно найти гардероб из красного дерева, или позолоченную ванну, или, скажем, вазу с фруктами размером с её голову, если не больше.

В Эллиной тюрьме были все эти вещи. Она ковыляла вокруг, восхищённо разглядывая кружевные подушки, а затем высокий латный доспех, сработанный из пластин чёрного металла. У него было копьё, пурпурный плащ и зеркальная маска, гладкая и невыразительная, как лицо манекена. Она прикоснулась пальцем к маске, и латная перчатка схватила её за руку. Элли взвизгнула и отскочила назад, а рыцарский доспех снова взял своё копьё и застыл в неподвижности.

Дверь распахнулась, и внутрь по-черепашьи прошаркал щуплый человечек, держа в руках деревянный сундук.

– Вот тот доспех только что пошевелился! – сообщила ему Элли.

– Это потому, что внутри того доспеха находится человек; ты имеешь честь стоять в присутствии одного из Семи Стражей. Несравненных воинов, посвятивших себя защите Королевы.

Элли осмотрела доспех, необъяснимым образом успокоенная тем, что за ней присматривает несравненный воин, ведь не исключено, что Харграт сумеет пробраться сюда.

– Он не говорит?

– Они принесли обет молчания, чтобы никогда не разгласить секреты Королевы.

– Но как он видит сквозь маску?

– Юная леди, я здесь для того, чтобы вправить тебе руку, а не для того, чтобы отвечать на глупые вопросы. – Мужчина указал на мягкое кресло.

Элли села.

– Там перелом, и мышцы сократились вокруг кости, – сказала она ему. – Вам нужно будет выпрямить мою руку, чтобы совместить отломки, а затем наложить лубок.

– Где ты этому научилась? – полюбопытствовал мужчина, открывая свой сундучок.

Элли пожала плечами.

– Я вскрыла уйму крыс. А Королева придёт посмотреть на меня?

– Исключено. Королеву не интересуют дела… – он оглядел Элли поверх очков: её рваную одежду, пыльные волосы, высохшую кровь на руке… – таких как ты. А теперь довольно, давай приступим. Постарайся, пожалуйста, не кричать слишком громко. У меня чувствительные уши.

Когда через час Элли вывели из её тюрьмы, она бережно держала руку, зафиксированную шёлковой перевязью. Смотритель провёл её вниз по промозглой спиральной лестнице, вглубь Ковчегова брюха, и её переполнило разочарование, когда они вышли в грязный, замшелый коридор, где не было ровным счётом ничего, кроме швабры и ведра и выцветшего мужского портрета, которому кто-то подрисовал усы.

Смотритель потащил Элли в дверной проём, и она очутилась в просторной освещённой свечами комнате, где стояло четыре приземистых верстака, несколько письменных столов и большая обжиговая печь в одном углу.

– Мастерская, – прошептала Элли ошеломлённо и затем только сообразила, что обращается к пустоте – дверь захлопнулась позади неё.

Мурашки возбуждения побежали по спине, когда она принялась хозяйничать, выдвигая ящик за ящиком, осматривая материалы, которые ей были предоставлены, – отвёртки, и гвозди, и проволоку, и листы олова и меди, и гаечные ключи, и тиски, и даже зачем-то топор. Она не представляла, кто готовил эту комнату или что они имели в виду – на одном из верстаков лежали рядком попугайные перья, куски красного самоцвета и три лазурных птичьих яйца, выложенных на хлопковую вату. Элли взяла одно, задумавшись, не принадлежала ли некогда эта комната какому-то учёному. Она только надеялась, что тот добровольно отошёл от дел.

Позади раздалось лёгкое покашливание, и Элли выронила яйцо, неловко попыталась поймать его, пошатнулась и раздавила его бедром.

Высокая загорелая девочка с гладкими волосами стояла над ней в пурпурном платье горничной.

– Кейт! – воскликнула Элли. – Что ты здесь делаешь?

– Я твой ассистент, – объяснила Кейт, помогая Элли подняться. – Королева решила, что тебе не помешает лишняя пара рук, раз у тебя самой только одна.

Кейт была безукоризненно чиста: ни растрёпанных волос, ни размазанной серебряной пудры, как в тот день в переулке, – однако она сильно сутулилась, что явно не подобало горничной. Элли кольнуло раздражение, когда она вспомнила, как Кейт бросила её в облаке дыма.

– Мне не нужен ассистент, – проронила Элли, вздёрнув подбородок и капризно фыркнув. Она хотела скрестить руки на груди, но поскольку скрестить могла только одну, жест вышел не особо впечатляющим. – Я сама отлично справлюсь, спасибо.

Кейт улыбнулась ещё шире. Она огляделась по сторонам и взяла банку гвоздей с завинчивающейся крышкой:

– Тогда я предоставлю тебе самой открыть это?

Элли нахмурилась и, взяв банку здоровой рукой, запихнула её в ближайшие тиски. Она кисло улыбнулась Кейт, а затем попыталась отвинтить крышку. Она кривилась и силилась. Крышка не поддавалась.

Кейт вынула банку из тисков и открутила крышку одним движением. Элли сердито уставилась на неё.

– Я же тебя предупреждала, что Королеве нельзя доверять, – вздохнула Кейт. – А теперь тебя казнят.

– Постарайся не слишком этому радоваться.

Кейт подтянулась и уселась на верстак, подвернув под себя ноги, словно для молитвы.

– Поразительно, и как маленькая девочка сумела привлечь внимание Лорена Александра, Королевского Двора и Королевы, всё в один день. Ты уже в одной из этих дурацких Лореновых газет.

Кейт взяла топор и принялась поворачивать его в руках.

– Я не «маленькая девочка», – огрызнулась Элли, выхватывая у неё топор. – Я, наверное, такого же возраста, как и ты. И Королева не казнит меня, потому что я построю невероятнейшую машину, которая поразит её до глубины души.

– Какую машину?

– Я ещё не определилась с этим, – проговорила Элли, и Кейт рассмеялась. – О, я так рада, что моя казнь тебя веселит! Ты сегодня явно жизнерадостнее, чем в прошлый раз, – прибавила она ехидно, с удовлетворением заметив, что улыбка Кейт угасла. – И, кстати говоря, что это за семья, за которой ты шпионила?

– Это дело Королевы, – изрекла Кейт, – и никак не твоё.

Элли видела, что задела за живое, и ей безрассудно хотелось продолжить допытываться. «Дело Королевы? И зачем это Королеве посылать тебя шпионить за людьми? У неё наверняка есть настоящие взрослые соглядатаи».

Кейт продолжала злиться.

– Тебе вообще не полагалось там находиться, верно? – объявила Элли, обвиняюще нацелив на неё гаечный ключ. – Так вот почему Королева сделала тебя моим ассистентом. В качестве наказания.

Кейт ухмыльнулась.

– Ну и воображение у тебя, Элли Стоунволл с острова Ингарфа. Может, тебе стоит занять его изобретением чего-нибудь? – Она пристально поглядела на Элли. – Не похоже, чтобы ты сильно боялась казни.

Элли разложила на столе лист бумаги и обмакнула перо в чернила.

– Мне уже угрожали смертью.

Кейт кивнула, как будто это было самое естественное объяснение, а затем соскочила с верстака.

– У Королевы уже есть рисунки, знаешь ли. Куча. Нарисованные настоящими художниками.

– Это эскизный проект, – пояснила Элли, наслаждаясь недоумением Кейт. – План того, что я построю. Сложные, изощрённые и остроумные изобретения приходится чрезвычайно тщательно планировать.

Кейт моргнула один раз, затем выжидательно уставилась на чистый лист. Она посмотрела на Элли и опять перевела взгляд на бумагу.

– Ну, тогда давай.

– Я не могу сосредоточиться, когда ты смотришь!

Кейт расплылась в улыбке.

– И, между прочим, никакое это не наказание. Напротив, приятно отвлечься от всех этих скучнейших церемоний, которые мне приходится посещать с Королевой. И слушать, как там нудят и нудят… – Она оглядела Элли. – Это пальто омерзительно… ты будто влезла в шкуру дохлого животного.

Элли потеребила клапан одного из карманов.

– Это и есть дохлое животное. Даже несколько – оно сшито из тюленьих шкур.

– Я имела в виду, недавно издохшего.

Элли сморщила нос.

– Ну, а ты выглядишь… как… как… – и она растерянно засопела.

Глаза Кейт округлились в восторге.

– Лучше придумывай машины, а не оскорбления. – Она опустила глаза к чистому листу. – И вообще, как так вышло, что ты разбираешься в машинах?

Элли потянула лист подальше от Кейт. Она жалела, что Королева не прислала ей на помощь кого-нибудь более готового помочь.

– Моя мама была изобретателем, – сказала Элли, сжимая свой бушлат. – Пока она не умерла, это был её бушлат.

Кейт порывисто шагнула назад, наступив пяткой на шуруповёрт и послав его в грохочущий полёт через всю мастерскую.

– Ой… – пробормотала она. – Ой…

– Что такое? – спросила Элли.

Щёки Кейт окрасились розовым румянцем. Она не отрывала глаз от пола.

– Я просто шутила. Я бы ничего такого не сказала, если бы знала, что это твоей мамы.

Элли захотелось немедленно её утешить.

– Ничего страшного. Я знаю, что он старый и поношенный, но он напоминает мне о ней. И вдобавок он очень практичный.

– И правда, в нём куча карманов, – поддержала Кейт с неприметной улыбкой. Она сглотнула. – Моя мама тоже умерла. Я нежно её любила.

Элли подобрала с пола шуруповёрт.

– И я любила свою маму, – проговорила она.

Девочки молча смотрели друг на друга, наконец Кейт переступила с ноги на ногу.

– Элли, прости, что я высмеяла твой бушлат. Я всё время провожу во дворце и иногда забываю, как разговаривать с людьми.

– Ничего страшного, – ответила Элли. – Правда.

Но Кейт избегала смотреть Элли в глаза, вместо этого она тянула себя за пальцы, как будто хотела удостовериться, что все они на месте. Это была странная привычка, но она навела Элли на мысль.

– Я знаю, что мы сделаем, – заявила она.

Элли начала делать наброски, однако дело продвигалось небыстро, потому что она не привыкла рисовать правой рукой. Она всё время чувствовала, что Кейт стоит у неё за плечом. От неё пахло мылом и лавандой.

– Эм-м-м… – протянула Элли, когда ей наскучило, как дыхание Кейт со свистом отдаётся в ушах. – А почему бы тебе не подобрать материал?

Кейт кивнула:

– Что тебе понадобится?

Элли, продолжая рисовать, называла то одно, то другое, и Кейт металась по мастерской, взгляд её летал от столешницы к полкам и ящикам.

– Медные листы! – выкрикнула Элли, и Кейт перелетела через верстак, как балерина, перекатилась по полу и поднялась, держа в руках стопку сияющих квадратов.

– Медные листы, – сказала она, сдувая с лица прядь волос.

– Э-э-э, спасибо, – проговорила Элли. – Но не обязательно делать это настолько… акробатично.

Кейт пожала плечами.

– Я знаю. Зато это весело, – улыбнулась она, впрочем, Элли подозревала, что она просто изо всех сил старается загладить свою вину.

Элли посмотрела на свой завершённый эскизный проект. Рука должна работать в точности как настоящая, только сухожилия будут сделаны из проволоки, а кожа из медных листов, разрезанных и сложенных сегментами.

Элли разложила листы перед собой на одном из верстаков. Затем с помощью кисти и чёрной краски она разметила фигуры для внешнего корпуса руки. Она попробовала резать медь правой рукой, но ножницы выскользнули и чуть не воткнулись ей в ногу.

– Ну-ка, давай лучше я, – предложила Кейт. Она пылко взялась за дело, вырезая фигуры с осторожностью опытной закройщицы, нигде не оставляя заусенцев и ни разу не выйдя за линию. Элли собрала скелет руки, соединив оловянные кости крохотными винтиками. Подняв голову, она увидела, что у Кейт по щекам катятся слёзы.

– Ты порезалась? – спросила Элли.

– Что? Ой, нет, всё в порядке. – Кейт поспешно повела рукой по лицу. – Почти готово.

Но Элли не обманулась. В глазах Кейт стояла отчуждённость, будто она сражалась с глубинной тьмой. Это было то, в чём Элли считала себя практически экспертом.

Она подобрала маленький стальной винтик и бросила в Кейт.

Кейт удивлённо подняла глаза, когда винт отскочил от её лба, рот у неё приоткрылся от возмущения.

– Эй! – воскликнула она, а Элли бросила второй винтик. На этот раз Кейт поймала его. Со злорадной улыбкой она швырнула его обратно и попала Элли в плечо. Девочки принялись кружить друг вокруг друга, бросаясь крохотными металлическими винтиками через всю мастерскую. Кейт ловила с невероятной ловкостью, перехватывая снарядики в воздухе. Эллины дела шли намного хуже, то есть, прямо скажем, не поймала ни одного.

– Так нечестно! – пожаловалась она. – У меня только одна рабочая рука.

Кейт же находила Эллину неспособность ловить уморительно забавной и бросала винтики медленной дугой, с восторгом наблюдая, как Элли бестолково мельтешит. Вскоре Кейт повалилась на верстак с горящими щеками, тяжело дыша.

– Что тут такого смешного? – насупилась Элли.

– Просто… – Кейт замолчала, чтобы перевести дух. – Выражение у тебя на лице. – Она состроила гримаску, словно передразнивала рассвирепевшую горгулью. – Такое решительное. А затем, когда я бросаю, ты как испуганный зайчишка, а затем… просто мотыляешь рукой.

Кейт скрутил новый приступ хохота, и она согнулась пополам. Элли нахмурилась, хотя на сердце у неё стало обескураживающе радостно.

– Эй! – возмутилась Кейт, перехватывая пустой коробок спичек, который Элли бросила ей в голову.

Элли взглянула на часы, затем на незаконченную руку.

– Нам нужно заканчивать. Я не знаю, когда за мной придут, чтобы отвести обратно в тюрьму.

– Да, верно. – Кейт посмотрела на Элли, и Элли показалось, что она прочитала в её глазах нечто, напоминающее жалость.

– Это очень славная темница, – прибавила Элли.

Кейт печально улыбнулась ей:

– Но всё равно темница. Ладно, давай доделаем её вместе.

Итак, Элли придерживала проволочки, пока Кейт с тщательной аккуратностью пронизывала их в маленькие петельки, приделанные к оловянным костям. Они обвели проволоки вокруг крошечного циферблата на запястье, с помощью которого можно было управлять движениями пальцев.

– Идеально, – вымолвила Кейт, ахнув, когда пальцы дёрнулись.

Дверь отворилась, в мастерскую шагнул Смотритель и схватил Элли за больную руку. Она вскрикнула.

– Будь с ней поосторожнее! – рявкнула Кейт, и хватка мужчины ослабла.

– Спасибо, – прошептала Элли. Смотритель потащил её вон из комнаты, и она в последний раз выхватила взглядом Кейт, прежде чем дверь захлопнулась. Та разглядывала металлическую руку с зачарованным и отрешённым выражением на лице.

Смотритель запихнул Элли обратно в её тюрьму и запер дверь. Миска с супом и кусок хлеба были оставлены на круглом обеденном столе из красного дерева, ванна была наполнена. Воздух густо пах розовыми лепестками, и Элли с удовольствием отметила, что живой латный доспех исчез. Она вдруг поняла, что вся перемазана в грязи из шахты, и её жарко окатило стыдом при мысли, что Кейт видела её такой чумазой. Окунув платок в ванну, она протёрла самые жуткие пятна на бушлате и повесила его на балкон сушиться, отважившись посмотреть вниз.

Ноги у неё подкосились. Остров раскинулся под ней в свете заходящего солнца как переменчивая, дышащая карта. По краям очертания размывались там, где морская пена набегала на белые пляжи, следом темнели чернозёмы и серые валуны, затем пестрели крыши домов – пастельно-голубые, красные и оранжевые, как скопление кораллов. Пальмовые деревья и кустарники выплёскивались из широких промежутков между ними, а люди на рыночных площадях казались созвездиями кружащихся чаинок. Элли только что не могла заглянуть в жерло вулкана на южном берегу острова.

Под ней выгнутое серое подбрюшье Ковчега было испещрено странными приземистыми статуями, лепившимися к нему, словно балянусы[10]10
  Балянусы, также баланусы, или морские жёлуди, – усоногие рачки. Расселяются личинками, взрослые особи живут неподвижно, прикрепившись к поверхности.


[Закрыть] на шкуре кита. У них были округлые гладкие лица, черты которых выветрились и вымылись дождями за прошедшие столетия.

Элли сделала шаг назад, опасаясь, как бы бездумный порыв не подтолкнул её шагнуть через край. Вот бы у неё были крылья, чтобы воспарить над прекрасным миром, лежащим внизу. Вместо этого она жадно заглотила свой обед и неуклюже искупалась, стараясь не замочить повязку. Затем она натянула ночную рубашку, обнаружившуюся в гардеробе, и забралась в огромную постель, слушая, как ритмичный хор чаек то кричит, то стихает в такт биению волн…

Элли проснулась, услышав треск крошащегося камня. Скрипнули петли, и тень встала под открытым окном, ведущим на балкон. Элли вскрикнула и схватила подсвечник с прикроватного столика в страхе, что Харграт отыскал её. Тень сделала три шага по направлению к ней, а затем рухнула на пол.

Элли заглянула через край кровати, держа наготове подсвечник. Лунный свет упал на фигуру. Элли ахнула.

Это был Сиф.

Дневник Лейлы

4761 день на борту «Возрождения»

Карга спала, но я уснуть не могла и вместо этого смотрела на мальчишку. Я решила, что его имя будет Вару – это из песни про мальчика, который мог оборачиваться дельфином, я слышала, как дети пели её. Я совала ему под нос бутылочку с эликсиром каждые несколько минут, прилагая немало сил, чтобы не стукнуть его по руке. Я была зла на него, ведь Карга была такая уставшая из-за него с его дурацким разумом, который она никак не могла починить.

Я опять держала эликсир у самого его носа, как вдруг, раз – Вару нет, а я отчего-то лежу на спине, а бутылочка катится по доскам пола, и я чувствую, как вздрагивает пол от удаляющихся шагов. Я перекатилась на живот, схватила эликсир и бросилась за ним. Он драпал из сада в одних только грязных штанах, которые надела на него Карга.

Я гналась за ним по коридорам, швыряясь самолучшими из известных мне проклятий, и люди выходили из своих кабин-домов, чтобы поглядеть, из-за чего шум. Я взлетела по шаткой лестнице на Небесную палубу, и ночной воздух наполнил мои лёгкие, а шум волн – мой разум. Море сегодня было таким шумным!

Вару упал на колени, воя и хватаясь за голову, как будто внутри него тоже шумели волны.

– Заткнись, – прошипела я, косясь по сторонам. Народу на палубе было немного, так, несколько компаний приятелей, пьющих вино, но они на нас престранно поглядывали. Всё ещё ходили слухи, будто Враг на борту, и я не хотела вызывать подозрения. – Замолкни, глупый мальчишка. Послушай, моё имя Лейла. Твоё имя Вару.

– Этот шум, – проговорил он. – Этот шум!

– Это море, – сказала я.

– Оно повсюду!

– Это потому что мир потоплен, дурень. А теперь заткнись, или я тебя поколочу.

Мальчишка подбежал к леерам и в ужасе уставился на вскипающие громады волн в трёхстах футах под нами. Я попробовала схватить его, но рука его метнулась и стиснула моё запястье, выкручивая руку мне за спину. Я могу побить на руках большинство мальчишек, но только не этого.

– Отпусти меня!

– Что это за крики? – воскликнул он. – Там внизу люди. Им нужна помощь!

– Они уже мертвы, идиот. Они утонули.

– Нет, – прошептал Вару, и я, улучив момент, сунула ему под нос пузырёк с эликсиром. Он фыркнул, выпустил меня и окосело заковылял.

– Вот, будешь знать, как выкручивать мне руки.

– Постой… – Вару, прищурившись, разглядывал меня. – Твой голос. Я помню его. Мы вместе скользили по волнам. Мы охотились.

Я сделала шаг назад.

– Нет, – сказала я. – Это был Голубоглазый.

– Да, это было моё имя, – сказал он. – Мы охотились под волнами на тюленей и акул. Ты могла надолго – для человека – задерживать дыхание. Мы были добрыми друзьями, правда?

Я обнаружила, что слёзы катятся по моим щекам, и смахнула их прочь.

Вару поглядел по сторонам:

– Где они?

– Я же тебе говорила, они утонули.

– Нет, не они. Где другие… где мои братья и сёстры?

И он рухнул навзничь и снова заснул.

14. Мальчик, который взобрался на Ковчег

Элли перекатила Сифа на спину, напрягая все до крупицы силы своей здоровой руки.

– Сиф, ты в порядке? Как ты сюда попал?

Сиф открыл один глаз.

– Забрался, – прошептал он.

– Взобрался! – воскликнула Элли и посмотрела на балкон. – Но мы этажей на тридцать над землёй! И стена не выглядит надёжной.

– Одна из статуй надломилась и упала, когда я поднимался, – заметил мальчик отстранённым голосом. – Наверное, там теперь миллиард кусочков.

Элли приподняла одну его руку.

– Сиф, – простонала она. Ладони его были накрест исчерчены порезами, словно он сражался с тигром.

– Прошла тысяча лет, пока я добрался сюда, – изрёк мальчик мечтательным голосом. – Я, должно быть, теперь совершенный старик.

– Старый и глупый, – выговаривала Элли. – Эти порезы того и гляди воспалятся. Постой-ка, кажется, у меня в карманах бушлата было немного спирта.

– Спасибо, я не пью, – промямлил Сиф.

– Для твоих порезов!

Элли выбежала на балкон и принялась рыться в карманах, ноги у неё опять стали ватные, стоило ей посмотреть через парапет, вниз на освещённый луной изгиб Ковчега. Она смогла разглядеть скол той статуи, которая под ним обломилась, – теперь это была просто пара коротеньких ног. Если бы Сиф упал вместе с ней, он бы, несомненно, погиб. О чём он только думал?

Глаза её округлились – он пришёл спасти её! Должно быть, он углядел её бушлат на балконе и взобрался сюда, думая, что она попала в беду. Тёплая волна поднялась от груди и прокатилась до кончиков пальцев, и на руках, и на ногах. Она улыбнулась, но затем заметила, что оба глаза Сифа были закрыты.

– Сиф?

Он вскочил на ноги.

– Лейла! – воскликнул он, оглядывая комнату. – Она была прямо тут. – Сиф потёр затылок. – Говорила со мной.

– У тебя опять было видение. – Элли зажала бутылочку со спиртом во рту и намочила салфетку с обеденного стола. – Что произошло?

– Всё казалось таким реальным. Я мог слышать их, – сказал Сиф, дёрнувшись, когда Элли начала промокать порезы у него на руках.

– Кого?

Он накрепко зажмурил глаза. Когда он снова открыл их, они блестели.

– Голоса в море. Людей. Они тонули.

– Сиф, всё это в прошлом. Потопление случилось более семи веков тому назад.

– Чувство было такое, будто они страдают сейчас. – Он напряжённо оглядел комнату, затем заметил Эллину перевязь. – Что случилось? – спросил он и охлопал всё, кроме руки, чтобы убедиться, что других травм нет, оставив кроваво-спиртовой мазок у неё на запястье. – Это они сотворили такое с твоей рукой? Я их убью! Постой, почему здесь… так мило?

– Говори потише, – велела Элли, тревожно поглядывая на дверь. – Я в порядке.

Сиф схватил Элли за здоровое запястье и потащил к балкону.

– Нам надо выбираться отсюда. Тебя собираются казнить, Элли! Ни о чём другом в «Гнусном дубе» и не говорят. А теперь давай, запрыгивай мне на спину. Я спущусь вместе с тобой.

– Ну… меня определённо не казнят, – сказала Элли, и Сиф нахмурился. – Меня казнят, только если я не сумею изобрести что-нибудь впечатляющее, а думаю, я уже это сделала.

Сиф бросил на неё свирепый взгляд:

– Элли, тебя пытали.

– Меня не пытали.

– Ты посмотри, что они сделали с твоей рукой! А твой нос!

Элли упёрла одну руку в бок:

– Я тебе уже говорила, мой нос всегда был такой! И никто не ломал мне руку… Когда я подложила бомбу, сталактит упал на неё.

Сиф вытаращил глаза.

– Тот взрыв в шахте. Это твоих рук дело?

– Я спасла жизнь мужчине.

– Тебя могло убить. А теперь тебя точно убьют. Пошли. – Он взял её за руку. – Я помогу тебе спуститься.

– Сиф, тебе ни за что не спуститься обратно. – Она легонько пихнула его, и он чуть не упал. – Видишь? Ты можешь поспать под кроватью – никто тебя не обнаружит. Мы утром решим, как нам незаметно тебя вывести.

Сиф нахмурился:

– Выбраться вдвоём.

– Сиф… – Элли вздохнула. – Я не могу уйти… Мне нужно впечатлить Кейт, – проговорила она и тут же затрясла головой. Она сама не знала, почему это сказала. – Мне нужно впечатлить Королеву.

– Кто это – Кейт? – подозрительно поинтересовался Сиф.

– И потом, думаю, что мне безопаснее в Ковчеге. Сиф… Харграт последовал за нами сюда.

– ХАРГРАТ? – завопил Сиф.

– Тсс! – упрекнула его Элли. – Да. Он здесь, на острове. И, надо сказать, не слишком успешно скрывает, кто он такой.

Сиф шагал взад и вперёд, потирая шрам на руке, оставленный ему Харгратом.

– Это плохо, – сказал он.

– Я знаю. – Элли сглотнула. – Я надеялась, что Город никогда не последует за нами сюда, но… – Образ замотанного в бинты дитя заполнил её мысли. Покалеченная нога заныла. – Сиф, я беспокоюсь, что Враг становится сильнее. Я чувствовала себя очень одинокой… и оный заговорил со мной.

Лицо Сифа стало серьёзным.

– Это ничего, – произнёс он после долгой паузы. – Не важно, что оный говорил… коль скоро ты не станешь ничего желать, оный не сможет набрать силу. Но нам нужно уходить. Если Харграта схватят, он может рассказать Королеве о том, кто ты. Мы не можем ей доверять.

– Ей нужна моя помощь, Сиф. На острове заканчивается еда.

– Элли…

– Пожалуйста, Сиф. Я очень-очень близка к…

– Нет, я слышу шаги. Пойдём.

Сиф потащил Элли к окну, но она высвободилась.

– Залезай под кровать, – процедила она сквозь сжатые зубы. Засов на двери с грохотом сдвинулся. Ручка повернулась, и Сиф бросился на пол. Элли запрыгнула в постель.

Дверь открылась.

– Что происходит? – спросил визгливый голос.

Элли притворилась только проснувшейся:

– А? Что?

– Я слышал голоса.

– Извините, я иногда говорю во сне, – бухнула Элли.

– Я слышал мальчишеский голос.

Элли моргнула.

– Иногда я говорю на разные голоса.

Голос вздохнул. Даже в темноте Элли догадалась, что он принадлежит похожему на черепаху мужчине в очках, тому, кто вправил ей руку.

– Тогда, пожалуйста, воздержись. Некоторые из нас пытаются спать.

Дверь закрылась, и Элли выждала, когда шаги удалятся по коридору, а затем взяла подушку и запасное одеяло, лежавшее в ногах кровати, и сунула их вниз.

– Вот, держи.

Подушка вылетела у неё из руки. Элли услышала фырканье. Она легла обратно в постель.

Зашуршала ткань, затем тишина.

– Я ужасно рада, что ты пришёл спасти меня.

Опять фырканье. Затем рука Сифа высунулась из-под кровати, держа смятый свёрток, перевязанный бечёвкой.

– Что это? – спросила Элли.

– Шоколад. Вдруг ты голодная. Ты вечно забываешь поесть, когда изобретаешь.

– Спасибо тебе, – сказала Элли. Она взяла свёрток и крепко сжала. И хотя она не стала есть шоколад, он всё равно напитал её теплом.