Текст книги "Ледяной дождь"

8

Норман Челмерс жил в перенаселенном четырехэтажном многоквартирном доме на Роузмаунт-плейс. Длинная улица с односторонним движением сворачивала направо, грязные серые здания, казалось, склонялись над заполненной транспортом дорогой, скрывая небо, так что оставалась видна лишь тонкая полоска хмурых облаков, подкрашенных оранжевым светом уличных фонарей. Машины были припаркованы вдоль тротуара близко друг к другу, а между ними высились громадные мусорные баки, скованные цепью попарно, каждый настолько большой, что в него помещался мусор из шести квартир за целую неделю.

Бесконечный дождь барабанил по крыше разъездной машины Отдела криминальных расследований, пока констебль Ватсон с проклятиями колесила по периметру квартала в поисках места, где можно было бы припарковаться.

Логан смотрел на здание, мимо которого они проезжали уже третий раз, не слушая, как констебль Ватсон бормочет ругательства. Дом под номером семнадцать ничем не отличался от других домов этого квартала. Четыре этажа невзрачных гранитных блоков, в потеках ржавчины от прогнивших водосточных труб. Через зашторенные окна пробивался свет, приглушенный звук вечерних телевизионных передач был едва слышен из-за проливного дождя.

На четвертом круге Логан предложил перестать мучиться и припарковаться во втором ряду напротив дома Челмерса. Ватсон выпрыгнула в мокрую ночь, и, поднимая брызги, прошла мимо припаркованных машин к тротуару. Капли дождя отскакивали от ее фуражки. Логан последовал за констеблем, зачерпнул ботинком из лужи и выругался. Прошлепал по воде до двери в подъезд – ничем не украшенной громадной темно-коричневой деревянной плиты. Поток воды падал сверху на тротуар слева от входа, выливаясь из трещины в водостоке.

Ватсон нажала кнопку на своей рации, послышалось легкое шипение и раздался щелчок.

– Все в порядке? – спросила она, понизив голос.

– Это Роджер. Выход с улицы чистый.

Логан посмотрел в дальний конец кривой улицы: Браво-семь-один стоял на своем месте. Браво-восемь-один также подтвердил, что они готовы, ведут наблюдение за другим концом Роузмаунт-плейс, чтобы никто не смог смыться в этом направлении. Полицейский участок в Баксберне выделил Логану пару патрульных машин и несколько полицейских в форме, хорошо знавших местную обстановку. Офицеры на колесах справлялись лучше, чем те, которые были на своих двоих.

– Проверка связи.

Новый голос, замерзший и несчастный. Это был констебль Миллиган или констебль Барнетт. Оба вытянули короткую палочку. Задами дома выходили на еще одну кривую дорогу, вдоль которой тоже тянулись жилые дома. Задние дворы разделяла высокая стена. Тем констеблям, кому не повезло со жребием, должны были с параллельной улицы перебраться через стену, чтобы попасть на задний двор дома номер семнадцать. В темноте, в грязи. Под проливным дождем.

– Вышли на позицию.

Ватсон выжидающе посмотрела на Логана.

Домофона в доме не было, но слева и справа от двери, одна над другой, располагались три кнопки от звонков, выпачканные по краям коричневом краской. Под каждой кнопкой были прикреплены маленькие таблички с именами жильцов. Надпись «Норман Челмерс» было сделана синей шариковой ручкой на куске грязного картона, скотчем приклеенного на табличку с именем прежнего жильца. Верхний этаж, направо. Логан сделал пару шагов назад и посмотрел наверх. Свет в окнах горел.

– О'кей. – Он протянул руку и нажал на кнопку звонка, над которой значилось: «Андерсон».

Через пару минут дверь открыл нервный мужчина лет двадцати пяти – тридцати, с длинными волосами и крупными чертами лица, с громадным синяком на щеке. Человек еще не переоделся в домашнюю одежду, на нем были дешевый серый костюм, блестящие на коленях брюки, мятая желтая рубашка. В общем, он сам был весь какой-то мятый. Увидев униформу констебля Ватсон, он побледнел.

– Мистер Андерсон? – сказал Логан, делая шаг вперед и просовывая ботинок в приоткрытую дверь. Просто на всякий случай.

– Э-э… да? – У мужчины был сильный эдинбургский акцент. – Какие-то проблемы, офицер? – Он попятился назад, шаркая стертыми каблуками ботинок по светло-коричневой кафельной плитке.

Логан ободряюще улыбнулся:

– Вам не о чем беспокоиться, сэр. – Он прошел за нервным человеком в подъезд. – Нам нужно поговорить с одним из ваших соседей, но, к сожалению, его звонок не работает.

Конечно же это было неправдой.

На лице мистера Андерсона появилась слабая улыбка.

– О… О'кей. Да.

Помолчав, Логан заметил:

– Если вы позволите, я сказал бы, что синяк у вас, вон там, уж очень скверный.

Рука Андерсона метнулась к опухшей щеке.

– Я… Я ударился о дверь, – сказал он, не глядя Логану в глаза.

Они пошли вверх по ступенькам вслед за мистером Андерсоном, поблагодарили его за помощь, и он исчез за дверью своей квартиры на третьем этаже.

– Уж слишком он нервничал, – сказала Ватсон, после того как щелкнул дверной замок, засов был задвинут и звякнула цепочка, занимая свое место. – Думаете, с ним что-то произошло?

Логан кивнул:

– С каждым что-нибудь происходит… А вы видели у него этот синяк? – прибавил он. – На дверь наткнулся, как же! Кто-то ему хорошо вмазал.

Ватсон взглянула на дверь:

– Слишком испуган, чтобы заявить в полицию?

– Возможно. Но сейчас это не наша проблема.

Потертая дорожка на лестнице кончилась на третьем этаже, дальше пошли деревянные ступени, которые скрипели и стонали от каждого шага, пока полицейские поднимались. На верхнюю площадку выходили три двери. Одна вела на чердак, другая – еще в одну квартиру. За третьей обитал Норман Челмерс. Она была окрашена темно-синей краской, а медная цифра шесть желтела прямо под дверным глазком. Констебль Ватсон встала возле стены, чтобы не быть замеченной вместе со своей униформой.

Логан тихо постучал, как будто нервный сосед снизу пришел попросить взаймы чашку сметаны или авокадо.

Что-то скрипнуло, послышался рев телевизора, потом в замке повернулся ключ.

Дверь открыл длинноволосый мужчина немногим старше тридцати, с кривым носом и аккуратно подстриженной бородкой.

– Привет… – только и успел он сказать.

Констебль Ватсон прыгнула на него, схватила за руку и продемонстрировала, что ее можно закрутить так, как даже мать-природа не сможет сделать.

– Что за… эй!

Она втолкнула Челмерса обратно в квартиру.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Вы мне руку сломаете!

Звякнули наручники.

– Норман Челмерс? – спросила Ватсон, защелкивая холодные металлические браслеты.

– Я ничего не сделал!

Логан зашел в маленькую треугольную прихожую, протиснувшись мимо констебля Ватсон и ее стонущего пленника, и закрыл за собой входную дверь. В прихожую выходили три двери и проход, который вел в небольшую кухню без окон, помещение вроде камбуза на корабле, хотя скорее оно напоминало кухню, устроенную в надувной резиновой лодке.

Все было окрашено в ярчайшие цвета, от которых слезились глаза.

– Теперь так, мистер Челмерс, – сказал Логан, открыв наугад одну из дверей и обнаружив небольшую ванную комнату, выкрашенную зеленой люминесцентной краской. – Почему бы нам ни присесть ненадолго и ни поболтать?

Он распахнул еще одну дверь, на этот раз взору открылась большая гостиная с обтянутым коричневым вельветом диваном, фальшивым газовым камином, домашним кинотеатром и компьютером. Стены были увешаны рекламными плакатами фильмов и полками с видеодисками.

– Какой у вас уютный дом, мистер Челмерс – или я могу называть вас Норман?

Логан уселся в неудобное коричневое кресло, только после этого заметив, что все оно покрыто кошачьей шерстью.

Челмерс ощетинился: его руки были скованы наручниками за спиной, а констебль Ватсон налегала на него, не давая возможности двигаться.

– Что здесь происходит?

Логан улыбнулся акульей улыбкой:

– Всему свое время, сэр. Констебль Ватсон, будьте любезны, зачитайте джентльмену его права.

– Вы что, арестовываете меня? За что? Я ничего не сделал!

– Не надо кричать, сэр. Констебль, пожалуйста…

– Норман Челмерс, – сказала Ватсон, – вы арестованы за убийство неопознанной четырехлетней девочки…

– Что? – Пока Ватсон заканчивала свою речь, Челмерс пытался вырваться, кричал, снова и снова, что ничего не делал. Что никого не убивал. Что это ошибка.

Логан дал ему выпустить пар и показал пачку официальных бумаг:

– Здесь у меня ордер на проведение обыска в этом помещении. Вы были неосторожны, Норман. Мы нашли ее тело.

– Я ничего не сделал!

– Надо было взять новый мешок для мусора, Норман. Вы убили ее и просто выбросили на помойку вместе с другим вашим мусором… Вы не потрудились проверить, нет ли там улик, не так ли? – прибавил Логан.

Он протянул прозрачную пластиковую папку с кассовым чеком из супермаркета:

– Авокадо, «Каберне совиньон», сметана и дюжина домашних яиц. У вас есть клубная карта «Теско», сэр?

– Вы с ума сошли! – вскричал Челмерс. – Не убивал я никого!

Констебль Ватсон заметила в заднем кармане его брюк бумажник. В нем, между «Визой» и членской картой местного видеоклуба, лежала клубная карта «Теско». Номер карты совпадал с номером на кассовом чеке.

– Наденьте пальто, мистер Челмерс, нам придется прокатиться.

В комнате для допросов номер три было невыносимо жарко. Радиатор беспрерывно нагревал воздух в небольшом помещении с бежевыми стенами, и Логан никак не мог его выключить. Окно не открывалось. Они сидели, страдая от жары и спертого воздуха.

Присутствовали: детектив-сержант Логан Макрай, констебль Ватсон, Норман Челмерс, детектив-инспектор Инш.

Войдя в комнату, инспектор не произнес ни слова, просто встал в дальнем углу, прислонившись к стене, и начал, доставая из большого пакета, поглощать лакричные конфеты разных форм и размеров. Потел.

Норман Челмерс решил не идти навстречу полиции в ее расследовании.

– Я ни слова, черт возьми, вам не скажу, пока здесь не будет моего адвоката, – заявил он.

Это фраза повторялась снова и снова. Логан вздохнул:

– Никакого адвоката вы, Норман, не получите, пока мы не закончим допрос.

– Предоставьте мне этого гребаного адвоката! Немедленно!

Скрипя зубами, Логан закрыл глаза и сосчитал до десяти.

– Норман, – произнес он наконец, постукивая по столу ребром папки с протоколом допроса. – Бригада из прокуратуры работает у вас дома. Они вверх дном все перевернут, но найдут в вашей квартире следы присутствия убитой девочки. Вы это прекрасно понимаете. И если вы все сейчас нам расскажете, то на суде будете выглядеть гораздо лучше.

Норман Челмерс сидел, глядя в пространство перед собой.

– Послушайте, Норман, помогите нам помочь вам! Несчастная девочка мертва…

– Вы что, оглохли? Дайте мне этого чертового адвоката! – Челмерс сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. – Я знаю свои права.

– Ваши права?

– Я имею законное право на адвоката. И вы не можете без него меня допрашивать! – На лице Челмерса появилась самодовольная улыбка.

Инспектор Инш хмыкнул, Логан ухмыльнулся:

– Нет, можем! Это Шотландия. И со своим адвокатом вы увидитесь только после того, как мы вас допросим. Не раньше.

– Я требую адвоката!

– О господи!.. – Логан швырнул папку на стол, так что из нее выскользнуло содержимое. Среди прочих бумаг на пластиковой поверхности стола оказалась фотография маленького мертвого тела, перетянутого упаковочной лентой. Норман Челмерс даже не взглянул на снимок.

Наконец заговорил инспектор Инш.

– Дайте ему адвоката! – пророкотал его низкий голос в душной комнате.

– Сэр? – Логан был поражен.

– Вы меня слышали. Дайте ему адвоката.

Через сорок пять минут они все еще сидели и ждали.

Инспектор Инш сунул в рот очередной разноцветный квадратик и звучно начал его жевать.

– Он нарочно это делает, – сказал Инш, и в этот момент приоткрылась дверь. – Этот гнусный мерзавец делает это специально, чтобы нас позлить.

– Прошу прощения, – сказал кто-то из-за двери с явным недовольством.

Прибыл официальный представитель Нормана Челмерса.

Логан взглянул на адвоката и чуть не застонал. Это был серьезного вида, высокий, худощавый мужчина в роскошном пальто, дорогом черном костюме, белой рубашке с синим шелковым галстуком. Седины в его волосах стало еще больше с момента их последней встречи, а улыбка была такая же противная, какой он ее запомнил. Тогда адвокат устроил перекрестный допрос, чтобы доказать, что Логан с самого начала сфабриковал дело. И что Энгус Робертсон, известный также как Мейстрикский Монстр, на самом деле является жертвой.

– Не беспокойтесь, мистер Моир-Фаркварсон. – Инш специально произнес фамилию адвоката по слогам: Фар-Квар-Сон, хотя она традиционно произносилось как Факерсон. Он знал, что того это сильно раздражало. – Это я о другом гнусном мерзавце говорил. Как мило, что вы к нам присоединились.

Адвокат вздохнул и повесил свое пальто на спинку единственного свободного стула.

– Пожалуйста, инспектор, скажите мне, что мы не будем еще раз через все это проходить, – сказал Моир-Факерсон, доставая из своего портфеля тонкий серебристый ноутбук. Включил компьютер, и он чуть слышно промурлыкал в маленькой комнате.

– Через что все, мистер Фар-Квар-Сон?

Адвокат бросил на него сердитый взгляд:

– Вы очень хорошо знаете, о чем я говорю. Я здесь для того, чтобы представлять интересы моего клиента, а не выслушивать ваши оскорбления. Мне не хочется писать еще одну жалобу начальнику полиции о вашем поведении.

Лицо Инша потемнело, но он ничего не сказал.

– Итак, – начал адвокат, мелко перебирая пальцами по клавишам ноутбука, – у меня имеется копия обвинения против моего клиента. Я хотел бы поговорить с ним без свидетелей, перед тем как мы сделаем наше официальное заявление.

– Да что вы? – Инш отошел от стены и оперся громадными кулаками на стол, нависнув над Челмерсом. – А мы хотели бы спросить вашего клиента, почему он убил четырехлетнюю девочку и выбросил ее тело вместе с мусором!

Челмерс вскочил со стула:

– Это не я! Вы будете, уроды, слушать меня, мать вашу?! Я ничего не сделал!

Сэнди Моир-Факерсон положил руку ему на плечо:

– Все в порядке. Вы не должны ничего говорить. Вы просто сидите, а говорить буду я. О'кей?

Челмерс посмотрел на адвоката, кивнул и медленно опустился на стул.

Инш не пошевелился.

– Итак, инспектор, – произнес Моир-Факерсон, – как я и сказал, мне хотелось бы поговорить с моим клиентом наедине. Потом мы поможем вам в вашем расследовании.

– Нет, так мы работать не будем. – Инш посмотрел на адвоката в упор. – Юридически вы не имеете права доступа к этому засранцу вообще. Ваше присутствие здесь – не больше чем любезность. – Он подался вперед. – Это моя игра, а не ваша.

Моир-Факерсон холодно улыбнулся и своим самым убедительным тоном произнес:

– Инспектор, я хорошо знаком с причудами шотландского законодательства. И тем не менее, в виде жеста доброй воли, прошу разрешения поговорить с моим клиентом наедине.

– А если я не позволю?

– Тогда мы будем сидеть здесь до тех пор, пока коровы не вернутся с пастбищ. Или не истекут те самые шесть часов, на которые вы имеете право задержать моего клиента. Что вам больше нравится?

Инш вспыхнул, сунул пакет с лакричными конфетами в карман и вышел из комнаты; Логан и Ватсон последовали за ним. В коридоре было прохладнее, однако воздух тут же наполнился бранью.

Закончив проклинать адвоката и всех его родственников до четвертого колена, Инш приказал Ватсон следить за дверью. Не хватало еще, чтобы оба ноги сделали.

Это не воодушевило Ватсон. Задача была не слишком привлекательной, но что еще можно было ожидать, если ты всего лишь скромный констебль. Но ничего, когда начнет работать в Отделе криминальных расследований, она сама будет отдавать команды полицейским следить за дверью.

– И еще, констебль… – Инш наклонился к ней, его голос понизился до заговорщицкого шепота, – чертовски хорошо сегодня сработали, я имею в виду чек из супермаркета. Обязательно вас отмечу.

Она широко улыбнулась:

– Спасибо, сэр.

Логан и инспектор оставили ее наедине с приятными переживаниями и направились в комнату для оперативных совещаний.

– И почему это должен быть он? – сказал Инш, опускаясь на край стола. – Через двадцать минут у меня репетиция, с костюмами. – Он вздохнул, так как шансов попасть на нее не было. – Этот пидор все сейчас из Челмерса вытянет. Спаси нас, Господи, от юристов, объявивших крестовый поход!

Сэнди Моир-Факерсон был очень широко известен. Во всем городе не было ни одного адвоката по криминальным делам, кто мог бы с ним потягаться. Лучший защитник в Абердине, с правом защиты обвиняемых в судах всех инстанций, включая Верховный. Годами Служба королевских прокуроров пыталась сманить его на свою сторону, убедить стать общественным обвинителем, помогать сажать нарушителей закона, а не защищать их. Но мерзкий, скользкий поганец никак на это не соглашался. Это была его миссия – предотвращать просчеты правосудия! Защищать невиновных! И светить свою рожу в ящике при каждом удобном случае. Это была серьезная опасность.

Но в глубине души Логан знал, что, если сам когда-нибудь попадет в беду, захочет, чтобы его интересы представлял Скользкий Сэнди.

– Почему же вы позволили Шипящей Гадюке прервать допрос?

Инш пожал плечами:

– Наверное, потому, что мы вряд ли что-нибудь из Челмерса вытянули бы. По меньшей мере то, с чем эта гадина выступит, нас хоть немного развлечет.

– А я думал, что он занят представлением интересов нашего любимого растлителя малолетних, Джеральда Кливера.

Инш пожал плечами, вытащил из кармана кулек с конфетами:

– Вы же знаете Шипящую Гадюку. Неделю дело слушается в суде, потом недели полторы уходит на оглашение приговора и формальности. А потом ему нужно что-то еще, чтобы засветить свою физиономию перед телекамерами. – Инспектор протянул кулек, и Логан взял кокосовое колесико с кусочком лакрицы в середине.

– Следаки обязательно что-нибудь там раскопают, – сказал Логан, жуя конфету. – Девочка точно была в квартире. В мусорном мешке и остатки жратвы были, и винные бутылки. Не может такого быть, чтобы он засунул ее в мешок где-то в другом месте… Если только у него нет еще квартиры, где он может пить и закусывать.

Инш хмыкнул, покопался в кульке с конфетами.

– Зайдите утром в мэрию, выясните, не зарегистрирована ли на Челмерса еще какая-нибудь собственность. На всякий случай. – Он нашел то, что искал: анисовое колечко с голубыми пузырьками. – Послушайте, – сказал он, бросая конфету в рот, – сегодня вскрытие назначили на восемнадцать сорок пять. – Он остановился, посмотрел на свои ботинки и продолжил: – Я хотел спросить, не могли бы вы…

– Вы хотите, чтобы я пошел?

– Как старший офицер, ведущий расследование, я обязан там присутствовать, но… в общем…

Инспектор имел дочь возраста жертвы. И для него было бы слишком – наблюдать, как четырехлетнюю малышку будут нарезать ломтями, как говяжий бок. С другой стороны, Логан тоже не стремился снова оказаться в морге. Особенно если ломти будет нарезать доктор Исобел Макалистер.

– Я схожу, – сказал он наконец, пытаясь при этом не вздохнуть. – Вы, по-видимому, в это время будете допрашивать Челмерса… как старший офицер, ведущий расследование.

– Я очень вам благодарен, – кивнул Инш и в знак особого уважения отдал Логану последнюю лакричную конфету.

В морг Логан спустился на лифте, сожалея, что Исобел не в отпуске. А может быть, удача улыбнется и вскрытие будет проводить кто-то из ее ассистентов? Но, судя по тому, как удача вела себя в последние дни, особой надежды не было.

В это ночное время морг выглядел неестественно светлым и просторным, подвесные лампы ярко блестели на секционных столах и дверцах холодильников для трупов. Было холодно, как на улице. Тяжелый запах дезинфектантов почти заглушал тошнотворную вонь разложения, оставшуюся после утреннего вскрытия. Запах Дэвида Рида.

Логан пришел как раз вовремя, чтобы увидеть, как малышку достают из мешка. Слишком большого для нее мешка. Она все еще была перемотана упаковочной лентой, только теперь блестящие коричневые полосы были покрыты порошком для снятия отпечатков пальцев.

Сердце Логана упало. Исобел, а не ее ассистент, стояла у дальнего конца стола из нержавеющей стали, помогая правильно разместить на нем маленькое тело. Она была в рабочей одежде для резки трупов, поверх которой был надет резиновый фартук, чистый, как всегда, без следов запекшейся крови. Присутствовали также одетые в комбинезоны следователь из прокуратуры и ассистирующий патологоанатом; они расспрашивали Исобел о теле, а она рассказывала им о мусорной свалке, где его нашли.

Сдвинув на подбородок защитную маску, она внимательно наблюдала за тем, как Логан подходит к столу; раздражение просвечивало сквозь защитные очки на ее лице.

– Я полагала, что расследование возглавляет детектив-инспектор Инш, – сказала Исобел. – И где он?

– Ведет допрос подозреваемого, – ответил Логан.

Она снова натянула маску на лицо и неодобрительным тоном произнесла:

– Во-первых, он не присутствовал на вскрытии Дэвида Рида, а теперь не соизволит присутствовать на этом вскрытии. И о чем мне, черт возьми, беспокоиться!..

Жалоба ее откликов не вызвала, и она приготовила микрофон и проговорила все, что полагается для начала. Следователь из прокуратуры бросил на Логана неодобрительный взгляд. Было совершенно очевидно, что он полностью согласен с тем, как Исобел оценивает ситуацию.

Пронзительный звонок мобильного телефона Логана прервал Исобел, когда она перечисляла присутствующих на вскрытии.

– Я никому не позволяла пользоваться мобильными телефонами! – с раздражением сказала она.

Преувеличенно вежливо извиняясь, Логан вынул из кармана злосчастное устройство и выключил его. Если что-нибудь важное, перезвонят еще раз.

Все еще не остыв, Исобел закончила вступительную часть, взяла с подноса блестящие ножницы из нержавеющей стали и начала разрезать упаковочную ленту, одновременно описывая состояние тела по мере того, как оно освобождалось.

Кроме упаковочной ленты, на теле маленькой девочки ничего не было.

Густая прядь волос прилипла к ленте, когда Исобел пыталась разбинтовать голову ребенка. Исобел плеснула на ленту ацетоном, резкий химический запах заглушил стойкую смесь запахов антисептика и разложения. По крайней мере, тело не пролежало в канаве три месяца.

Исобел положила ножницы обратно на поднос, и ассистент начал упаковывать ленту в мешки для улик. Тело все еще лежало на столе в позе зародыша. Очень медленно Исобел начала расправлять суставы, сгибая их и разгибая, пока не уложила тело на спину. Теперь казалось, будто девочка просто спала.

Белокурая девочка четырех лет, полненькая, с множественными кровоподтеками на плечах и бедрах, темневшими на восковой коже.

Пока Исобел делала свою работу, фотограф, которого Логан не знал, щелкал и щелкал камерой.

– Мне нужен хороший снимок, лицо и плечи, – сказал Логан.

Фотограф кивнул и склонился над холодным мертвым лицом.

Клик, вжик, клик, вжик.

– Глубокий разрез между левым плечом и предплечьем. Кажется… – Исобел потянула за руку, открывая глубокую рану. – Да, разрез идет до самой кости. – Она потрогала края раны пальцем, обтянутым латексом. – Нанесен через некоторое время после наступления смерти. Один удар широким острым лезвием. Возможно, тесаком для разделки мяса. – Она наклонилась к ране так близко, что ее нос почти касался темно-красной плоти. Понюхала ее. – Из области раны явственно доносится запах рвоты… – Изобел протянула руку: – Дайте мне пинцет.

Ассистент передал инструмент, Исобел погрузила его в рану и достала что-то серое и склизкое:

– В ране найдены остатки частично переваренной пищи.

Логан постарался сразу же забыть эту сцену. Не получилось.

– Он пытался расчленить ее, – выдохнул он. – Пытался избавиться от тела.

– Почему вы так думаете? – спросила Исобел, держа одну руку на грудной клетке девочки.

– Да бог его знает почему. В газетах так много пишут о расчлененных телах. Преступник хочет избавиться от трупа, пытается разрубить его на части. Но это не так легко, как поначалу кажется. Он пытается это сделать, и его начинает тошнить. – Голос Логана звучал глухо. – Тогда он обматывает мертвое тело упаковочной лентой, сует в мешок с мусором и выставляет наружу, чтобы мусорщики его забрали. – Возможно, в Лондоне мусорная машина и не забрала бы мешок, но в Абердине… здесь всегда есть мусорщики.

– Очень хорошо, – сказал явно пораженный следователь прокуратуры. – Вы совершенно правы. – Он повернулся к Брайану, ассистенту Исобел, который помещал образцы хрящевой ткани в маленькую пластиковую трубочку: – И не забудьте отправить это на анализ ДНК.

Не обращая на них внимания, Исобел раскрыла девочке рот, всунула в него шпатель для отдавливания языка и отшатнулась.

– Похоже, – снова заговорила она, – жертва проглотила что-то вроде жидкого чистящего средства. И очень много, судя по состоянию ее рта. На зубах и на слизистых следы какого-то разъедающего отбеливателя. Станет яснее, когда исследуем содержание желудка. – Одной рукой Исобел закрыла девочке рот, другой рукой обхватив затылок и придерживая голову. – Идите сюда… – Она махнула фотографу, чтобы подошел ближе. – Снимите вот это. На затылке травма от сильного удара. – Ее пальцы двинулись вниз, остановившись у основания черепа. – Удар нанесен достаточно широким, заостряющимся к концу предметом.

– Вроде как угол стола? – спросил Логан, которого все больше беспокоило то, что он слышал.

– Нет, предмет должен быть острый и в то же время массивный, как угол каминной доски или кирпич.

– Этот удар стал причиной смерти?

– Ну, если чистящее средство ее не убило… Ничего не могу сказать, пока не вскрою череп.

На подставке рядом со столом лежала медицинская пила. Логану совсем не хотелось видеть, что произойдет дальше.

Черт бы побрал инспектора Инша вместе с его дочкой! Это Инш должен здесь стоять и наблюдать, как разрезают четырехлеток. А не он, Логан.

Исобел провела скальпелем вокруг головы, от уха до уха. Не моргнув глазом, потянула за край и сняла кожу с волосами, как носок. Логан закрыл глаза и попытался не прислушиваться, как кожа отделялась от мышечной ткани: это было похоже на звук, с которым отрываешь пучок салата. И вот обнажился череп.

Зубовный скрежет медицинской пилы эхом отразился от покрытых керамической плиткой стен комнаты, и желудок Логана перевернулся.

Все время, пока шла процедура, Исобел отстраненно и хладнокровно продолжала свое повествование. Почему-то Логан был очень доволен, что они с ней больше не видятся. Ему совсем не хотелось бы, чтобы она прикасалась к нему сегодня вечером. После всего этого.