Текст книги "Предел зла"

Светлана Алешина
Предел зла

ПРОЛОГ

– Ген, а Ген, – послышался вкрадчивый голос из спальни.

Геннадий тяжело вздохнул, он только-только сел за фортепиано и намеревался поработать над новой песней.

– Сейчас, – раздраженно откликнулся он, вставая со стула и направляясь в соседнюю комнату.

– Что такое? – спросил он, когда зашел и уставился на развалившуюся на диване девицу с круглым лицом и пышными формами.

– Садись, – улыбнулась девица и похлопала ладонью по обивке дивана.

Геннадий еще раз вздохнул и послушно сел.

– Что случилось, Яна?

– Что случилось? – все тем же вкрадчивым голосом переспросила девица, протягивая руку и теребя длинными пальцами пуговицу на рубашке Геннадия. – А то, что я, по-моему, беременна.

– Вот как? – поднял брови Геннадий, делая вид, что его это мало касается. – И что же?

– А то, что… – Яна сделала паузу. – Ищи тысячу шестьсот.

– Тысячу шестьсот? – глаза Геннадия округлились. – Так дорого?

– Да, – поджав губы, словно невинная девочка, замотала головой Яна. – Я сегодня была у своего врача, она сказала, что тысячу шестьсот.

– Но у меня сейчас нет, – растерялся Геннадий.

– А ты найди, – улыбка не сходила с лица Яны.

– Где я найдут У меня сейчас очень сложное положение – вон… есть нечего.

– Слушай, Шатров, ты что, не мужик? – с вызовом спросила Яна.

Геннадий тяжело вздохнул и ничего не ответил.

Он немного помолчал и, подняв глаза на Яну, осторожно спросил:

– А ты уверена', что… я к этому всему причастен?

Глаза Яны округлились и начали постепенно, покраснев, наливаться влагой.

– Ну ты и мразь, Шатров, – с ненавистью выдохнула женщина.

Ненависть эта показалась, правда, Геннадию наигранной, но нужно было как-то реагировать, и он неуверенно произнес:

– Я попробую достать деньги. Но… подумай сама, ты ведь могла залететь… ну, так могло получиться, что на заказе…

– На заказе всегда все происходит, с презервативом! – Яна насмешливо взглянула на Геннадия.

– А если он порвется?

– Он не порвался, я всегда все хорошо просматриваю. – Яна выбивала из-под несокрушимой твердости Геннадия последние аргументы. И, взглянув оценивающе на Шатрова, поняла, что он деморализован. Последним аргументом явился выкрик:

– В общем, чтобы завтра деньги были!

Геннадий вздохнул и удалился в соседнюю комнату. Он не видел, как на лице Яны промелькнула улыбка, полная злости и презрения.

…Деньги Геннадий нашел на следующий день.

Ему, правда, пришлось побегать по старым знакомым, и один из них согласился дать взаймы, не зная еще, что Шатров на мели, и его обещание вернуть деньги недели через две воспринял как должное. Музыкант же дал это обещание, особо не задумываясь, как его выполнить. Для него главное – разрулить ситуацию, в которую он попал, – его сожительница, проститутка Яна, с которой он был знаком всего какой-то месяц, объявила ему о беременности.

Геннадий был беден, и для него настали не самые лучшие времена – он еще только рассчитывал раскрутиться со своими песнями в Москве. Но сейчас ему почти никто не платил, и он вынужден был перебиваться на скромную зарплату преподавателя училища культуры.

В этот день Шатров напился, как свинья, и еле доехал домой, и требуемая сумма тут же перекочевала в карман Яны. Геннадий почувствовал огромное облегчение и стал думать, что после аборта, который Яна собралась делать, он, по-видимому, должен будет с ней расстаться, несмотря на то, что никого взамен сразу найти не сможет. Расстаться потому, что эта девица начала откровенно его напрягать, а напрягаться Геннадий не любил.

Глава 1

Сентябрь в Больших Дурасах выдался теплым. В это бабье лето особенно притягательным казался лес, начинавшийся сразу за селом. Туда-то и устремились ближе к вечеру Машка Ревунова и Ванька Плотицын. Там, вдали от любопытных взглядов односельчан, они намеревались заняться вполне определенным интимным занятием.

Машке еще не исполнилось восемнадцати, а Ванька только пришел из армии. Словом, пара была самая что ни на есть стандартная. И вели они себя под стать своему возрасту – довольно бесшабашно и беспечно. Направились они в лес на велосипедах, провожаемые ухмылками старух, сидевших на завалинках.

Где-то на половине пути Машка сделала попытку оторваться от Ивана. Это был, конечно, элемент игры. Ванька, безусловно, владел велосипедом лучше и нагнать мог ее в два счета, но не стал делать этого сразу же.

– Ну ты, давай-давай, не отставай! – подбадривала его возлюбленная, беспечно оборачиваясь на полном ходу и вращая ногами педали.

– Езжай, езжай, – басисто ответствовал Ванька. – Да под колеса смотри, а то башку расшибешь на фиг!

– Ой! – чуть визгнула Машка, с ужасом заметив приближающуюся кочку.

Однако в последний момент, когда, казалось, она должна была полететь с велосипеда вверх тормашками, Машка чуть сдвинула руль влево, и убийственное столкновение головы с землей было предотвращено. Не в меру прыткая девчонка тут же сбавила ход, давая Ваньке приблизиться к ней.

– Говорил же тебе, что ты несешься, как чумовая, – сдвинул тот брови.

– Я и не думала, что тут кочка…

– Индюк тоже не думал.

– Это я индюк? – обиделась Машка.

– Ты – не индюк, ты – индюшка, – совершенно беззлобно усмехнулся Ванька.

– Я тебе дам – индюшка! Сам ты тетерев ушастый! – не осталась в долгу Машка.

– Эх, ни фига себе!

Эта перепалка, возникшая, по сути дела, на пустом месте, могла бы, наверное, продолжаться дальше и перейти в конфликт, но тут возлюбленные въехали в лес. Он должен был примирить их и показать, что никакая ссора не стоит объятий на свежей траве, аромата лесных ягод вкупе со сладким мигом удовольствия друг от друга.

Машка первая соскочила с велосипеда. Ванька тут же последовал ее примеру и, не желая больше сдерживаться, приступил к делу. Порывистым движением отбросив свой велосипед в сторону и нагнав Машку, он повернул к себе возлюбленную и жадно обнял Жаркий поцелуй сопровождался сдавленными звуками, исходящими от Машки, – не то стонами, не то всхлипами. Наконец Машка вырвалась и, тяжело дыша, сказала:

– Ну ты что как бешеный-то? Давай дальше зайдем, – и устремилась в глубь леса.

Ванька снова нагнал свою подругу и уж на этот раз повалил ее на землю.

– Да ладно тебе! Ванечка, ну ты что? – отбивалась Машка, но было понятно, что ей все происходящее нравится.

А Ванечка уже полез в потайные места тела подруги и, тяжело дыша, расстегивал штаны. Машка, как и положено честной деревенской девчонке, только млела и изображала покорность и готовность. И вот уже Ванька начал наконец делать дело. Машка поначалу закрыла глаза и что-то невнятно шептала, а когда Иван был готов завершить свое дело со свойственной молодости прытью и энергией, у Машки вдруг глаза полезли на лоб. Но причиной тому был абсолютно не экстаз соединения с любимым.

– Ой! Ой! А-а-а! А-а-а!

Машка стала бешено вырываться из объятий Ваньки. Любовник сначала воспринял это как выражение неземного наслаждения, которое испытывает подруга. Но Машка продолжала орать и перешла на визг.

– Ты чего? Чего кричишь-то? – наконец спросил Ванька, приподнимаясь на локтях.

– Там… Там… – Машка указала рукой куда-то за дерево, по-прежнему пытаясь высвободиться из-под Ваньки.

– Чего там? Кто там? – нахмурился Плотицын, подумав, что там прячется какой-то не в меру любопытный односельчанин. – Сейчас рога поотшибаю, кто бы ни был!

– Там нога, – выдавила из себя Ревунова. – Смотри!

– Какая нога? Что ты несешь?

И тут Плотицын наконец увидел голую ногу, которая совершенно неподвижно лежала на земле, высовываясь из-под веток, склонившихся почти до земли. А немного погодя рассмотрел и другую, более скрытую среди веток. И самое ужасное было то, что нога эта была окровавлена.

– Елки-моталки, – пробормотал Плотицын. – И правда нога. И похоже, мертвецкая.

В ответ на это замечание Машка снова взвизгнула.

– Да погоди ты! – раздраженно прикрикнул Ванька, медленно поднимаясь и неуверенными движениями застегивая брюки.

Потом он отстранил цеплявшуюся за него Машку и медленно пошел туда, где виднелись среди веток голые ноги. Так же медленно он раздвинул ветки и, пораженный, застыл на месте – Что там, Ваня? Что там? – боязливо спросила Ревунова.

– Янка… Янка, – через паузу повторил Плотицын. – И девчонка ее.

– Какая Янка?

– Наша Янка, Ковалева…

– Да ты что! Ян-ка! – взвизгнула Машка.

– Она, и ребенок ее тут…

Машка осторожно раздвинула руками кусты. И тут же пронзительно завизжала. Зрелище, представшее ее глазам, было слишком шокирующим и ужасным.

Открытые глаза односельчанки Яны Ковалевой, окровавленное тело, разорванная одежда. Но это – лишь половина ужаса. То, что поразило Машку до глубины души, было маленькое, щупленькое, беззащитное тельце девочки, дочки Яны Ковалевой. Ей было годика три, звали ее Лиана. Она тоже была мертва, и маленькая головка ее бессильно склонилась на плечо матери.

Иван прижимал к себе бившуюся в истерике Машку, раздумывая, что теперь делать.

– В село надо бежать, слышь, – тихо сказал он, когда подруга чуть успокоилась.

– Угу, угу, – сквозь рыдания выдавила из себя Машка.

– Пойдем. – Иван развернул ее за плечи и повел к велосипедам.

На Машку, однако, напал следующий приступ истерики, и Ваньке стоило трудов угомонить ее и усадить на велосипед. И даже прикрикнуть. Но через полчаса о страшной находке в лесу знали уже все Большие Дурасы.

Серебристая «Вольво» супругов Котовых стояла возле добротного особняка из красивого нового кирпича. Эта иномарка уже не вызывала восхищенных взглядов деревенской детворы, как это было еще каких-нибудь десять лет назад. У директора совхоза, бухгалтера и еще двух фермеров появились примерно такие же новые иностранные тачки Поэтому на появление сверкающей шведской красавицы обратили внимание только старухи, которым вечно есть дело до всего, что их не касается. В разговоре между собой они тихо ворчали насчет того, что к Бабаевым приехали родственники из города, что она – вся такая расфуфыренная, что ты, а он – такой усатый, видный, но, похоже, пьющий.

– Ну а что у вас здесь насчет алкоголя, тетя Надя? – развалившись на старом диване, вопрошал Евгений.

– Чего? – не поняла пожилая женщина со следами былой красоты.

– Выпить он хочет, – усмехнулась сидевшая рядом Лариса, и вслед за ней скривилась в усмешке и четырнадцатилетняя Настя, дочь супругов Котовых.

Семейство Котовых и их машина, собственно, и являлись объектом разговоров старожилов Больших Дурасов. Именно они приехали в гости к тете Наде – родной сестре Ларисиного отца.

– Сейчас, – лукаво подмигнула тетя Надя. – Я соображу. А ты не боишься?

– Чего бояться-то? – не понял Евгений.

– Ты же на машине.

– Ну да, на машине, – сдвинул брови Котов.

– Машину в нашей семье водит мама, – пояснила Настя, которая уже поняла, что имеет в виду тетя Надя. – К тому же мы приехали с ночевкой. Мне здесь нравится.

Лариса укоризненно посмотрела на дочь. Ее непосредственность, по ее мнению, была совсем некстати – отношения между отцом Ларисы Виктором Ивановичем и его родной сестрой оставляли желать лучшего, и визит этот состоялся по его инициативе. Он заслал сюда Ларису для того, чтобы обсудить один семейный вопрос. Сам же Виктор Иванович, помня какие-то старые обиды, не поехал. Ларисе вместе с семейством досталась привычная роль дипломатического челнока.

Она, правда, не очень-то и протестовала. Лариса в силу своих способностей к умиротворению спорящих сторон и умению разруливать сложные жизненные ситуации здесь была на своем месте. К тому же отдохнуть от города, хоть один день подышать свежим деревенским воздухом тоже было очень кстати. Евгений хотел пойти еще и по грибы, но Лариса очень сомневалась в том, что он сумеет преодолеть свою природную лень. Скорее всего его благие намерения в конце концов утопятся на дне стакана. В данном случае – за отсутствием особо любимого бизнесменом Котовым можжевелового напитка «Гордоне» – на дне стакана с деревенским самогоном. На что он усиленно и намекал тете Наде.

– А что, оставайтесь, конечно, – просто сказала тетя Надя, умиленно посмотрев на внучатую племянницу. – Вон какая Настя красавица вымахалато! А все скрывали ее от меня в городе. Скрывали, да? – спросила она с улыбкой Настю.

Та ничего не ответила, только улыбнулась в ответ и несколько стыдливо опустила голову.

– А то у нас в деревне женихов-то ой-ой-ой сколько! – покачала головой тетя Надя. – Вмиг голову окрутят.

– Да рановато еще ей, – бросил Котов, – о женихах-то думать. Давай, тетя Надя, наливай! А мы вот тебе гостинцев привезли городских.

Он открыл дорожную сумку и начал выкладывать оттуда продукты, купленные в супермаркете.

– Э, не надо, не надо! – сделала решительный жест тетя Надя. – Уберите. У нас своя еда есть, получше городской. Потому что все свое. У меня и помидорчики, и огурчики, и грибки.

– Бросьте, тетя Надя, берите, как же это так! – возмутилась в свою очередь Лариса. – Мы для вас специально покупали!

– Нет, я сейчас вон сметанки вам поставлю, помидорку с маслицем порежу, – замахала руками хозяйка. – Грибков вон посолила вчерась…

– Этим нас не удивить, – ответил Котов. – Лариса у нас директор ресторана, она, кстати, привезла с собой парочку фирменных салатиков.

– Не знаю, уж какие там фирменные, а у меня все свое, все самое лучшее, – махнула рукой тетя Надя.

– Конечно, конечно, мы все попробуем, – постаралась смягчить бестактность мужа Лариса.

– Тогда я накрываю на стол, – решительно сказала тетя Надя.

– Ты, главное, доставай выпить, – с параноидальной настойчивостью повторил Котов.

– Сейчас соображу, – Надежда Ивановна явила на лице большую озабоченность. – Это надо к Катьке Корневой идти, через две избы. У нее всегда есть.

– Тебе лишь бы выпить, Котов! – процедила сквозь зубы Лариса.

– За встречу с родственниками – святое дело, – парировал Евгений.

– Сейчас схожу, – тетя Надя стремительно направилась к выходу. – Сейчас все будет.

– Деньги возьмите, тетя Надя, – вслед ей сказала Лариса, но та уже исчезла в сенях.

Лариса повернулась к Евгению и сухо сказала:

– Ты неисправимый человек!

– Да, как говорит твой ресторанный философ, администратор Степаныч, люди не меняются! – притворно вздохнул Котов. – Кстати, как он там? Что-то давно про него не слышно.

– Он был в отпуске, собирался куда-то ехать.

– В Израиль? – с ехидцей спросил Котов.

– Да нет, – улыбнулась Лариса. – На даче, говорит, все время проторчал…

Она вспомнила про то, как ее верный заместитель Степаныч уже целых два года талдычил ей о том, что он запарился жить в «этой стране» и что при первом же удобном случае он свалит в «Израиловку». Что его бывшая жена-еврейка готова ему сделать вызов.

Правда, вызов все не приходил и не приходил, а вспоминал Степаныч о земле обетованной лишь в те моменты, когда хотел поднять вопрос о том, что он очень мало получает в Ларисином ресторане. Пока Степаныч был в отпуске, Ларисе самой приходилось нести всю полноту административной ответственности в «Чайке». Но теперь в отпуске находилась она сама и нисколько не волновалась за ресторан – как администратор Дмитрий Степанович был незаменим, поэтому она с легкостью могла доверить ему ведение дел.

– Ну что, остаемся здесь до завтра? – невинно спросил Котов.

– Кто бы еще тебя тут оставил!

– А что, тетя Надя сама сказала – оставайтесь!

– Лишь бы выпить!

– Мама, давай останемся, мы ведь не успеем даже в лес сходить, – жалобно попросила Настя, прерывая перебранку родителей.

– Посмотрим, – уклончиво сказала Лариса. – Все-таки неудобно, заставил тетку бежать за самогоном, стыд какой! А у меня к ней дело от отца.

– Вот под рюмочку-то и обсудите как раз это самое дело, – Евгений был непоколебим в своей защите целесообразности выпивки.

Тетю Надю пришлось ждать, однако, около получаса. Лариса уже стала волноваться. Котов невозмутимо продолжал сидеть и просматривать купленную еще в городе прессу, а Настя включила плейер, одела наушники и покачивалась в такт речитативу заокеанских рэперов. Потом попросилась выйти во двор, и Лариса махнула ей рукой в знак своего разрешения.

Когда тетя Надя вошла наконец-то в дом, Лариса сразу же отметила необыкновенную взволнованность на ее лице. А Евгений увидел, что руки ее пусты. И полуразочарованно, полувопросительно уставился на хозяйку. Та, впрочем, не заставила себя долго ждать с объяснениями.

– Ой, горе-то какое у нас! Ой, горе! – запричитала она, всхлипывая и размахивая руками.

– Какое горе? – сразу же встревожилась Лариса, ненароком подумав, что же могло случиться с Настей, которая только что вышла погулять.

– У Катерины Корневой дочь убили… И внучку убили! – После этих слов тетя Надя заплакала в голос. – Изверги… Зарезали.

Евгений сначала оторопел от этих слов, а потом внимательно посмотрел на Ларису.

– Кажется, история повторяется, – изрек он. – Придется тебе теперь становиться Анискиным. На сей раз это будет деревенский детектив.

Лариса в который уже раз за сегодняшний день укоризненно посмотрела на Котова. Его дремучий цинизм мог быть превратно здесь истолкован. И она тут же бросилась смягчать ситуацию – утешать тетю Надю и расспрашивать о подробностях. Судя по первым ее словам, убийство было зверским, потому что, по-видимому, был убит ребенок.

– Где убили? Как? – спросила Лариса.

– В лесу их нашли… Вон Ванька с Машкой, – тетя Надя показала рукой в неопределенном направлении.

– Кого убили, вы можете рассказать подробно?

– Говорю же, Янку, Катькину дочку. И внучку, малюточку совсем!

– Сколько лет ребенку?

– Три исполнится в декабре, – всплеснула руками тетя Надя. – Хотя сейчас какое уж исполнится!

И Надежда Ивановна заплакала в голос.

– Милицию вызвали? – подключился к обсуждению Евгений.

– За участковым побежали. Да его нет поди, уехал сегодня с друзьями в район, – отчаянно махнула рукой тетя Надя.

– Значит, поехали мы посмотрим, – Котов решительно встал с места.

– Куда? – удивилась хозяйка.

– В лес, туда, где нашли трупы.

– А вам-то это зачем?

– Вы разве не знаете, что ваша племянница – лучший детектив в городе Тарасове? – вскинул брови Евгений и, не получив ответа, добавил:

– Так что она убийцу прямо сегодня найдет. Ну или, может быть, в худшем случае завтра.

– Ну что ты болтаешь? – негодовала Лариса.

– На этот раз я говорю совершеннейшую правду, – ответил Евгений. – Кроме того, я не верю, что ты не будешь влезать в это дело. Я тебя знаю.

– Вообще-то, я не собиралась этим заниматься, – Лариса пожала плечами.

– Убиты молодая женщина и ребенок. Скорее всего какая-нибудь ревность или по пьянке. Убийцу наверняка обнаружишь быстро. К тому же развеешься, все равно ты в отпуске.

– Легкость необыкновенная в твоих словах, Евгений Алексеевич, – иронично отозвалась Лариса.

– Давай поехали, а то ведь участкового все равно нет. Преступление обычно раскрывается по горячим следам.

«Прямо-таки цитатник правильных фраз», – ехидно подумала Лариса про мужа, но вслух говорить ничего не стала.

– Тетя Надя, садись, покажешь дорогу, – Котов уже вышел за забор и направился к «Вольво» со стороны водителя.

– За руль я тебя не пущу, – сказала Лариса, обгоняя мужа. – Ты уже с утра сегодня пиво пил.

Через десять минут супруги Котовы познакомились с молодыми деревенскими жителями Иваном Плотицыным и Марией Ревуновой, которые и обнаружили в лесу два трупа. Довольно скоро Котов убедил их в том, что его жена является классным сыщиком, которого знает вся милиция областного центра, и что местный участковый потом в ноги кланяться ей будет за участие в расследовании. Сама Лариса помалкивала – не присоединялась к словам мужа, но и не протестовала. В результате «Вольво» стартовала в направлении леса.

– Вот, смотрите, – Иван взял на себя смелость выступить в роли проводника и отодвинул кусты.

Толпа, состоявшая из деревенских жителей и присоединившихся к ним супругов Котовых, ахнула.

Женщины тут же начали голосить, а мужчины их урезонивать. Были и те, кто стоял молча сдвинув брови.

Ларисе стало нехорошо. Увидев окровавленное тельце маленькой девочки, она неожиданно подумала, что бы чувствовала, если бы жертвой неизвестного подонка стала ее дочь…

Она постаралась отогнать черные мысли, но тем не менее факт оставался фактом – Лариса Котова стала свидетельницей одной из самых тяжких и трагических сцен, которые ей довелось когда-либо наблюдать. И от этого злость, ярость и желание отомстить мерзавцу поднялись в ее душе.

– Кто же это посмел-то, а? – вдруг громко выкрикнула одна из женщин, заглядывая в глаза остальным. – Ведь это что ж делается-то, а? Детей наших убивают ведь! Что же это за сволочи такие!

– Если бы знать, – хмуро ответил ей односельчанин, переминаясь с ноги на ногу.

– Ноги-руки повыдергивать, всю гадость ихнюю отрезать! – выдала резюме еще одна женщина.

– Этого мало будет, – ответствовал деревенский аксакал.

– Что скажешь, Пинкертон? – Евгений повернулся к Ларисе.

– А что я могу сказать? – растерянно отозвалась Лариса, которая никак не могла оправиться от кошмарного впечатления. – Не каждый день такое увидишь. И не дай бог еще раз увидеть. Похоже на зверства чеченских боевиков…

– Или арабских террористов, – поддержал ее муж. – Их зарезали. Грубо и топорно…

Котов подошел ближе к трупам и стал внимательно их рассматривать, попросив Ивана подержать кусчы, чтобы было лучше видно. Лариса, превозмогая ужас, присоединилась к нему. В толпе послышались шушуканья на тему того, а кто это и зачем, и откуда приехали, и не из милиции ли… Осмотр продолжался недолго – Лариса удостоверилась в том, что молодую женщину, на вид лет тридцати, и ее малолетнюю дочь действительно зарезали. Большего Лариса, естественно, сделать не могла и не имела права – остальное находилось в компетенции правоохранительных органов. К тому же она чувствовала, что не в силах больше выносить это.

Тут воздух прорезал жуткий вопль:

– До-чень-ка-а! Да как же я без тебя-то? Да малюточку мою-то уби-и-ли!

Кричала высокая крепкая женщина в цветастом платке, из-под которого выбивались седые волосы.

Обезумевшие глаза сосредоточились на страшной картине, которую Котов, изображая из себя сыщика, наблюдал в кустах. Для него это были два трупа, появлением которых здесь, в этом лесу, будет вскоре заниматься его жена. Для седой же женщины это были самые родные люди, дочь и внучка.

– Катерина, – прокомментировала вполголоса появление женщины для Ларисы тетя Надя. – Катерина это…

– Я поняла, – тихо ответила Котова и подошла к мужу. – Евгений, поедем, я не могу это слушать, – сказала она, тронув мужа за рукав.

Котов послушно пошел к машине, и вскоре они вместе с тетей Надей вернулись в село.

Уже в доме тети Нади, когда Лариса кое-как, смягчая обстоятельства, объяснила любопытной Насте, что произошло в лесу, Котов, раскурив свой любимый «Ротманс», спросил:

– Ну что, ты возьмешься за это дело?

– А ты что, этого хочешь? – ответила вопросом на вопрос Лариса.

– Нет, я уверен в ответе, просто хочу услышать его от тебя, – невозмутимо сказал Евгений.

– Каков же будет, по-твоему, ответ?

– Естественно, он будет утвердительным. По-иному и быть не может, – пожал плечами Котов.

Евгений оказался прав. Лариса, несмотря на то, что никакой заинтересованности у нее на этот раз не было и никто ее об этом не просил, сразу же начала в голове выстраивать возможные версии преступления. С одной стороны, просто по инерции – сколько уже было на ее счету раскрытых дел! А с другой – ее поразила жестокость и в определенной степени бессмысленность совершенного – зачем убивать трехлетнего ребенка, который, даже если и был свидетелем преступления, все равно не смог бы дать никаких связных показаний по этому поводу?

Этот момент и явился отправной точкой к началу расследования Ларисы Котовой. Да и потом, как может не взволновать вообще насильственная смерть ребенка?! К тому же вскоре произошло еще одно событие, которое еще более укрепило Котову в намерении заняться этим делом. А пока она всего лишь анализировала произошедшее.

«Это какие-то выродки, – сверлила мысль. – Нормальный человек не способен на такое, какие бы мотивы ни существовали для убийства. Скажем, та же мать ребенка. Но девочку-то за что? Значит, это наркоманы, у которых уже атрофировался мозг…»

– Тетя Надя, – Лариса оторвалась от своих мыслей и затушила сигарету на блюдце, служившем пепельницей.

Тетка, у которой от последних событий разболелась голова и которая вот уже полчаса лежала на кровати, тут же несколько испуганно отозвалась:

– Да…

– Тетя Надя, у вас в деревне есть наркоманы?

– Наркоманы? – переспросила тетка и на несколько мгновений задумалась. – Да вроде нет… Алкоголики есть. Полно…

– Вся деревня, – не удержался от ехидства Котов.

– Господи, чья бы корова мычала! – отмахнулась Лариса. – Так есть или нет, тетя Надя? Вспомните, может, слыхали о ком-то?

Тетя Надя покачала головой.

– Это у вас в городе все, – с осуждением добавила она, – наркотики всякие… А мы и не знаем, что это такое. Если ты думаешь, кто убил, так это наверняка не наши. У нас этого не сделал бы никто, вот тебе крест!

– Крест не крест, а убийство совершено, тетя Надя, – настаивала на своем Лариса. – Я в городе много дел всяких таких раскрыла и преступников поймать милиции помогла, так что рассказала бы ты мне, тетя Надя, что да как… Мне кажется, что это дело рук наркоманов. Просто больше некому.

– Нет у нас наркоманов, – стояла на своем тетя Надя.

– Хорошо, тогда давай расскажи, кто такая эта Яна, что у них за семья, что за человек Катерина и так далее…

Тетя Надя неожиданно вздохнула и удрученно покачала головой.

– 0-о-ой, – выдавила она из себя.

– Полагаю, что рассказ будет длинным и печальным, – уловил Котов настроение тети Нади. – Поэтому надо все-таки выпить и поесть.

– Так Катерина-то… – растерянно развела руками хозяйка, намекая на то, что самогон так и не был принесен из-за того, что у главной самогонщицы Больших Дурасов стряслась беда.

Евгений вместо ответа достал свой кейс, который какими-то неведомыми путями здесь оказался, и вынул оттуда бутылку джина.

– Женя! – ахнула Лариса. – Это откуда?

– Я предчувствовал сложности, – ответил муж, – и заранее позаботился. Просто рассчитывал джин оставить на завтра.

– Мы же не договаривались ночевать!

– В отличие от тебя я умею просчитывать ситуацию, – важно заявил Котов.

Такое откровенное хвастовство и пустозвонство могло бы в иной момент вывести Ларису из себя, но сейчас она только устало махнула рукой. «Люди не меняются», – вспомнила она любимую фразу администратора Степаныча. «Свой гештальт отрабатывает гражданин, никак не может избавиться от архаических привычек», – пришло на ум выражение другого знакомого Ларисы, психолога Курочкина.

Так или иначе, но через полчаса стол уже был накрыт, голова у тети Нади вроде бы прошла, и она начала свой рассказ. И первая же ее фраза заставила супругов Котовых насторожиться.

– Шалава она была, прости господи! – произнесла тетя Надя и перекрестилась. – Хоть и говорят, что о покойниках нельзя плохо.

– Это как, гуляла, что ли? – грубовато уточнил Котов, который явно оживился после выпитых двух рюмок джина.

– Гуляла, – махнула рукой тетя Надя. – В городе гуляла. Катька скрывала все, да шила в мешке не утаишь… Вся деревня узнала. Брат Федьки Миронова как-то в город поехал, выпил там с друзьями и решил это… Как это называется, когда девки за деньги-то?

– Проститутки, – пришел на помощь деревенской жительнице эрудит Котов.

– Вот-вот… Рассказывал, что в бане дело было.

Он по телефону позвонил, что хочу, мол, девку, а ему и привезли. Среди них была и наша Янка. А Федька – он крестный ее первой дочурки, Кристины.

Ой, что началось! – закачала головой тетя Надя. – Он ее в кровь разбил, драться полез с парнем, который Янку привез. В общем, жуть!..

Котов понимающе хмыкнул, удостоившись недовольного взгляда Ларисы и пинка ногой под столом.

– Короче, уехала она в город, как развелась с мужем, и пошло-поехало… Катерина, как узнала, конечно, в слезы. Янка приехала, она даже на порог не хотела ее пускать. Потом простила, конечно. Янка умела разжалобить. Да и Кристинка у нее на руках была.

– Кристинка – это от первого мужа дочь? – уточнила Лариса.

– Да, от Митьки Ковалева. Он сейчас в Дольске живет, другую себе нашел. И правильно сделал, чем с такой шалавой жить.

– А вторая дочь у нее от кого?

– Ой, это вообще такая история! – понизила голос тетя Надя. – Вся деревня это обсуждала, даже в газетах про это читали.

– В газетах? – почти одновременно воскликнули Лариса и Евгений.

– Да. Янка говорила, что нагуляла девчонку в городе, от этого… как его… ну с длинными волосами, поет-то еще по телевизору сейчас… Да все не по-нашему, я не понимаю ничего, – нахмурила лоб тетя Надя.

– Связи в высшем обществе? Шоу-бизнес и проститутки? – поднялись брови у Котова, который наливал себе очередную рюмку. – Это вы про кого?

– Да не знаю я, как его зовут, только по телевизору его показывают… У вас в городе живет.

– Неужели Геннадий Шатров? – ахнула Лариса.

– Да, да, Шатров, точно, – закивала тетя Надя.

Геннадий Шатров был модным певцом, который лишь два года назад вылез на эстраду и пел в новом, непохожем на других стиле, обладая жеманными манерами и внешностью представителя сексуальных меньшинств. Песни его звучали как на русском, так и на английском языке. Однако все в Тарасове знали, что он убежденный гетеросексуал, большой любитель женщин и что жеманство просто имидж. Заработав на своих выступлениях большие деньги, он отстроил особняк в Октябрьском ущелье и жил там припеваючи.

Про его разгульную и бесшабашную жизнь ходили многочисленные слухи. Однако Лариса подобными великосветскими сплетнями не интересовалась, поэтому и была немного не в курсе.

– Шатров? – заинтересовалась Настя, которая ; вдруг оторвалась от своего плейера. – Мама, я читала в газете, что у него свадьба через два месяца. Или; через месяц. Илона Болдырева, топ-модель, не знаешь такую?

– Что-то припоминаю, – ответила Лариса. – Ну и при чем тут Яна, тетя Надя?

– Так у Шатрова была какая-то история нехорошая в прошлом, я тоже читала, только не помню, как звали эту проститутку, – снова встряла Настя.

– Настя, помолчи! – прикрикнула Лариса, которая неожиданно в этот момент поняла, что дочь стала совсем взрослой, коли проявляет такую осведомленность..

– Янка-то отгулялась года три назад, вторую дочь родила, в деревню вернулась, скромная такая стала… – тем временем продолжила тетя Надя. – И не говорила, от кого нагуляла девчонку-то… Хотела даже в роддоме ее оставить, грех на душу взять, а потом все-таки забрала, привезла сюда. Самогон начала гнать, торговать – у нас все у них берут, – хозяйка показала рукой в сторону дома Корневых. – А потом вдруг всем стала говорить, что скоро у нее все хорошо будет, потому что, мол, отец ее Лианки теперь большой человек.