Текст книги "Солнечный мальчик"

– Коля молодец, он такие трюки придумывает!

– И у него столько их ещё в запасе!

– Он говорит, хотя бы ещё один дельфин, вообще была бы феерия!

– Что такое феерия?

– Наверно, что-то необыкновенное!

Вдоль ящиков двигались две тени с противоположных сторон, Коля с аквалангом и Дэн. Дэн успел раньше, и они с Куной ушли в сторону и на глубину.

– Тебе не надоело? Мы так мало бываем вместе!

– Но кто тебе виноват? Мы могли бы вдвоём смотреть представления, а между ними играть, как раньше.

– Меня тошнит от повторения одного и того же! И рыбку в награду.

– Это на первый взгляд. Они каждый раз придумывают что-то новое. И как все хлопают и радуются!

– И ты всё лето будешь торчать возле этих ящиков?

– Дэн, мне так интересно!

Коля видел Куну. Ах, как она повернула, как гибко повела хвостом.

– Какая красавица! Вот бы… Дальше он только вздохнул. Поймать взрослого дельфина трудно. Только если он запутается в сетях и не успеет порвать их. Специальная клетка с приманкой только для очень молодых и неопытных.

И всё же назавтра вечером он опять поплыл к той дыре между ящиками. Куна была там. У неё почти вся голова была внутри! Но она опять почувствовала его издали, отошла, встряхнула лёгкими плавниками и ушла в тёмную глубину. До поздней ночи Коля разбирал ящики, делал широкий лаз. Потом вырезал кусок сети напротив лаза. Калитку он откроет завтра днём.

Они сидели втроём в тесной комнатке Дельфинария и подводили первые итоги.

– У детей явные улучшения, смотрите по графикам.

– Надо снимать кривые, когда они с дельфинами, – сказала Женя.

– Хорошая мысль.

– Женя у нас вообще молодец по этой части.

– Так всегда бывает, со стороны виднее.

– Но в Дельфинарии не хватит аппаратуры.

– Привезём свою, у нас есть резервная.

– Есть – не то слово, – рассмеялась Женя, – убрать хотя бы часть, и в кабинете Виктора Сергеевича можно будет повернуться.

– Дельфинов я контролирую, когда они с детьми. Очень повышается активность, вот, смотрите! Мне кажется, они чувствуют себя родителями.

И тут вошёл Коля. Он был торжественен и просто светился от счастья.

– У нас гостья, друзья! Даже не гостья, а новый член семьи. Нет, я не Женю имею в виду, – засмеялся он, глядя на своего смущённого начальника, – к нам пришла самочка, дельфин. Сама, по своей воле.

Все бросились к бассейну. Там царило радостное оживление, пять дельфинов кружили, плескались и касались клювами друг друга. Куна была самая маленькая и быстрая.

– Назовём её Стрелкой. Хорошо, Игорь Александрович?

– Да, пожалуй, ей подходит. Коля, как тебе удалось?

– Она смотрела все наши представления. Захотела стать артисткой, наверно. С девчонками это бывает, она ведь очень молода.

Дэн не нашёл Куну ни вечером, ни утром. И тогда страшная догадка стала явью. Теперь он не отходил от лаза в ящиках.

– Куна! Куна! Как они тебя поймали? Не бойся, я что-нибудь придумаю и спасу тебя!

– Дэн, меня не надо спасать, Я пришла сюда сама. Нашла дорогу и пришла.

– Что?!

– Ну да. Посмотри, какая огромная дыра между ящиками. Даже ты мог бы проплыть. И сеть порвана, и калитка приоткрыта.

– Ясно. Тебя просто заманили. Можешь проверить, сейчас калитка закрыта. Но я придумаю что-нибудь!

– Дэн, послушай. Я хочу пожить здесь немного, хотя бы до осени! Я хочу выступать вместе со всеми, и прыгать через кольцо, и чтобы все радовались вокруг. Это же здорово, когда все радуются!

– Куна, я не знаю, что делать. Я не могу тебя спасти, раз ты этого не хочешь. Как мне убедить тебя…

– Дэн, Коля пришёл. Будем репетировать. Не смотри сейчас, посмотришь, когда мне позволят выступать.

– Куна!

Антон с нетерпением ждал выходных. Виктор Сергеевич разрешил ему погружение на Розовых скалах под личную ответственность капитана!

– Женя, правда, я буду плавать с аквалангом на Розовых скалах?

– Только от меня – никуда. Нет, я не справлюсь. Лучше попрошу Сергея Николаевича, чтобы он не отпускал тебя, может, даже пристегнул к себе ремнём.

– Как в кино преступников пристёгивают? Ну, ты придумала! Я же столько раз погружался в Тёплой бухте!

И вот знакомый гудок, наконец.

– Женя, идём скорей на причал!

– Антон, к Розовым скалам «Ласточка» пойдёт завтра. А сегодня – мне так хочется, можно, я пойду одна? Ты не обидишься? Я не то говорю, ты уже большой. Мы решили пожениться.

– Сегодня? Как здорово!

– Нет, может, осенью или зимой, когда я уеду в Город. Но мне так хочется побыть с ним вдвоём, нам столько надо сказать друг другу! Ты не обидишься?

– Нет, конечно, – сказал Антон упавшим голосом.

– Ладно, пойдём вместе.

– Женя, ты самая добрая на свете! Побежали!

А назавтра – наконец, вот они, Розовые скалы! Они и под водой были розовыми, и водоросли гнездились в расселинах, и солнечные блики скользили по камням, дробились и покачивались от волн там, наверху.

И диковинные цветы качались на стеблях, то расправляя лепестки, то сжимая, и по ним скользили какие-то прозрачные существа.

Рыбы вились вокруг и проплывали мимо, не обращая внимания на аквалангистов. Они были большими и маленькими, и крохотными совсем, и плавали стайками и поодиночке. Вот что видит Дэн постоянно! Как жалко, что его сейчас нет рядом.

Антон бы плавал и плавал, но Сергей крепко держал его за руку, и слишком быстро показал, что пора выходить.

Дэн не откликался уже несколько дней, Антон звал его напрасно. Он не появлялся ни у старого дерева, ни в Тёплой бухте. И вдруг в Дельфинарии во время представления Антон почувствовал, что Дэн совсем близко!

– Дэн, где ты? Ты бросил меня!

– Нет, малыш. Но ты сейчас не так нуждаешься во мне. А у меня подруга попала в неволю.

– Новенькая, Стрелка? У неё классно всё получается! И она не выглядит несчастной.

– Да она счастлива от клюва до хвоста!

– Тебе плохо, понимаю. Могу я чем-нибудь помочь?

– Никто не может помочь дельфину, у которого сдвинулись мозги. Ты готовишься к экзамену?

– Женя уже подобрала учебники.

– Они не понимают, какой у тебя интеллект, и заставляют сдавать за начальную школу.

– Меня боятся перегружать, вдруг болезнь вернётся.

– Не вернётся, ты прошёл эту грань. А с учёбой – наверстаешь зимой, попроси, чтобы в январе-феврале тебе устроили ещё один экзамен.

– Дэн, смотри, начинается!

Приближался сентябрь, а дальше пойдут шторма и циклоны. Дельфины начали собираться в большую стаю.

Местом сбора были Розовые скалы, и первые семьи с малышами уже пришли туда. Молодёжь, как всегда, запаздывала. Дэн метался у Дельфинария. Если он отстанет от своих – погибнет. Но как бросить Куну?

А Куна была счастлива. Она уже прыгала через кольцо вместе с Чаком, и Коля на каждой репетиции пробовал новые трюки, он тоже был счастлив. Пять дельфинов – это вам не четыре!

Если бы ещё большой бассейн был под крышей, с утеплением, чтобы не надо было прекращать выступления зимой! А так до весны в маленьком бассейне дельфины потеряют форму и ослабеют.

Дэн с ужасом читал эти Колины мысли. Надо было ещё раз поговорить с Куной.

– Ты знаешь, что с октября до весны не будет представлений?

– Да, ну и что? Ты же сам говоришь, что это только до весны!

– Я не могу здесь оставаться.

– Конечно, Дэн, ты должен идти со всеми. Но ты ведь вернёшься весной!

– Подумай ещё раз, остались только сутки.

– Как жаль, Дэн, что тебе не нравится в Дельфинарии, как Чаку или Идрису! Здесь так весело!

– Прощай, Куна!

Осталось проститься с Антоном.

– Думай обо мне в полнолунье, в полночь. Это у нас будет сеанс связи.

– Дэн, мне столько ещё надо сказать тебе, а особенно спросить!

– Ты до многого теперь можешь дойти сам. Люди хранят свои знания в книгах.

– Да, Женя сказала мне.

– Учись хорошенько, у человека, который не использует своих способностей, они просто пропадают. Пока!

– Пока, Дэн! Счастливо тебе вернуться!

Он обнимал и гладил клювастую голову Дэна, и слёзы текли по его лицу.

И тут он увидел, как из глаз Дэна выкатились две большие слезы.

Почему все потери сразу? И Женя уедет следующим рейсом «Ласточки», и у самой «Ласточки» ещё несколько рейсов, а потом – в док до весны.

Дэн ушёл на Розовые скалы. И Куна вдруг почувствовала, что осталась совсем одна. Оказывается, Дэн значил для неё гораздо больше, чем она думала, пока он был рядом. А теперь, когда он далеко и с каждым часом будет всё дальше…

– Дэн, вернись, вернись, Дэн!

Она металась по бассейну.

А Игорь Александрович отмечал красным карандашом одинаковые серии импульсов. За эти занятием его и застали Женя с Антоном.

Женя пришла попрощаться, Антон просто ходил за ней следом, ведь она уедет скоро.

– У меня такое чувство, что она разговаривает сама с собой – сказал Игорь Александрович.

– Или с кем-то снаружи, – сказала Женя, и спохватилась, и виновато посмотрела на Антона.

Антон вышел к бассейну, присел на край и сосредоточился. До этого он разговаривал мысленно только с Дэном. Поймёт его Стрелка?

– Стрелка, ты меня слышишь? Не отвечай, там всё записывается. Ты готова уйти с Дэном? Если да, просто выпрыгни из воды!

– Понятно, я помогу тебе. Мы с Дэном друзья, постараюсь связаться с ним. Не бойся ничего, мы тебя спасём.

Над бассейном горела одна только синяя лампочка. Вышел Коля, нажал зелёную кнопку на стене. Открылась дверь во внутренний бассейн. Значит, надо будет открывать и эту дверь! Дельфины один за другим скользнули внутрь тёплого бассейна. И скоро спали все, кроме Куны.

Антон с вечера продумал всё. Приоткрыл окно, чтобы не шуметь, когда будет уходить, Рядом с окном рос огромный дуб, уж слезть с него он сможет, всего второй этаж. А обратно – как получится, скорей всего влезать не придётся, его арестуют.

Он только поцарапал коленку, когда прыгал с нижней ветки. Хрустнул гравий. Антон прижался к стволу и замер, сердце стучало громко-громко. Но в доме не было никаких звуков. Теперь только перелезть через забор подальше от калитки. Если бы можно было разбудить Женю! Но он должен отвечать один. Его, конечно, посадят в тюрьму, если всё получится. Дэна он звал всю дорогу к Дельфинарию, но дозвался у самого входа.

– Где ты, Дэн?

– Возле лаза, там, где ящики. Ты сможешь открыть калитку?

– Постараюсь, я видел вечером, где у Коли акваланг.

К лазу он подплыл снаружи. И не удержался, сначала обнял Дэна, с трудом сдерживая слёзы.

Нужно было спешить. Он раскидал несколько ящиков, расширяя лаз. И Дэн прошёл в него. Дальше была сеть. Кусок, что Коля вырезал, когда впускал Куну, был завязан тремя верёвочками. От воды узелки стали как кремень. Что же делать? Ножа у Антона, конечно, не было.

– Дэн, я не могу развязать!

– Сейчас, подожди! Дэн подплыл и перекусил верёвки. Оставались две дверцы.

Он перелез через ограждение внутрь. Так, внешняя дверца закрыта на щеколду, это легко. Оставалась дверь во внутренний бассейн.

Зеленая кнопка, на которую нажимал Коля вечером, вот она. Но дверь не реагирует на кнопку!

– Проверь за дверью рубильник, наверно, выключают напряжение на ночь, – подсказал Дэн.

Антон поднял ручку. Над бассейном вспыхнул свет, поехала дверь, и Куна молнией выскользнула из внутреннего бассейна, пересекла большой и скрылась за калиткой.

Антон выключил рубильник и вздохнул облегчённо. Дверь бесшумно стала на место.

– Нам надо спешить, Куна. Если они уже снялись, нагнать будет трудно. А вдвоём через океан – опасное путешествие.

– Мне с тобой ничего не страшно, правда. Только я должна знать, что ты простил меня. Простишь, Дэн?

– Если ты не выкинешь ещё что-нибудь.

– Никогда!

У Розовых скал было тихо и пусто. Случилось то, чего опасался Дэн – стая снялась и отправилась в свой обычный путь. И, наверно, успела уйти далеко. Они сделали прощальный круг, и, не останавливаясь, отправились следом. Дэн сигналил непрерывно, звал своих. И услышал ответ:

– Нас четверо, мы недалеко, идём к вам.

– Нас пятеро, поворачиваем!

– Мы не одни отстали, собьёмся в небольшую стайку и дальше пойдём вместе, не бойся, Куна!

– Ты знаешь, я поранилась, когда выбиралась сквозь сеть.

– Кровь… Надо спешить!

Антону спешить было некуда. Он снял акваланг, сложил аккуратно и положил на место. И пошёл сдаваться.

Он хорошо знал, где Игорь Александрович. В окне кабинета горел свет, он всегда работал допоздна.

– Ты что здесь делаешь, Антон? Да как ты сюда попал?!

– Это не важно, Игорь Александрович. Вызывайте полицию.

– Полиция подождёт. Пойдём, я отвезу тебя в «Сосенки», пока там не хватились и сами не подняли на ноги всю полицию в округе. Так что ты натворил?

– Я выпустил Стрелку.

В санаторий обычным путём ночью попасть было ещё сложней, чем в Дельфинарий.

Пока достучались до охранника у входа, пока он дозвонился в третий корпус…

Виктор Сергеевич встретил их на лестнице. Антон не узнал его сначала – без халата и шапочки, даже без очков.

– Игорь Александрович, что случилось? Почему здесь Антон?

– Он сам расскажет, надеюсь, для меня это всё остаётся фантастикой. Сегодня ночью он выпустил нашего дельфина, новенькую, Стрелку, а потом пришёл ко мне. Я счёл необходимым доставить его вам лично.

– Спасибо, Игорь Александрович.

– Пожалуйста. Я пошёл спать. Утром придётся объяснять Коле, как это случилось.

– Но, надеюсь, это не отразится…

– Не отразится. Разбирайтесь со своим героем, я пошёл.

Виктор Сергеевич посмотрел ему вслед, потом взял Антона за руку.

– Ты совсем замёрз, пойдём, я напою тебя чаем. Не ожидал от тебя, Антон. Взрослый, умный мальчик, как ты мог? А может, твой дельфин загипнотизировал тебя?

– Да нет, я сам ему предложил, мне было жалко их обоих.

– Ты должен был сказать мне или хотя бы Жене.

– Да вы бы просто заперли меня!

– За тебя отвечают, представляешь, если бы что-нибудь случилось? Ты не сам по себе!

– Потому что я здесь, и у меня нет родителей?

– Не здесь – за тебя отвечали бы родители.

– Выходит, я сам ничего не могу решать?

– Пока не вырастешь, выходит, так. Иди к себе.

Утром пришла Женя.

– Ну как ты? Не разболелся после вчерашнего купания?

– Да нет.

– Идём завтракать, у меня мало времени.

– Ты тоже сердишься на меня?

– Нет. Ты молодец, друзьям надо помогать. Да и Виктор Сергеевич больше волнуется, что с тобой могло случиться несчастье.

– Какое несчастье, там же был Дэн! Я и забыл, что сегодня суббота. Значит, ты уезжаешь завтра, уже завтра?

– Нет, сегодня. «Ласточка» должна привезти новую смену в санаторий, школьников, а эту увезти в Город. Она не останется до завтра, перегрузится и уйдёт.

И оба вздрогнули от знакомого гудка.

– Ты уже уходишь? И мне не разрешат проводить тебя?

– Ты не можешь один возвращаться в санаторий. И мы же не навсегда прощаемся! Я приеду к тебе в родительский день, будут каникулы. Начнутся занятия, у тебя не будет времени скучать, вот посмотришь. В классе подружишь с ребятами.

Почему Женя изо всех сил старается улыбаться, он же видит, ей хочется плакать так же, как ему!

А далеко в океане Дэн и Куна шли одни вечным путём своей стаи. И вечный инстинкт указывал им направление.

Они пошли медленней. Дэн посылал сородичам сигналы опасности, и ему отвечали непрерывно. Он чутко вслушивался в морскую глубину. И всё же акулы появились внезапно. Они таились у самого дна, их темно-серые спины сливались с темнотой. И вдруг метнулись вверх, мгновенно, как торпеды.

Дэн знал какой-то родовой памятью, что акулы никогда не нападают на стаю дельфинов, но одиночки – лёгкая добыча, а тут ещё запах крови пьянит и зовёт в атаку.

Сначала их было две, потом появилась ещё одна. Они ходили кругами, но Дэн знал, что это их излюбленный ритуал, они решают, кто сильнее, кому уступить первый удар.

И вот уже самый большой самец замер перед броском, и счёт идёт на доли секунды!

И Дэн принял бой. Он нырнул и с силой ударил снизу самцу в живот. Это был смертельный удар, в стае акул наступило замешательство. Они начали кружить вокруг своего мёртвого товарища, и Дэн с Куной бросились прочь.

Им удалось оторваться от стаи акул, но ненадолго. И снова таран, и выигранные ещё какие-то метры свободного пути.

Голоса нагонявших их дельфинов были совсем близко, когда несколько акул одновременно бросились на Дэна.

Он не успевал изворачиваться, он уже не мог нападать, и ещё секунда – его бы разорвали в клочья, и большая акула пошла на Куну…

Но в это время подоспели дельфины, их было одиннадцать, потом ещё семь. Акулы уходили медленно, нехотя. Такая могла быть добыча! Два молодых дельфина!

Их не преследовали, все были заняты Дэном и Куной. У Куны рана была небольшая, она могла двигаться самостоятельно, ей только надо было остановить кровь. А Дэн перевернулся на спину, и глаза остановились.

Дельфины окружили его, перевернули, подняли и понесли, тесно прижав боками, он был без сознания.

Куна плыла рядом, и слёзы текли у неё из глаз. Дельфины плачут, когда им плохо, совсем как люди. Только бы Дэн выжил!

Над океаном сияла полная луна. Дельфины вынесли Дэна на поверхность. И вдруг еле слышно прозвучало:

– Где ты, Дэн? Это я, Антон!

Часть II

На причале царила невообразимая суета. Выгружали одних детей, сажали на теплоход тех, которые возвращались в Город после смены, с детьми это непросто.

Женя не увидела Сергея, а пойти искать его постеснялась. Посидела в пустой каюте, вышла на палубу. Очень хотелось плакать.

Странно, когда Сергей уезжал, первые день-два он оставался таким же родным и близким, как во время прощального гудка. Но чем дальше был этот гудок, тем дальше становился Сергей, и ей начинало казаться, что для него свидания с ней совсем не так важны и серьёзны.

Как он живёт всю неделю до следующего рейса? С кем встречается? И будто тонкая корочка льда нарастала на душе, как на речной полынье морозной ночью.

И при каждой новой встрече Сергею приходилось разбивать этот лёд.

А он думал – где Женя? Она ведь должна возвращаться в Город этим рейсом, иначе опоздает к началу занятий.

Но если на теплоходе, почему не подошла, не поздоровалась хотя бы? Уйти из рубки он сможет только через час.

Попросил помощника посмотреть списки пассажиров, узнать, здесь ли она, в какой каюте. И пошёл её искать, как только освободился.

Она стояла у борта, смотрела на воду, и слёзы текли по лицу. Так одиноко ей не было ещё никогда – сразу ни Сергея, ни Антона!

И вдруг почувствовала его руки на своих плечах! Обернулась, улыбаясь ему сквозь слезы.

– Ну что случилось? Я не пойму, ты плачешь или смеёшься?

– Тебя не было так долго!

– Я же на работе. А телефоном ты не умеешь пользоваться? И твой отключён. Ну, перестань, у меня просто сердце болит, когда ты плачешь.

– И Антон там один.

– И Антон не один, вокруг люди, и в школу пойдёт, он уже не в том состоянии, чтобы нуждаться в тебе каждую минуту. Пойдём ко мне, я свободен на два часа. А потом ты посидишь, пока я освобожусь, и отвезу тебя домой.

– Нет, Серёжа, меня ведь будут встречать родители с сестрой, представляешь, все выйдут, а меня нет. Мы созвонимся завтра, хорошо? Мы же теперь можем встречаться каждый день.

– Ты подготовь родителей, мне бы не хотелось откладывать свадьбу надолго.

Женя посмотрела на него испуганными и счастливыми глазами. Они просидели в его каюте почти до самого причала. О чем говорили? О чём говорят все влюблённые…

Женя, оказывается, соскучилась по своим! Вон они, на причале, в толпе встречающих – отец машет букетом, плащ развевается, а всегда скуп на эмоции. У мамы слёзы перемешаны с улыбкой, Леська бегает перед ними и подпрыгивает, чтобы разглядеть её за спинами родителей, что встречают своих детей. И вот уже обнимаются все!

– Ты стала совсем взрослой, – это была первая фраза отца после сплошных восклицаний.

– Похудела, – вздохнула мама.

– Ты там ни в какого доктора не влюбилась? – спросила Леся подозрительно.

Упустила Женя, упустила такой удобный случай – сказать про Серёжу! Но это было так неожиданно… Она запнулась и ответила честно:

– Нет, в доктора не влюбилась.

Машина легко вместила всё семейство и уехала с площади.

Сергей всё видел с палубы, и подумал ревниво – какие они дружные! Женю всегда будет тянуть в свою семью. Но с такими близкими людьми ей будет легче ждать его из плаванья.

В санатории царила обычная суета, когда одна смена только уехала, а надо срочно принимать другую. Расселить, разбить по классам, ввести в обычный санаторный распорядок.

Школа была необычная, дети приезжали только на одну четверть, с разной подготовкой и из разных классов.

Нужно было, чтобы они отдохнули, набрались сил, подлечились и при этом не очень отстали от своих одноклассников там, в Городе. Но детвора успевает одновременно обживать свой новый дом, заглядывает в классы, радуется большому бассейну под стеклянной раздвижной крышей, ахает в оранжерее.

И конечно, у директора в это время дел невпроворот, и он не понимает, почему Виктор Сергеевич так настойчиво просит его прогуляться по парку.

Они с профессором шли по боковой аллее, засыпанной осенней листвой, и директор терпеливо ждал, когда Виктор Сергеевич заговорит.

– Как отдохнули в отпуске?

– Говорят, если забыл свой рабочий телефон, то классно. Прошли через перевал к морю, повалялись на пляже, на обратном пути неделю – в Питере. Что я всё о себе, как у вас, есть какие-нибудь сдвиги?

– Как раз о сдвигах. Хотелось бы покороче, но боюсь, не получится. Мы начали опыты с дельфинами. Ну, проскальзывали отдельные сообщения в мировой печати, давно надо было попробовать. Самое интересное, что эти опыты начали не мы, а дельфины. Я покажу вам Антона, вы же помните его, врождённое слабоумие, отсутствие не только речи, но вообще каких-либо реакций. Скажите только, когда у вас будет несколько минут. Я понимаю, как вы заняты. Но я хочу, чтобы вы устроили ему экзамен и взяли в пятый хотя бы класс. Остальные, конечно, не так продвинулись. Но тоже поразительные сдвиги, будет время – заходите, будете потрясены.

– Я уже потрясён. Мы с вами так давно живём бок о бок, у меня нет никаких оснований не верить вам. Хотя на вашем месте я бы тоже, наверно, выдавал желаемое за действительность. Подготовительный класс, это я ещё могу понять, с натяжкой, я же видел весной ваших подопечных. А пятый класс – за одно лето… Неужели дельфины?

– Не дельфины, а дельфин. Он его вылечил, с этого, собственно, всё и началось. Они всё лето общались телепатически.

– Это вам Антон сказал? И вы хотите, чтобы я поверил в эти сказки, притом, что ещё весной у него были нулевые реакции, и отсутствовала речь!

– Устройте ему экзамен. Вообще-то мы готовили его к экстерну за начальную школу, но можно попробовать и за пятый класс.

– Я должен сначала сам посмотреть на него. Вы не учитываете детский коллектив, особенно подростковый. Пятый класс – уже подростки. Если даже он, как вы говорите, здоров и подготовлен к школе, может, стоит продолжать заниматься с ним индивидуально? Приводите его сегодня в пять часов. Только я должен поговорить с ним наедине.

Они вошли в кабинет вдвоём, Виктор Сергеевич держал руку на плече Антона, и видно было, что он волнуется гораздо сильнее мальчика.

Антон с любопытством оглядел кабинет – книжные полки вдоль стен. Стопка журналов на столе, раскрытая папка с бумагами, два телефона, глобус.

– Виктор Сергеевич, мы приведём к вам Антона позже, хорошо? – сказал директор.

– Да, конечно, Антон, это Василий Петрович, директор санатория. Он хочет познакомиться с тобой.

– Я Антон, Антон Солнцев.

Директор подумал – мальчик совсем не теряется в незнакомой обстановке. Наверно, и вправду, когда он начал осознавать себя, вокруг были добрые люди. И звери. Дельфин – зверь?

– Знаете, у меня точно такой глобус. Мне его подарил сам капитан «Ласточки».

– И ты знаешь, например, где Тихий океан? И где Атлантический? Молодец. А где Москва? Точно. Ну а мы где на этом глобусе?

Антон рассмеялся:

– Санаторная зона слишком маленькая точка, вот в Атласе на «Ласточке» я её находил.

– И читать ты, конечно, умеешь.

– Конечно, я очень люблю читать.

– Какая же у тебя любимая книга?

– «Капитан Немо», я её могу сто раз перечитывать. А ещё я люблю в шахматы играть.

– Да? И какие у тебя результаты, выиграл у кого-нибудь?

– У дяди Саши, охранника, выиграл. А с Сергеем Николаевичем, капитаном «Ласточки», только вничью.

– Что ж, у меня здесь есть шахматы. Давай сразимся.

Директор, конечно, был нужен всем и немедленно. То и дело открывалась дверь, и кто-то спрашивал:

– Можно?

– Позже, позже, – отвечал директор, не отвлекаясь от доски. Положение было критическим, свести партию хотя бы к ничьей, чтобы не ронять авторитет. Ну, Антон!

Скоро вся учительская знала, что директор играет в шахматы с мальчиком, которого привёл главврач из третьего корпуса. Этого и представить было невозможно – за два дня до начала учебного года, когда в шестом классе два человека, а в седьмом – сорок, и девочки просят большое зеркало в спальню, а у нас – только в умывальниках, и вообще…

Экзамен состоялся назавтра. Учителя проходили мимо Антона с Виктором Сергеевичем в кабинет директора и с любопытством поглядывали – кого это привёл главврач из третьего корпуса, какие вопросы можно задавать ребёнку из третьего корпуса?

Антон отвечал чётко на любой вопрос и улыбался. Было видно, что вопросы кажутся ему несерьёзными. И это был тот самый мальчик, который чуть не обыграл в шахматы самого директора!

Скоро учителя забыли про третий корпус, вопросы стали сложней, Антону даже приходилось задумываться, но он отвечал, и отвечал правильно.

– Я считаю – достаточно. Спасибо, Антон. Ты будешь у нас учиться в шестом классе. Только английский – позанимаетесь с ним отдельно, Лидия Аркадьевна?

– Он у меня будет знать язык, это я вам обещаю. Хороший мальчик. Ты хороший мальчик, Антон!

И он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой старой учительнице.

А Виктор Сергеевич в это время сидел в коридоре и очень волновался, вчера Антона привела воспитательница, и он не успел поговорить до экзамена с Василием Петровичем.

Но вот вышел сияющий Антон.

– Меня приняли в школу, сразу в шестой класс!

– Виктор Сергеевич, зайдите к нам. А ты, Антон, посиди пока, – выглянул из кабинета директор.

Вопросы посыпались со всех сторон.

– Почему вы только сейчас решили отдать его в обычную школу? Как он оказался в третьем корпусе?

– Сколько лет ушло на его подготовку – к тому, что он знает сейчас?

– Есть ли ещё у вас дети, которых мы можем взять на обычное обучение?

– Нет, к сожалению. Общий уровень наших детей не годится для обычной школы, пока не годится. Мы занимаемся с ними по специальной программе, и нам ещё работать и работать… Жалко, что пришлось прервать занятия с дельфинами, но дождёмся будущего лета. Антон – особый случай. И лечил его, в общем, не я.

Виктор Сергеевич переждал шум и рассказал про Дэна. Потом он тысячу раз пожалел об этом. Как говорится в старой восточной пословице – что знают два человека, знает весь базар. Вообще-то ему почти никто не поверил, разве что Лидия Аркадьевна.

Антон сидел на скамейке в коридоре, и всей своей волей звал и звал Дэна, он хотел поделиться с ним радостью, но Дэн не отвечал.

Наверно, он уже очень далеко, надо привыкать жить без него и без Жени.

А у Дэна едва теплилась жизнь. Его несли, меняясь, двое дельфинов. Куна плыла рядом.

Над океаном сияла полная луна. Дельфины вынесли Дэна на поверхность.

И вдруг еле слышно прозвучало:

– Где ты, Дэн? Это я, Антон! Отзовись, если можешь!

«Дэн, Дэн, Дэн!» – отозвалось где-то в глубинах спящего мозга раненого дельфина. Он пошевелился, жизнь, словно нехотя, возвращалась к нему.

Он вдохнул глоток воздуха и приоткрыл глаза. И Куна сделала самую высокую свечку в своей жизни.

Антон зашёл в класс перед самым звонком. Ему всё было в новость. Всю свою жизнь, и сознательную, и бессознательную, он видел сверстников только издали. Дети из третьего корпуса – не в счёт.

Было шумно. Ребята бегали по классу, один ударил другого книгой по голове.

Антон остановился растеряно. Но тут прозвенел звонок, все начали рассаживаться, и каждый хотел занять место подальше от доски. Антон сел за свободный первый стол. И тут в класс вошёл директор.

– Здравствуйте, садитесь.

Все немедленно оказались на местах и затихли.

– Меня зовут Василий Петрович, я буду вести у вас физику и математику. Класс большой, но я надеюсь, всё будет нормально. Сначала мне надо определиться с тремя ребятами. Антон Солнцев! Антон, надо встать и сказать – здесь! Роман Степаненко!

– Здесь! – Встал крепкий парень с немыслимой шевелюрой.

– Оля Николаева.

– Здесь! – Худенькая девочка со светлыми косичками поднялась из-за последнего стола.

– Так получилось, что в шестом классе вас только трое. Поэтому вы будете сидеть в этом, седьмом, и учиться по своей программе. А сейчас Роман, Оля, пересядьте к Антону за первый стол. Вот так.

Директор был очень симпатичный, молодой, спортивный – он понравился Антону ещё при первой встрече.

Потом Василий Петрович читал по журналу фамилии, и ребята вставали один за другим. Все они были старше Антона, кое у кого уже ломался голос, и пробивался пушок над губой. И девочки были взрослые и очень красивые, почти как Женя.

И директор, всматриваясь в каждого, невольно думал об Антоне. Как он приживётся в этой совершенно незнакомой среде?

Но придётся осваиваться, привыкать, нельзя же всю жизнь держать его под колпаком!

Детский коллектив – организм сложный, можно только наблюдать и вмешиваться в самом крайнем случае!

У Антона началась удивительная жизнь. Ему всё было интересно, он был в каком-то приподнятом, радостном настроении.

Ему нравилось думать над задачками, которые давал им, троим, Василий Петрович, слушать, как отвечают у доски старшие ребята. Часто ему удавалось делать это одновременно.

Оля заслоняла свою тетрадку, чтобы Антон не мог в неё заглянуть. Роман, наоборот, заглядывал в тетрадку Антону. И Антон охотно давал ему переписывать решения.

– Ты отличный парень, давай будем дружить! – шептал Ромка.

– Первый стол, тише!

Они действительно стали друзьями, хотя Роман совсем не интересовался книгами и еле досиживал до перемены. Для него школа была в тягость с первого класса. Зато он был открытый, дружелюбный, весёлый!

Антон привязался к нему, они были вместе целыми днями, такие разные на первый взгляд. Но Антон никогда не рассказывал ему про Дэна, это была его тайна. Может, боялся, что Ромка не поверит, станет высмеивать его? Он и сам не знал, почему. Молчал и всё.

На уроках Василий Петрович давал им задание, а сам занимался со старшими. Ромка ждал, когда Антон решит задачку.

А Оля брала в рот кончик своей косички и пыталась вникнуть в эту задачку раньше, чем у Антона будет готов ответ. Но у неё не получалось, ни разу не получалось, и это просто выводило её из себя.

Дни летели, как сумасшедшие. И суббота наступила как-то внезапно. Не надо было идти на занятия. Антон позавтракал со всеми, вышел в зал.

Шла обычная жизнь третьего корпуса, детей одевали на прогулку, нянечка мыла коридор, в столовой гремели тарелками – убирали со столов.