Текст книги "Под давлением обстоятельств"

– Ты смогла раскрыть его за две недели?! – искренне удивился Саша.

– За неделю.

– Но как?

– Легко. Сужение круга поисков, слежка, выяснение мелких деталей.

– Как ты смогла сузить круг поисков? – раздраженно уточнил он.

– У нас в городе не так много квартир, где могут храниться, и вообще хранятся, наркотики в таких больших объемах, – совершенно спокойно ответила я.

– Так ты их все знаешь? – Саша уже выглядел испуганным.

– Нет, но это не так уж и сложно вычислить. Сейчас наш город активно застраивается, в частности строят очень много жилищных комплексов. В ЖК определенно нельзя хранить такую большую партию – это слишком подозрительно, ведь везде камеры, консьержи. Согласен?

– Звучит разумно, – немного помедлив согласился Саша.

– Но с другой стороны, жители под таким надзором за безопасностью теряют бдительность и не замечают, что твориться вокруг, а организовать крупную поставку можно под видом доставки какого-нибудь холодильника, – тут же предложила я контраргумент.

– Ты это к чему? – с подозрением спросил он.

– К тому, что нужно думать критически. Видишь как легко тебя сбить с мысли, – рассмеялась я. – Теперь подумай хорошо и реши, могли ли храниться наркотики в квартире в новом ЖК и аргументируй свой выбор.

В машине наступила гробовая тишина, мне показалось, что я слышала как вращались шестеренки в его голове.

– Нет, не могли, – после перерыва объявил Саша.

– Аргументируй.

– Это слишком затратно – нужно брать людей, похожих на грузчиков и, вероятно, если бы рядом с ними не было хозяина квартира, то у них бы проверяли накладную на товар, записать их в журнал и всё такое. К тому же, ты сама сказала, что особого всплеска продажи наркотиков не было и ваши решили, что их будут транспортировать дальше, а значит снова проходить мимо камер и консьержей и вызывать подозрения.

– Но ведь они могли переждать это всё и транспортировать или продавать дальше, через какое-то время, – попыталась я пошатнуть его уверенность в своем ответе.

– Не думаю, что заказчики буду ждать пока всё уляжется, ведь на это явно не один день понадобится. И у наркоты точно есть какой-то срок годности и условия хранения, – не отступил он от своей версии.

– Хорошо, засчитываю, – я честно одобрила его аргументацию. – Тогда пойдем дальше. Большинство домов у нас обычные: без красивого фасада, несколько устаревшие, без камер и какой-либо другой охраны, кроме домофонов. В каком районе с такими домами ты бы прятал неожиданную, крупную партию нелегального товара?

– Не в самом благополучном, уж точно, – усмехнулся он.

– Вот и всё. Делай выводы сам.

Саша, вопреки моим ожиданиям, надолго задумался. Я чуть снова не провалилась в сон.

– Дом на Парковой пятиэтажный и он окружен двухэтажными старыми бараками. Эта улице вообще находится на отшибе города, в промышленном районе. Когда-то давно рядом был завод и работяги селились в том районе, но завод развалился в перестройку и очень многие потеряли работу. Этот район стал похож на филиал тюрьмы. Да туда менты боялись даже днём ездить – мне дедушка рассказывал. Страшное было время. Незадолго до развала завода там начали строить этот пятиэтажный дом, но достроить не успели. Стройку закончила другая компания и быстро, в частном порядке, распродала квартиры, пока там не начался полный хаос. По сути, это единственный дом там с более менее адекватными жильцами. Свободные или освободившиеся квартиры в бараках там отдавали всяким зекам и из-за этого криминогенная обстановка там стала ещё хуже. Более приличные и обеспеченные люди, конечно же, сразу переехали в другой район, а менее приличные научились закрывать глаза на все странности и жить по принципу “моя хата с краю”. Остальной сброд давно спился и, вероятно, не заметил бы ничего странного, так что опрос жителей этого микрорайона не принес бы никакой пользы. Даже если бы стали проверять и обыскивать все бараки или только квартиры тех, кто был судим за наркотики, то не стали бы проверять эту пятиэтажку или же ту самую квартиру. Хозяин ведь чистый, верно?

К тому времени как он закончил рассказ, мы уже подъехали к моему дому и просто сидели в машине и разговаривали.

– Превосходно. Тебе бы самому в полицию пойти. Хорошие аналитические способности у тебя есть. Гены, наверно, – пошутила я.

– Хорошо, мы вычислили дом, но что дальше? Как искать квартиру? – сдулся мой спутник.

– Заглянуть в окна, – просто ответила я.

– Заглянуть в окна? Легко сказать! Например, 19 квартира в том доме на последнем этаже.

– Бинокль изобрели ещё в семнадцатом веке! – с фальшивым удивлением в голосе сообщила я исторический факт.

– Не подходит. Угол обзора не позволит разглядеть пятый этаж, – быстро откинул он идею.

– Да, с земли не позволит. Но практически напротив дома стоит небольшая заброшенная водонапорная башня.

– А это не слишком далеко? И откуда знать с какой стороны смотреть?

– С одной стороны башня, а с другой – барак и залезть там на крышу не составляет труда. По поводу далеко: это смотря какое оборудование. С театральным биноклем уж точно ничего не разглядишь.

– Хорошо, и что было в этой квартире? Как ты поняла, что это та самая квартира?

– Итак, мы нашли подходящий дом, установили за ним наблюдение. И что мы видим? Наркотики в фуре перевозили в коробках от фруктов. По документам это и были фрукты. Значит в квартире мы видим коробки от фруктов. А именно три большие коробки. Пока всё совпадает.

– Ну и что в них такого? Может быть, там и правда коробки с фруктами, – раскритиковал Саша.

– Молодец, хорошо, что ты подключил критическое мышление. Именно потому, что там могут быть обычные фрукты, мы устанавливаем номер квартиры, что сделать не очень сложно, а дальше идём в службу государственной регистрации и узнаём все детали по квартире, включая имя владельца и возможные долгосрочные договора аренды. В актах гражданского состояния находим фото хозяина квартиры и продолжаем следить. Мне повезло: хозяин квартиры якобы сдал квартиру в долгосрочной перспективе, а такие договора необходимо относить в реестр.

– А шторы и занавески нам следить не мешали, кстати?

– В комнате висел прозрачный тюль и когда свет включали внутри, то всё было прекрасно видно. На кухне вообще не вешают длинные занавески и их у него вообще не было, – уточнила я детали.

– Что-то не сходится, – прервал он меня. – Этот человек – преступник, а соблюдает законы? Сомневаюсь, что соседи в том микрорайоне и в том доме наступали бы, что не он там живёт, а кто-то другой и смысла в таком случае вообще не было…

– Давай вернёмся непосредственно к нашему делу. Итак, мы находим фото хозяина квартиры и запрашиваем фото человека, который эту квартиру снял, но натыкаемся на то, что этот человек не того пола и вообще прописан в другом городе. Номер и серия совпадают, а остальные данные нет. Необычно, правда?

– Необычно, но арендодатель мог ошибиться одной цифрой. Не обязательно последней. Не уследил немного, отвлекся на свои мысли и написал не ту цифру. Со всяким может быть, – пожал он плечами.

– Конечно может, просто это не самая типичная ситуация. И ты верно заметил про соблюдение законов – человек чистый, несудимый, решил сдать квартиру и даже сделал всё по правилам. Естественно он мог ошибиться в одной цифре. Ничего страшного. Но жилец сбежал, а хозяин никак не вспомнит какая же там должна быть цифра. Поэтому мы продолжаем наблюдение за квартирой.

– Наверно, это единственное правильное решение.

– Нет, но пусть будет так. Этих данных не хватило бы для оснований на проверку, но хватило бы для вызова и уточнения информации по неверному договору. Можно было бы попробовать расколоть гражданина, но остальные факты ненадежные.

– Ты про коробки с фруктами? – сделал он воздушные кавычки.

– И это тоже, но вообще я про догадки с местонахождением наркотиков. Мало ли у кого на кухне стоят коробки с фруктами.

– Поэтому мы продолжаем наблюдать за квартирой. И что же мы там видим?

– Видим, что там живёт тот самый хозяин квартиры и намёков на третьих лиц нет. К нему не ходили даже гости.

– В этом тоже нет ничего особенно странного. А как он вёл себя с коробками? – напрягал Саша мозг.

– Задаёшь правильные вопросы. Наш объект жил так, будто коробок в квартире нет. И это уже немного подозрительно.

– Вроде не очень, – слабо сопротивлялся он.

– Нет, это именно подозрительно. Он вёл себя так, будто коробок нет, – выделила я фразу, – он не хотел, чтобы они там были и игнорировал изо всех сил. Но этого тоже маловато для обыска и ареста. Может быть, я это сама себе придумала. Может и не игнорировал он коробки. Верно?

– Верно. И что мы делаем дальше?

– Дальше мы замечаем, что у этого гражданина есть стационарный телефон с городским номером, который в один прекрасный день стал активен ночью. Хозяин квартиры позвонил кому-то точно в три пятнадцать ночи, разговаривал три минуты, понажимал какие-то кнопки и лег спать дальше. Это действие повторилось через день: звонок в определенное время, какие-то нажимания кнопок и разговор три минуты.

– Значит идём к оператору проводной связи и запрашиваем распечатку звонков? – неожиданно резко вскочил Саша с поднятым вверх пальцем и видом «Элементарно, Ватсон!»

– Неплохой вариант, но это уже ни к чему. Этих данных вполне хватает. Быстрый обыск, пока человек пребывает в шоке от того, что к нему в квартиру ворвалась полиция, нахождение далеко не фруктов в коробках и арест. Если он попытается сопротивляться, то предъявить ему подделку договора. Задание можно считать выполненым.

– То есть точно ты не знаешь, он это или не он? – разочарованно откинулся он на сидение.

– Он это или не он что? – утвердительно ответила я.

– Он ли украл тридцать килограмм наркоты из фуры.

– Не он.

– А кто? И почему ты дала ориентировку именно на этого человека? – изумился Саша. – Ты его подставить решила?

– Мне поручили найти товар, а не тех, кто украл. Формально, хозяин квартиры пособник, значит виновен и никого я не подставляла.

– Неужели тебе не интересно кто украл коробки?!

– Нет, с чего бы меня это интересовало? Это не моя работа! Воры, чтобы они не воровали, это не моя проблема. Я нашла соучастника. Я нашла товар. На этом моя работа закончена. Заметь, мне даже не нужно выезжать на задержание.

– Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь. Ты же понимаешь, что если ты ошиблась с выбором района, то всё неверно и ты обвинила ни в чем неповинного человека! – завёлся он.

– Не нужно паники. В его квартире просто проверят коробки, возможно, зададут пару вопросов и всё. Его никто не тронет, если он не виноват.

– Точно? – весь его вид выражал надежду.

– Точно. Но ты не особо надейся – я практически уверена, что он преступник.

– Расскажешь потом, чем это дело закончилось?

– Могу хоть сейчас позвонить своему, так называемому, начальнику и узнать.

– Не рано? – с сомнением спросил он.

– Мы уже довольно долго разгадываем эту загадку. Думаю, что он уже всё нашёл или, как минимум, приехал на место. Звонить?

– Нет, лучше расскажи, какие шаги ты ещё предпринимала, чтобы найти товар. – Ты пытаешься тянуть время?

– Отчасти, да.

Я надолго задумалась. Ведь и правда, весь успех моих операций составляет не только умение анализировать, но и работа других лиц. Несколько лет назад я собрала себе небольшую команду и поручаю им мелкие задания, вроде слежки, установления прослушки, а иногда и моей охраны. Я сама лично тренировала этих людей, передала им свои знания и мудрость. На службе никто не интересуется моими помощниками, за что я им очень благодарна.

– Ты снова уснула? – толкнул меня Саша. – Так кто тебе помогает?

– Да не важно кто, – отмахнулась я.

– У тебя есть напарник?

– Нет, на службе я работаю одна.

– Значит это человек со стороны. Есть кто-то, кому ты очень сильно доверяешь? – с поднятыми бровями и улыбкой до ушей спросил друг.

– Есть, но этот человек мне не равен, – криво усмехнулась я.

– А я? Я равен тебе?

– Это смотря в окружении кого мы находимся.

– Сейчас. Сейчас мы равны?

– А это смотря кого я хочу или кого вынуждена из себя строить.

– И что это значит?

– Это значит, что ты уже лезешь туда, куда не нужно, – я сказала это тоном, который не требовал дальнейших споров.

– Хорошо, в конце концов, твои загоны – это исключительно твои проблемы, – миролюбиво поднял он руки над головой. – Говорил мне дед, что работа в МВД тяжёлая для мозга, но я ему не верил. А ведь ты работаешь там даже не полгода.

– Я работаю там почти три года, – слова вылетели быстрее, чем я успела понять, что говорю.

– Что? Три года? Ты сказала, что недавно устроилась туда, проходила какие-то тесты и поэтому не могла ходить на пары около месяца, – казалось, что Сашу ударило молнией.

– Я уезжала тогда, – отступать и врать оказалось поздно.

– На задание? – начал он меня пытать.

– Нет, у меня был отпуск и я моталась по своим делам, – изо всех сил я старалась сохранять спокойствие.

– Где-то в начале второго курса ты не появлялась на парах весь сентябрь. Ты тогда устроилась на эту работу, верно? – вспоминал Саша.

– Верно. Точнее… Не важно.

– Ладно, пусть не важно, но для чего надо было врать?

– Потому что мне вообще запрещено было рассказывать, что я там работаю! – вспылила я.

– Почему?

– Потому что меня приняли туда по блату. Сам подумай: как могли взять человека без образования? В начале я там почти не появлялась и ничего не делала – мне боялись поручать задания. Однако, потом эта часть моей жизни начала занимать всё больше времени. Я не могла сосредоточиться на том, что для действительно меня важно и взяла отпуск. Я месяц моталась по разным городам и кое-что искала. Я поняла, что кто-то всё равно будет расспрашивать где я была и решила отвечать правду. Пусть эта правда и не была уже актуальна.

– Знаешь, это звучит очень странно и ненормально.

– Да, я знаю, но мне действительно нельзя было рассказывать.

– А что, этот запрет сняли после двух лет? – язвительным тоном спросил он.

– Нет, не сняли. Или я об этом не знаю.

– Тогда почему решила рассказать?

– Надоело врать.

– Но это ведь тоже было враньем!

– Ты помнишь, что ты спросил? Помнишь, ты задал вопрос где я была? – я проследила его реакцию и увидела короткий кивок головой. – Ты же не спросил, где я была в январе на четвертом курсе. Может я глупая и подумала, что ты про сентябрь-октябрь второго курса! – весело сообщила я.

– Отличная отмазка, – Саша моего оптимизма не разделял и выглядел крайне недовольным.

– Это не отмазка. Это предположение. Такое и правда могло быть. В конце концов, нужно правильно формулировать вопросы, а то не всегда понятно! – продолжила я спокойным и весёлым тоном, но внутри кипела буря – не так уж и приятно, когда важные и близкие для тебя люди обвиняют во лжи. Наверно, это вполне заслужено.

– Но люди ведь не компьютеры. Люди обладают эмпатией и понять, что вопрос был задан про ближайшую дату не составит труда.

– Не все люди обладают эмпатией.

– Мы знакомы не первый год, далеко не первый год и я прекрасно знаю, что эмпатия у тебя есть и, чует моё сердце, ты прекрасно поняла о каком промежутке времени я спрашивал, – с негодованием подвёл он итог.

– Да конечно поняла, но ответ “уезжала” тебя не удовлетворил и, чтобы избежать дальнейших расспросов, я ответила правду. Да, немного не вовремя, но я рассказала правду.

– Нет, ты это тоже не правда. Не вся правда. Ты же сказала, что тебя устроили по блату, а мне говорила, что проходила какие-то тесты, – я оценила его попытку уколоть меня.

– Отлично, но ведь блат не означает, что мне не нужно проходить испытания. В таких органах есть блат, но это ведь не значит, что туда берут всех подряд. Хотя иногда мне и такое кажется.

– Ну, предположим, – нехотя согласился он. – Предположим, что у тебя было только собеседование по блату, а всё остальное ты сделала сама.

– Именно так, – победно подтвердила я.

– Ладно, всё равно я не понимаю, что ты скрываешь, но если для тебя это так важно, то твоё право, – махнул он рукой.

– Я бы очень хотела рассказать тебе правду, но не могу. Есть одна часть моей жизни, о которой лучше не знать гражданским, то есть обычным людям. Эта часть моей жизни ещё не история, ещё не закончена и от того она может быть опасна.

– Какие-то тайны, загадки, раскрытие дел, полиция – какой-то безумный ад! – Саша закрыл лицо руками и сделал шумный выдох.

– Да, это и правда ад, но также это моя жизнь. А тебе что, совсем скучно стало?

– Есть такое, – потёр он лицо. – Пока мне кажется, что у тебя интересная жизнь.

– Ну да, очень интересная. Вращение в криминальных кругах бывает очень интересным.

– Что? – испуганно взглянул он на меня.

– Что? Вращение в криминальных или в околокриминальных кругах, какая разница? Я уже сказала, что считаю, что полиция недалеко ушли от нарушителей закона. К тому же, именно менты, по роду службы, чаще всего сталкиваются с проявлением криминала.

– Да, просто я подумал, ты совсем не встречаешься с этим. Ты, вроде как, сидишь дома и разгадываешь загадки, а потом посылаешь своих людей на место, получаешь от них данные, обрабатываешь их и на выходе выдаешь результат. Мы именно так и разгадали твоё задание с украденным товаром.

– Иногда есть такие задания, когда можно и дома посидеть и подумать, – теперь уже руками голову обхватила я. – Но ты хоть представляешь, сколько нужно времени, чтобы собрать и структурировать знания о городе. К тому же, ты считаешь, что любого человека можно отправить на слежку? На слежку, которая, по сути, незаконна. С человеком должно быть построено доверие, достигнуто взаимопонимание. На такую работу нельзя взять первого попавшегося. Ты даже не представляешь сколько времени я собирала свою команду. Но чаще всего я работаю сама: сама общаюсь с подозреваемыми, сама слежу за ними, сама задерживаю их.

– Ты права, да. Наверно, это очень тяжело. Но ты ведь справляешься.

– У меня большой опыт.

Перед глазами проносились шесть лет моей жизни: с самого первого дня встречи и до момента как моя жизнь разбилась вдребезги.

Она разбилась не в тот момент, когда нас задержали полицейские на пустяковом задании и даже не тогда, когда в участок привезли остальную часть моей команды. Нет, она сломалась немного позже, но в этот день.

– Слышишь меня? – перед глазами туда-сюда пролетела рука.

– Что? Я задумалась, извини.

– Говорю, мы уже долго тут сидим и, наверно, нам пора разойтись по домам, – озадаченно сказал Саша.

– Да, хорошая идея, – я начала выбираться из машины.

– Ты придёшь завтра на пары?

– Завтра и решу.

Ложь. Я уже давно решила, что на пары завтра не пойду, потому что в середине дня у меня встреча с друзьями в баре и мне необходимо выспаться после такого тяжелого дня.

Кажется, что и сегодня, в приватной беседе, я не сказала ни слова правды. Начать хотя бы с того, что никакого блата при устройстве на госслужбу у меня не было и тестирования я никакие не проходила. Меня вынудили пойти к ним работать, заставили. Очень долго мне не хотелось этого делать. Я изо всех сил старалась заявить об этом, но выбора мне не оставили. Вернее оставили, но он касался лишь того, в какое подразделение МВД я хочу попасть.

Не сказала я правду и про расследование этого дела. Часть правды там, конечно, была – особенно часть про слежку, но всё остальное вымысел. Не обладай я нужными связями, я бы именно так и искала пропавший товар, но эти действия заняли бы далеко не неделю, а гораздо больше. Да и про неделю расследования тоже вранье – пропавшие коробки были найдены за один вечер. Всего лишь пара звонков и вся информация в кармане. Слежка была нужно только для того, чтобы подтвердить полученные данные. Доверяй, но проверяй.

Завтра у меня встреча с друзьями, которые также никоим образом не относятся к криминальному миру и мне снова придётся врать.

Я лгу далеким и близким, знакомым и незнакомым, а самое главное – самой себе.

Когда-то давно мне приходилось врать по принуждению, теперь же я вру по собственному выбору и это оказалось невыносимее. Мне стоит забыть обо всём, что было тогда и продолжать жить дальше.

– Но я ведь живу. Или только делаю вид? – спросила я у своего отражения в зеркале.

Три года назад одну, очень важную, часть моей жизни сломали. Три года я пытаюсь найти виновника, раз уж судить по справедливости меня не захотели.

В моей официальной жизни ничего не изменилось: я всё также продолжила учиться в университете, иногда встречалась с друзьями. Обычная жизнь обычного студента. Но внутри меня была буря: обида, горечь, печаль, желание отомстить.

То время выпало на конец первого учебного года в институте. На самом деле, мне проставили в ведомостях экзамены экстерном и просто так: в институт пришли люди из правительство и мягко объяснили в деканате, что теперь я нахожу на особом контроле и именно эту сессию я сдать не могу по определенным причинам, но бросать университет очень не хочу. Мне мгновенно поставили все хорошие и отличные оценки и я ушла.

Сбежала. Сбежала от следствия. Надеялась, что они отвяжутся и оставят в покое, не заставят работать на полицию. Со следствием я итак не сотрудничала, так что они ничего не потеряли после моего побега.

Я решила вернуться и продолжать жизнь по разным причинам: заканчивались деньги и здоровье, бесконечная смена городов не помогала успокоиться.

Затем я начала искать тех, кто мог знать слишком много и болтать ещё больше, но поиски никуда не приводили и эта бесконечная погоня с местью не прибавила мне душевного равновесия и сил.

Часть 2. Издержки профессии

Утро, а по часам уже обед, наступило неожиданно громко.

– Кажется, вчера я слишком перегрузила свой мозг ненужной и опасной для меня информацией. Как не думать об этом? – спрашивала я у сонного отражения. Оно лишь пожимали плечами. Голова раскалывалась от неприятных мыслей. Хотелось выпить воды и лечь обратно спать.

Вновь раздался оглушительный звук. Оказывается, это второй раз на полной громкости звонил телефон.

– Погуляем сегодня? – это был мой брат.

– Не могу, у меня встреча с друзьями сегодня.

– Отлично, я иду с тобой. Скоро заеду, – отрезал он.

– Мне только к… – но он меня уже не услышал. Впрочем ладно, можно приехать и раньше, но главное сейчас успеть позавтракать.

Мой брат – Влад – работает в специальном назначении службы безопасности. Мы нечасто общаемся, но когда общаемся, то всегда по работе. И если он сказал, что пойдет со мной, значит обязательно пойдет.

– Что ж, и этот день начинается ненормально. Но может быть он хочет провести со мной время как с сестрой? – отражение в зеркале в очередной раз пожало плечами.

Я рухнула обратно в кровать и стала смотреть в потолок. Мысли вновь захватило прошлое.

Я всё пытаюсь ухватить тот миг, когда всё пошло не так, когда наступила та точка невозврата.

Могло ли быть наше задание подставным? Крайне сомнительно. Нам предстоял мирный разговор с одним средней руки предпринимателем. Заказ поступил от его конкурента.

В любом случае, обоих предпринимателей я проверила и не обнаружила их связи с полицией или управлением по борьбе с организованной преступностью. Эти двое были абсолютно чисты, если только не общались с госслужащими телепатически.

Это точно был кто-то с нашей стороны, со стороны криминала. Причем кто-то очень приближенный к нам. Никто со стороны не знал и не мог знать об этом задании. И эти упрямые факты наталкивают на невесёлые выводы.

Оглушительный звук рингтона мобильника выбросил меня из тяжёлых размышлений. Звонил Влад. Трубку я решила не брать, а сразу спуститься к нему. Не сомневаюсь, он уже стоял под окнами на своей наглухо тонированной высокой машине, которая всегда была идеально отполирована и днём просто ослепляла солнечными лучами других участников движения. Отчасти это была служебная машина, но по большему счету, уже его личная.

Я быстро выбрала одежду, самую обычную для такого мероприятия: футболку, джинсы, кроссовки и длинное пальто, потому что на улице, несмотря на солнечную и ясную погоду, был сильный ветер. Как раз вовремя – Влад ещё раз позвонил сообщить, что уже приехал.

И в этот раз он решил меня удивить и приехал на обычной машине серого цвета, без тонировки и прочих выделяющихся примочек. На миг пронеслась мысль, что, может быть, Влад и правда решил провести со мной обычный день, хоть его “скоро” оказалось не таким скорым.

– Рад тебя видеть! – он галантно открыл для меня пассажирскую дверь, чем поразил ещё больше.

– Я смертельно больна, да? – пошутила я.

– Не знаю, я ведь не твой лечащий врач, – не оценил он шутку.

– Ты уверен, что хочешь присутствовать при моей встрече с друзьями? Я могу быстро пообщаться с ними и сможем погулять вместе, – улыбалась я.

– Не надо, я лучше с вами посижу, у меня сегодня выходной.

– Зачем ты вообще приехал? Откуда появилось это странное желание? – спрашивала я уже напрямую.

– Подумал, что тебе будет приятно, если мы проведем нормальный день вместе, как брат и сестра. Видимо, ошибся, – он картинно отвернулся и тяжело вздохнул.

– Ладно, поехали в центр, а то опоздаем, – сдалась я.

– О нет, только не в ту дешевую пивнуху, – начал он канючить.

– Не ной, не у всех есть деньги на дорогие бары, – меня ужасно бесили его заносчивость и высокомерие.

– Но почему обязательно идти в эту ужасную забегаловку?

– Туда ходят одни студенты, потому что у них денег нет. Не волнуйся, там безопасно.

– Последнее, о чем я волнуюсь, это твоя безопасность, – злился Влад.

– Знаешь, похоже, из нас никогда не получится нормальная семья, – без грусти сообщила я.

– Ты это из-за того, что я не беспокоюсь? Да ты ж хороший боец и сама со всем и со всеми справишься! С чего ты вообще сказала про безопасность?

– Не знаю, нормальные люди беспокоятся об этом и не ходят во всякие злачные места, – задумалась я над своими словами.

– Наверно, мы с тобой ненормальные, ведь такие злачные места – наш дом родной, – печально констатировал факт брат.

– Да, о своей безопасности нам беспокоиться не приходится.

– Мы с тобой были на разных берегах ещё три года назад, но судьба повернулась иначе, – философско заметил он.

– Да не были мы на разных берегах! – вспылила я неожиданно резко. – Всё одно! Везде одно и то же! И то, что меня приняли на службу это лишний раз доказывает!

– Тебе лучше знать, – притих он.

Остаток пути провели в тишине. Брат выглядел расслабленным и собранным одновременно. Годами натренированное состояние. Он спокойно вел машину как будто всю жизнь этим занимался.

– А вот если бы ты когда-то не поступил в военное, то потом пошёл бы работать таксистом? – задала я вопрос вслух.

– Что? – он выразительно поднял бровь и удивленно посмотрел на меня.

– Ты бы хотел стать таксистом, если бы не поступил? – я смотрела в окно на проносящиеся пейзажи и решила не сворачивать этот странный разговор.

– Скорее всего, я бы попробовал поступить ещё раз в следующем году, – после паузы ответил Влад.

– А этот год ты бы хотел поработать таксистом? – не отступала я.

– Да откуда я знаю? История не знает сослагательного наклонения и, если честно, я никогда не думал, что бы делал, если бы не поступил. Может когда-то и думал, но не сейчас. Если и думал, то ничего не помню. А у тебя была какая-то мечта или цель?

– Тебе неинтересно, с чего я вообще начала такое спрашивать? – быстро перевела я тему.

– Да не очень, лучше ответь на мой вопрос.

– Не прокатило, – вздохнула я.

– Не прокатило, – подтвердил брат. – Отвечай давай.

– Я тоже не помню. Помню глупые мечты, вроде работы учителем или продавцом мороженого. Это всё так далеко. Я теперь о таком не мечтаю – это никому не нужно. Работать по таким профессиям я не смогу. За деяния нашей группировки под моим руководством и расстрелять меня было мало, но высшие чины распорядились иначе. Наверно, это правильное решение, я бы всё равно не смогла работать на обычных профессиях. Ещё в начале я очень боялась, что нас поймают и меня посадят, но в конце я молила, чтобы меня осудили со всеми, – слёзы непроизвольно начали скатываться из глаз. – Я несла за них ответственность и должна была получать за всех. Но эти поганые полицаи решили выгородить меня! И для чего? Лишь для того, чтобы использовать меня! – горько кричала я и плакала.

– Приведи себя в порядок. Я выйду покурить, – командирский голос брата вернулся и он не требовал пререканий.

Машина остановилась на противоположной стороне от места встречи с друзьями. Я ещё немного посмотрела в противоположную сторону, вытерла слезы и приняла самый миролюбивый и добрый свой вид. Брат, как и я, не любил ждать, значит он выделил мне время курения сигареты. Раньше, ещё лет двадцать назад, сигареты были качественнее и курились почти пять минут. Скоро они будут куриться меньше, чем горит спичка.

– Я готова, – вышла из машины уже совершенно собранная и готовая, будто и не рыдала две минуты назад.

Влад лишь коротко кивнул и мы стали переходить дорогу, чтобы зайти внутрь.

Несмотря на ранний, по меркам баров уровней выше, которые даже не открываются так рано, час, народа здесь было много и преимущественно студентов.

– Боже, ну и клоака, – не выдержал брат.

– Пошли уже. Нам надо найти моих друзей, – честно признаться и мне не очень нравилось находится в этом месте, но у моих друзей действительно не было денег на более приличные заведения и с этим пришлось смириться.

С этими ребятами я познакомилась года три назад во время своего алкогольного путешествия. Они все дружили со школы, были постоянно вместе и очень любили выпить. Кажется, я познакомилась с ними в одном из клубов нашего города, но хоть убей, не вспомню при каких обстоятельствах. Да это и не важно. Важно то, что нам было довольно весело и легко вместе. Эти ребята не особо парились в жизни, однако, это не означает, что они полные раздолбаи. Напротив, все они где-то учились и вполне успешно, а то, что они любят так праздно отдыхать – не только их вина. Немного странным было, что они решили собираться в середине недели.

Зал паба был разделён на две части: первая часть была со входом и с баром, а вторая снабжалась курилкой и большим количеством столиков. Курить в зале было нельзя, но всё равно помещение как-то оказывалось задымленным. Моих друзей явно не было в первой половине и я решила пойти во вторую часть, но меня остановила сильная рука.

– В начале бар, а то я не выдержу эту пытку, – сказал брат. – Что здесь вообще есть?

– Только пиво и сидр, – ответила я спокойно.

– Что? – он повернул ко мне свое разъяренное лицо. – Ты притащила меня в дешёвую пивнуху?

– Я предупреждала, что тебе лучше сюда не заходить, – грубо напомнила я.

– Мил человек, подойдите, пожалуйста, – елейным голосом обратился Влад к бармену. Тот, с каким-то опасением, приблизился к нам. – У вас действительно есть только пиво и сидр? – короткий кивок от бармена. – Нельзя ли это как-то исправить? – бармен уже начинал качать головой, как заметил на стойке крупную купюру. Его голова замерла на месте и в глазах проносился весь мыслительный процесс.