Текст книги "Ёж Люсьен в городе странных людей"

– Мама мне ничего не рассказывала, – произнесла она с сомнением.

– Да она, может, и не знает, – живо дал ответ Артём.

– И почему?

– Ну, типа, мэр, он тоже был здесь, сказал, что об этом трещать нельзя. Но по-секрету-то всё равно разбалтывают. Короче, когда Настькина мать нашла Платоныча, она аж заголосила – глаз у него не было вообще. Но скапутился он не от этого, – многозначительно глянул на сестру Артём.

– А от чего?

– У него еще и мозга не было. Внутри головы было пусто, там даже можно было через дырки глаз череп изнутри разглядеть.

– А ты-то откуда знаешь?

– Э-э-э… Видел.

Дашка ошалело посмотрела на брата. Тот с довольством в глазах пожал плечами, словно говоря: «Случайно, конечно!»

– Бред какой-то. Ни мозга. Ни глаз. Врёшь ты всё, – сказала она Тёмке, немного поразмыслив.

– Не хочешь, не верь… – демонстративно безразлично ответил Артём, положил носки в кепку и подбросил над головой. – Смотри!

Кепка, крутясь в воздухе, пролетела над Дашей и шлепнулась позади нее. Однако ни одному из носков не было суждено продержаться до посадки – они покинули летательный аппарат при первом же обороте и медленно опустившись, как крошечные парашюты, приземлились в нескольких шагах от детей. Тёмка повернулся и направился к воде, оставив одежду валяться, где попало.

Девочка только сейчас заметила, что брат уже в плавках, а она даже сандалии не сняла. Впрочем, купаться у нее уже желания не было. Даша села на траву.

– Ну ты что? – крикнул ей Артём, стоящий по колено в воде.

– Не хочу! Здесь тебя подожду!

– Это ты из-за дворника передумала? Да? Я ж говорю, его в кустах тех нашли, не в воде! Иди, одному скучно! – попробовал ее уговорить мальчик.

– Да? А почему тогда никто теперь не купается?

Артёму ответить было нечего – он и сам не знал, почему.

«Испугались, вот и все. Да какая разница? Так же лучше. Никто не толкается, не орет… Ну, раз не хочет Дашка купаться, и ладно».

Зайдя в воду по пояс, Тёма поплыл, плотно сжав губы, чтобы мутная вода в рот не попала. Добравшись до середины карьера, перевернулся на спину, зажмурился от ослепительного солнца. И почувствовал себя прекрасно.

«Да пошел, он, этот Димка! Возомнил из себя звезду».

Даша улеглась на бок. Новость про Платоныча, ошеломившая ее, не выходила из головы. Что же на самом деле с дворником произошло, кто это сотворил с ним? Если говорить об странной смерти запретили, а купаться никто не ходит, значит, многим об этом известно, как брат и сказал. Но почему же Настька ей ничего не рассказала? Трудно было, что ли, на ушко шепнуть? Подружка называется!

Даша достала из кармана бридж телефон, думая в интернете полазить, пока брата дожидается. Прикрывая экран ладошкой от солнца, пыталась хоть что-то в нем разглядеть, но безуспешно. Убрала мобильник и засмотрелась на стоящий в отдалении запустелый особняк – что-то вроде неофициальной запретной зоны. По местному телеканалу часто выходили ролики-предупреждения об опасности прогулок возле него. В них сообщалось, что единственный владелец домины перед смертью нашпиговал усадьбу минами. Но люди остерегались приближаться к особняку и без страшилок из телевизора: по городу слагались легенды об обитающем в нем призраке бывшего владельца, а некоторые жители клялись, что видели в окнах домины зажженный свет и слышали какие-то непонятные звуки.

Через пару минут сотовый звякнул и замолк. Дашка вынула его и увидела пропущенный вызов от Настьки. Должно быть, подружка опять хочет, чтобы она ей перезвонила. Сама-то не может, как всегда денег нет, хотя другим названивать счет позволяет. С матерью делиться новыми сплетнями, у Таньки из параллельного про новый компьютер выпытывать, семикласснику встречи назначать… А подружке лучшей можно просто скинуть и соврать потом, что всего лишь прикалывается над парнишкой и, конечно, гулять его не зовет.

«О чем бы Настька ни спрашивала, ничего больше рассказывать не буду!» – решила Дашка, убрала телефон и мысленно переключилась на любимую тему – неряшливость и безалаберность брата. «Какой же невыносимый, даже здесь свои тряпки раскидал. Сразу и не найдешь, где валяются. Интересно, самому приятно потом разыскивать их везде?» Дашка огляделась по сторонам, ища глазами его одежду. Майка и шорты валялись в траве перед ней, кепка – сзади, а носки… Где же они?

«В кого же Артём такой?» – Сестра начала вспоминать всех родственников и сравнивать их привычки с замашками брата. Добравшись до странного обычая троюродной бабушки мести веником свежевымытый пол, Даша краем глаза заметила какое-то движение слева. Медленно повернула голову на Тёмкины шорты с майкой. С ними был полный порядок.

«Наверно, жук прополз рядом с ними, вот и показалось…» – успокоила себя девочка и зевнула.

Шорты дернулись.

Взгляд Дашки, став напряженным, упёрся в одежду брата. Шмель пролетел возле ее лица, а она и не заметила.

Брат на середине карьера долбил руками по воде, поднимая тысячи брызг.

Прошла минута пристального вглядывания. Брат плескался на середине карьера. Шорты больше не двигались. Дашка почти убедила себя, что движение померещилось, оттого что она на солнцепеке перегрелась.

И… шорты медленно, но верно поползли в поле, да еще и майку за собой потянули.

Оторопь на секунду сковала девочку и отпустила. Она вскочила на ноги, запрыгала, отчаянно подзывая брата:

– Быстрей! Сюда! Тём! Тём! Сюда!

Тёмка обернулся, подскоки сестры показалось ему забавным.

– Ты что скачешь, как лошадка? Иго-го! Иго-го! Хе! Иди купаться!

– Сам ты иго-го! Вон, посмотри! – Остановившись, Дашка указала на его одежду.

Но шорты, будто поняв человеческую речь, замерли. Когда Тёмка глянул на них, ничего необычного не увидел. Тем не менее, мальчик направился к берегу, нагоняя волны руками.

– Ну что? – спросил он сестру, выйдя из воды.

– Посмотри сам!

Мальчик обернулся на вещи и аж подпрыгнул – они передвигались небольшими рывками, и уже отползли метров на пять. Опомнившись, мальчик понял: «Под шортами или ящерица, или жаба. И без Дашки не обошлось. Она под тряпье тварь и пихнула». Догадка расстроила его, но он постарался вида не подать. Девчонка прикалывается над старшим братом – что тут приятного?

– Ты подстроила? – прорычал он на сестру.

– Я? – Вопрос обескуражил Дашу – позвала, а он еще и обвиняет!

– Быстро принеси мои вещи!

– Почему я? Сам иди! – вознегодовала сестра и плюхнулась на каменную глину берега к брату спиной.

– Это не смешно! – рявкнул Артём, теребя пальцы.

Дашка вздрогнула и обняла колени руками.

– Кого ты в шорты запихала? Ящерицу? Или лягушку? Я-то думал, ты их боишься, а ты вон чего!

– Ничего я не делала… В другой раз вообще ничего говорить тебе не буду. Иди домой в трусах…

Артём потер подбородок.

– Ладно. Тогда я расскажу маме, что ты на Озеро ходила! Пусть знает, какая ты правильная!

– Да ты… Это же ты придумал! – Дашка стремительно встала, повернулась лицом к Тёмке. – А я про тебя ей расскажу!

Брат, не ожидающий такой реакции, скрестил руки на груди.

– Ага, только что? Нечего тебе рассказывать.

– Есть чего! Я много чего знаю! И мама тоже все узнает! – раздраженно высказав, Дашка развернулась, отошла на несколько шагов и плюхнулась на берег к брату спиной.

Шорты и майка уже были метрах в десяти. Они ползли все быстрей. Видимо, уже не сомневались, что смогут скрыться. С такого расстояния постоянные рывки при движении не казались резкими.

– Ага, испугала! Рассказывай, что хочешь! После Озера тебе никто и не поверит! – Тёмка старался не уступать, чтобы, не дай бог, сестра не взяла верх.

Мальчик уже не считал, что сестра подстроила, слишком убедительно она оправдывалась. Но идти за вещами одному было страшно. Он потоптался на месте, подошел к Дашке и несмело предложил: – Вместе пойдем?

Девочка обернулась, вскинула на него глаза. Не ослышалась ли она? Видя, что нет, согласилась. Как можно тише ступая, дети отправились на поиски сбежавшей одежды. Нашли ее притаившейся за ромашками. Хорошо, что Артём надел майку красную, а шорты – черные. Бежевые или зеленые вещи отыскать было бы сложнее. Брат с сестрой опустились на корточки перед вещами, облепленными листочками и стебельками.

– Я за шорты, ты за майку, – сказал Тёмка, подняв на сестру глаза.

Взявшись за края одежды, дети услышали из-под нее похожий на выдох звук. Резко сдернули, и несказанное облегчение появилось на их лицах: перед ними на животике лежал некрупный ёжик с молочного цвета иголками. Он явно был откуда-то издалека, в их местности водятся лишь обыкновенные ежи. Шерстка на лапках и мордочке бежевого оттенка, кончик носика, ушки и остренькие коготки – коричневатые. Чисто-белые длинные усики подергиваются при каждом вдохе-выдохе, а задние лапки вытянуты над землей и дрожат от напряжения. И так по-человечески прикрыты лапками глазки…

Но детям поза зверька показалась всего лишь забавной.

– Хха-ха! – Артём усмехнулся. – Ты посмотри, на его ноги! Как у козлов! Ты помнишь тех козлов? Мы видео про них смотрели… Ну, где они в обморок падали, ноги у них были как окаменевшие?

– Ага, помню. Какой же он интересный! Никогда не видела таких, – ответила сестра.

– Я тоже.

Дашке захотелось дотронуться до ежа. Она поднесла к нему руку, но убрала, так и не отважившись коснуться. Задние лапки зверька опустились. Тёмка наклонился к животному и сдвинул лапу с его глазика.

– Хватит прятаться, покажись… – сказал он.

Глаз животного оказался зажмурен.

Ежу это досаждение пришлось не по сердцу, он быстро и шумно задышал. Артём отпустил лапку, и она отпружинила на прежнее место, снова прикрыв глаз. Ёжик стал дышать еще натужнее.

Глаза Тёмки коварно блеснули.

– Давай его искупаем! Проучим, чтоб не воровал! – предложил он сестре.

– Разве ежи умеют плавать? – с удивлением спросила Даша.

– Сейчас увидишь! – Артём схватил зверька и бросился к карьеру, держа его на вытянутых руках, будто боясь обжечься. – Шмотье мое захвати!

Дашка подняла вещи брата, встряхнула их.

Очутившись в руках мальчика, зверек будто взбесился, принявшись извиваться и дрыгать лапами.

– Ага, испугался! А тащить чужое не страшно было? – ухмыльнулся Артём, но ускорился: ёж расходился всё неистовее. До карьера оставалось всего ничего, но Тёма понял, что вряд ли донесет – зверек вот-вот вырвется, и позвал сестру: – Дашк, поди!

Та сразу подбежала.

– Вот … – Сунул Артём зверька девочке в руки.

Даша ловким движением завернула ёжика в братину майку и прижала к себе, стараясь не обращать внимания на дерганья лап и на пробивающиеся сквозь тонкую ткань колючие иголки. Она не заметила, что на руке чуть выше запястья появились две продольные царапины.

– Ой… – огорченно произнес Тёмка, узрев их.

– Что? – не поняла сестра.

– Он оцарапал тебя, вот что!

Ёж мигом утихомирился. Высунулся из майки, посмотрел на царапины – они были чуть ниже его грудки, – потом обратил преисполненный покаянием и сожалением взор на подбородок девочки.

– А, да ничего! – сказала Даша, глянув на царапины.

– Как ничего? А если вообще почесухой какой-нибудь заразишься? Или глистами?

Ёж вперился в Тёмку глазами, наполнившимися немой укоризной.

– Ой, да ладно! – Сестра не знала, чего это Артём вдруг стал таким заботливым, но ей это было приятно. – Не бывает у ежей глистов!

– Они у всех бывают!

– Но заразиться через царапину нельзя! – Уголки рта девочки приподнялись. – Ты прямо как мама!

– Да откуда ты знаешь? Мама, мама… Меня еще заразишь! – Артём взял посерьезневшую сестру за руку и провел пальцем по коже возле царапин. – Намазать надо чем-нибудь. Теперь он вдвойне заслуживает поплавать!

Тёмка забрал ежа у сестры, забежал в воду по пояс. Мутная жидкость коснулась лапок зверька. Тельце его обмякло, казалось, он смирился. И не может больше скрывать.

– Пожалуйста, отпустите… – жалобно попросил он.

По телу Тёмы пробежала волна крупной дрожи. Выронив ежа, он рванул из водоема и стал возле сестры, обомлело таращившейся на бултыхающегося зверька с пальцем во рту.

– ПОМОГИТЕ! – Ежа накрыло мутной водой. Через пару мгновений он вынырнул с обрывками водорослей на мордочке. – А-А-А! Я ПЛАВАТЬ НЕ УМЕЮ! – вопил зверек, барахтаясь и отплевываясь. – СПАСИТЕ! А-А-А!

Артём колебался. Вроде надо помочь, но как же боязно! Он заставил себя вернуться в воду и, поймав ежа дрожащими руками, вынес его на берег, вручил сестре. Девочка, отойдя от потрясения, присела на траву и прижала зверька к себе. Ёжик прокашлялся.

– Чуть не умер, чуть не умер…

– Прости нас, прости… – приговаривала Даша, укачивая зверька, как младенца. Ёж успокоился, в объятьях девочки ему было отрадно.

– И вы меня простите… Виноват, не нужно было мне ткани ваши уволакивать… Но когда они на меня упали, этот короткий испуг, не догадался их снять… – тихо ответил ёж. – Опусти меня на землю.

Дашка посадила зверька на траву рядом с собой.

Зверек лег на спинку, зажмурив глазки.

– Как хорошо… – произнес он.

– А-а… как… тебя зовут? – робко выговорил Артём, присев.

Зверек сладостно зевнул, приподнялся.

– Люсьен меня зовут. А вас?

– Меня – Даша. Очень приятно.

– А… а меня Артём, – пробормотал Тёмка и протянул ежу ладонь для пожатия. Но, заметив укор во взгляде сестры, сообразил, что сделал глупость и отдернул руку. У ежа лапки, и маленькие, он ведь не сможет поздороваться!

– Нет, нет, не убирай. Я с удовольствием пожму тебе руку, – улыбнулся Люсьен и подал Артёму лапку. Тёмка смущенно тиснул ее пальцами.

– А-а… Кто ты? Ой, прости, так неудобно… Я просто не видела еще, чтобы ёжики, ну, разговаривали, – сказала Даша неуверенно.

– Не волнуйся, милая девочка! – приободрил ее Люсьен. – Я, собственно, не отсюда.

– Ну, это мы уже поняли… – протяжно сказал Тёмка.

– А откуда? – поинтересовалась Даша.

– Я могу рассказать, если вам интересно, – таинственно улыбнулся зверек.

– Конечно интересно! – живо воскликнул Артём и снова нарвался на порицающий взгляд сестры.

– Я рад с вами поделиться, но так устал и голоден, – сказал зверек и из его животика раздалось подтверждающее слова урчание. – Непросто будет сосредоточиться и ничего не забыть…

– А пойдем к нам домой! – пылко предложила Дашка. – У нас есть, что покушать.

– Конечно! И конфеты, и зефир, – подхватил Артём.

– И яблоки, и орешки, – продолжила его сестра.

– Если так, я согласен, – сказал ёж и зевнул. – Прошу вас донести меня.

Дети засияли от радости. Артём хотел сам взять Люсьена, однако сестра опередила. Она закутала ежа в почти высохшую майку и прижала к себе.

– Это чтобы тебя никто не увидел, – сообщила она зверьку.

– Хорошо… – послышалось из свертка.

Тёмка в замешательстве принялся оглядывать траву.

– Да где же мои носки…

Нашел кепку, надел на голову, обнаружил один носок, натянул его. Осталось найти второй. Только его нигде не было видно. Артём сделал круг, осмотрев каждый кустик и травинку у берега, но так и не нашел.

«Куда же он делся? Как в одном-то идти?» – опечалился мальчик и продолжил поиски по второму кругу.

Сестра ждала его с негодованием на лице: «Ёж говорящий в гости к нам хочет, а он все испортить решил! Нечего было раскидывать! Сам в себя такой растеряха, других таких просто не существует!»

Прошла еще пара минут безуспешного искания.

– Ты скоро? – Дашка с трудом сдерживала раздражение.

– Ща, ща… – бормотал Артём, прочесывая взглядом траву. Злосчастный носок точно обратился в ничто. А ведь это была его любимая пара, с мордами трицератопса!

– Догонишь! – бросила брату Дашка, развернулась и пошла по направлению к городу.

Артём кинул быстрый взор на сестру, затем опустил его на свои стопы.

– И зачем мне тогда один нужен?! – обиженно воскликнул мальчик, сорвал найденный носок с ноги и, швырнув его в траву с размаха, метнулся за Дашкой.

Как не хотелось Тёмке идти по Горбатой улице, деваться было некуда. Сестра наотрез отказалась снова пробираться через терновник. И встретиться еще раз с обезумевшей жабой тоже не горела желанием. Но Тёма не настаивал – не с пустыми же руками идут. Надо и быстрее, и осторожнее нести драгоценный груз. А если Димка и впрямь попадется, он пройдет мимо него и даже не посмотрит. Притворится, что не знаком с ним. Может, повезет, и Димка сделает тоже самое. Но что делать, если «не повезет»? Каким же лопухом и трусом в глазах сестры и удивительного зверька он тогда будет выглядеть! И, стоило детям вступить на изрешеченную ямами, будто после метеоритного дождя, улицу Горбатую, Артём начал шептать себе под нос:

– Хоть бы не встретить, хоть бы не встретить…

Дашка усмехалась, поглядывая на брата. Тот, увлекшись бормотанием, этого не замечал.

Прошли мимо строящегося из отбитого кирпича здания. На обочине перед ним, опираясь на велосипед, стоял мальчик с волосами до плеч и пил зеленый чай из бутылки. Какой-то нечёсаный грязный мужичок приостановился возле него и начал бубнить:

– Двинутый, почему не подстрижешься? Пьешь помои. Нарядился как баба, не нашего рынка одежда…

После миновали здание заброшенного общежития, на фасаде которого предприимчивыми хозяевами была организована платная доска объявлений. Она, как и доска на ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОМ САЛАТЕ, была обклеена фотографиями пропавших без вести. Даша увидела там несколько знакомых лиц: мужчину, что торговал на рынке саженцами и трех девочек, городских чемпионок по метанию плюшевых медведей. Школьницы не так давно исчезли из больницы, куда попали после неудачной ночной попытки угона автобуса. Их пропажу обнаружила медсестра. Она утром зашла к ним в палату и увидела, что окно нараспашку, а их самих нет.

Артём перестал бормотать, только когда вышли с Горбатой. Димка не встретился. Его дом казался таким одиноким, будто там и не живет никто.

На повороте брат и сестра разминулись с двумя толстенными, как бочки, женщинами, гуляющими вразвалочку. Та, что моложе, пискляво пожаловалась старшей:

– Вчера сахар подскочил, так плохо было, а я все лишь одну шоколадку съела.

Вторая важным голосом ей ответила, как отмахнулась:

– Чепуха! Делай так: возьми три горошины, три только, не больше. Измельчи и смешай со стаканом меда. И ешь перед едой по столовой ложке…

Прошагали по «собственности» Всё-моё. Старуха на посту так и не появилась.

Голосок Люсьена раздавался всего пару раз за всю дорогу, и спрашивал лишь: «Когда придем?»

Как только подошли к дому, Наталья Федоровна, соседка напротив, в обтянувшем пузо платье размера на три меньше нужного, выскочила навстречу, будто только их и ждала (наверняка так оно и было):

– А ну-ка стоять!

Дети опешили: дотошная тетка многих доставала всякими выдуманными претензиями. А им, как ближайшим соседям, доставалось больше остальных.

– Это он все, я знаю!

– Кто? – глухо вымолвила Дашка.

– Отец ваш! По крыше моей ночью лазил! Тварь ваш отец, тварь!

Доказывать ей что-либо было бесполезно. Темка с Дашкой ретировались едва ли не бегом.

Глава 3. Северный полюс и хищники

Как только входная дверь дома закрылась и Артём запер ее, Люсьен высунул из свертка носик и спросил:

– Мы прибыли?

Дети разулись, прошли в кухню.

– Да, – ответила Дашка зверьку, положив сверток на стол и развернув майку.

Ёж встал на задние лапки и потянулся. Он выглядел бодрым и полным сил.

– Ну вот, теперь можно и подкрепиться. Какой запах тут у вас необычный, – произнес он, принюхавшись.

– Да, это, кормом, наверное, из чашки вон той, – показал Тёма на полупустую миску Матвея, и сунулся в холодильник за яблоками.

Даша, поставив перед зверьком вынутую из шкафчика вазочку с конфетами и зефиром, начала выкладывать орешки и сухофрукты из упаковки в тарелку. Телефон ее пиликнул. Девочка достала его. Увидев еще один сброшенный вызов от Насти, с недовольным лицом убрала мобильник.

И вот все обещанные сладости появились перед зверьком, правда, Люсьена они уже не интересовали.

– Почему вы не сказали, что у вас северный полюс есть? – безотрывно взирая на холодильник, задал вопрос ёж.

– Что? Какой еще северный полюс? – переспросил Артём.

– Да нет у нас никакого полюса, тем более северного… – проговорила Даша.

– Так вот же он! – Зверек поднялся, указывая лапкой на холодильный прибор. – Ты из него яблоки достал! – обратился к Артёму.

На губах девочки появилась удивленная улыбка. Тёмка хмыкнул, раскрыл дверцу холодильника.

– Какой же это северный полюс? Это всего лишь хо-ло-диль-ник! Он еду охлаждает! А вот тут, – распахнул Артём нижнюю дверцу, – морозилка, она замораживает! А работает холодильник от электричества. Почти все приборы от него работают: и телевизор, и пылесос… – Тёме нравилось растолковывать.

Но ёж, погрузившись в собственные мысли, не слушал.

– Посади меня туда! – возбужденно воскликнул он. Соскочил со стола и энергично запрыгал вокруг Артёма. – Хочу туда! Туда! Северный! Полюс! Хочу!

Поглядывая на подскоки, Дашка достала из ящика пакет с разноцветным мармеладом и высыпала его в тарелку с конфетами.

– А ты не замерзнешь? – спросил мальчик Люсьена в замешательстве.

– Нет, нет, я жил на северном полюсе!

– На северном полюсе? Расскажи, так интересно! — попросила Дашка.

– Туда! Хочу! Посади! – Ёж не останавливался, ему явно было не до рассказов.

– Ну, раз так… – Артём поднял Люсьена, поднес к средней полке. – Ну вот, смотри, тут лампочка…

Тёма не договорил – зверек ловко оттолкнулся от его ладоней и запрыгнул на полку. Стал в центре нее, задрал умиротворенную мордочку, вытянул лапки в стороны вниз и замер. Казалось, он вот-вот достигнет просветления. Опустив головку спустя примерно полминуты, ёж начал расхаживать по полке, нарезая круги вокруг кастрюльки с кашей.

– У-у-у! Как я скучал! Как скучал!

Артём, стоящий вплотную с холодильником, не сводил глаз со зверька и был готов поймать его, если оступится.

Дашке надоело глядеть на заслонившую все интересное братину спину.

– Я тоже хочу посмотреть! – сказала она, шагнув к Тёмке.

– Да что тут интересного… – покосился на нее брат через плечо. Она что, не видит, что он не просто так стоит? Но все-таки подвинулся.

Теперь оба неотрывно смотрели внутрь холодильника, еще и с кем-то, находящимся там, разговаривая.

– А почему ты так холоду удивляешься? – спросила Дашка Люсьена. – Каждый год же зима бывает.

– Зима? Какая зима? Не видел я никакой зимы! – продолжая прохаживаться, дал ответ ёж.

– Ты, наверное, только приехал… – начал Тёмка и запнулся, подумав, что опять нелепость ляпнул. Так и было. «Ёж приехал». На поезде, что ли приехал? – Э-э-э… прибыл.

Игольчатый зверек остановился.

– Посади меня туда, – как-то невесело попросился он на стол с вкусностями.

Артём исполнил просьбу. Люсьен взялся за конфеты, больше остальных ему понравились с молочной помадной начинкой. Дети молча расселись по табуреткам, не сводя с гостя глаз.

– Так ты только прибыл? – полюбопытствовал Тёма.

– Сюда, в этот город, да. А на Земле уже давно живу, – с печеньем во рту ответил ёж.

– А перед тем, как к нам попасть, ты где жил? – поинтересовалась Даша.

– Не припомню название, но не так и далеко отсюда.

– Наверняка там есть зима, – произнесла девочка с задумчивым лицом.

– Но я ее не видел… И не понимаю, почему… – вымолвил зверек и восхитился, жуя очередную конфетку: – Какая вкуснота! Не хуже, чем в Грифосте!

– Ну, после лета – осень ведь идет, так? – скорее утверждала, нежели спрашивала у зверька Даша.

– Да, осень я припоминаю… – проговорил ёж.

– А после нее и бывает зима! Снег выпадает, а потом – Новый год! – закончила логическую цепочку девочка.

– Как же так? Почему я это не помню? – опечалился Люсьен.

В воздухе повисло молчание. Дети с усилием напрягали мозги, пытаясь разобраться в непростой задачке. Вдруг Артёма осенило, он стукнул ладонями по столу от собственной сообразительности.

– Я понял! Понял, почему ты не помнишь!

Даша, окинув брата настороженным взглядом, скомкала бумажку от конфетки. Люсьен проглотил кусочек зефира и остановил вопрошающий взор на Тёмке.

– Ежи же зимой в спячку впадают! – воскликнул мальчик.

Сестра машинально с ним согласилась:

– Точно!

– О-о-о! Ты очень мудрый мальчик! Действительно… я помню, как холодало, как шли дожди, помню опадающие листья… И на этом все обрывается, потом уже начинают листочки расти новые на деревьях, солнышко светит, очень ярко… Я правда проспал! Все проспал… – ёж чуть не плакал. – А на Севере я мало спал, там ведь постоянно холод, а спать все время я не могу!

Артём сочувствующе глянул на Люсьена, но в душе чувствовал себя польщенным – его редко хвалят. Да и сестра так завистливо посмотрела… «Не все время ей умничать» – подумал Тёмка и показал Дашке язык. Та в ответ состроила мину.

– Когда-то я был сильным волшебником, я вообще мог не спать… А теперь что… – сокрушался ёж.

– Так ты не только говорить умеешь? Еще и волшебник? – удивился Артём.

– Волшебник? – подняла брови Даша.

– Да, волшебник, – сдержанно подтвердил ёж.

– Значит, ты можешь колдовать… – проговорил Тёмка. – Может, наколдуешь нам что-нибудь?

– Что?

– Ну мне, например, компьютер нужен…

Дашка пронзила брата недобрым взглядом.

– Я не знаю, что это. А я должен представлять, что колдую, – сказал Люсьен мальчику в ответ.

– Ну, это такая штука… Мы с него в интернет заходим. Там монитор есть, вот как этот, похожий, – кивнул Тёмка на настенный телевизор. – И еще коробка, а в ней микросхемы всякие, провода, материнка там…

– Сложное изобретение людей? – спросил Люсьен.

– Ага… и так еще мышка, клавиатура…

– Такого рода вещь наколдовать нельзя, – произнес ёж, и добавил, заметив появившуюся на лице Тёмы печаль: – Сожалею.

– А давно ты попал сюда? – поинтересовалась Даша.

– Давно… Лет сто, если, по-вашему, считать.

– Тебе сто лет? – Глаза Артёма округлились.

– Нет, это попал я сюда сто лет назад, а мне больше.

– Сколько тогда? Двести? – предположил Тёма.

– Почти пятьсот.

– Пятьсот? – изумилась Дашка.

– Тебе пятьсот лет? – Тёмка схватил первое попавшееся яблоко и захрустел, не заметив, что оно начало портится.

– Скоро мне исполнится четыреста восемьдесят девять. – Ёж отложил обкусанное кислое яблоко в сторону и внимательно оглядел еду. Ничего из оставшегося ему не хотелось.

– А-а-а, – прервала молчание Дашка, встала, ступила к холодильнику и заглянула в него. – А будешь что-нибудь из обычной еды, не сладкой? У нас еще каша есть пшенная. Или, может, тебе чай сделать?

– Пшенная – это моя любимая! С удовольствием!

Девочка была рада, что нашла, как поднять настроение гостю. Вынула кастрюлю, положила пару ложек пшенки в тарелку. Погрела в микроволновке и поставила перед ёжиком.

От молочного запаха, исходившего от кушанья, Люсьен умилился.

– А ложку мне дадите? – осведомился он.

– Ой! Да, сейчас. Прости, забыла. – Даша положила ложку в тарелку.

Люсьен напряженно осмотрел стальную вещичку. Она был для него велика, примерно как лопата для взрослого человека. Зверек попробовал поднять ее, и сделать это получилось только двумя лапами одновременно.

– А поменьше нет, самая маленькая, – пробормотала Даша.

– В сарай сходить, там что поискать… – почесал макушку Артём и направился к выходу.

– Иди, иди, живей… – подгоняла его сестра, будто хотела выпроводить поскорее.

Ёж на миг призадумался, затем окликнул Тёму:

– Постой! У меня же есть ложка!

Мальчик вернулся в кухню.

Ёж завел лапку за спину, после вытянул ее перед собой.

– А вот и она!

Дети приблизились к столу. В ладошке ежа блестел маленький предмет, медный с резной ручкой, похожий на многократно уменьшенный детский совочек для песка. Брат с сестрой наперебой стали просить ежа дать им его посмотреть.

– Конечно, конечно, только можно я перед этим покушаю? – сказал им на это Люсьен.

– Да, да!

– Мы подождем!

Оба пододвинулись ближе к зверьку, засмотрелись на то, как он кушает. Люсьена это не смутило. Он поедал он с огромным удовольствием и причмокивал.

Незаметно для всех в кухню ленивой походкой зашел Фокс, за ним Матвей. Ничего незаметного в возмужалых котах, разумеется, быть не могло, передвигаться бесшумно они не умели. Но дети настолько были поглощены ежом и его ложкой, а сам Люсьен – кашей, что на питомцев не обратили внимания.

Фокс опешил от того, что младшие хозяева даже не обернулись на них. Такое, он считал, могло произойти по двум причинам: либо они с братом превратились в невидимок, либо умерли и стали привидениями. Растерянно глянув на Матвея, серый понял, что первый вариант не подходит – полосатый не невидимка. Но умереть…

«Когда? Как? Нет, быть этого не может», – доказывал себе Фокс, охваченный тревогой. В покрытой шерстью головке обозначилась еще одна причина, и она показалась страшнее смерти: хозяева больше их не любят. Отныне коты им не нужны, и они выкинут братьев на улицу. Либо перестанут кормить и будут дожидаться, пока они сами сбегут. Или пока умрут с голода, если останутся.

Пушистые братья уселись рядом с тумбой мойки. И тут серый заметил, что кроме них и младших хозяев в комнате есть кто-то еще. Маленький, со светлыми иголками… Да это же ёжик! Сидит прямо на столе. На том столе, куда им, главным охранителям дома от мышей, крыс и мух-паучков-тараканов, запрещено лазить. И ест, к тому же, из человеческой посуды!

Кот обреченно поник – третий вариант верный, без сомнения. Повернул морду к Матвею, захотев узнать, что думает он по такому важному поводу. Но полосатый и знать не знал о переживаниях серого. Он безотрывно рассматривал висящую на потолке муху. Глядя на умиротворенного брата, Фокс и сам успокоился. Коту стало неважно, что в доме появился залетный зверь – лишь бы их не выгоняли и кормить не забывали. Серый понадеялся, что с этим хуже не станет и тоже загляделся на муху.

Покончив с кашей, Люсьен с невозмутимым выражением мордочки выдернул из левого бока одну иголку и начал ковырять во рту, как зубочисткой.

– Я и не думал, что каша в зубах застревает, – улыбнулся Артём и кинул короткий взор на сестру – решил, что она опять будет укорять его взглядом. Однако та мило улыбнулась, как ни странно.

– Нет, это не каша. Кусочек яблока, – ответил ёж. Он насытился и выглядел довольным. Но через мгновение все довольство сошло с его мордочки. Посерьезневший, Люсьен принюхался.

– Что? – Даша спросила с беспокойством.

– Этот запах стал сильнее, – сказал зверек, не прекращая шевелить усиками.

– Какой?

Ёж не ответил. Он понял теперь, что аромат принадлежит животному. Но вот какому именно, не смог вспомнить и повернулся на источник запаха. Глазки зверька сразу округлели, он прыгнул вверх. Резная ложка улетела под стол, случайно задетая тарелка с орешками перевернулась. Один миг – и Люсьен уже на холодильнике. Дети повскакали с табуреток, ничего не успев понять. Дашкин стул опрокинулся.

– Эй, что творишь? – вскрикнул Артём.

– Уберите их! Они хотят убить меня! – нервозно потребовал голос Люсьена с верхних кухонных шкафчиков.

– Кто, кто хочет убить? – взволнованно переспросила Дашка. Подняв табуретку, она начала собирать рассыпанные по столу орехи и сухофрукты в тарелку.