Текст книги "Собака Фрося и ее люди"

Светлана Лаврова
Собака Фрося и ее люди

© Лаврова С., 2017

© Макет, иллюстрации. ООО «РОСМЭН», 2017

* * *

Всё началось с зайца

Фрося – собака породы бассет с такой родословной, что по сравнению с ней английская королева – просто уборщица или потомственная доярка. Но несмотря на немыслимую знатность, Фрося – особа легкомысленная и вечно ввязывается в сомнительные истории.

Вот и сейчас: на что ей сдался этот заяц? Сидела бы на даче с хозяевами, взирала бы с крылечка на суету мира или в крайнем случае побегала бы за бабочкой. Так нет же, Фрося удрала в лес и стала принюхиваться: где бы что интересненькое найти?

В ноздри сразу бросился запах тухлой рыбы. Фрося оживилась было, но потом скисла. Тухлая рыба – штука восхитительная, и неделю назад Фрося досыта с такой рыбиной наигралась на берегу лесного озера. А потом притащила остатки домой: хотела поделиться радостью с хозяевами.

Хозяйка перебирала малину для варенья, Фрося положила рыбину прямо в миску с малиной – для аромата. Хозяйка заверещала так, что Фрося всплеснула ушами и прямо по рассыпавшейся малине рванула к хозяину, не забыв прихватить рыбу. Хозяин лежал на диване, закрыв глаза, и делал вид, что не спит. Фрося нежно его лизнула и положила рыбину прямо ему на бороду. Что было потом, Фрося предпочитала не вспоминать. Словом, с тухлой рыбой Фросе больше связываться не хотелось.

Второй запах, попавшийся на пути, был запахом свежей коровьей лепёшки. Фрося остановилась в раздумье. Привлекательно, спору нет. Но ничего особенного. Вон их сколько около посёлка! Можно подумать, на дачах живут коровы, а не люди. Фросе же сегодня хотелось чего-нибудь экзотического. И тут она уловила слабый, еле заметный запах зайца.

«Ага! – подумала Фрося. – Попался!» И рванула по следу.

Фрося была, конечно, жутко породистая, но необученная собака, вела комнатный образ жизни и не сильно разбиралась в дичи. Но даже самый тупой бассет знает, что если ты чего-то унюхал, то за этим надо бежать, а потом вырыть это из норы. Поэтому когда Фрося увидела наполовину вошедший в землю предмет, напоминающий по форме тарелку, а по размеру маленький домик, она сразу начала подрывать его всеми четырьмя лапами.

«Странный какой-то заяц, – размышляла Фрося. – Большой, железный… Может, он и не заяц вовсе? Надо его полностью откопать, а там разберёмся».

Лапы у бассетов мощные. Вскоре подрытая с одного края тарелочка-домик закачалась. В тарелочке открылся люк, и оттуда высунулся маленький зелёный человечек.

– Уважаемый абориген! – сказал человечек. – Если изготовление этой ямы не является для вас жизненно необходимым, смею ли я просить вас не копать её? А то моя тарелка шатается и может упасть.

– Да пожалуйста, – согласилась покладистая Фроська. – Вы заяц? Вон какие ушки. А почему зелёный? Чтобы казаться листиком?

– Я не заяц, – сказал зелёный человечек с антеннами. – Я даже не знаю, что такое заяц. Я инопланетянин и прилетел с планеты Худдо-Бендо. Вообще-то это вынужденная посадка, у меня небольшая авария, а цель моего полёта – Курдиссимо-Карачун.

Фрося ничего не поняла и покачала головой:

– Ишь ты! Заяц, а говорит, что не заяц.

– Если уж контакт всё равно произошёл, то, может, вы подниметесь на борт космического корабля и поделитесь информацией о своей планете? – предложил худдо-бендяк.

«Корабль» – это Фрося понимала. Ей довелось как-то кататься на лодке. Только она всё время путала, с какой стороны лодки надо находиться – с той, где вода, или с той, где воды нет, поэтому воспоминания о «корабле» у неё остались не самые лучшие. Но вокруг никакой воды вроде не было, и Фрося, опасливо принюхиваясь, залезла вслед за зелёным человечком в люк.

Внутренняя обстановка её разочаровала: не пахло ни тухлой рыбой, ни коровьими лепёшками, ни колбасой.

– Я буду задавать вопросы, а вы, пожалуйста, отвечайте, – сказал инопланетянин. – Кто живёт на вашей планете?

– Во-первых, собаки, – начала перечислять Фроська. – Такие, как я, и немножко другие. Разные.

– Ага, понятно, собаки – разумное население вашей планеты и существуют в виде множества рас.

– Во-вторых, люди, – продолжала Фрося. – Это такие собаки, но без хвоста и ходят на задних лапах.

– Они разумные? – спросил инопланетянин.

– Не всегда. Иногда ужас до чего неразумные. Им и лаешь, и хвостом стучишь, и лапами скребёшь – не понимают, что меня пора выпустить на улицу. А поймут, когда уже поздно.

– Итак, люди – существа, стоящие на более низкой ступени развития, – понял худдо-бендяк. – У них есть разные расы?

– Да нет, они все какие-то одинаковые, – поморщилась Фрося. – Только пахнут по-разному.

«Люди различают друг друга по запаху», – записал инопланетянин и снова спросил:

– А какие отношения между людьми и собаками?

– Хорошие. Мои люди меня кормят, моют, гуляют со мной, развлекают меня. Маленькие люди называются человечьи щенки. Они вообще очень славные. У меня двое взрослых людей – мама и папа – и два щеночка – Леся и Стася. Очень умненькие, умеют бегать на четвереньках, выполняют команду «гулять»… Взрослые экземпляры не в пример глупее.

– Они у вас в рабстве? – ужаснулся инопланетянин.

Фрося не знала, что такое «рабство», но согласилась, чтобы сделать приятное зелёному человечку.

– А восстания бывают? – допытывался инопланетянин. – Когда люди перестают вас слушаться и даже… э-э-э… как бы поделикатнее… бьют вас?

– Да бывают, – вздохнула Фрося. – Тухлую рыбу они не любят – чуть принесёшь, сразу это… как его… восстание. Ещё бывают восстания, если залезешь на стол всеми четырьмя лапами и съешь тортик для гостей.

«На планете кипит классовая борьба», – записал инопланетянин.

– Теперь опишите, пожалуйста, ваше жилище.

– Ну, комнат у нас в доме много, – сказала Фрося. – Одна комната называется кухня, и она самая лучшая. Там в белом холодном шкафу лежат всякие вкусности.

Тут Фрося решила, что скучно описывать настоящие комнаты. Лучше рассказать, как, по её мнению, должно быть устроено жилище у всякой уважающей себя собаки.

– В кухне стены у нас из ветчины. Очень красивые, розовые, только мыть их неудобно. Поэтому, как они запачкаются, так мы их съедаем. Потолок из разных сортов колбасы, а пол из сала и, по-моему, зря: белый, быстро пачкается, надо его каждый день вылизывать. Когда сама вылижу, когда людей заставлю… Вместо двери у нас занавески из сосисок, так неудобно – только гости придут, сразу от занавески сосиски отгрызают. А на всех сосисок не напасёшься. Коридор у нас скромный, тёмный, стены из шоколадной глазури, пол из фруктовой помадки. Для собаки с моей родословной можно было бы и чего-нибудь поэффектнее устроить. Я вам говорила, что я родня английской королеве через её любимую собачку Эмму породы вельш-корги? Большая комната тоже выдержана в строгих тонах: шоколадный паркет, стены из кофейного кекса с изюмом отделаны белым безе, люстра с леденцовыми подвесками. А вход в большую комнату закупорен огромным тортом с кремом и цукатами. Кто хочет войти, должен сначала вход в торте проесть. Ещё у нас есть маленькая комната. В ней все стены отделаны мясными косточками, а потолок – тефтельками. Подпрыгнешь повыше – и хвать тефтельку. Правда, с тефтелек подливка на голову капает, но это ничего, потом можно вылизаться. А в спальне у мамы и папы на стене большое панно из протухшей рыбы – тоже с тефтельками, а по бокам котлетки свисают. «Современное искусство» называется.

– Его едят? – с ужасом спросил инопланетянин.

– Кто как хочет, – пояснила Фрося. – Кто хочет – ест, кто хочет – нюхает. Но самая лучшая комната – у маленьких человечков Леси и Стаси. Все стены сплошь выложены разными конфетами: тут и морские камушки, и арахис в сахаре, и изюм в шоколаде, и леденцы. Вот ложатся Леся и Стася на ночь в кроватки и выковыривают из стены конфеты. Кроватки, кстати, из песочного теста, а постели – из слоёных пирожных и зефира. Комнату освещают лампочки, засунутые в разноцветные мармеладки, облизанные для яркости. Вот так и живём.

– Какое интересное жилище, – вежливо заметил инопланетянин. – И что же, у вас на планете все дома такие?

– Да, – гордо ответила Фрося. – Почти. Мы ещё не очень богатые, а вот у некоторых в домах полы из сёмги, а стены из красной икры с подсветкой.

– А ещё кто-нибудь на вашей планете живёт?

– Так, мелочь всякая, – отмахнулась Фрося. – Мухи, самолёты – это то, что жужжит, а не поймаешь. Ещё машины – это крупные собаки со скверным характером, так и норовят на тебя наскочить, еле уворачиваешься. Есть ещё коровы, это полезные животные, потому что производят коровьи лепёшки. В воде плавает тухлая рыба… Да и всё, пожалуй.

Фрося ни слова не сказала о кошках, потому что терпеть их не могла и решила: пусть инопланетянин о них не знает. Как будто их вообще нет.

– А кто у вас на планете командует?

Этого Фрося не знала и ответила, как, на её взгляд, было бы правильно:

– Наверное, кто-нибудь крупный. Доги там или сенбернары. Кавказские овчарки тоже вполне могли бы сидеть в правительстве.

– И как, хорошо вами управляют?

– Хорошо, – кивнула Фрося. – Люди и те согласны: собачья, говорят, жизнь.

– Ну что же, спасибо, наша беседа была для меня очень ценной. Теперь я расскажу на родине о вашей необыкновенной планете. Пусть о ней узнает вся Вселенная. Да, кстати, у нас она идёт без названия, под номером тринадцать-тринадцать, и я хотел бы назвать её вашим именем – именем первого разумного существа, встретившегося мне здесь. Вы разрешите?

– Да пожалуйста, – согласилась польщённая Фрося. – Меня зовут Фроська.

– Какое изысканное имя! – восхитился худдо-бендяк. – Какое аристократичное. Ну, до свиданья, мне пора.

– Залетайте ещё! – Фрося помахала хвостом улетающей тарелке и пошла домой.

«Приятный день, приятное знакомство, – думала она. – А сейчас ещё и косточку дадут. Бог с ним, с зайцем».

Косточку действительно дали, потом Фрося поиграла с Лесей и Стасей в любимую игру «Кто кого съест», потом все катались друг на друге верхом и отрывали косички и хвосты – что у кого было.

А где-то в чёрной-чёрной Вселенной летела маленькая тарелка, и зелёный человечек в ней грустно улыбался, глядя, как исчезает вдали чудесная и необыкновенная планета по имени Фроська.

И опять всё началось с зайца…

И опять всё началось с зайца. Фрося знала, что зайцы бывают в лесу или в поле. Ну, в телевизоре, на худой конец. А тут маленький странный заяц без ушей и хвоста выскочил из духовки и пробежал прямо у Фроси перед носом.

Бассеты – очень гордые собаки. Фрося – бассет, значит, она тоже гордая. Поэтому она такой наглости не стерпела и схватила зубами этого зайца за что-то. А за что – не поняла, у него устройство было какое-то непонятное.

– Жайши шовщем шовешсть потеряли, – проговорила она, не разжимая зубов. – По домам шастают.

– Я не заяц! – воскликнул заяц. – Я домовой.

Фрося перехватила зайца поудобнее и сказала уже чётче:

– Бывают лесные зайцы, бывают домовые…

– Я домовой, нечистая сила! – возмутился незаяц.

– Нечистая, – согласилась Фрося. – Пыльная и зачуханная. А насчет «сила» – какая же ты сила, если я тебя двумя зубами поймала. Ты нечистая слабость.

– Отпусти меня, – попросил домовой. – А я любое твоё желание исполню.

Это Фросе понравилось. Можно ведь мозговую косточку загадать размером со шкаф… Лучше две мозговые косточки размером с два шкафа. А ещё лучше три…

– Три желания, – сказала Фрося.

– Торг здесь неуместен! – сказал домовой.

– Чего? – не поняла Фрося.

– Ладно, два желания.

– Хорошо.

И Фрося разжала зубы. Домовой тут же улепетнул в духовку и оттуда показал Фросе язык: «Бе-бе-бе!»

– Наврал про желания, – поняла Фрося и пошла в комнату.

Там как раз разворачивалась трагедия – ревела Стаська. Она делала домашнее задание по математике, а в нелёгкой Стасиной жизни это всегда было трагедией. Сегодня задали работу над ошибками. На уроке Стася решала задачу: пять помидоров плюс два помидора – это что получится? Стася после знака равенства написала «салат», потому что не могла придумать, что ещё можно сделать из такой кучи помидоров. И теперь задачу надо было решить пра-а-а-вильно, а она не реша-а-а-а-лась!

Фрося была очень умной собакой и сразу поняла, что пять помидоров плюс два помидора будет семь помидоров. Но при всём своём уме она не умела говорить по-человечески. И никак не могла подсказать Стасе ответ «семь». Уж она и гавкала семь раз, и прыгала семь раз, и даже сделала на полу семь лужиц – Стася ничего не понимала и плакала. А Фрося не любила, когда такие маленькие человечьи щеночки, как Стася, плачут. Вдруг Фрося вспомнила про выспоренное у домового желание и загадала: «Хочу, чтобы у меня было столько ног, сколько получается в ответе задачи!»

И тотчас же посреди пузочка у неё отросли ещё три ноги. Получилось семь! Фроська шлёпнулась на спину и помахала семью ногами. Стася посмотрела на неё, потом в тетрадку… и написала правильный ответ.

– Ура! – закричала Стася. – Фроська, ты мне подсказываешь, да? Давай дальше решать!

Всё бесконечное домашнее задание они сделали за десять минут. Фроська вовсю веселилась, то растопыривая десять ног, то пытаясь удержаться на двух.

А потом открылась дверь, и вошла Стаськина старшая сестра Леся. Она позже приходила из школы, потому что училась не в первом, а в девятом классе, и у неё уроков было больше.

– Фрося мне математику делать помогает! – завизжала Стася. – Какой ответ в задачке, у неё столько ног вырастает.

– Супер! – восхитилась Леся и достала свой учебник алгебры.

Вот тут Фрося поняла, что влипла. После решения первого примера у неё из животика высунулось тысяча триста восемнадцать ног. Ноги были прижаты плотно, как щетинки у зубной щётки. Десять ног на животе не поместились и торчали из спины.

– Ой! – сказали хором Леся, Стася и Фрося. И Леся срочно стала решать задачку с более короткими числами – на извлечение корней.

Это уже для старших задача, и если Фрося и Стася ещё могли понять, как что-то прибавить или что-то отнять (например, отобрать и съесть), то извлечение корней нормальная собака осознать не в силах и нормальная первоклассница тоже. И вообще корни бывают у деревьев и цветочков, а не у чисел.

– Ладно, – сжалилась Леся, глядя, как Фрося множеством ветвящихся корней врастает в новенький ламинат. – Ты кошмарно выглядишь с этими зелёными насаждениями. И мама с папой ругать будут, если мы пол испортим. Не надо нам корней, мы задачки с отрицательными числами порешаем.

Отрицательные числа – это очень интересные числа, их тоже в старших классах проходят. Они вроде есть и вроде их нет. Но вот на градуснике, который температуру на улице показывает, их хорошо видно: те числа, что выше нуля, показывают тепло, они положительные, то есть хорошие. А те числа, которые ниже нуля и показывают холод, – плохие и потому отрицательные. Леся прочитала пример: от шести отнять десять, получилось минус четыре… и сейчас же четыре Фросины лапки втянулись куда-то внутрь живота и сделались ямки! Фрося шлёпнулась на бочок и жалобно заскулила. Стася – тоже, только громче. Леся схватилась за телефон:

– Алло! Ветеринарная служба! У нашей собаки образовались отрицательные ноги!

И тут Фрося вспомнила, что выпросила у домового два желания, а не одно!

– Хочу, чтобы у меня всегда было четыре ноги! – завопила она, потом подумала и добавила: – Но очень красивые.

С тех пор Фросиными красивыми ногами восхищается весь двор и два соседних квартала. Особенно один эрдельтерьер… Но мы не будем касаться личной жизни.

А Стася уже почти научилась решать примеры. Правда, иногда ещё ошибается и математику всё равно не любит.

Заяц не получился

Жили-были в холодильнике три сосиски и ждали, когда их сварят. Вернее, две сосиски ждали, а третья нет.

– Убегу-ка я в лес, – объявила она. – И стану там зайцем. Всю жизнь мечтала.

– Пропадёшь, – заметила старшая сосиска. Её купили аж позавчера, и у неё был большой жизненный опыт. – В лесу холодильника нет. Протухнешь.

Но сосиска не послушалась и выскользнула из холодильника, когда его открыли.

Тут её сразу заметил кот Кася. «Ага!» – подумал кот, сцапал сосиску и отнёс во двор, чтобы полакомиться без помех. Сосиска извернулась и шлёпнула Каську по носу.

– Психованная какая-то сосиска, – обиделся кот. – Наверное, ядовитая.

Бросил её и удрал, оскорблённый в лучших чувствах.

Лежит сосиска во дворе и думает: «Хорошо было Колобку убегать от бабушки с дедушкой, он был круглый – катиться удобно». Полежала-полежала и поползла – вот как гусеницы ползают, только медленнее. Потому что гусеницы к ползанию привычные, а сосиски нет.

Долго ли, коротко ли, доползла она до леса и встретила ёжика.

– Ты, случайно, не заяц? – подозрительно спросила сосиска.

– Нет, я, наоборот, ёжик, – представился ёжик. – А ты кто?

– Я заяц, – неуверенно сказала сосиска.

– Вот и хорошо, – заулыбался ёжик. – У нас в лесу как раз зайца нет. А почему ты такой странный?

– Новая модель, – объяснила сосиска. – Вообще-то раньше я была сосиской, но теперь хочу работать в вашем лесу зайцем. Ты не знаешь, что для этого нужно?

– Прыгать и есть морковку. Пойдём, я тебе дам.

Ёжик наколол сосиску на иголочку, отвёз к своей норке и выдал морковку. Сосиска удивлённо посмотрела на морковку, а морковка не менее удивлённо – на сосиску.

– Здоровенная какая, – пробормотала сосиска. – Больше меня. И мы даже с ней похожи. Может, это моя двоюродная сестра? Не стану я её есть. Я буду зайцем, сидящим на диете. Для хорошей фигуры.

– Тогда попрыгай, – предложил ёжик.

Сосиска попрыгала. Как-то у неё не очень прыгалось.

– Ну вот, – расстроилась сосиска. – А я так мечтала… Не получается из меня зайца! – И заплакала бульонными слезами.

Тут из леса вышла Фрося.

Нет, вы не думайте, что Фрося была дикой собакой динго и жила в лесу. Она нормально жила, на даче с хозяевами, как и полагается воспитанной собаке породы бассет. А в лес просто гулять ходила и со многими лесными жителями дружила. Например, с ёжиком.

– Вот, пришла и плачет, – огорчённо пожаловался ёжик и указал Фросе на сосиску. – Кто такая – непонятно. Хотела быть зайцем – не получилось. Наверное, способностей нет.

– Так это же сосиска! – опознала продукт образованная Фрося. Она очень хорошо к сосискам относилась.

Тут сосиска вообще рыдать начала – испугалась, что Фрося её съест.

– Я просто не знаю, что делать, – растерялась Фрося. – Как её успокоить? Может, пусть уж будет зайцем? Розовым, безухим, безногим, безруким, бесхвостым… Ох, фильм ужасов, а не заяц.

Сосиска заплакала ещё сильнее, так что просто уже плавала в бульоне. Ёжик испугался, что начнётся наводнение, и сказал, поглаживая сосиску по розовой спинке:

– Да не огорчайся. Подумаешь, заяц! Давай ты будешь у нас в лесу сосиской! Зайцы в каждом лесу есть, а вот сосиски ни у кого нет.

С тех пор все лесные жители очень гордятся, что у них в лесу живёт Удивительный Зверь Сосиска. Академики из Москвы, Парижа и Нью-Таракана приезжают фотографировать редкое животное и изучать его повадки. А в домах возле леса мамы пугают своих непослушных детишек:

– Вот сейчас придёт страшная сосиска и съест тебя!

Только это неправда. Никого сосиска не ест. Она добрая и хорошая.

Про дырку в туче и скелет

Была плохая погода. Плохая погода – это когда тучи и дождь. Туч было много, а дождь один, зато противный. Одна небольшая туча младшего школьного возраста ещё только начала работать тучей и случайно зацепилась за верхушку большой сосны. Очень основательно зацепилась. Собственно говоря, она вообще на неё нанизалась, как пельмень на вилку. Только пельмень на вилке обычно сидит смирно, а туча сильно дёргалась, чтобы освободиться.

Дёргалась она, дёргалась, прорвала здоровенную дыру и начала сползать вниз по сосне. Сначала казалось, что сосна стоит в шляпе с полями, потом – что сосна в пышном воротнике, как испанская королева. Потом – что сосна в балетной юбочке, как лебедь из балета «Лебединое озеро». Только этот лебедь – грязнуля, и юбочка у него серая. А потом уже ничего не казалось, потому что туча лежала внизу у подножия сосны, прочно на неё надетая.

Фрося, как всякая нормальная собака, дождик любила. Поэтому, как только с неба закапало, она сразу гулять пошла: со двора, по дорожке, из дачного посёлка и в лес. А там туча, на сосну надетая, лежит. Фрося с интересом на неё посмотрела и вежливо так говорит:

– Здравствуйте, вы туман?

– Нет, – сердито шмыгнула носом туча. То есть шмыгнула бы, если бы у неё был нос.

– Тогда зачем вы тут лежите? – не унималась любознательная Фрося.

– Стихи сочиняю, – фыркнула туча. – Отстань, не видишь – авария у меня.

И туча хотела было заплакать, но раздумала. Потому что тучи плачут чем? Дождём. А если туча лежит на земле, дождю идти некуда.

– Ишь ты, – с уважением сказала Фрося. – Стихи… Авария… Какая у вас жизнь интересная! Может, вам помочь от сосны отцепиться?

– Ты не сможешь, – вздохнула туча. – Ты маленькая.

– И ничего не маленькая. Очень даже крупная для своей породы, – возмутилась Фрося. – А могучая – ну прямо как сенбернар.

И она стала дуть на тучу снизу, чтобы та взлетела и отцепилась от сосны. Фрося дула очень старательно, даже ушами помахала, но туча не поднялась ни на чуточку.

– Тоже мне, могучий сенбернар, – хмыкнула туча.

– А никто не знает, умеют ли сенбернары сильно дуть, – обиженно заметила Фрося. – Может, у них дутельный насос как раз слабенький. Я сейчас знакомых воробьёв приглашу. Они вас клювами подхватят и вверх поднимут. У меня везде знакомства.

Но опять ничего не вышло. Потому что клювы воробьёв никак за тучу зацепиться не могли. Это всё равно что пытаться поддеть ножом облако пара.

– Очень уж вы бестелесная, – упрекнула Фрося. – Надо вам какой-нибудь скелет сделать.

– Ни за что! Лучше я умру, сосной пронзённая! – гордо воскликнула туча. – Скелет у тучи! Это какой-то кошмарный сон с привидениями!

Но Фрося всё равно не сдалась. Она пошла домой – ну, в дачный домик – и посмотрела в верхний правый угол коридора. Там жил паук Пахомыч. Вернее, не жил, а от мамы прятался. Потому что мама пауков очень боялась, и как увидит Пахомыча – так начинает гавкать очень громко. А Пахомыч пожилой, и у него инфаркт может сделаться, по-старинному – разрыв сердца. Сердце у пауков, конечно, не такое, как у людей, а трубочкой, но всё равно разрывать его жалко. А Фросю паук не боялся. Она его всегда предупреждала, когда мама идёт, и Пахомыч вовремя прятался.

Фрося сразу сообразила, что Пахомыч ей поможет. Он оплёл всю тучу паутиной. А за паутину воробьи уже смогли схватиться. Аккуратно подняли тучу и сняли с сосны.

– Ура! – закричала Фрося снизу.

– И как мне теперь паутину отодрать? – проворчала туча, даже никого не поблагодарив.

– А никак, – ответил паук Пахомыч. – Я самую липкую паутину использовал. Чтоб уж наверняка.

– Вам очень идёт, – поспешила заверить Фрося, пока туча опять не огорчилась. – У вас как будто вуаль.

– Ну, тогда ладно, – сказала туча и улетела.

– Хоть бы спасибо сказала, – вздохнул паук Пахомыч. – Никаких моральных основ.

«Основы – это он про скелет», – подумала Фрося.

Но потом оказалось, что туча не такая уж неблагодарная. Потому что по утрам она стала прилетать и устраивать Фросе душ. Маленький такой душ на Фроську идёт, а на Лесю, Стасю, маму и папу – нет. Только Стася иногда садилась на Фроську верхом, и тогда дождик ей тоже доставался. А один раз вместо воды на Фросю посыпался «дождь» из маленьких живых лягушек. Это редко бывает, но туча уж расстаралась. И Фрося со Стасей бегали за лягушками, чтобы их поймать и отнести в пруд, а потом просто так бегали, для веселья.

Это очень здорово – иметь знакомую тучу.