Текст книги "Не пожелай зла…"

«Женоненавистник не причем. Зайцев – не девочка. Все расчеты надо начинать сначала. У нас в группе двенадцать человек. Минус я и ты. Целых десять подозреваемых!»

Назар прислал Любашке ответ, который ее здорово огорчил:

«Никто не мешал зайти в наш кабинет любому человеку из другой английской группы. Это же наши одноклассники. Никто бы им не удивился. Так что подозревать можно вообще весь класс за исключением самих пострадавших, больных, спортсменов и меня. Я точно червей не подкладывал! Честно!»

Глава четвертая. Коричневая папка

Лена Зуева, держа в руках полиэтиленовый пакет с открыточным видом Санкт-Петербурга, подошла к оживленно разговаривающим у окна рекреации Назару Иващенко и Любашке Зиминой. При ее появлении те сразу резко замолчали.

– Мне поговорить с вами надо, – тихо сказала Лена.

– Ну? – нетерпеливо произнес Назар. Ему явно не терпелось продолжить прерванный разговор с Любашкой.

Лена нервно облизнула губы и почти прошептала:

– Это я…

– Мы видим, что это ты… – начала Любашка и осеклась. Похоже, ей не хотелось верить в то, что вдруг пришло в голову.

Лена проглотила неприятный комок, который разросся в горле, и уже более громко и четко сказала:

– Это я подкладывала мотыль…

– Ты?!! – все же не могла не удивиться Любашка, хотя именно это минуту назад пришло ей самой в голову. – Ну, ты дала, Зуева! Да я во всех зоомагазинах скуплю этот чертов мотыль и полную сумку тебе насую! И полные карманы! И еще…

– Погоди, Любашка! – прервал ее возмущения Иващенко. – Давай-ка выслушаем, зачем она это делала. – И он очередной раз рявкнул в сторону Лены: – Ну?!

Лена вздрогнула, но своих глаз от Назаровых не отвела и ответила:

– Мне проверить надо было…

– Проверить? – Любашка аж покраснела от возмущения. – Ну, ты, Зуева и мерзавка! Что ты проверяла? Испортится ли у меня куртка и влетит ли мне от родителей?

– Нет, конечно… Я сначала на себе попробовала… – Лена старалась отвечать спокойно. – Следы от червей легко стираются и отмываются…

– А как же Леркина тетрадь и Зайцевская? Их не отстираешь!

– Да, я потом пожалела, что Кузичевой тетрадь испортила, а Зайцеву… Ему – поделом! Его никто в классе не любит…

– Жаль, я не знала, что это ты червей подсунула, – продолжила возмущаться Зимина, – а то бы я тебя пригласила куртку стирать! И ты прикинь, Назар, мы с ней вместе в троллейбусе ехали! Я ей карман с червями показываю, а она невинной овечкой прикидывается! Мол, не знаю, кто это сделал, то да се… Вот ведь какая!!!

Назар схватил Любашку за руки, которыми она размахивала перед носом Лены и уже раздраженно крикнул:

– Да угомонись ты!! Дай же ей объяснить, зачем это все понадобилось?

– Ага! Пусть объяснит!! А то у меня прямо руки чешутся! – из-за плеча Иващенко тоже выкрикнула Любашка.

Лена тяжело вздохнула и предложила:

– Давайте поднимемся на четвертый этаж и я покажу вам это. – Она скосила глаза на свой пакет с Петербургом, который держала в руках. – Здесь народу слишком много.

Назар с Любашкой согласились. На четвертом этаже находились зимний сад, актовый зал, закрытый в отсутствии мероприятий, медицинский кабинет, кабинет завхоза и прочие помещения, неизвестного школьникам назначения. Народу на четвертом этаже не должно быть много даже в зимнем саду. Школьники предпочитал на переменах проводить время в рекреациях недалеко от кабинетов, в которых должны начаться уроки. С четвертого этажа пока добежишь, непременно опоздаешь.

Когда одноклассники расположились в зимнем саду на длинной скамейке у окна, Лена достала из своего пакета старую коричневую папку с протертыми до дыр уголками.

– Вот смотрите, – сказала она, – я нашла эту папку в каникулы на чердаке старого дома. В нем никто не живет. Мы с родителями его осматривали… Моя бабушка хочет из деревни перебраться поближе к нам. Старенькая она уже… А тут дом продается… ну… вы знаете… недалеко, за рекой, где сохранилась улица деревянных домов… Они такие красивые что их решили не рушить. Достопримечательность нашего района. А у того дома еще ступени такие каменные… как в кино… Папе очень этот дом нравится. Он говорил, что можно попытаться его отреставрировать… Его и продают недорого, потому что он сильно разрушен…

– Ты, Зуева, про свою бабушку, папу и кино нам зубы не заговаривай! – опять возмутилась Любашка. – При чем тут черви?

– Ты можешь немного помолчать? – опять раздражился Назар, и Любашка затихла.

Лена виновато посмотрела сначала на Назара, в котором ей виделся защитник, потом на Зимину, открыла папку и вытащила из нее ветхий, с осыпающимися краями, побуревший от времени лист.

– Я сейчас вам прочитаю… Только не смейтесь… Мы не можем знать, насколько это серьезно… Вот что тут… – Она ткнула пальцем в витиевато написанный текст и принялась читать:

ТЫ, КОМУ В РУКИ ПОПАЛ ЭТОТ ДОКУМЕНТ, ОТЫЩИ ЧЕТЫРЕХ ВЕРНЫХ ДРУЗЕЙ: ДА ДВУХ – ЖЕНСКОГО ПОЛА, А ДВУХ – ПОЛА МУЖСКОГО. ИСПЫТАЙ ИХ НА ХРАБРОСТЬ ГАДАМИ ПОЛЗУЧИМИ ДА СЕТЯМИ ПАУЧЬИМИ. А ЕЖЕЛИ НЕ ИСПУГАЮТСЯ, ТО НА СУХОЙ ЗЕМЛЕ НАЧЕРТИ КВАДРАТ, ВЫТЯНУТЫЙ С СЕВЕРА НА ЮГ. ЖЕНСКОГО ПОЛА ПУСТЬ ВСТАНУТ В СЕВЕРНУЮ И ЮЖНУЮ ВЕРШИНЫ, А МУЖСКОГО – В ВОСТОЧНУЮ И ЗАПАДНУЮ. НАШЕДШИЙ ЖЕ ДОКУМЕНТ, ПУСТЬ ВСТАНЕТ В ЦЕНТР КВАДРАТА. И ТОГДА БУДУТ НАКАЗАНЫ ВАШИ ЗАКЛЯТЫЕ ВРАГИ.

– Что за ерунда: квадраты какие-то, пауки? – расхохоталась Любашка. – Прямо детский сад! Младшая группа!

Назар, не торопясь с выводами, взял у Лены папку и стал ее разглядывать:

– Кожаная вроде… А лист очень-очень старый! Хрупкий, осыпается… А после завитков тут еще что-то написано… Непонятное… Ты разобрала?

– Нет, какой-то набор букв, – огорченно сказала Лена. – Мне кажется, что эта буквенная вязь находится здесь просто для украшения. В общем, вполне хватит и того, что можно прочитать. Помогите, ребята! Мне очень надо наказать одного заклятого врага. Я прямо не знала, как мне с ним справиться, а тут такая находка.

– Неужели ты веришь во всю эту средневековую белиберду? – все так же саркастически улыбаясь, спросила Любашка.

– Ну… попробовать-то можно… – Лена просяще смотрела на друзей.

– Интересно, кто же у тебя заклятый враг, Зуева? – продолжила наступление Любашка. – Что он тебе такого сделал?

– Это сосед мой… Витька… Воротников. Вы его знаете. Он сейчас в колледже учится, а в прошлом году – нашей школе, в 9-ом «В».

– И чем тебе Воротников не угодил?

– Он… В общем, он обещал отравить моего Лорда… Честное слово!

– Серьезная заявочка, – посочувствовал Назар. – Но, может, он просто попугать решил?

– Нет, он каждый раз с такой ненавистью на Лорда смотрит, что прямо страшно. Улыбается еще… хищно так… Несколько дней назад сказал, что и отраву уже нашел…

– Может, просто родителям на него пожаловаться?

Лена опять вздохнула. Ей не хотелось рассказывать одноклассникам, что отчиму жаловаться нет смысла. Он сам спит и видит, чтобы Лорда извели. Лорд его сразу не полюбил, все время огрызается, рычит на него. А мама любит этого своего Пашеньку. Ей тоже глупо жаловаться. Не променяет она своего нового мужа на Ленину собаку. А Лорд, огромный черный пудель, любил только Лену. Никого к ней не подпускал, на всех лаял и норовил ухватить за ногу. Соседу Витьке от Лорда тоже здорово доставалось. Однажды он ему даже джинсы порвал. Конечно, можно было бы пожаловаться отцу, который теперь живет в другой семье, но делать это Лена ни за что не стала бы. Она редко виделась с отцом, и ей не хотелось, чтобы он в эти встречи отвлекался от нее на Витьку.

– Да не буду я жаловаться, – сказала наконец она. – Я уж как-нибудь сама. Тем более, что такая папка вдруг в руки попала. Вдруг поможет?

– Но ведь последнюю надпись прочитать не удалось, – напомнил ей Назар. – А вдруг там написано, что врага накажешь, сама превратишься, например… в крокодила!

– Да ну! – отмахнулась уже заинтересовавшаяся Любашка. – Уж это бы точно написали! Предупреждения всегда писались прямо: направо пойдешь – свою смерть найдешь… налево пойдешь… и прочее в том же роде…

– То есть, ты уже раздумала считать это средневековой белибердой и младшей группой детского сада? – Назар рассмеялся.

– Скорее всего, белиберда и есть, а потому ничто не может нам помешать попробовать в этом поучаствовать! Тем более…

– Что? – с надеждой спросила Лена.

– Тем более, что у меня, пожалуй, тоже есть враг! И я очень не прочь его как следует наказать! – с напором закончила Любашка и даже сурово сдвинула брови.

– У тебя-то кто? – удивился Назар. – Ты, вроде, со всеми в самых лучших отношениях!

– Ну… неважно… – ответила Любашка. – Только враг отличный, первоклассный! Просто пальчики оближешь! Пожалуй, я с тобой, Зуева! Даже куртку тебе прощу! Так и быть!

Лена повернулась к Назару, заглянула ему в глаза и попросила:

– Назарчик, поищи среди своих знакомых какого-нибудь врага, ну хоть самого захудалого! Ну, пожалуйста!

Иващенко замялся:

– Найти-то, конечно, можно… Но не верю я во всю эту чушь! Смешно даже…

– Он найдет, Лена, – перебила его Любашка. – Мы его уговорим! Но ты все-таки объясни, при чем тут черви!

Лена опять ткнула пальцем в бурый лист и ответила:

– Ну, ты же слышала, что друзей надо было испытывать гадами ползучими! Где я вам змей возьму?

– Какое же это испытание человеку? – не поняла Зимина. – Это только куртке испытание: отстирается – не отстирается. Да чужим тетрадям еще…

– А вот и нет! – Лена печально улыбнулась. – Это оказалось самое, что ни на есть, серьезное испытание. Черви противные. Девчонки или визжали или чуть ли не в обморок падали. Вы просто не видели, как реагировали на червей еще несколько девочек из нашего класса. Зайцев, как вы помните, английский чуть не сорвал. Как раз только четверо и не испугались…

– Кто же?

– Ты, Любашка. Ты даже мне свой карман с червями показывала и не побледнела нисколечко. Еще Кира Никольская. Я слышала их разговор с Назаром. Ей противно было, но она не испугалась. Ну и сам Назар, конечно. Мне не было смысла его проверять, потому что и так было видно, как спокойно он к червям относится.

Назар смущенно улыбнулся, а дотошная Любашка продолжила допрос:

– А кто четвертый?

– Четвертый – Генка Воскобойников. Я ему первому в куртку напихала. Он только чертыхнулся и все. Даже обсуждать ни с кем не стал.

– Может, он как раз и испугался? Завозмущайся – так еще не то подложат или по шее дадут, – предположила Любашка.

Тут уж Назар не выдержал и встал на защиту приятеля:

– Да ты что! Не смеши! Генка серьезно боксом занимается! Чего ему бояться? Плевать он хотел на ваших червей!

– Лена, а там что-то еще про паутину написано, – вспомнила Любашка.

– В том доме, где я эту папку нашла, паутины – сколько угодно! И мы можем…

Лену прервал звонок на урок. Одноклассники наперегонки побежали к лестнице, на ходу договариваясь, что встретятся в 18.00 у моста через реку. Любашка обещала взять на себя Киру Никольскую – может, ее ухо уже не так сильно болит, и она вспомнит про какого-нибудь врага, которого стоит наказать. Назар обещал договориться с Воскобойниковым.

Глава пятая. Старый дом

В 18.00 одноклассники встретились там, где договорились. Улица деревянных домов, и впрямь была хороша. Крепкие, добротные дома стояли на высоких каменных фундаментах. Скаты крыш и оконные наличники были украшены деревянной резьбой. На многих крышах на слабом ветре лениво вращались флюгеры. На одном флюгер представлял собой ажурного петуха, на другом – кошку, выгнувшую спину, на третьем – коня с развевающейся гривой. Дом, о котором рассказывала Лена, стоял на самом берегу реки. Флюгера на его крыше не было, зато деревянная резьба на ее скатах походила на настоящее кружево. Соседние дома в вечерних сумерках напоминали сказочные фонарики, а этот даже пугал черными окнами, за которыми никто не жил. Ворота во двор были гостеприимно распахнуты. От ворот к высокому крыльцу вела дорожка, выложенная булыжником. Подняться на крыльцо можно было по широкой каменной лестнице. Она действительно была похожа на лестницы дворянских усадеб из фильмов о старинной жизни. Одинокая тусклая лампочка, освещающая жалкий пятачок на крыльце, слегка покачивалась на тонком проводе под навесом.

Одноклассники замерли у ворот. Почему-то никому не хотелось первому пройти за ворота.

– Неужели мы прямо так вот запросто и войдем в чужой дом при всем честном народе? – наконец нарушил молчание Воскобойников.

– Где ты тут видишь честной народ? – игриво спросил Назар, но чувствовалось, что ему тоже вовсе не хочется заходить в дом.

– Я вас проведу со стороны реки, – сказала Лена. – Там кусты, нас никто не заметит. Ну… если кто-то вообще здесь появится…

– А кто тут может появиться? – с испугом спросила Любашка.

– Например, соседи… Но я просто так сказала… Никого конкретного не имела в виду…

– И чего мы в такую позднь собрались? – продолжила Любашка, зябко поводя плечами. – Темнотища такая! Как будто раньше нельзя было, когда светло!

– Я не могла раньше, – ответила Лена. – Мне маму надо было дождаться, потому что Лорда с дядей Пашей нельзя… Впрочем, неважно… Не бойся, Любашка! У меня фонарик есть! – И она вытащила из кармана смешной фонарик в виде розовой мышки. В большие круглые глаза были вставлены светодиоды.

– Это не фонарик, а дурацкая гламурная игрушка! – презрительно констатировал Воскобойников. – Ладно, пошли, раз уж сюда явились! У каждого в мобильнике есть фонарик!

Со стороны реки на участок пришлось продираться сквозь густые, колючие кусты.

– Да, Зуева, твои червяки были цветочками перед этими неслабыми веточками. Если я порву о них свою куртку, тебе точно не поздоровится! – не вытерпела Любашка.

– А ты бери левее, там кусты реже, – посоветовала ей Лена.

Остальные одноклассники помалкивали, но каждый уже десять раз пожалел, что связался с Зуевой и коричневой папкой с глупейшим предложением.

Со стороны реки в дом действительно был еще один вход. Крыльцо тоже имелось, но неказистое, узкое, без навеса и лампочек. Немного помедлив, Лена включила «глаза» своей мышки, первой взошла на крыльцо и открыла дверь. Она неожиданно громко скрипнула и, не удержавшись на весу, откинулась и гулко хлопнула по стене. Одноклассники одновременно вздрогнули и замерли. На этот громкий стук никто во двор не явился, и они так же дружно перевели дух.

Сразу из дверей ребята попали в маленькое пыльное помещение, из которого наверх шла узкая деревянная лестница. Лестницу трудно было назвать винтовой, поскольку ее завороты не были круглыми. Но пришлось пройти несколько маленьких квадратных площадок, отходя от которых лестница резко разворачивалась.

Когда лестница привела девятиклассников в первую большую комнату, все, не сговариваясь, включили фонарики своих мобильников.

– По-моему, от фонариков только хуже, – заметил Назар, и голос его отразился от стен полупустого помещения гулким эхом. – Вообще ничего не видно, кроме маленьких световых пятен. Ленка, тут что, окон вообще нет?

– Есть, но они занавешены плотными шторами. Наверно, чтобы стены не выгорали, – отозвалась Лена. – Тут обои красивые…

Каждый из одноклассников внутренне признал правоту Иващенко, но свой фонарик не выключил. На всякий случай. Мало ли что…

– А куда мы идем? – спросила Кира, которой очень хотелось сказать, что у нее от холода снова разболелось ухо и отправиться домой. Ухо у нее совсем не болело, но потряхивало от необъяснимого страха совсем так же, как трясет от холода.

– На чердак!

– А зачем? Папка же у тебя!

– Да, но нам же нужны сети паучьи! Вы же читали! Здесь, конечно, тоже паутина есть, но там почему-то намного больше.

– Какие еще сети, Назар? – с возмущением спросил Воскобойников. – Ты мне ни про какие сети не говорил!

– Да ладно тебе, Генка! Ты чё, пауков боишься? – как можно презрительнее спросил Иващенко.

Презрение помогло. Воскобойников только хмыкнул, решив не унижаться ответом. Разве может мужчина бояться пауков! Смешно прямо!

Пыльных паучьих сетей, то есть, паутины на чердаке, действительно, было много, и прорываться сквозь нее было необыкновенно противно. Кира чуть не взвизгнула, когда паук с оборванной сети пробежал по ее лицу, но сдержалась. Она вовремя вспомнила, что именно это и надо вытерпеть.

Еще на чердаке было полно всякого хлама, который путался под ногами, цеплялся за одежду и всячески мешал передвижению.

– Скоро мы наконец куда-нибудь придем? – опять раздраженно спросил Воскобойников. – Сколько можно тут пылиться?

– Может быть, уже… – начала Лена и осеклась.

Девятиклассники повернули головы туда, куда с расширившимися от ужаса глазами смотрела Зуева. Из самого темного угла чердака на них наступала серая дымчатая фигура. Она не имела четких очертаний, но у нее явно была голова и раскинутые в стороны руки или, возможно, крылья, поскольку вниз с них свисало что-то, вроде редких перьев.

– Кто это? – прошептала Любашка. Она хотела бы закричать во весь голос, чем, может быть, спугнуть эту зловещую фигуру, но у нее не получилось, как в кошмарном сне. Даже руки, чтобы защититься, не поднимались.

Кира от страха тоже закаменела, вцепившись руками в старое кресло с проломленным сидением. Вот ведь если уж врач велит сидеть дома, так и надо сидеть! Нарушила режим – вот тебе за это!

Храбрый боксер Воскобойников навел прямо на приближающееся нечто фонарик своего мобильника, и всем сделалось еще страшней. То, что в темноте чердака казалось серой дымкой с перьями, на самом деле было огромным куском паутины, окутывающим фигуру, скорее всего восставшую если и не из склепа, то явно из какого-нибудь чердачного сундука. Скорее всего, здесь было совершено самое злодейское убийство, а папкой с обещанием наказать врагов глупых детишек сюда просто заманивали темные силы. Что-то подобное пронеслось в голове каждого из одноклассников, и каждый пожалел о том, что так еще мало прожил на этом свете. Когда фигура завыла нечеловеческим голосом, Кира Никольская упала на пол вместе со своим ломаным креслом.

– Ну что такое?!! Кирка, ты, что ли, в обморок шмякнулась? – вместо продолжения завывания спросила фигура и сдернула с себя сразу прорвавшийся в нескольких местах паутинный занавес. Перед ребятами предстал совершенно серый от пыли Назар Иващенко. – Прямо уж и пошутить нельзя!

– Придурок ты, Иващенко, – еще срывающимся голосом крикнула ему Любашка и бросилась к Кире.

– Да не в обмороке я, – раздался с пола слабый голос Никольской. – Просто кресло от старости хрупким оказалось. Я посильней надавила, оно и развалилось…

С помощью Любашки Кира поднялась на ноги и сказала Назару то же самое:

– Придурок ты, Иващенко! А если бы у кого-нибудь сердечный приступ случился, что бы стал делать?!

– Вам что, по восемьдесят лет, чтобы у вас сердечные приступы случались? – не остался в долгу Назар. – Вы разве не в курсе, что приведений не бывает?!

– Знаешь, Назар, если уж мы собрались поверить этой папке… – Лена тряхнула ею в воздухе и чуть не поперхнулась взвившейся пылью. – В привидения тоже можно поверить…

– Честно говоря, я сегодня весь день до нашей встречи около этого дома все думал над надписью на листке из папки! Ну, ерунда же! Шутки чьи-то!

– А чего ж тогда сюда пришел и меня еще притащил? – очень сердито спросил Воскобойников.

– А специально! Прикольнуться над вами решил! Попугать! А у тебя, Генка, своя голова на плечах должна быть! Похоже, у тебя просто такой враг имеется, что ты на все готов, чтобы попробовать его наказать! Так? Я угадал?!

– Допустим! Но ведь и ты какого-то врага нашел, прежде, чем прикольнуться над нами решил!

– Ну… да… Есть у меня один… враг… Или не враг… В общем, думаю ничего плохого с ним все равно не случится, так что испытания провести можно! Пошли, Ленка твое колдовство на врагов наводить! Мне кажется, мы уже достаточно испытаны и гадами ползучими, и сетями паучьими!

– По-моему, здесь хорошее место для твоего магического ромба! – продолжил распоряжаться Иващенко, когда все наконец выбрались обратно во двор.

– Написано же – квадрат! – не согласилась Лена.

– А ты прочитай внимательней! Он должен быть вытянутым с севера на юг! А если квадрат за две вершины потянуть, ромб и получится. Вот смотри, какая здесь ровная площадка! А вот этой веткой вполне можно чертить! Приступай!

Лена взяла из рук Назара ветку, а потом по-детски шмыгнула носом и виновато спросила:

– А кто знает, где север, где юг?

– Ну, во-о-от! – недовольно протянула Любашка. – Не подготовились! А я уже мерзнуть начинаю!

– Без паники! Вот там запад! – Генка вытянул руку в сторону реки.

– Откуда ты знаешь? – засомневалась Кира.

– Да потому что за рекой улица Западная! Сейчас сориентируемся! – Воскобойников покрутился на месте, для чего-то помахал руками в разные стороны и уверенно сказал: – Вот там север! Черти свой ромб!

Когда Лена сделала чертеж и предложила всем встать на свои места, согласно магическим указаниям, девятиклассники как-то заколебались. Никому не хотелось встать в квадрат первым.

– Как вы думаете, может, гром грянет, когда мы займем свои места? – дрогнувшим голосом спросила Любашка.

– Ага! А еще сверкнет молния, заухает филин, а в какой-нибудь Италии проснется вулкан! – попытался сострить Иващенко, но никто не засмеялся. Тогда Назар первым встал в свою вершину и грозно бросил друзьям: – Ну?!! Чего ждете?! Действительно уже холодно становится! Надо заканчивать эту бодягу!

Одноклассники неохотно заняли свои позиции. Не только филин не заухал, но и вообще ничего не изменилось вокруг. Даже ветер стих.

– Ну, что я говорил?! – нарушил напряженную тишину неугомонный Назар.

– Ты говорил, что вулкан проснется! – угрюмо произнес Воскобойников и вышел из квадрата. За ним покинули свои места и остальные.

– Шуток не понимаешь?

Генка решил не отвечать. Он демонстративно посмотрел на щегольские часы на запястье, сказал, что ему пора, и первым пошел к выходу со двора старого дома. И уже не через кусты у реки, а к воротам по вымощенной булыжником дорожке.

Огорченная Лена молча кусала губы.

– А чего вы ждали! – сказала Кира. – Было бы странно, если бы это на самом деле сработало!

– Жа-а-а-аль, – протянула Любашка. – Я такого классного врага нашла!

– Да не расстраивайтесь, девчонки! – Назар улыбнулся. – Может, и хорошо, что магия не сработала. Мы ведь не прочитали, что на листе после завитушек написано. А вдруг выросли бы у нас какие-нибудь рога или хоботы!

Любашка фыркнула, потом рассмеялась Кира, а за ними, наконец, улыбнулась и Лена.

– Может быть, там что-то важное написано, без чего и не должно было получиться, – отсмеявшись, предположила Кира. – Надо бы расшифровать!

– Ой! Вот только это уже без меня! – сказала Любашка и пошла вслед за Воскобойниковым к воротам.