Текст книги "Правовое регулирование труда в субъектах Российской Федерации. Учебное пособие"

Кроме того, Министерством труда был разработан проект учреждения в России промысловых судов для разрешения споров между капиталистами и работниками, а также проект закона о трудовом договоре.

Чтобы понять особенности правового регулирования труда и определить место в нем норм права, принятых в губерниях (областях), следует помнить, что трудовое право составляет нераздельную «смесь» публичного и частного права. Поэтому история выработала два главных метода правового регулирования труда:

• авторитарный (централизованный);

• автономный (децентрализованный).

Первый проявляется в деятельности государства по принятию законов и подзаконных актов, которые действуют в общенациональном масштабе.

Автономный метод представляет собой санкционирование государством правовых актов, разрабатываемых работодателями и работниками. Такое регулирование труда называют локальным (местным). Традиционным для трудового права является понимание локального акта как принятого и действующего непосредственно на предприятии (фабрике, заводе). Это, прежде всего, коллективный договор, правила внутреннего трудового распорядка и др.

Исторически капитализму присущи две противоположные тенденции: к усилению централизованных начал и к децентрализации, локальному регулированию. На разных этапах развития страны превалирует один из методов либо они находятся в равновесии.

Необходимость и целесообразность законодательного регулирования труда путем установления минимальных обязательных норм для всех работников в масштабе всего государства не подвергаются сомнению.

Локальные акты уже по охвату менее стабильны, но и более гибки, чем законодательство. Они чаще пересматриваются, быстрее отражают изменения в производстве, рыночной конъюнктуре, соотношении сил в общенациональном масштабе и в рамках отрасли, предприятия и дают работникам возможность добиваться на местах лучших условий труда, чем в законе. В этом проявляется демократический потенциал локального регулирования.

Правовое регулирование труда на региональном уровне (в краях, областях, губерниях и др.), на наш взгляд, имеет специфику, которая проявляется в «двойственном», «промежуточном» положении этих правовых актов. По отношению к предприятию они (как исходящие свыше) являются централизованными актами. С другой стороны, правовые акты региональной власти учитывают специфику местности, рынка труда, состояния экономики и другие факторы, влияющие на деятельность предприятия и трудового коллектива. Поэтому их можно называть локальными. Вместе с тем, чтобы избегать путаницы, можно говорить о «локальных актах в широком и узком смысле», в первом случае имея в виду правовые акты регионов, а во втором – предприятий.

Далее необходимо оценить возможности локального регулирования труда на фабриках, заводах в России до 1917 г., не забывая при этом, что история выработала самый эффективный способ – коллективный договор.

Коллективные договоры впервые появились в Англии вместе с возникновением профсоюзов. В странах Западной Европы они были и остаются важным локальным регулятором отношений между работниками и работодателями.

В нашей стране первые коллективные договоры начали заключаться в период революционной ситуации 1904–1905 гг. Они заключались в промышленно развитых регионах: на предприятиях металлургической промышленности в Петербурге, нефтяных промыслах Баку. Однако случаи заключения коллективных договоров были единичными, коллективно-договорная практика не носила постоянного характера. В царском законодательстве коллективный договор не получил юридического закрепления.

Думается, что отсутствие в царской России начала ХХ в. правовой базы для социального партнерства между рабочими и капиталистами во многом предопределило победу большевиков.

Коллективно-договорное регулирование предполагает наличие профессиональных союзов – представителей интересов работников.

В работе уже упоминалось о том, что с 1905 г. в нашей стране стали создаваться эти общественные организации. 4 марта 1906 г. были приняты Временные правила об обществах и союзах, и в регионах велась активная работа по признанию прав профсоюзов. Сами Уставы профсоюзов того времени представляют собой не только интересные исторические документы, но и правовые акты, закрепляющие отдельные трудовые права членов данного профсоюзного общества.

Интересным в этой связи можно считать определение Ставропольского губернского присутствия по делам об обществах от 11 июля 1906 г. о внесении в реестр присутствия профсоюзного общества рабочих печатного дела, подписанное Губернатором Е.Ф. Эльснером⁴.

В Уставе общества были указаны следующие цели: защита правовых и профессиональных интересов членов, материальная помощь, совместная защита друг друга от эксплуатации предпринимателей и их ближайших помощников, совместная борьба за 8-часовой рабочий день, повышение зарплаты и улучшение условий найма. Для достижения поставленных целей профсоюз, в частности, открывает бюро для оказания юридической помощи, а также справочное бюро для приискания мест.

Большое значение для рабочих – членов профсоюза имело положение Устава о выдаче денежного пособия во время безработицы, стачки, болезни, а также дорожное пособие для приискания места в других городах.

Устав предусматривал также возможность организации примирительных камер для «разбора недоразумений, возникших между предпринимателями и рабочими». В советское время такой орган получил название КТС – комиссия по трудовым спорам.

Очень перспективным, с точки зрения локального регулирования, является положение Устава о том, что профсоюз может входить в соглашение как с отдельными хозяевами, так и с целыми группами или их обществом о нормировании заработной платы, рабочего дня, иных условий труда. Здесь речь идет, в сущности, о коллективном договоре и социально-партнерских соглашениях как эффективных способах ослабления противоречий между трудом и капиталом.

В уставах профсоюзов находили отражение, по сути, все острые проблемы и указывались способы их решения. Вместе с тем следует признать, что профсоюзы в России не смогли занять должного им места в социально-трудовой сфере. Одна из причин видится в относительно запоздалом их формировании, а другая – в том, что выразителем интересов рабочих стала ВКП(б).

Говоря о возможностях локального регулирования труда в период до 1917 г., нельзя забывать о существовании на предприятиях правил внутреннего трудового распорядка. Документы, изученные автором в архиве края, заставили по-иному оценить ситуацию по регулированию труда на фабриках и заводах. Как видно из отчета о деятельности чинов фабричной инспекции за 1903 г., правила внутреннего трудового распорядка, утвержденные фабричным инспектором, имелись практически на всех фабриках и заводах, подчиненных надзору инспекции.

Задача фабричного инспектора состояла в правовой экспертизе содержания правил внутреннего распорядка, проверке их соответствия действующему рабочему законодательству. В Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК) сохранились правила внутреннего трудового распорядка на мельнице Гулиева-Багирова с многочисленными исправлениями и дополнениями, сделанными фабричным инспектором красными чернилами. Этот правовой и исторический документ, как никакой другой, на наш взгляд, позволит проникнуться духом того времени, витавшем на производстве.

Правила по своей структуре очень близки к современным вариантам. В них были следующие разделы:

• порядок поступления на работу;

• обязанности заведующих отделениями;

• общие обязанности рабочих;

• безусловные запреты для рабочих;

• об отлучках с работы;

• об уплате заработной платы;

• о прекращении работы;

• порядок распределения рабочего времени;

• правила обращения с машинами, станками и приводами;

• табель взысканий за неисправную работу.

В соответствии с правилами, при поступлении на мельницу рабочий был обязан представить вид на жительство. Без этого документа никто к работе не допускался. Устанавливался испытательный срок продолжительностью 7 дней, в течение которого рабочего могли уволить без предупреждения, да и сам он мог оставить работу. Не позднее 7 дней после допуска к работе работнику бесплатно выдавали расчетную книжку с указанием в ней условий найма, заработной платы, порядка выдачи жалованья и других условий. Расчетную книжку рабочий обязан был сохранять в чистоте и опрятности. После получения заработка с отметкой об этом в расчетной книжке рабочий обязан был проверить соответствие полученной суммы той, которая указана в расчетной книжке. В случае обнаружения несоответствия он обязывался немедленно заявить об этом администрации.

В обязанности заведующих отделениями входило разъяснение обязанностей рабочих, проведение инструктажа по технике безопасности.

Рабочий, получивший расчетную книжку⁵, считался согласившимся на все условия найма и обязывался подчиняться мельничным правилам. Обо всех своих неудовольствиях и претензиях он должен был заявлять, прежде всего, заведующему отделением. Не получив удовлетворения от последнего, рабочий должен был заявить свою претензию заведующему мельницей.

Рабочий был обязан: беспрекословно исполнять все законные распоряжения администрации, вести себя прилично, не позволять себе грубости и неучтивости, соблюдать крайнюю осторожность при обращении с огнем, принимать меры к тушению возможного пожара и спасению имущества, добросовестно выполнять полученную работу, соблюдать чистоту и опрятность.

Всем рабочим безусловно воспрещалось: самовольно отлучаться от работы; переходить без дела в другие отделения; собираться в кучки; нарушать тишину шумом, криком, ссорой или дракой, устраивать какие-либо игры; приносить с собою или уносить какие бы то ни было предметы без особого на то разрешения заведующего мельницей; курить табак в недозволенных местах; приносить с собой спиртные напитки; приводить с собой посторонних лиц; спать в тех помещениях, где проводится работа; являться на работу в нетрезвом состоянии. Замеченных на работе в нетрезвом виде немедленно должна была удалить администрация.

Об отлучках с работы правила говорили следующее: если рабочий по болезни или другим уважительным причинам не может явиться на работу, то по выходе на работу он должен представить в контору доказательство, оправдывающее его отлучку, а в случае болезни – записку от мельничного врача.

Уважительными причинами отсутствия признавались: болезнь; смерть или тяжелая болезнь жены (мужа), родителей и детей; пожар; арест; вызов в суд или другие административные органы. При неявке на работу по уважительным причинам никаких вычетов из зарплаты не производилось. В противном случае администрация делала вычет за прогул в размере дневного заработка за каждый день. Прогулом считалась неявка на работу без уважительных причин в продолжение не менее половины рабочего дня.

О прекращении работы действовали следующие правила: каждый рабочий, нанятый на неопределенный срок, при желании оставить работу обязан был за две недели впредь заявить об этом в контору.

Рабочий, нанятый на определенный срок, прежде окончания заключенного с ним срочного договора не вправе самовольно оставить работу.

Без предупреждения за две недели рабочий мог быть уволен по инициативе заведующего мельницей в следующих случаях: вследствие неявки на работу более трех дней кряду без уважительных причин; вследствие неявки на работу свыше двух недель по уважительной причине; вследствие привлечения рабочего к следствию и суду по обвинению в преступном деянии, влекущем за собою наказание не ниже заключения в тюрьму; вследствие дерзости рабочего, если лица, управляющие мельницей, не позволяли себе дерзко обращаться с рабочими; вследствие обнаружения у рабочего заразительной болезни; вследствие дурного поведения, если оно угрожает имущественным интересам.

Порядок распределения рабочего времени при работе одною сменою был следующим: работа начиналась в 6.00 утра и заканчивалась в 5.30 вечера. По субботам и накануне праздничных дней работа заканчивалась в 4.00 вечера. По воскресным дням работа не производилась.

Правила предусматривали обязательные для рабочих случаи проведения сверхурочных работ. К их числу относили: необходимый ремонт паровых котлов, двигателей, приводов в случае внезапной их порчи (пожар, поломка), вызывающей прекращение работы всей мельницы или одного из ее отделений. Такие работы были обязательными и должны были производиться во всякое время дня и ночи, как будничных, так и праздничных дней. За сверхурочную работу предусматривалась полуторная оплата. Рабочий, отказавшийся от производства этих работ, подвергался взысканию за ослушание.

Табель взысканий за неисправную работу включал в основном штрафные санкции: за сон на работе – в размере дневного заработка; за прием посторонних лиц и беседу с ними – ½ дневного заработка; за несвоевременную смазку машин, за спуск воды из парового котла ниже назначенного уровня – ½ дневного заработка; за опоздание на работу, а также за нарушение тишины и правил обращения с огнем – ½ дневного заработка, но не более 75 копеек. Все денежные взыскания с рабочих должны были записываться в особую книжку и расходовались на нужды рабочих с разрешения фабричного инспектора.

Относительно хранения и расходования штрафного капитала Министерством финансов еще 4 декабря 1890 г. были утверждены специальные правила, в соответствии с которыми штрафной капитал с разрешения чинов фабричной инспекции должен был использоваться исключительно на нужды самих рабочих, в частности на выплату рабочим пособий на погребение членов их семей, в случае болезни членов семьи, а также пособий в связи с временной или стойкой утратой трудоспособности.

Следует также упомянуть, что в России до 1917 г. было принято несколько законов, касающихся социального обеспечения рабочих в случае утраты трудоспособности. Так, в 1912 г. было принято сразу несколько законов по этим вопросам: «О страховании рабочих от несчастных случаев на производстве», «Об обеспечении рабочих на случай болезни», «Об утверждении Совета по делам страхования рабочих», «Об утверждении присутствий по делам страхования рабочих».

Возвращаясь к анализу правил внутреннего трудового распорядка, следует отметить, что они характеризовались детальным регламентированием поведения рабочих на предприятии. Недостаток этого локального акта очевиден: он выражает интересы одной стороны – предпринимателя – и совершенно не учитывает мнение самих рабочих. Такой локальный акт недемократичен по своей сути и не служит цели согласования противоположных интересов сторон.

На основании всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы.

1. Социально-трудовые отношения в Ставропольской губернии на рубеже ХІХ-ХХ вв., как и во всей России, характеризовались остротой, конфликтностью на почве ущемления трудовых прав рабочих, низкого уровня охраны труда при жестокой эксплуатации. Не снимали социальной напряженности и многочисленные фабричные законы, принимаемые под натиском массовых выступлений рабочих. Фабричное законодательство царской России было относительно развитым.

2. Несмотря на преобладание централизованных начал в регулировании труда наемных рабочих, царское законодательство закрепляло некоторые полномочия губерний (областей) по правовому регулированию социально-трудовой сферы. На наш взгляд, передача отдельных полномочий регионам была обусловлена особенностями социально-трудовой сферы, стремлением «гасить» на местах очаги социальной напряженности.

Возможности регионального нормотворчества проявлялись:

а) в деятельности губернских (областных) фабричных присутствий, учрежденных законом от 3 июня 1886 г., в соответствии с которым этим органам было предоставлено право издавать обязательные постановления в области охраны труда, медицинского обслуживания рабочих, рабочего времени, сообразуясь с местными условиями. Нормотворческую деятельность присутствий можно оценить как достаточно интенсивную, о чем свидетельствуют многочисленные разъяснения министерств;

б) в деятельности созданных законом от 7 июля 1899 г. губернских или областных по фабричным и горнозаводским делам присутствий по изданию обязательных постановлений, направленных на развитие и применение к местным условиям правил, установленных Главным по фабричным и горнозаводским делам присутствием;

в) в деятельности по признанию прав профсоюзов губернских присутствий по делам об обществах, поскольку Уставы профсоюзов с учетом местных и отраслевых особенностей закрепляли некоторые трудовые права и гарантии рабочих.

3. Локальное регулирование социально-трудовых отношений непосредственно на фабриках и заводах в этот период истории было представлено правилами внутреннего трудового распорядка, которые утверждались фабричным инспектором.

Существенным изъяном рабочего законодательства царской России следует признать отсутствие в нем принципов и норм, направленных на развитие социального партнерства между рабочими и капиталистами.

Коллективно-договорная практика не получила широкого распространения и законодательного признания.

Относительно поздно в России были созданы профсоюзы.

В таких условиях локальное регулирование труда, по сути, выражало интересы только одной стороны – капиталистов. Обострение ситуации в социально-трудовой сфере в конечном итоге ввергло Россию в водоворот социалистической революции.

§ 2. О возможностях регионального нормотворчества в сфере труда в советской России

Собственно трудовое право как самостоятельная отрасль возникло вместе с победой Великой Октябрьской социалистической революции. Сейчас историки склонны переоценивать многие факты советской истории, которые ранее выдавались за несомненные достоинства социализма. Полагаем, советское трудовое право не нуждается в переоценке, оно реально доказало свою социальную направленность в области охраны прав человека труда. Недаром в докладе ученых, подготовленном по заказу фонда им. Эберта, отмечено следующее: «Советский опыт в социальной сфере в обозримой перспективе будет выступать в качестве «мерки должного», по которой будет оцениваться социальная действительность в целом».

Первый КЗоТ был принят в 1918 г. Он закрепил завоевания революции в сфере труда. Кодексу предшествовали знаменитые Декреты советской власти о 8-часовом рабочем дне, о труде женщин и подростков. Неразрывной частью КЗоТ 1918 г. являлась Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа.

Затем были Кодексы законов о труде 1922 и 1971 гг. Последний продолжает действовать и поныне, правда, с многочисленными изменениями и дополнениями.

На разных этапах существования СССР и РСФСР имелись неодинаковые по объему полномочия регионов по регулированию вопросов труда, а также возможности учета местных особенностей при издании трудо-правовых норм органами центральной власти.

Так, Р. З. Лившиц подчеркивал, что «молодая социалистическая государственность требовала жесткой централизации правового регулирования труда»⁶.

Это требование, по-видимому, вытекало из особенностей исторического периода: гражданская война, а затем годы построения социализма обуславливали установление единых правил нормирования, охраны, оплаты и других условий труда.

Закрепляя в главе 12 предметы ведения органов Советской власти на местах, Конституция РСФСР 1918 г. в ст. 61 возлагала на областные, губернские, уездные и волостные органы Советской власти, а также Советы депутатов «проведение в жизнь всех постановлений соответствующих высших органов Советской власти и принятие мер к поднятию данной территории в культурном и хозяйственном отношениях, а также разрешение всех вопросов, имеющих чисто местное (для данной территории) значение».

Что имел в виду законодатель, говоря о праве «разрешать все вопросы, имеющие чисто местное (для данной территории) значение», остается неясным. Однако можно предположить, что решение этих местных проблем осуществлялось, в том числе, путем издания местных подзаконных актов.

КЗоТ РСФСР 1918 г. содержал некоторые положения, позволяющие при установлении условий труда учитывать местные особенности.

Это осуществлялось в двух формах:

1) в деятельности местных отделов Наркомата труда;

2) в деятельности местных расценочных комиссий, образуемых при соответствующих профсоюзных организациях, порядок работы которых определялся Наркоматом труда.

В соответствии со ст. 61 КЗоТ 1918 г., распределение трудящихся по группам и категориям для определения размера вознаграждения в пределах каждой отрасли труда производится специальными расценочными комиссиями, местными и центральными.

Ст. 115 предусматривала, что установление норм выработки для трудящихся каждой профессии и определение норм выработки для трудящихся отдельных групп и категорий производятся расценочными комиссиями. При определении норм выработки расценочная комиссия принимает во внимание количество изделий, вырабатываемое обычно трудящимся данной профессии, группы и категории в течение нормального рабочего дня и при нормальных технических условиях. Установленные расценочной комиссией нормы выработки утверждались соответствующим местным отделом труда при участии Совета народного хозяйства.

В приложении к Кодексу законов о труде 1918 г. имелись «Правила об еженедельном отдыхе и о праздничных днях». Пункт 4 правил предоставлял местному отделу труда по согласованию с местным Советом профсоюзов устанавливать для отдельных местностей и даже для отдельных предприятий или их групп иные дни отдыха, в зависимости от особых местных условий и состава населения.

Пункт 8 правил давал право местному Совету профсоюзов с согласия Наркомата труда устанавливать, помимо названных в КЗоТе, особые дни отдыха, но не свыше 10 дней в году, согласовывая эти дни отдыха с обычными для большинства населения данной местности праздниками. Решения об установлении дополнительных дней отдыха должны были заранее опубликоваться для всеобщего сведения.

Местные особенности учитывались и при определении в тарифных положениях размера вознаграждения. Его размер не мог быть ниже прожиточного минимума, установленного Наркоматом труда для населения каждой местности РСФСР.

КЗоТ РСФСР 1922 г. в ст. 112 закреплял право отделов труда на местах по соглашению с губернскими советами профсоюзов устанавливать, помимо указанных в кодексе праздничных дней, особые дни отдыха, но не свыше 10 в год, согласовывая эти дни с местными условиями, составом населения, народными праздниками и т. п.

Дни еженедельного отдыха, в соответствии со ст. 109, устанавливались местными отделами труда по соглашению с советами профсоюзов и могли быть назначены как на воскресные дни, так и на любой другой день недели, в зависимости от национально-религиозного состава рабочих и служащих данной местности.

Указанные положения кодексов 1918 и 1922 гг. позволяют сделать вывод о том, что, несмотря на достаточно сложную экономическую и политическую ситуацию, законодатель признавал необходимость учета специфики местных особенностей в регулировании вопросов труда и предоставлял местным государственным и профсоюзным органам полномочия в установлении условий труда и отдыха населения той или иной местности.

Следует также отметить, что КЗоТ РСФСР 1971 г. отразил тенденцию по жесткой централизации условий труда, не сообразуясь с местными условиями.

В его содержании мы не найдем даже тех скупых по объему положений о местном регулировании, которые имели место в предыдущих кодексах. Так, ст. 60 в категоричной форме подчеркивала, что «общим выходным днем является воскресенье». В такой же категоричной форме ст. 65 перечисляла праздничные дни и т. д.

Оценивая возможности краев и областей в регулировании труда в советское время, следует, прежде всего, принимать во внимание то обстоятельство, что в рамках СССР и РСФСР края и области представляли собой административно-территориальные единицы. Право на собственное правовое регулирование имели только союзные республики.

В соответствии с Конституцией СССР 1937 г., к ведению СССР в лице его высших органов государственной власти и управления относилось установление основ законодательства о труде.

Глава 8 Конституции была посвящена полномочиям местных органов государственной власти: краев, областей, автономных областей, округов. Краевые, областные Советы депутатов трудящихся должны были руководить деятельностью подчиненных им органов управления, обеспечивать соблюдение законов и охрану прав граждан, руководить местным хозяйственным и культурным строительством. В соответствии со ст. 98 Конституции, местные Советы принимают решения и дают распоряжения в пределах прав, предоставленных им законами СССР и союзной республики.

Конституция РСФСР от 21 января 1937 г. относила законодательство о труде к ведению РСФСР, лишая тем самым местные органы государственной власти права на собственное правовое регулирование социально-трудовой сферы. Глава 8 Конституции РСФСР 1937 г. о полномочиях местных Советов депутатов трудящихся полностью воспроизводила содержание аналогичной главы 8 Конституции РСФСР, не закрепляя за местными органами государственной власти каких-либо дополнительных полномочий.

С принятием Конституции СССР 1977 г. краевые, областные Советы депутатов трудящихся были переименованы в Советы народных депутатов. Полномочия местных Советов, помимо Основного Закона, были закреплены Конституцией РСФСР 1978 г., а затем – законом СССР «Об основных полномочиях краевых, областных Советов народных депутатов, Советов народных депутатов автономных областей и автономных округов», принятым 25 июня 1980 г.

Местные Советы вправе были принимать решения в пределах полномочий, предоставленных им законодательством Союза ССР и союзной республики. Решения, принимаемые местными Советами, были обязательны для исполнения всеми расположенными на территории краевого (областного) совета предприятиями, учреждениями, а также должностными лицами и гражданами. При этом закон определял не только форму, но и юридическую силу решений краевых (областных) советов в масштабе всего государства.

Акты местных Советов народных депутатов рассматривались как правовое средство выражения и нормативного закрепления воли всей совокупности граждан, проживающих на данной территории.

Конституции СССР и РСФСР закрепляли принцип абсолютной подзаконности актов местных Советов. Вышестоящим Советам было предоставлено право отменять акты нижестоящих Советов в случае несоответствия их законодательству (ст. 143 Конституции РСФСР 1978 г.).

Анализ полномочий краевого Совета в области труда, использования трудовых ресурсов и подготовки кадров, закрепленных ст. 19 Закона о полномочиях краевых (областных) Советов, позволяет сделать вывод о том, что реального простора для нормотворчества в сфере социально-трудовых отношений у местных Советов практически не было. В основном эти права сводились к распределению и учету трудовых ресурсов, контролю через соответствующие органы за соблюдением законодательства о труде и охраной труда. Компетенция же контролирующих органов, возможные санкции за выявленные нарушения устанавливались исключительно в централизованном порядке.

Далее закон говорит о том, что краевой Совет «принимает участие в разработке совместно с министерствами, государственными комитетами и ведомствами планов обеспечения рабочей силой предприятий, учреждений, организаций, утверждает планы организованного набора рабочих…, осуществляет контроль за выполнением планов».

Совместно с профсоюзами и другими общественными организациями Совет вправе принимать меры по развитию социалистического соревнования.

Пункт 4 ст. 19 Закона закреплял такое полномочие совета, как возможность осуществления руководства подготовкой и повышением квалификации рабочих и служащих на предприятиях, в учреждениях, организациях краевого подчинения, а также контроля за проведением этой работы на предприятиях, в учреждениях вышестоящего подчинения.

Из шести пунктов полномочий краевого Совета, закрепленных в ст. 19, реальным для нормотворчества можно считать лишь п. 6, говорящий о праве установления персональных пенсий местного значения. Хотя здесь стоит пояснить, что, с точки зрения современной системы отраслей отечественного права, пенсионные правоотношения входят в предмет регулирования права социального обеспечения, выделившегося из трудового права в самостоятельную отрасль совсем недавно.

В юридической литературе советского периода иногда предпринимались попытки определить удельный вес нормативных актов (или хотя бы отдельных нормативных положений) в общей массе актов местных Советов. Вывод делали следующий: удельный вес нормативных актов в общей массе решений краевых (областных) Советов достаточно низок. Крупный блок в массиве актов составляли обязывающие и запретительные нормы в сфере охраны природы, направленные на обеспечение исправного состояния жилого фонда, нормы, обеспечивающие надлежащее санитарное состояние на своей территории.

Несмотря на фактическое отсутствие норм права как таковых в решениях местных Советов, некоторые советские ученые-юристы довольно активно высказывались за сокращение фактически отсутствующих нормотворческих полномочий краевых (областных) Советов.

Так, С. А. Авакьян, например, видел немало оснований для унификации правового регулирования многих отношений, которые в то время регулировались децентрализованно. По его мнению, локальные нормы вносят разнобой в правовое регулирование, который необходимо преодолеть путем централизованных норм⁷.

Впрочем, законодатель не нуждался в подобного рода рекомендациях, поскольку именно централизованное регулирование социально-трудовой сферы господствовало в период развитого социализма.

Не обладали нормотворческими полномочиями в сфере труда также районные, городские и районные в городах, сельские и поселковые Советы, чьи права были закреплены Указами Президиума Верховного Совета СССР от 19 марта 1971 г.

Р. З. Лившиц⁸ полагал, что процесс централизации регулирования труда в СССР особенно усилился в предвоенные годы. Так, было отменено право на увольнение по собственному желанию, допускался принудительный перевод квалифицированных работников на работу в другую местность, была увеличена продолжительность рабочего дня, установлена уголовная ответственность за прогул и самовольный уход с работы. Административно-хозяйственные начала продолжали преобладать и в послевоенные годы.

Даже сами тексты законов о труде стали недоступны для трудящихся. Так, КЗоТ РСФСР не переиздавался с 1936 по 1952 гг., а в 1952 г. был переиздан в качестве нумерованного издания, рассылавшегося по списку. В аннотации к кодексу отмечалось, что он предназначен для служебного пользования работниками суда и прокуратуры.