Текст книги "Маяк для солнца"

Слияние

 
– Я мчался, я рвался к Царевне сквозь лес,
Мой Волк выносил, огрызаясь!
Вот Лес Черепов с петухами исчез…
А я – скрыть оскал всё стараюсь.
Стараюсь, и прячусь, и вою без сна!
Царевна… отворотись же!
Я рвался, я мчался… поверь! Не со зла!
Я так обернулся бесстыже…
 
 
– Я мчался. Драконовый лёт – напрямик!
Принцесса, дождись! Не тревожься:
Пусть вновь чародей пред тобою возник,
Ты только со мной остаёшься!
На крыльях, когтях, вихрем – пламя и свет,
Всё зло – опрокинется в Лету!..
Принцесса!.. Зачем же ты ищешь ответ,
Чем сердце дракона согрето?
 
 
– Я мчался. «Феррари» едва выносил,
Едва повторял повороты,
Я знал: так я деньги тебе приносил,
Но что же не веришь ты? Что ты?!.
«Феррари» застрял – надрывался мотор,
Всем сердцем ему помогая,
Я знал! Это будет последний фурор!
Я робот, ИИ дорогая.
 
 
– Я мчался. Сливался с драккаром, волной,
С копытами, крупом и гривой.
Я знал цену фразы «О, мой дорогой!..»
И стоимость взглядов игривых…
Но мчался. Сливался. Царил. Побеждал.
Спасал, увозил, улетая… И знал.
Что я лишь инструмент. И кинжал.
Что в спину мне целит, играя.
 

Японская ночь

 
Посыпан нафталином анимэ.
И ядерных грибов стоят закатки.
И звёзды падают к дождю, а не к судьбе,
И лунный хвост протянется к зарядке,
 
 
Протянется, как выдох, мыслей дым
И растворится в чутком ожиданье.
Кого-то веер звал. Потом застыл.
И улыбнулся вечному молчанью.
 

Перекрёсток

 
Перекрёсток – не только разлука,
Для кого-то – простой поворот.
Эту дверь отворяют без стука
И не зная, куда занесёт.
Чьи скрестятся пути ненароком?
Чьи сольются в указанный срок?
Мы частенько и ходим-то боком,
Ожидая чудесных дорог.
 
 
Ну а наши пути возле замка
(Почему?) неприметно сошлись.
Разве это подобие знака?
Мы чуть-чуть не тогда родились?
Перекрёсток… и снова разлука.
Куда воля Его поведёт?
Мы стояли, рыдая без звука.
Мы смеялись, рванувшись вперёд.
 

Неотвратимо

 
Струится из окна река,
Река из слов, река из снов.
Рука с пером была легка —
Я слышу зов, я вижу сов.
Навылет бьёт опять рассвет —
Стоп сердца стук, последний звук.
В руке с пером пощады нет:
Глаза из вьюг разят без мук.
Соблазну выжить не даю
Ни шанса жечь, все шансы – в печь!
Остановлю рукой струю:
Под нею слечь. Слова сберечь.
Под тихий шелест погребён,
Я не сморгну, ловлю волну —
Последний, тёплый, нежный сон.
И злую тьму. И тишину.
 

Где ты, моё счастье?

 
О солнце, солнце и крылья, и цветы в безмятежных садах!
О звонкая песня реки и ласковый взгляд!
Где ты, моё счастье? Дальним эхом скрылось в горах,
Затерялся твой голос, и чёрные скалы молчат.
 
 
Надменен серый утёс, насмешлива красная мгла,
И жёлтый обманный камень крошится из-под руки.
Где ты, моё счастье? Твой голос искажён навсегда,
И светлые песни твои забыты в лабиринтах тоски.
 
 
Кто я без тебя? Лишь серая тень,
Глаза и голос, беззвучный шёпот в ночи.
Где ты, моё счастье? Пришёл и уходит день,
Но сердце в морозном ларце, и ржавеют твои ключи.
 
 
О солнце, солнце и крылья, и бессильный тёплый закат!
Прозрачные капли дождя смывают ваш след.
Где ты, моё счастье? Вечерние звёзды глядят,
А я лишь глаза и голос, лишь тень, когда тебя нет.
 

Отбой

 
Играй же, гуди в саксофон, солдат,
Одну – лебединую – песню!
Пускай кандалы маракасом гремят,
Ты с песней повязан – вместе.
Ты с песней останешься над рекой,
Пусть ноты теченьем сносит:
Любовь обещала тебе покой,
И с музыкой вместе – бросит.
 
 
Бумажные клятвы плывут в закат,
С бумажной мелодией – тонут.
Шути, саксофон, не зови назад,
Отставить, мундир, поклоны!
Играй же, солдат, не смотри, забудь!
Спина не услышит взгляда.
Закату осталось моргнуть, шепнуть,
Стереть всё, что в нём – не надо.
 

Я привыкла

Песня

 
Неба синь облака стянут проседью,
Зацеловано солнцем прощание.
Я привыкла вспоминать тебя осенью:
Яркой осенью странно отчаянье.
Я привыкла.
 
 
Пышной осенью даже не спросим мы,
Разве может быть голод по нежности?
Я привыкла вспоминать тебя осенью:
Слишком больно ведь – среди снежности.
Я привыкла.
 
 
Листья лягут надеждой и росписью,
Что тепло – навсегда, до скончания.
Я привыкла вспоминать тебя осенью:
Среди шелеста легче молчание.
Я привыкла.
 
 
Легче тёмной души безголосие,
Легче спрятать, чтоб ветры не сглазили.
Я привыкла вспоминать тебя осенью.
И потом умирать вечно. На зиму.
Я привыкла.
Я привыкла.
 

Отчаяние

 
Бессильно поникнет вой,
Сирены плач вдалеке.
Ей не отвечай тоской —
Держи этот звук в руке.
Держи Ариадны нить:
Когда смерть откроет пасть,
Он будет про жизнь звонить,
Он жизни не даст пропасть.
Держи, вспоминай, звучи,
Да хоть как сирена вой!
В кромешной глухой ночи
Кричишь – значит, ты живой.
 

На дне

Черновик

 
Я снова опоздала жить.
Всё лишь играя, всё на пробу,
Я поучусь ещё немного…
А уж самой пора учить.
 
 
Ну где та самая весна?
Теперь – пусть будет снова двадцать,
Я буду жить её стараться
И набело, и добела!
 
 
Но нет второй, и третьей нет,
И в поисках пропало лето.
Попробовать бы осень где-то,
Пока не сдуло рыжий цвет!
 
 
Тихонько трогаю ногой,
Не холодна ль уже водица:
Ведь осень может приключиться,
Пока я занята игрой.
 
 
Но нет. Зачем душой кривить?
Жизнь не приходит понарошку.
И я стою под снежной крошкой.
Я просто опоздала жить.
 

Доза

 
Коридоры сиянья сжимаются, жгут
Белым.
Поломались лучи, и воткнулись, вошли —
В тело.
Ни дышать, ни смотреть – режут грудь и глаза
Слёзы:
От бедра, не спеша, надвигалась Она.
Поздно.
Поздно! Бегать и ждать, умолять и громить
Двери.
От бедра, через свет – чёрный шлейф за собой
Стелет,
Чёрным псом настигает, дыханье живых
Слышит,
Оглушает, сминает, впивается в кровь —
Выше…
Выше звёзд, выше света и глубже ножа
Вдоха!
Изнутри давит уши, и глушит, и рвёт
Грохот,
Распадаются клетки, кричат, кормят тёмного пса
Болью,
Улыбаясь, Она ловит вдруг поцелуй
С солью.
Выпивает, и вновь – не касаясь полов
Белых,
От бедра… чёрный шлейф… скучный труп позади.
Целый.
 

Глаз дракона[1]1
  Глаз дракона – середина смерча, кратковременный штиль перед ещё более сокрушительным ударом.


[Закрыть]

 
Звенит тишина в стакане
И выжившая цикада.
Вторая волна цунами
Ещё не дошла из ада.
Вторая стена тайфуна
Невинно стоит у края.
Звенят арматурно струны,
Асфальт на деревьях тает,
Дома распахнули груди,
Машины плывут в отливе.
«Всё так же» уже не будет,
Всё так же – на миг застынет
Обманчивым, ярким штилем,
Картиной из пасторали.
Мы бурю уже забыли.
Мы бури ещё не знали.
Глядит она мёртвым Оком,
Смеются фронтов ресницы:
Как люди ползут из окон,
Как снова запели птицы,
Как скалятся мародёры,
Священник поёт средь сора…
Волною второю стёрло
«Мы выжили среди шторма!..»
 

Полнолуние

 
Слепну. Я слепну.
Врачи говорят: «Не знаем».
Громко врачи говорят: «Закрывай! Загадка».
Просто они прогуляли те пары.
Знаю.
Знаю, жалею.
А врач не жалеет.
…Гадко.
 
 
Серая темь сквозь глаза заползает в душу,
Серенькой радостью светит ещё.
Прожектор.
Белая зависть – она хуже чёрной сушит.
– Да, расскажи мне про день этот яркий.
…Жертва?..
 
 
Нет, не сдаюсь. И не сдамся.
Всё тот же сильный.
Битой сегодня сто раз отмахнул: «За что мне?..»
Этот вопрос даже ты мне втыкаешь в спину.
Дёрну плечом: пострашнее я знаю боли.
 
 
«Самое тёмное время, брат, – перед утром», —
Всё повторяешь, и вечности прячешь клейма.
Тёмное.
Да.
Изнутри вижу – светят жутко
На непроглядном лице полнолуний бельма.
 

Обнуление

 
А мне любимый сказал: я никогда не любила.
Все эти прикосновенья, годы и дети – мимо!
Все эти встречи-слёзы, засосы на тонкой шее —
Самообман и грёзы: любить ведь я не умею.
 
 
Сухо в душе. Пустыня. Струна вместо звона – лопнет.
Какой он со зла красивый! Такой, он… Один на сотни.
Но раз не умею – нечем любви натянуть мне жилу.
Ведь я ему слепо верю. Даже когда чужие.
 

Ошибка

 
По рукавам несбывшихся дорог,
По полотну несвадебного платья
Бегут следы неприбежавших ног
И манят нерождённых рук объятья.
 
 
Горят победно фары у двери,
В их синеве вечерний шик лысеет,
И вылизали небо фонари:
Сквозь мёртвый свет – живой светить не смеет.
 
 
По рукавам невыплаканных рек,
По полотну нерадостного флага
Плывёт корабль «Очередной успех».
И разбивается о риф «Уже Не Надо».
 

Небывшие

 
По облакам шагая безвозвратно,
Бесстрастно их глазами наблюдаю
Всю круговерть от ада и до рая,
И круговерть из рая в ад обратно.
На карте судеб – русла белых линий,