Электронная библиотека » Светлана Рыжакова » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 13 октября 2015, 13:00


Автор книги: Светлана Рыжакова


Жанр: Документальная литература, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Светлана Игоревна Рыжакова
Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии

Введение

Мысль написать о студенческих корпорациях Латвии возникла у меня в середине 2000-х годов. Постепенно собирался материал, и вот, как кажется, сложился образ темы. Тем не менее было и остается немало вопросов и сомнений. Во-первых, как описывать сообщество, не очень стремящееся к популяризации себя? В рассказе замечательного английского писателя П.Д. Вудхауза полицейского, осмелившегося зайти в клуб «Дроунс», мирно трапезничающие джентльмены закидывают булочками. Неважно, что он гнался за нарушителем общественного спокойствия: в английский клуб можно войти, только если ты – знакомый и гость одного из его членов. Тут действуют законы privacy, частного, практически семейного пространства, и заодно возникает известная дилемма: если ты принадлежишь к сообществу – описывать многие вещи не можешь, не имеешь права, если же можешь писать – значит, не принадлежишь, не допущен к знанию внутренней жизни. Всякая корпорация, как и семья, как и клуб, – своеобразная «крепость».

Корпорации – во многом закрытые, не пропагандирующие себя организации, не стремящиеся сильно расширить свои ряды (хотя существуют и большие корпорации, численность которых исчисляется сотнями членов). Здесь формируется своеобразный стиль жизни и форма взаимоотношений, которые должен принять вступающий в них студент. Здесь существуют писаные и неписаные законы, царит твердая иерархия, имеются и хранятся свои «семейные тайны», о которых вне своего круга корпоранты говорить не любят. Все, что происходит и делается в корпорации, не выносится за ее пределы. Хотя сейчас, конечно, эпоха интернета и жизнь становится более открытой («Такой термин, как PR, нам тоже хорошо знаком», – признался мне сениор одной из корпораций). Тем не менее, как и в любой семье, кое-что остается недосказанным. Все мероприятия корпорации делятся на «внешние» (externan) и «внутренние» (internan), и существует общий для всех корпораций запрет на разглашение внутренней жизни.


Собрание корпорантов в конвент-квартире. Рига, середина 1930-х гг.


При изучении корпораций возникают трудности, похожие на те, с которыми сталкиваются этнографы при работе среди относительно изолированных сообществ, или среди этнических сообществ, чья культура, общественное устройство и жизнь значительно отличаются от их собственных. Среди прочего тут речь идет об известной ситуации, когда «знающий – не говорит, говорящий – не знает». Однако трудности, возникающие при этнографическом описании, помогают многое понять, во многом разобраться, – как в том, что мы изучаем, так и в нас самих. Чтобы продвигаться вперед, этнографу, как и канатоходцу, нужен хороший баланс. Что же касается содержания, то кое-что в жизни корпораций для меня – как и должно быть – осталось тайной, и я не стремлюсь это преодолеть, ведь известно: тайну нельзя раскрыть, можно только ликвидировать. Итак, пусть многое о корпорациях и корпорантах нам будет известно, но пусть что-то остается за завесой приватности, не будем пытаться снять все покровы.

Настоящая работа написана благодаря благосклонности, любезности и заинтересованному вниманию моих собеседников – как членов различных студенческих корпораций Латвии, так и тех, кто просто кое-что знает об этой теме, но сам не входит в подобные организации. Я глубоко признательна моим собеседникам – Эйжену Упманису, Дмитрию Трофимову, Владимиру Войцеховскому, Николаю Путилину, Светлане Францман, Леониду Осипову, Маргарите Салтупе, Татьяне Павеле, Татьяне Фейгман, Мирдзе Рошонок, Анне Волковой (Волощук), Надежде Семеновой, Юрису Уртансу, Валтерсу Щербинскису, Гунтису Земитису, Юрию Абызову, Борису Инфантьеву, Борису Равдину за интересные рассказы, беседы, совместные размышления, сделанные уточнения к тексту настоящей книги.

Один из непростых вопросов, связанных с темой студенческих корпораций, был поставлен замечательным знатоком русской культуры Латвии, литератором и публицистом Юрием Ивановичем Абызовым в виде дарственной надписи на книге об одной из русских корпораций – Ruthenia[1]1
  «Ruthenia» в Риге и на чужбине / Сост. Е.А. Осипов, Г.Г. Гроссен, Д.А. Левицкий. Вашингтон. Рига: Латвийское общество русской культуры, 2005.


[Закрыть]
: «Согласуется ли это с фольклористикой и этнографией?» Зная о моей профессии и специальности и исходя из «традиционного» представления о том, чем занимается этнография, Юрий Иванович предполагал, что эта тема не должна бы входить в круг моих интересов. В ходе наших бесед в 1990-х и первой половине 2000-х гг. я узнала много интересных подробностей о русской культурной жизньи Латвии и других балтийских республик. Некоторые темы – в частности, деятельность И. Фридриха и А. Заволоко – оказались непосредственно связанными с фольклористикой и этнографией, однако тема студенческих корпораций, казалось бы, не относилась к ним. Тем не менее немалый интерес студенческие корпорации представляют и для этнографа, этнолога, культурного или социального антрополога. Речь идет об определенном стиле жизни, выработанном корпорантами и наследуемом «поколениями» (цойтусами) их членов, о функционировании в их среде альбомов, песен, обычаев, о своеобразном участии корпорантов в национальных праздниках Латвии, о корпорациях и балтийских этнических культурах.

Главным образом я обратилась к русским студенческим корпорациям Латвии, в основном на их материале написана настоящая работа. Однако особенность корпорантской идентичности такова, что между латышскими, эстонскими, немецкими, русскими и прочими организациями наблюдается гораздо больше сходств, чем различий. Наиболее правильной «рамкой» описания, по-видимому, тут является культурно-региональная: речь идет о балтийских (остзейских) корпорациях. В определенной мере они сходны с германскими Burschenshaften и Landsmanschaften, но имеют ряд отличий. Еще больше они отличаются от академических корпораций других европейских стран и США (как и балтийские корпорации, часто называемых Fraternitas), хотя некоторые признаки все же остаются общими.

Русский читатель знаком с образом корпоранта, скорее всего, по художественной литературе и публицистике. Тут можно вспомнить труды Стефана Цвейга («Вчерашний мир»), Генриха Манна, Томаса Манна («Будденброки», где описываются трепетные чувства фукса Дидериха, когда ему поручили прислуживать авторитетному буршу Вибелю из корпорации Neue Teutonia).

Образ корпоранта представлен и в латышской художественной литературе – фрагментарно и довольно саркастически в произведениях Андрея Упита (Andrejs Upīts, (1877–1970), в трилогии «Робежниеки» (1908–1921), повествующей о латышском крестьянстве, о кардинальных социальных преобразованиях и расслоении патриархальной семьи, и о формировании буржуазной городской интеллигенции и ее культуры; в серии сатирических рассказов, где описываются разные социальные классы 1920 –1930-х гг. в Латвии), а позднее – в романе Анны Саксе (1905–1981) «Искры в ночи» о жизни интеллигенции в межвоенной Латвии[2]2
  Sakse A. Dzirksteles naktī. 1–2.sej. Rīga: Latvijas valsts izdevniecība, 1951–1957.


[Закрыть]
, о судьбе молодой девушки, которая оказывается брошена юношей-корпорантом и постепенно приходит к пониманию революционной борьбы. Иначе, стильно и элегантно, представлена жизнь рижских буршей и фуксов как части богемы в романе Аншлава Эглитиса (который, кстати говоря, сам был филистром корпорации Concordia Valdemaria), «Охотники за невестами» («Līgavu mednieki»), написанном в конце 1930-х гг. и опубликованном с иллюстрациями В. Зоста в журнале «Atpūta» в 1939 г.; полностью роман вышел в Риге в 1940 г.[3]3
  Eglītis Anšlavs. Līgavu mednieki. Rīga: Atpūta, 1940.


[Закрыть]
еще до установления тут советской власти.

Что касается аналитических исследований нашей темы, то они крайне немногочисленны. Значительно лучше изучены и представлены в литературе и научной историографии германские корпорации. В Германии существует объединение по вопросам исследования истории студенческих корпусов (Corps), его председателем сейчас является профессор медицины Рюдигер Делер (Rüdiger Döhler), член основанной в Кенигсберге и с 2000 года находящейся в Потсдаме студенческой корпорации Corps Masovia Königsberg zu Potsdam (в свое студенческое время, в 1970-е гг., в Киле Делер был делегатом Кезенского конвентного объединения сениоров). Он занимается исследованиями истории Кенигсберга, в целом Восточной Пруссии, и историей студенческих корпораций, а с 2010 г. является постоянным гостем исторической комиссии по Восточной и Западной Пруссии. В России темой студенческих корпораций занимаются историки А.И. Иванов[4]4
  Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX – начала XX в.: социально-историческая судьба. М.: РОССПЭН, 1999.


[Закрыть]
и В.И. Гальцов (декан исторического факультета Российского государственного университета им. И. Канта в Калининграде)[5]5
  Гальцов В.И. Университет в Кенигсберге. Хроника событий и люди. 2-е изд., доп. Калининград: РГУ им. И. Канта, 2008.


[Закрыть]
. О студенческих корпорациях Латвии писали историки Татьяна Фейгмане, Валтерс Щербинскис, к этой теме обращался академик Латвийской Академии наук Янис Страдыньш. Отдельные публикации, журнальные и газетные заметки и статьи мы находим в эмигрантской печати, прежде всего в латышском издании «Universitas» (начавшем издаваться еще в Риге в 1930 г. и продолжившем выходить позднее в США), в некоторых других периодических изданиях[6]6
  Инсаров И. Русское студенчество в Риге. Студенческие землячества и корпорации // Рижский вестник. 1943. № 7 (73). 20 ноября 1943.


[Закрыть]
, см. также краткую заметку Н. Макаровой[7]7
  Макарова Н. Студенческие корпорации первых российских университетов // Высшее образование в России. 1999. № 4. <http://www.uapa.ru/adv/5028/ последний доступ 16.09.2014>


[Закрыть]
.

Основными источниками настоящего исследования стали материалы, полученные в результате моего непосредственного общения с членами нескольких латвийских корпораций – русских и латышских – в 2006–2012 гг. Это интервью, запись многочасовых бесед, альбомы и песенники корпораций. Я особенно признательна членам корпораций Fraternitas Arctica, Sororitas Tatiana, Spīdola. При этом нужно отметить, что сбор материала, связанного с культурой и повседневной жизнью студенческих корпораций иногда был сопряжен с некоторыми трудностями. Пожалуй, впервые за всю историю моей этнографической работы я получила внезапный отказ в интервью от одного из старейших членов русской корпорации (и это был поучительный для меня опыт), на том основании, что я – из России, его родной страны, откуда его семья была вынуждена бежать. В некоторых других случаях я ощущала намеренную ограниченность информации: распространение и публикация подробных сведений о внутренней жизни корпораций не приветствуется. Однако многие корпоранты сочли возможным поделиться собственным опытом, представлениями и мыслями об истории корпораций, их смысле и задачах, об особенностях участия в них. Некоторые беседы выстраивались как длительные «повествования о жизни», представляющие интерес со многих и разных точек зрения.

Другими источниками стали газетные и журнальные публикации (межвоенные и современные) о жизни корпораций, публицистические заметки, опубликованные автобиографические материалы. Это обширный корпус текстов, нередко дублирующих друг друга, требующий тщательного анализа. Наконец, немаловажным оказалось обратить внимание на данные о корпорациях и корпорантах, содержащиеся в русской, латышской и немецкой художественной литературе и публицистике XIX – первой половины XX в. (воспоминания В.В. Вересаева, П. Боборыкина и других бывших студентов Дерптского университета, хорошо знакомых с местной корпорантской жизнью).

Я глубоко признательна всем тем, кто щедро делился рассказами, воспоминаниями, впечатлениями, размышлениями. Изучение истории студенческих корпораций Латвии оказалось для меня своеобразным путешествием в человеческие судьбы интереснейших людей, многие из которых составляют одновременно гордость русской культуры и латвийского государства. Разумеется, студенческие корпорации представляют собой теснейшее переплетение немецкой и иных культур, воспринявших некоторую общую форму самоорганизации. Определенный дух элитарности не позволил сделать эту форму широко распространенной даже среди студенчества, не говоря уже об обществе в целом. Тем не менее корпорации не исчезают и не растворяются в небытии. Кое о чем, связанном с этой темой, русскому читателю, думаю, будет небезынтересно узнать.

Москва – Рига,
01.12.2013

Глава 1
Студенческие корпорации Латвии: что это такое. Каково их место среди других похожих сообществ. В чем состоит актуальность вопроса

Одна из своеобразных особенностей балтийского культурного пространства – наличие сильных консервативных тенденций, при том что исторически здесь всегда присутствовало, соревновалось или сосуществовало много разных политических сил. Балтийский мир в ходе всей истории постоянно испытывал одновременно несколько внешних влияний, тут довольно рано начались и активно пошли процессы модернизации. Однако, как мне представляется, именно подспудное присутствие консерватизма (как твердой «культурной грамматики») при восприятии отдельных инновационных элементов (как «культурной лексики»[8]8
  См.: Рыжакова С.И. «Хлебные мантры» и «японские чаши» у латышей. К вопросу о проблемах аутентичности и «регистрах истинности» в современной этнографии // Этнографическое обозрение. 2006. № 1. С. 109–128.


[Закрыть]
) образует важнейшую балтийскую социальную и культурную черту.

Балтийский культурный консерватизм имеет много обликов. Его можно обнаружить в сохранении ряда традиционных ремесел – ткачество, горшечное дело, ковка металла (с воспроизводством определенных форм и черт, восходящих подчас к XIX и XVIII вв. и даже ранее), в градостроительной практике, в воспроизводстве модели общественных отношений и социальной структуры, в устойчивости этикетных норм и эстетики, даже в особенностях местной моды (обратим внимание на дизайн повседневной одежды, на стиль журнала «Rīgas modes»). При этом в периоды новой и новейшей истории в балтийском мире шла и технологическая модернизация домашнего труда и ремесла, освободительная борьба, направленная против общественной сегрегации, а с начала ХХ в. – демократизация политического, культурного, повседневного пространства. Все же консервативные тенденции, преобразуясь, тоже продолжали и продолжают действовать.

Одним из консервативных признаков культурной жизни Латвии и Эстонии, стран, сформировавшихся преимущественно из бывшего остзейского пространства и унаследовавших много исторически сложившихся тут форм и черт, является сохранение ряда сообществ и, соответственно, способов организации и способов культурной идентичности. Одно из самых широких, массовых явлений – движение хоровых коллективов, начатое в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии в 1830-е годы, охватившее весьма значительную часть местного населения, и особенно эстонцев и латышей, а позднее ставшее одним из важнейших национальных культурных институтов (выразившихся в традиции Праздника песни[9]9
  См., в частности: Рыжакова С.И. Латышский Праздник Песни и Танца: о национальных особенностях одной культурной традиции // Европейская интеграция и культурное многообразие. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2009. С. 55 –105.


[Закрыть]
).

Студенческие корпорации Латвии (и особенно – русские) – напротив, одна из самых малоизвестных форм объединения, его участники не очень афишируют себя в публичном пространстве. О них можно узнать из немногочисленных газетных интервью[10]10
  См.: Мищенко Е. Татьянины тайны // Суббота. 2003. 7–13 февраля. С. 31; Чуянова Э. Сильные духом, чистые сердцем // Час. 2003. 25 января. C. 4; Халтурина М. Татьяны танцуют полонез // Час. 2001. 25 января. С. 7; Подберезина Е. Три цвета: истина, добро, красота // Вечерняя Рига. 2002. № 18 (78). 25 января. С. 10.


[Закрыть]
, приуроченных, например, к событию Татьянинского бала. Правда, большинство латышей – и прежде всего академически образованных, обучавшихся в вузах – все же по крайней мере слышали, знают о корпорациях; этого нельзя сказать о большинстве русских Латвии, как и вообще о тех, кто приехал сюда жить после 1940-х гг. и не имеет тут длительной семейной истории и круга местных знакомств. В последние два-три года появилось несколько хороших, информативных интернет-сайтов, знакомящих широкого читателя с историей, принципами и современной жизнью большинства корпораций[11]11
  Порталы www.pk.lv; www.spk.lv имеют ссылки на все созданные сайты конкретных корпораций.


[Закрыть]
; то, что еще совсем недавно находилось только в спецфондах библиотек, теперь во многом доступно.


Шествие арктов в честь 125-го юбилея корпорации Fraternitas Arctica. 12 ноября 2005 г. Из коллекции Д. Трофимова


Шествие арктов в честь 125-го юбилея корпорации Fraternitas Arctica. 12 ноября 2005 г. Из коллекции Д. Трофимова


Наиболее массовый выход корпорантов на улицы Риги происходит в рамках празднования Дня независимости Латвии 18 ноября, это торжественное шествие от главного здания Латвийского университета к Памятнику свободы, и далее – к Братскому кладбищу, где происходит возложение венков.

Иной раз группы корпорантов в декелях и с лентами появляются и на других городских праздничных мероприятиях, и конечно, на академических торжествах. Студенты Латвийского университета регулярно видят корпорантов, когда те празднуют, например, юбилеи основания корпораций.

Проводы в последний путь членов корпораций обязательно сопровождается траурными шествиями, на которые тоже собираются корпоранты. Однако общее число членов студенческих корпораций в современной Латвии в целом невелико, не превосходит приблизительно пяти тысяч человек (активных членов), хотя есть еще те, кто состоял в корпорациях, но по каким-либо причинам был исключен или выступил, их численность определить сложно.


Корпорация Fraternitas Arctica на Братском кладбище. Из коллекции Д. Трофимова. 2006 г.


Чем больше я вглядываюсь в латвийскую культурную ткань, тем больше я вижу невидимо «растворенных» в ней «корпорационных» черт. Это касается академических традиций старых учебных заведений[12]12
  Это касается как общей атмосферы, так и внешней атрибутики; например, гимназисты носили фуражки, и в годы первой Латвийской республики они были весьма похожи на декели, только большой знаток мог их различить издалека.


[Закрыть]
, повседневности, быта, обычаев общественной городской, прежде всего рижской, студенческой жизни.

Примечательно, что подобно массовому движению хоровых коллективов традиция создания студенческих корпораций характерна прежде всего для территории бывшего Остзейского края, то есть современных провинций Латвии (Видземе, Курземе, Земгале) и Эстонии. Точнее же сказать – корпорации возникали среди студентов местных высших учебных заведений. Существующие подобные организации в Литве (Neo-Lithuania, Respublika) не воспринимаются балтийскими корпорациями как полностью идентичные, зато две польские студенческие корпорации – Arconia (была основана в 1879 г., теперь – Arkonia[13]13
  См.: <http://www.arkonia.pl. последний доступ 16.09.2014>


[Закрыть]
) и Venetia (основана в 1883-м, теперь – Welecja[14]14
  Старше их – польская корпорация Konwent Polonia, см. <http://www.konwentpolonia.pl, последний доступ 16.09.2014>, сформировавшаяся в Тарту. В Польше существует еще недавно восстановленная Lauda, основанная до Второй мировой войны арконами в Вильнюсе, а сейчас действующая в Гданьске.


[Закрыть]
), – сложившиеся еще во второй половине XIX в. при Рижском политехникуме, принадлежат к балтийской традиции студенческих корпораций, имеют с некоторыми из них картели – договоры об особо тесном сотрудничестве, дружбе. О польских студенческих корпорациях Балтии в Варшаве в 2011 г. вышла на латышском языке весьма информативаная работа[15]15
  См.: Janicki A., Laszczkowski M. Poļu studentu korporācijas Baltijā līdz 1918 g. Warszawa: Rowarzystwo tradycji akademickiej, 2011.


[Закрыть]
.


Корпорация Sororitas Tatiana: празднование дня основания в Музее города Риги и мореходства. Из личного архива С. Францман. 2008 г.


Студенческие корпорации балтийских земель в основе своей несут значительный немецкий элемент, однако они всегда несколько отличались от германских организаций наличием в их идеологии патриотизма (что в определенной мере свойственно также немецким буршеншафтам, но не Corps), стилем фехтования (старым мензурным фехтованием, которое в Германии больше не практикуют) и некоторыми повседневными обычаями. Само поле применения термина «корпорация» оказывается здесь – в остзейском (балтийском) культурном пространстве – довольно четким и определенным. Корпорации – это организации, оформленные и действующие по единообразным правилам, связаны с высшими учебными заведениями, а также объединены в единую сеть, под одной «зонтичной» организацией: все студенческие корпорации Латвии имеют представительство в Конвенте президиумов, решения которого обязательны для всех.

Корпорации никогда не были единственным способом объединения студентов. Различные формы студенческих сообществ, самоорганизации молодых людей, существуют всюду, где имеются учебные заведения и студенчество[16]16
  См.: Daija G. Latvijas Universitātes studentu biedrības. Rīga: Latvijas Universitāte, 1994.


[Закрыть]
. Кроме того, студенческие организации соседствуют, отчасти пересекаются со многими другими молодежными организациями, основанными на разных принципах – религиозном, этнокультурном, территориальном, партийным, спортивном, досуговом и т. п. Разнообразны и сильно варьируют степень формализованности, численность подобных сообществ, постоянство складывающихся внутри них связей. Что же такое среди них – студенческие корпорации?

В последнее время за понятием «корпорация» утвердился иной смысл. Корпорации современного мира – это крупные фирмы, предприятия, производящие и продающие компании, некоторые из которых по сути дела стали своеобразными транснациональными «империями». Однако в истории этого понятия (как и в истории понятий «этнос», «нация» и многих других) прошло несколько этапов; мы обратимся к тому кругу смыслов, который сложился в первой половине XIX в. в связи с определенным типом студенческих академических союзов, и прежде всего в тех землях, которые в историческом прошлом и в культурном отношении были немецкими.

Российский историк Анатолий Иванов использует понятие «студенческая корпорация» в неспециальном, широком смысле слова, даже как аналог понятию «студенчества» вообще, выделяя внутри него множество конкретных форм самоорганизации – землячества, кружки, кассы взаимопомощи, научные, богословские и прочие объединения, в том числе, по выражению автора, «кастовые прибалтийско-немецкие корпорации Дерптского университета» как «произведение германской академической культуры»[17]17
  Иванов А.Е. Студенческая корпорация России конца XIX – начала XX века: опыт культурной и политической самоорганизации. М.: Новый хронограф, 2004. C. 158.


[Закрыть]
. Однако в Латвии (а также Эстонии) под студенческой корпорацией понимается конкретный тип организации, четко отличающий себя от других студенческих сообществ.

Студенческие корпорации Латвии, прежде всего, это исключительно академические организации: они охватывают студентов высших учебных заведений и тех, кто кончил свое обучение. Корпорации как в своей структуре, так и идеологии ориентированы на студенчество, на академическую жизнь высшего учебного заведения, хотя они все же не ограничиваются только этим[18]18
  См.: Jarausch Konrad Hugo. Students, Society, and Politics in Imperial Germany, the Rise of Academic Illiberalism. Princeton: University of Princeton (June), 1982. 448 p.


[Закрыть]
. Однако кроме корпораций существует немало других отчасти близких, но все же отличных форм студенческих объединений, союзов, землячеств и т. п., они организованы иначе. Например, в Латвии одно из старейших таких обществ – академическое объединение Austrums, постоянно подчеркивающее свою особость, «некорпорантскость» (оно образовалось в Москве, в 1883 г., существует до настоящего времени, из него в Москве выделилась Fraternitas Moscoviensis, позднее в Латвии – Fraternitas Lettica и Fraternitas Livonica).

Студенческие корпорации – это организации, имеющие пожизненное членство. За исключением тех случаев, когда человека исключают из рядов, как правило, корпоранты в течение всей жизни остаются более или менее связанными со своей корпорацией. Одной из важнейших обязанностей тут являются похороны корпоранта (как правило, разумеется, филистра), проводимые с соблюдением определенных традиций. Пожизненное членство в корпорации предопределяет довольно широкий состав участников. Со временем для каждого участника меняются его статус, круг прав и обязанностей, степень вовлеченности в корпорантскую жизнь, однако общие идеи создают определенную, сохраняемую в разные времена атмосферу.

Студенческие корпорации – закрытые организации. Историк и архивист Валтерс Щербинскис поясняет этот принцип так, что человек может входить только в одну организацию этого типа, и это бытовало как неписаный закон, это не прописывалось в документах корпораций, за исключением общества Saturn Института коммерции, марксистских обществ Zemgalia и Klints, и за исключением такого института, как почетные филистры[19]19
  Ščerbinskis V. Latvijas akadēmiskās slēgtas mūža organizācijas // Uzticīgi draugam. Latvijas studējošo slēgtas mūža organizācijas / Sast. V. Ščerbinskis. Red. V. Veilands. Rīga: Prezidiju konvents, 2010.


[Закрыть]
. Принцип вхождения только в одну корпорацию связан, как мне кажется, с тем, что все корпорации образуют своего рода коллективную идентичность с общим единым «корпорантским» членством и общими мероприятиями, хотя в деталях внутренней организации корпорации могут отличаться. Закрытость же студенческих корпораций, как мне представляется, определяется следующими двумя обстоятельствами: нежеланием афишировать себя в публичном пространстве (что характерно и для ряда других сообществ, клубов, куда можно войти только посредством личной рекомендации, знакомства, и что в целом отличает их от политических партий, профсоюзов и т. п.), а также наличием определенных тем, которые не должны поддаваться разглашению вовне, что зафиксировано в уставах корпораций.

История студенческих корпораций балтийских республик чрезвычайно интересна и показательна с точки зрения изучения как самих этих форм культурной академической жизни и общественной организации, так и формировавшейся местной этнической и национальной культуры, взаимоотношений разных этнических сообществ, взаимовлияния разных стилей жизни. Хотя первоначально (да отчасти и поныне) корпорации воспринимались многими латышами и эстонцами как исключительно «немецкая» форма организации, именно в Остзейском крае в последней трети XIX в. сформировались отчетливые разные этнонациональные студенческие корпорации – латышские, эстонские, польские, русские. Существовали и подобные им еврейские корпорации: в Тарту – Limuwia (1883–1940) и Hasmonea (1923–1940), в Латвии (в Риге) – Vetulia (1902–1940), Hasmonea (1922–1940), Hehaver (1922–1940), Betaria (1926–1937), Jardenia (1927–1940, корпорация студенток), Cionia (1929–1930, в Лиепае), Galilia (1929–1935), Kadima (1931–1940). В латышских корпорациях шла летонизация терминов; так, например, «фуксы» были заменены соответственно терминами zēns («парень») и meitene («девушка») в мужских и женских корпорациях, само слово для обозначения средневековых студенческих союзов – nationes – переводилось на латышский как tautības, соответственно, «корпорант» иногда переводился как «представитель своего народа», tautietis. В русских корпорациях таких изменений не происходило; только известную в традициях всех корпораций песню, которая поется во время обряда Landesvater[20]20
  Conrad Georg. Der Landesvater // Studentenhistorische Beiträge. 1993. S. 37–39.


[Закрыть]
, перевели как «Отечественная» (и тем, как представляется, поставили ее в несколько иной ассоциативный ряд, в несколько иной культурно-политический контекст).

Особенная, непростая тема – студенческие корпорации и национализм. Вспомним, что, между прочим, сам термин nacia в Средние века применялся именно к первым студенческим корпорациям; встреча представителей разных этнических сообществ на основе обучения в средневековых университетах и образовывало конфигурацию тех «наций», их сходство и различие между собой. Университет был пограничьем «наций», где одновременно и разгорались, и растворялись этнические пртиворечия. Но что касается наций XIX в., само формирование которых было связано с процессом «всеобщего воодушевления»[21]21
  Венгерский поэт и кинодраматург Шондор Чоори в эссе «Контекст знакомых понятий» (1986 г.) обращается к почти случайному определению нации, данному в межвоенный период поэтом Аттилой Йожефом (1905–1937) – «нация есть общее воодушевление»: «…это его определение, поэтическое по сути, могло бы быть оговоркой, но не является ею. Скорее всего, это озарение, подобное первой строчке стиха, которую нашептывает поэту муза. Более того, я назвал бы это тайной или утопией, какие мы носим в себе» (Чоори Ш. Контекст знакомых понятий (1986) // Венгры и Европа. Сборник эссе / Пер. с венгерского. Сост. В. Середа, Й. Горетич. М.: НЛО, 2002. С. 350). Наивысшего, хотя и краткого, пика это воодушевление достигает в тот момент, когда идеи национального движения переходят в политическую силу.


[Закрыть]
, со становлением буржуазного уклада жизни, с образованием широких дискуссионных площадок, объединяющих самые разные общественные группы. Элитарность всегда была и остается существенным признаком всех студенческих корпораций балтийского края. Однако рост национального самосознания во второй половине XIX в. повлиял и на идеологию формирующихся в это же время латышских корпораций: они образовывались во многом под эгидой «своего», «латышского», вопреки «немецкому». Тема «народ», «на благо народа» постоянно звучит во всех официальных текстах латышских корпораций. Академик Янис Страдыньш подчеркнул роль корпораций именно в развитии национальной идеи в Балтии, одни и те же люди были и корпорантами, и носителями национального духа, и несмотря на то что исторически было определенное противопоставление «национализма земли» и «этнического национализма» (zemes un tautas nacionalisms, т. е. национализма «крови» и «почвы»), все же, по его мнению, корпорации стали одним из препятствий (aizsprosts) обрусению Балтии и распространению радикальных коммунистических идей в местной академической среде[22]22
  Stradiņš J. Studentu akadēmiskās organizācijas // Universitas. 1995. № 74. 11.–14.lpp.; №.75. 12.–15.lpp.


[Закрыть]
. Однако нельзя забывать, что начиная с середины XIX в. все студенческие корпорации декларируют свою отстраненность от политики и от религии.

Особый вопрос – взаимоотношения студенческих корпораций с властью. В XIX в. существование студенческих корпораций было практически обязательной практикой для важнейших остзейских высших учебных заведений, хотя при этом их формальный статус был не сразу и не всегда ясным. Во второй половине XIX в. корпорации были полностью «узаконены». Но в это время они уже не были единственными студенческими организациями; университетское начальство вступало в определенные трения с корпорациями. Определенное предубеждение против «цветов» формировалось и в студенческой среде, и во власти, и в целом в обществе. В годы становления Латвийской республики корпорации делили культурное и общественное пространство со множеством других организаций. Несмотря на то что корпорации были в целом настроены националистически, известно, что Карлис Ульманис (почетный филистр академического сообщества Fraternitas Rusticana) относился к корпорациям достаточно настороженно, даже негативно: он считал, что создание высокого уровня автономии и укрепление элитных групп плохо согласуется с созданием национальной культуры как объединяющей широкие народные массы.

В советский период истории тема балтийских студенческих корпораций в СССР была полностью закрыта; сами корпорации (как и множество других организаций и институтов) запрещены советской властью в 1940 г., многие их члены эмигрировали или были репрессированы. Восстановление студенческих корпораций Латвии в 1990-е гг. стало, с одной стороны, одним из элементов возвращения в культурное прошлое, с другой – стояло в одном ряду с формированием определенных субкультур, клубов по интересам, поддержанием особых форм культурной идентичности, тесно связанных с местной историей и культурой, в случае с корпорациями – объединяющей немецкое, латышское и русское начало.

Итак, студенческие корпорации – консервативные патриотические академические организации, объединяющие учащихся студентов и выпускников, молодых и пожилых людей, объединенных духом коллективизма и традициями – как общими университетскими, так и особыми, «бурсацкими».


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации