Текст книги "Заоблачность. Легенда о долине Вельдогенериуса"

Глава 7. Чудесное спасение Пената и Шеду

В тот злополучный день Пенат и Шеду, привлеченные необычным свечением, исходящим из хижины Мага Нираса, оказались вблизи замерзшего озера и, следуя за варканами, погрузились в прорубь. Они не чувствовали обжигающего холода ледяной воды и не удивились, оказавшись на берегу точно такого же озера, но с обратной его стороны. Лишенная воли толпа безобидных варканов и двух Хранителей, оказавшихся среди них, под воздействием магии Амаруса поднялась из недр озера и заполнила собой все пространство отраженного мира. Огромная полная Луна, повисшая над лесом, светила так ярко, что можно было различить каждую травинку. Ее свет, удвоенный отражением в водах озера, как молочный кисель разлился по окрестностям. Пенат и Шеду, следуя необъяснимому зову, шли вместе со всеми и оказались на поляне возле небольшой хижины в тот момент, когда Амарус отвернулся от окна, чтобы продолжить разговор с Магом Нирасом. Это замечательное обстоятельство позволило Шеду и Пенату остаться незамеченными. В тот момент их совсем не волновало, где они и куда идут. Ведомые безвольной толпой, они пересекли поляну и скрылись в глубине темного леса.

Спустя несколько минут Амарус покинул хижину, оставив равнодушного ко всему миру Мага Нираса. Он ступил на бревенчатый мост, опираясь на посох. Дерево застонало под его ногами, как будто чувствуя подмену, но Амарус уверенно прошел на середину моста и осмотрел толпу варканов. Эти безвольные белоснежные существа стояли на задних лапах, мерно покачиваясь из стороны в сторону, напоминая колышущийся в ночи белый океан. Амарус остался доволен собой, у него теперь была огромная армия, а его враг больше не представлял никакой опасности. Он направил посох в сторону озера, и вода в центре проруби забурлила. Лед, сковывавший озеро веками, поддался и затрещал. Спустя минуту от него не осталось и следа, только по зловеще черной поверхности воды пробежала рябь.

– Пришел мой час, путь открыт, и скоро вся Заоблачность, а с ней и вся небесная вода будут принадлежать только мне! – произнес он. – Нирас, ты просчитался! Ты создал обратную сторону мира, в который на протяжении многих веков прятал все, что не называлось добром. Глупец! Ты пошел против воли своих семи братьев, которые предупреждали тебя, что этим ты изменишь пророчество. И вот свершилось! Я нашел путь в твой идеальный мир! И новое пророчество исполнится завтра на рассвете!

Амарус стоял посреди колышущегося белого моря, и взгляд его был направлен в свое прошлое. Он помнил те времена, когда они еще были одним целым. Он помнил все, что думал и чувствовал тогда Нирас. Гордыня! Гордыня, вот на чем он сыграл тогда, чтобы заставить его избавиться от своих младших братьев. Ему, старшему из восьми магов, были переданы ритуалы обретения магических даров, и именно ему была оказана честь посадить то самое зернышко. И сила Амаруса в сознании Мага Нираса стала брать верх над светлыми мыслями. Нирас возомнил себя чуть ли не Богом, а когда осознал свою слабость, решил разделить мир на тьму и свет. Братья в один голос уверяли его не вмешивать магию в привычное течение жизни. Но уверенный в своей правоте, одержимый своей значимостью и силой, Нирас решил избавиться от них. Цель оправдывала средства, и он, усыпив братьев с помощью магии, отправил их на облачном корабле в скалистое ущелье к семи водопадам. Он знал, что их ждет верная гибель. О! Амарус ликовал тогда и был уверен, что возьмет верх над желаниями Нираса, но он просчитался. Нирас совершил первый обряд и заточил его, Амаруса, в этом мире, а потом при рождении каждого младенца Заоблачности он совершал ритуал отделения светлого от темного. И только теперь, спустя многие века, тьма нашла выход. Амарус знал, что будет именно так. С каждым новым обрядом он чувствовал, что его мир наполняется силой. Он знал, что придет его время, и оно пришло вместе с появившимися на свет принцессами Гольманой и Одежавель. Тайна двойни! Целое на двоих. Обряд открыл путь.

Амарус стоял на бревенчатом мосту, погруженный в свои мысли, затем словно очнулся и повернул голову к огромному шару Луны, повисшей прямо над его головой.

– Никто не увидит обратную сторону Луны, во тьме есть только тьма и то, что скрыто в ней! – заговорил он. – Каждый мой воин получит то, что принадлежало другим – темное, что томилось в этом мире! Я дам вам то, что было скрыто от того благополучного мира, и силе вашей не будет равных! – закричал в полный голос Амарус и поднял посох вверх. Варканы замерли, прекратив свое мерное покачивание. Луна, к которой был обращен посох, на мгновение вспыхнула ярким светом, а затем окрасилась в холодный синий. На ее теле проступили, отчетливо выделяясь, символы, понятные только Амарусу. Его прозрачные глаза засветились странным светом, как будто внутри его самого загорелся всепоглощающий огонь, а из груди по руке прямо в посох потекла черная воздушная масса. Лицо Амаруса перекосила страшная гримаса, похожая на боль, но это была не боль, он испытывал наслаждение от свершившегося.

– Тма! Герлимус э рика вергус! Выйди, проникни, насыть, преобрази! Тма! Герлимус э рика вергус! Выйди, проникни, насыть, преобрази! – зашептал он, и из посоха на толпы варканов потекла невесомая, наполненная огненными искрами черная масса. Безвольные животные в одно мгновение стали преображаться. На месте обычных варканов уже стояли огромные чудовища с прозрачными глазами. Их пасти изрыгали зловоние, а на огромных лапах появились длинные, острые, как кинжалы, когти. Волна черной магической массы покатилась по рядам, продвигаясь все дальше и дальше к лесу, где среди варканов стояли Хранители Шеду и Пенат.

Для Шеду и Пената в тот момент могло бы все закончиться очень плачевно. Коснись их магия Амаруса, они, как и варканы, превратились бы в его послушных воинов. Но одно обстоятельство изменило ход страшных событий. Пенат, окруженный варканами, стоял, опустив крылья, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Шеду стоял за его спиной и тоже двигался в такт общему безумию. Толпа маленьких зверьков путалась под ногами, и Пенат, потеряв равновесие, расправил крылья. Крыло случайно коснулось маленького кувшинчика, висящего на шее у Шеду. Кувшинчик опрокинулся, но, удерживаемый прочной тесемкой, быстро вернулся в свое обычное положение. От этого резкого движения между горлышком и крышкой образовалась маленькая щель, сквозь которую на крылья Пената и лапы Шеду просыпалась небольшая горстка сверкающего в лунном свете сиреневого порошка. В этот момент произошло что-то невероятное. Как только сверкающие крупицы коснулись Пената и Шеду, к ним вернулось сознание. Очнувшись, они увидели быстро надвигающуюся на них черную волну и не теряя ни секунды вспорхнули к макушкам деревьев. Волна, едва не зацепив их, покатилась дальше, а варканы, стоящие рядом, превратились в гигантов. Черная масса уходила в темноту ночного леса. Шеду и Пенат с ужасом наблюдали, как под ними рождаются силы безграничного зла.

– Что с нами было, Пенат? – едва слышно прошептал Шеду.

– Я не знаю, я только помню, как мы с тобой приблизились к озеру и тебя потянула вниз неведомая мне сила. Я пытался остановить тебя, и на этом мои воспоминания заканчиваются. И мне совсем непонятно, как мы очутились в этом лесу, – так же тихо ответил Пенат.

– Я тоже помню только замерзшее озеро и множество варканов, которые бросались своими телами на лед, а вокруг все было усыпано окоченевшими телами! – сказал Шеду, и его голос дрогнул от воспоминания жуткой картины. – А потом лед поддался, и варканы стали исчезать в водах озера. Что-то невообразимое творится в Заоблачности! – тяжело вздохнул он.

– Думаю, нам лучше спрятаться, пока нас не увидели эти твари! – прошептал Пенат, заметив, что одно чудовище подняло свою страшную морду вверх, оскалилось и стало прислушиваться. Не теряя ни минуты, приняв единственно верное решение, они быстро укрылись в густой листве самого высокого дерева, росшего неподалеку.

⁂

Луна скрылась из виду, когда черная магическая волна накрыла последнего варкана, и теперь только звезды освещали ночной лес. Для Шеду и Пената время тянулось медленно. Они сидели, скрытые от посторонних глаз серебристой листвой, обнявшись, чтобы согреться в прохладе свежего ночного воздуха, и пытались понять, что же стало с их миром. Под ними все еще куда-то двигались варканы, но Шеду старался не смотреть вниз. Его переполняло чувство тревоги, и чтобы отвлечься от грустных мыслей, он смотрел на звезды, которые в эту ночь светили особенно ярко.

– Что будет с нашим миром, Пенат? – едва слышно произнес он и украдкой вытер появившиеся на его глазах слезы.

– Я не знаю! – ответил Пенат. – Мы были посланы сюда, чтобы быть Хранителями магических даров жителей Заоблачности, но, выходит, есть магия, которая нам не понятна и не подвластна. И я чувствую в ней угрозу, Шеду.

– Да, я ни разу не видел ничего подобного, эти монстры, в которых превратились безобидные варканы, они отвратительны и ужасны! – Шеду посмотрел вниз. Едва различимые силуэты чудовищ шли сплошным потоком. Они двигались в одном направлении, издавая страшные звуки, напоминающие рычание диких аркусов, живущих высоко в горах. Шаги их глухим эхом разносились по округе.

– Было бы неплохо проследить, куда они уходят, – сказал Пенат, наблюдая, как огромные силуэты чудовищ тают в плотной темноте густого леса.

– Не думаю, что сейчас нам нужно выбираться из нашего укрытия, давай подождем до утра, а там мы уж точно что-нибудь придумаем!

– Возможно, ты прав, подождем до утра, а потом решим, что нам делать дальше, – ответил Пенат и крепче обнял своего друга, который тихонечко вздрагивал, то ли от ночной прохлады, то ли от волнения. Уже ближе к утру, сморенные усталостью, они заснули.

Розовый рассвет коснулся верхушек деревьев, разлился мягким светом, проникая под своды деревьев, обволакивая стройные стволы. Показавшееся Солнце заиграло на серебристых листочках, переливаясь в капельках утренней росы, и наполнило все вокруг мягким теплом. Шеду вздрагивал во сне. Ему снился странный сон. Маленький мальчик, лет девяти, смотрел на него грустным взглядом. Его еще не коснулась магия, Шеду понял, что это необычный ребенок. В серьезном взгляде было что-то до боли знакомое, и Шеду почувствовал, что этот мальчик очень близок ему. «Возможно, он, как и я, любит пространство и все то прекрасное, что есть вокруг», – подумал Шеду.

– Как тебя зовут? – спросил он мальчика.

– Нимбус, – мальчик смутился. – Я всегда мечтал о Хранителе, но мне не была дарована магия, как другим детям.

– Не грусти, всему свое время, – ответил Шеду и взял руку Нимбуса в свою лапу. В ту же секунду его наполнило странным теплом, и Шеду с интересом посмотрел Нимбусу в глаза. – Нимбус, ты не должен расстраиваться, я уверен, что в тебе скрыта очень большая сила и когда-нибудь она откроется всему миру.

– Я не уверен в этом, – с грустью ответил Нимбус и с мольбой посмотрел в глаза Шеду. – Я всегда мечтал подняться в небо, как другие на своих Хранителях. Не могли бы вы показать мне мир с высоты полета? – взгляд Нимбуса был умоляющим, и Шеду улыбнулся ему теплой улыбкой.

– Я с удовольствием стану Хранителем твоего дара, Нимбус, когда придет твое время, и не важно, что я Хранитель магических даров королевской семьи, а ты всего лишь простой мальчишка! – ответил Шеду и жестом пригласил Нимбуса сесть ему на спину. Нимбус не мог поверить в свое счастье, лицо его озарила такая улыбка, что Шеду залюбовался этим открытым взглядом больших нежно-голубых глаз. Мальчик с легкостью запрыгнул на спину Хранителя, и они, оторвавшись от земли, поднялись высоко в небо. Они долго кружили над лесами и полями Заоблачности, рассекая облака, и Нимбус, прижавшись к шее Шеду, не мог оторвать взгляда от открывшейся ему прекрасной картины. Они поднимались все выше и выше, и уже жар, исходящий от Солнца, стал припекать им головы.

На этом месте своего удивительного сна Шеду проснулся. Он увидел, что Солнце стоит в зените и его теплый луч падает ему прямо на голову. Он вздохнул, пытаясь уцепиться за расплывающиеся в его сознании картины из сна, и улыбнулся Солнцу.

– Мне приснился хороший сон, Пенат! – сказал он и повернулся к Пенату, но того не оказалось рядом. Шеду огляделся и понял, что пока он спал, лес опустел. Вокруг не было видно ни одной живой души. Чудовища куда-то исчезли. Не успел он заволноваться этому обстоятельству, как большая тень накрыла дерево. Это был Пенат, и лицо его сияло от счастья.

– Пока ты спал, Шеду, я немного осмотрелся, и, ты знаешь, не напрасно! Во-первых, все варканы, а вернее чудовища, куда-то исчезли, а во-вторых, мы с тобой провели ночь совсем недалеко от хижины Мага Нираса, – Пенат опустился на ветку рядом с Шеду.

– Нужно скорее найти его и рассказать обо всем, что с нами случилось! – заволновался Шеду и уже собирался вспорхнуть с ветки, но Пенат остановил его.

– Не спеши, я был рядом с хижиной, она заперта. Я пытался посмотреть в окно, но оно стало темным и непрозрачным. И что самое странное, озеро! Оно теперь не покрыто льдом, как раньше. Я покружил над его устрашающей черной поверхностью, и, знаешь, из его глубины веет странным пронизывающим холодом. Даже раньше, когда лед сковывал его, возле него было гораздо теплее.

– Все это выглядит очень странно, Пенат! – настроение Шеду заметно испортилось. – Что же мы теперь будем делать?

– Думаю, нам нужно отправиться во дворец и скорее рассказать обо всем Армариусу и Логофету. Вместе мы обязательно придумаем, что нам делать дальше, – ответил Пенат. – Надеюсь, что Маг Нирас знает, что происходит в Заоблачности, и не допустит ничего плохого! – добавил он и спорхнул с ветки, Шеду последовал за ним. Через минуту их уже не было видно, только листья дерева, потревоженные потоками воздуха, продолжали подрагивать.

⁂

Шеду и Пенат летели молча, погруженные каждый в свои мысли. Южнее показалось старинное здание Академии Магии и Волшебства, но сегодня Шеду даже не остановил свой взгляд на красивых башенках Академии. Быстро миновав непривычно опустевший лес, Шеду и Пенат взяли чуть южнее. Еще издали, когда сверкающий в лучах Солнца королевский дворец открылся их взглядам, Шеду охватило странное предчувствие беды. Его сердце судорожно сжалось, и ему даже показалось, что оно совсем перестало биться.

– Я чувствую беду! – сказал он дрогнувшим голосом.

– Пока мы не доберемся до дворца, мы ни о чем не узнаем! – ответил Пенат и быстрей замахал крыльями. Спикировав над куполами парковых беседок, они молча приблизились ко дворцу. Ничего не изменилось со вчерашнего вечера, и Шеду даже вздохнул с облегчением, подумав, что все еще спят, но странная, давящая тишина заставила его и Пената испытать более сильное волнение. Обычно ранним утром во дворце уже кипела жизнь. Повара нет-нет да и зазвенят посудой, сделав неловкое движение. Но сегодня Шеду с Пенатом не услышали ни единого звука, даже юркие липушки, обычно насвистывающие по утрам нежные симфонии, не издавали ни звука. Шеду и Пенат опустились на террасу и осторожно зашли во внутрь. Дворец был пуст, только легкий ветерок играл кристалликами огромных люстр, издавая грустную мелодию.

– Где все? – удивился Шеду, а Пенат продолжал молчать. Он ходил среди знакомых стен, заглядывая во все залы, надеясь, что вся эта пустота – это просто иллюзия и вот сейчас его глаза снова станут видеть реальность, но вокруг не было ни души.

– Произошло что-то невероятное! Все исчезли! – сказал Шеду и пошел вслед за Пенатом на верхнюю террасу. С террасы открывался хороший вид на окрестности, и они увидели, что пуст не только дворец. Ни одной живой души не было вокруг. Даже там, где обычно паслись капли и снежинки, было пусто, только высокая серебристая трава, поддаваясь легкому ветерку, клонилась из стороны в сторону.

– Шеду! Посмотри! Где стада капелек и снежинок? Нет никого, и куда-то исчезли все облачные корабли! Что случилось с нашим миром? – тихо произнес Пенат, но он не ждал ответа, чувствуя, что Шеду нечего ему не ответить. Для них обоих все это было большой загадкой, на которую у них не было ни одного варианта ответа.

Глава 8. Генри из Толедо

В ранний час, когда лучи Солнца еще только начинают проникать в узкие улочки живописного испанского городка Толедо, необычная пара шла быстрым шагом, нарушая привычную для этого часа тишину, постукивая каблуками по мощенному камнем тротуару. Они шли очень быстро, можно было подумать, что эти двое куда-то сильно опаздывают. Мужчина лет сорока вышагивал на длинных худых ногах, со стороны напоминая цаплю, которая для того, чтобы сделать шаг, внимательно смотрит под ноги, а затем, согнув ногу в колене, выбрасывает ее далеко вперед. Он был одет совсем неподходяще для теплого климата этого городка, в котором даже ранним утром от нагретого за день тротуара исходило тепло. Пиджак из темно-синей плотной ткани, застегнутая наглухо рубашка, стянутая у воротника нелепым галстуком с массивным узлом, больше бы подошли к дождливой погоде. На его длинном носу подрагивали от чего-то запотевшие очки в тонкой оправе, готовые в любой момент свалиться на тротуар. Глухие туфли были из кожи, но их неопрятный вид явно говорил о том, что этого джентльмена мало волнует, как он выглядит со стороны. В одной руке он нес большой рыжий чемодан, повидавший виды. Замки его давно пришли в негодность, и для надежности он был перехвачен по центру бечевкой. В другой руке он держал руку мальчика, который едва поспевал за мужчиной. Мальчику на вид было лет девять-десять, хотя он был достаточно высоким. Большие голубые глаза с любопытством и нескрываемым восторгом осматривали старинные невысокие здания, украшенные резными балконами, уставленными кадками с буйной зеленью. Он совсем не смотрел себе под ноги, от чего постоянно спотыкался. Белоснежные взъерошенные волосы непослушно торчали в разные стороны, а руки казались длиннее обычного из-за того, что рукава его холщовой серой куртки с большими накладными карманами были явно коротки.

– Ну вот и гостиница! – сказал мужчина, резко остановившись. От неожиданности мальчик уткнулся носом в рукав синего пиджака. – Ты как всегда рассеян, Анхель! Нужно быть собранней! – раздраженно произнес мужчина, сурово глядя на мальчика, но тут же с нежностью потрепал его по волосам.

– Ты заметил, это очень красивый город, папа? Я всегда мечтал побывать в Испании! – сказал Анхель, но сосредоточенный на чем-то важном взгляд отца остановил его от дальнейших рассуждений о Толедо. Анхель знал, что все, что сейчас занимает его отца, это предстоящий астрономический симпозиум, который в этом году мировое сообщество решило провести в этом уютном южном городке.

⁂

Задремавший за стойкой регистрации администратор гостиницы проснулся, когда отец Анхеля несколько раз глухо кашлянул.

– Добро пожаловать! – сказал он на ломаном английском и приветливо улыбнулся, потирая сонные глаза. Его черные усы задорно топорщились в разные стороны, и Анхель улыбнулся в ответ этому симпатичному господину.

– Спасибо, сеньор! Вы знаете, Толедо очень красивый город! – сказал он по-испански.

– А у вас, молодой человек, очень хороший испанский! – ответил администратор и перевел взгляд от Анхеля к странному мужчине, который стоял с отрешенным взглядом, явно думая о чем-то важном. – Сеньор! Этот молодой человек прекрасно говорит по-испански и совсем без акцента, вы должны гордиться им! – обратился он к отцу Анхеля, украдкой подмигивая мальчику.

– Ах да! – наконец очнулся от своих раздумий отец Анхеля. – Мой сын говорит на всех языках мира и даже овладел некоторыми древними языками, которые уже давно не в обиходе, – с гордостью произнес он. – Склонность к языкам досталась ему от его матери, упокой Бог ее душу, – пояснил он, заметив, как округляются глаза администратора, а затем как-то сразу обмяк, видимо, вспомнив о своей покойной жене.

– А еще я понимаю языки птиц и зверей! – решил уйти от болезненной для отца темы Анхель.

– Не слушайте его, он слишком много фантазирует! Нехорошо обманывать старших, я ведь тебе не раз говорил об этом! – отец Анхеля бросил на сына взгляд, полный укора, и начал что-то судорожно искать по карманам своего пиджака, неуклюже роняя извлеченные из них предметы. Анхель вдруг сразу погрустнел и молча начал помогать отцу поднимать с пола, украшенного разноцветной мозаикой, упавшие вещи.

– Вы зря так, сеньор, все дети живут в мире фантазий, и большинство из них совсем не обманывают взрослых, правда, Анхель?! – администратор ободряюще посмотрел на мальчика, который с трудом сдерживал навернувшиеся на глаза слезы, которые он старательно пытался спрятать от пытливого взгляда этого доброго человека. Справившись с волнением, он поднялся и протянул гребень и носовой платок отцу. Его лицо совсем не выдавало его недавнего состояния.

– Отец прав, мы выдаем желаемое за действительное, – серьезно ответил он и повернулся на шорох, исходящий со стороны окна.

– О! Это Генри! – заулыбался администратор и прошел к окну, на котором стояла просторная клетка и пара цветочных горшков. В клетке, с любопытством глядя на посетителей, опираясь на тонкий розовый хвост, сидела большая белая крыса. – Генри – старожил нашего заведения, и по нему можно сверять часы! – администратор обернулся к массивным часам, висевшим на стене в другой стороне холла. Стрелки показывали ровно половину шестого. – Ну вот, говорил же! Он просыпается ровно в пять тридцать! – администратор подмигнул Генри, а Генри внимательно посмотрел на Анхеля и что-то тихо пропищал себе под нос. Анхель с трудом сохранил серьезное выражение лица и обернулся к обоим мужчинам.

– Мой отец астроном, и мы приехали на международный астрономический симпозиум, который вот-вот начнется, ему еще нужно добраться до места и пройти регистрацию. Боюсь, нам нужно спешить! – быстро заговорил он, заметив, что его отец снова задумался и что-то чертит пальцем по воображаемой доске.

– Ах да! Мы, кажется, бронировали у вас номер! – сказал отец Анхеля, наконец отвлекшись от своих важных мыслей, и начал рыться в карманах в поисках документов, снова роняя на пол свои вещи.

⁂

Анхель вышел на балкон просторного гостиничного номера. Он давно с нетерпением ждал, когда ночь окутает улицы затихшего городка. В руке он сжимал небольшой предмет округлой формы, закрепленный на прочной веревочке, который чем-то напоминал медальон с откидной крышкой. С самого обеда Анхель не находил себе места и все думал о разговоре с крысой Генри. Отца не было весь день, и он бродил по гостинице, пытаясь скоротать тянущееся, как горячая карамель, время. Служители гостиницы занимались своими делами, и им совсем не было дела до праздно шатающегося по длинным коридорам мальчика. Тогда Анхель решил спуститься в холл, чтобы поболтать со своим новым знакомым. Ему очень понравилась утренняя шутка Генри, которая чуть не заставила его рассмеяться. Он славный малый, думал Анхель, спускаясь по длинной лестнице. Миновав холл, он тихонько подошел к окну, на котором стояла клетка. Генри лежал на боку, вытянув свои лапы и хвост, и Анхель подумал, что тот спит. Он внимательно посмотрел на крысу. Только сейчас Анхель заметил, что Генри совсем не белая крыса, теперь ему было очевидно, что его шерстка побелела от возраста, и еще он заметил, что кончик хвоста Генри сломан.

– Я ждал тебя, Анхель! – сказал Генри и посмотрел своими глазами-бусинками на Анхеля. – Но не для того, чтобы мило поболтать с тобой, нам предстоит серьезный разговор! – Генри сел перед прутьями клетки на задние лапы. – Не говори ничего! Никто не должен слышать нашего разговора! Открой тихонечко клетку, и я заберусь в карман твоей куртки, – продолжил он, озираясь по сторонам. Анхель приоткрыл дверцу, и Генри ловко забрался в его карман.

– Выходи из гостиницы и сверни за угол. Во внутреннем дворе ты увидишь большое старое дерево. Оно давно высохло, и даже корни его уже лишены возможности родить новые побеги. Это и к лучшему, деревья тоже могут слышать, – раздался глухой голос Генри из кармана куртки. Анхель осмотрелся по сторонам и тихонько, никем не замеченный, вышел на улицу. Густой горячий воздух сразу же проник в рукава и за воротник куртки.

– Ну и жара! – сказал Анхель и, обогнув угол здания, оказался напротив старого дерева. Он присвистнул, поразившись огромным размерам ствола.

– Обойди дерево, с другой стороны есть дупло, залезай в него, лучшего места для беседы не найти, – снова раздался голос из кармана. Анхель обошел дерево и заглянул в огромное дупло. Он был ловкий мальчишка, поэтому через пару секунд уже сидел внутри просторного дупла. Генри наконец появился из кармана. Глаза Анхеля довольно быстро привыкли к полумраку, и он увидел, как хвост Генри исчез в узкой норе. Через минуту он вернулся, держа в лапах странную вещицу, напоминающую медальон.

– Итак! В умершем дереве не живут даже личинки, что совершенно исключает возможность быть услышанными! – сказал Генри и откашлялся. – Слушай внимательно и не перебивай меня, я не должен упустить ни одной детали. Грядет великая засуха, Анхель! – Анхель удивленно поднял брови и хотел было спросить, что значат слова Генри, но вспомнил его просьбу молчать. – Скорее всего, твой отец не случайно оказался на этом важном симпозиуме, Анхель! Астрономы всего мира экстренно собрались здесь, чтобы за закрытыми дверями обсудить одно странное событие, которое произошло совсем недавно. Звездный коллапс! Не слышал об этом? Конечно нет! Эта информация закрыта для всех, об этом не пишут в газетах и не показывают по телевизору, чтобы не пугать общественность. Ученым строго-настрого запрещено распространяться об этом событии, даже среди своих родственников. Информация, конечно, просочилась в интернет, но спецслужбы всех стран быстро среагировали, и об этом говорят теперь как о некоем оптическом обмане. А случилось то, что астрономы всего мира и те немногие, кому не спалось в ту ночь семь дней назад, наблюдали то, что и во сне не каждому привидится!

– Я видел. Звезды словно сошли с ума, носились по небу, выстраивались в непонятные символы и даже собрались в странное слово «Амарус»! – сказал Анхель и тут же замолк, и Генри внимательно посмотрел в его глаза. При упоминании слова «Амарус» Анхеля охватило странное волнение, и это не укрылось от проницательного взгляда Генри.

– Ты, наверное, заметил, Анхель, что я не совсем обычная крыса, мои сородичи живут не больше двух-трех лет, а я уже топчу эту землю не одно столетие. Так случилось, что несколько веков назад я родился в местечке под названием Вильянуэва де-лос-Инфантес в доме одного обедневшего испанского дворянина. Первое, что я увидел, выбравшись из-под пола, – это полки, уставленные книгами. Звали того сеньора Дон Кихот, – Генри прервал рассказ и посмотрел на расширившиеся от удивления глаза Анхеля.

– Ты знал Дон Кихота?! – не смог сдержаться Анхель.

– Конечно! Мы даже подружились с ним, только вот Росинант, его конь, меня терпеть не мог, все норовил пнуть меня своим старым копытом, когда я пытался полакомиться овсом в его стойле! – важно заявил Генри.

– Я знал, что он не выдумка! – восторженно закричал Анхель, чем вызвал сильное неодобрение Генри, который нахмурился так, что его веки опустились на усы.

– Прости, Генри! Это так неожиданно! – перешел на шепот Анхель. Я привык считать его просто фантазией господина Сервантеса, но это так здорово, что он существовал на самом деле и к тому же был твоим другом! Но как же он стал героем романа?

– Он вел дневник, в котором описывал все свои приключения. А когда он покинул этот бренный мир и его не стало, я ушел из его опустевшего имения. Его дневник я забрал с собой. Я много путешествовал с тех пор и однажды волей случая оказался в Севилье. Я поселился в Королевской тюрьме, там всегда можно было рассчитывать на кусочек хлеба от уставшего от одиночества узника, но больше всего мне нравилось слушать их истории. И поверь мне, будь я человеком, а не крысой, я обязательно написал бы дюжину книг по услышанным от них рассказам. Так вот! – Генри обратил свой взгляд куда-то в далекое прошлое. – В одной из тюремных камер я увидел сеньора Мигеля де Сервантеса. Он был добр ко мне и всегда оставлял кусочек хлеба от своего и так скромного ужина. Я захаживал к нему каждый вечер, и из наших бесед я узнал, что он писатель. Он много говорил о людях и о жизни, и размышления его показались мне очень человечными. Спустя время я узнал, что мой друг должен покинуть тюрьму, и я решил, что именно он должен увековечить память о Дон Кихоте. Я отдал Мигелю его дневник. Как же это было давно, Анхель! – Генри вздохнул и напыжился, распираемый удовольствием от того, что на его пути появился достойный слушатель.

– Но как ты оказался бессмертным, Генри? – Анхель с восторгом смотрел на своего нового знакомого.

– Бессмертным! – как будто пробуя на вкус это слово, произнес Генри. – Многим кажется, что это великий дар, но когда ты вначале теряешь своих родителей, затем братьев, возлюбленную, дальше детей, внуков, и так бесконечно… – голос Генри дрогнул. – Я был вполне себе обычной крысой, пока со мной не приключилась одна странная история. После очередной перепалки с Росинантом, где мне не удалось поживиться овсом, я забрался на плоскую крышу конюшни, чтобы немного побыть одному. Я тогда был еще совсем юным и безрассудным, – Генри тяжело вздохнул, вспомнив свои юные годы. – Маленькое зернышко, совсем крохотное, скорее всего отвалившаяся частичка от большого, упало прямо мне на голову, и я собрался было тут же проглотить его, как большая черная птица ринулась на меня. Она появилась, как мне показалось, ниоткуда и была огромной. Мы сцепились с ней за то самое маленькое зернышко, и я изрядно потрепал ее крылья, – Генри продемонстрировал Анхелю свой поломанный кончик хвоста. – Я мог остаться совсем без него! Все закончилось тем, что мне удалось отбить добычу у птицы, и она скрылась так же внезапно, как и появилась. Я быстро проглотил зернышко, и тут началось что-то странное! По моему телу разлилось тепло, и я тут же свалился и уснул. Мне снился сон, в котором я летел на огромной птице, ее крылья переливались на Солнце всеми цветами радуги, а в клюве она держала зернышко. Я заметил, что его краешек немного отколот, и подумал, что я съел часть именно этого зерна. За птицей летела огромная стая странных существ, и все мы оказались в огромном облаке, где я увидел чудесную страну, совсем не похожую на нашу. Крылья птицы были настолько огромными, что по пути мне удавалось увидеть лишь немногое, а затем мы приземлились в белоснежной долине. Навстречу нам, опираясь на посох, вышел странный старик. Пальцы его рук были неестественно длинными, и я подумал, что именно так должны выглядеть волшебники. Потом зернышко посадили в центре долины, под утесом. Меня никто не замечал, как будто меня и не существовало вовсе, а затем все исчезли и в долину спустилось Солнце. Я услышал голос, который сказал мне, что я стал свидетелем рождения магического дерева в Заоблачности и что мир не всегда здесь будет наполнен светом. Придут времена, когда тьма накроет эту благодатную страну, и тогда понадобится моя помощь, чтобы показать путь мальчику. Только этот мальчик с именем, наполненным бегущими водами, прочтет знамение и сможет вернуть в эти земли мир. Голос сказал, что, когда я встречу его, он не будет обладать магией, но его внутренний мир может оказаться сильнее тьмы, но только при одном условии – он должен открыть его миру. И тут я увидел, как среди белых камней появился росток дерева и поднимается высоко вверх, а его корни спускаются до самой земли. «Это путь, который ты укажешь, когда придет время, а наступит оно, когда даже звезды забудут свое место и Земле будет угрожать великая засуха, так как не станет пастбищ капелек и снежинок на этой земле, будут они вытоптаны тьмой», – продолжил голос, и Солнце исчезло. Больше я ничего не услышал, а когда проснулся, уже стояла ночь. Возле себя я увидел этот медальон и хотел было открыть его, как внутри меня пронеслась не моя мысль: на седьмой день на Луне в ночи свет его сольется со светом звезды, и путь станет видим в полной тьме под землей, через воды поведет его хранитель вод, что назад идет, – Генри выдохнул, наконец закончив свой длинный рассказ. – Кажется, ничего не перепутал. Только сколько я не пытался понять смысл этих слов, так и не понял. Держи, он предназначен для тебя, – Генри вложил медальон в руку Анхеля и настороженно обернулся.