Текст книги "Своя чужая жизнь"

Куда же подевались жильцы этого дома? Спросить об этом было не у кого. Хутор вымер.

Неожиданно Надя услышала шум автомобильного мотора. Ее охватила паника. Вдруг сейчас появится мать и начнет сыпать проклятиями? Надя поспешила к своей машине, но запуталась в зарослях и упала в крапиву. Выбравшись оттуда, женщина увидела перед собой незнакомца.

– Вам помочь? – спросил он.

– Спасибо, не нужно, – ответила Надя и натянуто улыбнулась.

– Я председатель сельского совета, Николай Григорьевич, – представился мужчина.

– Здесь когда-то жили Сизовы. Вы не знаете, где они сейчас?

– Точно вам сказать не могу. Я на председательской должности двенадцать лет, и столько же лет тут никто не живет.

– Может, слышали от кого-нибудь, где они?

– Кажется, здесь произошла какая-то трагедия, а вот что именно – не помню, хоть убейте! Но вы можете проехать в село и расспросить там кого-нибудь из старожилов, – посоветовал он. – Они-то наверняка все знают.

– Спасибо, я подумаю, – сказала Надя.

Мужчина попрощался и уехал. Надя бросила печальный взгляд на дом, где было похоронено ее детство.

Когда она подходила к машине, внезапно налетел порыв сильного ветра. Надя быстро села за руль. Блеснула молния, и загрохотал такой гром, что женщина невольно вздрогнула. Она взглянула последний раз на заросли, и в яркой вспышке молнии ей привиделась мать с пучком крапивы в руках.

– Господи! – испуганно воскликнула Надя.

Она постаралась как можно быстрее покинуть это ужасное место. Вдруг хлынул ливень. Дворники не успевали стирать его косые потоки, и Надя уменьшила скорость. Сейчас она уже ругала себя за то, что разбередила старые раны. Ей пришлось приложить столько усилий, чтобы забыть это место, с которого начались ее несчастья!

Дождь усиливался, и раскаты грома в глухом лесу казались еще громче. Надя дрожала от страха и пережитого волнения. У нее в голове была одна мысль: «Быстрее бы покинуть это жуткое место и выехать на трассу!» «Лексус» вяло, словно откормленная утка, переваливался с боку на бок. Вот и большая лужа, одолеть которую Надя когда-то не смогла. Она с силой нажала на педаль газа, но дождь уже успел напакостить; машина не проскочила лужу с разгона, а лишь недовольно взвыла, и колеса начали пробуксовывать.

– Только не это! – воскликнула в сердцах Надя.

Она вновь и вновь пыталась выбраться из лужи. Казалось, прошлое засасывало ее, не желая отпускать.

– Не выйдет! – закричала женщина, сдала назад и, сделав еще один рывок, наконец освободилась из плена.

Надя с облегчением вздохнула. Только теперь она заметила, что вспотела от волнения. Хотела впустить немного воздуха, но так и не решилась этого сделать, словно боялась, что прошлое проберется к ней через окно автомобиля…

Глава 8

Вера ехала в такси, думая о том, что поступила правильно, не отправившись пешком разыскивать нужную улицу. Она могла бы потерять целый день и так и не найти дом, где живет ее сестра. Вера испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, ее душу наполняла тихая радость от предстоящей встречи, с другой – накатывал страх, что Надя не захочет ее видеть. Много лет Вера считала, что ее сестры нет в живых. У нее в сумочке лежала справка из милиции о том, что Надя пропала без вести, а через три года после ее исчезновения Вере выдали справку о ее смерти. А теперь оказалось, что Надя жива, но за все это время не дала о себе знать. Искала ли она сестру? Захочет ли ее увидеть? И почему Надю не смогла найти милиция? Вера терялась в догадках, и у нее кружилась голова.

– Приехали, – сказал таксист, притормозив у высокого кирпичного забора.

Вера расплатилась с водителем и осмотрелась. Из-за высокого забора нельзя было увидеть, что находится во дворе, но высота дома, сайдинг и металлочерепица свидетельствовали о том, что здесь живут обеспеченные люди. Женщина торопливо перекрестилась и нажала кнопку. Казалось, время остановилось, и Вера чуть не запаниковала, когда услышала за забором чьи-то шаркающие шаги. Щелкнул замок, и в проеме двери появилась уже немолодая пышнотелая женщина.

– Здравствуйте, – робко сказала Вера.

– Добрый день, – ответила женщина, внимательно рассматривая незнакомку. – Вы к кому?

– Я ищу автора этой книги. – И Вера показала фотографию на обложке.

– Хозяйка не принимает почитателей, – важно сказала Ася, решив, что пришла поклонница Надиного таланта.

«Но почему эта женщина так похожа на нашу Надю?» – эта мысль не давала Асе покоя.

– Мне очень нужно ее увидеть, – четко произнося каждое слово, сказала Вера. – Я приехала издалека, чтобы с ней встретиться.

– Вы не ошиблись адресом? – с недоверием спросила Ася.

– Я ищу Надежду Антоновну. Ее девичья фамилия Сизова, а сейчас она Дубровина.

– Видите ли, – сказала Ася, поразмыслив, – имя, отчество и нынешняя фамилия совпадают, а вот девичья – нет.

– Возможно, это… не первое ее замужество?

– Не устраивайте мне допрос, – с раздражением проговорила Ася. – Хозяйки сейчас нет, а впустить в дом незнакомого человека, сами понимаете, я не могу.

– А когда она вернется?

– Сказала, что поздно.

Вера погрустнела. Она могла бы задержаться в городе до вечера, но боялась опоздать на последний автобус, ведь тогда Аленка и Лиля будут за нее волноваться.

– Можно я оставлю вам свой адрес и номер телефона, а вы передадите их Надежде? – спросила Вера.

– Хорошо, – кивнула головой Ася.

Вера достала из сумочки блокнот, что-то написала, оторвала листок и протянула его Асе.

«На аферистку вроде бы не похожа», – подумала домработница и положила листок в карман фартука.

– Я передам его хозяйке, – официальным тоном сказала она и хотела уже закрыть металлическую калитку, но вдруг спохватилась: – А от кого послание?

– Скажете, что от родственницы.

Ася уже пожалела о том, что не пригласила незнакомку в дом и не расспросила ее о Наде, но в этот момент услышала громкие вопли Герасима.

– Извините, – сказала она и поспешила к орущему мужу.

Он размахивал окровавленной рукой. Рядом лежала бензопила. Ася не раздумывая сняла с себя фартук и обмотала им раненую руку.

– Вечно ты куда-нибудь влезешь! – пробормотала она и побежала в дом за бинтом. Обработав рану йодом, Ася забинтовала ее и спохватилась: – У меня же варенье варится!

Женщина вразвалочку подошла к алюминиевой миске, стоявшей на огне, помешала варенье и подложила дров.

– И как ты умудрился пораниться? – спросила она.

Герасим показал, что хотел напилить дров для костра, но нечаянно зацепил зубьями руку.

– Хорошо, что хоть голова цела, – проворчала Ася под нос.

И тут она подумала, что неплохо бы было вернуть незнакомку и поговорить с ней о Наде. Ася отложила деревянную лопатку в сторону и пошла к калитке, но незнакомки уже не было. Домработница решила, что ничего страшного в этом нет. Женщина оставила свой адрес и телефон, и можно будет ей позвонить. Надо только не потерять листок… Ой! Да он же в фартуке, которым она обматывала Герасиму руку!

Ася кинулась искать фартук, но он будто сквозь землю провалился.

– Где фартук? – спросила она мужа, сопровождая свои слова красноречивыми жестами.

Герасим ткнул пальцем в сторону костра.

– Что-о? – с горечью протянула женщина. – Ты его сжег?!

Герасим кивнул.

– Зачем?

– Кровь, – промычал он. – Плохо отстирывается.

– О горе мне, горе! – Ася готова была расплакаться. – И что я теперь буду делать?

Герасим показал на небо, которое быстро заволакивало тучами. Ася сняла с костра миску и отнесла ее на веранду. И как только она это сделала, по крыше глухо забарабанили крупные капли дождя.

– Гроза надвигается, – разговаривала Ася сама с собой. – А нашей Надюши нет. И какой может быть пикник в такую погоду?

Вскоре налетели порывы ветра и загремел гром. Ася вздрогнула. Герасим засмеялся.

– Хорошо тебе, – сказала женщина. – Грозы не слышишь, можно не бояться.

Герасим прочитал слова по ее губам.

– Слышу, – довольно внятно ответил он. – Грозу слышу хорошо.

Ася принялась разливать варенье в банки и вскоре позабыла о визите незнакомки.

Глава 9

Сегодня утром Вениамину позвонил врач и сказал, что нашел для них суррогатную мать. Это была хорошая новость. Оставалось получить согласие Нади и встретиться с кандидаткой.

Вениамин не знал, с какой стороны подойти к жене. Три дня назад она куда-то ездила и затем закрылась в себе, словно улитка в домике. Стала задумчивой и растерянной. Иногда отвечала невпопад, иногда вообще не слышала, когда к ней обращались. Временами до Нади невозможно было достучаться. Легче было поговорить с Герасимом, чем с ней.

Все не решаясь начать разговор, Вениамин уже выпил две чашки крепкого кофе и выкурил три сигареты. Надя сидела за столом, словно изваяние – в одной и той же позе, без движения, молча. Перед ней стояла чашка с остывшим кофе, но она не замечала этого.

– Надюша, – сказал Вениамин, и от звука его голоса у женщины вздрогнули плечи. – У тебя что-то случилось?

– У меня? Нет-нет, все в порядке, – рассеянно сказала она и принялась помешивать ложечкой кофе.

– Ты здорова?

– Вполне.

– А мне кажется, что тебе надо показаться врачу.

– Какому? – На ее лице промелькнула насмешливая улыбка. – Я недавно была у гинеколога.

– Меня беспокоит твое психическое состояние.

– Ты считаешь, что меня надо поместить в сумасшедший дом? – с иронией спросила она, продолжая смотреть в одну точку.

– Зачем ты так? Я считаю, что тебе нужно показаться психотерапевту, – произнес Вениамин как можно мягче.

– Я сделаю все, как ты захочешь, – сказала Надя покорно.

Наверное, она ответила бы так же, предложи он ей спрыгнуть с крыши многоэтажки.

– На сегодня у нас назначена встреча с будущей суррогатной матерью, – выпалил Вениамин и замер в ожидании ответа.

– Если нужно, я буду готова через пять минут, – произнесла Надя и быстро вышла.

Нет, не такую реакцию он хотел бы увидеть. Жена словно делала ему одолжение, а ей самой было безразлично, с кем и когда встречаться. Вениамин ничего не понимал. Самой природой в женщине заложена потребность стать матерью, а Наде было все равно, есть у нее дети или нет.

Доктор уже ждал их. У него в кабинете сидела молодая женщина, пожелавшая стать суррогатной матерью. Пока Вениамин разговаривал с доктором, Надя присела на стуле напротив женщины и стала внимательно ее изучать.

– Познакомьтесь, – сказал доктор, поправив очки на носу, – это Валечка. Она любезно согласилась вам помочь.

– Расскажите немного о себе, – попросил Вениамин.

– Я родилась в селе, – начала женщина. – Первый мой брак был неудачным, и после двух лет совместной жизни мы с мужем разошлись.

– Почему распался ваш брак? – спросила Надя, уставившись на женщину, словно удав на кролика.

– Мы с ним очень разные. – Валя пожала плечами. – Просто не сложилось, и все.

– У вас склочный характер? – Надя смотрела на нее в упор.

– Я бы так не сказала. Но ссоры у нас случались.

– Вы не шли на уступки? – продолжала Надя допрос. – Плохо готовили? Требовали хорошо зарабатывать?

– Я не понимаю, какое отношение мой первый брак имеет к нашему договору? – спросила Валя растерянно.

– Хорошо, проехали. – Надя выдохнула и продолжила: – А что со вторым браком?

– Со вторым мужем мы тоже прожили два года. От этого брака у меня есть сын.

– У вас не сложилось с первым мужем и со вторым. Из этого следует вывод: вы либо беспечная, либо очень глупая.

– Прошу прощения, дамы, – вмешался доктор. – В данной ситуации нас в большей мере должны интересовать наследственность и здоровье будущей матери. Согласны? Так вот, у Валечки растут двое здоровеньких детишек…

– Двое?! – перебила его Надя. – Значит, был и третий брак?

– Третьего не было, – вздохнула Валя. Она опустила глаза и стала теребить сумочку. – Я мать-одиночка.

– Прекрасно! – с иронией воскликнула Надя. – Как я и предполагала, вы безответственный человек. Как вы могли дать жизнь ребенку в неполной семье? Вы хорошо обеспечены?

– Если бы это было так, я бы не решилась на такой шаг, – сказала Валя совсем уж тихо.

– Позвольте заметить, что Валечка – заботливая мать. Она работает на двух работах, чтобы содержать детей, – вставил доктор.

– И кем же вы работаете? – В голосе Нади появилась ирония.

– Официанткой в баре. И еще убираю подъезды.

– У вас нет образования?

– Я окончила среднюю школу. – Женщина была готова вот-вот расплакаться.

– Всего-то?! А позвольте еще один вопрос. У вас в роду были люди с психическими заболеваниями?

– Нет.

– От рака кто-то умер?

– Моя мать.

– А самоубийцы были?

Валя покраснела от волнения. Доктор сказал ей, что главное – это хорошее здоровье, а тут хотят узнать всю подноготную. Женщина тяжело вздохнула и решила говорить правду, а там будь что будет.

– Мой родной брат покончил жизнь самоубийством, – сказала она и опустила глаза.

Похоже, что этим признанием она поставила крест на возможности заработать на собственное жилье.

– Чудесно! – Надя всплеснула руками. – В нашем роду не хватало только самоубийц!

– Заметьте, что эта женщина будет для вас всего лишь инкубатором, а биологический материал предоставите вы и ваш муж, – напомнил доктор Наде.

– Мы подумаем и дадим ответ в ближайшее время, – сухо сказала она и встала. Затем посмотрела на мужа, давая понять, что разговор окончен.

Вениамин догадался, что их с доктором старания сведены на нет. Пока он прощался, Надя уже вышла на улицу и с облегчением вздохнула. Ей совершенно не понравилась эта измученная, робкая женщина. Она никогда не согласится, чтобы эта Валя вынашивала их ребенка.

Всю дорогу домой Вениамин молчал, и это жутко раздражало Надю. Пусть бы говорил что угодно, упрекал ее, ругал, но не сидел надутый, как сыч на плохую погоду.

К разговору о Вале он вернулся только за ужином.

– Надюша, – сказал Вениамин, – зачем ты устроила этот допрос?

– Я должна была узнать о ней все.

– Чего ты от нее хотела? Все, что нам нужно, доктор уже выяснил. Ты считаешь, что так легко найти суррогатную мать? Своим допросом ты перечеркнула наши труды.

– Выходит, мое мнение никого не интересует? – Надя отодвинула от себя тарелку.

– Мне очень важно твое мнение, и я готов его выслушать.

– Эта женщина мне ужасно не понравилась.

– А по-моему, нормальная женщина – труженица и мать.

– Она слишком беспечна. Не думаю, что во время беременности она будет тратить наши деньги на овощи, фрукты и витамины. Скорее всего, она накупит сладостей, игрушек и одежду своим детям.

– Даже если и так, нам не следует ее за это осуждать, – заметил Вениамин.

– А я хочу, чтобы наша так называемая мамаша жила у нас в доме. Хочу следить за ее здоровьем, за питанием, за поведением.

– Тогда пусть живет с нами, – сказал обрадованный Вениамин, – я не буду против. У нас большой дом, места всем хватит!

– И ее дети девять месяцев будут носиться по нашим комнатам? Я этого не вынесу!

– Что ты хочешь? Чего добиваешься? Я тебя не понимаю.

– Главное, что я заметила, – у нее под ногтями грязь.

– Эта женщина много работает и мало зарабатывает. Она не имеет ни возможности, ни времени на то, чтобы делать маникюр.

– Мне не понравились ее руки, – твердо повторила Надя.

– И это повод для отказа?!

– Я еще не приняла окончательного решения, – сказала Надя, вставая из-за стола, – но ее руки мне не нравятся.

И она вышла, грациозно подняв голову.

Вениамин знал, что вовсе не руки явились причиной отказа. Просто Надя искала повод и нашла его.

Глава 10

Вот уже пять дней Вера не находила себе места. Прошла почти неделя с того дня, как она ездила к Наде, но та до сих пор не позвонила.

– А не думаешь ли ты, что та женщина не передала ей твою записку? – спросила Лиля, которая очень сочувствовала подруге.

– Не думаю, – вздохнула Вера. – Я просто дура, которая два десятка лет ждала этой встречи, а до вечера потерпеть не смогла. Мне не надо было уезжать оттуда.

– А ты уверена, что на фотографии твоя сестра?

– Знаешь, Лилечка, сейчас я уже ни в чем не уверена. Возможно, это совпадение, поэтому эта женщина мне и не звонит. И какой же надо быть дурой, чтобы не узнать номер телефона сестры! Тогда бы я не терялась в догадках…

– А у вас с сестрой были хорошие отношения? – спросила Лиля, рассматривая фотографию на обложке книги.

– Мы вместе росли, были очень похожи друг на друга, а вот характеры у нас были разные. Надя была… как бы поточнее сказать… более гордая, строптивая. Когда мать начинала нас ругать, я падала перед ней на колени и сразу же просила прощения. Однажды я нечаянно задела бутылку самогона, и он вылился на пол. Маму это взбесило. Я тут же рухнула на пол и начала целовать ей руки.

Вера замолчала – в горле застрял комок давней обиды. Лиля ее не торопила. Подруга не любила вспоминать свое детство и рассказывала о нем очень редко.

– Этого ей показалось мало, – продолжила Вера, смахнув набежавшую слезу. – Мать заставила меня десять раз проползти вокруг дома на четвереньках, при этом я должна была громко лаять.

– Неужели у нее не было сердца? – вздохнула Лиля.

– Она не любила не только меня. Моя мать ненавидела мир, в котором жила, – с грустью сказала Вера. – Она издевалась надо мной и над Надей, ненавидела отца и соседей, проклинала домашних животных и птиц, которые пели в лесу, деревья, которые роняли осенью листья. Если она что-то и любила, то самогон и «Беломор».

– Как же вы выжили в этом аду?

– Не знаю, – пожала плечами Вера. – Мы просто не знали другой жизни. Помню, как Надя не успела купить матери папиросы, и та отхлестала ее крапивой и поставила на колени в угол, насыпав проса. Моя сестра простояла там до вечера, а потом мать уснула и забыла о ней. Утром Надя стояла в том же положении, а когда поднялась, ее колени превратились в сплошные раны. Но она не плакала и не просила прощения.

– Бедный ребенок!

– Отец был добрым человеком. Я даже не знаю, как его угораздило связаться с этой фурией. Он любил нас с сестрой. Утром заплетал нам косички, кормил яичницей, отправлял в школу, а сам шел на работу. Но больше он все-таки любил Надю. Просто души в ней не чаял! Обращался к нам «мои солнышки», «мои красавицы», а Надю часто называл Найденышем. Отец как зеницу ока берег одну фотографию. Он любил рассказывать нам о том, что его бабушка была графиней и что мы с сестрой на нее похожи. Особенно, по его словам, на нее походила Надя. Отец все повторял: «Ты настоящая графиня». Мне тогда было немного обидно, что он говорил это сестре, а не мне.

– А это правда, что в ваших жилах течет голубая кровь?

– Кто его знает? Но определенное сходство с женщиной на фотографии есть.

– И как же получилось, что вы с сестрой потеряли друг друга?

– После восьмого класса Надя сказала мне, что поедет поступать в техникум, а я должна окончить десятилетку и сдать экзамены в институт. Надя старше меня на двадцать минут и всегда была лидером. Расчет был такой: она окончит техникум, устроится на работу и сможет мне помогать, когда я стану учиться в институте.

Вере тяжело было вспоминать прошлое, и она попросила Лилю приготовить чай. Сделав несколько глотков, почувствовала облегчение и продолжила:

– Первое время после отъезда Нади я не находила себе места. Мне казалось, что исчезла часть меня самой. Сестра приезжала раз в месяц. Каждое ее появление было для меня праздником. Надя привозила мне какой-нибудь подарок: то тушь для ресниц, то губную помаду, то кружевные трусики.

– А где она брала деньги?

– Говорила, что получает стипендию, а еще подрабатывает в общежитии уборщицей. В конце учебного года сестра приехала такая счастливая! Глаза блестят, лицо светится. Я спросила, не влюбилась ли она, но Надя всегда была скрытной.

– И ничего не рассказала даже тебе?

– Ничего! Правда, обронила фразу: «Скоро ты сама обо всем узнаешь». А еще она сообщила, что на все лето устроилась продавать на рынке фрукты и овощи. «Поэтому, – сказала Надя, – осенью я приеду и привезу тебе теплые вещи». В сентябре Надя не приехала, и я уже начала тревожиться. Я поговорила с отцом, и он тайком от матери дал мне денег на дорогу, чтобы я съездила в общежитие к сестре и все разузнала.

– Поездка состоялась? – спросила Лиля.

– Представь себе мое удивление, когда я узнала, что в сентябре Надя не появилась в техникуме! Тогда я стала обходить рынки, расспрашивать продавцов, но все было напрасно. Сестра как сквозь землю провалилась. Дома я все рассказала отцу, и мы решили сообщить об исчезновении Нади матери.

– Ну да, надо же было подать заявление в милицию, – вставила Лиля.

– Мать только посмеялась и сказала отцу: «Вот видишь, к чему привело твое сюсюканье?! Твоя графиня оказалась шалавой!» Отец заплакал и стал настаивать на том, чтобы подать заявление в милицию, но она ответила, что скоро Надя сама явится. И отец побоялся пойти против ее воли. А я каждый день ждала сестру…

Вера отпила уже остывшего чая и продолжила:

– Я никогда не забуду тот день. Была поздняя осень. С утра было сухо, но к вечеру погода резко изменилась. Разыгралась настоящая буря, деревья скрипели от ветра и стучали в стену дома своими ветками. Хлынул дождь. У меня на душе было тревожно, и я рано легла, но не могла уснуть. И вдруг я услышала стук в дверь. Я вскочила, включила свет и распахнула дверь. Передо мной стояла Надя! Она промокла до нитки. В руках у нее была большая сумка. Я очень обрадовалась, кинулась сестре на шею и только тогда заметила, какой большой у нее живот.

– Она была беременна?! – спросила Лиля, расширив глаза от удивления.

– В этом не было никаких сомнений. Скорее всего, Надя была на последнем месяце. И тут появилась мать. «Явление Христа народу! – сказала она и обратилась к отцу: – Полюбуйся на свою пузатую графиню!» Отец тоже стал обнимать Надю и хотел помочь ей занести сумку в дом, но его остановил грубый голос матери: «В этом доме ей не место!» Я смотрела на Надю. Она была такая измученная, усталая, несчастная, что не пожалеть ее было невозможно. «Ну вот, – сказала она виновато, – я приехала домой». «Как приехала, так и уедешь! – закричала мать. – Забирай свои шмотки и дуй к тому, кто тебя обрюхатил». – «Мне некуда ехать», – тихо ответила моя сестра. «Куда она поедет? Ты в своем уме?» – сказал отец.

И тут я решила воспользоваться проверенным способом: рухнула на колени и стала упрашивать мать не выгонять Надю. Но мама еще больше рассвирепела и велела Наде сейчас же убираться из дому. И тогда моя сестра впервые в жизни упала перед ней на колени. Надя плакала, целовала ей ноги и просила прощения. Наверное, в груди у нашей матери действительно не было сердца. Она открыла дверь, выбросила сумку Нади на улицу, а затем вытолкала беременную дочь в спину. Мы с отцом умоляли ее одуматься, все еще не веря, что она на такое способна. Но мать, чувствуя над нами власть, стала еще агрессивнее.

Я схватила курточку и в тапочках выскочила на улицу. Я звала Надю, искала ее в сарае, выбежала на дорогу, но она словно сквозь землю провалилась.

Вера перевела дух и продолжила:

– Это было девятнадцать лет назад.

– Что случилось дальше, можешь не рассказывать, – сказала Лиля. – Я все знаю. Может, еще чайку?

– Давай, – кивнула головой Вера. – Столько лет ее не было… Иногда я думала, что Надя не выжила, ведь ей тогда было всего шестнадцать лет и, судя по всему, она осталась совсем одна. Я просто представить не могу, что она одна делала в такую непогоду в лесу? Куда она пошла? Часто по ночам я представляла, как на нее напали голодные волки или бездомные псы. Я бы на ее месте не выжила, но сестра всегда была сильнее меня.

– Ну что ты говоришь? Ты умница! Сама растишь ребенка, ни на кого не надеешься. Аленка у тебя просто чудо!

– Лиля, как ты думаешь, – Вера не заметила, что кладет в чашку уже четвертую ложечку сахара, – может, Надя на меня обижена?

– Вряд ли. Ты же сделала все, чтобы ей помочь.

– Почему же она мне не звонит?

– Нужно съездить к ней еще раз, – посоветовала подруга.

– Подожду месяц. Если за это время не будет никаких вестей, тогда поеду, – с уверенностью сказала Вера и принялась пить чай.