Текст книги "Согретые солнцем"

– Еще неизвестно, помогут ли ей уколы, – вздохнула Рома.

– Никогда не теряй надежду! – наставительно произнес отец. – Запомни: утратишь веру в лучшее, и оно тебя покинет. Поняла? – Он улыбнулся, и Рома кивнула. – Одного не могу понять: кому помешала собака в вольере? У кого поднялась рука?

– Калитку на ночь мы запираем… – сказала Рома и вдруг догадалась, кто это сделал.

Она еле сдержала себя за завтраком, а когда родители вышли из дому хлопотать в коровнике, Романия подбежала к Ангелине.

– Ты! Это сделала ты! – закричала она, тыча пальцем ей в грудь.

– Что я сделала?!

– Ты отравила Боню!

– Ты совсем того? – Геля покрутила пальцем у виска и отступила на шаг.

Она никогда не видела сестру в такой ярости. Романия наступала на нее, выкрикивая обвинения, и готова была вцепиться ногтями ей в лицо.

– Ты видела? – вмешалась Злата.

– А мне и видеть не надо! – Романия схватила сестру за плечи и, хотя та была выше и сильнее, с такой силой встряхнула ее, что Геля испугалась. – Я уверена, что это ты отравила Боню! Запомни, сестричка: если Боня не выживет или еще раз повторится такое, я знаешь что с тобой сделаю?!

– Чт-то? – запинаясь и отступая, испуганно промычала Геля.

– Я твою рожу подпорчу кислотой! И тогда ты запомнишь на всю жизнь и меня, и Боню! – прошипела ей в лицо Романия.

Злата подошла сзади, осторожно взяла Рому за плечи, отстраняя от сестры. Было видно, что Романия в полном отчаянии и, похоже, не шутит.

– Оставь ее, – тихо попросила Злата.

– Живи, сволочь! – в ярости бросила Рома сестре и отпустила ее плечи.

Затем она передернулась всем телом, освобождаясь из рук Златы.

– Ты закончишь свою жизнь в психушке! – огрызнулась ей вслед Геля.

– Никто из нас не знает, где закончит свою жизнь, – тихо, еле слышно произнесла Романия, выходя из комнаты.

Целую ночь Романия не сомкнула глаз, сидя возле Бони. Когда отец во второй раз вышел во двор и увидел дочь на скамейке возле собаки, он подошел ближе и попросил ее идти спать.

– Нет, папа, я ее не оставлю, – твердо ответила Романия. – Она же меня не бросила в мороз одну, не убежала искать теплое место.

– Но Боне уже лучше.

– Я не хочу быть предательницей, – совсем по– взрослому сказала Романия. – Предательство – это невыносимая боль, это муки и разочарование.

– Откуда тебе это знать? Ты ведь жизни еще не видела, – заметил отец.

– Иногда нужно не только видеть, но и чувствовать, – задумчиво произнесла девушка.

Романия вернулась в дом только после того, как ветеринар осмотрел собаку, сделал ей уколы и ушел, сказав, что отравление было серьезное, но собаке повезло.

– И Ангелине тоже! – сказала Рома, проходя мимо сестры.

Романия легла спать, не выключая ночника. Розовый цветок лампы слабо освещал небольшую комнату, но вполне были видны очертания предметов, штора на окне, дверь, коврик на полу, и Рома не испытывала страха. В детстве ее никогда не закрывали в темном помещении одну, да она почти никогда и не оставалась в одиночестве, но почему-то до сих пор боялась темноты. Почему так, Романия и сама не знала. Этот вопрос она часто задавала себе, но ответа не находила. Рома даже толком не понимала, чего боится, когда вокруг становится темно. Что-то определенное ее не страшило, поэтому Романия сделала вывод, что ее пугает именно сама темнота.

«Но почему? – снова и снова задавала она себе этот вопрос. – Не потому ли, что не видно привычных предметов, которые окружают нас каждый день? К ним привыкаешь, они становятся частью жизни, а с наступлением темноты эта часть из жизни исчезает. Становится страшно потерять то, к чему привык, что любишь и что обязательно должно быть с тобой рядом с наступлением утра».

Еще до появления в ее жизни Бони Романия мечтала завести собаку, чтобы та всегда была рядом с ней, особенно ночью, когда тьма пожирает все видимое. Девочка не раз говорила родителям о своей мечте, но каждый раз слышала категорическое: «Нет!» Однако Роме не хотелось расставаться со своей мечтой, и она знала, что во взрослой самостоятельной жизни ее мечта станет реальностью. А пока ее успокаивал маленький светильник в изголовье на стене. Рядом, в ящике столика, всегда лежали толстая парафиновая свечка и коробка со спичками, на случай отключения света. О веерном отключении электричества население уже давно перестали предупреждать, и свет мог погаснуть в любое время. Тогда на выручку Романии приходил огонек свечи.

Мысли Ромы снова вернулись к Боне. У кого-то поднялась рука дать ей яд. Девушка была уверена, что это дело рук ее сестры Ангелины. Оставалось только добиться ее признания. О раскаянии сестры в содеянном не могло быть и речи – Рома знала, что Геля всегда добивается своего любыми путями, чаще всего подлостью и хитростью.

«А вдруг это не она? – мелькнула мысль. – Если не Геля, то выходит, что я ее обвинила напрасно, и мне будет стыдно. Но как разоблачить Ангелину? Может быть, что-то узнать через Злату? Надежды мало, ведь Злата интуитивно чувствует власть сестры над собой и часто просто ей подыгрывает, подстраивается под нее, чтобы угодить ей и быть на нее похожей, хотя Злата не такая злюка, как Геля».

Романии не спалось. Мысли ее устремились к Ростику. Сейчас она уже не представляла свою дальнейшую судьбу без него. Этому юноше в ее будущем было отведено немаловажное место. Рома знала, что он вошел в ее жизнь навсегда и никакие запреты не смогут их разлучить. Рома задумалась о том, почему Геля до сих пор молчит, хотя прекрасно знает, что она продолжает встречаться с Ростиком.

«Для нее материальное всегда было выше духовного, – пришла к выводу Рома. – Молчит только из-за того, что хочет получить от родителей денежное вознаграждение. Ну и пусть! По крайней мере у нас с Ростиком есть почти три месяца в запасе».

В комнате стало светлее – в окно заглянул молодой месяц, осветил серебром узкое помещение, заставил блестеть волосы девушки. Романии стало спокойнее, и она почувствовала, как сон мягко принимает ее в свои объятия.

«Надо завтра поговорить со Златой, она должна знать, давала ли Геля яд Боне», – такой была последняя мысль Романии перед тем, как она полностью погрузилась в глубокий сон…

На переменке Рома подошла к Злате, протянула ей яблоко:

– Будешь?

Злата оглянулась, нет ли поблизости Гели, и взяла яблоко.

– Спасибо! – сказала она сестре. – Я сегодня забыла взять перекусить, – призналась Злата, откусив от сочного красного бочка.

– Мне тоже эти яблоки нравятся, – сказала Рома, чтобы поддержать разговор. – У них один недостаток – это толстая кожица.

– Угу! – кивнула сестра.

– Злата, ты можешь честно ответить на один вопрос?

– Валяй!

– Это Геля хотела отравить Боню?

– Хотела – еще не значит, что отравила, – уклончиво ответила сестра.

– Я четко поставила вопрос, – твердо сказала Рома.

– Во-первых, ты сама у нее об этом спроси.

– Спрошу, а сейчас я у тебя спрашиваю.

– Я не видела, поэтому сказать точно ничего не могу. Понимаешь? – Злата проглотила очередной кусок яблока. – Во-вторых, я думаю, что это не она сделала. Геля, конечно, не подарок, но отравить животное? Думаю, что не она.

Злата бросила огрызок в корзину для мусора и ушла к своим подругам. Романия поняла, почему сестра так быстро двинулась прочь, – в конце коридора появилась Геля. Рома сама зашагала ей навстречу. Она встала на ее пути и, глядя ей прямо в глаза, уверенно произнесла:

– Только что Злата мне рассказала, как ты отравила мою собаку.

– Что-о-о?! – ухмыльнулась Геля. – Это тебе сказала дурочка-сестричка? Она это видела?

– Говорит, что да.

– Ну, я ей после уроков устрою! Выдерну все патлы до последней волосинки! – пригрозила Геля, и было видно, что она не шутит.

– Остынь! – Рома взяла ее за руки, но сестра высвободилась резким рывком. – Если тронешь Злату, я все расскажу родителям, и тогда никто из нас не получит ни копейки.

– Да иди ты знаешь куда?! Достали обе!

Геля обошла сестру, умышленно зацепив ее плечом, но Рома никак не отреагировала, только чуть заметно улыбнулась.

Каждый день, уходя на свидание с Ростиком, Рома боялась, что оно может стать последним. Было ясно, что обман рано или поздно откроется и родители ужесточат контроль над ней. Она не совсем понимала отца и мать, запретивших ей встречаться с ним. Если бы они поставили условие «хорошо учишься – можешь ходить на свидания, попустила учебу – наложен запрет», то она бы их поняла, но родители были категорически против их встреч. Романию успокаивало лишь то, что осталось немного потерпеть до того дня, когда она покинет родительский дом и избавится от всех запретов. Она хотела спросить отца, почему он не желает их отношений, но решила не трогать эту тему и жить сегодняшним днем.

Романия действительно так влюбилась, что ей казалось: без Ростика она не сможет жить, даже сделать вдох не сумеет, задохнется без него и мгновенно умрет. В школе она ловила на себе его восхищенные взгляды, и от этого по телу расплывалась теплая волна нежности.

– Я тебя люблю, – часто говорил ей Ростик, беззвучно шевеля губами.

– И я тебя люблю! – отвечали губы Романии.

Боясь разоблачения, Рома встречалась с ним не каждый день. Вечер, проведенный без него, становился для девушки невыносимо долгим и тоскливым, как лето без тепла и солнца. При одном воспоминании о Ростике в голове у Романии приятно шумело, кровь согревалась и быстрее бежала по телу, наполняла нежностью каждую его клетку, заставляя сердце трепетать. О том, что ей придется уехать на учебу в город и подолгу не видеться с любимым, Рома предпочитала не думать.

«Счастье – сегодня, а не в будущем», – сказала она себе и наслаждалась им при каждой их встрече.

Также Рома гнала от себя мысль о том, что Ангелина, получив деньги от родителей, в тот же день донесет о ее свиданиях с парнем. В том, что сестра способна на такую подлость, Романия ни капельки не сомневалась, но пока было ее время, и девушка чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она поверила в себя, в то, что ее хромота – не помеха для настоящей любви. Рома перестала завидовать красоте Ангелины и Златы, поняв, что не в ней счастье, а в чувствах и отношениях.

Пришла золотая осенняя пора, когда еще не задождило. Лето ходило по лесам в обнимку с ранней осенью, а октябрь разрисовывал деревья изумительными золотисто-желтыми, оранжевыми, красными и багряными оттенками. Было воскресенье, то единственное в месяц, когда родители разрешали дочерям сходить в клуб – в кино и на танцы. Сестры Романии тайком от родителей пытались сделать губы поярче с помощью помады и слегка подкрашивали тушью ресницы. Мать ругала их за то, что «портят естественную красоту юности», поэтому девчонкам приходилось прятать косметику. Романия ею не пользовалась. Если появлялись карманные деньги, она не тратила их на «французские» тени, но предпочитала купить корм для собаки или побаловать ее сахарной косточкой.

Из дома сестры вышли вместе, демонстрируя родителям свою дружбу, а потом их пути разошлись. Злату ждал сосед Ванька, который недавно вернулся из армии и теперь ухаживал за ней, Ангелина помчалась в клуб – ей обязательно нужно было оказаться в центре внимания, а Романия поспешила к озеру. Ростик уже ждал ее неподалеку от их лодки. На ней все еще цвели бессмертники, виднелись разноцветные головки пушистых астр, разносили над озером свой резковатый запах низкорослые бархатцы. Забыв о хромоте, Романия почти бегом бросилась навстречу Ростику и вмиг очутилась в его нежных объятиях.

– Милая моя, хорошая, любимая, – говорил Ростик, покрывая ее лицо поцелуями.

– Ты… Ты – мой, мой, мой! Самый лучший в мире! – задыхаясь от нахлынувших чувств, повторяла Романия. – Люблю! Люблю и еще миллион раз люблю тебя!

Ростик обнимал девушку, страстно целуя ее в губы и шею, потом расстегнул пуговицы кофточки, обнажил ее маленькую упругую грудь и коснулся губами набухших светлых сосков, похожих на маленькие весенние почки деревьев. Рома откинула голову и прикрыла глаза. Она издала легкий стон удовольствия, когда он поочередно коснулся теплым языком обеих ее грудей. Когда она чувствовала прикосновения к соскам, то кровь приливала к низу живота, вызывая приятное возбуждение.

– Еще, еще, пожалуйста! – прошептала она с жаром, испытывая новые волнующие ощущения во всем теле.

Ростик дарил ей ласки, целуя ее грудь, а рука Романии сама потянулась к его брюкам, коснулась набухшей твердой плоти.

– У меня есть ключ от домика для отдыха, – прошептал он, задыхаясь от возбуждения. – Пойдем туда!

– Я… я боюсь, – прошептала Романия, покрывая его лицо поцелуями.

– Я тебя не обижу, – пообещал Ростик. – Пойдем?

Рома верила ему, а потому согласилась. В деревянном домике было темно, когда они вошли туда.

– Ничего не вижу, – прошептала девушка, не отпуская его руку.

– Сейчас глаза привыкнут к темноте. Может быть, включить свет?

– Нет! Не надо! – поспешно ответила Рома.

Вскоре она увидела две односпальные кровати, сдвинутые вплотную друг к другу и покрытые клетчатым пледом. Юноша привлек к себе Романию и, припав поцелуем к ее губам, повлек за собой на кровать. Охваченные неистовой страстью, они расстегивали одежду, обнажая свои разгоряченные тела. Их руки и губы изучали каждый сантиметр тела возлюбленного, и этот мир существовал только для них двоих. Все исчезло для Ромы: и ссоры с сестрами, и зависть одноклассниц, и запреты родителей. В огромной вселенной остались только двое влюбленных, которые наслаждались друг другом, таяли от прикосновений, и их тела растворялись в нежности.

– Мы всегда будем вместе, – горячо прошептал он.

– Конечно! – соглашалась она.

Его рука, дрожащая от возбуждения, опустила вниз резинку ее трусиков, лаская ей низ живота. Девушка застонала от удовольствия и прикусила губы, чтобы не вскрикнуть. Горячие пальцы парня оказались у нее между ног, стали влажными и коснулись маленького холмика. И кровь хлынула к этому месту, и внутри девушки будто что-то взорвалось, запульсировало, оторвало ее от земли. Рома вскрикнула, испытав незнакомые ощущения, теряя связь с реальностью. Ее рука продолжала ласкать его твердую плоть до тех пор, пока Рома не почувствовала, как содрогнулось все его тело. Ее ладонь стала мокрой и липкой.

– Это?.. – задыхаясь, спросила она.

– Да, это то, что ты подумала, – ответил он, целуя ее горячие пересохшие губы.

Ростик опустил руку между ног девушки и прошептал:

– Ты моя?

– Да… Но не сейчас… Ты же обещал, – напомнила она.

– Как скажешь.

– Ты не обиделся?

– Нет, что ты.

Они долго лежали, успокоившись, обнявшись, прижимаясь разгоряченными телами друг к другу, и мечтали о будущем.

– Отец отправляет меня учиться за границу, – сказал Ростик, поглаживая волосы Романии.

– На кого?

– На экономиста.

– А как же я?

– Ты тоже будешь учиться и ждать меня. Я буду приезжать домой два раза в год.

– Шесть месяцев без тебя? Это же целая вечность! Ты хочешь, чтобы я умерла от тоски?

– Я хочу прожить с тобой одну жизнь на двоих до глубокой старости.

Романия улыбнулась.

– Я что-то смешное сказал?

– Просто хотела представить нас старыми и не смогла, – сказала Рома. – Перед глазами появился какой-то старик с палочкой и седой бородой. Фу!

– Почему именно с бородой? Может быть, я буду без бороды? – шутливо спросил он.

– Мы будем вечно молодыми, – мечтательно произнесла девушка.

– Так не бывает, – возразил Ростик.

– Молодыми душой, а это главное, – серьезно сказала она.

– Да что ты говоришь, моя старушка? – Ростик прижал к себе Рому.

И оба рассмеялись.

Ангелина вышла из дома, чтобы накормить свиней, а Злата подвинулась ближе к Романии. Сестры чистили картофель, сидя на низеньких табуретах вокруг мешка. Злата прислушалась, не вернулась ли Геля, и, убедившись в том, что сестра на улице, вполголоса произнесла:

– Ромашка, ты знаешь, что Геля готовит тебе подлость?

– Тоже мне новость! – хмыкнула Рома. – Первый раз, что ли?

– На этот раз новую. Ты же любишь своего Ростика?

– Во-первых, он не мой, мы просто встречаемся. Во-вторых, при чем здесь Ростик?

– Геля хочет не просто донести родителям о ваших свиданиях, – перешла на шепот Злата.

– Не надо большого ума, чтобы догадаться: твоя любимая сестричка доложит папе и маме о наших встречах. И произойдет это в тот же день, когда она получит свои деньги, – сказала Рома и замерла в раздумьях. – А я ей отдам свое вознаграждение! Как ты думаешь, она пойдет на это? Предложу ей сделку: она получает деньги и молчит еще три месяца!

– Думаю, что Геля не согласится.

– Почему? Для нее нет ничего святого, кроме денег.

– Она вас выследила.

Романия замерла с ножом в руках. Сначала ее обдало холодом, а потом жаром.

– Ты… Ты о чем? – запинаясь от волнения, спросила она.

– Геля следила за вами, – повторила сестра, с опаской бросив взгляд на входную дверь.

– И что? – стараясь подавить волнение, спросила Рома.

– Она слушала под дверью, чем вы там занимаетесь.

– Чем же? – растерянно и глухо произнесла девушка.

– Сама знаешь чем, – шепотом сказала Злата и вновь оглянулась. – Теперь она хочет не только рассказать родителям об этом, но и отвести их туда.

– Зачем? – отрешенно спросила Рома.

– Чтобы вас поймали на горячем! Так что вряд ли Геля согласится взять у тебя деньги. Для нее полный кайф – застать вас за этим делом!

– Ты все это выдумала?

– Ага! Выдумала! – с иронией произнесла Злата. – Откуда мне было знать, что вы в домике на базе отдыха тусуетесь?

– Вот подлая! – сказала Рома, осознав всю опасность своего положения. – Слушай, Злата, а почему это ты решила мне все рассказать? Откуда мне знать, что это Геля, а не ты за нами шпионила? Вы ведь с Гелей не разлей вода всегда были, а теперь ты мне все это рассказала. Может, все-таки выложишь всю правду?

– Не веришь – не надо, – с обидой произнесла девушка и взяла из мешка самую крупную картофелину.

– Допустим, я тебе поверила. Тогда признавайся, что тебя побудило мне все доложить?

– Она без спроса взяла мои новые колготки и порвала их, а когда я это обнаружила, то даже не призналась.

– Хорошие же у меня сестрички, добрые! – усмехнулась Рома. – Одна готова мать родную продать за деньги, а другая продешевила! Цену дружбы измерила в колготках!

– Если честно, то дело не в колготках, хотя мне действительно жаль, – вздохнула сестра, – теперь у меня остались только заштопанные. Как в них в клуб идти?

– Выторгуешь у сестрички новые.

– Понимаешь, Рома, мне не с кем поговорить по душам, – призналась Злата.

– А как же Геля?

– Что ты заладила: «Геля, Геля»? Может быть, я влюбилась!

– В который раз?

– Это уже по-настоящему! – горячо прошептала сестра. – Он… Он самый лучший!

– И кто же это, если не секрет?

– Секрет, но именно тебе я хотела его открыть.

– Очень даже странно! Но я тебя слушаю, Злата.

Та замолчала, о чем-то размышляя. Романия подумала, что ей нелегко начать разговор, и не торопила сестру. Бросив очищенную картофелину в большую алюминиевую кастрюлю с водой, Злата положила нож на стол и взглянула на Рому.

– Это останется между нами? – спросила Злата.

– Конечно.

– Ты видела парня, который переехал в наш поселок и работает киномехаником в клубе?

– Его Ромкой зовут?

– Да. У нас живет его старший брат со своей семьей. Антоновы, знаешь таких?

– Ну да. Муж инвалид, он еле ходит с костылями, а жена его работает продавщицей в хозяйственном магазине. Так этот Роман его родной брат?

– Именно! – взволнованно произнесла Злата. – У нас уже было одно свидание. Вернее, он меня проводил до дома.

– Естественно! Вам же по пути. Но, Злата, мне показалось, что он гораздо старше нас.

– Да! На шесть лет, но это ничего! Мне нравятся парни постарше!

– Он тебя один раз провел, и ты в него уже успела влюбиться? А как же Ванька? Он-то влюблен в тебя по уши!

– Знаю, но сердцу не прикажешь! Я когда впервые его увидела, у меня земля из-под ног ушла! Веришь?

– Верю. Любовь с первого взгляда?

– Именно! У меня в голове никаких мыслей не осталось – только он! Я теряю голову! Что мне делать, Ромашка? Посоветуй, ты ведь имеешь какой-то опыт! – Злата схватила сестру за руку, с мольбой посмотрела ей в глаза.

Романия улыбнулась.

– Если любишь – люби! Не надо давить в себе это чувство, – задумчиво произнесла она. – Кто знает, придет ли еще когда-нибудь любовь. Может, только и будет единственная в жизни.

– Спасибо! – произнесла растроганная Злата.

Скрипнула входная дверь, и вошла Ангелина. Злата сразу же изменилась в лице, напустив на себя безразличие. Она подняла тяжелую кастрюлю и понесла ее к раковине.

– Давай помогу! – бросилась к ней на помощь Рома.

– Не надо! Я сама! – грубовато ответила ей сестра.

Романия снова засомневалась в искренности Златы.

Рома продолжала тайком встречаться с Ростиком. Они были осторожны, но все равно не могли отказаться от свиданий в домике у озера, от того, чтобы наслаждаться взаимными ласками. Они изучали свои тела, дарили нежность, удовлетворяли друг друга в необузданной страсти, когда тело переставало слушаться разума. Оставили только один запрет – на более близкие отношения. Влюбленные подолгу ходили по улицам, запутывая следы, когда им казалось, что по пятам следует вездесущая Ангелина. Только убедившись, что оторвались от преследовательницы, они уединялись. Там, в холодном домике, им было тепло и уютно, там был их маленький тайный мир, куда никто, кроме любопытной луны, не мог проникнуть.

Романия помнила о том, что осталось несколько дней до того, как они все получат от родителей денежное вознаграждение за то, что не ссорились, но ее интересовали не деньги. Нужно было перехитрить, переиграть Ангелину и сделать все возможное, чтобы их с Ростиком не разоблачили и они снова могли приходить в свое тайное гнездышко. Девушка рассказала Ростику о разговоре со Златой. Она считала, что между ними не может быть тайн и в первую очередь они должны полностью доверять друг другу. Ростик, как и Рома, испытывал огромное желание заняться «взрослым» сексом, но он пообещал девушке этого не делать, и она ему доверялась каждый раз, когда шла в деревянный домик. Им приходилось постоянно сдерживать свой безумный порыв раствориться друг в друге, и Романия была готова отдаться ему полностью, но ее сдерживал страх забеременеть. Здравый смысл помогал влюбленным держать себя в руках: они оба понимали, что могут совершить ошибку, а им ведь нужно было сначала выучиться и получить профессию.

Пришел тот день, когда родители похвалили дочерей за то, что они прожили дружно три месяца, ни разу не поссорившись.

– Дочурки, ведь можете же жить дружно? – радостно воскликнул Павел Тихонович. – Три месяца тишины в доме! Это же прекрасно!

«Слышал бы ты, что творилось в ваше отсутствие!» – подумала каждая из дочерей, но промолчала.

– У меня просто нет слов! – поддержала мужа Любовь Валентиновна. – Что я могу сказать? Только пожелать, чтобы вы и дальше жили так же мирно, как эти три месяца!

Отец сдержал свое слово и выдал дочерям конверты с солидными суммами. Девушки поблагодарили его и разошлись по своим комнатам, чтобы обдумать, на что их потратить.

В тот вечер Романия, как обычно, взяла на поводок Боню и сказала, что пойдет с ней прогуляться.

– Иди, дочь, иди! – как-то загадочно произнесла Любовь Валентиновна.

Романия гуляла по улицам, прошлась до магазина, потом вдоль длинного двухэтажного дома – единственного общежития в поселке. Где-то здесь жил Роман – тот, в кого влюбилась Злата. Рома намеренно не оглядывалась, хотя несколько раз ей казалось, что за ней кто-то следует. Нагулявшись, она вернулась домой, сходила в ванную и легла спать.

Несколько дней она не выводила собаку на улицу, а когда все же отправилась, то снова бродила по поселку, но к озеру не приближалась. Так она поступала целый месяц. Романия виделась с Ростиком только в школе – это был их совместный план и, как говорила Рома, «первое испытание временем». Спустя месяц девушка поняла, что слежка прекратилась и они снова могут встретиться в домике у озера.

– Я представляю, как себя чувствовала Ангелина! – смеясь, говорила Рома своему парню. – Уверена, что она каждый раз таскала за собой маму, чтобы доказать свою правоту, а оказалась лгуньей в ее глазах.

– Ура! Наш план сработал! – Ростик радостно обнял девушку. – Теперь мы снова вместе!

– Мы можем сменить домик?

– Зачем?

– Для перестраховки.

– Конечно! Но не сегодня! Я так соскучился по тебе! – Он схватил Рому в объятия и крепко прижал к себе.

– Сумасшедший! Ты меня задушишь! – засмеялась Романия, обвив руками его шею. – Целуй меня! – горячо прошептала она. – Много-много раз! Повторяй, что любишь, – мне это очень важно!

– Люблю! Люблю! Люблю! – разносилось над гладью озера. – И буду любить вечно!

Романия видела, что Злата все чаще общается с ней, а не с Гелей, и знала, почему так происходит. Похоже, Злата впервые по-настоящему влюбилась, но Роман старался ее избегать. Злате было нелегко, и она искала у младшей сестры поддержки, зная, что Ангелина только посмеется над ее душевными муками. Как-то Романия сказала Злате, что ее парень ходит как-то странно.

– Я не замечала, – призналась та.

– Неужели ты не видишь, что походка у него «уточкой»?

– Как это? – изумилась сестра.

– Он при ходьбе переваливается с боку на бок, – пояснила Рома, – и походка у него какая-то неустойчивая.

– Какая разница, как он ходит? Главное, что он мне безумно нравится, и мне все равно, как он ходит, «уточкой» или «гусочкой»! – возмутилась Злата.

– Ты не психуй, а послушай меня, – настаивала Рома. – У него есть старший брат, он инвалид. Я была еще маленькой, когда он мог ходить по улицам, и походка у него была почти такая же.

– Ты хочешь сказать?.. – в глазах Златы заблестели слезы. – Нет! Я в это не верю!

Романия села рядом, обняла сестру за плечи.

– В магазине я случайно услышала разговор о том, что у Романа такое же заболевание, как и у его старшего брата. Это – прогрессирующая мышечная дистрофия.

– И… она не лечится? – дрогнувшим голосом спросила Злата.

– Я не доктор. Просто рассказала, что услышала от людей. Возможно, я бы решила, что это сельские сплетни, но потом присмотрелась к Роману и заметила первые признаки болезни.

– Даже если Рома болен, я все равно не перестану его любить, – тихо произнесла сестра. – Напротив, я буду еще больше стремиться быть с ним вместе.

– Ты сама должна сделать выбор, решить, нужен ли он тебе. А может, придет твое время и ты встретишь здорового парня, – сказала ей Романия.

– Мое время пришло, я его встретила, – упрямо покачала головой Злата. – Не я его выбрала – мое сердце.

– Подумай хорошенько, чтобы потом не сожалеть.

– Сердцу не прикажешь. Банально звучит, но так оно и есть, – вздохнув, сказала Злата. – А как у тебя дела на любовном фронте?

– У нас с Ростиком все нормально, но вот боюсь, что узнают родители и будут запирать меня в комнате.

– Ну и что? Есть окно, через которое можно входить и выходить, – улыбнулась Злата.

– Злата! Да ты прелесть! – радостно воскликнула Романия. – Я бы никогда до такого не додумалась! Даже будет лучше, если меня запрут снаружи в комнате и будут спокойны, что я сплю дома!

– Ты еще с сестричкой будь поосторожнее, – посоветовала Злата. – Она завидует тебе.

– Я это вижу, – согласилась Рома, – и не она одна такая.

– Ростик ей и даром не нужен, но ее изнутри точит зависть, и я уверена, что Геля постарается его у тебя отбить.

– Пусть попробует! – улыбнулась Романия.

– Я тебя предупредила, – сказала сестра и замолчала, увидев Ангелину, которая шла к ним.

Злата заговорщически подмигнула сестре и незаметно для Гели приложила палец к губам.

– Пойдем в дом, – поднимаясь со скамейки, сказала ей Романия.

Романия сама не знала, когда у нее появилось желание иметь облегающее красное платье. Она просто заболела этой навязчивой идеей. Когда выпадало свободное время, она делала в блокноте эскизы. В ее представлении оно было обязательно красным, с кокеткой под грудью, а кроме того коротким, облегающим, подчеркивающим все формы ее тела, чтобы маленькая грудь казалась больше. Ее воображение рисовало это заветное платье из ткани с отливом, а дополнять его должны были красные лакированные туфли на небольшом каблучке. Романии оставалось только определиться с рукавами. Часто к платью своей мечты она добавляла разные рукава: то «крылышками», то совсем короткие, то в три четверти, а то и полной длины. В конце концов Рома решила, что все будет зависеть от ткани.

«Когда появится на руках материал для пошива, тогда пойду к крестной и вместе решим этот вопрос», – подвела итог Романия.

Туфли, о которых мечтала девушка, ей подарили родители на Рождество. Отец с матерью взяли дочерей с собой в райцентр и купили им подарки по их желанию. Ангелина выбрала белые туфли на высоком каблуке, которые нашла в свадебном салоне.

– И куда ты их будешь обувать? – поинтересовалась Любовь Валентиновна у дочери, рассматривая обновку.

– Весной в клуб на танцы, а потом на выпускной вечер, – ответила Ангелина.

– Может быть, и правильное решение, – согласилась мать.

– Лучше бы о поступлении в институт думала, а не о танцах, – беззлобно заметил отец.

Злата выбрала на рынке трикотажное зеленое платье. Длиной до колен, с кожаным пояском, оно красиво облегало ее фигуру, подчеркивая тонкую талию.

– А теперь когда нам ждать очередную обновку? – спросила Ангелина родителей, когда они возвращались домой.

– Конечно же, к Восьмому марта! – ответил отец.

– И снова мы сами будем выбирать себе подарки? – поинтересовалась Злата.

– Мы с отцом решили купить вам по отрезу ткани для платьев, – сказала мать.

– Как хорошо! – обрадовалась Романия. – У нас будет вечер, посвященный Женскому дню! А цвет и ткань какие будут?

– Цвета – на ваш заказ! – объявил отец.

– Тогда это просто замечательно! – воскликнула Романия. – Я уже определилась!

Девушка была так возбуждена, что не заметила хитрый взгляд Гели, которая, посмотрев на сестру, скривилась в ехидной ухмылке.

– Не спеши, Ромашка, – сказал отец. – Время подумать еще есть.

– Снова три месяца ожидания! – вздохнула Ангелина.

– А тебе обновки каждый день подавать надо? – вмешалась в разговор Злата.

– У меня так и будет! – ответила ей Геля. – Может быть, не каждый день, но я не буду ни в чем нуждаться!

– Откуда такая уверенность? – Мать обернулась и взглянула на дочь, сидящую на заднем сиденье машины.

– Я уже говорила, что выйду замуж по расчету за обеспеченного мужчину! – с вызовом произнесла Ангелина.

– Геля, не неси чушь! – недовольным тоном сказал отец. – Тебе нужно думать не о замужестве, а об учебе. Замуж она выйдет! Да еще по расчету и за мужчину! Нет бы сказать «по любви за парня», а то за мужчину. Старика беззубого хочешь подцепить?

– А хотя бы и так!

– Дура! – сказала Злата.

– Этой дуре ты еще позавидуешь! – огрызнулась Ангелина.