Книга: Расколотое небо - Светлана Талан

Я рискнула прочитать книгу Светланы Талан «Расколотое небо» об Украине, в 1930-е годы, про лихие времена, про коллективизацию, и про более страшную беду, ждущую этот прекрасный край, про жителей одного села, Подкопаевка в Луганщине, о том, что с ними было когда-то.

«Это как раз такая история, которую невозможно читать без брома. И именно такая, которую невозможно не читать, которую должен прочесть каждый украинец. Пусть говорят: несвоевременно, достаточно горестей и трагедий, давайте о светлом и оптимистичном. Но это то, что нельзя забывать. То, что нельзя сконденсировать в одну строку в учебнике истории. То, что коренным образом изменило всех нас, даже тех, кого тогда ещё не было и в планах нескольких следующих пятилеток… Отзвуки голода есть в каждом из нас, в каждом потомке тех, кто выжил…»

Это такая история, которая чуть ли не с первых страниц начинает переворачивать душу и трогает за живое. Обычное село, в котором живут совершенно разные люди, с разным уровнем достатка, обычная жизнь, только дата в начале первой главы первой части слегка настораживает и словно просит вспомнить, что было и что будет дальше — «лето 1929 года». Лихолетье — вот первое, что приходит в голову, время перемен, когда уже никогда не будет как раньше, когда всё прежнее, нажитое трудом, потом и кровью будет разрушено, а новое будет построено на обломках старого. Осень 1932 г., у жителей села отобрали хлеб, зерно для посева, яблоки, капусту, свёклу (сахарную), орудия сельского труда. Объясняли просто —

«мы не выполняем норму по сбору хлебозаготовок! Нужно больше! Нужно прижать кулака так, чтобы он пищал…»

Сначала жители добровольно, кто хотел сам, записывались в колхоз, теперь же убегают из колхоза, потому что нечего есть, людей перестали кормить…

Читала, представляла мысленно картину происходящего и понимала с ужасом, что выжить в тех нечеловеческих условиях, в которых оказались герои романа, было практически невозможно. Главное, не просто выжить, а сохранить в себе человечность, не быть зверями, готовыми передраться из-за крупицы еды, а остаться людьми:

«По ночам Варя думала: если бы не было этих страданий, то задумывалась бы она над смыслом жизни? И почему именно сейчас, в критической ситуации, лезут в голову такие мысли? как могло случиться, что люди стали безразличными к жизни?.. Вера омертвела, и смерть охотно занимала жизненное пространство. Большинство людей уже и не пытались искать спасения из безвыходного положения. Они испытывали жуткое безразличие к мукам ближнего. Пришло не только физическое омертвение, но и моральное опустошение, полное равнодушие… Здравый смысл покидал людей, умирали природные инстинкты, с ними терялось человеческое подобие. Люди переставали быть людьми, оставались лишь отупение и одичание. Мир будто вывернули на изнанку, жизнь не приносила радости, часто холодную разрушительную смерть ожидали больше, чем жизнеутверждающее бытие, потому что только смерть могла стать единственным спасением от мук и пыток».

Пришла беда, накрыла чёрными крыльями село, закрыла солнце, и обнажились души людей, являя на свет порой самые ужасные, самые страшные вещи. Лихолетье было в начале, теперь же, автор погружает читателя в «филиал ада на земле». Скупыми, сухими словами, без единого лишнего или ненужного слова рисуя картину бедствия, обрушившегося на Украину, вскользь упоминая Поволжье и Кубань. Можно сказать, что книга несерьёзна, раз в ней всего 352 страницы, не чита большим романам под 500 и более страниц, но иногда в сжатой форме авторам удаётся поместить гораздо больше, чем в большую книгу. Несерьёзна, потому что это не Пушкин, скажем, или Шолохов, или кто-нибудь ещё из классиков. Несерьёзна, потому что это не документальная проза, а художественная книга, читай, автор многое могла и выдумать, написать то, чего и не было. Но в такой небольшой объём автор вместила столько, что оно выбивает почву из-под ног; переносит в страшные дни, словно разделяя привычную жизнь на «до» и «после», жизнь в XXI веке и жизнь в 30-годы XX века. Оно скупыми словами переворачивает душу.

«…Варя вскинула глаза, посмотрела на небо. Издалека донеслось курлыканье журавлей. Варя вспомнила рассказ бабушки о том, что они начинают улетать на Куприяна. Было тринадцатое сентября, Куприянов день. И вдруг она заметила среди бездонной сини неба журавлиный ключ. Большие птицы синевато-серого цвета казались почти белыми на фоне василькового неба. Птицы, выстроившись ключом, летели плавно, делая взмахи крыльев в определённом ритме. Они медленно опускали обрамлённые на концах чёрным сильные крылья и резко поднимали их вверх. Журавли в полёте держали вытянутыми ноги и голову с длинным клювом. И вдруг Варя поняла, что красивые птицы своими клювами, как невидимыми нитями, сшивают расколотое небо. Она почувствовала это сердцем и душой, как учила её Улянида. И с каждым взмахом крыльев затягиваются небесные раны. Они ещё кровили, потому что даже небо не смогло вынести столько боли, какая выпала на долю людей. Измученная земля ещё стонала и принимала тела невинно загубленных людей, деток-ангелочков, но на ней уже колосились пшеницей поля, засеянные теми, кто остался. И сердце Вари постепенно наполнялось живительной силой, жаждой и любовью ко всему живому. Она ещё не ведала, как сложится её жизнь, потому что оставались налоги, хотя и значительно меньшие. Но знала, что земля, словно искупая свою вину перед людьми, отблагодарила щедрым урожаем…»

– И везде такое творится? Есть ли места, где людям лучше живется? – поинтересовался Павел Серафимович. – Я всюду бываю, но не понимаю одной вещи. От вашей Луганщины до России рукой подать. Сколько туда километров? – До первых сел, наверное, шестьдесят или чуть больше, а до городов немного дальше будет, – ответил мужчина. – Там тоже проходит коллективизация, но там люди не голодают. – Правда? – Да! Отовсюду туда пробираются люди из Украины, чтобы обменять вещи на муку и зерно. – И что же везут? – Все, что можно: и теплые кожухи, и мерлушковые шапки, и хромовые сапоги, и вышитые полотенца, и женские цветастые платки. – И привозят муку? – Если не ограбят по дороге, – утвердительно ответил кобзарь. – Только надо быть внимательным, потому что находятся такие, которые в муку добавляют мел, сразу и не заметишь, – предостерег он. – Выходит, если там вдоволь муки, то и правда – не бедствуют. – Конечно! Кто бы отдал хлеб, чтобы остаться с платком? Я только не раскумекаю, почему за несколько десятков километров отсюда нет голодных? – Потому что там уже Россия, – неуверенно ответил Павел Серафимович

Да неужели?! А то, что Россия, которая граничит с Украиной, в 30-е годы тоже подыхала от голода, от автора скрыли? Платки цветные меняли на муку... Ага, как же! Не только украинские бабушки могут рассказать о том страшном времени, но и воронежские, курские, белгородские, кубанские - тоже. И белорусские, и казахские, и поволжские, и северокавказские, и даже уральские с сибирскими. Не до платков им было, не до сапожек с полотенцами! Нельзя переписывать историю в угоду кому бы то ни было. Такие вещи должны оставаться в памяти поколений без изменений, чтобы не допустить подобного в будущем. Что же касается художественной составляющей, то единственный ее плюс - это легкий и приятный язык изложения, хотя здесь не помешало бы добавить немного чисто национального колорита, который так ярко выражен у Гоголя или Шевченко, но напрочь отсутствует у Талан. Хотя о чем это я, нашла, кого сравнивать... В остальном же эта книга - симбиоз Вечного зова, Тихого Дона, Теней, исчезающих в полдень и многих других историко-художественных книг, касающихся данной темы. Увы, но в сравнении с ними Расколотое небо является жалким подобием... Не хочу больше ничего читать у этого автора. Талант - это умение зажечь согревающий огонек там, где он необходим. Плеснуть же порцию горючего на хаотично раскиданные тлеющие угли может любой, здесь ума много не надо.

P.S Поставить меньшую оценку рука не поднимается. Обложка как будто не от этой книги.