Текст книги "Ученье – свет. Только объясните это темным"

Глава 2

Мерный перестук колес. Покачивание вагона, приглушенные голоса уставших от долгого пути пассажиров. И непередаваемая смесь запахов пота, чеснока и технического мазута. Хорошо, что ее секция в плацкартном вагоне далеко от туалета, а кому-то не повезло. Зато сэкономили пару сотен на билетах.

Лежа на верхней полке, Ника смотрела, как за окном проплывают елки и березки. Изредка мелькали обветшалые деревеньки. Полустанки, похожие друг на друга, словно братья-близнецы. Скорый поезд проносился мимо них, делая остановки только в крупных городах. Всего этого она насмотрелась до тошноты. Скорей бы уже добраться.

В стекле, словно в зеркале, отражались ее попутчики. Две тетки заняли нижние полки, заполонив все проходы объемными сумками. На верхней полке устроился муж одной из теток. И когда женщины ложились спать, делал Нике недвусмысленные намеки: мол, какая она хорошенькая и не страшно ли ей путешествовать одной.

Не страшно. Бабушка позаботилась о том, чтобы она рано стала самостоятельной, каждое лето отправляя ее на три месяца во всевозможные санатории и детские спортивные лагеря. Благодаря этому Ника в неполные восемнадцать объездила пол-России, облазила все горы и обошла все степи и леса. Только на Байкале не была и гейзеров Камчатки не видела.

– Вероника, спишь? – окликнула ее тетя Маша, та, что путешествовала одна. Ника для себя прозвала ее купчихой. Полная, веселая. Светлые крашеные волосы испорчены завивкой. Румяное от выпитой водки лицо. Блестящие серые глаза, жизнерадостная улыбка. Замечательная женщина.

– Не-а. – Ника зевнула, потягиваясь.

– Тогда слезай, будем пить чай.

– Сеня. – Тамара Сергеевна постучала снизу по полке мужа. – Ужинать пора.

– Ужинать – это хорошо. – Семен Петрович убрал под подушку подборку «SPEED-инфо», кое-как развернулся на полке и тяжело спрыгнул вниз. – Что тут у нас? – потянул носом, довольно потирая руки.

Прежде чем спуститься, Ника прихватила с третьей, багажной полки пакет со своими продуктами. Обув сандалии, подсела к столу.

– У меня есть рыбные консервы, – предложила она, доставая из пакета банки.

На столе уже исходили паром четыре стакана чая, лежали купленные во время последней остановки жареные цыплята, ломти хлеба, помидоры и огурцы.

– Что за ужин без ста грамм. – Семен Петрович жестом факира извлек из сумки под ногами бутылку водки и четыре стопки и подмигнул Нике: – Будешь?

Жена отвесила ему подзатыльник.

– Не спаивай ребенка, – и уже ей: – Не слушай его. Лучше бери курочку, кушай. А консервы себе оставь. Они тебе во время студенческой жизни еще ой как пригодятся.

Настаивать Ника не стала, но консервы со стола не убрала, зная, что после третьей стопки их обязательно откроют. Так и вышло. Она допивала чай с пряниками, а Семен Петрович уже примеривался с открывалкой к кильке в томатном соусе.

– Спасибо, я поела, – собрав пустые стаканы, Ника встала и отправилась их мыть.

Выстояв у туалета очередь из двух человек, тщательно вымыла посуду, а у выхода столкнулась с Семеном Петровичем, который вышел покурить. Мужчина был уже изрядно пьян и при виде Ники сально улыбнулся:

– Постой, куда же ты спешишь?

– Надо вернуть стаканы проводнице. – Девушка попыталась обойти мужчину, но он с неожиданной силой прижал ее к стене, подталкивая обратно к туалету.

– Подождет твоя проводница. Пойдем, Никочка, я такое покажу.

Ника увернулась от пьяного поцелуя и со всей силы стукнула мужчину ногой туда, куда бить нельзя. Еще бы и носом приложила о колено, да руки стаканами заняты, так что мужику крупно повезло. А то могла со злости и нос сломать.

Мужчина сложился пополам, схватившись за причинное место:

– Дрянь! Ты за это ответишь.

– Я выросла в селе и не с такими кобелями справлялась. – Девушка наклонилась к его уху, звякнув стаканами в железных подстаканниках, и тихонечко шепнула: – Угомонитесь уже, Семен Петрович, или я вашей жене пожалуюсь.

От волнения бешено колотилось сердце. Развернувшись на пятках, Ника хотела убежать, но вдруг остановилась. Желание сойти на первой же станции неожиданно прошло, сменившись пламенем вдохновения помогать всем окружающим.

– А знаете что? – шагнув обратно к медленно выпрямляющемуся мужчине, она улыбнулась. – Давайте-ка я вас от пьянства закодирую. И в жизни начнет везти, и жену счастливой сделаете.

И не успел Семен Петрович опомниться, как девушка со всей дури заехала ему в лоб стаканами, зажатыми в руке. Мужик и съехал по стеночке на пол. Зато заклинание намертво впечаталось в его шестую чакру. Оценив начавшие сразу же происходить изменения в его ауре, Ника довольно улыбнулась:

– Вот теперь все будет хорошо.

Грязно-серая аура светлела прямо на глазах. Разорванные куски медленно соединялись в целый энергетический кокон, энергия перестала утекать в никуда. И чем больше ее будет, тем меньше будет тяга к пагубным привычкам. Конечно, пройдет не один месяц, прежде чем все слои окончательно очистятся. Главное, чтобы Семен Петрович не сорвался, не запил. И для закрепления эффекта… Ника оглянулась по сторонам. Никому не было до них дела. Вот и хорошо. Меньше свидетелей – больше шансов, что ее не будут отвлекать и все получится. Присев на корточки, девушка поставила стаканы на пол и положила ладони на лоб Семена Петровича. От рук сразу разлилось тепло. Мужчина бессознательно улыбнулся, сполз по стенке еще ниже и вдруг оглушительно захрапел.

От неожиданности она вздрогнула, а потом улыбнулась.

Открылась дверь в тамбур.

– Девушка, что тут у вас? Перегородили всю дорогу.

Ника подняла взгляд. Над ней стоял мужчина, рвущийся в туалет.

– Человеку плохо. Вы не поможете?

– Конечно-конечно. – Мужчина засуетился, кликнул ближайших пассажиров, и вместе они оттащили Семена Петровича обратно к жене и уложили на полку дальше спать.

– Огромное вам спасибо. – Женщина принялась причитать о том, как надоел ей этот пьяница, и одновременно благодарить мужчин за помощь. Причем ее благодарность выражалась бутылкой водки, всученной спасителям чуть ли не силком.

Ника только покачала головой и пошла отдавать стаканы проводнице. С такой женой долго трезвенником мужчина не проживет.

Зато на этом инцидент с приставаниями был исчерпан, и до конца пути Семен Петрович ни разу не потянулся к рюмке, хотя женщины продолжали пить. Пару раз она ловила на себе испуганные взгляды. Мужчина понимал, что с ним что-то происходит, но не знал, как объяснить жене внезапно пропавшую тягу к алкоголю. Ника делала вид, что она тут ни при чем, и тихо посмеивалась в подушку, когда Тамара Сергеевна, положив пухлую ладонь мужу на лоб, интересовалась, не заболел ли ее Сенечка.

В N прибывали ночью. Проводница включила свет в вагоне и стала будить пассажиров за час до остановки. Сонно зевая, Ника сдала постельное белье, скатала матрац и подняла полку. Сумки она собрала вечером и, словно Незнайка, легла спать одетой.

– Бог мой, Ника, зачем ты тащишь с собой игрушку? – Тамара Сергеевна от удивления на время прекратила трамбовать в пакет последние вещи, когда Ника, пользуясь отсутствием тети Маши, извлекла из-под ее полки огромную плюшевую собаку.

– Это пес Барбос. – Она помахала женщине мягкой лапой. – Барбос, познакомься с Тамарой Сергеевной. – Девушка рассмеялась, увидев до крайности изумленный взгляд женщины, вздохнула и заговорила уже серьезно: – Мне его бабушка подарила. И я, чтобы не скучать по ней, взяла его с собой. Разве он не прелесть?

– Какой-то он… – Тамара Сергеевна не могла подобрать слов, чтобы описать косматое чудо с репьями, застрявшими в шерсти. Видимо, в ее понятии игрушкой мог быть только розовый слон или какие-нибудь куклы в бальных платьях, а не такие вот… Барбосы. – Ну… Глаза у него добрые.

Ника кивнула и, зажав псину под мышкой и взвалив сумки на плечо, потопала в тамбур, чтобы первой покинуть поезд. За два дня она свыклась с мыслью, что прошлого не вернуть, и ей не терпелось вступить в новую, взрослую жизнь. Вот только, похоже, надо было надеть спортивный костюм и кроссовки, а не маечку, шорты и кеды на тоненький носок. Она совсем упустила из виду, что в другом регионе будут другие ночи: не жаркие, наполненные ароматом мяты, цветов и спеющих абрикосов, а промозглые и холодные. И, кажется, на улице идет дождь. Протерев запотевшее окно, за которым проплывал светящийся редкими огнями огромный город, Ника убедилась, что так и есть. По стеклу стучал дождь. На мокром асфальте отражался свет уличных фонарей, и только изредка проезжающие машины подтверждали, что город не вымер и ждет утра, чтобы погрузиться в суету, так отличающуюся от размеренной жизни затерявшегося на просторах степи села.

Постепенно тамбур наполнился людьми, заставился сумками, коробками. Кто-то даже вез с собой лыжи. Несмотря на протесты женщин, мужчины курили. Одна молодая пара пыталась успокоить хныкающего малыша, не желающего просыпаться и норовящего досмотреть сон на плече у мамы.

– Посторонитесь. – Проводница протиснулась сквозь людей. Перед ней раздвинули чемоданы, и она, открыв дверь и держа в руке флажок, выглянула наружу. Поезд подходил к станции.

Холодный ветер, пробравшийся в тамбур, заставил после тепла неуютно ежиться. Малыш заплакал. Юная мама стала качать его, пытаясь успокоить, пока муж искал среди многочисленных вещей зонт. На вокзале объявили о прибытии их поезда. Народ зашевелился, толкая друг друга сумками. Наконец поезд остановился, и проводница первой спрыгнула на перрон.

Ника еле протиснулась с сумками и Барбосом в узкую дверь и сразу же наступила в лужу. Матерчатые кеды промокли. По голым плечам и рукам потекли ледяные капли дождя, и, вжав голову в плечи, она рванула в здание вокзала. Гулким эхом диспетчер объявляла о прибывающих и отходящих поездах. Народ толпился, суетился, кто-то дремал в зале ожидания. Пахло шаурмой, кофе и жареными пирожками. В круглосуточных ларьках торговали всякой ерундой, которая могла пригодиться в дороге. Ника просто потерялась во всей этой толпе и, выйдя в город, облегченно перевела дух. Хоть и шел дождь, но все не так шумно. Признаться, она слишком устала от людей за эти дни.

Выбрав первое попавшееся такси, назвала водителю адрес и всю дорогу до дома смотрела на проносящиеся мимо дома.

– Впервые в N? – Таксист с добродушной улыбкой поглядывал на нее через зеркало заднего вида.

– Да. – Ника сильней обняла плюшевого Барбоса, чтобы хоть капельку согреться. Надо будет пересмотреть весь гардероб. Если здесь так холодно летом, то что же будет зимой?

– Поступать?

Она кивнула. Мужчина улыбнулся еще шире:

– Уже знаешь куда? Или куда по баллам возьмут?

– В архитектурный.

– Серьезно. – Таксист одобрительно хмыкнул. – У моего кума пацан перешел на третий курс. Жалуется, что учиться трудно.

Настал ее черед хмыкать:

– Я трудностей не боюсь.

– Оно и видно. Приехать одной в такую даль. Или у тебя здесь родственники?

Ника не ответила. Она спала. Проснулась от толчка, когда машина остановилась во дворе возле высокого дома. Свет фар выхватил из темноты мокрые стволы деревьев, лавочки, кусты и беседку у подъезда.

– Приехали.

– Спасибо, – изо всех сил подавляя зевоту, Ника расплатилась с таксистом, удивившись астрономической сумме. За такие деньги она бы дома всю ночь каталась между районом и селом. Забрала вещи и Барбоса и осталась стоять под дождем, пока таксист, мигнув ей на прощанье фарами, не скрылся в тоннеле, ведущем на оживленную проезжую часть.

Девушка поднялась на две ступеньки к дверям подъезда и столкнулась с первой проблемой. Ключи от квартиры у нее имелись, но пока ее родители были в разъездах, соседи установили домофон. Трезвонить им в пять утра, чтобы пустили ее домой, Ника не рискнула. Вместо этого оглянулась, нет ли кого. Хотя кому охота ночью гулять по такой погоде? Но все равно, город не село, мало ли кому в такой час не спится. Вокруг лишь шелестел дождь. Положив руку на панель домофона, Ника шепнула слово, отпирающее замок, и вздрогнула от испуга, когда в ночной тиши громко запиликало, возвещая, что дверь открыта.

Пришлось протискиваться с сумками во все время норовящую закрыться дверь. И кто придумал такую систему? Нельзя было сделать что-нибудь попроще… Вздохнув, Ника попыталась расслабиться. Это все усталость и недосып. Утром все будет видеться совершенно по-другому.

В подъезде горел тусклый свет. Полуразрушенная от старости лестница вела наверх. Ника сверилась с адресом на бумажке. Квартира номер шесть. Если их по четыре на площадке, значит, ей на второй этаж. Дойдя до высокой двустворчатой деревянной двери со старой облупившейся зеленой краской, сгрузила вещи на пол и минуту стояла с ключом в руках. Она не знала, что у мамы с папой есть квартира в городе. И понятия не имела, что ее там ждет. Вставив ключ в замок, осторожно провернула. Еще осторожней открыла дверь, взяла вещи, вошла в длинный коридор и захлопнула дверь ногой. Щелкнул автоматический замок, и Ника осталась стоять в кромешной тьме.

Постепенно глаза привыкли, вычертив в темноте распахнутые межкомнатные двери. Похоже, дом находится в самом центре. От него веяло стариной, затхлостью, пылью и древней силой. Никто другой не почувствовал бы этого, но Ника безошибочно определила, что когда-то очень давно, еще до того, как квартиру купили ее родители, здесь проживала могущественная колдунья. Она ощущала ее силу, наполняющую пол, стены и даже потолок и образующую своего рода защитный кокон, тогда как присутствие мамы с папой воспринималось как едва заметная нить. Они были здесь с посредником всего один раз. Договор купли-продажи подписали в регистрационной палате и больше никогда сюда не приходили.

– Они купили ее для меня. – Осознание столь простого факта потрясло. Ника и предположить не могла ничего подобного – бабушка не особо распространялась о делах родителей.

Годами копившаяся пыль забилась в нос, и девушка громко чихнула. Наваждение ушло. Почесав нос, Ника оставила сумки у стены и принялась шарить по стенам в поисках выключателей. Нашла один, пощелкала, но свет так и не зажегся. Похоже, нет электричества.

Она уже вполне освоилась в темноте. Полумрака хватало, чтобы обследовать новое жилище. Пятикомнатная квартира, в прошлом коммунальная, но со временем полностью выкупленная и подвергшаяся кое-какому ремонту, располагалась в старинном, судя по высоким потолкам и межкомнатным дверям, дореволюционном доме. Мебели нет. Зато есть допотопная печка, ржавая раковина на кухне и сантехника в туалете. Вода и газ отключены.

Зато из окон открывался потрясающий вид на одну из центральных улиц. Вдоль нее – набережная. Широкая река, несущая свои воды в морской залив. Разводной мост, а на другом берегу – старинная крепость, о которой Ника читала только в книжках.

– Барбос, иди сюда, – кликнула она собаку.

Игрушка, оставленная в коридоре на полу, вздрогнула и ожила. Пес вскочил на лапы, встряхнулся и потрусил к хозяйке, цокая когтями по паркету. Ткнулся лобастой головой ей в руку. Ника присела на корточки, от души тиская собаку:

– Ты мой хороший. Ты моя умница.

Пес от радости вилял хвостом и все норовил лизнуть ее в лицо.

– Фу, Барбос. Пойдем, тебя надо выгулять. Заодно посмотрим, есть ли где поблизости круглосуточный магазин.

Переодевшись в джинсы, куртку и кроссовки, Ника прицепила к ошейнику собаки поводок, заперла дверь и направилась на улицу.

Все так же шел дождь. На улице светлело. Из подъезда напротив вышел мужчина и бегом направился к машине. Мигнула выключенная сигнализация. Хлопнула дверь, завелся мотор. Ника вошла в тоннель под домом и почти вжалась в стену, придерживая рвущегося побегать Барбоса. Не хватало, чтобы их задавили. Черный «мерседес» проехал мимо и тут же растворился во все увеличивающемся потоке автомобилей. По тротуару спешили к автобусной остановке редкие прохожие, пряча под зонтиком зевки. Улучив момент, Ника перебежала дорогу. Спустилась с набережной к реке и спустила с поводка Барбоса. Пес от радости трижды промчался по берегу туда-сюда, пока хозяйка дрожала от холода и мокла под дождем, и, сделав свои дела, вернулся.

Магазин обнаружился за три квартала от дома. Ника успела позавидовать собаке и пожалеть, что не последовала ее примеру. Купила две пятилитровые бутыли воды, пачку печенья и пару пакетиков быстрорастворимого кофе с сахаром и сливками и чуть ли не бегом затрусила домой.

В этот раз не пришлось взламывать замок на домофоне. Женщина средних лет, в плаще, держа наготове зонт, как раз выходила из подъезда.

– Подождите. – Ника схватилась за дверную ручку. – Спасибо.

Женщина удивилась. На миг остановилась, видимо, хотела поинтересоваться, кто она такая. Но Ника, проскочив мимо, взбежала по ступеням и скрылась за лестничным пролетом. Потом она обязательно перезнакомится со всеми соседями, а сейчас хотелось только одного: завернуться в пальто и завалиться спать прямо на паркете. А кофе можно выпить и потом.

Утром никакой посуды в доме не обнаружилось. Пришлось запивать печенье холодной водой прямо из бутыли. Эх, сейчас бы кофе и бабушкиных пирожков с капустой… Шмыгнув носом от не к месту накативших воспоминаний, Ника закрыла пробку и уже внимательней присмотрелась к новому месту жительства.

При свете дня квартира не выглядела такой убитой, как показалось ранним утром. Конечно, ремонт требовался, но были вещи поважней обоев и побелки. Итак, с чего начать? Бабушка приучила ее решать проблемы постепенно. Поэтому первым делом девушка внесла вещи из коридора в комнату и провела ревизию того, что у нее имелось. Вывалила из маленькой сумки на пол всю наличность. Достала блокнот, карандаш и все пересчитала.

– М-да-а-а, не густо.

С одной стороны, казалось, что денег очень много, а на самом деле, если не покупать ничего лишнего – имеется в виду, мебель в квартиру, заплатить сразу за шесть лет обучения в университете и разумно тратить, их хватит на пару лет. А дальше что?

– Что-что? Ведьма я или кто? Заработаю.

Открыв сумку с вещами, Ника тоже вытряхнула их на пол. Бабушка положила только то, что влезло, но не все вещи, что у нее были. Кое-что придется докупить. Вот и непредвиденные траты.

Барбос нашел место у окна, приподнял ухо и прислушивался к тому, как хозяйка недовольно бормочет себе под нос. На приглашение пойти гулять встал лапами на подоконник, глянул в окно, по которому до сих пор барабанил дождь, и улегся обратно.

– Ну и ладно. – Ника махнула на него рукой, надела джинсы, футболку, кофту на молнии с капюшоном и, заперев дверь, остановилась на площадке. Конечно, можно обойтись без ключа к замку на подъездной двери. Но однажды кто-нибудь заметит, что его у нее нет, и тогда не избежать ненужных вопросов.

Постучала к одним соседям, потом к другим. Никто не ответил. Только занесла руку, чтобы постучать в восьмую квартиру, как дверь на цепочке приоткрылась и в щелку выглянула старушка.

– Чего шумишь? Если что продавать, то иди отсюда. Нам ничего не надо.

– Я ваша новая соседка из шестой квартиры. – Ника поспешила представиться, пока старушка не захлопнула дверь перед ее носом: – Вероника Селезнева, – увидев, что соседка сняла цепочку и приоткрыла дверь шире, девушка приободрилась. – Не подскажете, где можно взять ключ от домофона?

– Давно тут никто не жил. – Женщина оказалась не такой старой, как показалось вначале. Просто в мешковатом халате и слегка растрепанная. Лицо морщинистое, еще хранящее следы былой красоты. Глаза выцвели, став почти белыми. Тонкие губы, химическая завивка на коротких волосах причудливого фиолетового оттенка. – Как, говоришь, тебя зовут?

Ника была уверена, что старушка прекрасно расслышала ее имя, но решила не вредничать и представилась еще раз.

– Вероника Селезнева. – Она силой подавила внезапное желание добавить: «Ваша светлость». Осознав, что чуть не ляпнула, внимательней присмотрелась к «старушке», а то знала она одну такую «бабушку» и ее друга «дедушку». Неужели та самая колдунья?

– А ты не смотри. Заходи, чаю выпьем. Надька позвонила, сказала, что ты едешь, так я все глаза проглядела. – Старушка улыбнулась: – Заходи-заходи, чего встала? Или думала, тебя оставят без присмотра?

Ника шагнула в коридор чужой квартиры, осматривая старинную мебель красного дерева и обитые китайским шелком стены. Старушка пошаркала на кухню по мозаичному паркету и засуетилась у плиты, ставя начищенный до блеска медный чайник на газ.

Кухня такая же большая, как и у нее в квартире. Старинный, как и вся обстановка, гарнитур, антикварный круглый стол, четыре стула на изогнутых ножках. На столе – белоснежная скатерть. Вазочка с печеньем и конфетами. На окнах – невесомые занавески и отодвинутая на одну сторону подвязанная шнуром с кистью тяжелая портьера.

– Достань из буфета чашки. – Старушка оглянулась, когда Ника не двинулась с места. – Я не представилась?

– Нет.

– Зови меня бабушка Настасья. И посуду достань. Чайник уже вскипел.

Ника больше не верила во всяких «бабушек», но чашки достала. Вместе с блюдцами. Еще заварочный чайник и маленькую вазочку с рафинадом. Посуда была из тончайшего белоснежного фарфора без всяких украшений. Девушка даже представить боялась, сколько все это может стоить. Понимала, что зависть – плохое чувство, но ничего не могла с собой поделать. В доме у бабушки Настасьи было красиво и очень уютно, ей до такого свою квартиру красить и красить. И работать лет двести, чтобы накопить, при нынешних-то зарплатах, на такую посуду и обстановку.

Хозяйка тем временем достала банку с чаем, засыпала в чайник две ложки с горкой и залила кипятком.

– Не стой, садись. Пока заваривается, как раз и поговорим. А то знаю я вас, молодых. Ни минуты на месте не сидите, все спешите куда-то.

Ника села. С одной стороны, она не боялась странной соседки. С другой – чувствовала себя под ее взглядом очень неуютно. Бабушка Настасья устроилась напротив, сложив сухие морщинистые руки перед собой.

– Слышала я о том, что ты учудила. Нехорошо. Хотя намерения похвальны.

– Вам бабушка рассказала?

Женщина разлила по чашкам ароматный чай, добавила себе два куска сахара и взялась мешать ложечкой, позвякивая по фарфоровым стенкам. На ее вопрос только улыбнулась:

– Кондрат проболтался.

– Иван Кондратьевич? – Ника уже ничему не удивлялась. Похоже, все магическое сообщество наслышано о ее «подвигах». Чувствуя, что краснеет, девушка схватила чашку и спряталась за ней, дуя на кипяток, чтобы чай остывал быстрее.

Соседка рассмеялась:

– Это для тебя он дед Иван. А на самом деле его Кондратием зовут. Меняет имя туда-сюда, чтобы не путаться.

– Разве можно забыть, как тебя зовут? – стянув из вазочки сушку, Ника сунула ее в чай, чтобы размякла.

– А ты поживи триста лет, навыдумывай себе имен, посмотрю, как не запутаешься. Но… не об этом сейчас разговор. Уже надумала, что будешь делать?

– Пойду учиться. Денег на хороший университет хватит. А потом работать.

– Вот и умница. – Женщина встала, опять открыла буфет, ища в нем что-то. Зазвенели переставляемые хрустальные бокалы. Посыпались монеты. – Куда же я его дела? Ах, вот он.

Ника привстала посмотреть. Оказывается, ее соседка хранила запасные ключи в салатнике. Впрочем, так многие делали.

– Вот, возьми. Знала, что однажды явишься, и заказала лишний, – перед Никой на стол лег ключ от домофона. – Куда сегодня планировала пойти?

– Надо подключить свет, газ и воду. Потом купить что-нибудь из посуды. И по хозяйству. Ничего ведь нет.

– Карту города, как обычно это делают приезжие, не покупай, – посоветовала ей соседка. – Тренируй пространственную магию. А я до вечера посмотрю, что из моих книжек дать тебе почитать. Уже можно.

– Но разве мне еще надо учиться? – Ника удивилась. Она-то считала, что, зазубрив пять томов уложений жизни магического сообщества и в совершенстве освоив двенадцать томов заклинаний, знает все, что только можно. И все, что ей остается, – это накапливать опыт и следить, чтобы не выходить за рамки. А оно вон как получается.

Женщина рассмеялась:

– Что ты. То, чему тебя учила Надежда, – только начало. Самое интересное впереди. И, как сказал один философ, нет предела совершенству. – Она встала, и Ника была вынуждена встать следом. – Заходи вечерком на чай. Поболтаем. Давно я никого из своих не видела. Вдруг что интересное покажу?

Решив начать с хозяйственных вопросов, Ника столкнулась с серьезной проблемой. У нее было свидетельство о собственности на квартиру, нашла на дне сумки среди прочих документов. Но девушке еще не исполнилось восемнадцати, поэтому коммунальные службы отказывались подписывать с ней договор и, соответственно, подключать свет, газ и воду.

Выйдя из отделения Горгаза, Ника сунула руки в карманы кофты и подняла лицо к небу. Дождь лишь слегка накрапывал. Потоки машин проносились мимо, заставляя ее морщиться от выхлопных газов. Люди заполонили тротуары, проходили мимо, не обращая внимания на одиноко стоящую девушку. Витрины кафе и магазинов, щедро разукрашенные рекламой, не манили. Хотелось бабушкиной стряпни. Борща со сметаной или просто жареной картошки на сале с луком.

Поняв, что зверски проголодалась, Ника дала себе установку найти недорогой магазин поблизости от дома. И еще надо накормить и выгулять Барбоса, иначе он все двери погрызет. И посоветоваться с бабушкой Настасьей. Положим, без воды и газа она проживет. Хорошо хоть слив работает, а чай можно пить холодным или магией подогреть. Вместо электричества есть свечи. Но такая же загвоздка возникнет и при поступлении в университет. Ей исполнится восемнадцать в сентябре, когда занятия уже начнутся. До тех пор договор с ней никто не заключит и денег за обучение не примет.

Прикрыв глаза, она провела первую настройку по сторонам света. Потом вторую, более детальную, привязав к земле места, где успела побывать. В мыслях выстраивалась трехмерная голографическая карта города, где Ника красными точками отмечала нужные ей места. Желтым цветом обозначила бабушку Настасью. Себя она всегда изображала светящейся синей точкой. Оценив пройденное за день расстояние, удивилась. Ничего себе она удалилась от дома. Чтобы до вечера вернуться, придется часть пути проехать на метро.

Очередной толчок в плечо заставил ее очнуться и отойти немного в сторону, чтобы не мешать прохожим. Один недостаток у работы на местности – пока составляешь мысленную карту, на время теряешь связь с реальностью.

Ближайшую станцию метро Ника нашла по подземным пустотам под ногами. Люди не чувствовали вибрации, а она четко ощущала, как внизу движутся поезда. Очень странное чувство, будто еще шаг – и провалишься в пропасть, хотя под ногами твердый асфальт. Чуть приглушив восприятие, девушка уже через пять минут вышла к входу в метро. Купила билет, прошла вместе с толпой через турникет и ступила на эскалатор. По станции подземки гуляло эхо, унося под высокий свод людские голоса. Из тоннелей тянуло холодом, пахло сыростью и мазутом. Слышался грохот подъезжающей электрички. Ника выбрала нужное направление и, двигаясь в толпе, встала в ожидании поезда, а когда он прибыл, чуть не запаниковала, когда ее сдавили со всех сторон и буквально внесли в вагон.

– Осторожно! Двери закрываются!

Лязгнули закрывшиеся двери. Поезд тронулся, и народ стал распределяться по вагону. Встав у окна, Ника рассматривала отражения людей в стекле.

Странные они. Слушают музыку, заткнув в уши наушники от плеера. Читают. Думают о чем-то своем. Какой-то парень вообще спит, сдвинув кепку на глаза. Студент, наверное. И никто ни с кем не разговаривает. Девушке это казалось диким. В селе, где жителей полтысячи, она всех знала в лицо и половину – по имени-отчеству. Невозможно пройти по улице, не поприветствовав соседей, не пожелав здоровья или доброго дня. А тут многомиллионный город. Огромное количество людей, и при этом каждый чувствует себя одиноким и порой никому не нужным. Как же так?

– Станция «Приморская»! – донесся из динамика женский голос. В окна ударил свет, когда поезд въехал на очередную станцию. Заскрежетали тормоза. Народ зашевелился. Из открывшихся дверей внутрь ворвался шум и гам.

Люди потоком хлынули из вагона. Новые пассажиры спешили занять освободившиеся места. Ника переместилась в уголок, чтобы ее лишний раз не толкали. Ехать еще три остановки, и она решила потратить время на внесение в ментальную матрицу города новых ориентиров. В объемной модели заняли свое место станции метро. Подземные перекрестки соединились темными полосами тоннелей и переходов. Кропотливая работа, требующая хорошей памяти, пространственного воображения и сосредоточенности, чтобы довести плетение карты до абсолютной точности. Поэтому девушка не стразу поняла, что за ней следят. Это все приглушенное восприятие. Не ослабь она его, давно бы почувствовала навязчивый тяжелый взгляд. Незаметно осмотревшись, Ника не увидела никого подозрительного. Но чувство слежки никуда не ушло. Двое. Один – с тяжелой энергией, значит, надо искать мужчину с хорошо развитым физическим телом. Или полный, или качок. Второй – интеллектуал. Ощущался как невысокого роста парень с грязно-серой энергией зависти и корысти. Что им от нее надо?

Ответ пришел сам собой – квартира. А это значит, что следят за ней давно.

– Вот черт! – Ника дернулась бежать, но усилием воли заставила себя стоять на месте. В поезде и метро от них не скрыться. А вот оказавшись на поверхности… Девушка скрыла улыбку, опустив лицо. Не повезло им повстречаться с ведьмой, для которой отвести глаза и исчезнуть на самом видном месте – пара пустяков.

Мысленно добавила к списку покупок еще несколько пунктов. Придется позаботиться о безопасности своего жилища. Жаль, в городах не живут домовые. Может, стоит съездить в одну из тех полуразрушенных деревень, коих так много в центральной части России? И поискать домового там? Вдруг кто согласится переехать к ней в квартиру?

Бабушка Настасья встречала ее на лестничной площадке:

– Заходи, разговор есть.

– Сейчас, только сумки домой занесу, – тяжело дыша, Ника поставила огромные пакеты с покупками у ног и полезла в рюкзак за ключами.

– Потом занесешь.

Тон ведьмы не предполагал возражений. Ника послушно подхватила пакеты, сгрузила их в коридоре и пошла за соседкой к ней на кухню. Что случилось, спрашивать не стала. Уже догадалась, что ее трюк с отводом глаз не удался. Скорей всего, у ее преследователей уже имелся точный адрес ее квартиры, а следили они, дабы убедиться, что живет девушка в ней одна. Поэтому Ника ничуть не удивилась, когда бабушка Настасья отодвинула занавеску и указала на двух парней, околачивающихся возле дома. Один высокий, спортивного вида, бритоголовый. Второй щуплый. Можно даже сказать, симпатичный. На такого никогда не подумаешь, что он замышляет против тебя зло.