Текст книги "Анамнез"

Светлана Замлелова
Анамнез

* * *

В воскресенье Наденька Егорова подалась на каток. Но поскольку кататься она не умела, то остаток дня ей пришлось провести в травматологическом отделении ближайшей поликлиники, подозревая у себя перелом правого запястья…

В травматологии тоскливо. На хромых стульях, прибитых спинками к длинной деревянной рейке, сидят больные. Сидят молча, не без любопытства наблюдают за тараканами, украдкой пробегающими вдоль плинтуса. Больных человек пять. Ближе всех к приёмной сидит очень пьяный джентльмен, явившийся за помощью в сопровождении матери. Глаза у джентльмена мутны и, похоже, не могут сфокусироваться ни на одном из предметов. Сам он, судя по всему, не вполне понимает, где находится, и оттого то и дело обращается к матери со странными вопросами:

– Мишка ушёл, что ли?

Мать этого джентльмена поминутно ворчит и отирает какой-то тряпицей окровавленный лик своего дитяти. Дитя же отмахивается и вновь интересуется судьбой Мишки:

– Да где Мишка?.. Ушёл?.. Пить дай!..

Мать вздыхает:

– Смотри, выродок… Дождёсся когда-нибудь… Сёдня вон нос своротили, а завтра, глядишь, и башку проломят… Алкаш чёртов!..

«Алкаш» решительно поворачивается к матери и, пытаясь остановить взгляд на её лице, ласково вопрошает:

– Что вы врёте, мама?..

В это время из приёмной раздаются раздирающие душу крики. Очередь вздрагивает, и все головы, как по команде, поворачиваются в одну сторону, точно надеясь увидеть, что происходит там, за дверью, и кто же так зычно кричит. Голос молодой, женский. Одновременно слышны ещё два голоса. Один мужской, другой докторский.

Мужской уговаривает:

– Ну, потерпи, Машенька… Надо же снять ботинок… В ботинке нельзя…

– А-а-а! – страшно, по-звериному орёт Машенька.

Докторский голос не расположен к нежности:

– Да хватит ор-рать!.. Терпи, надо ботинок снять… Устроила истерику, горнолыжница хренова… Глаза б мои на вас не глядели…

– Бо-ольна-а! – ревёт Машенька.

– Больно, больно… Любишь кататься… Да замолчишь ты?!.. Терпи, говорю…

Из-за двери слышится возня, Машенькин рёв и мужской голос:

– Ну, Машенька!.. Потерпи… Ну, немножко осталось… Ну, ну…

Наконец Машенька испускает последний истошный вопль и умолкает.

– Родила, наверное! – острит прыщавый парень с перевязанным пальцем. Острит и сам смеётся.

Меж тем, дверь приёмной распахивается, и в коридор вывозят Машеньку. Машенькой оказывается девочка лет четырнадцати. Мужской голос принадлежит её папе, высокому, холёному мужчине в дорогой спортивной амуниции. В руке он держит Машенькин ботинок.

Горнолыжники почему-то очень раздражают доктора, мужеподобную молодую женщину. Она отвозит Машеньку в соседний кабинет на рентген и, воротившись, обращается к очереди:

– Видали?.. Горнолыжница хренова!.. Не успела на лыжи встать – нога сломана… Истеричка…

Очередь кивает головами:

– Да-а-а! Их теперь много развелось… Горнолыжников-то…

– Ну? Кто тут следующий?..

Следующим оказывается пьяный джентльмен с окровавленным ликом. Он плохо понимает, что происходит вокруг и оттого на призыв доктора не отвечает, а сидит так, будто зашёл скоротать время, и ничего ему ни от кого не нужно. Его мать, пылая гипертоническим румянцем, начинает объяснять доктору, что же случилось с её незадачливым сыном. Доктор молча выслушивает старушку, изредка кивает, давая тем самым понять, что улавливает суть дела, затем брезгливо, двумя пальцами берёт пьяного за рукав:

– Давай, заходи… Чо расселся?..

– Слышишь, чего тебе врач говорит?.. А ну, вставай…

Мать с доктором совместными усил

...

конец ознакомительного фрагмента