Книга: После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II (адаптирована под iPad) - Борис Акунин

Чем ближе автор подбирался к современной истории, тем больше я ждал его рассказа о событиях, которые мы изучали в подробностях в школе, пусть и довольно однобоко. От Бориса Акунина поэтому я ожидал более непредвзятый взгляд на те события, с присущим ему языком.

Последний этап жизни Российской Империи — это правление последнего императора, Николая II, о котором мнения очень полярные: то совершенно неприспособленный к правлению деспот, то прямо таки святой. В первую очередь он был человеком, поставленным в обстоятельства, для которых он, видимо, не очень подходил.

И в этот раз, сосредоточившись на довольно известном многим периоде истории, Борис Акунин избрал новый путь рассказа. Он разделил книгу на две части. В первой, названной «Букет болезней», он разбирает, в каком состоянии находилась империя в описываемый период. При этом автор рассматривает огромную страну как больного, у которого развилось множество уже ставших хроническими болезней. И к ним он относит многое, о чём многократно говорил в первых томах: конфликт между сакральностью самодержавной власти и набирающим самосознание обществом, имперскую болезнь постоянного роста и неумение с этим ростом справляться, национальные вопросы (евреи, поляки, финны и прочие), и так далее. А так же раскладывает, как эти все болезни, включая и личность самого императора, собрались в клубок, из которого уже почти не было иного выхода.

А вторую часть книги Борис Акунин преподносит как последние сутки агонии этого самого больного, где каждый час — это год правления Николая II, коих было как раз 24. Получилась этакая почасовая история развития болезни, приведшая к летальному исходу. Причём «смертью» империи Акунин считает не Октябрьскую революцию 1917 года, а февральскую с последующим отречением Николая II от престола. Ибо именно на этом закончилась история самодержавия, и продержавшееся несколько месяцев Временное правительство — это был уже первый шаг новой России, освободившейся от власти монарха.

Сам подобный подход подачи материала мне понравилися, однако же с точки зрения интересности последний том проигрывает предыдущему. Не знаю, то ли сам Акунин боялся глубже погрузиться в описанный уже всеми подряд период, то ли намеренно хотел остаться слегка издали, с максимально отстранённым взглядом… но вышло довольно поверхностно. Многие фигуры лишь мельком упоминаются (возможно, конечно, что ключевыми они уже стали постфактум), да и личность самого самодержца показана лишь общими штрихами.

Потому что Александр II и Александр III были раскрыты полнее, нежели последний император. А с точки зрения интересности повествования, вероятно, самыми лучшими были первые тома вплоть до Золотой орды. А дальше уже материал стал немного плясать то в лучшую, то в худшую стороны.

Но несмотря на всё это труд получился очень интересный, всё равно в нём ощущается личное мнение автора, но для меня это скорее плюс, чем минус. Ибо Борис Акунин не писал чисто исторический учебник, он всё же беллетрист, и потому было интересно посмотреть на историю глазами человека, которому эта история и это государство небезразличны. Я читал все тома по мере их выхода, ничуть не жалею и даже рекомендую, ведь даже если вы не согласны с чем-то и хотите поспорить — это тоже хороший знак. Хуже, когда книга оставляет тебя безразличным.

А в окончании хотел бы сказать, что с удовольствием прочитал бы подобный же труд по истории Беларуси и Украины. В книге эти земли упоминаются лишь в раннем «общеславянском» периоде и после их завоевания Российской империей, да и то — вскользь. Хотя у каждой из них «между» был огромный и самобытный собственный период истории, со своими большими личностями. И зачастую даже более увлекательный, чем аналогичный российский.

В этих условиях - без снабжения, без надежды на помощь извне, под беспрестанным артиллерийским огнем, на который уже нечем было отвечать - командир гарнизона Стессель повел переговоры об условиях капитуляции. Из первоначального состава в строю к этому времени оставалась едва одна пятая гарнизона.

По поводу того, сколько оставалось людей, готовых защищать крепость, есть данные, что их было не 1/5, а 2/5. Нет единого мнения о том, можно ли было продолжать борьбу. Однако Акунин твердо стал на том, что крепость совершенно точно надо было сдавать, не приводя альтернативных мнений. С альтернативными мнениями у него вообще не все в порядке, тем более версия, им озвученная, сама по себе очень и очень альтернативная. Далее Акунин пишет, что Стессель за это был приговорен к 10-летнему заключению, в то время, как японцы отнеслись к нему, как герою (неужели?). Однако я не увидел упоминания того, что царь Николашка помиловал Стесселя через год. Стессель упоминается всего 2 раза в книге и не упоминается в контексте также сдачи порта Дальний. Кровавое воскресенье. Вообще я не очень понял отношение Акунина к революционным движениям. Вроде симпатии к монархии у Окуня никогда не было, но революционеров он, видимо, не жалует еще больше. Автор "Статского советника" на этот раз попытался реабилитировать власть в глазах читателя, и это странно. Известно, что поп Гапон, организатор шествия, приведшего к Кровавому воскресенью, сотрудничал с охранкой. Он всячески сотрудничал с печально известным Зубатовым. Несмотря на религиозную деятельность, Гапон оказался просто провокатором, жуликом и искателем славы и денег. Он организовал движения и собрания, скорее всего, тупо, чтобы собрать какие-нибудь членские взносы или заручиться связями. Или решать задачи, которые перед ним ставил политический сыск. По мнению Акунина, после смерти Зубатова Гапон оказался предоставлен сам себе. Стало быть, по логике Акунина шествие не было провокацией охранки и сотрудничающих с ней агентов. Мало того, Гапон, по словам Акунина, убеждал рабочих, что если власть не уступит, будет всеобщее восстание. На самом деле Акунин показывает, как ужасно он интерпретирует источники. Ведь эти слова про всеобщее восстание были сказаны Гапоном уже после Кровавого воскресенья, когда он уехал за границу! И это он сам сообщил, что якобы перед шествием он пообещал устроить восстание.

Мы бы вышли с царём на балкон, я прочёл бы народу указ. Всеобщее ликование. С этого момента я — первый советник царя и фактический правитель России. Начал бы строить Царствие Божие на земле. — Ну, а если бы царь не согласился? — Тогда было бы то же, что и при отказе принять делегацию. Всеобщее восстание, и я во главе его»

На деле Гапон посылал царю какие-то угрозы, но они были скорее морально-этического характера. Вроде, если ты нам не уступишь, мы на тебя обидимся. Иногда Гапон, в целях немного раззадорить толпу, говорил, что дескать, если царь не уступит, то нам такого царя не надо. И наверняка эти слова передавали в полицию, но подобные зажигательные речи произносили в каждом кабаке. Итого следует прийти к выводу, что расстрел демонстрации был не оправдан с точки зрения закона ни закона, ни нравственности, ни объективной необходимости. Шествие не собиралось восставать и свергать царя. По сути Акунин излагает однобокую промонархическую версию, что, дескать, все власть имущие, полицейские чины так испугались, что не знали, что еще ждать от этой толпы.

Распутин. Излагая довольно известные факты, Акунин тем не менее умудряется приходить к каким-то странным иррациональным выводам.

По-видимому, Распутин обладал какими-то экстрасенсорными способностями, хорошо действовавшими на легковнушаемых людей и на детей.

Экстрасенсорные способности и явления - это область паранормального, говорить о чем-либо всерьез в исторической книге как-то неловко, ненаучно. Акунин мог бы написать: "обладал способностями, которые можно было бы принять за экстрасенсорные", но назвать их прямо экстрасенсорными... Серьезно? По мнению Акунина, министр финансов Коковцов был уволен лишь потому, что Коковцову не понравился Распутин. Дескать, такое влияние Распутин оказывал на Николашку, что тот увольнял всех, кто был ему (старцу) неугоден. Акунин приводит воспоминания Коковцова о Распутине, где он негативно отзывается о божественном старце как о мошеннике. Однако сам источник воспоминаний не приводит. Так вот, эти воспоминания написаны после 1919 года и называются "Из моего прошлого. Воспоминания 1903—1919 гг.". То есть, царь Николашка не читал этих воспоминаний, поскольку они не были в 1914 изданы. Да, Коковцов написал, что якобы "повторил через день Государю и повторяю себе и теперь" Так вот, Распутин появился в окружении царя за несколько лет до отставки Коковцова в январе 1914 года. То есть, никакой связи тут нет. Николай Второй не стал бы спрашивать у Коковцова мнение по Распутину аж в 1914 году. Мало того, при всей своей недалекости, сам Николашка не находился в зависимости от Распутина и его "экстрасенсорных способностей". Распутина обожала царица, которой он помогал лечить ее сына. Все это напоминает книгу Радзинского о Распутине, где тот тоже наделял этого мужика всякими сверхъестественными чертами, чтобы найти отклик у читателя.

Причины революции, Ленин и прочее. Акунин, конечно, не видит ровным счетом никаких классовых интересов и противоречий. Классовой борьбы для него никогда не существовало. Революцию, по его мнению, вызвали такие вещи как падение авторитета царской власти (а именно ее сакрального происхождения), "распутинщина", неудачи в войне и все такое. Материальных причин как бы не было, голод, истощение ресурсов государства, которое явно влияет на благосостояние подданных царя - ну это такое, по мнению Акунина, обстоятельство, которое он упоминает вскользь. Социальное неравенство - это все мелочи. Акунин еще в какой-то художественной книге писал, что, дескать, монархия существует постольку, поскольку народ верит в ее сакральное происхождение, что власть от боженьки, а кровь что-то значит. Замечание верное, но само является всего лишь небольшим нюансиком. На самом деле объективно назрели условия для смены общественно-экономического строя, поэтому-то революция, в том числе и буржуазная, произошли. Но Акунин это не пишет, ведь, по его мнению, марксизм - это зло. Ленин упоминался изредка и, видимо, считается для Акунина незначительной фигурой в истории российского государства. Вот что говорил Окунь в интервью порталу BFM

Про Сталина, да и про Ленина объективно писать историю, по-моему, еще рано. Я бы не осмелился это делать, потому что слишком высокий градус эмоционального отношения к этой теме. Написать объективную историю Сталина и его периода будет возможно, когда наша страна и наше общество не на словах, а на деле изживет сталинизм. Он не изжит, он продолжает витать в воздухе.

Понятно, что Акунин понимает под сталинизмом - некое, как он выражается, "ордынское" начало, какой-то супертоталитарный режим, где всех сажают и расстреливают. Ну, а Путин как продолжатель Сталина, плюс он КГБшник, все это вместе складывается, перемешивается, и вот на тебе - сталинизм в 21 веке! Одно непонятно: как Акунин может упрекать общество в необъективном отношении к Сталину и Ленину, если сам не изжил свое субъективное отношение к сталинизму? Как он считает возможным свой объективный взгляд на вещи, если сам уже ставит крест на сталинизме? Разве это похоже на объективное отношение? И тогда почему он пишет про Николая, Александра и прочих царей, если прямо сейчас мы имеем ренессанс духославной правоскрепности... ой, то есть, я хотел сказать, православной духоскрепности! Многое в нашем обществе прямо сейчас напоминает солидаризм времен царя Николашки перед Первой мировой войной. Выходит. что вся эта акунинская псевдоисторическая эпопея - это такой плач по России, которую мы "потеряли", предостережение против возможного возрождения коммунистических или социалистических идей, с небольшой претензией на объективность (вроде, этот царь "плохой", а тот "хороший"). Заметно, как называется этот том - "после тяжелой продолжительной болезни". То есть, государство просто "заболело", видите ли. Так-то абсолютная монархия - штука здоровая, по Акунину. просто иногда может "заболеть" и стать "неправильной" абсолютной монархией. Даже в этом томе Акунин умудрился все же дотянуться до Иосифа Виссарионовича!

Было объявлено, что среди шпионов очень высок процент евреев... Поэтому - абсолютно так же, как три десятилетия спустя сделает Сталин с репрессированными народами, - вообще всех евреев заставили покинуть свои дома и под угрозой смертной казни отправляться на восток.

Акунин, конечно, поражает тем, что он даже не уточняет, каких евреев. Можно подумать, что действительно каждого еврея из каждого уголка России, из Москвы, из Петрограда взяли выслали в Сибирь! Между тем, под влиянием этой самой шпиономании ,выслали евреев, к примеру, из Курляндской области, то есть в непосредственной близости от военных действий. Это действительно было варварское мероприятие, которое, кстати, было остановлено. Депортации при Сталине считаются репрессивными мерами, однако это имеет крайне отдаленное сходство даже с тем, что учинил великий князь Николай Николаевич. Народы не были депортированы полностью, как пишет Акунин. Например, известные депортации кавказских народов были карательной мерой за сотрудничество с немецкой армией, за коллаборационизм. Официальной считается точка зрения, что якобы всех насильно забивали в вагоны по 150 человек, они почти все умерли по пути, а те, кто умерли, не могли приобщиться к жизни в колхозах (у них не было колхозов в Чечне?!). Тотальное мракобесие в оценке этого процесса нашло отражение в каждом популярном источнике, в том числе, и в википедии. где в таблице с указанием "погибших" указано следующее:

100 тысяч чеченцев и 23 тысячи ингушей[1]; 125 тысяч чеченцев и 20 тысяч ингушей [2].

И понимайте, как хотите. Если проследовать по сноскам, можно увидеть статью Эдиева "Демографические потери депортированных народов СССР". В таблице "Численность населения депортированных народов, тысяч человек " указано, что в феврале 1944 г. было 407,9 тысячи чеченцев, а в декабре того же года - 324,2 тысячи чеченцев. В 1948 их уже стало якобы 285,0 тысячи чеченцев. Отсюда википедия взяла число "погибших" в 120 тысяч человек! Дальше идет таблица "прямых людских потерь", где гениальный автор, несмотря на то, что 407,9-285 дает 123 тысячи, говорит, что у чеченцев прямые людские потери составили 125,5. Ну, подумаешь, население по чьей-то статистике уменьшилось на 122 тысячи - погибло-то на 2 с половиной тысячи больше! 2 с половиной тысячи - это ж мелочи... Утверждается, что это данные переписи. Однако у Эдиева эти данные каждый год обновлялись. Странное дело! Перепись каждый год? Кроме того, после всесоюзной переписи 1937 года такая же случилась аж в 1959 году. При этом он и приводит данные переписи за 1959 г. - 418,8 тысяч чеченцев. Откуда остальные данные за другие года? Авторы пытаются манипулировать тем обстоятельством, что в 1939 считалось, что чеченцев было 407 968, а в 1959 их стало всего 418 756. В 1970 их уже было 600 тысяч, а значит, они хорошо размножаются. А раз их численность до 1959 г. не сильно увеличилась, значит, кровавый тиран Сталин их сильно проредил. Однако так можно решить, что Сталин занимался выселением и физическим уничтожением карелов (их кол-во уменьшилось аж на 100 тысяч), якутов, финнов... Причем карелы вообще перестали размножаться вплоть до распада СССР, что говорит о том. что их постоянно расстреливали. На деле все объясняется проще - многие чеченцы перестали себя идентифицировать как чеченцы, как и некоторые карелы и якуты. Они говорили: "я советский" или "я русский". И нет свидетельств того, что их в количестве 120 тысяч истребили. В этом нет смысла. Потратил я так много времени и букв на развенчание наиболее известных мифов о депортации некоторых народов, чтобы показать, какими мракобесными антинаучными вещами пытается манипулировать Акунин. Осталось дождаться художественной части цикла, где Акунин наверняка будет глумиться над революционерами и большевиками, и поглумиться над очередной глупостью автора.

Повествование охватывает период правления Николая II. Первая часть содержит описание всех «болезней» российского самодержавия, развившихся к 1917 году, вторая – представляет собой сухую хронологию событий с 1894 по 1917 год.

Основными факторами, приведшими государство к распаду и перевороту, стали: архаичное политическое устройство государства, его «ордынский тип», т.е. чрезмерная централизация (т.н. административная «вертикаль» управления), обожествление государя, сакрализация государства и превалирование власти над законом; а также усилия наиболее деятельных представителей общественности от этой архаичности избавиться.

Первая часть книги содержит портрет Николая II и других руководителей государства, которые пытались это государство спасти. Императора автор именует индифферентом-оптимистом:

Именно это качество – фаталистская вера в то, что всё как-нибудь устроится, что Господь придет на помощь своему помазаннику и спасет его, – дает ключ к пониманию многих поступков правителя.

...на самом же деле это была совершенно естественная и, пожалуй, психологически единственно возможная защитная реакция абсолютно ординарного человека на ту исключительную ситуацию, в которую поставила его судьба. Когда ум не в состоянии справиться с объемом и сложностью обрушенных на него задач, приходится уповать только на Бога.

Дальше автор приходит к выводу, что, если бы даже Николай Романов был гением, это не предотвратило бы исход, так как устаревшая централизованная система управления уже не могла справляться с все более усложнявшимися вызовами и требованиями общества XX века.

Спасать российское самодержавие монарху помогали такие деятели как обер-прокурор Победоносцев, министры Витте и Плеве, генерал–губернатор Трепов, премьер-министр Столыпин, мать Николая II Мария Федоровна и супруга Александра Федоровна и другие. По своим взглядам они были неоднородны и каждый по-своему видел способы спасения самодержавия. Портреты этих деятелей также приведены в первой части книги.

Оппоненты власти были еще более разнообразны: от либералов-реформаторов до революционеров, ратующих за полное разрушение монархического государства.

Анализируя происходящие события, автор приходит к выводу, что роль большевистской партии и Ленина в распаде государства сильно переоценены, значительно большую роль сыграли наиболее деятельные представители либеральной общественности (писатели, поэты, юристы, ученые, земские деятели).

Большинство газет и журналов в этот период были заведомо оппозиционными. Гипертрофированное значение приобрела художественная литература. Писатели с «правыми» идеями, типа Достоевского и Лескова ушли в прошлое, на их место пришли авторы, обличающие российскую действительность.

Дальше по нарастающей происходили события, все более усугублявшие кризис власти: «Кровавое воскресенье», поражение в войне с Японией, вступление России в Первую мировую войну. Внутри страны ширилось стачечное движение, происходили забастовки, погромы, убийства руководителей государства.

Распад государства, по мнению Акунина, произошел из-за кризиса верховной власти:

Государство развалилось прежде всего вследствие кризиса верховной власти – самодержавия. Главная российская опора насквозь прогнила. Ее разрушили не революционеры и даже не «либералы», она рухнула сама.

Но либералам не удалось удержать власть, так как они не имели четкого плана по созданию нового государства:

Власть сама упала в руки «либералам», и они, конечно, ее не удержали, потому что сразу же дорушили все «ордынские» опоры и не создали взамен других.

Большевики же воссоздали «ордынскую» систему, просто поменявшись с монархической верхушкой местами:

Зато большевики при всех их разглагольствованиях о народной свободе очень хорошо понимали природу «ордынскости» и быстро воссоздали все ее четыре опоры в такой монолитности, какой страна еще не видывала.

То есть ценой великой крови просто поменялся состав верховной власти, суть ее осталась прежней, самодержавной. Вспоминаются слова И. Бунина из "Окаянных дней":

А сколько дурачков убеждено, что в российской истории произошел великий «сдвиг» к чему-то будто бы совершенно новому, доселе небывалому! 

...революция есть только кровавая игра в перемену местами...

Особенно понравилась концовка. Умеет всё-таки Акунин превратить даже сухие исторические факты в неплохой триллер. А описание февральской революции в России в 1917 году и является очень лихо закрученным и захватывающим боевиком.

Ещё показалось правильным, как автор откровенно и честно заявляет, что он дилетант в исторической науке. Это помогает не слишком строго судить его творения. Скорее воспринимать их, как жгучее желание писателя разобраться в столь сложной Российской истории. Если бы ещё он не упрощал, не вводил собственные термины («ордынскость»), не пытался делать собственные далеко идущие выводы…

Любой пытливый ум сам может изучить историю государства Российского. Было бы желание. А источников, серьёзных (а не лёгкое акунинское чтиво) вполне достаточно.

Для меня это удивительно и странно - ведь Акунин знаменит приключениями Эраста Фандорина, раскинутых на 1870 - 1910-е годы. То есть, можно полагать, что автору очень хорошо знакома эта эпоха. Но информации, по сравнениями с другими книгами серии, чрезвычайно мало - Акунин сосредотачивается на центральной концепции и на хронике, и жёстко придерживается выбранного пути. У книги нет духа энциклопедичности, свойственного остальным томам "Истории Российского государства". Поэтому, может, изложение получилось сухим?

А, может быть, автор просто устал? Выпускать ежегодно на протяжении девяти лет по тому, а в предыдущем году, напомню, книга вышла с опозданием в три месяца. Неужели причиной стали сроки и дедлайны, и книгу надо было просто дописать? Что ж, понять можно - когда в голове куча информации, лучший способ двигаться к цели - включить жёсткий фильтр. Всё-таки, проектов новых у автора много, а чтобы найти силы и вдохновение, нужно избавиться от старых , закрыть гештальты. В начале цикл был наполнен энтузиазмом, да таким, что, помимо центральной линии книг, в серии было издано огромное количество художественной литературы разных авторах про рассматриваемые периоды. В финале ничего такого не наблюдается.

В общем, осталось у меня ощущение, что Акунин не высказался. Может быть, не хотел говорить лишнего, а, может быть, хотел, но почему-то не сказал. Причины неизвестны. Вероятно, всё это - плод моей фантазии. Я говорю только о субъективном своём ощущении.

В итоге автор подводит формулирует концепцию, но формулирует её в бытовом смысле, не претендуя на то,  чтобы провести историческое исследование и доказать гипотезу. Пока концепция умозрительна, она, к сожалению, бесполезна, несмотря на стройность и красоту. Впрочем, как субъективный взгляд писателя - почему бы нет?

Два вывода меня порадовали, по крайней мере, показались необычными, свежими. 

1.  Империю никто не убил, она рухнула сама. Похоже на правду, хотя нельзя сбрасывать со счёта то, что были силы, которые подтачивали государство. Всё же главный могильщик империи - она сама. Сегодня творится что-то похожее в бывших союзных республиках - ответом на непоследовательность, неравенство, угнетение, голод и нищету будет восстание. Чем слабее оппозиция, тем злее подполье. Чем сильнее реакция, тем мощнее ответ.

2. Вывод про децентрализацию. Действительно, федерация не на бумаге, а на деле - мощный способ организации власти в обществе. Но насколько это сработает в концепции, выдвинутой Акуниным, большой вопрос. Да и вообще вопросов много - как может быть организована федерация, в пределах каких территориальных единиц, необходимоли  выдвигать делегатов или избирать депутатов, какую роль будет играть парламент, как вообще будут формироваться органы власти?

Короче, хотелось бы увидеть программу!