Текст книги "Сборник статей. Выпуск 2"

В эпоху палеолита сложился и тот тип хозяйственной деятельности и разделения труда, при котором именно женщины занимались сбором, хранением и обработкой зерна, о чем свидетельствуют сохранившиеся в русской народной традиции вплоть до середины – конца ХХ в. очень архаичные «жнивные» обрядовые песни, в которых только «девкам, молодухам» вменялось в обязанность жать, сушить и молоть зерно. Да еще, пожалуй, настораживающая близость таких слов как «мукА» и «мУка». Именно в палеолите, вместе с представлением о том, что «хлеб всему голова», сложился и культ Матери – подательницы жизни и хранительницы зерна, владычицы урожая, воды и огня, Великой Богини. Эту огромную по протяженности эпоху часто называют «Золотым Веком равенства Матриархата».

Она закончилась 13 тысячелетий назад, когда глобальная катастрофа изменила и ландшафты, и климат Земли.

Теща – как персонаж Масленицы

 
От моря до моря, до Кейева города
Там наша родина, на родине то дуб,
На дубе-то сова, сова-то мне тёща…
 

Одним из самых сложных и загадочных в русской календарной обрядности, безусловно, является праздник под названием Масленица. Все, без исключения, этнографы отмечали и отмечают то странное обстоятельство, что Масленица (или МаслЯница) – это единственный крупный дохристианский праздник, не приуроченный к христианскому празднику и не получивший нового истолкования». И действительно, почему? Ведь если мы посмотрим на обрядовые циклы так называемого «креста года», то есть зимнего и летнего солнцестояний, осеннего и весеннего равноденствий, то налицо парадокс. Зимнее солнцестояние (Святки или Коляда) соотнесено с Рождеством Христовым. Летнее солнцестояние (Купало) – это Рождество Иоанна Крестителя. Осеннее равноденствие (Овсень) – это Рождество Богородицы. А весеннее – ничего.

Праздник весеннего равноденствия забыли? Но так ли это?

Для того, чтобы разобраться с этим странным феноменом, нам придется погрузиться в глубины тысячелетий. И вспомнить, что в течение огромного временного промежутка – с VII тыс. до н.э. до середины I тыс. до н.э. на территории севера Восточной Европы (от 69°ч.ш. до 55° с.ш.) среднелетние температуры были выше на 4—5°С, чем в настоящее время. Весна же начиналась на месяц раньше, чем сейчас. Соответственно сдвигался и приход осени, менялась картина зимы, в которой температуры были близки к 0° С, т.е. зима была очень мягкой.

Так как весна практически начиналась уже на рубеже февраля и марта, то обряды встречи весны, длившиеся в древности (как и зимние Святки) месяц, начинались в конце февраля и заканчивались в день весеннего равноденствия – 22 марта (точнее в ночь с 21 на 22 марта). Именно с этого дня начинался новый земледельческий год, отмеченный обрядами Масленицы – «единственного крупного дохристианского праздника, не приуроченного к христианскому празднику». Судя по западноевропейскими и западно-южнославянским традициям, в которых повсеместно на эти дни было принято ряженье, причем в основном использовались зооморфные маски, сложение этих традиций можно отнести к общеиндоевропейскому периоду, т.е. не позднее рубежа IV – III тыс. до н. э. О том, что Масленица, как праздник начала земледельческого года – весны, сложился еще в общеиндоевропейский период свидетельствует не только традиций европейских народов, сохраненные вплоть до наших дней, но и традиции Индии, пришедшие из глубокой древности.

В древнеиндийской обрядности многие элементы Масленицы (и последующей Пасхи) прослеживаются в одном из самых ярких праздников порубежья зимы и весны – Холи, который отмечается в феврале – марте (окончание холодного сезона). Н.Р.Гусева подчеркивала, что «все ритуальные действия праздника неотделимые от магии плодородия и исторически восходят к доиндийскому периоду жизни ариев». Обрядово-магические проявления, связанные с весенним равноденствием, носят характер чрезвычайно близкий к пасхальным, восходящим непосредственно к язычеству, что и перешло в пасхальную обрядность славянских народов.

В общие обряды Масленицы и Холи входили: исполнение непристойных песен эротического содержания, распитие алкогольных напитков, приготовление ритуальной пищи из теста и творога. В Индии во время праздника Холи обязательно сжигают чучело Холики, которое делают из соломы. Для ритуального костра собирают хворост, солому, старые вещи, коровий навоз.

На Руси на Масленицу также жгли костры. Причем, материалом для костров были сено, солома, старые вещи. Использовался и коровий навоз. И также сжигали чучело Масленицы, которое делали из соломы.

В индийской традиции существует обычай во время Холи сыпать золу от костра на пол дома и посыпать золой друг друга. Но в Вологодской губернии, например, на Масленицу ряженые нередко сыпали на пол избы пепел и золу и плясали на них, а также мазали сажей и посыпали пеплом и золой всех участников обряда.

Особо отметим, что в восточнославянской традиции одним из главных элементов обрядности Масленицы – праздника, связанного с поминовением покойников, была ритуальная еда – блины. Будучи по происхождению очень древней ритуальной едой – выпекавшимися на раскаленных камнях пресными лепешками – блины ни в коей мере не связаны с культом солнца, а являются общеиндоевропейским символом луны – «солнца мертвых». У русских, например, в «родительскую субботу» обязательно пекли блины. В некоторых деревнях первый блин мазали медом, сливочным маслом и клали на боженицу – «родителям». Иногда первый блин несли на погост и клали на могилу. Отметим, что блины – обязательная (вместе с овсяным киселем), причем последняя, еда похорон, поминок и свадьбы. И еще интересное обстоятельство, что опару для блинов на Масленицу обязательно творила самая старшая женщина в доме, причем в тайне от домашних и посторонних и обязательно при свете Месяца. И если она была матерью взрослых замужних дочерей, то звали ее Теща. Именно к теще (а не к тестю и теще) ездили «на блины». Теща – как персонаж Масленицы, представляет, по нашему глубокому убеждению, наибольший интерес из всего, связанного с этим архаическим обрядовым комплексом.

Почему? Постараемся ответить на этот вопрос. Прежде всего, заметим, что в тексте, «Велесовой книги» (в переводе Валентины и Юлии Гнатюк) есть перечень главных праздников года. Это Коляда, Яро, Красная Гора и Овсени (Великие и Малые). Коляда, безусловно, наши Зимние Святки с обрядовыми песнями – «колядками» и исполняющими их ряжеными – «колядниками», «колядовщиками». Сам термин «Коляда» (т.е. «колодающая» – дающая круг) непосредственно связан с завершением божественных суток, когда на смену Ночи Богов, кончающейся в ночь с 21 по 22декабря, приходит новый Божественных День, начинающийся с 22 декабря. Весь период Зимних Святок (19 декабря – 19 января) посвящен поклонению Божественному Свету – Творцу Вселенной, которого наши предки называли Законом Непреложным – Дедом. В течение этого месяца в мир людей возвращались те, кто сумел в земной жизни постичь Космический Закон и по смерти обрел световое тело («святьё»), т.е. стал Святым. Таким образом, Зимние Святки это период поклонения Свету – Творцу, подведения итогов годового круга и встречи нового Коло – Солнца.

Яро или Ярилин день (Купало) – 22 июня – летнее солнцестояние и начало Божественной Ночи. Отметим, что это праздник молодежи, тех, кому предстояло найти себе пару и пройти испытание Божественным Огнем на право вступить с избранником или избранницей в брак. А вступив в брак, выполнять космический закон реинкарнации, давая жизнь новым людям 0 детям. Не случайно наши предки говорили: «Родиться на смерть. Умереть на жизнь». И еще: «Из навей (мертвых) нас дети емлют», т.е. в образе новорожденных возвращают нас в этот мир.

Следующий по значимости праздник в перечне «Велесовой книги» – Красная Гора, а за ней Овсень (Авсень, Усень, Таусень), т.е. праздник осеннего равноденствия.

Но здесь мы останавливаемся перед парадоксом – сегодняшняя Красная Горка никакого отношения к весеннему равноденствию не имеет. Праздник, приближенный к этой календарной дате – 22 марта – у нас вообще отсутствует. Красная Горка сегодня – это праздник Пасхального сорокадневья.

В большинстве случаев Красной Горкой называют или Фомино воскресенье (следующее после Пасхи), или первые три дня Фоминой недели (включая воскресенье), или всю Фомину неделю. Но Б. А. Рыбаков, анализируя древнеславянскую календарную обрядность, писал в «Язычестве древних славян», что: «Церковный календарь, который во многих случаях приспособился к старым языческим срокам молений и празднеств, сильно расшатал эти сроки в тех случаях, когда церковь применяла подвижный пасхальный календарь, при котором амплитуда колебаний „великого дня“ (Пасхи) превышала месяц – от 22 марта до 25 апреля по старому стилю, или 4 апреля по 8 мая по нашему григорианскому стилю. С пасхой был связан семинедельный великий пост, заглушавший всякую языческую праздничность: от срока пасхи находится в зависимости и троицын день. В силу этих причин древние языческие праздники оказались сдвинутыми в ту или иную сторону. Древняя масленица должна была праздноваться в одну из солнечных фаз – в дни весеннего равноденствия, 20—25 марта, а в действительности разгульный весенний праздник… отодвинулся на февраль».

Итак, судя по всему, древнее название Масленицы – «Красная Гора». И многие факты это подтверждают. Прежде всего, наличие обращения «Красная Красигорка» к умершей матери, зафиксированная в начале ХХ века в Архангельской губ. (Побережье Белого моря). Здесь невеста – сирота, выходя на перекресток дорог, именно так: «Моя Красная Красигорка», обращалась к покойной матери.

У нас есть веские основания считать, что гора (будь то надмогильный курган, пирамида или ледяная гора, которая строилась на Масленицу) была символом материнского лона Матери-Земли, Праматери или Тещи.

Оснований для выводов достаточно. Вспомним, что супругу Зевса – «белокурую Геру» – верховную олимпийскую богиню, дочь Кроноса и Реи, чье имя означает «охранительница», «госпожа», в античных гимнах называют «Тещей». Исследователи отмечают, что в ее образе «усматриваются черты великого женского божества доолимпийского периода» и указывают на ее связь с хтоническими силами. Это великое матриархальное Божество имело зооморфное воплощение – корову и именовалось «волоокой». А ее древним фетишем в храме Геры Самосской на острове Самосе была деревянная резная прялкообразная доска. Отметим также, что знаменитая любовная сцена Зевса и Геры из Илиады происходит среди благоухающих цветов на вершине горы Иды. Но гора Ида и река Ида есть на севере России, на Приполярном Урале.

Таким образом, «тещей» в архаической традиции, судя по вышесказанному, именовалась не только и не столько мать жены, сколько самая старшая женщина в роду или Праматерь. Здесь хотелось бы привести ряд обрядовых песен, записанных фольклористами в 70-х-90-х годах ХХ века в Вологодской и Владимирских областях. Вологодский вариант был записан в 1978 году ленинградскими фольклористом (А.М.Мехнецовым) в деревне Кармакино Тотемского района:

 
Туру-туру, пастырь, далёко ли трубишь?
От моря до моря, до Кейева города (вариант «Киёва»)
Там наша родина, на родине то дуб,
На дубе-то сова, сова-то мне тёща, коней пасла…
 

«Кейев город» этой песни представляет безусловный интерес. Так в древнегреческой традиции жителей севера Восточной Европы – гиперборейцев считали потомками титанов – «выросшими из крови древнейших титанов». Но в той же традиции Кей – титан сын неба Урана и земли Геи. Его дочери – Астерия (Звездная) и Лето. Первая (Астерия), приняв образ перепелки, кинулась в море и превратилась в блуждающий остров Делос. Именно на Делосе вторая сестра – Лето родила Артемиду и Аполлона Гиперборейских, великих Олимпийских богов Древней Греции. Таким образом титан Кей, живший на берегу Кронийского (Ледовитого) океана и владевший «Кейевым городом», где находилась «наша Родина» вологодской обрядовой песни, был дедом древнегреческих Аполлона и Артемиды. Что касается Лето, то она сочеталась браком с Зевсом в образе перепелки (Зевс соответственно принял образ перепела). Здесь имеет смысл привести обрядовую купальскую песню, записанную в 1969 г. в Смоленской области:

 
А я роду,
А я роду хорошего,
А я роду.
А я батьки,
А я батьки богатого,
А я батьки.
А мой батька,
А мой батька – ясен месяц,
А мой батька.
И моя матка,
Моя матка – красное солнце,
Моя матка.
И мои браты,
Мои браты – соловьи в лесе,
Мои браты.
И мои сестры,
Мои сестры – в жите перепелки,
Мои сестры.
Ясен месяц,
Ясен месяц ночью светит,
Ясен месяц.
Красное солнце,
Красное солнце летом греет,
Красное солнце.
Сизы соловьи,
Сизы соловьи летом поют,
Сизые соловьи.
В жите перепелки,
В жите перепелки жать зазывают,
В жите перепелки.
 

Повторяем, что эта песня, где поется о «сестрах – перепелках», была записана в России в 1969 г. Но вернемся к вологодской обрядовой песне, записанной в 1978 г., где говорится о «сове-теще». Во владимирском варианте она звучит следующим образом:

 
Туту-туру, пастушок,
Калиновый падожок,
Где ты пасешься?
– От моря до моря,
От моря до моря,
До Тоева города.
Там моя Родина.
На Родине дуб стоит.
На дубу сова сидит.
Сова-то мне теща.
 

(Владимирская обл., Муромский р-он, д. Пополутово)

Второй вариант:

 
Туту-туру, пастушок,
Калиновый падожок,
Ты отколе гонится? —
От моря до моря,
До Чиева города?
На городе дуб стоит.
На дубу сова сидит.
Сова-то мне теща
Телушечка пестра.
 

(Владимирская обл., Гороховецкий р-он, с. Быкосово).

Третий вариант:

 
Пошел мужик по воду
До Киева города.
Там (ы) моя родина.
На родине стоит дуб
На дубу сова сидит,
Сова мне теща.
 

(Владимирская обл., Меленковский р-он, д. Левино).

Как мы видим, несмотря на значительное расстояние от Средней Сухоны до Владимирской области, тексты практически идентичны. И что самое интересное – везде сова – Теща. В вологодском тексте она «коней пасла», а во владимирском ее еще называют и «телушечкой пестрой». И здесь уместно вспомнить, что в древнеиранской (авестийской) традиции пестрая корова – символ Матери-Земли, она же волшебная корова Бермаие в иранском эпосе.

Хлопин отмечает, что: «Образ коровы Бермайе очень интересен: во-первых, она была пятнистой, во-вторых, она символизировала Хванирасу – землю древних ариев».

Следовательно, рисунки пятнистой коровы и ее скульптурные изображения энеолитического времени (т. е. V – III тыс. до н.э.) можно рассматривать в качестве символа среднего мира, населенной людьми и скотом земли».

Заметим, что в древнегреческих орфических гимнах о Земле-Гее говорится: «Ты – основа бессмертного мира, всепестрая дева», т.е. уже не «телушечка пестра», а Дева. Таким образом, владимирский текст, записанный во второй половине ХХ века, фактически архаичнее древнегреческого.

В вологодском тексте, «сова – теща коней пасла». Но Е. Е. Кузьмина отмечает, что «конь играл большую роль в культе богини – матери». В индоевропейской традиции был широко распространен образ богини – хозяйки коней. «Её представляли стоящей между двумя всадниками», олицетворявшими противоположные стихии – жизнь смерть, над которыми властна Богиня – Мать. Иногда вместо всадников изображались просто два коня». На Масленицу молодожены, вступившие в брак в прошедшем году, ездили «к теще на блины» в санях, которые мчали разукрашенные бубенцами, лентами, бумажными цветами кони. Причем, именно на Масленицу коней наряжали наиболее богато и ярко. Кони в индоевропейской традиции – символы Солнца. Так в древнерусской обрядовой практике одним из имен Солнца было «Хорс». Но в английском языке «Хорс» – конь, а на санскрите «хара» или «хари» – золотой, сверкающий, обращение к божеству. Еще раз подчеркнем, что у индоевропейских народов было широко распространено представление о Богине – Праматери как Госпоже или Владычице коней. Достаточно вспомнить изображения богини с двумя конями по сторонам, столь широко распространенные в вышивке и ткачестве Русского Севера, и встречающиеся на огромной территории – от Скандинавии до Индии. Здесь же стоит вспомнить нашу «Бабу-Ягу» – владычицу коней, держащую в руках нити жизни и смерти. А когда она мать Василисы Премудрой или Прекрасной, (т. е. Владычицы мудрости или Владычицы красоты), еще и теща. И птицами Бабы-Яги, кроме гусей-лебедей, были совы.

Тетис

Обращаясь к «совиной» ипостаси Тещи – Праматери, заметим, что в древнегреческой традиции, в эзотерических орфических гимнах, сохранивших глубочайшую архаику, «совоокой» называют Тетис – супругу Океана. Но Тетис или Тефида – одна из древнейших божеств древнегреческой мифологии, титанида, дочь Геи и Урана. Её имя производят от индоевропейского teta – «мать», «бабушка». Отметим здесь, что в архаической индоевропейской традиции кони (которых в вологодской песне пасла сова – теща) связаны не только с солнцем, но и с водами (морями, океанами, реками) и с космическим небесным Океаном), женой которого в гимне названа «совоокая» Тетис.

Афина

Среди персонажей эллинской мифологии, имеющих в зоомоорфном варианте образ совы, безусловно, надо назвать Афину.«Мощная, страшная, совоокая богиня архаики», она мыслилась как судьба и Великая богиня – Мать, которая известна архаической мифологии как «родительница и губительница всего живого». Этот образ берет начало в древнейшем периоде развития греческой мифологии – матриархате.

Лилит

«Светлоокой Афине» греческой архаики очень близка, как это не покажется странным первый взгляд, ветхозаветная Лилит. Ее тоже называли «Праматерью» или «Великой Матерью», «Святой Властительницей». Лилит связывают с богиней этрусков Лейт, встречавшей мертвых у ворот Подземного мира. Она, как и Афина архаики – родительница и губительница всего живого. Но самое интересное – ее имя «Лилит» переводится как «ночная, «ночное приведение», «ночная сова».

Известен шумерский барельеф начала II тыс. до н.э. с изображением Лилит с совиными крыльями и лапами, а по сторонам ее – две совы. «Народная этимология связывает имя Лилит с еврейским lyl – ночь… имена самой Лилит – Батна (арам. «чрево»), Одем («краснота»), Аморфо (греч. «не имеющая формы») – сообщает «Энциклопедия мифов». Таким образом, Лилит – первая жена Адама, родившая ему «сверкающих сыновей и сияющих дочерей», атрибутами которой были сова и змея – родная сестра-близнец греческой Афины, атрибутами которой тоже были сова и змея.

Сова-Теща

Ну, а теперь нам самое время вернуться к русской обрядовой песне про «сову-тещу». Помните:

 
На родине – то дуб,
На дубе – то сова,
Сова – то мне теща…
 

Здесь стоит вспомнить, что глава пантеона богов Древней Греции – Зевс (Дьяус) в архаической традиции представлен дубом у воды (Зевс Додонский). Согласно мифу из его головы выходит богиня мудрости, сакрального знания, дева-воительница Афина. То есть, возвращаясь в фито и зооморфный коды, мы получаем дуб, на вершине которого сидит сова. Причем, возведенная в ранг вечной девственницы патриархальной традицией, пришедшей на смену матриархату, Афина даже в поздней античности представлялась в окружении куретов, которые иногда назывались «детьми Афины». Интересно, что ранее они входили в окружение Великой Матери богов Рей-Кибелы и считались детьми Земли (Геи). В орфическом гимне «Куретам» о них говорится:

 
Первыми вы учредили меж смертных свершение таинств,
Вы, о куреты бессмертные, вы, кто в доспехах Арея,…
Вы, божества-пестуны, но вы и губители тоже.
…куреты, владыки… отроки вышнего Зевса!
Душ пестуны, невидимки, вовеки живущие духи…
 

Но поскольку древнегреческая мифология уже на уровне поэм Гомера фиксирует тот этап, на котором Афина только дева – воительница и матерью быть не может, в силу своей вечной девственности, мы должны подчеркнуть, что в вологодской и владимирской обрядовых песнях, сохранившихся в русской народной традиции практически до конца ХХ века, образ Великой Матери – «совы-тещи» гораздо архаичней древнегреческого. Она здесь не дева, а Праматерь и ее ипостась – сова – ночная птица, связанная с древнейшими материнскими лунными культами.

На Русском Севере в археологических памятниках неолита (VI – IV тыс. до н.э.) встречаются изображения женщин, выполненные их камня, кости и дерева, завершающиеся совиной головой. С. В. Ошибкина отмечает, что среди антропоморфных изображений на стоянке Кубенино (бассейн р. Сухоны, запад Вологодской обл.) была найдена костяная фигурка, одна нога которой (вторая утрачена) заканчивается копытом. У нее расширенная голова и в целом «отмечается сходство антропоморфных фигурок с совой».

Повторяем, это неолит, новый каменный век. Еще нет будущей Древней Греции. Еще индоевропейцы не пришли на территорию Западной Европы. Еще не построен на Крите дворец Минотавра, который охраняли сова и змея. Еще не написана книга Иова. А на севере Восточной Европы создаются изображения женщин – Матерей с головой Совы. Такие же богини с совиными головами и пшеничными зернами в глиняных животах характерны и для сакральной пластики Трипольской культуры (IV – III тыс. до н.э.).

Сова – Праматерь (Теща) – символ божественной мудрости, та, что воплощает эту мудрость в проявленном мире, т.е. отражает. А отражать – функция Луны.

Вспомним, что главной обрядовой пищей и символом Масленицы были блины, связанные с миром Предков и Луной.

Мы уже отмечали ранее, что в обрядовых предсвадебных текстах на Русском Севере невеста – сирота обращалась к своей умершей матери, ставшей частью Вселенского Женского Начала, со словами «Моя Красная Красигорка». Но ведь именно на Масленицу строились ледяные горы, с которых каждая молодая пара, после троекратного поцелуя, должна была съехать вниз. Гора (холм) с глубокой древности была символом Великой Богини – Матери Земли. «Гора часто воспринимается как образ мира, модель вселенной, в которой отражены все основные элементы и параметры космического устройства. Гора находится в центре мира – там, где проходит его ось. Продолжение мировой оси вверх (через вершину горы) указывает положение Полярной звезды, а ее продолжение Полярной звезды, а ее продолжение вниз указывает место, где находится вход в нижний мир», – сообщает «Энциклопедия мифов». Достаточно вспомнить первохолм египетской мифологии, поднявшийся из вселенских вод, на котором «великий Гоготун» снес яйцо, из которого появилось солнце. Великие богини – Матери многих народов представлялись архаическому сознанию как некая первогора, поднявшаяся из Хаоса. Такой первогорой была древнегреческая Гея – Земля «сама из себя, породившая Урана – небо и взявшая его в супруги, «Владычица гор Кибела. Символом Матери – Земли были надмогильные курганы наших предков. И заметим здесь, что в обрядовом тексте Мать, ушедшая в мир иной, т.е. слившаяся с вечным вселенским началом, с Матерью-Землей, закономерно названа «Красной Красигоркой». Обращаясь вновь к образу Лилит, вспомним, что ее имена Батна и Одем значили «чрево» и «красная», «краснота». В севернорусской традиции (как, впрочем, и в древнееврейской) Праматерь названа «Красной» и «Красной Горой». Почему именно «Красная»? Красивая? Вряд ли.

Объяснение этого феномена мы найдем в древнейших текстах индоевропейцев – эпосе Махабхарата, основной блок которого, судя по всему, складывался на приполярной прародине арьев.

В первой книге эпоса «Адипарве» говорится, что по мысли Всевышнего, (который в другой книге – «Лесной» назван «разгоняющим тьму Творцом Света», «Тем, кто Есть, Был и Будет», «Зримым извечным Богом, Законом Непреложным»), и его Слову (являющемуся озвученной мыслью)», появилось огромное яйцо, вечно, как семя всех существ… В нем подлинным светом был вечный Брахмо, чудесный, непредставимый, вездесущий, тот, кто есть скрытая и неуловимая причина реального и нереального и нереального».

В книге «О жертвоприношении коня» («Ашвамехикапарве) Брахмо назван «эфиром». Текст гласит: Эфир высший из элементов… У него есть только одно свойство и называется оно звуком. Эфир порождает семь звуков и аккорд. Затем волны эфира или «небесного Океана» порождают «ветер» или движение, у которого уже два свойства «звук и касание». Причем, собственным свойством движения является «касание», т.е. инерция. Затем рождается видимый Свет, у которого уже три свойства – «звучание, касание и образ». Свойством Света, несущего в себе (как зримый образ семи первозвуков) семь цветов спектра, является Образ, т.е. весь видимый материальный Мир. Но первым цветом в этом процессе проявления является именно красный. Отсюда и «Солнце красное» – как образ овеществленного света или, как говорили еще в ХII в. наши предки: «Вещь бо солнце Свету». И первогора, как первообраз Земли, – тоже «Красная Красигорка».

Но почему, же столь близки друг другу ветхозаветная Лилит и наша «Сова-Теща», рожденные, казалось бы, в столь далеких друг от друга традициях. Как выясняется, даль эта только кажущаяся.

Так еще в конце ХIХ в. первый ректор бостонского университета Уильям Уоррен говорил о соотнесенности образа Мировой Горы» с осью небес», т.е. с Северным полюсом и писал о том, что «аккадцы, которые были предшественниками наиболее древних империй Тигра и Евфрата, тоже знали подобную Мировую гору, не похожую на все другие горы, так как на ней покоилось небо и вращалось вокруг нее. Ее называли Харсак Курра». Он также подчеркивал, что Харсак Курра аккадцев это северно-полярная «гора жизни» египтян. Он пишет: «Иохим Менар считал, что «мифологический Аккад был циркумполярной родной, в память о которой получил свое название Аккад Тигро-Евфратской равнины». Это предположение он подкрепляет следующими фактами: «Оба имени, Аккад и Шумер, не ассиро-вавилонские, а заимствованные из более древнего доисторического языка; этимологический смысл и нарицательный характер названия «Аккад» явно сближает его с далекой страной на северо-полярной вершине Земли».

У. Уоррен также отмечает, что по-мнению евреев «Небо, прибежище высшего Бога, находилось на севере, в циркумполярной части небес, то есть в священной области… Иов утверждает, что «Бог делает на Севере», у Иезекииля истинный Бог появляется сверху и с севера (Иов.37:22). «Светлая погода приходит с севера и окрест Бога страшное великолепие».

Говоря о представлениях древних евреев, зафиксированных в Ветхом Завете, У. Уоррен приводит слова пророка Исайи, обращенные к правителю Вавилона: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сомне богов, на краю Севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Таким образом, место и время рождения образов «Совы-Тещи» – «Красной Красигорки» и «Лилит – Ночной Совы», судя по-всему, было одним и тем же.

И более того, само имя Лилит вызывает целый ряд вопросов. Так общеизвестна близость славянских и индоиранских язфков. Еще в ХIХ веке К. Цейс, А. Кун, Ф. Бопп и др. отмечали особые связи арийского в пределах индоевропейского со славянским, греческим и армянским. Э.А.Грантовский в своей «Ранней истории племен Передней Азии» писал, что «сторонники преимущественной арийско-славянской или арийско-балто-славянской близости относят контакты предшественников славян (и балтов) и предков ариев еще к эпохе окончательно не распавшейся индоевропейской общности (а в абсолютных датах к весьма раннему периоду», т.е. по меньшей мере, к V – IV тыс. до н.э.