Текст книги "Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон"

Непрестанная сосредоточенная молитва возводит исихаста на высшую степень исихии – созерцание, за которым следует Божественное озарение, когда подвижник осиявается Божественным несозданным светом, подобным тому, какой видели апостолы на Фаворе. Этот свет созерцается исихастом как ведомо одному только Богу и не есть результат усилий и подвигов исихаста, но дар благодати Божией. Это и есть высшая степень единения[58]58
  Приведенное учение святых отцов об исихии да послужит вразумлением неправомыслящих об Иисусовой молитве и святейшем имени Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Имя Иисуса Христа служит только средством общения с Богом, посредствующей, так сказать, ступенью этого общения, как и всякая словесная молитва. Высшее, более тесное общение с Божеством происходит не в имени, не в слове или словесной молитве, но в непосредственном (άμεσος θεωρία) созерцании. «Тогда ум, – по словам прп. Максима Кавсокаливита, – молиться не может, но всецело подчиняется Духу и следует за ним, куда Ему угодно, – или в область невещественного света, или в какое-нибудь неизглаголанное созерцание и в божественную беседу» (Δουκάκη К. X. 1889. Σ. 208. То же в Афонском Патерике (Ч. I. С. 43). Согласно с этим, как мы видели, говорит и св. Исаак Сирин).


[Закрыть] с Богом и оббжение (θέωσις), которое нужно понимать не как изменение и переход души в Божественную сущность, но только как преобразование ее действием (энергией) Божества.

Ватопедский монастырь

Ватопедский монастырь, в котором подвизался при. Савва, – один из древнейших и замечательнейших монастырей афонских. Этот монастырь расположен на северо-восточном склоне Афона, на берегу залива Контессо, на месте какого-то древнего[59]59
  На это указывают остатки древностей, хранящихся в Ватопеде. Преосвященный Порфирий (Успенский) полагает, что на мете Ватопеда стоял город Дион (созвучный с названием обители – Βατοπεδίον), упоминаемый географом Скилаксом за 500 лет до Р. X. (см.: Порфирий (Успенский), еп. История Афона. Ч. I. С. 156), Геродотом (L. VII, 22), Фукидидом (L. IV, 109) и другими. Влахос думает, что здесь находился город Харадрия (Βλάχος, Ηχερσόνησος του Αγίου Όρους Άθω. Έν Βίλω, 1903. Σ. 184).


[Закрыть] города. Построенная, по преданию[60]60
  Предание это можно читать в Проскинитарии Иоанна Комнина (1701 г.), у В. Г. Барского (1744 г.), в книге «Рай мысленный» 1659 г. (Сказание Стефана Святогорца), у Гедеона («Ό ’Άθως». Σ. 301), также в «Истории Афона» преосв. Порфирия (Ч. II. С. 46–84). Согласно этим преданиям, Ватопед устроен императором Константином Великим в 5829 (321) году, сожжен Юлианом Отступником, посещен Плакидией (в 382 г.), дочерью императора Феодосия, услышавшей чудесный голос, запрещавший ей вступать в монастырь, и устроившей в память этого чуда храм в честь великомученика Димитрия. В 390 г. император Феодосий обновил Ватопед в благодарность Богу за спасение своего сына Аркадия или сына брата своего, Вата, от потопления. В «Новом Лимонаре» (Nέov Λιμωνάριον) рассказывается, что в V столетии преподобные Софроний и Варнава видели Ватопед вместе с другими афонскими обитателями во время своего посещения Афона (см. у Гедеона «Ό ’Άθως». Σ. 313). Далее предания говорят, что в IX столетии арабы напали на Ватопед и разорили его (Первое путешествие в Афонские монастыри и скиты архимандрита, ныне епископа, Порфирия (Успенского). Ч. II. С. 36; Langlois. Le Mont Athos et ses monasteries. Paris, 1857. P. 17; Σμυρνάκης. Tό Άγιον Ὄρος. Σ. 429). Название Ватопед объясняется то как «Βάτοι; παιδίον» — «отрок Вата», то как «Βάτοι; πεδίον» – «равнина, покрытая терновником». В древних актах пишется «Βατοπεδίον», а не «Ватοπαιδίον» (Заметки поклонника. С. 87, примеч.; Βλάχος. Σ. 184, примеч. См. также: Гедеон. Ό ’Άθως Σ. 318; Акты русских на Афоне монастырей. № 15. С. 144).


[Закрыть], еще в IV столетии[61]61
  «Едан од найстария светогорски монастыри». «Света Гора»… Д. Авраамовича у Београду, 1848. С. 59. Также: Заметки поклонника. С. 78.


[Закрыть], эта обитель до времен св. Афанасия Афонского (X в.) лежала в развалинах. Восстановителями[62]62
  См.: Григорович-Барский В. Второе посещение Афона. С. 193; Порфирий (Успенский), еп. История Афона. Ч. III. С. 116; Σμ,υρνάκτ^. Σ. 429; Βλάχος. Σ. 184.


[Закрыть] ее явились прибывшие в конце X столетия (между[63]63
  Βλάχος. Σ. 184.


[Закрыть] 972 и 980 г.) из Адрианополя трое богатых и благочестивых мужей: Афанасий, Николай и Антоний. По совету св. Афанасия они восстановили[64]64
  Восстановление Ватопеда не раньше X столетия доказывается тем, что в типике императора Пимисхия I 972 г. он не упоминается (Langlois. Р. 18).


[Закрыть] запустевший (после арабского[65]65
  Miller Е. Le Mont Athos, Vatopedi, L’ile de Thasos. Paris, 1889. P. 64.


[Закрыть] нашествия) Ватопедский монастырь, ввели в нем принятый из рук св. Афанасия устав[66]66
  …Συνίστη ἡ τοῦ Βατοπεδίου παρά τοῦ ίδίου όσίου 'Αϑανασίου τοῦ καί τύπους αίτἡ ϑεμἐνου καί διατάξις (рукопись Филофеевского монастыря «История Афона». Ч. III. Оправд. С. 302; Σμυρυάκ. Σ. 429).


[Закрыть], жили в нем, скончались и погребены в монастырском храме[67]67
  Здесь до сих пор показывают их надгробие. Sava Chilandarec. Kniha о Svate Ноге Athonske. V. Praze, 1911. S. 48.


[Закрыть]. В первый раз мы встречаем эту обитель в документе[68]68
  "Εγγραϕον άσϕάλεια είς τόν κ. 'Ι ”Ιβηρα… Σμυρνάκης. Σ. 37.


[Закрыть] от 985 года, индикта 13-го, где в числе других подписей находится и подпись Николая, монаха и игумена Ватопедского (Βατοπεδίου). В начале XI века Ватопед был уже многолюден[69]69
  «Τυπικδυ του άγιου ορούς του Κ. Μουομάχου». Meyer. Die Haupturkunden fur die Geshcichte der Athoskloster. Leipzig, 1894. S. 157. С XI в. он называется уже лаврой. Βλάχος. Σ. 185.


[Закрыть] и занимает второе[70]70
  Ibidem. S. 162.


[Закрыть] место (первое после Лавры св. Афанасия) в ряду великих афонских обителей. В протатском афонском деле[71]71
  Σμυρνάκης. Σ. 46.


[Закрыть]от 1071 года упоминается игумен этой обители Феодосий, по просьбе которого прот Павел с судными старцами произвел размежевание владений Ватопеда от обители Каллиника. В том же[72]72
  Βλάχος. Σ. 185. См.: Σμυρνάκγς. Σ. 446–451.


[Закрыть] (XI) столетии к Ватопеду была присоединена небольшая обитель Иеропатора, а позже обители: Верриота, Калестраили Калеци, св. Димитрия, Ксистра, Триполита, Ковача (Χαλκζως) и Трохала. В конце XII века сербский краль Стефан Неманя (в иночестве Симеон) с сыном своим Саввой (впоследствии архиепископом Сербским) устроили в Ватопеде трехъярусные[73]73
  Афонский Патерик. Ч. I. Μ., 1897. С. 14.


[Закрыть] келлии, 7 параклисов[74]74
  Путеводитель по Афону. С. 92. М., 1903.


[Закрыть] и приписали[75]75
  Вλάχος. Σ. 185; Афонский Патерик. Ч. I. С. 82–83.


[Закрыть] к обители разные метохи (земельные владения). В XIII столетии Ватопед был опустошен[76]76
  Γεδεών. Ό ’Άθως. Σ. 143.


[Закрыть]и разорен приверженцами унии и обновлен[77]77
  Вλάχος. Σ. 186. К концу XIII или началу XIV столетия должно отнести, по мнению Кондакова, и нынешний собор ватопедский (Кондаков Н.П. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1902. С. 34).


[Закрыть] императором Андроником Старшим[78]78
  Вλάχος. Σ. 186.


[Закрыть](1282–1328 гг.). Новыми благодетелями[79]79
  Ibid.


[Закрыть]Ватопеда были императоры: Иоанн V Палеолог (1341–1375), Иоанн VI Кантакузин[80]80
  Здесь и скончавшийся с именем Иоасаф. Γενεών. Ό ’Άθως. Σ. 167. См.: Langlois. Р. 18. Кроме того, здесь похоронены император Мануил II, с именем Матфей, и сын его Андроник (в монашестве Антонин). См.: Sava Chilandarec. S. 283.


[Закрыть] (1347–1355), а также сербский король Стефан Душан (1336–1356) и др.

В последний[81]81
  Путеводитель по Афону. С. 93.


[Закрыть] раз Ватопед был обновлен в конце XIII столетия. Киновиальное (общежительное) устройство Ватопед сохранял до 1541 года[82]82
  Βλάχος. Σ. 186.


[Закрыть], а с этого времени до наших дней (с небольшим перерывом около 1575 г.) остается идиоритмом (своежительным).

Из многочисленных святынь Ватопеда должно отметить особенно хранящуюся здесь часть Пояса Богоматери[83]83
  Βλάχος. Σ. 188.


[Закрыть], подаренную, как думают[84]84
  Σμυρνάκης. Σ. 438. См. также «Πηδάλιο» Никодима Святогорца.


[Закрыть], сербским кралем Лазарем (1372–1389 гг.). В настоящее время Ватопедский монастырь один из богатейших и обширнейших монастырей афонских. Он имеет форму треугольника и обнесен стеной с бойницами и башнями.

С трех сторон его окружают горы, покрытые роскошными лесами. Их свежая зелень, чередуясь с разбросанными кругом цветущими нивами, благовонными виноградниками и ароматными садами, делает местоположение Ватопеда чисто райским[85]85
  Schmidtke. Das Klosterland des Athos. Leipzig, 1903. S. 73. См. также у Барского: «…на месте равне, между красными елеонами маслычнимы и виноградами и инымы древами садовнымы. Отвсюду имущий горы высоки, с густимы и прекраснимы лесамы…» (Василий Григорович-Барский. Второе посещение святой Афонской Горы. СПб., 1887. С. 191).


[Закрыть]уголком мира.

Списки и издания жития преподобного Саввы

Житие при. Саввы имеется в нескольких списках. Главнейшие из них: ватопедский (Cod. 89 monasterii Βατοπεδίου), московский (Синодальная Библиотека. № 257. Л. 122) и венецианский (Gr. I. Marci biblioth., cod. Manuscr. Venetiis 1740). Греческий текст в первый раз издан А. Пападопуло-Керамевсом в 1898 году в «'Ανάλεκτα'Ιεροσολυμιτικἡς Σταχυλογίας» (Т. V. Σ. 190–359) Ἐν Πετρούπολει по ватопедской рукописи, сверенной с другими. Эта рукопись, по палеографическим и др. данным конца XIV или начала XV столетия, состоит из 167 бумажных листов (дл. 0,17, шир. 0, 12), из которых первые три новейшие и содержат начало жития при. Саввы. Они списаны архимандритом и скевофилаксом Ватопедской обители Иаковом Карпенисиотским в 1835 году с другой рукописи, находящейся в лавре св. Афанасия на Афоне. Сокращенное житие св. Саввы на русском языке напечатано в седьмом издании Афонского патерика[86]86
  Афонский Патерик. Ч. II. С. 461–463. М., 1897. Составлено по еп. Порфирию Успенскому.


[Закрыть]. Предлагаемый перевод полного жития прп. Саввы сделан нами с изданного А. Пападопуло-Керамевсом греческого текста.

Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон

Cвятитель Филофей Коккин, патриарх Константинопольский

1

Предметом настоящего слова[87]87
  Слово (λόγος) – очень распространенный вид произведений ораторского искусства в Византии, проходящий через всю ее историю. Слова писали и произносили не только духовные, но и светские ораторы. Содержание при этом бралось из самых разнообразных областей человеческого ведения и жизни – богословской, философской, исторической, из области агиологии (жития святых) и т. д. Некоторые из них по своему значению приближаются к историям и имеют весьма важное значение для выяснения многих сторон византийской жизни. Особенного развития Слова достигли в эпоху Комнинов и Ангелов (1081–1084). Одними из лучших произведений этого рода в эпоху Палеологов (1261–1453) являются Слова патриарха Филофея. В форме Слова написано им и житие при. Саввы (см. у Брокгауза и Ефрона под словом «Византия»). – Примеч. пер.


[Закрыть] является дивный Савва, о котором столько говорят в настоящее время (ὑπόθεσις ἀγώνων).

И в этом нет ничего странного или необычного для нас, так как он (Савва) всегда, бывало, предлагал нам темы для рассуждений как относительно того, что касалось нас, так и того, что относилось к посторонним, и казалось, что наши рассуждения и мысли доставляли ему даже удовольствие и наслаждение[88]88
  Патриарх Филофей, как говорилось выше, известен произведениями агиографическими, литургическими, экзегетическими, каноническими и гомилетическими; обладал весьма обширными познаниями в области Священного Писания и святоотеческой литературы. Богословствование его отличается глубиною анализа и силою экзегетических доводов (см.: Церковные Ведомости. 1898. № 51–52). – Примеч. пер.


[Закрыть]. Теперь он себя самого предлагает высоким предметом слова, чтобы мы как можно лучше могли познакомиться с ним, славным не только при жизни, но и по преселении отсюда, а также подражать и следовать его делам и учению.

Действительно, если бы я дерзнул сам взяться за это дело, надеясь на силу своего слова и высоту созерцания[89]89
  Созерцание – это высшая степень подвижнического преуспеяния, когда человек сколько для него возможно созерцает Божество и тайны духовного мира. Такое состояние бывает уделом весьма немногих, именно тех, которые очистились от страстей и достигли верха добродетели. – Примеч. пер.


[Закрыть] (θεωρίας), то это было бы, мне думается, величайшей глупостью с моей стороны и почти сумасшествием, а для имеющих ум я показался бы воображающим о себе слишком много. Даже если я многих превосходил словом и добродетелью, и то не послужило бы мне оправданием, так как предлежащий (предмет повествования) настолько высок, что если бы для изображения его вся существующая ныне у людей сила слова соединилась вместе, и тогда едва ли бы вышло что-нибудь. Но так как вышеестественная жизнь и деяния его были делом обильно излившейся на него благодати, то ее же дело дать и сверхъестественную силу повествованию о нем для удивления потомков и на общую пользу. Глубоко убежденный в этом, а ничуть не по самомнению, я с благими надеждами приступаю к повествованию об этой любомудрой и дивной душе, которая слово считала некоторым образом сопутствующим добродетели и эту прекрасную чету признавала тесно связанной друг с другом; она сама этим дышала и нас этому учила. Поэтому, так как славная жизнь его была необычайным училищем и слова, и добродетели, то и должно рассказать о ней любителям последней далеко, однако, не во всех подробностях, ибо это невозможно как потому, что нет человека, которому были бы известны все его подвиги, так и потому, что невозможно было бы всех их заметить по причине их многочисленности. Мы изложим пока только то, что сами видели или слышали от него или что узнавали от тех, кто его близко и хорошо знал, особенно же то, чему он сам учил и наставлял и о чем любил беседовать.

2

Какого рода и страны или какого воспитания или образования великий этот (человек) был начатком в настоящее время, кажется мне, пока нет надобности говорить не потому, чтобы все это не было славно и знаменито и он (таким образом) в значительной степени не превосходил бы и этим других, ибо кто не знает Филипповой[90]90
  Филипп II (360–336 до Р. X.) – знаменитый царь Македонский, отец Александра Македонского.


[Закрыть] Фессалоники[91]91
  Город в Македонии. Фессалоника (Солунь, совр. Фесалонники) расположена на берегу Фермейского или Солунского залива (составляющего часть Эгейского моря) на склоне горы Кисса при устье реки Вардара.
  В древности Фессалоника называлась Галией, потом Фермами. Филипп, царь Македонский (360–336 до Р. X.), расширил этот город и в память победы над фессалийцами назвал Фессалоникой. Кассандр, царь Македонский († 296 до Р. X.), перестроил Фессалонику. В 168 г. до Р. X. Фессалоникой завладели римляне и она сделалась столицей целой области. Христианство насаждено здесь святым апостолом Павлом. Во времена Византийской империи это был один из самых торговых и богатых городов империи, почему Фессалоника часто подвергалась нападениям разных жадных до корысти народов: готов, славян (VII в.), сарацин (X в.), норманнов (XI в.) и латинян, основавших здесь в XIII в. свое королевство. В 1222 г. Фессалоникой овладевают эпирские деспоты, а в 1246 г. она переходит к венецианам, а потом опять к грекам. В то же время Фессалоника была одним из важных центров византийской религиозной и умственной жизни. В XIV столетии особой славой пользовалась так называемая фессалоникийская школа ученых: Нил и Николай Фессалоникийские и свт. Григорий Палама. В 1430 г. Фессалоникой завладели турки, которым она принадлежала до 1912 г., являясь одним из важнейших торговых пунктов после Константинополя. – Примеч. пер.


[Закрыть], как она великолепна и благоустроена и насколько превосходит науками и искусствами и всем другие города, так что не только стоит выше городов Фессалии[92]92
  Фессалия в древности составляла восточную часть северной Греции, с рекой Пенеем (ныне Саламврия) и горными хребтами Оссой, Павдом и Олимпом. Славилась плодородием своей почвы и имела густое народонаселение. В 1393 г. Фессалия подпала под власть турок. С 1881 г. присоединена к Греции (вилайеты Трикала и Лариссы) и считается житницей ее. – Примеч. пер.


[Закрыть] и Македонии[93]93
  Македония – страна на Балканском полуострове. Благодаря обилию рек и плодородию почвы, Македония в древности считалась богатой страной. Здесь добывалось золото, серебро, алмазы, разводили плодовые деревья; лес и скот составлял предмет македонской торговли. В Македонии было немало благоустроенных и богатых городов. – Примеч. пер.


[Закрыть] и так называемых «главных городов», но далеко превосходит славою даже самые величайшие и издревле знаменитые, а зная это, кто не признает вместе с этим и того, что и родители его были благородны и славны[94]94
  Фессалоника была главным городом самого важного округа византийской империи как в торгово-промышленном, так особенно в стратегическом отношении.
  Правителями (дуками) сюда обычно назначались царские родственники. Несомненно, что и лица, занимавшие другие должности административного или иного характера, должны были чем-нибудь, хотя бы знатностью рода, выдаваться среди других (ср.: Скабалланович Н.А. Византийское государство и Церковь в XI в. СПб., 1884. С. 223). – Примеч. пер.


[Закрыть] как по своему происхождению, так и по добродетели. Но чтобы кто-нибудь не подумал, что мы говорим по тщеславию, достаточно выставить на вид то обстоятельство, что он все это решился презреть, как весьма немногие из людей, так что совсем на это и внимания не обращал. Однако, так как не только некоторые из внешних, но и большинство наших мудрых и знаменитых (мужей) об этом спрашивают, да и должно именно отсюда, как от некоторого надежного пункта отправляясь, идти дальше, то необходимо и нам подчиняться существующему обычаю и следовать предшествовавшим отцам слова. Это и он считал особенно важным, высоко ценя соблюдение меры в делах и точное следование предшественникам.

Итак, отечеством его, как я только что сказал, была дивная и великая Фессалоника, которую я мог бы похвалить со многих других сторон, – между прочим и за то, что она собрала в одно место все, что обыкновенно украшает город, и обладает всем этим в большом изобилии, так что невозможно даже и сказать, чего в ней из всех этих благ больше, но пока с похвалой отзовусь особенно о том, что она и наукой, и добродетелью изобилует больше, чем другие города. Ибо цивилизованным людям свойственна и как бы врожденна известная благопристойность (κόσμος), и без этого не могло бы даже начаться государство, а если бы и началось, то без науки и добродетели оно звероподобную и неразумную проводило бы жизнь, так как люди, подобно скоту в хлеву, вступали бы в сношения друг с другом без всякого смысла; даже и городом не может называться вообще, по словам мудрых, такой город, в котором отсутствуют науки. Что же касается любезного нашего отечества[95]95
  Разумеется г. Фессалоника. – Примеч. пер.


[Закрыть], то мы смело скажем, что оно имело такое обилие наук и искусств, что не только само ими пользовалось, но и другие города, даже большие и знаменитейшие, ими услаждало. Богатства же добродетели и святости[96]96
  с половины IX до начала XIII в. Казань, 1894. С. 51; Луг духовный. СПб., 1896. § 69, 70). – Примеч. пер.


[Закрыть] его невозможно выразить словами, можно только, взирая на некоторые одушевленные изображения и молчаливую проповедь, с изумлением познавать дерево (см. Мф. 12:33; Лк. 6:44) от плода и корень от побегов.

Как не упомянуть при этом о славном военачальнике[97]97
  Разумеется вмч. Димитрий Солунский, пострадавший за Христа в 306 г. Нетленные и мироточивые мощи его сохранялись в Солуни до завоевания ее турками (Сергий, архиеп. Полный месяцеслов Востока. Т. II. С. 412). Память его празднуется 26 октября. – Примеч. пер.


[Закрыть] этого города и всегдашнем заступнике и хранителе его, громкая слова которого, как говорится[98]98
  Одиссея. 108.


[Закрыть], доходит до небес, а чудесами полны земли, острова и концы вселенной, благодаря которому он (г. Фессалоника) еще более делается славным и знаменитым, так как часто приходится с удивлением слышать о нем при рассказах о его деяниях![99]99
  В житии вмч. Димитрия сообщается о многочисленных случаях его посмертного заступничества за родной город. – Примеч. пер.


[Закрыть] Ибо то, что делается (в нем) при нынешнем всеобщем беспорядке и замешательстве, так для него необычно и так чуждо прежнему благородству и возвышенности чувств (его граждан), что должно быть признано за несчастную случайность и болезненное явление более, чем за дела, совершенные с твердым намерением, серьезно и обдуманно, в здравом и нормальном состоянии. Ей! можно с полной справедливостью сказать, что (это дело) не совета (βουλής) или знатнейших, не несчастной и враждебной судьбы[100]100
  1860; Никифор Григора. Римская история. Кн. 5, гл. 7. СПб., 1862).


[Закрыть], как сказал бы кто-нибудь, но сильного и беспорядочного человека, не туземца, но из числа пришлых с крайних наших границ варваров, а также беглецов из окрестных островов, по необходимости туда собравшихся.

Великий Давид назвал бы их людьми кровей (см. Пс. 5:7) и лукавства, которых безрассудство и низость делает пленниками, водимыми туда и сюда какими-нибудь двумя или тремя вожаками черни, или пьяницами, или дикими тифонами[101]101
  Чудовищами. Тифон (Ύυφώς) в греческой мифологии сын Тартара и Гаи, мифическое чудовище, имевшее сто огненных голов, восставшее против Зевса и низвергнутое им в Тартар. – Примеч. пер.


[Закрыть], или не знаю, как и назвать достойно их негодности, оказавшихся недостойными этого дивного города, не знаю, как их терпящего, ибо они сделали его, известного древле всем прекрасным, – увы! – известным ныне по всему худому, оказавшись негодными и совершенно безрассудными, явными губителями и отступниками Царства Божия и Его Церкви, а также скверными опустошителями и губителями человеческого рода. Получив злодейски, благодаря некоторому счастью, неограниченную власть, они наполнили гнусными убийствами и противоестественными преступлениями не только Фессалонику, но и всю почти римскую страну, так что в сравнении с этим страдания иудеев во время осады Иерусалима, описанные Иосифом[102]102
  Иосиф Флавий – еврейский историк (род. в 37 г. по Р. X.), описавший в своем произведении «De bello judaico» («О иудейской войне») разрушение Иерусалима римским полководцем Титом в 70 г. по Р. X. Это сопровождалось страшными бедствиями для евреев, которых погибло тогда общей сложностью 1337 490 человек и больше 100 000 взято было в плен.


[Закрыть], ничто, не говоря уже о бедствиях Илиады[103]103
  Илиада (Ίλ/άς) – Троянская область, на территории которой разыгралась Троянская война (за 1500 лет до Р. X.), описанная знаменитым поэтом Гомером. – Примеч. пер.


[Закрыть] и ужасах Трои[104]104
  Троя – главный город малоазийской области Троады (на северо-западном берегу), где имела место описанная Гомером Троянская война, продолжавшаяся девять лет и закончившаяся разрушением Трои. – Примеч. пер.


[Закрыть]или Лемноса[105]105
  Лемнос (Αήμνος), остров в северной части Эгейского моря. Первоначальные жители его – пеласги в одну ночь были умерщвлены собственными женами за предпочтение им иностранок (Dictionnaire universel d'histoire et de geographic par M.-N. Bouillet. Paris. P. 1025).


[Закрыть], которые вошли в поговорку у древних. Эта общая болезнь, как я сказал, овладев вследствие чрезвычайной злобы несчастным родом людским, сделала единоплеменников, достойных сожаления, противниками, наглых и дерзких восстановила против благоразумных и благородных, так что отрока, как говорит Писание (см. Ис. 3:1–5), стали предпочитать старцу и простолюдина вельможе, и не только (как тогда) в Иерусалиме и Иудее, заключавшей один народ в небольшой части мира, но и по всей почти вселенной не стало ни вождя и сильного, ни благого советника и разумного слушателя, но места вождей заняли юноши и владыками стали наглецы, (выражаясь) словами того же Исаии. Поэтому не должно осуждать[106]106
  Вот высокий пример горячей любви к родине и достоподражательный образчик любви к человечеству, хотя и грешному, но родственному всем нам! И это говорит человек, получивший строго аскетическое воспитание! Значит, истинный аскетизм не подавляет лучших чувств и стремлений, но возгревает их! – Примеч. пер.


[Закрыть] один из лучших городов из-за последовавших несчастных случайностей, но должно более восхвалять за прежние славные дела. И это вполне справедливо. Ибо людей, потерпевших несправедливо неудачу, мы все обычно не только не укоряем, но еще прославляем, по сострадательности души, – даже охотно хвалят такого (если это будет) хороший (человек), – и не найдется никого, кто отказал бы ему в своей помощи, будет ли то человек или целый город, если только они, оказавшись в крайне бедственном состоянии, вынуждены были поступить ниже своей добродетели и достоинства.

3

Подобным образом пусть справедливо рассудит, как сказано, любомудрый слушатель и относительно его (Саввы) отечества, справедливо ли или с некоторым пристрастием это сказано. Что же касается благородства, а также добродетели родителей его, которую они и живя вместе, и разлучившись по любви к божественнейшей философии[107]107
  Божественной философией называется здесь подвижническая жизнь. Еще историк Сократ Схоластик (IV в. по Р. Х.) писал об Евагрии, что он, «быв прежде философом на словах, стяжал философию на самом деле», сделавшись учеником великих египетских подвижников Макария Египетского и Макария Александрийского (см.: Церковная история Сократа Схоластика. СПб., 1850. Кн. 4, гл. 3. С. 354).


[Закрыть] впоследствии выказали, то много (самых) разнообразных тому доказательств, которыми полна страна фессалийцев и македонян, и даже за ними находящаяся, как я узнал из рассказов: благоговение по отношению к Богу и строгое благочестие даже в мелочах, чистота жизни, чуждая какого-нибудь хищения и любостяжания, сердечная сострадательность по отношению к общему естеству, забота о домочадцах[108]108
  Вообще отношения между господами и слугами в Византийской империи, по словам исследователей, отличались, благодаря влиянию христианских идей, большей нормальностью, чем на Западе. Здесь даже рабство не имело таких уродливых форм, как в других странах. Еще одно доказательство того, что византизм нельзя отождествлять с отсталостью и тьмою (см.: Скабаллапович Н.А. Византийская церковь и государство в XI в. от смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алекся I Комнина. СПб., 1884; Всеобщая история с IV столетия до нашего времени / Под ред. Лависса и А. Рамбо; пер. В. Неведомского, М. Гершензона: В 8 т. М., 1897–1903).


[Закрыть], воздержание тела и ярко вместе с этим сияющее целомудрие, многим желательное, но только лучшими как следует совершаемое, а самое наилучшее и возвышеннейшее, чем они особенно от других отличались, это простота обращения, приличие по отношению ко всем и скромность, так что они в одно и то же время были велики и смиренны. И хотя благородством происхождения и мирской славой и другими преимуществами они превосходили, как сказано, других и поэтому могли бы иметь о себе высокое мнение и считать себя выше своих единокровных, однако, по сердечной простоте и душевной чистоте и боголюбию, они называли себя самыми последними и ничтожнейшими из рабов, будучи боголюбивыми и верными подражателями Христа, Который везде выше всего ставил скромность, о чем учил и чего пример показывал, и подражая великому Павлу, который хотя не от человеков и не через человеков апостольство получил, так что и сосудом (см. Деян. 9:15) избранным от поставившего его Господа был назван, и на небо был восхищен, и сподобился слышать неизреченные глаголы, однако называл себя последним из апостолов и недостойным даже имени апостольского. Достойные такого отечества, как хорошо охранившие на последующее время древнее благородство подлинно золотого его рода, который украшался милосердием и простотой, они оказались вполне достойными вследствие этого быть родителями такого дитяти. Таким образом, рождение добродетельного Стефана, ибо так они знаменательно или, лучше, пророчески назвали своего сына, было им наградой и венцом[109]109
  Стефан (στέφανος) по-гречески – венец.


[Закрыть] славы за их стремление к добродетели и нравственную высоту. Ибо нужно было, чтобы он, как имевший быть некоторым божественным и общеполезным для людей даром, имел и соответственное этому начало, так чтобы не только дерево (Мф. 12:33; Лк. 6:44) от плода, но и плод от дерева можно было (легко) узнать, ибо никак невозможно, согласно Божественным словам, от терновника собирать смоквы и от репейника виноград (см. Мф. 7:16; Лк. 6:44), но хороший плод происходит от хорошего дерева и корню соответствуют ветви. Что это и здесь прекрасно осуществилось, будет видно из последующего рассказа.

4

Происшедший от таких родителей благородный Стефан был отдан в очень юном еще возрасте в обучение[110]110
  Благодаря покровительству византийских императоров образование в Византийской империи процветало и в рассматриваемое время было довольно высоким. Существовало много разных светских и духовных школ в разных городах Византии. В них преподавались: грамматика, риторика, философия, под которой разумелись и богословские науки, астрономия, геометрия, арифметика и музыка (или словесность). См.: Лебедев А.П., проф. Исторические очерки состояния Византийско-восточной Церкви от конца XI до середины XV века. М., 1902. С. 270.


[Закрыть] учителям и наставникам и, к природным способностям присоединив отличное прилежание, в короткое время далеко превзошел своих сверстников, проводя большую часть времени в изучении наших священных наставников и наук, заранее уже посвящая им себя и (предначертывая) некоторые образы последующего расположения и немного только познакомившись с науками общеобразовательного характера и лучшими поэтами. Ибо должно было ему, как он весьма разумно полагал, знать и внешние науки, чтобы иметь их содействующими и способствующими к исследованию полезнейшего и не хромать умом с этой стороны, но иметь его трудносовратимым с прекраснейшего пути созерцания (τῷ ϑεωρητικῷ τἡς ψυχἡς), что, как мы видим, многие из ревностных обыкновенно терпят, так как он затемняется от незнания Писания[111]111
  Взгляд святоотеческий. Святые отцы смотрели на Священное Писание как на книгу, показывающую путь к Богу и истине, считая изучение его необходимым и неотложным делом для каждого. Необходимой подготовкой к этому они считали изучение наук светских. «Пока мы еще молоды, – говорил св. Василий Великий, – чтобы постигнуть его глубокий смысл, мы изощряем свои умственные способности на других сочинениях, как на тенях и на зеркале…» «Нужно приготовиться изучением летописцев, ораторов, философов», «углубиться сначала в эти внешние учения», чтобы потом ознакомиться во всей полноте и глубине со святыми и таинственными учениями (Свт. Василий Великий. Беседа 22. К юношам). См.: Дериов А., прот. Чтения по Закону Божию. Об истинно-христианском воспитании. СПб., 1913. «Я не желаю, – говорит св. Григорий Богослов, – ни золота, ни серебра, ни шелковых тканей, ни ослепительно сверкающих драгоценных камней… Я желаю только одного: силы знания и слова…» Далее он превозносит красноречивые слова пред трибунами судей и похвальные речи: «Исторические знания составляют для его ума, – по его словам, – драгоценное сокровище… Мы не должны пренебрегать и грамматикой, которая делает речь правильной и изящной… Весьма важно также приобрести знание логики и навык в диалектических спорах… Не менее заслуживают внимания учения касательно нравственности и тщательные изыскания тех ученых, которые проникли в тайны природы… После того как я пройду в юности этот курс наук, я предамся изучению Божественного откровения, я пойду за светом Его учения… Сам Христос будет мне помощником… Он поможет мне войти в небесные обители… Там… я буду созерцать (истину) в полном ее свете» (Свт. Григорий Богослов. Стихотворения исторические. 4. От Никовула-сына к отцу). Вообще святые отцы не отрицают важности изучения светских наук. «Учители Церкви, – писал еще историк Сократ, – издревле, как бы по какому общепринятому обычаю, до глубокой старости занимались греческими науками» (Кн. 3, гл. 16. СПб., 1850). – Примеч. пер.


[Закрыть], которое производит отсутствие науки, пробуждающей, как бы от естественного сна, природный наш ум и руководящей им в изъяснении сокровенного. Поэтому, немного познакомившись с исследованием о словах и предложениях, чем занимается обычно грамматика, он всецело предался чтению нравственных и назидательных сочинений, приобретая от них себе душевную пользу. Что же касается историков и поэтов, то, люботрудно выбрав из них то, что вело к цели и поощряло душу к мужеству[112]112
  «Добродетелей и умозрений о них четыре: разумность, мужество, воздержание и справедливость. Дело разумности – созерцать умственные и святые силы без причин, так как причины открываются мудростью. Дело мужества – стоять в истине и, хотя бы встретил противоборство, не уклоняться к несущему. Принимать семена от первого земледельца (Бога) и отвращаться от последующего сеятеля (диавола) значит быть воздержным. А справедливость состоит в том, чтобы выражаться сообразно со свойствами каждого предмета» (Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. IV, гл. 23). – Примеч. пер.


[Закрыть], все баснословное[113]113
  В рассматриваемое время в Византии господствовало сильнейшее увлечение произведениями классической древности, полными мифов, проникшее и в школы (см.: Лебедев А.П., проф. Исторические очерки… С. 370). – Примеч. пер.


[Закрыть] и излишнее, как пустую болтовню и просто кознь для души, он отбросил прочь. Вследствие этого он всем был любезен и всех поражал своим прилежанием и разумом, будучи любим учителями, а из сверстников своих и вообще имевших отношение к нему по учению более простым являясь примером, а более разумным доставляя некоторое неизреченное удовольствие и руководство и прекрасное побуждение к добродетели, будучи в то же время по своей высокой жизни и обильной добродетели страшен и недоступен худым, испорченным и распущенным. Вообще же он был приятен и любезен всем вследствие того, что никогда ни в чем не показывал мрачности и нелюбезности, но проливал в души всех удовольствие и молча, и говоря. При душевной доблести он был и телом крепок, обладая соразмерностью членов и будучи благолепен лицом, что, вместе со знатностью рода, обращало на юношу внимание не только наставников, сродников и сверстников, но и всего почти города – начальников и подчиненных, мудрых и невежд, людей всякого возраста и всякого звания. Что же касается любви к нему родителей, то хотя бы они были и не так добродетельны, она была бы велика не только потому, что они были родители, но и потому, что это было удивительное дитя, далеко всех превосходившее своими качествами. Будучи же такими, что ежедневно представляли возлюбленному пример добродетели в делах и словах, надеясь, что он будет достоин отеческой молитвы, – ибо с самого начала видно уже было, насколько этот прекрасный сын имел превзойти своих родителей, – какой радости они были полны и какое удовольствие и любовь к нему пред посторонними выказывали, а еще более, каких благодарений не воздавали они даровавшему его им Богу и какой не выражали к Нему от души любви!

5

Так Стефан был у всех на устах и в сердце и был украшением города, а отец старательно упражнял душу его и учил добродетели делом и словом, стараясь при этом, чтобы он, кроме этого, приучался и к телесному упражнению, и к военному искусству, так как они оказались в одном и том же полку. Но он, зная, что телесное упражнение мало полезно, как говорит великий Павел (см. 1 Тим. 4:8), старался больше о душевном, презирая настоящее, как не существующее, и взирая на будущее, как постоянно пребывающее, и направляясь к цели – почести вышнего звания (Флп. 3:14). Поэтому покой и роскошь и бесчинные игры и смех и низкие удовольствия, которым обычно предается неосторожная юность, он счел приличным самым низким и неразумным и, возлюбив воздержание и связанное с ним целомудрие, внимал себе всегда, взыскивая Бога ежедневно с сердцем сокрушенным и духом смиренным.

6

И вот Призирающий на кроткого и молчаливого и Знающий сущая Своя Господь, подобно великому Павлу и сего избрав (см. Гал. 1:15) от утробы матери, предвидя, что он будет сосудом избранным, зовет и его незримо к духовным подвигам, Свои овцы глашающий (см. Ин. 10:3) по имени. Поэтому, изменив ни во что и отечество, и род, и славу, и любовь родителей, он, немного только превысив юношеский возраст, тайно выходит из отеческого дома и города, ничего не имея с собою, кроме одного Христа и чрезвычайной любви к Нему, через Которого он, по великому Павлу, умер (Гал. 2:20) уже для мира и весь мир умер для него, так что уже не он жил, но жил в нем Христос, искупивший его Своею кровью. Охотно следуя призвавшему его Господу, он достиг священного Афона, Афона золотого и любезнейшего и виновника всего наилучшего, особенно для меня, который мне вместе с другими и прежде других показал этого светильника и вождя, хотя до конца жить с ним – о беда! – лишил меня завистник. Итак, вступает благородный атлет[114]114
  Слово «атлет» указывает на встречающуюся еще в Посланиях ев. апостола Павла спортивную терминологию, образно применявшуюся к христианскому подвижничеству. – Ред.


[Закрыть] в место состязания подвижников, честную разумею Гору, отечество монахов, небесный (см. Евр. 12:23) Иерусалим, истинную митрополию первенцев[115]115
  Так же высоко отзывается об Афоне патриарх Филофей в другом своем произведении. См.: Порфирий (Успенский), еп. История Афона. Ч. II. Отд. втор. С. 828; «Τοῦ ἀγιωτάτου καί σοϕοῦ π. Φιλοϑέου πρός τόν ϕιλόσοϕον Γρηγοράν λόγος άντιρρητικός ίβ. ύπἐρ τόν ἐν τω ἀγίω όρει τω ’Άϑω μοναστόν καί τόν ίερός ἡσυχαζόντων ἐκεί». – Примеч. пер.


[Закрыть], на небесах написанных, с такою охотою, душевным удовольствием и любовью, как сам потом говорил, с какою и Моисей великий не восходил на Синай. Ибо если тот вошел внутрь огня и облака, когда молнии и громы, мрак и буря ужасали других и производили поразительную картину, – ибо видимое действительно было полно ужаса, а именно, что человек входит в огонь с этим вещественным и бренным телом и делается общником неизреченного и видит Божество в священных символах, почему и лицо его прославилось, так что никто не мог взирать (Исх. 19:18; 20:18; 34:30–35) на него без ограждения и покрова, – то этот вошел не во мрак и огонь и взошел не на дымящуюся гору при звуке труб, но взошел, как ему думалось, на самое небо и увидел, казалось, доступное видению (см. Мф. 5:8) чистых сердцем торжество Ангелов и собор небесных первенцев, невозмутимо на Бога взирающих кротко и радостно. Это он и на самом деле потом удостоился видеть, как явит дальнейшее повествование.