Текст книги "Боги с Родины. 2-я трилогия. 2-я часть 1-й книги. Ритмика"

Боги с Родины
2-я трилогия. 2-я часть 1-й книги. Ритмика
Святослав

© Святослав, 2017

ISBN 978-5-4483-8649-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Не зря грустил о снеге и метели Люций. Он вспомнил катастрофу. Десница ^[1] распростёрлась над планетой, его, за непокорность наказать. Произошло это, недавно, чуть меньше – шести сотен тысяч веков назад. Тогда, на, на континентах (осколках суперконтинента Родиния) – Лаврентии и Балтики, Евразии, Сибирии и Казахстании, щитах, континентальных – Антарктида, Южнокитайский, Северокитайский, убиты были динозавры, мамонты, и стёрты многие цивилизации. Он спрятался в Антарктике, в пещерах, подо льдами, свободой, тишиною наслаждаясь, естественной прохладой, после ада.

11
  [1] десница (стар. высок.). Правая рука, а также вообще рука. Карающая д. (перен.: о возмездии).


[Закрыть]

Отдельно от Родинии располагалась Африка с Аравией, Лавра́зия ^[2], где – стиксы, таны, анунаки, жизнь зарождали – новые цивилизации, из старых – часть, восстановили.

22
  [2] Лавра́зия – северный из двух континентов (южный – Гондвана), на которые распался протоконтинент Пангея в мезозое. Составными частями Лавразии были современные Евразия и Северная Америка, которые в свою очередь откололись друг от друга от 135 до 200 миллионов лет назад. Лавразия включала большую часть территорий, которые ныне составляют континенты Северного Полушария. В палеозое эти территории входили в состав таких континентов, как Лавруссия (образовавшаяся из Лаврентии и Балтики), Сибирия, Казахстания, Северокитайский и Южнокитайский континентальные щиты. Название совмещает в себе Лаврентию и Евразию.
  Лавразия разделилась на континенты, получившие имена Лаврентия (одна Северная Америка, ещё без Южной) и Евразия. Позже к Евразии присоединились Аравийский полуостров и Индостан. ВикипидиЯ.


[Закрыть]

Две, – мирового уровня, державы Гиперборея, Атлантида, полярно, на Земле, расположились. Противоборствуя, друг к другу, – враждебно относились. Хотя, во-многом – были одинаковыми. Также любили, восхищались, учились у природы, культуру и науку, создавали. Каждое государство, хотело лучшим быть, сильней другого, чтобы другие, подчинялись им – беспрекословно. Меж ними, спор стал жуткий, переросший в стычки, с ядерными бомбами из стратосферы. Вначале, напугать пытались, лазерами, и простыми бомбами, пустили биороботов, завоевать, стараясь земли, принадлежащие другому государству. И, в результате, сильно, постарались, угробили державы.

Никто не знал из них, – на глубине большой, огромное количество воды морской; намного больше, чем по всей поверхности. Пресной – намного меньше, хотя, всё относительно; её – несметное количество. Могла, планету затопить, все континенты.

Видя, что гробят Землю, Гера, позвала Люцифера, поближе пролететь, к планете.

Комета Люцифер, цикл завершая, каждый – в десять тысячелетий, на этот раз, с Землёй, неимоверно близко пролетела. Возникшее похолодание, мгновенно погубило – жизнь и растительность, – почти, по всей планете. И Гере помогла, – из тварей, – уничтожила, огромное количество, Землю спасла, своё величество.

Земля, пустынной не осталась, восстановилась, обеспечила, период новый – плодородный для жизни сущностей – пригодный. Зато, избавилась от государств воюющих, сковав во льдах, их континенты, утопив и заморозив – достижения науки, силы магии, и техники, – науку высшую, их «Эго», – не специально.

Кто уцелел, по континентам разбежались. Гипреборейцы – арии, – в Сибирию и Балтию. А из Сибирии в Китай и Индостан. Атланты – в Африку, Лавразию. Не стало больше стран враждующих, между собой и, наносящих Земле, раны. Гера вздохнула, приводя планету в норму. Она была довольна, пока не появились стиксы, таны, анунаки.

А Люцию, по нраву были холода. В аду перерождённый, он не любил жару. Он отсиделся в Антарктиде, не злясь на Геру.

Энлиль и Энки сильно постарались; во многих измерениях, создали – чистилище – под облаками, а ниже – ад, за облаками – рай. – Где души сущностей, распределялись, согласно, уровня их жизни прожитой.

Он был рождён, когда Энлилю, принадлежал не только ад, и часть поверхности – под облаками. Энки – беспомощно взирал, на «детские» проказы брата. Его любил и, многое прощал. Хотя, прекрасно понимал, что тот проказничает, не забавы ради. И, знал, что многое утаивает тот, не только пташки, что успешно уничтожил, на Кипре, без того.

Старался показать Энлилю, – его, за многое прощает, не хочет ссоры вновь и расставания. Ему дороже мир и дружба, – они ведь братья, чем – напоказ обиды, притязания, ради – престижа?

Глава 1. Саргон, Люций

Эксперименты над Саргоном, Энлиля воодушевили. Создал он личность – неординарную, превосходящую его желания, мечты, надежды, знания. И, понимая, – без знаний, ему не обойтись, решил он к Энки, на поклон идти. – Открыться, что он сотворил, в своей лаборатории.

Конечно, очень, брата этим удивил. Саргон был идеальной сущностью, став воплощением – задуманного, достижением – великим, науки, медицины, – сотворением, чуть ли не ангельским, с недоработкой, небольшой, – не мог последовательным остаться, мог, в настроениях меняться.

– И, что, с ним будем делать, спросил Энлиля Энки.

– Пусть Пабилсаг поможет, в настройках его разума, откалибрует уровни принятия нейтрино. Здесь – заключается проблема. Он их, не получает больше. Такое впечатление, что стало тех – ничтожно мало, на всех их – одновременно, не хватает, но – всё-таки, все ощущали озарение, пусть – редко, – были, они у каждого. К Саргону, не доходят, как будто избегают, вообще. Отсюда – перепады настроения.

– Возможно, тот, помочь сумеет и, что, – на обозрение народа – выставим Саргона?

Завтра – такая очередь, желающих стать эталоном, под стенами дворца, появится. И, что мы делать будем, с ним и, с теми? Да и куда, его мы спрячем? Ты, в этом достижении, переборщил, до беспредела.

– Речь шла об улучшении здоровья, разума…

– Такого, я не ожидал.

И, не могу сказать – расхлёбывай всё сам. Ведь ты мой брат. Да и, задание, я согласовывал. Не стану же, тебе я врать.

– Об этом я не думал, соврал Энлиль. Теперь, подумаю, немного. Когда найду решение, тогда я вновь, к тебе приду. Думать, буду, недолго.

Уйдя от брата, разочарованно, он думал о Сргоне – полуфабрикате.

– Сейчас тот, совершеннее любого анунака. Если бы, эти – недоработки исключить, я сам бы изменился, – себя усовершенствовал, как и Саргона.

Возможно, из того создам помощника себе и Санастассу? Тот, пусть, мне помогает, – недоработки и огрехи, исключает, в моей работе. Я назову его – несущий свет и, имя дам – великолепный Люций, в аду перерождённый. Отправлю в ад его – казню при всех Саргона, как жуткого злодея, убившего Великого жреца СССР – Думузи.

Его там встретит Персефона, пусть демоны Аида, того прочистят и, ко мне отправят.

Не загуляет, там?

Не думаю. Аид, если узнает…, не только голову свернёт, меня замучает, вопросами.

А заодно, и Энки успокою, что уничтожил экземпляр экспериментальный, нужды не будет беспокоиться – об исключительности эталона – анунака. Убью – два зайца, сразу.

Саргон был в зале тренажёрном, качал грудные мышцы.

– Пред зеркалами крутишься, становишься позёром, надеешься, – помогут бицепсы очаровать Инанну.

– Ты знаешь, повелитель – всю нашу правду. Её мне очаровывать ненужно.

– Ладно, шучу. Давай, в мой кабинет, есть разговор особо важный. Для общих стен – неподходящий.

Он, развернувшись, сразу, направился в свой офис. Саргон, качаться бросив, поплёлся следом.

– Прибыл, Саргон? Присаживайся, ближе. Услышишь, не пугайся, того рассказа, Энлиль старался подготовить, эталон, при разговоре, – предстоящей гибели.

– За Вас, я хоть в петлю! Как скажите, куда, – везде пойду.

– Если придётся умереть?

– Мы, через это проходили, не раз, я был – на волосок от смерти, если Вы, припомните.

– Придётся.

Сильно, не пугайся. Смерть будет у тебя, не страшная.

Саргон понурил голову. Слова совами; – одно дело говорить и обещать, другое дело – сказанное, исполнять.

– Саргон умрёт, но ты, в живых останешься, Энлиль, смеясь, добавил.

– Другой Саргон? Его я знаю?

– Ну, не совсем другой. Саргона, знаю одного. Возможно, есть другие, но тех, пока не знаю.

– Тогда, как выживу, если умру? Прости Энлиль, я не пойму.

– Я изготовлю клона. На это нужно время. Параметры все есть. Пока, ты мне не нужен. Отправлю я тебя в тюрьму, для приговора – исполнения. Тебя ждёт казнь на площади. Когда, в Эриду, из тюрьмы, для обозрения – ужасного преступника, тебя будут везти, я по дороге, подменю. Потерпишь, – временно Недолго.

– А если не получится?

– Может, не получиться.

В Эриду, может, всё случиться. Казнить тебя в Ниппуре будут. Ещё одна попытка.

– Переживаю, – сущности, из-за меня, придётся мучиться.

– За это ты не беспокойся. Решу я с Энки – эвтана́зией, прелюдно, заменят – лазером убийство.

– Спасибо, успокоил.

– Я добрый и, отходчивый. Жалею, не тебя – Саргона, свой труд. Если получится, имя носить – другое, будешь.

– Так будет правильней, ведь я, не тот Саргон, что был, а стал умнее, привлекательнее. Я это осознал – давно. Теперь, учтивый я, внимательный.

– Судьба другая приготовлена. Тебе, так в жизни повезло!

– Тебе Энлиль, я благодарен, за всё, что сделал для меня.

– И, энкиновцам всем, на зло, спасу я вновь тебя.

– Но, если не получится, замена клоном?

– Продумал я, и это. Вместо флакона с ядом, дадут врачу – снотворное, особое. Умрёшь, как будто, будешь – не дышать, почти. Всё! Хватит, этих – если.

Коль не судьба, – заслуживаешь смерти! Прекрасно знаешь – прегрешения свои. Там встретят тебя, – бесы.

– И, снова скажешь – повезло!

– И, не иначе! Узнаешь многих там – в лицо. Знаком с их подлой ратью ведь, давно.

Весть, молнией по Междуречью пролетела, через СССР и, полетела дальше. – Саргона – подлого убийцу жреца СССР – Думузи, «взяли». Поймал того Энлиль, как обещал Инанне.

Инанна разрыдалась. Её, прекрасно понимая, все сослуживцы, домочадцы, – утешали. Ведь, наконец, убийцу мужа её, поймали. Судом того приговорили к смерти – ранее, заочно. Всё удивлялись – отчего, так долго не ловили? Знали, что тот на плато.

Она рыдала безутешно, Думузи вспоминая, Энлиля проклиная, тихо.

– Слухи ходили – разные. – Будто простили; на плато, на цепи держали; по-прежнему, служил Энлилю. Но, слухи те, не оправдались, – его Энлиль поймал, в тюрьме держал, пытал, чтобы узнать, зачем убил Думузи.

Когда прошёл – допросов, отведённый срок, он палачу того отдал, для исполнения – судебного решения.

Энки, был поражен и восхищён Энлилем. – Что значит брат! Всё понимает.

– Послушался тревоги – души моей. Решил труд уничтожить, лишь потому, что тот мне, не по-нраву. – Порядка ради.

Народ потребовал, – Саргона провезти по городам, чтобы увидел каждый – бездушного преступника, убившего собрата-соплеменника, Великого Жреца СССР Думузи. Увидев, в глаза плюнули и, всё, тому сказали, что о нём, думали.

Энки, с народом согласился, лишь частично.

– Продержат сутки в клетке, пусть того, в Эриду, затем везут в Ниппур, где всенародно, на площади казнят, заслуженно, у храма, по приговору.

Энлиль просил, – труд многомесячный – не мучить, болью ожидания, – убийства лазером, – вколоть укол смертельный, сделать, гуманно, – эвтаназию. На это Энки согласился, с трудом огромным. – Жива была месть в сердце, за смерть Думузи – друга, но «слышал» брата, верного.

Коль воля, не имела разума, того бы в чистом поле, шакалам и гиенам – сворам, отдал, – сегодня, чтобы на части разорвали. Было, от этого – душе бы, пользы больше, успокоение, что гада, уничтожили.

Народ, не должен знать жестокости, – примеры заразительны и, он издал Указ – В целях гуманности, казнь смертную преступника, исполнить эвтаназией, при всех.

Не ожидал Саргон, такого ликования, народов Междуречья, – что пойман он. Желали, его смерти – сущности, казалось, даже – пресмыкающиеся и звери, и те хотели умерщвления. Везде он слышал – удовлетворение, что пойман и, прилюдно, казнят его в Ниппуре, на площади центральной.

– Ну, наконец-то! Смерть Саргону! – Убийце сопланетника – кричали разъярённо, по поводу поимки.

В клетку летели камни и плевки, стучали кулаками, рвались через охрану.

Если, не сетка, заплевали и, закидали бы камнями. А так, – в живых остался, в клетке заплёванной, и погнутой – ударами.

Хотел было сказать, что он, не тот – убийца, что мозг его и тело – давно изменены, усовершенствованы, но голос, потерялся, в толпы – дикарских криках, разноликих и, неугомонных.

– Не думал я, Саргон признался, что дорог так, был жрец народу. Я помню второсортных – всех, на плато. Из тех, не выделялся тот, особо. Жена его Инанна, всем брала, за душу и другое место. Не понимали многие её, что в том нашла она – красавица. Она, лишь Нинти уступала, но к той, на зебре не подъедешь и, не пытались, даже, – себе дороже. Хотя, и к этой, раньше, никто не пробовал, по этой части. Могло и, обломиться. Пример – с ним, случки, получился.

Тогда её, ему бы, нужно, было трахнуть! Всё бы на плато изменилось! – Она осталась, не ушли с Энки, не надоумила бы баулы заменить Думузи. И, не был бы сегодня, сильным Энки, как не было бы Междуречья…

Да! Я мудак! Не знал, что можно, сделать «так»!

Народ не успокаивался. В Эриду прибывали многие, желали отдать дань, своим позывам к чести, справедливости. Подчеркивали – гада ненавидели! Своими бы руками разорвали!

– Сейчас убить Саргона! – кричали хомо, гомо. За нашего, жреца Думузи, в аду гнить будет тот – паску… Зачем оттягивать?! Его распять – здесь, нужно или порвать на части, тупо!

Смотрел он глупо – на беснующихся хомо, гомо, анунаков, злых, как бродячие собаки, устал, не реагировал на крики. Единственно, желал, – скорейшей эвтаназии. Он понимал – не выдержит дальнейшей экзекуции. Прошло лишь пять часов, а должен быть на площади – такие долгие, ещё часы, целые сутки. Затем Ниппур. И там, убьют не сразу. Сначала, также, установят клетку – для обозрения, будто – диковинная обезьянка.

– Энлиль, замену обещал, – не выполнил и, вряд ли сможет. Он охраняем Утом, с большим отрядом хомо. Такого, тот не ожидал и, не поможет, если рискнуть захочет.

Кто, для него Саргон? Лишь экземпляр подопытный, – Саргон, в упадке мыслей, сокрушался; дурак доверчивый.

От наступившей на него, со всех сторон – действительности чёрной, духом совсем упал и, больше, на помощь не надеялся. Отчаялся.

Со стороны, похож, на – вялый овощ. Закрыв глаза, лёг на пол в клетке, заткнув руками уши, что ещё больше злило анунаков, хомо, гомо. Злились и, рвались к клетке, как собаки, чтобы попасть, не камнем, так плевком, в морду заплёванную – метко.

– Не нравится нас слушать?! – они в ответ, на действия его, кричали. Убийца он, мокрушник! Зря, всё-таки, – не разорвали! Вы, почему, не дали?!

Надеялся, что к ночи стихнут крики и, перестанут оскорблять, устраивать нападки. Но ночь пришла, и, стало ещё хуже. Кидали из толпы огнями, факелами. Охранники его спасали, хотя, защиту исполняли – по долгу службы, а не по желанию и, что возможно, было, пропускали, кидающих, не часто замечали.

Под утро, он молил о смерти, жить больше не хотел. Кричал:

– Убейте же, меня скорее, ведь я виновен и желаю смерти! Исполните предначертание и приговор судебный!

Он чувствовал – сходит с ума. Всё замелькало, ужасы, со всех сторон, словно в девятом круге ада, его заполнили и убивали, не до конца, желая – дальше издеваться, над жертвой, этого – достойной.

Когда, внезапно, наступила тишина, он содрогнулся, понимая, что это, может быть, лишь в случае, когда он умирает.

Благодарил, все силы ада, успокоился.

– Лучше гореть в аду, чем в клетке быть, на площади – оплёванным, обгаженным, закиданным камнями, мусором, в сопровождении стрел оскорблений, по голове, во множестве, обстрелянным.

Слыша спокойный голос, рядом, дошло – недолгий отдых. Везут в Ниппур, где он убил Думузи.

– Там будет, ещё хуже, он зарыдал, как девка.

– Что, сука, осознал, что натворил, паску..? – охранник пожалел или, по простоте душевной, констатировал.

Он осмотревшись, видел – конвой большой. Часть – спереди, часть – сзади, четыре конвоира – сбоку, по два.

– Мой берегут покой, так я им дорог? – пытался удивиться, но понял – безразлично, – что, как с ним будет. Доставить нужно, в целости, – их служба.

Дорога оказалась, не очень-то и долгой.

– Могли бы и помедленнее – кони! Несётесь! Быстро слишком, и, привезли, меня им, – клоуна. Начнётся вскоре, всё сначала! Неудивительно, что я вас презираю. – Вы шавки и шакалы!

Действительно, ещё не въехали в ворота городские, а камни с грязью оскорблений, полетели. Услышал крики.

– Осталось жить – недолго! Ответишь за убийство, сволочь!

А дальше – больше. Как, и в Эриду. Быть может, – хуже.

От въезда в город, и, до площади у храма, его толпа сопровождала. Жалел он, что охранники, толпе его не отдавали. Всё повторялось и в Ниппуре, такое же бесчинство, что в Эриду.

– Быстрей бы всё закончилось, не мучиться мне долго, он, сожалея, молча, ждал участи, прискорбно.

Где ты, Энлиль? Ушла одна попытка. Быстрее бы, любой конец. Как долго тянет, тот, – владелец времени. Со всеми вместе, издевается. Мстит за Думузи. Или же – радуется, – развлечению народа.

Внезапно, мысль мелькнула. – Инанна приходила? Простилась ли со мной? Её не видел я.

Согласен, положение – двусмысленное, у неё. – Любить убийцу мужа…

А может, не любила? Врала, использовала? Простая хитрость женская и похоть? А он, губы распял. Хотя, сейчас ведь всё-равно…, но хочется, припомнить, – счастье было. Пусть, не такое, как у всех, но не ворованное, – завоёванное…

– Где, как? Насилием? – услышал в голове вопрос и, снова сник. И, с умилением он, тело вспоминал её – прекрасное и, сильное.

В него летели камни и отбросы. Большие, сетка отбивала, а маленькие – пролетали, не всё, немного, попадали в цели.

Увидев храм, как въехали на площадь, вновь вспомнил, как убил Думузи.

– Как жаль, что повторить нельзя, произошедшее. Начал бы с плато…

– Вновь я мусолю, сам себя одёрнул. Скоро, за всё, будет расплата. Вот и вторая – ушла, попытка. Осталась смерть или …? А вдруг, не сможет подменить Энлиль, яд на снотворное?

– Быть может, тот схитрил, его, так успокаивал, чтобы не супротивясь, я должное воспринял, как нужно было – Энки и…?

– Кому?

– Ему – Энлилю.

– Может.

Сейчас мне, изменить нельзя ведь, ничего. Как странно.

Я, почти не слышу крики и, не бросают камни.

Заканчивается, весь ужас. Начнётся эвтаназия?! Вот, врач несёт флакон и шприц. Я в замешательстве. Сопротивляться бесполезно.

О! Ужас! Больно…, не попал тот в вену.

Энлиль, Саргона не бросал, он клона изготовил. Но Ут, как будто, понял замысел, к Саргону, не подпускал. Почти всё время – лично следил за клеткой и, уходя, вместо себя, проверенных соратников, оставил.

Ут понимал, что здесь, что-то не так. Он знал, что жив Саргон, находится у брата Энки; и, тот об этом также знал.

– Не наше дело это, решил он и, смолчал. Служил он Энки верой. Считал, тот знал, что делал.

И, вдруг, метаморфоза!! Энлиль Саргона сдал! Произошло такое, после разговора Энлиля с Энки.

О чём?

Конечно, он не знал.

– Знать, так и нужно! – решил. Время пришло. Верёвочка довилась. Сколько, не виться ей, конец приблизился. Душа молилась, безостановочно.

И, зная хитрости Энлиля, утроил он охрану. Нельзя попасть ему впросак, воспользуется враг и, дело чёрное, обтяпает, мгновенно.

Ему докладывали о попытках, причём неоднократных, – приблизиться, Энлиля к узнику – Саргону, когда ушёл Ут отдохнуть. Тот на вопросы отвечал, – мол руки чешутся. Указ был Энки – «казнь Саргона – смертную, исполнить эвтаназией».

Хочу, чтобы тот, перед смертью, весь ужас ада испытал, при жизни.

– Нет. Будет так, как Энки указал. Ему, ответственный охранник, отвечал. К Саргону, – не подпуская.

И, заподозрив, что не так здесь, что-то, стал строже охранять Саргона. Сам лично, яд в Эриду получил, в Ниппур доставил. Вручил врачу из рук своих и, проследил, как шприц, тем ядом был заправлен.

После укола лишь, вздохнул, когда того отправил, – в дорогу, всем известную – под землю, в ад кромешный.

Падения было недолгим. Он пролетал через болота, топи, пламя смолы и нефти. Остановился в самом пекле. Его позвал Титан огромный.

– Ты смертный. Твои грехи огромной тяжести, безмерной. Должны определить мы, где гореть тебе, с мучениями, сожалением, раскаяниями, без надежды, зная, что будешь здесь ты – вечность.

– Пусть подойдёт, позвала Эвридика. Такой красавец, как и мой Орфей, только, его мощней. Ты петь, играть, умеешь?

Хотя, я вижу – нет. Играть, уж точно. Твои пальцы кистей, не утончённые.

Но, и не грубые.

– Понравился? – спросила Персефона. Тебе он нужен для утех?

– А почему и нет? Есть грех. Всего полгода разрешаешь, в объятиях Аида пребывать, любовью наслаждаться, а как спускаешься обратно, приходится мне отдаляться.

Орфей, не смог меня забрать из ада, хотя, ему ты помогла сбежать.

– Кто виноват, Орфею, в том, что обернулся.

– Никто не виноват. Расслабился, и… я вернулась, в объятия Аида – властелина.

– Зря он надеялся, что вырветесь из ада.

– Бери его, пока я добрая. Ведь ты, подруга моя – лучшая в аду. Его, тебе я отдаю, для наслаждения, сейчас, судьба его решается, как раз.

Титан, отдай нам грешника, пусть ублажает нас.

– Нас? – прошептала Эвридика…

Ну, значит, нас.

Саргон обрадовался, – пекла, по воле Персифоны, избежал. Не так и страшен ад, как им, пугают. Только, здесь, жарко очень, смрад. Придётся привыкать.

Время летело незаметно Прошло, около полгода, в этом измерении, а сколько на верху, – неведомо.

Однажды, Эвридика говорит тому. Скоро уйдёт вверх Персефона и, призовёт к себе меня Аид. Как сохранить тебя не знаю. Вдруг, преисподнюю проверит? – Ты в пекле не сгоришь?! Нужно найти мне повод, чтобы не тронул тот тебя, не потеряла, никогда, героя пекла, я.

Не тут то было, Энлиль не обманул, бесы Аида, с ним «поработали» и, хорошо прожарили.

– Я беспокоилась, жалела Персефона. Но, всё равно, раз был в руках у них, в котёл тебя не бросили, а просто чистили. Так не о ком они, здесь не заботились.

– Наверное, узнал Аид, что прибыл от Энлиля, его команду исполнял. Меня, Энлиль об этом, ранее, предупреждал.

Энлиль переживал, – не смог спасти Саргона. Его план не удался, Ут, вездесущим оказался. Предусмотрел все меры охранения преступника, до казни. И казнью, сам руководил. Как будто знал, что хочет тот, спасти, от смерти увести Саргона.

Пришлось, послать к Аиду весть и, подождать, немного, пока всё не уляжется, потом, забрать того из ада.

Имя своё – Саргон, забудь, на долгие века. Тебя звать буду Люцием, а клон твой – ипостась, чтобы не спутать – Луцем. Уйдёте навсегда, из мира этого, здесь нет вам, больше, места. Другое будет домом, для вас – пространство.

Лишь бы, там, не было так жарко, как в аду, Люций-Саргон, благодарил Энлиля.

– Прекрасно «отдыхал» ты, и в жару. Мне Персефона рассказала.

– Ты знаешь, обо всём?

– Тебе ведь обещал. Я, за тобою наблюдал. Мне бесы всё передавали. Я помогал, точнее – не мешал. Теперь, в другой мир отсылаю. Дам в помощь ипостась твою, и назову его я Санастассом. Пусть будут два помощника, на всякий случай, ведь случаи, бывают разными.

– Твой ставленник на плато – Санастасс.

– Похож тот с Люцием, но не с Саргоном. Хотя, тот, что на плато, слабее этого, намного. Это – естественно, ведь он – двойник. Другая технология создания. У этого – усовершенствованная. Не зря учился я у Пабилсага. Во многих отраслях, умней меня – учёный Пабилсаг, но он, не я – Энлиль могущественный – бог планеты. Жаль, не единственный. Но, что поделаешь. Не скинешь Энки…