Текст книги "Женщина, которая легла в кровать на год"

Глава 15

Растянувшись на кровати Брианны, Поппи мазала черной тушью короткие ресницы. Брианна сидела за столом, пытаясь дописать сочинение. Сдать нужно было в два пополудни, а часы показывали час сорок семь.

Поппи уронила щеточку, и та прокатилась по ее белой футболке.

– Черт, черт, черт! – прорычала Поппи. – Ну почему ты не купишь себе приличную тушь? – Она примирительно хихикнула, зная, что далеко заходить не стоит. У нее осталось крайне мало друзей на этаже. Особенно после нескольких инцидентов с воровством еды и сигарет.

Брианна смотрела в окно, пытаясь сформулировать финальный абзац эссе на заданную лектором тему: «Бесконечность: разговор без конца?» Из окна открывался вид на одинаковые корпуса общежития, саженцы деревьев и свинцовые грозовые тучи. Она находилась здесь уже две недели и все еще скучала по маме. Во многом потому, что не знала, как создать уют без всех тех милых пустяков, которыми ее с детства окружала мать.

– Косметику мне купила мама, но я никогда всем этим не пользовалась, – сказала Брианна.

– А стоило бы, – не смолчала Поппи. – Ты же уродина. Наверное, тебя страшно бесит, что твой брат такой красавчик. Как же это жестоко, да? Кто-нибудь уже намекал тебе на пластическую хирургию?

Руки Брианны замерли на клавиатуре ноутбука. Она знала, что не красотка, но и конченой уродиной себя не считала.

– Нет, – пробормотала она, – никто не говорил, что мне необходимо хирургическое вмешательство. – Глаза ее наполнились слезами.

– Эй, подруга, не включай эмо! Я должна быть откровенной с тобой из дружеского участия. – Поппи положила руку на плечо Брианны: – Я скажу, что тебе нужно.

Срок сдачи сочинения наступил и миновал, пока Поппи увлеченно перечисляла недостатки, которые испортят будущее Брианны, если та не «ляжет под нож».

– Мужикам без разницы, есть ли мозги у женщины в кукундере. Ну, по крайней мере, всем достойным мужикам. Их заботит только наша внешность. Ну-ка, со сколькими я переспала с первого дня в универе?

– С кучей, – ответила Брианна. – Их было слишком много.

– Заглохни, не смей меня осуждать! – заорала Поппи. – Ты же знаешь, я не могу спать одна с тех пор, как над моим телом надругался тот одноглазый монстр! Брианне было неинтересно слушать про мифического «монстра». Она-то знала, что в реальности циклопа не существовало.

Поппи бросилась на кровать и принялась завывать, как ближневосточная старуха над свежевырытой могилой.

Раньше Брианна думала, что лишь самую малость привязана к матери, но в эту минуту ей отчаянно захотелось поговорить с Евой. В расстроенных чувствах Брианна вышла в коридор и набрала номер мобильного, но абонент оказался недоступен, и она открыла дверь комнаты Брайана-младшего.

Брат сидел за столом с закрытыми глазами, зажав руками уши.

– Мамин телефон не работает! – воскликнула Брианна. – А мне нужно посоветоваться с ней о Поппи!

Брайан-младший открыл глаза и сказал:

– И мне нужна мама, Бри. Поппи беременна и говорит, что отец – я.

Близнецы посмотрели друг на друга и обнялись.

Они попытались дозвониться на стационарный домашний телефон. Гудки все тянулись, и тянулись, и тянулись.

– Мама всегда отвечает на звонки! – всхлипнула Брианна. – Надо позвонить папе на работу. Но Поппи все равно пока не может наверняка знать, что беременна. Ты же с ней познакомился всего две недели назад!

– Я тоже не думаю, что она беременна от меня, – сказал Брайан-младший. – Хотя она как-то залезла ко мне в постель. Была чем-то расстроена.

Двойняшки слышали истерический плач, несущийся из комнаты Брианны. В коридоре уже раздавались обеспокоенные голоса.

После восьми гудков отцовского мобильного включился автоответчик: «Доктор Бобер не может ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. Или напишите мне на доктор-брайан точка бобер собака лест точка ак точка ю-кей. Если я сочту, что разговор с вами достаточно важен, то свяжусь с вами».

Вернувшись в свою комнату, Брианна обнаружила там группу студентов. Хо сидел на кровати, баюкая в объятиях зареванную Поппи.

– Брианна, я думаю, ты нехороший человек! – упрекнул ее Хо. – Ты сказала Поппи, что она шлюха и потаскуха?! В день, когда ее мама и папа попали в авиакатастрофу и сейчас в реанимации?!

Все студенты сочувственно ахнули и осуждающе уставились на виновную.

– У нее нет родителей. Она сирота! – воскликнула Брианна.

– Как ты можешь так говорить? – взвыла Поппи. – Они были для меня лучше любых биологических родителей! Они ведь меня выбрали.

– Пожалуйста, немедленно выйди из комнаты! – приказал Брианне Хо.

– Но это моя комната, а Поппи носит мой браслет и красится моей тушью, – робко возразила Брианна. Студент-кореец с ровной челкой и американским акцентом подошел вплотную к ней и сказал:

– Поппи так много пережила, ее приемные родители сейчас борются за жизнь, а ты ее без конца оскорбляешь…

Поппи высвободилась из объятий Хо и пролепетала голосом маленькой девочки:

– Я прощаю тебя, Брианна. Я знаю, тебе не хватает эмпатии. Постараюсь тебе с этим помочь, если разрешишь.

Глава 16

Брайан сердито водил группу детей-инвалидов по Космическому центру. Он был уверен, что некоторые из них специально толкают колясками его многострадальные лодыжки. С каждым ребенком приехал сопровождающий. Перед экскурсией Брайан обратился к детям и их проводникам со вступительным словом.

– Я доктор Брайан Бобер, работаю здесь, в Космическом центре, астрономом и математиком. Я собираю всю статистику, связанную с космосом, например, фиксирую расстояния между космическими телами, тем самым я защищаю вас от внезапной гибели из-за космических объектов, приближающихся к Земле. Сегодня я буду вашим экскурсоводом. Надеюсь, что хотя бы некоторые из вас достаточно сообразительны и способны воспринимать информацию. Остальным же придется попытаться следить за ходом экскурсии по мере сил. Мне очень поможет, если вам удастся не сильно размахивать руками. И пожалуйста, постарайтесь держать головы прямо. А те из вас, кто издает странные звуки, пожалуйста, прекратите – это очень отвлекает.

Воспитатели переглянулись. Стоит ли им что-то втолковывать этому пережитку прошлого, который, похоже, понятия не имеет, что нынче используется совсем другая терминология?

Воспитательница мисс Болль в серых валенках-уггах и арафатке не смогла промолчать. Она с нажимом сказала:

– Движения детей и издаваемые ими звуки неконтролируемы. У большинства из них церебральный паралич. Боюсь, ваш лексикон совершенно неприемлем!

В свою защиту Брайан ответил:

– Я с самого начала сказал, что не буду особо нянчиться с этими несчастными детьми, и я на самом деле не буду этого делать. И поверьте, мэм, им ни капельки не поможет подушка из политкорректных слов, которую вы пытаетесь им подложить. Так что, можно наконец приступать? После вашего ухода меня ждет весьма важная работа.

– Вашему заведению стоит переписать рекламный буклет, доктор Бобер, – парировала мисс Болль. – А то там говорится, будто бы школьные экскурсии приветствуются.

Один из лифтов не работал, и ушло больше получаса, прежде чем все оказались на нужном этаже.

Вернувшись домой, Брайан обнаружил на кухне двух чернокожих детей – мальчика и девочку – в форме начальной школы. Они сидели за столом, жевали тосты и делали уроки.

Первым побуждением доктора Бобера было развернуться и помчаться к входной двери: очевидно, он ошибся домом. Потом он заметил свое пальто и куртку Евы на вешалке в прихожей. Но кто эти дети? Неужели мальчик – грабитель, а девочка – его подельница?

Затем он увидел спускающегося по лестнице подсобника Александра.

– Томас, Венера, поздоровайтесь. Школьники повернулись и хором пропели:

– Здравствуйте!

Брайан отправился наверх в комнату Евы. Спальня выглядела больше и казалась светлее. Туалетный столик, стул и комод исчезли, как и занавески.

– Эта была фамильная мебель, – сказал Брайан. – Я хотел передать ее детям!

– А я попросила Александра унести эту рухлядь. Он выкрасит стены, пол и потолок в белый цвет.

Брайан открыл рот – как золотая рыбка. Затем закрыл. Снизу донесся крик вошедший Руби – она увидела негра, намазывающего маслом тост.

– Не бейте меня! – взмолилась она. – Я пенсионерка с ангиной и больными ногами.

– О, как досадно, – сказал Александр. – Не желаете чашку чая?

– Ну, пожалуй.

Руби уставилась на детей. Александр представил их, и старуха грузно уселась за стол.

– Я миссис Сорокинс, мама Евы. А вы «друг» Евы? – поинтересовалась она.

– Новый друг, – кивнул негр. – Я ее человек с фургоном.

– А, так это вы! – воскликнула Руби. – Дочка мне про вас рассказывала. Только не говорила, что вы из цветных.

Александр разрезал два тоста по диагонали и выложил треугольнички на тарелку с геометрическим узором. Нашел белую салфетку и небольшой поднос. Налил чай в фарфоровую чашку и молоко в молочник из того же сервиза.

– Не много ли суеты ради чашки чая и тоста, а? – спросила Руби.

– Основное внимание стоит уделять мелочам жизни, миссис Сорокинс. Ведь с глобальными вещами мы ничего поделать не можем.

– Справедливо, – кивнула Руби. – Все мы заложники судьбы. Посмотрите, к примеру, на Еву. Неделю назад она была счастлива, как карапуз на пляже. А взгляните на нее сейчас! Разлеглась в постели, точно царица Савская, и твердит, что не знает, когда соизволит подняться! Я воспитывала дочку не для того, чтобы она стала ленивой коровой. Моя девочка должна была встать и одеться к половине восьмого в будни и ровно к восьми в выходные!

– Мир был бы скучен, если бы все мы были одинаковыми и оправдывали ожидания, – заметил Александр.

– А меня бы вполне устроило, если бы все были одинаковыми, – отрезала Руби. Она закусила верхнюю губу, не зная, что мать Александра делала в точности такое же выражение лица, когда хотела показать свое неодобрение.

Войдя в комнату Евы с подносом, Александр столкнулся с напряженной тишиной. Брайан и Ева словно фехтовали невидимыми рапирами.

Брайан примостился на подоконнике, притворяясь, будто смотрит в окно. Разглядывать там было нечего, разве что прогуливающих уроки школьников да изредка проползающие машины, соблюдающие скоростной режим пятьдесят километров в час. Еще там росли деревья, но Брайан никогда не причислял себя к любителям деревьев. Он даже подписал петицию за вырубку зеленых насаждений в пользу дополнительных парковочных мест.

– Этим деревьям две сотни лет, – сказал он тогда Еве. – Они уже вполне окупили затраченные на них деньги.

Синоптики обещали дождь и сильную облачность, а это значило, что вечером Брайану не удастся посмотреть на звезды. В Англии ненастная погода в порядке вещей, и Брайан часто досадовал, что Ева не соглашается переехать в австралийскую пустыню, где небо всегда чистое, без докучливых английских туч.

Александр спросил Брайана, не принести ли ему чего.

– Чай? Кофе?

– Нет! – рявкнул Брайан. – Я лишь хочу, парень, чтобы ты и твои исчадия убрались из моего дома.

– Простите его, – обратилась к Александру Ева. – За последнюю пару недель ему многое пришлось пережить.

– Я работаю на Еву, – спокойно уведомил хозяина дома Александр и вернулся к своему делу: принялся выдергивать крепящие ковер скобы.

В комнате был слышен лишь хруст тоста, который жевала Ева. Брайану захотелось выбить хлеб у жены изо рта. Она поднесла к губам чашку и вульгарно хлюпнула. Брайан больше не мог сдерживаться. Он заметался по комнате, огибая Александра, сидевшего на корточках.

– Во что обходится это чертово помешательство на напитках? Вы знаете, сколько энергии тратится на приготовление одной чашки чая? Вы, естественно, не сможете назвать цифру, но я вам точно скажу – немало! Умножьте это количество на шестьдесят четыре миллиона человек, то есть на население Великобритании, а ведь это только официальные цифры! И я даже не говорю о долгих минутах, потраченных на ожидание того, чтобы чайник вскипел, чтобы напиток остыл, и на само чаепитие! А ведь в это время станки на заводах простаивают, полки супермаркетов некому наполнять, фуры томятся в доках. А как насчет профсоюзных работников? Их перерывы на чай вообще закреплены законом! Кто знает, сколько небесных тел было упущено в нашем Космическом центре из-за того, что какой-то чертов оператор телескопа отвернулся от экрана как раз в тот момент, когда мимо пролетал важный космический мусор! И все это потому, что кому-то приспичило похлебать настой листьев или зерен в рабочее время! Чай – это позор нации!

– Значит, вы не хотите горячего напитка? – перебил лектора Александр.

– Чашка чая – это больше, чем листья и кипяток, – сказала Ева. – Ты кошмарный упрощенец, Брайан. Помню твои слова как-то ночью: «Не знаю, почему людей так волнует секс. Это же всего лишь впихивание пениса в ближайшую вагину».

Собирая инструменты, Александр рассмеялся:

– Приятно убедиться, что романтика не умерла. Завтра мне зайти, Ева?

– Пожалуйста.

Ева подождала, пока смех Александра не затих внизу, и спросила мужа:

– Брайан, ты все еще любишь меня?

– Конечно, люблю.

– Ты сделаешь для меня что угодно?

– Ну, схватиться с крокодилом, пожалуй, не рискну.

– Схватываться с крокодилом пока не нужно, но я бы попросила тебя некоторое время поспать в сарае.

– Какое время? – агрессивно уточнил Брайан.

– Не знаю, – пожала плечами Ева. – Неделю, месяц, год?

– Год? Я не буду целый год спать в сраном сарае!

– Я не могу думать, когда ты в доме.

– Слушай, может, перестанешь сотрясать воздух?

О чем тебе так необходимо думать?

– Обо всем. Потеют ли слоны? Неужели Луну создали композиторы? Были ли мы с тобой когда-нибудь счастливы?

– Я член Менсы[10]10
  Менса (лат. стол) – крупнейшая, старейшая и самая известная организация для людей с высоким IQ.


[Закрыть], – весомо заметил Брайан. – Я могу подумать за тебя.

– Брайан, мне мешает твой храп за стенкой.

– Итак, если ты не собираешься вставать с постели, то как ты планируешь питаться? – холодно поинтересовался он. – Потому что я тебя кормить не стану. Или ты надеешься, что пушистая наседка-мать будет таскать тебе червяков, когда ты громко зачирикаешь?

Ева пока не придумала, кто будет ее кормить, и промолчала.

Брайан пятерней расчесал бороду и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь так, что проем содрогнулся. Оказавшись внизу, он перестал сдерживаться и заорал:

– Да ты с катушек съехала! Тебе лечиться надо! Я записываюсь на прием к врачу! Пора этим мозгоправам услышать мою точку зрения!

Несколько минут спустя по дому разнесся аромат жарящегося бекона.

У Евы потекли слюнки. Брайан знал о ее пищевой слабости. Именно из-за пристрастия к бекону она перестала быть вегетарианкой. В своем чревоугодии она зашла так далеко, что заказывала бекон на органической свиноферме в Шотландии. Ева сочинила маленькую речь, которую произносила всякий раз, когда кто-то узнавал, что она платит за бекон путем прямого дебетования – оформив поручение своему банку, позволяющее свиноводам напрямую списывать с ее счета. Она говорила: «Я не пью и не курю (ложь), практически ничего не трачу на себя (тоже ложь), поэтому, полагаю, я заслужила несколько ломтиков качественного бекона».

Ева лежала в постели, глядя на сумерки, и заметила один высохший лист, все еще не опавший с клена. Она решила, что больше не будет декламировать свой спич о беконе. Ведь эта речь банальна и скучна – да и не вполне правдива.

На кухне Брайан отчитывал Александра:

– Хватит кормить мою жену. Вы поощряете ее дурацкий каприз не вставать с постели. Заранее могу сказать, эта придурь неизбежно закончится слезами.

Венера и Томас оторвали взгляды от учебников. Руби, стоявшая у раковины, развернулась, вспугнутая агрессивным тоном зятя.

Александр поднял руки и тихо возразил:

– Но я ведь не могу оставить ее алчущей и жаждущей, так ведь?

– Можете! Да, прекрасно можете! – крикнул Брайан. – Небось тогда она поднимет свою ленивую задницу и спустится на кухню!

– Тихо, тихо, успокойтесь, здесь же дети, – пробормотал Александр. – Ева в творческом отпуске. Ей нужно поразмыслить.

– Но обо мне она ведь не думает? Не знаю, что с ней случилось. Скорее всего, она сходит с ума.

Александр пожал плечами и сказал:

– Я не психиатр. Всего лишь вожу фургон и завтра вывезу ковер вашей жены.

– Нет, черт возьми, вы этого не сделаете! Если попытаетесь снова войти в этот дом и что-то утащить, я позвоню в полицию!

– Успокойся, Брайан, – вмешалась Руби. – Этот порог никогда не переступала нога полицейского и впредь не переступит. – Она повернулась к детям: – На вашем месте, ребятки, я бы надела пальтишки. Похоже, ваш папа готов пойти домой.

Александр кивнул и передал сыну и дочери куртки. Пока те одевались, он подошел к подножию лестницы и крикнул:

– До свидания, Ева! До завтра!

Не дождавшись ответа, он проводил детей до входной двери.

Брайан следовал за ними по пятам. Когда Александр с Томасом и Венерой вышли на крыльцо, доктор Бобер объявил:

– Никакого, черт возьми, завтра. Прощайте! Всех благ!

Глава 17

В Лестере Брайан сызмальства проявил себя очень умным малышом. Едва научившись двигать двадцать шесть кубиков с алфавитом, он начал расставлять их в определенном порядке. Особенно любил разделять кубики на группы по два, четыре, шесть и восемь. Потом он принялся строить – сначала хлипкую башенку из кубиков, которую никогда не рушил взмахом руки, а тщательно разбирал. А незадолго до своего трехлетия, к изумлению всех, кто это видел, выложил предложение: «Мне скучно».

Его отец Леонард попробовал учить Брайана сложению. Вскоре ребенок умел складывать, умножать и делить. Всегда молча. Отец работал в две смены на трикотажной фабрике и приходил домой намного позже того часа, когда Брайан ложился спать. К несчастью, Ивонн практически не разговаривала с маленьким сыном. Она с мрачной решительностью перемещалась по дому с метелкой для пыли в одной руке и влажной тряпкой в другой. Из уголка ее рта всегда свисала сигарета «Эмбасси фильтер». Она редко демонстрировала свои эмоции, но порой бросала на Брайана такой злобный взгляд, что мальчик впадал в подобие ступора.

В свой первый день в начальной школе он отчаянно обхватил руками ноги Ивонн. Когда та наклонилась, чтобы отцепить сына, с ее сигареты на голову мальчика упал большой кусок горящего пепла. Ивонн попыталась его сбить, но лишь разметала пепел по лицу и шее Брайана. Волосы ребенка затлели, и поэтому первое школьное утро он провел в углу класса в обнимку с аптечкой. Учительница оказалась симпатичной девушкой с золотистыми волосами, которая попросила Брайана обращаться к ней «мисс Найтингейл».

И только в полдень, когда остальные дети принялись рисовать восковыми мелками на цветном картоне, а Брайан взял остро заточенный карандаш и начал чертить правильные геометрические фигуры, мисс Найтингейл и вся школа поняли, что к ним попал настоящий вундеркинд.

После долгих манипуляций с терминалом электронной очереди Брайан сумел-таки записаться на личную встречу с доктором Проказзо. Брайан вписал в регистрационный журнал не только имя, но и свой статус – профессор Бобер. Он давно отметил, что заблаговременное оглашение своего места в мире науки оборачивалось в его пользу. С ходу ставило чертовых терапевтов на место.

Он сидел в приемной и читал потрепанный экземпляр «Ланцета»[11]11
  Старейший медицинский журнал, начал издаваться в 1823 г.


[Закрыть]. Брайана увлекла статья об относительных размерах мозга у мужчин и женщин. Автор приводил убедительные доказательства, что мужской мозг превосходит женский как минимум в размерах. На полях явно женским почерком было накорябано: «И почему тогда эти мозговитые ублюдки никогда не пользуются ершиком?»

– Феминистка хренова, – пробурчал себе под нос Брайан.

Пожилой сикх похлопал его по плечу и сказал:

– Профессор, ваша очередь.

На краткий миг Брайан решил, что этот сикх с наружностью восточного мудреца предсказывает ему скорую и неминуемую кончину. Но затем увидел, что на электронном табло мерцает красная надпись «профессор Боо».

– Небось у вас в Пакистане нет таких мигающих штук, а?

– Не знаю, – ответил мужчина в чалме. – Никогда не был в Пакистане.

Брайан вошел в кабинет, и доктор Проказзо мазнул по нему взглядом.

– Присаживайтесь, доктор Боо.

– Я доктор Бобер, – поправил Брайан. – Ваш терминал, должно быть, сбоит…

– Итак, чем могу вам помочь?

– Дело в моей жене. Она легла в постель и твердит, что останется там на год.

– Да-да, – кивнул терапевт, – мой коллега доктор Бриджес, помнится, уже осматривал вашу жену. Судя по результатам анализов, она в полном здравии.

– Я ничего об этом не знал, – нахмурился Брайан. – Мы говорим об одной и той же женщине?

– О да, – снова кивнул врач. – Доктор Бриджес считает, что для своего возраста ваша жена просто пышет здоровьем и…

– Но у нее же с головой не в порядке, доктор! – воскликнул Брайан. – Она даже ужин готовит, обмотавшись банным полотенцем! А я, между прочим, дарю ей новый фартук на каждое Рождество, тогда почему…

– Так, давайте остановимся и поподробнее рассмотрим казус с полотенцем, – перебил доктор Проказзо. – Скажите, доктор Боо, когда начались такие случаи?

– Я впервые заметил около года назад.

– А вы помните, доктор Боо, что именно она тогда готовила?

Брайан задумался.

– Не знаю, что-то коричневое кипело в кастрюле.

– А впоследствии? Вы помните блюда, которые она готовила?

– Почти уверен, что это было что-то из итальянской или индийской кухни.

Доктор Проказзо наклонился к Брайану через стол, вытянул палец, словно нацеливая пистолет, и воскликнул:

– Ага! И ни разу салат?

– Нет, ни разу, – подтвердил Брайан. Доктор Проказзо засмеялся.

– Ваша жена боится марких брызг, доктор Боо. Нарядные фартуки не вполне подходят для ее нужд. – Он театрально понизил голос: – Не должен нарушать правила конфиденциальности, но скажу вам по секрету, что моя мать готовит свекольные оладьи, обрядившись в старый мешок от муки. Женщины – загадочные создания, доктор Боо.

– Бывают и другие недоразумения, – не сдавался Брайан. – Она плачет, когда смотрит новости: землетрясения, наводнения, голодающие дети, пенсионеры, лишившиеся накоплений… моей жене палец покажи – и она тут же зальется слезами. Однажды я пришел с работы и застал ее рыдающей из-за пожара в Ноттингеме!

– С летальными случаями? – поинтересовался доктор Проказзо.

– Двое погибших, – кивнул Брайан. – Детишки. Но у матери-одиночки, конечно же, осталось еще трое! Еве обязательно нужны какие-то лекарства. Она переживает бурные всплески эмоций. Весь дом вверх дном. В холодильнике ничего нет, корзина для белья забита до отказа, а жена попросила меня выбрасывать отходы ее жизнедеятельности! – Брайан уже сам еле сдерживал слезы.

– Вы слишком возбуждены, доктор Боо, – заметил доктор Проказзо.

Брайан судорожно всхлипнул.

– Она всегда была на кухне. И очень вкусно готовила. У меня слюнки текли, едва я вылезал из машины. Должно быть, аромат просачивался сквозь щель под входной дверью. – Он вытащил бумажный платок из коробки, пододвинутой врачом, и высморкался.

Терапевт ждал, пока Брайан успокоится. Промокнув глаза, Брайан начал извиняться:

– Простите, что я расклеился… У меня дикий стресс на службе. Представляете, один коллега написал статью, ставящую под сомнение статистическую ценность моей работы о марсианской Горе Олимп.

– Доктор Боо, вы когда-нибудь принимали ципралекс? – спросил доктор Проказзо и потянулся за рецептурным бланком. – Очень эффективный антидепрессант.