Текст книги "Женщина, которая легла в кровать на год"

Глава 3

В десять часов Брайан-старший вошел в супружескую спальню и начал раздеваться.

Ева закрыла глаза, слушая скрип ящика комода, где муж хранил пижаму. Она дала Брайану минуту, а затем, не оборачиваясь, сказала:

– Брайан, я не хочу, чтобы ты сегодня спал в этой постели. Почему бы тебе не лечь в комнате Брайана-младшего? В ней гарантированно чисто, опрятно и сверхъестественно аккуратно.

– Тебе плохо? – спросил Брайан и быстро добавил: – Физически?

– Нет, – ответила Ева. – Все нормально.

– Знаешь, Ева, в некоторых медицинских учреждениях пациентам запрещено употреблять выражение «все нормально», – поучающим тоном сказал Брайан. – Потому что их состояние в любом случае не нормально. Признай, ты сильно расстроилась, что дети уехали из дома.

– Нет, я была рада посмотреть им вслед. Голос Брайана задрожал от злости:

– Такие слова – большой грех для матери. Ева повернулась к мужу:

– Мы воспитали их из рук вон плохо. Брианна позволяет всем подряд вытирать об себя ноги, а Брайан-младший впадает в панику, если ему нужно с кем-то заговорить.

Брайан присел на краешек кровати:

– Близнецы очень чувствительны, с этим я согласен.

– Подходящее слово – «невротики», – возразила Ева. – В детстве они часами сидели в картонной коробке.

– Я об этом не знал! – удивился Брайан. – И что они там делали?

– Просто сидели и молчали. Иногда поворачивались и смотрели друг на друга. Если я пыталась вытащить их из коробки, они кусались и царапались. Малыши хотели быть вместе в своем картонном мирке.

– Они одаренные дети.

– Но счастливы ли они, Брайан? Не решусь утверждать. Я слишком их люблю, а любовь слепа.

Муж подошел к двери и помедлил, словно собирался сказать что-то еще. Ева надеялась, что он обойдется без театральных заявлений. Этот день эмоционально высосал ее. Брайан открыл рот, но затем, очевидно, передумал, так как молча вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Ева села в постели, откинула одеяло и с некоторым потрясением обнаружила, что до сих пор не сняла черные туфли-лодочки. Она бросила взгляд на прикроватную тумбочку, заставленную почти неотличимыми тюбиками и баночками с увлажняющим кремом.

«Мне достаточно одного», – подумала она, выбрала «Шанель» и по очереди принялась метать остальные склянки в мусорную корзину у дальней стены. Бросала она метко. Давным-давно она представляла Лестерскую женскую школу в соревновании по метанию копья на Играх графства.

В тот день, поздравляя ее с новым школьным рекордом, преподаватель античной литературы негромко сказал:

– Вы настоящая Афина, мисс Сорокинс. И божественно выглядите.

Еве понадобилось в туалет. Хорошо, что она заставила Брайана пробить стену кладовки и устроить при спальне санузел. На их улице эдвардианской застройки они были последними, кто так поступил.

Дом Боберов был построен аж в 1908 году. Так было написано под венчающим его фасад портиком. Номера эдвардианских домов обрамляли выгравированные в камне стилизованные плющ и жимолость. На свете не слишком много покупателей, выбирающих недвижимость из чисто романтических соображений, и Ева принадлежала к числу таких чудаков. Ее отец курил сигареты «Жимолость», и зеленая пачка с узором из дикой жимолости была неотъемлемой частью детства Евы. К счастью, до Боберов в доме жил наследник диккенсовского скупердяя Эбенезера Скруджа, не поддавшийся модернизационной истерии шестидесятых. Дом не затронули новшества: просторные комнаты, высокие потолки, лепнина, камины и крепкие дубовые двери и полы остались неизменны. Брайан ненавидел дом. Он представлял себя в стерильно-белой кухне у кофемашины в ожидании утреннего кофе. Что за радость жить почти в центре города? Он мечтал о коробке из стекла и стали в духе Ле Корбюзье с видом на природу и чистое небо. Брайан объяснил агенту по недвижимости, что он астроном и его телескопы не справятся с загазованным городским воздухом. Агент, глядя на Брайана и Еву, спрашивал себя, как две столь полные противоположности умудрились пожениться.

В конце концов Ева поставила Брайана перед фактом, что не сможет прозябать в минималистской модульной постройке вдалеке от уличного освещения, что ей требуется настоящий дом. Брайан возразил, что не желает задыхаться в древней рухляди с клопами, блохами, крысами и мышами, где поколениями умирали люди. Впервые увидев эдвардианский дом, он пожаловался, что прямо-таки чувствует, как «легкие заполняются вековой пылью».

Еве же понравилось, что дом расположен на перекрестке. Из красивых больших окон виднелись высотные здания центра города, а за ними – лес и убегающие вдаль холмы.

Так и не найдя подходящего модернового жилища в сельской местности Лестершира, супруги купили стоящую особняком эдвардианскую виллу номер пятнадцать по Боулинг-Грин-роуд за сорок шесть тысяч девятьсот девяносто девять фунтов. Брайан и Ева переехали в собственный дом в апреле восемьдесят шестого, после трех лет совместного проживания с Ивонн, родительницей Брайана. Ева ни разу не пожалела, что не уступила натиску Брайана и свекрови в вопросе покупки жилья. Этот дом стоил трех последовавших после переезда недель угрюмости.

Включив в ванной свет, Ева столкнулась со множеством своих отражений. Худощавая женщина средних лет со стрижеными светлыми волосами, высокими скулами и по-французски серыми глазами. По ее указанию – Ева полагала, что так комната будет казаться больше, – строитель вмонтировал в три стены ванной большие зеркала. Почти сразу же после этого Ева захотела избавиться от зеркал, но не осмелилась попросить мастера, и с тех пор садилась на унитаз под взглядом целой толпы Ев.

Она разделась и встала под душ, избегая глядеть в зеркала.

Не так давно мать сказала:

– Неудивительно, что у тебя совсем нет мяса на костях, ты же постоянно на ногах. Даже ужинаешь стоя.

И это правда. Подав ужин мужу и близнецам, Ева возвращалась к плите и проверяла, как там мясо и овощи, томящиеся в кастрюлях и сотейниках. Она вечно переживала, удалась ли ей еда; старалась подать очередное блюдо минута в минуту; чтобы ничего не остыло; беспокоилась, как бы разговор за столом опять не вылился в спор, – все это словно стимулировало выработку в ее желудке кислоты, делавшей еду пресной и безвкусной.

На полках в углу душевой кабины теснились шампуни, бальзамы для волос и гели для душа. За несколько секунд Ева отобрала свои любимые, а все остальные отправила в ведро под раковиной. Затем быстро оделась и сунула ноги в выходные туфли на высоких каблуках. Шпильки добавляли ей девять сантиметров роста, а этой ночью она хотела чувствовать себя на высоте. Ева прошлась по комнате, мысленно репетируя, что скажет Брайану, если тот вернется и попытается лечь в супружескую постель.

Придется действовать быстро, пока ее не сковала нерешительность.

Она вспомнила, как муж подводил ее на людях. Как представлял ее друзьям, говоря: «А это клингон»[4]4
  Клингоны – вымышленная инопланетная цивилизация гуманоидов-воинов из научно-фантастической вселенной «Звездного пути».


[Закрыть]. Как купил ей на последний день рождения лотерейных билетов на двадцать пять фунтов.

Но потом Ева вспомнила другое – как быстро сдулось высокомерие Брайана и как он опечалился, стоило попросить его лечь в другой комнате. Она несколько секунд постояла у двери спальни, обдумывая возможные последствия, и забралась в постель, оттянув начало потенциального сражения.

Проснулась Ева в пятнадцать минут четвертого от крика Брайана, затеявшего борьбу с одеялом. Щелкнула кнопка ночника. Когда Ева сумела сфокусировать взгляд, то увидела, что муж скачет по ковру на одной ноге, держась за правую лодыжку.

– Судорога? – спросила она.

– Нет, не судорога! А твои долбаные шпильки! Ты продырявила мою долбаную ногу!

– Тебе следовало остаться в комнате Брайана-младшего, а не пробираться в мою.

– В твою? – переспросил муж. – Она всю жизнь была нашей.

Брайан не слишком умел справляться с болью или кровью, и вот посреди ночи столкнувшись вдруг и с тем и с другим, он завопил во весь голос. Окончательно проснувшись, Ева увидела, что в пострадавшей ноге действительно дыра.

– Столько крови… Промой рану, – простонал он. – Нужно полить ее дистиллированной водой с йодом.

Ева не собиралась покидать кровать. Она дотянулась до стоящего на тумбочке флакона «Шанель № 5», направила распылитель на ссадину Брайана и нажала на пульверизатор. Брайан взвизгнул, зайцем запрыгал по бежевому ковру и выскочил за дверь.

«Я все сделала правильно», – удовлетворенно подумала Ева, снова проваливаясь в сон. Всем известно, что в чрезвычайной ситуации «Шанель № 5» – отличный антисептик.

Около половины шестого Ева снова проснулась. Брайан хромал по комнате, выкрикивая:

– Больно! Больно!

Когда Ева села в постели, он пожаловался:

– Я позвонил в неотложку. Там сплошные идиоты! Придурки! Болваны! Дебилы! Слабоумные! Бестолочи! Кретины! Переворачиватели гамбургеров! Планктон! Да африканский знахарь соображает лучше!

– Брайан, пожалуйста, – утомленно сказала Ева. – Ты не устал бороться с миром?

– Нет, мир мне нравится все меньше.

Еву захлестнула волна жалости к полуголому мужу, стоявшему у кровати с продырявленной ногой, обмотанной белой полотняной салфеткой, с крошками от тоста в бороде. Она отвернулась.

В этой комнате, отныне ставшей ее личной спальней, он был лишним элементом.

Брианна в который раз спросила себя, сколько еще Поппи будет рыдать. За стенкой не умолкали всхлипы.

Девушка посмотрела на будильник, который у нее был с младенчества. Барби указывала на четыре, а Кен – на единицу. Не такого она ждала от первой ночи в университете.

«Эта ужасная истеричка затащила меня в мыльную оперу “Жители Ист-Энда”», – раздраженно подумала Брианна.

Около половины шестого ее беспокойный сон был прерван громким стуком в дверь. Услышав хныканье Поппи, Брианна замерла. С шестого этажа общежития от соседки никак не убежать, да и окно открывалось всего на несколько сантиметров.

– Это я, Поппи! Впусти меня!

– Нет! – закричала Брианна. – Иди спать, Поппи!

– Брианна, помоги мне! – взмолилась Поппи. – На меня напал одноглазый мужик!

Брианна открыла дверь, и Поппи ввалилась в комнату.

– На меня напали!

Брианна окинула взглядом коридор. Пусто. Дверь комнаты Поппи была распахнута, и оттуда неслись звуки песенки «Почти любовник» эмо-группы «Fine Frenzy», пластинку Поппи явно запилила. Брианна заглянула в комнату незваной гостьи. Никаких признаков яростной борьбы. Даже покрывало нетронуто.

Вернувшись в комнату, Брианна, к своему неудовольствию, обнаружила, что Поппи облачилась в ее любимую фланелевую ночную рубашку, забралась под одеяло и теперь всхлипывает в подушку. Брианна не знала, что делать, поэтому включила чайник и спросила:

– Мне позвонить в полицию?

– Тебе не кажется, что меня уже достаточно осквернили? – с новой силой зарыдала Поппи. – Я просто посплю сегодня в твоей постели вместе с тобой.

Спустя полчаса Брианна притулилась на краю кровати, обещая себе с утра пораньше пойти в университетскую библиотеку и отыскать книгу о том, как перестать быть бесхребетной.

Глава 4

На второй день Ева проснулась, откинула одеяло и свесила ноги с кровати.

Затем она вспомнила, что нет нужды вставать и готовить на всех завтрак, будить детей, опустошать посудомойку, закладывать вещи в стиральную машину, гладить кучу белья, тащить наверх пылесос, перебирать содержимое шкафов и ящиков, чистить духовку, протирать пыль на всех поверхностях, включая горлышки бутылок с кетчупом и соевым соусом, полировать деревянную мебель, мыть окна и полы, чистить ершиком загаженные туалеты, собирать испачканную одежду и складывать ее в корзину, менять лампочки и рулоны туалетной бумаги, носить оказавшиеся не на своем месте предметы с первого этажа на второй и наоборот, идти в химчистку, пропалывать газон, ехать в садовый магазин за луковицами и однолетниками, начищать обувь или нести ее в ремонт, возвращать библиотечные книги, сортировать мусор, оплачивать счета, навещать мать и корить себя, что не заглянула к свекрови, кормить рыбок и чистить аквариум, отвечать на звонки за двоих подростков и передавать им сообщения, брить ноги и выщипывать брови, делать маникюр, перестилать белье на трех кроватях (если на календаре суббота), стирать вручную шерстяные джемперы и сушить их на банном полотенце, покупать еду, которую она не станет есть сама, везти тяжелые пакеты на магазинной тележке к машине, загружать в багажник, ехать домой, убирать покупки в холодильник и в шкафчики, расставлять консервные банки и бакалею на полке, до которой ей не дотянуться, а вот Брайан доставал без труда.

Сегодня она не будет резать овощи и поджаривать мясо для рагу. Не будет печь хлеб и торты, которые всегда пекла из-за того, что Брайан предпочитал домашние магазинным. Не будет косить траву, подрезать растения, подметать дорожки и собирать листья в саду. Не будет мазать креозотом новый забор. Не будет рубить дрова, чтобы растопить настоящий камин, рядом с которым устраивается Брайан, придя зимой домой с работы. Не будет укладывать волосы, принимать душ и в спешке краситься.

Сегодня она не станет делать ничего из перечисленного.

Не станет беспокоиться, что ее вещи разложены как попало, потому что не знает, когда снова начнет носить одежду. В обозримом будущем ей понадобятся только пижама и халат.

Пускай другие люди кормят ее, обихаживают и покупают для нее еду. Она не знала, кто возьмет на себя роль феи-крестной, но верила, что большинство окружающих пожелают продемонстрировать свою врожденную доброту.

Ева знала, что скучно ей не будет – столько нужно обдумать.

Она поспешила в ванную, умылась, поплескала под мышками, но вне постели ей было некомфортно. Пожалуй, стоя на полу, легче поддаться чувству долга и спуститься вниз. Возможно, в будущем она попросит мать привезти ведро. Она помнила фарфоровый горшок под провисшей бабушкиной кроватью – в обязанности Руби входило опорожнять посудину каждое утро.

Ева откинулась на подушки и тотчас уснула, но Брайан вскоре разбудил ее вопросом:

– Куда ты подевала мои чистые рубашки?

– Отдала их проходившей мимо прачке, – ответила Ева. – Прачка отнесет их к журчливому ручью и отобьет на камнях. Вернет в пятницу.

Брайан, по обыкновению не слушавший жену, закричал:

– В пятницу?! Так не пойдет! Мне нужна рубашка сейчас!

Ева отвернулась к окну. С клена, кружась, падали золотые листья.

– Ты вполне обойдешься без рубашки. У вас же нет дресс-кода. Профессор Брэди одевается так, словно играет в «Роллинг Стоунз».

– И это чертовски конфузит, – проворчал Брайан. – На прошлой неделе к нам приезжала делегация из НАСА. Все они были в блейзерах, рубашках и галстуках, а экскурсию проводил Брэди в скрипучих кожаных штанах, футболке с Йодой и ковбойских казаках! И это при его-то зарплате! Все космологи одним миром мазаны. Когда они собираются в одной комнате, это похоже на встречу наркоманов в реабилитационном центре! Говорю тебе, Ева, если бы не мы, астрономы, эти пустозвоны уже давно по миру пошли бы.

Ева повернулась к мужу и сказала:

– Надень синюю рубашку-поло, брюки и коричневые броги.

Она хотела, чтобы он поскорее ушел. Пожалуй, имеет смысл попросить свою необразованную мать показать ученейшему Брайану Боберу, бакалавру естественных наук, магистру естественных наук, доктору философии с дипломом Оксфорда, как запускать простейшие программы на стиральной машине.

Прежде чем муж ушел, Ева спросила:

– Как думаешь, Брайан, Бог существует? Он сидел на кровати и завязывал шнурки.

– Ох, только не говори, что ты внезапно ударилась в религию, Ева. Это обычно заканчивается слезами.

Судя по последней книге Стивена Хокинга, Бог не соответствует целевому назначению. Это сказочный персонаж.

– Тогда почему в него верят миллионы людей?

– Слушай, Ева, статистика говорит обратное. Что-то действительно может появиться из ничего. Принцип неопределенности Гейзенберга допускает, что пространственно-временной пузырь надувается из ничего… – Брайан помолчал. – Но, признаю, с точки зрения частиц все несколько сложнее. Сторонникам теории струн и суперсимметрии действительно необходимо открыть бозон Хиггса. И коллапс волновой функции – та еще проблема.

Ева кивнула и сказала:

– Ясно, спасибо.

Брайан расчесал бороду Евиной расческой и поинтересовался:

– Итак, как долго ты собираешься лежать в постели?

– Где кончается Вселенная? – парировала Ева. Брайан затеребил кончик бороды.

– Можешь мне объяснить, почему решила податься в затворницы, Ева?

– Я не знаю, как жить в этом мире, – вздохнула она. – Я даже с пультом не умею обращаться. Мне больше нравилось, когда было три канала и нужно было нажимать переключатели – щелк, щелк, щелк.

Она пощелкала воображаемым тумблером на воображаемом телевизоре.

– Значит, ты собираешься валяться в постели, потому что не научилась обращаться с пультом?

Ева пробормотала:

– Я не умею обращаться и с новыми духовкой, грилем и микроволновкой. И не могу разобраться, сколько в квартал мы платим энергетической компании «E.ON» по счету за электричество. Мы должны им денег, Брайан, или все-таки они задолжали нам?

– Не знаю, – признался муж. Взял ее за руку и сказал: – Увидимся вечером. Кстати, а секса в меню тоже не осталось?

Глава 5

– Мы со Стивом больше не спим вместе, – пожаловалась Джули. – Он замкнулся в каморке с игровой приставкой и сборником хитов «Guns and Roses».

– Ты по нему скучаешь? Физически? – поинтересовалась Ева.

– Нет, сексом-то мы занимаемся! Внизу, когда дети уже спят. Раньше нам приходилось втискивать перепих в рекламные паузы – ты же знаешь, как я люблю свои сериалы, – но теперь серии можно посмотреть в записи. Следовало прибегнуть к новым технологиям после того, как я пропустила сцену, когда Фил Митчелл впервые попробовал героин. Итак, почему ты все еще валяешься в постели?

– Мне здесь хорошо, – ответила Ева. Ей нравилась Джули, но уже хотелось, чтобы соседка ушла.

– У меня волосы выпадают, – призналась соседка.

– Это ведь не рак?

– Стресс на работе, – засмеялась Джули. – У нас новая начальница, миссис Дэмсон. Бог знает, откуда она взялась. Из тех начальников, которые считают, что сотрудники головы не должны поднимать все восемь часов. Когда у нас начальствовал Бернард, мы не слишком напрягались. Приходили в восемь, я ставила чайник, а потом мы с девочками устраивались в комнате отдыха и болтали, пока клиенты не начинали барабанить в дверь. Иногда, смеха ради, мы притворялись, что не слышим, и не открывали дверь до половины девятого. Да, с Бернардом было приятно работать. Жаль, что его уволили. Он же не виноват, что наш филиал не приносил прибыли. Просто клиенты перестали приходить.

Ева закрыла глаза, притворяясь спящей, но Джули продолжала:

– А миссис Дэмсон всего три дня как появилась, а у меня уже аллергия. – Соседка закатала рукав джемпера и показала Еве руку: – Смотри, я вся покрылась сыпью.

– Ничего не вижу, – отозвалась Ева. Джули вернула рукав на место.

– Уже проходит. – Она встала и обошла спальню. Взяла тюбик крема от морщин «Олэй», обещающего вернуть коже молодость, усмехнулась и поставила баночку на туалетный столик.

– У тебя нервный срыв, – заключила она.

– Да неужели?

– Это первый симптом. Когда у меня поехала крыша после рождения Скотта, я пять дней из постели не вылезала. Стиву пришлось экстренно возвращаться на берег. Я ужасно волновалась, как он там в вертолете, ведь вертушки то и дело падают. Я не ела, не пила, не умывалась, а только ревела и ревела. Мне так хотелось девочку. У меня ведь уже было четверо мальчишек.

– Значит, у тебя была причина впасть в депрессию. Джули продолжила, не обратив внимания на ее слова:

– Я ведь была совершенно уверена. Накупила розовой одежды. Когда выкатывала коляску на улицу, люди заглядывали в нее и говорили: «Какая красотка, как малышку зовут?» – а я отвечала: «Амелия», потому что именно так я бы назвала дочку. Думаешь, поэтому наш Скотт стал геем?

– Ему всего пять, – успокоила соседку Ева. – Он еще слишком мал, чтобы определяться с ориентацией.

– На прошлой неделе я купила ему кукольный чайный сервиз. Чайник, молочник, сахарница, две чашечки с блюдцами и крохотные ложечки – все такое красивенькое, повсюду розовые розочки. Скотт играл с ним весь день, а потом Стив пришел домой и все раскидал. – Джули нервно хохотнула. – А потом он расплакался.

– Скотт?

– Нет, Стив! Следи за нитью повествования.

– А Скотт что сделал? – спросила Ева.

– То же самое, что и всегда, когда в доме неприятности. Пошел в мою гардеробную и принялся трогать одежду.

– Разве это не…

– Не – что? – спросила Джули.

– Немного странно?

– Думаешь? Ева кивнула.

Джули тяжело села на кровать Евы.

– Если честно, Ева, я как-то отстала от своих парнишек. Они неплохие ребята, но я не знаю, что делать со всей этой кодлой. Они такие шумные и грубые друг с другом. Ужасно топочут, поднимаясь по лестнице, чавкают за столом и постоянно дерутся за пульт, а их кошмарная одежда и жуткие ногти… Мы со Стивом подумываем еще раз попытаться зачать девочку, когда он снова сойдет на берег в увольнительную. Как думаешь?

– Нет, я запрещаю! – воскликнула Ева. И обе поразились ее неистовости.

Ева выглянула в окно и увидела, как на клен в ее саду взбирается мальчишка. Кивнув в сторону окна, она спокойно спросила:

– Это не твой пытается залезть на дерево?

Джули обернулась и кинулась к окну. Распахнув, закричала:

– Скотт! Слезай оттуда немедленно, а то шею свернешь!

– Он же мальчишка, Джули. Убери кукольный сервиз подальше.

– Да. Лучше попытаюсь еще раз зачать девочку. Уходя, Джули думала: «Как бы мне хотелось оказаться на ее месте в кровати».