Текст книги "Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ."

Глава восемьдесят восьмая

Баоюй, к великой радости всей семьи, расхваливает сироту;

Цзя Чжэнь для поддержания порядка в доме наказывает дерзких слуг

Итак, кто-то снаружи позвал Цайпинь. Сичунь показалось, что это Юаньян, и она не ошиблась.

Цайпинь вышла и вскоре вернулась вместе с Юаньян и девочкой-служанкой, которая несла что-то завязанное в желтый платок.

– В будущем году старой госпоже исполняется восемьдесят один год, что соответствует «тайной девятке», – сказала Юаньян. – По этому случаю будут заказаны молебны на девять дней и девять ночей и дан обет переписать три тысячи шестьсот пятьдесят один раз «Алмазную сутру» – «Цзиньганцзин»[24]24
  «Алмазная сутра» («Цзиньганцзин»), «Книга сущности» («Синьцзин») – названия древних буддийских сутр.


[Закрыть]. Переписчиков уже наняли. Обычно «Цзиньганцзин» считают оболочкой, а «Книгу сущности» – основой, поэтому при переписке в «Цзиньганцзин» решено включить «Книгу сущности». Старая госпожа высоко ценит эту книгу, а поскольку бодхисаттва Гуаньинь почти всегда является в облике женщины, необходимо, чтобы невестки и внучки старой госпожи переписали эту книгу триста шестьдесят пять раз. Так они проявят уважение к старой госпоже и сами очистятся от грехов. Все барышни грамотны, кроме второй госпожи Фэнцзе, у которой, кстати, и времени нет, и могут переписать каждая понемногу. Да и супруга старшего господина Цзя Чжэня на это согласна, что же говорить о нас?

– Чего-нибудь другого я, может быть, и не смогла бы сделать, а сутры перепишу с большой охотой, – промолвила Сичунь и предложила Юаньян: – Садись, выпей чаю!

Юаньян положила на стол сверток и села рядом с Сичунь.

– А сама ты будешь писать? – с улыбкой спросила Сичунь.

– Шутите, барышня! – укоризненно произнесла Юаньян. – В прежние годы я, правда, этим баловалась, но видели ли вы, чтобы в последнее время я кисть в руки брала?

– А ты возьми! По крайней мере зачтется тебе в заслугу, – отвечала Сичунь.

– Мне другое зачтется, – промолвила Юаньян. – Как уложу старую госпожу спать, так начинаю читать молитвы и после каждой молитвы откладываю по зернышку риса. Вот уже три года, а то и больше. Зернышки я храню, и когда старая госпожа в день своего рождения закажет молебствия, сварю их и поднесу Будде, выразив тем самым свое почтение старой госпоже.

– Ну, тогда старая госпожа наверняка превратится в Гуаньинь, а ты – в ее прислужницу Лунънюй! – засмеялась Сичунь.

– Разве я достойна такого счастья?.. – покачав головой, отвечала Юаньян. – Я никогда никому не прислуживала, кроме старой госпожи, и не знаю, какими узами нас связала судьба в прежней жизни!

Она поднялась, но прежде, чем уйти, велела девочке-служанке развернуть сверток, вынула содержимое и сказала:

– Здесь пачка тонкой белой бумаги, на нее и следует переписывать «Книгу сущности». А вот тибетские благовония, воскурите их, когда будете переписывать.

На том Юаньян распрощалась и вышла.

Вернувшись в комнаты матушки Цзя, она застала там Ли Вань – они играли со старой госпожой в нарды, и Ли Вань выигрывала.

Глядя на них, Юаньян едва сдерживала смех.

В этот момент вошел Баоюй с двумя бамбуковыми корзиночками в руках. В корзиночках были цикады.

– Я слышал, бабушка, вы по ночам плохо спите, – сказал, он, – вот и принес вам цикад, чтобы по ночам скучно не было.

– Опять балуешься! – засмеялась матушка Цзя. – Пользуешься тем, что отца дома нет.

– Я не балуюсь, – отвечал Баоюй.

– А почему цикад ловишь, вместо того чтобы в школу ходить? – спросила матушка Цзя.

– Я не ловил их, мне Цзя Хуань дал, – оправдывался Баоюй. – Тут как-то учитель велел Цзя Хуаню и Цзя Ланю придумать параллельные фразы, но Цзя Хуань не смог, и я подсказал ему. Учитель похвалил Цзя Хуаня, и он в благодарность купил мне этих цикад. А я вам их принес в знак своего глубокого уважения!

– Ведь Цзя Хуань каждый день ходит в школу, почему же не смог выполнить задания? Надо было учителю его побить хорошенько! Тебе и без того достается. Помнишь, как ты перепугался, когда отец заставлял тебя сочинять стихи? А ты еще лезешь с подсказкой? Этот Цзя Хуань просто бессовестный, воспользовался чужим трудом и решил подарком отделаться. И как только ему не стыдно! Ведь еще маленький, а какой хитрый! Представляю себе, что будет с ним, когда вырастет!

При этих словах все рассмеялись.

– А Цзя Лань сам выполнил задание, – спросила матушка Цзя, – или же ему Цзя Хуань подсказал? Ведь Цзя Лань младше.

– Цзя Лань сам все придумал, – отвечал Баоюй.

– Что-то не верится, – промолвила матушка Цзя. – За нос небось меня водишь! Куда это годится?! Ведь ты старший и должен среди них выделяться, как верблюд в стаде баранов. Ты уже и сочинения умеешь писать!

– Я правду говорю! – стоял на своем Баоюй. – Цзя Ланю никто не помогал, учитель его похвалил, сказал даже, что он сделает карьеру. Не верите – позовите Цзя Ланя и сами проверьте, каковы его знания!

– Если это и в самом деле так, я очень рада, – отвечала матушка Цзя. – Может быть, мальчик чего-то добьется в жизни.

Поглядев на Ли Вань, матушка Цзя вспомнила Цзя Чжу и с грустью сказала:

– Ты не опозорила памяти своего покойного мужа, сумела воспитать сына! Теперь у тебя будет опора в жизни и…

Слезы помешали ей договорить.

Сердце Ли Вань дрогнуло, но, желая утешить матушку Цзя, она улыбнулась:

– Все это благодаря вашим заботам, бабушка! Если Цзя Лань оправдает ваши надежды, мы будем бесконечно счастливы. Радоваться надо, а не печалиться! – И, обратившись к Баоюю, она продолжала: – А вы, дядя Баоюй, в другой раз не захваливайте Цзя Ланя, это ему только во вред – он ведь еще ребенок. Где ему понять, что вы любите его и жалеете? Того и гляди зазнается и перестанет стараться!

– Ли Вань права, – сказала матушка Цзя. – Цзя Лань еще мал, и перехваливать его не нужно, но и чрезмерная строгость ни к чему. Мальчик и без того робкий, может заболеть, и все наши старания пойдут насмарку.

Ли Вань быстро смахнула навернувшиеся на глаза слезы.

Как раз в это время пришли Цзя Хуань и Цзя Лань справиться о здоровье старой госпожи. Цзя Лань поклонился матери и встал возле бабушки, готовый ей услужить.

– Баоюй говорит, что учитель тебя похвалил за успехи в учебе, – сказала матушка Цзя. – Это правда?

Цзя Лань молчал, лишь смущенно улыбался.

– Ужин готов! – объявила Юаньян. – Какие будут распоряжения, почтенная госпожа?

– Пригласите тетушку Сюэ, – приказала матушка Цзя.

Хупо не мешкая послала за тетушкой Сюэ одну из младших служанок.

Между тем Баоюй с Цзя Хуанем ушли.

– А вы поужинаете со мной, – обратилась матушка Цзя к Ли Вань и Цзя Ланю.

Игру со стола убрали и поставили все для ужина. Вернулась девочка-служанка и доложила матушке Цзя:

– Госпожа велела вам передать, что тетушка Сюэ занята делами и у себя дома, и здесь и не может прийти.

После этого все сели ужинать, но об этом мы рассказывать не будем.

Поужинав, матушка Цзя прилегла и завела разговор о разных пустяках. Вошла девочка-служанка и что-то прошептала на ухо Хупо. Та подошла к матушке Цзя и доложила:

– Старший господин Цзя Чжэнь пришел справиться о вашем здоровье.

– Поблагодарите его за внимание и скажите, пусть идет отдыхать, за целый день он устал, – отвечала матушка Цзя.

Утром Цзя Чжэнь снова занялся делами, принимал слуг, дежуривших у ворот, которые явились к нему с докладами. Потом пришел мальчик-слуга и сообщил:

– Староста из поместья прислал фрукты.

– А список присланного есть? – осведомился Цзя Чжэнь.

Мальчик протянул ему лист бумаги; там значились кроме фруктов несколько сортов овощей и дичи.

– Кто раньше ведал приемом продуктов? – спросил Цзя Чжэнь, пробежав список глазами.

– Чжоу Жуй, – поспешил сообщить привратник.

Цзя Чжэнь распорядился позвать Чжоу Жуя.

– Проверь, все ли есть, что указано, и отправь в кладовые, я сниму копию со списка и потом еще раз проверю, – велел он Чжоу Жую и распорядился: – Передайте на кухню, чтобы дополнительно приготовили несколько блюд и хорошенько угостили людей, которые привезли фрукты. И проследите, чтобы им, как полагается, дали денег.

Чжоу Жуй почтительно поддакнул и удалился.

Распорядившись, чтобы фрукты вместе со списком отвезли во двор к Фэнцзе, он через некоторое время возвратился и спросил Цзя Чжэня:

– А вы, господин, проверили, сколько привезено фруктов?

– У меня на это нет времени! Список у тебя, сам бы и проверил, – сказал Цзя Чжэнь.

– Я проверил, – отвечал Чжоу Жуй. – Все в порядке. Ровно столько, сколько значится в списке. Копия у вас, господин, можете позвать людей старосты и спросить, не ошибся ли я.

– Что ты болтаешь! – произнес Цзя Чжэнь. – Подумаешь – фрукты! Не стану же я подозревать тебя в воровстве!

Пришел Баоэр и с почтительным поклоном обратился к Цзя Чжэню:

– Прошу вас, старший господин, поручите мне какое-нибудь дело вне дворца!

– Это почему?! – удивился Цзя Чжэнь.

– Я здесь слова не смею сказать, – ответил Баоэр.

– А зачем тебе говорить?

– В таком случае, зачем я один сберегаю ваше добро? – возразил Баоэр.

– Я ведаю арендной платой и доходами с поместий, – вмешался тут Чжоу Жуй, – через мои руки ежегодно проходят крупные суммы, и ни разу я от господ не слышал упрека! Стоит ли затевать разговор из-за пустяков? Послушать Баоэра, так можно подумать, мы все доходы от господских земель разворовали!

– Этот Баоэр, видимо, просто склочник. Нечего ему здесь делать, – произнес Цзя Чжэнь и крикнул: – Убирайся! – после чего обратился к Чжоу Жую: Твоих объяснений мне тоже не нужно – занимайся своими делами!

Когда Чжоу Жуй и Баоэр ушли, Цзя Чжэнь прилег было отдохнуть, как вдруг услышал шум у ворот. Он тут же послал слуг разузнать, что случилось.

– Баоэр подрался с приемным сыном Чжоу Жуя, – вернувшись, доложили слуги.

– А кто он, этот приемный сын? – осведомился Цзя Чжэнь.

– Зовут его Хэ Сань, – ответил привратник. – От нечего делать он вечно сидит у ворот, задирает каждого прохожего, пьянствует, скандалит. Узнал, что Баоэр поругался с Чжоу Жуем, и полез в драку.

– Возмутительно! – вскричал Цзя Чжэнь. – Ну-ка, свяжите Баоэра и этого, как его там, Хэ Саня! А Чжоу Жуй где?

– Сбежал! – ответил привратник. – Как только началась драка.

– Приведите его! – распорядился Цзя Чжэнь. – Не хватало еще таких безобразий!

В разгар скандала вернулся домой Цзя Лянь и, узнав от Цзя Чжэня о случившемся, тоже послал людей за Чжоу Жуем.

Видя, что скрыться не удастся, Чжоу Жуй явился, и Цзя Чжэнь велел его связать.

– Наболтали здесь невесть что, – обрушился на него Цзя Лянь, – а старший господин вас одернул! Зачем же было затевать драку? Да еще впутывать какого-то мерзавца Хэ Саня! Вместо того чтобы разнять дерущихся, ты сбежал!

Он несколько раз пнул Чжоу Жуя ногой.

– Что толку бить одного Чжоу Жуя, – остановил его Цзя Чжэнь. Он велел дать Баоэру и Хэ Саню но пятьдесят плетей каждому и выгнать вон, после чего принялся обсуждать с Цзя Лянем дела.

О случившемся люди говорили между собой всякое: одни считали, что Цзя Чжэнь поступил круто, чтобы замазать собственные грешки; другие – что он не умеет улаживать споры между прислугой, третьи – что он просто злой человек.

– Разве не потому второй господин Цзя Лянь взял Баоэра в дом, что тот в свое время помогал ему улаживать дело с сестрами Ю? – говорили слуги. – Жена Баоэра не сумела угодить господину Цзя Ляню, вот он и придрался к Баоэру.

Людей во дворце Жунго было полно, все они любили посплетничать, и слухи ходили самые невероятные.

Но сейчас об этом рассказывать мы не будем, а вернемся к Цзя Чжэну. После того как он получил высокую должность в ведомстве работ, многие в доме разбогатели. Захотел и Цзя Юнь урвать кое-что. Сговорившись с несколькими подрядчиками, он, в расчете на часть прибыли, накупил всевозможных вышивок и отправился к Фэнцзе просить покровительства.

Незадолго перед этим к Фэнцзе пришла девочка-служанка и доложила:

– У ворот произошла драка. Старший господин Цзя Чжэнь и второй господин Цзя Лянь гневаются.

Фэнцзе хотела было послать служанок разузнать подробности, но тут явился Цзя Лянь и все рассказал.

– Дело пустяковое, – сказала Фэнцзе, – но подобные безобразия следует пресекать сразу. Наша семья процветает, а слуги осмеливаются затевать драки! Что же будет, когда хозяйство перейдет в ведение младшего поколения? Ведь станет совершенно невозможно держать слуг в узде! В позапрошлом году я собственными глазами видела, как Цзяо Да во дворце Нинго напился до потери сознания, лежал у крыльца и поносил всех подряд – и господ и слуг. Пусть даже у него много достоинств, но слуга есть слуга и должен держаться скромнее. Старшая госпожа – супруга Цзя Чжэня, не в упрек ей будь сказано, распустила свою прислугу сверх всякой меры. А тут еще этот Баоэр! Говорят, и ты, и Цзя Чжэнь прибегали к его услугам! Зачем же приказали высечь его?

Это был удар в самое сердце, но Цзя Лянь постарался отделаться шуткой и, сославшись на дела, ретировался.

Вскоре вошла Сяохун и доложила:

– Второй господин Цзя Юнь просит дозволения войти!

«Зачем он явился?» – подумала Фэнцзе и сказала:

– Проси!

Сяохун вышла, улыбнулась Цзя Юню. Он приблизился и спросил:

– Вы доложили обо мне, барышня?

Вместо ответа Сяохун, краснея, сказала:

– Вы, наверное, очень заняты, второй господин! Почему не приходите?

– Особых дел у меня нет, – ответил Цзя Юнь. – Просто тревожить вас не осмеливался. Еще когда вы были служанкой у Баоюя, я с вами…

– Вы подарили мне тогда платочек, – прервала его Сяохун, опасаясь, как бы их кто-нибудь не услышал. – А мой платочек вы получили?

Цзя Юнь просиял от радости, но не успел слова сказать, как вышла девочка-служанка и пригласила его войти. Сяохун шла рядом, касаясь его плеча.

Цзя Юнь ей шепнул:

– Когда буду уходить, проводи меня, расскажу тебе что-то интересное!

Сяохун снова покраснела и пристально поглядела на Цзя Юня.

В комнату Сяохун вошла одна, потом вернулась, откинула дверную занавеску и, сделав юноше знак войти, нарочито громко сказала:

– Госпожа просит вас, второй господин Цзя Юнь!

Цзя Юнь с улыбкой вошел, справился о здоровье Фэнцзе и передал ей поклон от матери. Фэнцзе в свою очередь осведомилась, как его мать себя чувствует, и спросила:

– Ты зачем пришел?

– Чтобы отблагодарить вас за милости ваши и доброту, – отвечал Цзя Юнь. – Мне очень неловко, что я до сих нор этого не сделал. И вовсе не из корысти явился я к вам с подношениями – ведь близится праздник девятого числа девятого месяца. Все, что я принес, тетушка, у вас есть! Но я должен выразить вам свое уважение. Примите же мои скромные дары, не обижайте!

– Ладно, садись и выкладывай, что принес! – прервала его Фэнцзе.

Цзя Юнь сел с поклоном и положил подарки на столик.

– Ты ведь не живешь в роскоши, – заметила Фэнцзе, – зачем же было тратиться? Эти вещи мне не нужны. Говори прямо, зачем пришел?

– Я уже сказал, – отвечал Цзя Юнь, – чтобы наконец отблагодарить вас за милость и доброту.

Он снова улыбнулся.

– Хитришь! – воскликнула Фэнцзе. – Ведь денег у тебя нет, что же это ты вдруг раскошелился? Хочешь, чтобы я приняла подарки, – говори начистоту! А не скажешь – ничего не возьму!

– Что вы, что вы! Да разве я осмелюсь таиться от вас? – растерялся Цзя Юнь. – Тут как-то я узнал, что господин Цзя Чжэн назначен главным распорядителем работ на императорском кладбище, а у меня есть друзья, настоящие мастера этого дела, они могли бы оказаться полезными господину. Замолвите за них словечко – никогда не забуду ваших милостей. И готов всячески вам угождать, какое бы дело вы мне не поручили.

– В другом деле я бы еще могла помочь, а в служебном – увольте! Важные дела решают старшие чиновники в ямыне, не очень важные – их подчиненные, всякие там письмоводители. А со стороны чего-нибудь добиться – почти невозможно. Наши ближайшие родственники и те устроились всего лишь помощниками к господину Цзя Чжэну. Даже твоему второму брату Баоюю я не взялась бы помочь. А тебе что поручить, ума не приложу. С домашними делами даже сам господин Цзя Чжэнь не в силах управиться, до того они сложные. Где же тебе, молодому? Разве ты сможешь держать в руках наших слуг! К тому же дела, которые поручили нашему господину по служебной линии, почти все закончены, остались всякие мелкие хлопоты. Ты сам найди себе дело и заработай на чашку риса! Говорю тебе чистую правду, подумай – и сам все поймешь. Спасибо тебе за добрые слова и дружеские чувства, но подарки свои возьми обратно и верни тем, кто тебе их дал.

В это время няньки и мамки привели Цяоцзе, в ярком цветастом платье, с игрушками в руках. Девочка подбежала к матери и принялась болтать.

– Это моя сестрица? – улыбнулся Цзя Юнь, подходя к девочке, и спросил у нее: – Хочешь красивую вещицу? Я подарю тебе!

Цяоцзе вдруг заплакала. Смущенный Цзя Юнь отошел в сторону.

– Не бойся, крошка! – стала успокаивать дочку Фэнцзе, подхватив ее на руки. – Ведь это твой старший брат Цзя Юнь!

– Какая хорошенькая у меня сестрица! – воскликнул Цзя Юнь. – Она непременно будет счастливой!

Цзяоцзе покосилась на Цзя Юня и снова расплакалась. Так повторялось несколько раз. Цзя Юню стало неловко, и он собрался уходить.

– Не забудь свои вещи! – напомнила Фэнцзе.

– Неужели вы не примете от меня такую мелочь, тетушка? – стоял на своем Цзя Юнь.

– Не заберешь – велю отнести к тебе домой! – решительно заявила Фэнцзе. – Ведь ты нам не чужой. Если придумаешь что-нибудь подходящее, приходи! А в этом деле помочь тебе не могу! И не надо никаких подарков!

Решительность Фэнцзе привела Цзя Юня в замешательство.

– В таком случае, тетушка, – произнес он смущенно, – позвольте поднести то, что вам пригодится!

Фэнцзе ничего не ответила, велела Сяохун взять подарки и проводить Цзя Юня. По дороге Цзя Юнь размышлял:

«Правду говорили, что вторая госпожа Фэнцзе круче мужчины. К ней не подступишься. Неудивительно, что у нее нет сыновей! Странная она какая-то! А о Цяоцзе и говорить нечего! Увидела меня – и плакать стала, испугалась, как будто я врагом ей был в каком-то из рождений. Не повезло мне, только день напрасно потерял!»

Мрачное настроение Цзя Юня передалось Сяохун. Неожиданно Цзя Юнь взял у девушки узел с подарками, выбрал две вещицы и протянул ей.

– Что вы! Не надо! – стала отказываться Сяохун. – А если вторая госпожа Фэнцзе узнает?

– Бери, бери! – уговаривал Цзя Юнь. – Не бойся. Как она может узнать? Бери, не обижай меня!

– Не нужны они мне, – краснея, промолвила девушка, но подарки все же приняла.

– Дело не в том, нужны или не нужны, – улыбнулся Цзя Юнь. – Просто мне хочется сделать тебе подарок.

Когда дошли до вторых ворот, Цзя Юнь вынул вещи из узла и сунул за пазуху.

– Идите скорее, – торопила юношу Сяохун, – а надо будет, еще приходите, я сейчас в услужении у второй госпожи и смогу вам помочь.

– Вторая госпожа чересчур строга, – отвечал Цзя Юнь, – поэтому каждый раз сюда не придешь. А с тобой мы непременно встретимся и обо всем подробно поговорим, как только у меня будет свободное время.

– Ладно! – сказала Сяохун. – А ко второй госпоже, как надумаете, тоже приходите. Зачем от нее отдаляться?

– Возможно, ты и права, – ответил Цзя Юнь и ушел.

Взволнованная Сяохун смотрела юноше вслед, пока он не исчез из виду.

Между тем Фэнцзе приказала подавать ужин и спросила у служанок:

– Рис готов?

Девочки-служанки сбегали на кухню и, возвратившись, доложили:

– Готов.

– Принесите две тарелочки маринованных овощей, которые прислали с юга, – распорядилась Фэнцзе.

В это время появилась Пинъэр.

– Совсем забыла! – воскликнула она. – Нынче в полдень, когда вы были у старой госпожи, приходила монахиня из монастыря Шуйюэ с просьбой прислать им два кувшина маринованных овощей и деньги за несколько месяцев вперед, сказала, что настоятельница вот уже несколько дней болеет. Еще до болезни она постоянно напоминала буддийским и даосским послушницам, чтобы гасили на ночь светильники, но те ее не слушали. Как раз в тот вечер, когда настоятельница заболела, во время третьей стражи она заметила, что у послушниц все еще горит светильник, и крикнула, чтобы его погасили. Но послушницы уже спали и не слышали. Пришлось настоятельнице подняться с постели и самой погасить светильник. Вернувшись, она застала у себя неизвестных мужчину и женщину, окликнула их и тут же почувствовала петлю на шее. Стала звать на помощь. Сбежались все обитательницы монастыря и увидели, что она лежит на полу, а на губах – пена. К счастью, удалось привести ее в чувство!

Сейчас она ничего не может есть, потому и велела попросить у вас маринованных овощей. Вы, госпожа, тогда были у старшей госпожи, и я не могла без вашего разрешения выполнить просьбу монахини. А потом забыла. И только сейчас, когда вы заговорили о маринованных овощах, вспомнила.

После некоторой паузы Фэнцзе сказала:

– Неужели у нас мало маринованных овощей? Пусть отнесут. А что касается денег на содержание монастыря, то через несколько дней их привезет Цзя Цинь.

Вошла Сяохун и сказала:

– Второй господин Цзя Лянь прислал человека вам передать, что допоздна будет занят делами и не вернется домой.

Вскоре вбежала во двор запыхавшаяся девочка-служанка.

Пинъэр и еще несколько служанок окружили ее и долго оживленно беседовали.

– О чем вы там болтаете? – не выдержав, спросила Фэнцзе.

– Девочка боится каких-то привидений, – отвечала Пинъэр. – Трусиха, да и только.

Фэнцзе позвала девочку и спросила:

– Ты видела привидения?

– Я ходила во внутренний двор сказать, чтобы принесли угля, – стала рассказывать служанка, – подошла к дому, где никто не живет, вдруг слышу – шум. Я подумала, что это кошка или крыса, но потом до меня донеслись стоны. И тут я с перепугу бросилась бежать.

– Что ты мелешь! – проворчала Фэнцзе. – Не люблю россказни о всяких духах и бесах! И не поверю им. Убирайся-ка ты отсюда!

Девочка вышла, а Фэнцзе вместе с Цаймин до второй стражи проверяла расходные счета за день. После этого немного поболтала со служанками, отправила их спать и сама легла. Близилась третья стража, а Фэнцзе никак не могла уснуть. Вдруг ей показалось, что волосы у нее встали дыбом, и, охваченная страхом, она принялась звать Пинъэр и Цютун. Те спросонья никак не могли понять, в чем дело.

Цютун, в отличие от Пинъэр, недолюбливала Фэнцзе и нисколько ее не жалела. А после истории с Ю Эрцзе затаила к ней вражду. Но виду не подавала, поскольку Фэнцзе всячески старалась ее задобрить.

Выпив глоток чаю, который ей подала Цютун, Фэнцзе поблагодарила и сказала:

– Пусть со мной останется Пинъэр.

Цютун тоже хотелось услужить Фэнцзе, и она предложила:

– Мы можем по очереди сидеть возле вас!

В конце концов Фэнцзе уснула. Пинъэр и Цютун легли на рассвете, когда пропел петух, но не успели уснуть, как пришлось встать и помочь Фэнцзе одеться.

Весь день Фэнцзе не покидала тревога, но она крепилась.

– Барышня Пинъэр дома? – донесся голос снаружи.

Пинъэр отозвалась. Вошла служанка госпожи Ван и сказала:

– К господину Цзя Чжэну кто-то пришел по важному делу. Но господина нет дома, и госпожа велела позвать второго господина Цзя Ляня.

Фэнцзе вздрогнула.

Если хотите узнать, что случилось, прочтите следующую главу.