Текст книги "Неудержимое желание"

– Думаю, вы также должны подарить что-нибудь этой торговке.

Она указала на старую женщину, которая, рыдая, стояла у опрокинутой тележки, в то время как многочисленные в этот утренний час на Парк-роуд экипажи превращали ее апельсины в оранжевую кашу.

– Лорд Дэр, какова теперь цена на апельсины?

– По-моему, два пенса за штуку, – ответил Тристан, утраивая цену.

Она взглянула на него, признательная за это преувеличение, и снова обратилась к барону:

– Думаю, вам следует дать этой женщине по крайней мере два шиллинга, лорд Лаксли.

Наконец Лаксли соизволил взглянуть на свою жертву.

– Этой торговке? – с презрением скривил он губы. – И не подумаю. Она не должна была оставлять свою тележку посередине улицы.

– Хорошо. Я не желаю ничего получать от вас, – тем же холодным тоном произнесла Джорджиана.

Она вынула из кармана золотой соверен. Тронув за узду Шебу, объехала изумленного покрасневшего Лаксли и, наклонившись, протянула монету.

– О, благослови вас Бог, миледи, – запричитала старуха, хватая затянутую в перчатку руку Джорджианы и прижимая ее к щеке. – Благодарю вас, благодарю вас.

– Леди Джорджиана, я протестую, – возмутился Лаксли. – Вы дали ей слишком много.

– А я думаю, леди Джорджиана сделала именно то, что следовало, – вмешался Тристан. – Прощайте, Лаксли.

Они поехали дальше, оставив позади обескураженного Лаксли. Джорджиана искоса взглянула на Дэра из-под полей своей голубой шляпы.

– Хорошо, что ты вовремя остановил его, Тристан, иначе мне пришлось бы ударить его.

– Я только представил возможные увечья, которые получил бы, разнимая вас. И конечно, травмы, которые достались бы бедному Лаксли.

Ее зеленые глаза лучились улыбкой.

Бог мой, она за одно утро уже дважды ему улыбнулась. И два раза назвала его по имени, впервые за шесть лет. Слава Богу, что по пути на пикник с Амелией он встретил Джорджиану, иначе ему не удалось бы провести это утро с ней.

Виконт задавался вопросом, о чем бы она подумала, если бы узнала, что он хранит ее чулок в шкатулке из красного дерева в верхнем ящике комода. Что касается мнения общества, то он выиграл первую часть пари – добился поцелуя – и полностью проиграл вторую. Его молчание спасло ее репутацию, но не спасло те чувства, которые могли бы возникнуть между ними.

Тристан тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

– Начали? – Он пришпорил Шарлеманя.

Джорджиана рассмеялась, и Шеба стрелой полетела вперед.

– До деревьев! – крикнула Джорджиана, и шляпа слетела с ее вьющихся золотистых волос.

– Черт побери, – прошептал он, очарованный этим зрелищем.

Его гнедой был крупнее и сильнее Шебы, но казалось, даже Шарлемань понимал, что сегодня они смогут только догнать, но не победить. Если Джорджиана затеяла какую-то игру, то это было чертовски интересно. Она первой оказалась у деревьев. Когда он подъехал, она с торжествующим смехом посмотрела ему в лицо.

– Дорогой лорд Дэр, по-моему, ты нарочно дал мне победить.

– Не знаю, что и ответить, – сказшт он, похлопывая Шарлеманя, – поэтому я только скажу, что вы с Шебой созданы друг для друга.

Джорджиана подняла тонкую бровь.

– Весьма удачный комплимент. Я даже склонна признать, что твои манеры производят на меня впечатление. Однако в следующий раз приложи побольше усилий.

Он усмехнулся:

– Значит, тебе понравилось побеждать.

– Я бы в любом случае поставил на леди Джорджиану, – послышался из-за деревьев чей-то голос, и на тропу на сером коне выехал маркиз Уэстбрук.

Улыбка исчезла с лица Джорджианы.

– Я не заключаю пари, милорд, – чуть дрогнувшим голосом сказала она.

Уэстбрук и глазом не моргнул.

– В таком случае я просто буду верить в вас.

От этого уклончивого ответа у Тристана сузились глаза. Маркиз должен был знать о пари, в котором были замешаны он сам и Джорджиана; об этом знали все. Значит, маркиз сделал это намеренно.

– Благодарю вас, лорд Уэстбрук.

– Называйте меня Джон, пожалуйста.

Джорджиана чуть заметно улыбнулась.

– Благодарю вас, Джон, – поправилась она.

Казалось, они совершенно забыли о Тристане. Он ослабил поводья и шевельнул правой ногой. Шарлемань подался вправо, оттесняя серого жеребца Уэстбрука.

– Прошу прощения, – сказал Тристан, когда серый споткнулся.

– Следите за своей лошадью, Дэр, – недовольно заметил маркиз, стараясь втиснуть коня на прежнее место.

– Не думаю, что Шарлеманю понравилось, когда вы сказали, что Шеба обойдет его, – сказала Джорджиана. Она взглянула на Тристана, и тот понял, что она все заметила, но не выдала его.

– Шарлемань не любит неприкрытой лести, – объяснил Тристан, глядя на Уэстбрука.

– Вашему коню надо напомнить, что он всего лишь лошадь. Животные должны знать свое место.

«А, будет борьба», – подумал Тристан, у которого от оскорбления вскипела кровь.

– Шарлемань как раз и знает свое место, как справедливо рассудила леди Джорджиана. Первое, я полагаю.

– А я думаю, леди Джорджиана сказала так из вежливости. Она, без сомнения, заметила недостатки этого животного.

– Если вы не возражаете, лорд Уэстбрук, я бы предпочла продолжить свой разговор, – прервала его Джорджиана.

«Бедный парень: снова превратился из Джона в лорда Уэстбрука». Тристан мог бы окончательно добить его, но не хотел, чтобы Джорджиана рассердилась и на него. Когда маркиз, сообразив, что его перехитрили, с гневом взглянул на Тристана, тот лишь усмехнулся.

Но, как только в его сторону взглянула Джорджиана, поспешно сменил выражение лица.

– Примите мои извинения, леди Джорджиана, – сказал маркиз. – Я вовсе не хотел оскорбить вас.

– Конечно, нет. Лорд Дэр часто плохо влияет на окружающих.

– И это правда, – признался Тристан.

Такое высказывание о нем было наиболее безобидным из всех, которые он слышал от Джорджи в свой адрес.

Она отвернулась от виконта и снова обратилась к Уэстбруку:

– Извините меня, милорд, я должна вернуться в Карроуэй-Хаус. Скоро проснутся тетушки лорда Дэра.

– Я уезжаю. До свидания, миледи, Дэр, – кивнул он.

Как только маркиз исчез из виду, Джорджи повернула Шебу к выходу из парка.

– Зачем вы это сделали? – глядя на дорогу, спросила она.

– Я злой человек.

– Это заметно. – Она скрыла улыбку.

Глава 6

Однако губы нам даны на что-то?

У. Шекспир. Ромео и Джульетта. Акт I, сцена 566
  Перевод Б. Пастернака.


[Закрыть]

– И никто пока еще не убит? Я удивлен.

Герцог Уиклифф стоял у живописной группы пальм в кадках. Тристан взглянул на миниатюрную молодую жену Уиклиффа, танцевавшую контрданс с сыном графа Рездина, Томасом.

– Эмма прекрасно выглядит, – заметил Тристан. – Как я понимаю, они с твоей матерью помирились?

– Они помирились сразу же после того, как моя мать поняла, что я был намерен жениться, – низким тягучим голосом сказал герцог. – Не уходи от ответа. Какого черта делает Джорджиана в Карроуэй-Хаусе?

– Она вызвалась помочь тете Милли. И я благодарен ей: с ее появлением все изменилось к лучшему.

– Ты благодарен Джорджи. Моей кузине. Той самой женщине, которая несколько лет назад чуть не проткнула тебя зонтиком!

Тристан пожал плечами:

– Как ты сам выразился, Грей, никто не был убит. Никаких увечий или отрезанных рук и ног.

За исключением незначительных повреждений пальцев на его руках и ногах ее пребывание в его доме проходило удивительно спокойно и благополучно.

Герцог выпрямился, глядя поверх плеча Тристана.

– Не смотри туда, она приближается. Давайте, калечьте друг друга.

Знакомое ощущение напряженности, всегда сопровождавшее появление Джорджианы, охватило его. Она заставляла его постоянно быть настороже. А теперь все стало гораздо сложнее, поскольку он не хотел нападать на нее, если она явилась с оливковой ветвью.

– Грей. – Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать кузена в щеку. – А вы двое тут не сплетничаете, конечно?

– Честно признаюсь, – сказал Тристан, не давая времени Грею напомнить Джорджиане об их взаимной неприязни, – мы восхищались покроем сюртука лорда Томаса. Сегодня он выглядит так, как будто у него есть плечи и шея.

– Бедняга не виноват, что он точная копия своего отца.

– Рездину следовало бы подумать, прежде чем размножаться, – заметил Грей. – Извините, пойду спасать Эмму.

Джорджиана вздохнула, глядя на уходящего кузена:

– Он выглядит по-настоящему счастливым, не правда ли?

– Брак ему на пользу. Я думал, ты болтаешь со своими подружками.

– Хочешь от меня отделаться? Тогда останешься стоять здесь совсем один, милорд. Как я могу так дурно поступить с тобой?

У Тристана на мгновение замерло сердце. Леди Джорджиана Холли флиртовала. И не с кем-то, а именно с ним.

– Тогда, может быть, ты потанцуешь со мной? – осторожно спросил он, готовясь к резкому отказу или удару молнии, который убьет одного из них.

– Это было бы очень мило.

Виконт внимательно посмотрел на нее, но не заметил никаких признаков намерения причинить ему физическую боль. Мягкий бархат платья придавал ее светло-зеленым глазам оттенок чистого изумруда, и если у Всевышнего найдется хотя бы капля сочувствия, следующим танцем будет вальс. Оркестр заиграл кадриль.

К ним тотчас же присоединились около десятка пар. До того как слухи о бедственном положении дел его отца достигли всех уголков высшего света, он мог бы считать себя причиной повышенного интереса. Было известно, что в то время женщины соперничали между собой, чтобы завоевать его благосклонность. Сегодня активны были джентльмены, и они, казалось, сосредоточили все свое внимание на Джорджиане. Так было с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Все прошедшие несколько лет он громко выражал свою жалость к тем, кого она могла бы выбрать в мужья. Его личные чувства оставались неясными даже для него самого.

Джорджиана повернулась и в следующей фигуре взяла его руку.

– Кто-то наступил тебе на ногу? – спросила она. – У тебя очень мрачный вид.

– Я никому этого не позволяю, кроме тебя, – ответил он, улыбнувшись, и они снова разошлись.

Что-то непонятное происходило с ним. Он знал, что не может ожидать от нее ничего хорошего. Вряд ли она простит его за двуличие и малодушную глупость. И вот он здесь, с неприязнью смотрит на других мужчин так, словно имеет какие-то права на нее. А утром он был готов раздавить Уэстбрука только за то, что тот сделал ей комплимент.

Тристан повернулся, чтобы взять руку следующей дамы, и застыл:

– Амелия!

– Лорд Дэр, вы прекрасно выглядите сегодня.

– Благодарю вас. – Неужели она на него не сердится? Он целую неделю не вспоминал о ней и не поехал ни на пикник, ни на прогулку по Гайд-парку. – Вы тоже очень милы.

– Спасибо.

Ее увлекли за собой танцующие, и рядом с ним вновь оказалась Джорджиана. Ее щеки горели, и у нее был такой вид, словно она с трудом сдерживала смех.

– В чем дело? – спросил он.

– О, ни в чем.

Такой ответ его не устроил.

– Что случилось? – повторил он, не спуская с нее взгляда.

– Если вам так хочется знать, – чуть задыхаясь, сказала она, – лорд Рэймонд сделал мне предложение.

Тристан обернулся и увидел старого мерзавца под руку с какой-то женщиной вдвое моложе его.

– Только что?

– Да. Не удивляйся. Это происходит постоянно.

– Но я подумал…

Улыбка исчезла с ее лица.

– Не смей, – рассердилась она.

– Ладно, просветишь меня потом.

Все это было чертовски трудно понять. Она говорила, что никогда не выйдет замуж, а теперь он узнает, что мужчины постоянно делают ей предложения?

Танец закончился, и он предложил Джорджиане руку. К его удивлению, она приняла ее. Тетушки собрались со своими приятельницами у огромного камина в конце зала, и он направился к ним.

– Объясни, – сказал он, когда толпа вокруг них поредела.

– Почему я должна что-то объяснять?

– Потому что ты обвиняешь меня в чем-то, что…

– Я в любую минуту могу выйти замуж за человека, которому нужны только мои деньги, – сухо ответила она тихим голосом. – Я уже говорила, что ради этого я не выйду замуж. А выйти замуж по любви я не могу.

– Тот, кто полюбит тебя, поймет.

Она смертельно побледнела, остановилась и вырвала у него свою руку.

– Я никогда не доверюсь тому, кто скажет, что любит меня. Я это уже слышала раньше.

Джорджиана оставила виконта одного у стола с закусками и присоединилась к его тетушкам. Видимо, он разрушил нечто большее, чем ее девственность. Он разрушил ее способность доверять собственному сердцу… или сердцу другого?

– Мне надо выпить, – пробормотал Дэр.

Тристан с мрачным видом подошел к столу и потребовал виски. Джорджиана нахмурилась. Сегодня она намеревалась лишь пофлиртовать, а вместо этого снова с ним спорила. Она так привыкла к их стычкам, что ей было трудно вести себя иначе.

– Вы с Тристаном прекрасная пара, дорогая, – сказала Эдвина, взяв ее за руку и усаживая в кресло у камина. – Я, конечно, не вмешиваюсь в чужие дела, но теперь, когда ваши отношения наладились, все может случиться.

– Вот уж нет, – возразила девушка, заставляя себя недоверчиво рассмеяться и в душе желая, чтобы они выбрали место подальше от горящего камина. После танцев ей было здесь слишком жарко и душно.

– О, я знаю, вы когда-то поссорились, но тогда вы были еще ребенком, а он таким необузданным.

– Тристан очень дурно вел себя, – вставила Милли, – до того, как умер Оливер и оставил ему все в ужасном беспорядке.

– Я… – С другого конца комнаты Амелия сделала ей знак. – Вы позволите оставить вас всего на минуту? – быстро сказала Джорджиана, благодарная, что ее избавили от этого разговора.

– Конечно, дорогая. Идите к своим друзьям.

– Я сейчас вернусь.

Убедившись, что Дэр не смотрит в ее сторону, она последовала за Амелией, скрывшейся в коридоре. Все-таки у мисс Джонс имеется здравый смысл. Если бы виконт увидел их вместе, он мог бы что-нибудь заподозрить, чего Джорджиана никак не могла допустить, по крайней мере сейчас, когда ей удалось вбить кое-что в его тупую голову.

– Мисс Джонс?

– Как же это помогает мне? – спросила девушка, надув губки и теребя черный локон. – Он целую неделю не обращает на меня внимания!

– Я заставляю его понять, что у других людей тоже есть чувства и он не может топтать их, когда ему заблагорассудится. – Джорджиана подошла ближе и понизила голос: – Когда он увидел вас во время танцев, он вел себя как обычно?

– Ну, на какое-то мгновение у него был почти виноватый вид. Должна признаться, раньше такого никогда не было.

– Значит, уже получается. Доверьтесь мне, мисс Джонс. Когда я все сделаю, у него не будет другого желания, кроме как жениться на вас, и он будет очень приятным мужем.

– Хорошо, – помедлив, ответила девушка. – Хотя вы могли бы сделать вид, что вам не так уж приятно находиться в его обществе.

Джорджиана побледнела. Боже мой! У нее был такой вид, как будто она получала удовольствие? Значит, она допустила какую-то ужасную ошибку. Или по своей наивности Амелия неправильно истолковала то, что увидела. Должно быть, так и было.

– Я постараюсь, – пообещала она и, быстро пожав руку девушки, вернулась в зал.

Тристан допивал вторую порцию виски. Это никуда не годится, она, видимо, наговорила лишнего, хотя решила никогда не признаваться, какую глубокую рану он ей нанес. Джорджиана не хотела, чтобы он знал, какие чувства она к нему питает. Девушка уверенной походкой подошла к столу.

– Милорд, по-моему, ваша тетушка Милли очень устала, слишком много развлечений за последние дни, – отважилась сказать она.

Он кивнул и отдал свой бокал лакею.

– Я отвезу ее домой. Оставайся, если хочешь. Мы с Эдвиной справимся.

– Признаюсь, – ответила она, следуя за ним, – я тоже хотела бы уехать.

Тристан замедлил шаги.

– Ты уверена? Я больше не хочу доставлять тебе неприятности, Джорджиана.

– Не будь так самоуверен. Я делаю то, что хочу.

– Самоуверен? Это что-то новенькое.

У лорда Дэра, несомненно, было одно качество, которое она высоко ценила, – его умение внимательно слушать и понимать собеседника.

– Ты же знаешь, я не люблю повторяться.

Милли, казалось, была счастлива покинуть бал, и Джорджиану кольнуло сознание вины. Тетушки всегда были добры к ней, и ей следовало относиться к ним с большим вниманием. Если бы она рассматривала их лишь как прикрытие для осуществления своих планов, то это значило бы, что ее сердце чернее сердца самого Дэра.

У подъезда она придержала кресло, пока Тристан поднимал Милли, чтобы отнести в карету. Тетушка была довольно крупной женщиной, но виконту не составляло большого труда транспортировать ее. А как играли мышцы под плотно облегающим его фраком! Джорджиана коротко вздохнула и отвела глаза.

Очевидно, этот вечер окончательно утомил и ее. Иначе она бы никогда не стала думать о его мускулатуре или об изменившемся выражении его голубых глаз.

– После вас, дорогая.

Джорджиана вздрогнула, когда Эдвина подтолкнула ее к открытой дверце кареты. Тристан отступил и протянул ей руку.

– Ты уверена, что не хочешь остаться? – тихо спросил он, сжимая ее пальцы.

Она кивнула, в голове предупреждающе звякнули колокольчики. Она и прежде замечала этот темный соблазняющий взгляд, который сулил ей опасность; когда-то он лишил ее невинности. Усевшись в уголке кареты, она сложила руки на коленях. Дэр сел напротив нее рядом с Эдвиной. Всю дорогу до Карроуэй-Хауса он был непривычно молчалив, и она чувствовала на себе его взгляд, плохо различимый в темноте.

Что она такого сделала, чтобы заслужить его внимание, кроме как немного пофлиртовала, а потом забылась и нагрубила ему? Он бы должен почувствовать себя польщенным, и их общение стало бы более приятным. Но она не могла найти объяснение, почему у нее пересохло во рту или почему так сильно бьется сердце.

– Надеюсь, мы не слишком утомили вас, тетя Милли, – сказал он, когда карета остановилась у Карроуэй-Хауса.

– О, немного, но я чувствую себя так, словно просидела взаперти много лет. Это было чудесно. – Она усмехнулась. – Я уверена, что утомлю вас всех прежде, чем встану на ноги.

– Глупости, – возразила Джорджиана. – Помните, я сказала, что хочу увидеть, как вы снова танцуете?

Лакей поднял кресло-каталку вверх по пологим ступеням, а Тристан поднял Милли и понес ее в дом. Джорджиана помогла войти в дом Эдвине, но старшая из сестер Карроуэй задержалась у лестницы.

– Я совсем не устала, – сказала она. – Приходите ко мне в библиотеку, Джорджиана. Я прикажу Докинзу подать нам чай.

Это было лучше, чем прятаться под кроватью и надеяться, что Тристан не остановится у ее двери. В присутствии Эдвины он никогда не коснется каких-либо деликатных тем.

– Прекрасная мысль. Я приду, как только помогу Милли.

– Нет, дорогая, – обернувшись, сказала вторая тетушка. – У меня есть горничная. Попей чаю. Увидимся утром.

– В таком случае спокойной ночи.

Джорджиана с Эдвиной расположились в библиотеке, хотя она только через несколько минут смогла успокоиться настолько, чтобы читать книгу, которую сжимала в руках. Тристан не высказывал намерения присоедипиться к ним. Вероятнее всего, он отправится в свой клуб, где и проведет остаток вечера. По его меркам время было еще не позднее. Когда он уедет, она спокойно может подняться наверх, не опасаясь столкнуться с ним в коридоре.

Джорджиана нахмурилась. Она ведет себя глупо. Все происходило именно так, как она задумала. Он был сегодня очень мил, а она просто еще к этому не привыкла.

– Мне кажется, ты не читаешь.

Тихий звук его голоса, словно теплый ветерок, шевельнул ее волосы. Джорджиана вскочила с кресла, крик замер у нее в горле, когда она повернулась к виконту.

– Не надо!

– Шш, ты разбудишь тетю Эдвину, – усмехнулся Дэр.

Она оглянулась. Эдвина спала, откинув назад голову, и из ее открытого рта доносилось деликатное похрапывание.

– Тебе следует уйти.

– Почему? – Он обошел кресло и остановился перед ней.

– Наша дуэнья спит.

– Тебе нужна дуэнья? Я думал, ты больше не боишься меня.

– Я никогда не боялась тебя, Дэр.

Тристан скрестил на груди руки.

– Хорошо. Значит, мы можем поболтать.

– Я не хочу, – отступая к двери, сказала она. – Я хочу спать.

– Я очень сожалею, ты это знаешь.

Она остановилась, сердце ее лихорадочно забилось.

– Сожалеешь о чем?

– Что ввел тебя в заблуждение. Были вещи, которые я не…

– Я не хочу слышать об этом. Ты опоздал на шесть лет, Тристан.

– Шесть лет назад ты бы не стала слушать меня. А я был невыносимо глуп. Теперь я бы хотел попросить прощения. Ты не обязана прощать меня, да я и не надеюсь на это.

– Хорошо.

Джорджиана резко повернулась и вышла из комнаты. Она не сделала и пары шагов, когда его рука опустилась ей на плечо и он повернул ее лицом к себе.

– Что…

Он наклонился, коснулся губами ее губ и затем исчез. Джорджиана прислонилась к стене, затем бессильно опустилась на пол, пытаясь взять себя в руки. Каким бы коротким ни было это прикосновение, она все еще чувствовала тепло его губ.

Она почему-то думала, что, если он когда-либо так прикоснется к ней, это причинит ей боль, физическую боль. Но этот поцелуй был… ей приятен, очень приятен. И ее так давно не целовали.

Она медленно поднялась и добралась до своей спальни. Слава Богу, что она предпочитала доверять не сердцу, а голове. Особенно в отношениях с Тристаном Карроуэем. Прежде чем лечь в постель, Джорджиана заперла дверь спальни. Через минуту она снова встала и придвинула к двери тяжелое кресло.

– Так-то лучше, – проворчала она и забралась под одеяло.

В библиотеке Эдвина подождала, пока наверху все затихнет. Убедившись, что Джорджиана благополучно легла спать, она выпрямилась и продолжила читать свою книгу.

У Милли могли быть сомнения в том, что Тристан и Джорджи подходят друг другу, она же не сомневалась. Они все получали удовольствие в обществе Джорджи, и она была приветливой, остроумной и доброй – намного лучше тех жеманных девиц, за которыми Тристан считал своим долгом ухаживать.

Эдвина невольно улыбнулась. Что бы ни произошло между ними несколько лет назад, они, кажется, примирились, слава Богу. Если Милли сумеет просидеть в своем кресле еще несколько дней, возможно, им удастся устроить этот брак, к всеобщему удовольствию.