Текст книги "Обеты молчания"

Семнадцать

Десять минут седьмого. В этом конце города тихо. Офисы закрыты. Магазины закрыты. И «Севен Эйсес» не откроется до восьми. Масса времени.

Время идеальное. Рассчитано безупречно.

Пол старого зернохранилища выглядел ненадежно, но он был там уже дважды, и все оказалось гораздо лучше, чем он ожидал. Он прошелся по балкам и доскам. Проверил. Там явно обитали древоточцы. В воздух поднималась пыль. Но он не проломился под его весом.

Вечернее солнце согрело его. Там, где летом свили гнездо ласточки, виднелись остатки соломы и белые кляксы. Они находят дыры в крышах. Он поднялся по старой пожарной лестнице с задней стороны здания. Подошвы его кроссовок были густо смазаны полиэтиленовой пеной. Следов не будет.

Тут пахло деревом, пылью и сухостью. Спереди на временном ограждении висела табличка «НА ПРОДАЖУ. ПОТЕНЦИАЛ РАЗВИТИЯ». И так в половине Лаффертона. Старая фабрика лент. Здания у канала. Старые оружейные склады. Теперь это. Лаффертон менялся. Апартаменты, бутики, современные офисы.

Он не возражал. Не был сентиментален. И все равно не здесь родился. Даже не близко.

Он пришел сюда три дня назад, в это же время. Взглянул на пустую улицу. Машина вызывала вопросы, но через зернохранилище не проходила ни одна важная дорога, так что эта часть города оставалась в запустении. Скоро будет иначе. Но пока что она оставалась в запустении. И это ему подходило.

Он оставил дверь за собой открытой.

Он повторил свою проходку уже дважды. Сначала надо бесшумно пройти через открытый чердак зернохранилища, потом в дверь, закрыть ее за собой, потом по веревке, закрепленной на пожарной лестнице. Это самое быстрое. Он хорошо лазал по веревкам – никто этого не знал – по веревкам и брусьям. Научился лет в восемь-девять. Когда был маленьким. Ловким. С сильными руками.

За старым комплексом зданий было две дороги, по которым он мог убежать. Одна тропинка вела к каналу, она была запущенна и заросла деревьями и кустами, так что ему пришлось пройтись по ней несколько раз. Он воспользуется ею, проторив себе узкий проход, а потом бегом спустится к берегу. Просто. Вторая, гравийная, дорожка вела на улицу.

Фургон был припаркован на соседней улице, Фостер-роуд, посередине.

Д. Ф. Строукс. Водопровод. Центральное отопление. Официальная регистрация. 07765 400 119.

Весь дом кишел наряжающимися девушками. Мини-юбки, фартуки медсестер, школьные блузки, полосатые галстуки. Клэр Пескод была Леди Годивой: ее собственные длинные волосы дополняли искусственные локоны, а одета она была в телесное трико. Ее будущая подружка невесты была священницей, а еще одна девушка – ковбойшей, и они втроем, хихикая, бились за место перед зеркалом.

Мать Клэр сказала со смехом:

– Я свой девичник провела в пабе. Твой папа и его шафер появились сразу перед закрытием.

– Мам!

– Да это неважно. Мы отлично провели время.

– Мы тоже отлично проводим время. Когда приедет лимузин?

– В десять минут восьмого.

– Слишком рано.

– Мам, Пейдж говорит, что десять минут восьмого – это слишком рано.

– Ну, перенести ты все равно уже не сможешь.

– Ой, помогите.

Больше, больше всего! Тушь, блестки, блеск для губ. Нарисованные татуировки. Значки с надписью «Клэр выходит замуж».

Семь. Семь тридцать.

– Боже милостивый! – сказал ее отец, с опаской обходя толпу девушек в холле. – Не подходите ко мне, от меня воняет маслом! – И, уже направляясь в душ, добавил: – Хорошо проведите время, девочки. И ведите себя прилично!

Половина улицы вышла, чтобы посмотреть на лимузин. Белый. Черные окна. Шампанское. Конфетти. Шофер.

– Ведите себя прилично!

– Будьте хорошими девочками!

– Будьте осторожны!

Лимузин развернулся, медленно и вальяжно, посреди улицы. Перед ним останавливались автомобили. Сигналили. Мужчина слез со своего велосипеда. Овчарка от возбуждения чуть не сорвалась с поводка.

Шампанское.

– За тебя, дорогая.

В машине они осыпали ее розовыми лепестками, спрятанными под юбками и в карманах, весело хихикая и глядя сквозь затемненные окна на Лаффертон.

Он ждал два часа. Спокойно. Ни о чем не беспокоясь. Иногда поглядывая в отверстие в нескольких дюймах левее одного из заколоченных окон. Доски на окнах изъели черви, и они растрескались. Он не взял с собой ничего поесть, единственную банку газировки он уже допил, как следует смял и убрал в карман.

Было тепло. Комфортно. Он был начеку. В боевой готовности. Он был напряжен, но не нервничал.

Время от времени он прохаживался по чердаку туда и обратно.

Сначала было тихо, но через полчаса или около того улица снаружи начала оживляться. Клуб «Севен Эйсес» открывался в восемь. Флуоресцентные и неоновые лампы горели снаружи и освещали плакаты и вывески. Тротуар переливался синим и зеленым. Лица были оранжевыми. Он просчитал все до секунды. Достал винтовку из потайного ящика за потолочными балками. Оставил одну панель снятой, чтобы быстро вернуть ее на место. Зарядил.

Встал на позицию. Обзор был отличный. Можно было попасть в оленя в трехстах ярдах. Даже больше.

Он ждал. Только сейчас его сердце начало биться сильнее. Как и должно. Но он был невозмутим. Его рука была тверда.

Белая машина подъехала к ступенькам перед клубом, отражая мелькающие огни – то синие, то зеленые, то розовые, то золотые. Дверь открылась, и они стали выходить оттуда, смеясь, дразня друг друга и размахивая руками.

Клэр Пескод.

Она вся была у него на виду.

Он целился в сердце.

Но прямо в эту секунду девушка в глупой ковбойской шляпе споткнулась и подалась вперед.

Пуля задела ковбойшу, прежде чем попасть в Клэр, но не в сердце, не чисто.

Крики снаружи становились все громче.

Хаос.

Но не здесь.

Здесь он медленно поднялся, спрятал ружье, поставил на место панель, уверенно, легко пробежался по сломанным стропилам, нырнул за дверь. Опустил деревянный настил. Оказался на пожарной лестнице и соскользнул по веревке, очень быстро.

За его спиной крики усиливались, пока не превратились в стоны тысячи чаек, летящих ему вслед.

Восемнадцать

– Мама, скоро будет ярмарка, скоро будет ярмарка!

– Мама, нам можно пойти, правда, мы же всегда ходили на ярмарку?

– И я теперь взрослая и смогу кататься на больших каруселях.

– Не будь такой глупой, ты не взрослая, тебе не разрешат, ты опять будешь кататься в чашечках с Феликсом, нэ-нэ-нэ!

– Мам-м-м-а-а-а-а!!!

Она могла справиться с двумя своими собственными препирающимися детьми довольно легко. Но не с Саймоном.

Саймон стоял, облокотившись на столешницу, с чашкой кофе в руках.

– Так, ну и что обозначает это лицо, как сказала бы мама? Сэм, прекрати задирать свою сестру. Ты сделал домашнюю работу? Нет, даже не отвечай, просто иди и сделай ее. Папа за тобой разве не проследил?

– Он лег спать из-за джетлага.

– Отличное оправдание! Ханна, не ной. А теперь ИДИТЕ. Ты разве не на службе, Сай?

– И да и нет.

– И как прикажешь это понимать? Ну, я в любом случае выпью бокал вина. Ты останешься поесть?

Саймон пожал плечами.

– Ради бога, я не могу справляться с вами троими и с бесконечным джетлагом Криса. Что случилось, Сай? А, да, пока я не забыла, у тебя есть адрес или номер Джейн Фитцрой?

Саймон подозрительно на нее взглянул.

– Карин Мак-Кафферти в хосписе. Она хочет увидеться с ней.

– Плохо?

– Плохо.

Кэт вылезла из своих туфель и легла на диван вместе с бокалом. Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, что она снова дома, медленно успокаиваясь и собирая весь свой внутренний ресурс, чтобы справиться с ужином и с детьми, которых надо было уложить спать. И со своим братом.

– У отца появилась подружка, – сказал Саймон.

Она открыла глаза.

– О.

– Это все, что ты, черт возьми, можешь сказать?

– Эм… Я могу сказать «хорошо», если тебе так больше нравится.

– Как ты вообще можешь такое говорить?

– Хорошо. Вот, снова сказала. И убери это выражение со своего лица. Хорошо. Хорошо. Хорошо. Если отец нашел человека, который составит ему компанию, хорошо. Почему бы и нет?

– Ты читала «Гамлета»?

Кэт вздохнула и встала с дивана. Она налила бокал вина и протянула его своему брату.

– Если у тебя зазвонит телефон – не обращай внимания. Они справятся. А теперь залей это в себя и перестань говорить глупости.

– Я так и думал, что ты примешь такую позицию. Так, черт возьми, и думал.

– Отец один, ему одиноко – хотя он скорее откусит себе язык, чем признается в этом. Он скучает по маме, прошел уже почти год с тех пор, как она умерла…

– Именно. Всего один год.

– Достаточно, если он так считает. Как бы там ни было, ты-то откуда знаешь?

Он рассказал ей.

– Я не мог этого вынести… Она была на кухне, у плиты, доставала что-то из шкафов… она была на месте мамы. Я не мог этого вынести.

– Забудь об этом. Разговор тут не о тебе, а об отце. И кто же она?

– Некая женщина по имени Джудит Коннолли.

– Вдова Дона Коннолли?

– Понятия не имею.

– Если так, она замечательная – боже, удивительное совпадение! Дон Коннолли был одним из кардиологов Бевхэмской центральной и, по иронии судьбы, умер от инфаркта.

– Плохая реклама.

– Милый был человек. Джудит прекрасная – довольно молодая. Она была его второй женой.

– Значит, привычка у нее такая.

– Ой, заткнись. Ну же, Сай, посмотри на это с другой стороны. Это может уменьшить давление на нас – хотя не то чтобы оно и так было сильным.

– Откуда тебе знать? Тебя тут не было.

– И что, оно было сильным?

Саймон снова пожал плечами.

– Господи, я тебя сейчас ударю. Ты ведешь себя как Сэм.

– Тогда забудь, ладно. Мне просто было это неприятно, Кэт. Это было… Я увидел ее в кухонном окне с улицы. Это был плохой момент.

Она положила руку ему на ладонь. Она знала. Саймон и их мать.

У него зазвонил телефон.

Пока Саймон вышел на улицу, где у него лучше ловил сигнал, Кэт поднялась наверх. Сэм сидел за маленьким столом в своей комнате и читал комиксы. Ханна лежала в постели и спала, полностью одетая. Феликс сидел в своем манеже и выглядел чумазым.

Она почувствовала, что готова взорваться прямо сейчас, и пошла в спальню. Она была в ярости оттого, что Крис не может нормально организовать своих детей, наплевав на все из-за своего непрекращающегося джетлага. Но, когда она подошла к двери, Саймон снизу крикнул, что он должен идти.

– Еще одна, – громко сказал он.

– Что?

– Еще одна застрелена. Я позвоню тебе.

Парадная дверь захлопнулась. Хорошо, подумала она, это отвлечет его от мыслей о папе. Но потом она сама себя одернула. Кто-то, возможно, умер, а они так и не нашли убийцу молодой женщины с Даллс-авеню. Ничего хорошего в этом не было.

Сэм проскользнул мимо нее, надеясь остаться незамеченным.

– Сэм, если ты сделал всю свою домашнюю работу, это…

– Мама-а-а-а, иди сюда!!!

Когда тебя зовут таким голосом, ты не можешь это проигнорировать.

Сэм, застыв, стоял в дверном проеме. Когда она подошла к нему и он повернулся, его лицо было перекошено от страха.

Крис лежал в странной позе. Он бился головой об пол, его глаза закатились, и струя пенящейся слюны стекала из его раскрытых губ.

Девятнадцать

Шар ударился о кегли. Четыре упали.

Фил разочарованно охнул.

– Ладно, отойди-ка. – Хелен согнулась, отведя руки назад и пытаясь выглядеть так, как будто знает, что делает. Она первый раз в жизни была в боулинге и получала огромное удовольствие, хотя не была уверена, не станет ли это адом для ее поясницы на следующий день. Она улыбнулась. Ну и что? Ну и что? Она краем глаза взглянула на Фила. «Да», – подумала она про себя и бросила шар со всей силы.

– Восемь.

– Ты делала это раньше.

– Нет, правда нет. Новичкам везет.

– Это уж точно.

– Я все еще побеждаю.

Они встречались уже четвертый раз за десять дней. Повезло. Да, к слову о везении.

– Это твой мобильный?

– Нет.

– Ну, звук идет из твоей сумки.

Из телефона играла песня со словами «Любовь меняет все».

– Боже мой, Элизабет! Это она, наверное, поменяла мелодию. Раньше у меня была «Оранджес энд Лемонс». – Но, пока она рылась в сумке, телефон замолчал.

– Мой бросок. Нужно выбить больше, чем восемь.

– Подожди. – Телефон определил: «Лиззи». – Я лучше перезвоню.

– Здесь плохой сигнал. Поговори с ней на улице.

Хелен пошла к выходу, и, как только она вышла на воздух, телефон зазвонил снова.

– Мама?

Лиззи. Но голос не как у Лиззи. Как будто Лиззи снова десять лет.

– Что случилось?

– Мам… – ее голос захлебнулся в судорожных вздохах.

– Где ты?

– Тут была стрельба. У «Севен Эйсес». Мы ждали, чтобы зайти. Мы на улице, все на улице, они нас никуда не пускают, тут полиция, и они нас никуда не пускают…

– Стрельба?

– Две девушки. Тут планировался девичник, они уже заходили в клуб, мы стояли в очереди… Мам, я думаю, одна из них умерла, может, они обе умерли…

– Никуда не уходи. Мы едем.

– Они не дадут нам никуда уйти, полиция не даст нам уйти, тут вооруженные полицейские, господи, и две «Скорые помощи»…

– Мы едем, хорошо?

Сигнал пропал, когда она побежала обратно в зал для боулинга, выкрикивая имя Фила.

Звонки мобильных телефонов боролись за внимание людей на узкой улице. Сирены.

Телефон Саймона зазвонил, когда он выходил из машины.

– Не могу говорить. Тут была стрельба.

– Господи, Крис на полу в ванной, у него удар…

– Сэр? – обратился к Саймону патрульный из специального отряда, и Саймон сбросил звонок Кэт.

Они проделали хорошую, быструю работу перед входом в клуб. Тех, кто стоял в очереди, собрали в фойе, гражданских сразу оттеснили и огородили территорию. Подъехали две машины «Скорой помощи», парамедики зашли внутрь и оказывали помощь тем, кто был в шоке, четверо или пятеро работали за специальными экранами, которые они успели установить.

Саймон прошел на место. Одно тело лежало на земле, прикрытое тканью, пропитавшейся кровью. Другое было не видно за стоящими вокруг него фигурами в зеленых костюмах с капельницами в руках. Слово «ВРАЧ» горело флуоресцентными желтыми буквами на зеленых куртках.

– Одна мертва, вторая сильно ранена. Они отмечали девичник, приехали сюда вместе. Пара других сидят сейчас внутри, их тоже могло задеть, но ничего критичного. Просто шок. С этой все так плохо, что она не может двигаться.

– Личности известны?

– Да. Нам сказали другие девочки. Убитую зовут Клэр Пескод.

– Есть какие-нибудь идеи, откуда могли стрелять?

Член оперативной команды показал на здание напротив клуба.

– Либо откуда-то оттуда, но это полузаброшенное здание…

– Старое зернохранилище.

– …либо из соседнего здания… там офисы. Верхний этаж пустует, в это время там никого нет.

– Ночная охрана?

Полицейский из специального отряда покачал головой.

– Какие-нибудь следы стрелка?

– Я опечатал оба здания, они оцеплены. Пойдем внутрь, когда закончим проверку по периметру. Если он там, далеко он не уйдет.

– И сколько уже прошло времени?

– Двадцать минут. Мы были здесь через десять – еще через секунду подъехал вооруженный отряд.

– Ясно. Спасибо. Я иду внутрь. Кто еще там?

– Сержант Уиллис, констебль Грин.

Медики осторожно, медленно поднимали раненую девушку и все еще держали над ней капельницы, столпившись вокруг носилок.

– Констебль Грин?

– Сэр? – Фиона Грин, стоявшая в дверях клуба, повернулась к нему.

– Езжай вместе со «Скорой помощью». Не похоже, что она будет сейчас в состоянии говорить, но нам нужно все, что только можно. Дай мне знать.

– Сэр.

– Дэвид? – Саймон обратился к сержанту Уиллису, который направлялся в фойе. – Мне нужно организовать тут временную переговорную. Тут есть офис?

– Менеджер уже предоставил нам свой кабинет, шеф. Он сейчас здесь с остальным персоналом. Они ждут у бара.

– Сколько у нас патрульных?

– Четверо снаружи, двое внутри.

– Пока достаточно. Ладно, давайте браться за дело.

Двадцать

У него даже не сбилось дыхание. Пару сотен ярдов он прошел совершенно спокойным шагом. Залез в фургон, тронулся, выехал на Бевхэм Роуд. На съезде увеличил скорость.

Три мили. Поворот налево. Проселочная дорога. Здесь он сбавил скорость до сорока миль в час. Повернул направо, к старому летному полю.

Кролики бросились врассыпную от вспыхнувшего света фар. Ночь была теплой.

Он приглушил огни. Выключил двигатель. Достал фонарик. За пару минут отодрал гибкую табличку.

Д. Ф. Строукс. Водопровод. Центральное отопление. Официальная регистрация. 07765 400 119.

Он свернул пластиковый лист в небольшой рулон и сунул его под одну из панелей ангара из гофрированного железа – между железным обручем и балками. Семь балок от пола. Он был спрятан идеально.

В десять минут десятого он уже снова был на шоссе. И ускорялся.

Двадцать один

– Отпусти «Скорую», – сказал Ричард Серрэйлер.

– Пап, ему нужно в больницу.

– Ты слышала, что сказал твой отец. Отпусти «Скорую». Ты слышала, что я, черт возьми, сказал?! Просто сделай это, что у тебя за проблема?

Кэт знала, что это не Крис. Не уравновешенный, веселый Крис, не Крис, который был ее мужем, но какой-то другой мужчина, какой-то раздражительный незнакомец, сидящий на диване с подушкой под головой. Но ей было больно, хоть она и знала это.

Она позвонила своему отцу и в «Скорую». Отец приехал раньше, вместе с Джудит, которая сейчас сидела наверху с детьми. Крис медленно приходил в себя после удара, и ему удалось с ее помощью спуститься вниз. Врачи «Скорой» хотели увезти его, но Крис вышел из себя и начал ругаться, и только после долгих препирательств согласился посидеть здесь. Он говорил, что собирался принять душ, и планировал продолжить.

Люди в зеленых куртках стояли над ним и ждали решения. Кэт поднялась и проводила их на улицу.

– Я уговорю его, – сказала она, – и тогда мы с моим отцом сможем его привезти. Прошу прощения за все это.

– Если вы можете справиться сами – хорошо, док. Но лучше бы вы попробовали убедить его поехать с нами, так будет безопаснее.

– Я знаю. Но вы его слышали.

На их рацию пришло сообщение об очередном вызове, и они уехали. Кэт смотрела, как машина «Скорой» сворачивает с подъездной дорожки. Она не хотела возвращаться на кухню, не хотела, чтобы ее подкованный в области медицины мозг подкидывал ей информацию, над которой она сейчас не готова была размышлять.

Она поднялась наверх.

Они вместе лежали на большой кровати – Джудит и все трое детей. Феликс спал на животе, а двое других, прижавшись к Джудит, слушали, как она читает «Материалы семьи Фантора». У Ханны был палец во рту, но она его вынула, как только зашла Кэт.

– Папа умер?

– Папа уехал на «Скорой»?

Кэт села рядом с ними.

– Нет и нет, он внизу на диване, ему дали воды, и за ним присматривает дедушка. Когда он будет готов, мы отвезем его в больницу.

– Почему вы? Это же «Скорая» делает – отвозит людей в больницу?

– Папе будет удобнее в машине.

– Но ездить на «Скорой» так круто.

– Да, и неудобно.

– Я была рада подежурить здесь, – сказала Джудит.

– Слава богу, что ты смогла приехать.

– Да, слава богу, что ты смогла почитать нам, ты очень хорошо читаешь, – сказала Ханна, пододвигаясь поближе к ней. – Она теперь сможет за нами присматривать, и мы ей расскажем, где что лежит и что мы тут делаем.

– И в какое время вы должны ложиться спать – то есть сейчас.

– Ладно, – сказала Джудит. – До конца этой главы, а потом я буду учиться укладывать тройку Дирбонов спать.

– С Феликсом все суперпросто – просто бросаешь в манеж, и все.

– А я ложусь спать сам, так что остается только эта малявка, – сказал Сэм и спрятался под одеяло.

Джудит громко захлопнула книгу. Она ничего не сказала, но дети сразу замолкли.

Кэт выскользнула за дверь.

Кэт застала Криса там же, где она его и оставила, – цвет его лица улучшился, но оно по-прежнему выражало непокорство.

– Я никуда не поеду, – сказал он. – Вы слышали. А теперь исчезните оба.

Двадцать два

– Серрэйлер?

– Это я, я в… – Но Кэт услышала в трубке сирены и голоса и сказала: – Ладно, я позвоню тебе позже. Я в больнице с Крисом.

– Подожди, – Саймон отошел на несколько метров от дороги. – Тут ложная тревога. Дети запускали фейерверки, а женщина подумала, что услышала стрельбу. Что с Крисом?

– Мы ждем результатов МРТ. Я пыталась сказать тебе. У него было что-то типа удара.

– Когда? Из-за чего?

– Я не знаю. Со мной тут папа.

– Босс, – обратился кто-то к Саймону.

– Мне пора идти. Я позвоню тебе сразу, как освобожусь. Напиши мне.

– Ладно.

– Кэт? Не вешай нос. Все будет хорошо.

– Думаешь?

– Да. Крис крепкий.

Женщину на всякий случай отвезли в больницу – она была в шоке, хоть и не пострадала. Остальные жители улицы успокоились сами.

Специальный отряд собирался уезжать после очередного ложного вызова.

– Да что же это такое?! – не мог уняться Клайв Раули. – Как будто с нас мало того, что по улицам разгуливает настоящий убийца. Чертовы дети.

– Вроде как не дети. Женщина сказала – мужчины.

– Она была не в себе.

– Ну, это неудивительно.

– Наверное, пистолет с пистонами. У тебя был такой, Клайв?

– Нет.

– У моего отца до сих пор лежит один. Правда, без пистонов. Говорит, они пахнут серой… Зато треску от них порядочно.

– Могли быть пистоны. Могли быть фейерверки.

Они обрыскали всю улицу, но кто бы ни напугал женщину и что бы это ни были за звуки, похожие на стрельбу, от них не осталось и следа.

– Пойдешь на тренировку в выходные?

Машина с отрядом отъезжала задом.

– Да. Со всем Третьим подразделением.

– Тим?

– Нет. К этому времени уже должен родиться ребенок. Я с завтрашнего дня выходной.

– У меня спина чешется, – сказал Клайв.

Она чесалась прямо посередине, под бронежилетом и рубашкой, и это сводило его с ума. Но теперь надо было ждать, когда они все сдадут, их оформят и отпустят. Только тогда он сможет туда добраться.

– Ты что думаешь? – спросил он Дункана. – Псих?

– Этот? Да скорее просто вредитель.

– Я про другого. Того, который был сегодня вечером. Он трех девушек застрелил.

– Двух. Две мертвы. Сегодня была винтовка для охоты на оленей с оптическим прицелом, на Даллс-авеню был «глок». Вряд ли есть какая-то связь.

– Конечно, есть связь. Должна быть.

– Почему? Просто совпадение.

Клайв покачал головой.

– Никогда в это не поверю. В Лаффертоне уже несколько лет не слышали выстрелов, не считая того парня, который снес себе башку, а теперь у нас за три дня застрелены три женщины. Должна быть связь.

– Ты не слышал, криминалисты нашли что-нибудь в старом зернохранилище?

– Ничегошеньки они не нашли. Пока что. Но вы подождите. Лично я думаю, что он вообще не был в зернохранилище, мне кажется, что он стрелял с крыши офисного здания по соседству.

– Там они тоже должны были проверить.

– А с чего ты так уверен, Стив? Что он был на крыше? Они нашли веревку на пожарной лестнице?

– Он перепрыгнул. Это довольно легко. С крыши ему было лучше видно улицу.

Клайв Раули пожал плечами и стал елозить в кресле, безуспешно пытаясь почесаться, а машина тем временем вильнула за угол. Ложные вызовы будут продолжаться до тех пор, пока все не уляжется. Женщины, которым кажется, что они слышали выстрелы, мающиеся дурью дети – это неизбежно. И невыносимо.

Но впереди было два хороших дня – дни тренировок всегда были хорошими. Они напоминали о том, ради чего все это, зачем ты здесь, что может случиться и как в таких случаях действовать. На них ты достигал своего пика, оттачивал свои навыки. В этот раз они будут тренироваться на старом летном поле. Там лучше всего. «Как дети, – говорила его сестра, – вы просто как чертовы дети, которые толпами бегают друг за дружкой и играют в хороших и плохих».

Завтра у него выходной. Можно будет съездить к ним. Повидать ее, повидать детей. Он не был там уже пару недель. Пусть посмеется, пусть подразнит его за то, что он сам как большой ребенок. Фургон припарковался у участка. Клайв выскочил первым. Ему уже не терпелось, чтобы его поскорее оформили и он смог раздеться и унять этот дикий зуд.