Текст книги "Темная королева"

– Если бы не мама, – со сдержанной гордостью заметила Арианн.

– Да. Евангелина смогла обезвредить яд и спасти ей жизнь. По иронии судьбы ее вмешательство в равной мере спасло и Диану и Екатерину. В то время Екатерина не была такой искусной и хитрой, как нынче. Она бы первой попала под подозрение, и даже ее королевское положение не защитило бы ее от гнева короля. Так что вполне возможно, что твоя мать спасла Екатерине жизнь, – вздохнула аббатиса. – К сожалению, Екатерина думала иначе.

– И она настроилась уничтожить мою мать. – Арианн часто задавалась вопросом, почему Темная Королева не предпочла просто убить Евангелину. Возможно, по каким-то непонятным причинам Екатерине доставило удовольствие нанести удар иначе, в самое уязвимое для нее место – ее любви к мужу.

О романтической любви Евангелины и Луи Шене, Хозяйки острова Фэр и самого доблестного рыцаря Франции, ходили легенды. Мало кто из титулованных дворян женился по любви или, поступив так, сохранял супружескую верность. Но даже после многих лет совместной жизни и рождения трех дочерей шевалье Шене оставался верен своей Евангелине… пока Темная Королева не натравила на него эту тварь.

Маргерит де Мейтлан, одна из членов пользовавшегося дурной славой Летучего отряда Екатерины, сборища самых красивых придворных дам. «Дамы? – презрительно подумала Арианн. – Нет, ночные бабочки, куртизанки, искушенные во всех видах дьявольского ремесла соблазнения и обмана».

– Папе следовало быть сильнее, Мари Клэр. Если… если бы он действительно любил маму, то устоял бы перед этой распутной женщиной. Я думаю, тебе нечего на это возразить.

Мари Клэр только покачала головой и сочувственно потрепала Арианн по плечу.

– Деточка, ты не представляешь, какими ужасающе неотразимыми могут быть эти твари. Красивые и сладострастные. Я слыхала, что Темная Королева делает их еще более соблазнительными, изготавливая для них умопомрачительные лосьоны и духи.

– Мне, по крайней мере, нечего бояться Летучего отряда, – с горячностью заявила Арианн. – Я даже не собираюсь влюбляться, и у меня нет мужа, которого могла бы потерять.

– Да, ты только рискуешь потерять жизнь. И твои сестры.

При упоминании Мири и Габриэль Арианн побледнела.

– Значит, Мари, вы советуете мне не иметь ничего общего с этим делом? Считаете, что я поступаю слишком безрассудно?

Мари Клэр сухо усмехнулась:

– Я лишь хочу сказать, что, рассматривая разные возможности, нам следует действовать с крайней осторожностью и ясно представлять последствия. И за то, чтобы… – Мари улыбнулась и достала из шкафчика два тонких хрустальных бокала и покрытую пылью бутылку.

Подобно обитательницам многих других монастырей, сестрам монастыря Святой Анны давно пришлось бы закрыть ворота и разойтись из-за отсутствия средств. Но монастырю Святой Анны удалось остаться экономически независимым благодаря смородинной наливке, которую изготовляли на продажу на материке.

Арианн опасливо разглядывала врученный ей Мари Клэр бокал с жидкостью рубинового цвета. Вино – напиток крепкий. Она сомневалась, что оно поможет прояснить мысли, но из вежливости сделала небольшой глоток. Рубиновый напиток оказался очень сладким, слегка пощипывал язык. По телу растеклось тепло; озноб, который не отпускал ее, с тех пор как она услышала рассказ капитана Реми, утихал. Девушка откинулась на спинку стула, напряжение постепенно проходило. Мари Клэр уселась напротив.

– Прежде всего, уверен ли капитан, что ему удалось ускользнуть от преследователей?

– Совершенно уверен, – ответила Арианн. – Хотя, как только ему станет лучше, было бы разумно переправить его в более надежное место.

Мари Клэр согласно кивнула.

– А я займусь перчатками.

Задумчиво глядя на бокал, Мари Клэр потягивала вино.

– А если тебе удастся установить, что они отравлены, что тогда?

– Честно говоря, не знаю, – призналась Арианн. – В старые времена для решения подобных вопросов мы собирали совет. Избранные Дочери Земли дважды в год собирались на этом острове у круга каменных столбов, чтобы держать совет, править, наказывать.

– Увы, дорогая моя, теперь женщины просто слишком боятся, что, если они оставят свои дома и своих мужей, чтобы собраться на большой сбор, их обвинят в участии в шабаше ведьм и всех сожгут на костре.

Арианн печальным вздохом выразила согласие со словами Мари Клэр.

– И все же… – Мари Клэр кончиком пальца провела по ободку бокала. – Совет Земли, может быть, канул в вечность, но не все Дочери развеяны по четырем ветрам.

Встав со стула, аббатиса скользнула к своей кровати и опустилась на колени. Заинтригованная Арианн наблюдала, как она вытаскивает из-под кровати тяжелый железный ящик. Достав спрятанный в платье ключ, пожилая женщина отперла ящик и стала рыться в его содержимом, потом с трудом поднялась на ноги, держа тонкую рукописную книжку в кожаном переплете. Арианн вздрогнула от мысли, какой опасной должна быть книжка, раз ее прячут под замком. Встав со стула, она через плечо Мари Клэр взглянула на книжку, а та листала хрупкие пергаментные страницы.

Слова были выписаны старинными таинственными знаками, но письмо не выглядело древним. Вообще-то оно поразительно походило на изящный беглый почерк самой Мари Клэр.

– Что это? – спросила Арианн, стремясь разобрать некоторые слова, но аббатиса слишком быстро перелистывала страницы.

– Это перечень Дочерей Земли.

Арианн удивленно вытаращила глаза. Мари Клэр засмеялась.

– Ну, не всех Дочерей Земли. Только тех, о которых я знаю. Как тебе хорошо известно, слишком многие из нашего числа опустились до положения крестьянок, не могут ни читать, ни писать. Но дамы, занесенные в мою книжку, хорошо образованны и полны решимости держаться вместе, как в старые дни. Мы часто переписываемся, обмениваемся сведениями и… А-а, вот, пожалуйста.

Мари Клэр задержалась на одной странице достаточно долго, чтобы Арианн смогла прочесть заголовок.

Париж.

Арианн следила, как аббатиса пробегала пальцем по списку фамилий.

– Мари, что или, вернее сказать, кого вы ищете?

– Кого-нибудь, кто мог бы нам помочь, – тихо произнесла Мари Клэр. – Говорят, что сегодня у Екатерины есть глаза повсюду. Нам тоже могут понадобиться глаза и… Вот! – Она ткнула пальцем в одну фамилию. – Думаю, эта может стать нашей женщиной.

Арианн медленно разобрала:

– Луиза… Луиза Лаваль?

– Да, смелая и опытная женщина. Известная куртизанка, может по праву служить при дворе. Всегда предпочитала ходить в любовницах у богача, чем быть женой бедняка.

– Не понимаю. Как такая женщина может нам помочь?

– Давая нам знать о том, что в действительности происходит в Париже. Луиза могла бы нам помочь, втершись в доверие при дворе и, может быть, проникнув в ряды Летучего отряда Екатерины.

– Шпионить за Темной Королевой? Екатерину Медичи не так легко одурачить. Мама говорила, что не знала никого, кто бы лучше ее мог читать по глазам.

– Ты не знаешь Луизу. Я не встречала никого, кто бы лучше ее мог прятать свои мысли.

– Сразу видно, что вы не очень знакомы с графом де Ренаром, – в тон ей ответила Арианн.

Мари Клэр бросила на нее одобрительный взгляд.

– Слыхала, что сегодня он вернулся на остров. Он все еще гоняется за тобой, хочет жениться?

Несмотря на усталость и напряженное состояние, Арианн бегло улыбнулась. От Мари Клэр мало, что укрывалось из того, что происходило на острове Фэр, и она, конечно, была лучше осведомлена о делах, чем Арианн.

Выложив ей все о визите Ренара, Арианн показала висевшее на цепочке на шее кольцо. К ее удивлению, аббатиса была совершенно очарована этой небольшой металлической штучкой.

– Боже мой! – воскликнула она. – Я уже много лет не встречала таких вещиц.

– А вы видели подобные кольца раньше?

– Разумеется. «Le cercle d'amour».[2]2
  Кольцо любви (фр.).


[Закрыть] Они всегда бывают парными. К твоему кольцу тоже должна быть пара.

– Есть. Его носит Ренар.

– Это особые кольца – знаки любви, созданные из земных металлов, чтобы соединять две души через время и пространство. Не знаю, какая цыганка продала кольца месье графу, но она, несомненно, была знахаркой, знающей о старинных средствах.

Арианн покачала головой:

– Мама не верила в такие вещи, как талисманы или знаки. Мари, как можно поверить, что это кольцо и вправду волшебное?

– Не знаю. – Аббатиса, разглядывая, поднесла кольцо к свету, потом вернула его Арианн. – Я всегда была склонна верить чуть больше, чем твоя мудрая мама. Я бы хорошенько берегла это колечко. Если его магия в силе, в будущем оно может оказаться весьма ценным. Могущественный человек вроде Ренара мог бы быть полезным, вздумай Екатерина наслать на нас своих прихлебателей.

– Да, но за какую цену! А если кончится тем, что мне придется выйти замуж за этого человека?

– Так ли это ужасно? Насколько я могла его разглядеть, Ренар представляется мне соблазнительным мужчиной.

– Мари! – воскликнула шокированная Арианн.

В глазах аббатисы блеснули озорные искорки.

– Если я выбрала безбрачие, это еще не означает, что я не могу оценить внешность красивого сильного мужчины.

– Скажем, я признаю, что Ренар действительно выглядит довольно… довольно мощным физически. – Мари Клэр рассмеялась, вынудив Арианн покраснеть.

– Но это недостаточное основание выйти за мужчину, особенно такого загадочного, непонятного. Я о нем ничего не знаю, кроме того, что он Довилль, а это определенно не говорит в его пользу.

– Ты уж чересчур рассудительна, приписывая человеку грехи его деда. Ренар может оказаться совершенно непохожим на старого графа.

Арианн неодобрительно нахмурилась.

– Мари, вы что, пытаетесь убедить меня принять ухаживания этого человека?

– Нет, детка. Я только тебя поддразниваю. Что касается мужчин, ты всегда такая серьезная. Тебе необязательно завершать дело, выходя замуж за Ренара из-за того, что воспользуешься могуществом кольца. Если ты применишь эту штуку только раз или два, а потом запрешь подальше…

– Прошу прощения, Мари, но это представляется мне крайне вероломным. Дважды прибегнуть к помощи Ренара, а потом списать за ненадобностью.

Аббатиса пожала плечами:

– Месье граф сам установил правила игры. Если он станет жертвой собственных условий, за тобой вины не будет.

Однако такой ход казался Арианн предательским и представлялся крайне опасным.

– А-а, ладно, – сказала Мари Клэр. – Думаю, ты права и вся эта затея с магическим кольцом не стоит ни гроша. Давай лучше вернемся к более реальным средствам получить помощь. – Она вновь обратилась к своей видавшей виды книжке, ткнув пальцем в фамилию парижской куртизанки. – Направить Луизу шпионить за Екатериной куда лучше для раскрытия правды, чем возиться с этими перчатками. К утру пришлю Луизе весточку.

– К утру? – воскликнула Арианн. – В Париж? Что у вас, Мари, крылатый конь?

– Нет, кое-что получше.

Мари Клэр напугала Арианн, издав скрипучий гортанный звук. Ворон, казалось, спавший, распушив перья, отозвался эхом. К удивлению Арианн, птица открыла клювом дверцу, выпрыгнула из клетки и опустилась на запястье аббатисы. Та, ласково воркуя и поглаживая блестящее оперение, наклонилась к птице. Арианн вздрогнула, увидев, что Мари Клэр опустила лицо слишком близко к грозному клюву, но птица, еще больше распушив перья, лишь легонько поклевывала ее пальцы.

– Твоя маленькая Мири не единственная, кто может ладить с земными тварями, хотя мне лучше всего удавалось иметь дело с птицами. Особую симпатию питаю к воронам.

– Птичьим волкам? – протестующе воскликнула Арианн. – Они же хищники, Мари, питаются плотью мертвых животных.

– А разве мы не едим то же самое? – Мари Клэр погладила лоснящуюся головку ворона. – Я всегда находила этих так называемых птичьих волков поразительно преданными и умными. Обучила своего Агриппу переносить мои послания на маленькой полоске, прикрепленной к его лапке. Вот таким образом мне удается поддерживать надежную связь с другими Дочерьми Земли. Агриппа обучен летать в определенный дом в Париже, к жене одного из университетских врачей. Мадам Пешар передаст, что нам нужно, Луизе.

Арианн с нескрываемым изумлением смотрела на гною подругу.

– Мари, я знаю вас всю свою жизнь и никогда не имела ни малейшего представления о ваших связях с другими знахарками.

– Похоже, пришло время узнать. Детка, твою мать очень любили. Хотя многие из Дочерей Земли давно сдались и упали духом, еще остались очень многие, готовые пожертвовать жизнью ради того, чтобы помочь Хозяйке острова Фэр. Теперь, когда нет Евангелины, это звание принадлежит тебе.

Арианн, не сводившая глаз с Мари Клэр, была и тронута, и растеряна оттого, что услышала. Она едва ли чувствовала себя способной справляться с собственными делами, не говоря уж о том, чтобы распоряжаться множеством неизвестных женщин. И, конечно же, не хотела, чтобы кто-то ради нее жертвовал жизнью.

– Нет, Мари, – тихо сказала она. – Я признательна за все, что вы мне рассказали, но, будьте добры, верните своего птичьего волка в клетку. Если вызов Темной Королеве и таит в себе опасность, то ее должна разделить я. – Арианн выпрямилась. – Если мне предстоит быть Хозяйкой острова, то обязанность защищать обитателей острова Фэр лежит на мне, и сюда входите вы, сестры вашего монастыря и даже женщины, занесенные в эту вашу книжечку. Кроме того, это ко мне пришел за помощью капитан Реми, и это я дала ему слово.

– Никто тебя не осудит, если ты его не сдержишь.

– Я бы сама осудила себя. Потому что давно пора привлечь Темную Королеву к правосудию, и не только за несчастную королеву Наваррскую. Но и за то, как она поступила с мамой, – тихо добавила Арианн. – Нравится вам или нет, но эта обязанность лежит на мне, и на мне одной.

Мари Клэр долго молча глядела на нее, признавая тщетным продолжать спор. Тяжело вздохнув, вернула ворона в клетку. С затуманенными от слез глазами обняла Арианн.

– Ой, детка, ты достойная дочь своей матери. Удивительно, несмотря на все прекрасные слова.

Арианн чувствовала, как где-то в глубине сердца затаился комок страха и сомнения. Она тоже обняла Мари Клэр и, глядя через плечо пожилой женщины, пыталась извлечь хоть немного воодушевления из висевшего на стене гобелена.

Жанна д'Арк – одна из храбрейших когда-либо живших Дочерей Земли. Навеки запечатленная искусным узором из нитей, она отважно вздымала свой меч.

Но за спиной святой Жанны стоял целый гарнизон. А у Арианн был один-единственный солдат, к тому же раненый. «Святая Жанна собиралась победить всю английскую армию», – содрогнувшись, подумала Арианн.

Но не Темную Королеву.

Глава шестая

В Большой гостиной Луврского дворца царила тишина, просторные ниши покоев, где обычно толпились пышно разодетые придворные, освещались всего несколькими свечами. Бартоломей Вердуччи, похожий на огородное пугало тощий человечек с лысеющей головой и клочковатой бородкой, крадучись, двигался по кафельному полу.

При мысли о предстоящей частной аудиенции у королевы его била дрожь.

У Бартоломея были более чем веские основания испытывать страх: он не смог выполнить поручение своей госпожи, а Черная Королева редко терпела неудачи.

В какой-то момент Бартоломей подумал, что в гостиной действительно никого нет. На мгновение почувствовал облегчение, пока не заметил позади трона темную тень.

– В-ваше величество, – низко поклонился Бартоломей. Голос в пустой гостиной отдался странным глухим эхом.

Екатерина де Медичи, скрестив впереди пухлые украшенные драгоценными камнями пальцы, медленно выступила из тени. Она была невысокого роста, но держалась с царственной осанкой, как и пристало герцогине из самого могущественного семейства в Италии. В светлых волосах теперь блестели седые пряди, землистого цвета лицо округлилось и отяжелело, как и вся фигура. Но королеву-мать никак нельзя было принять за старуху. Такое впечатление исключали черные под тонкими бровями глаза Медичи, холодные, пронзительные.

Королева пристально смотрела на Бартоломея сверху вниз, с края помоста. Он, теребя тонкими пальцами плюмаж, словно щит, держал перед собой бархатный берет.

– Ну? – спросила Екатерина.

Бартоломей попытался придать голосу твердости.

– Если… если угодно вашему величеству. Дело в надежных руках.

– Так ли? – Екатерина слегка приподняла брови. Поманила его пальцем подойти поближе.

Бартоломей съежился от страха, подавляя желание бежать. Шаркающими шажками двинулся вперед, пока не подошел на расстояние руки к Темной Королеве. Та уставилась на него взглядом василиска. Говорили, что Екатерина обладала способностью читать по глазам и таким образом узнавать правду. Бартоломей не мог оторваться от этого холодного твердого взгляда, пока Екатерина сама не оттолкнула его.

– Лжец, – прозвучало тихо. – Дали капитану Реми удрать, – добавила Екатерина.

– Знаете ли, ваше величество… – Бартоломей понял, что отпираться бесполезно: глаза его выдали.

– Реми бежал, – неумолимо продолжала Екатерина. – И взял с собой улику, которую вы должны были забрать обратно.

– Не моя вина, ваше величество, – слезливо оправдывался Бартоломей. – Когда королева Наваррская умерла, там было столько народу, капитан Реми, ее министры, придворные дамы. Я не мог приблизиться. Я… я…

– Дурак.

Екатерина не повышала голоса. Мало кто улавливал полную меру ее гнева… пока не было поздно.

Бартоломей пал ниц, хватаясь за складки ее платья и умоляя о прощении. Королева некоторое время молчала, потом нетерпеливо выдернула из рук бедняги жесткую парчу.

– А ну, вставайте, вы, глупец, и перестаньте распускать нюни. Этим не поможешь.

Бартоломей поднялся на дрожавшие ноги. Королева требовательно спросила:

– Итак, что делается для того, чтобы исправить положение?

– Солдаты все еще вплотную идут по следу капитана. Он далеко не убежит, ранен. И нам известно, куда он направляется.

– Любой дурак может догадаться, куда он подастся. Побежит к своему молодому королю Наваррскому.

– Нет, ваше величество. У нас есть основания полагать, что он направился в другое место. Один из наших тайных агентов узнал, что, прежде чем покинуть Париж, он совещался с женой одного аптекаря, мадам Бельвуар. Она не желала что-нибудь сказать нам о капитане, но несколько часов на дыбе развязали ей язык. Она призналась, что капитан намерен искать помощи у некой Шене, которая живет на острове Фэр.

– Острове… острове Фэр, – прошептала Екатерина.

Если бы на ее месте был кто-нибудь другой, Бартоломей заметил бы, что в глазах собеседницы мелькнула искорка страха.

– Да, ваше величество. Хотя не могу представить, какую помощь капитан рассчитывает там найти. Это всего лишь небольшой островок, населенный главным образом женщинами, и…

– Всего лишь островок с женщинами, – глянула волком Екатерина. – Да, всего лишь малозаметными женщинами. Многие из них вроде меня.

У ошеломленного Бартоломея отвисла челюсть. Женщины вроде Темной Королевы? Он прекрасно знал, что это значило.

«Колдуньи», – содрогнувшись, подумал он.

– Да, – сказала королева, словно прочитав его мысли. – И Арианн Шене, похоже, самая опасная из них. Ее покойная мать, Евангелина Шене, когда-то была моей подругой.

Бартоломей не мог скрыть удивления.

– Тебя удивляет, дорогой мой Бартоломей, не так ли, – сухо произнесла Екатерина, – что у меня когда-то была подруга?

– Да, то есть нет, ваше величество. Я… я… хочу сказать… – запутался в словах Бартоломей и густо покраснел.

– Откровенно говоря, меня это тоже удивляет, – сказала Екатерина. – Но у нас с Евангелиной было необычное душевное сходство. Возможно, потому что мы обе были невестами и при французском дворе чувствовали себя иностранками: она – дворянка с острова Фэр, я – «та самая проклятая итальянка». – Екатерина прошла мимо него к ромбовидным окнам. Отсутствующим взглядом смотрела в ночь. – Мы с Евангелиной стали тесными союзницами. Но, к сожалению, она никак не хотела понять необходимости пользоваться доступным нам искусством черной магии. Она даже пыталась препятствовать мне, когда я этим занималась. Конечно, я не могла этого позволить. – Екатерина вздохнула. – О-о, как же мне пришлось поступить с моей бедной подружкой.

Королева погрузилась в молчание, но, наконец, вроде бы очнулась от воспоминаний и снова обратила свое внимание на Бартоломея.

– Теперь же по вашей глупости мне, возможно, придется иметь дело с дочерью Евангелины.

– О-о, н-нет, ваше величество.

– Делайте, что хотите, но вы должны не дать капитану Реми добраться до острова.

– С-слушаюсь, ваше величество, – закивал головой Бартоломей.

– И вернете улику.

Бартоломей еще энергичнее закивал головой.

– Хватит, как идиот, трясти головой, принимайтесь за дело! И ради бога, будьте осторожнее. Чтобы ни капли подозрений не возникло у Генриха Наваррского. Я хочу, чтобы этот юный дурень был здесь, в Париже, и женился.

Бартоломей снова закивал, но вовремя остановился. Согнувшись в поклоне, попятился к двери, радуясь, что легко отделался. Он почти добрался до двери, когда снова раздался голос Екатерины:

– Бартоломей!

– Да, ваше величество?

– И не подведи меня снова, – негромко предупредила она.

Екатерина стояла, поджав губы, а трясущийся от страха прислужник, споткнувшись, выскочил из комнаты. Она держалась прямо и величественно, пока за ним не закрылась дверь. Только тогда Екатерина позволила усталости проявить себя, усталости женщины, которая бесконечно долго боролась за свое положение в стране, где к ней относились с неверием и презрением. Боролась за то, чтобы удержать на троне своего полупомешанного сына, которому грозили другие французские фамилии с претензиями на королевскую кровь, боролась с бунтами мятежников гугенотов, с королем Испании, тянувшим к Франции свои жадные лапы.

По большей части Екатерина чувствовала себя более чем способной к этой борьбе за власть. Порой она даже получала удовольствие от всех своих интриг. Но сегодня она ощущала лишь усталость и одиночество.

Упоминание острова Фэр всколыхнуло в ней память о Евангелине, ее подруге, и вызванные ею все противоречивые чувства: любовь и ненависть, восхищение и жгучую зависть. В конечном счете, ненависть и зависть взяли верх.

Евангелина с ее идеальным браком, идеальной любовью посмела воспрепятствовать попытке Екатерины избавиться от любовницы мужа. Конечно, Евангелина правильно помешала ей, но от этого ее вмешательство не стало более терпимым.

Екатерина решила показать Евангелине, что значит чувствовать себя отвергнутой неверным мужем.

– Страдания за страдания, моя дорогая Евангелина, – прошептала Екатерина.

Оказалось, что очень легко натравить одну из своих дам на шевалье Шене. Несмотря на все его страстные признания в обожании своей жены, он оказался таким же слабым, как и всякий другой мужчина.

Екатерина отчетливо помнила тот доставивший ей глубокое удовлетворение момент, когда Евангелина впервые узнала об измене мужа. У Евангелины были удивительные глаза, они как бы лучезарно светились изнутри.

Но в тот момент Екатерина видела, как свет этот мелькнул и погас, чтобы никогда больше не вспыхнуть снова. Воспоминание должно бы быть приятным, но почему-то оставило чувство боли и пустоты.

Екатерина потерла глаза, пытаясь стереть из памяти все мысли о подруге. Но не могла избавиться от вопросов. Что, если капитану удалось добраться до острова Фэр и добиться помощи Арианн?

В краешках губ залегла зловещая складка.

– О, дорогая Евангелина, – пробормотала она. – Молю, чтобы у Арианн было больше здравого смысла, чем у тебя, и хватило бы ума не вмешиваться в мои дела. Мне действительно не хотелось бы губить твое дитя.