Текст книги "Леди Дерзость"

– Мы говорили о порядке престолонаследия. Какое счастье, что наша королева назвала своей преемницей Екатерину Грей, тогда как старый король Генрих распорядился, чтобы наследниками были дети Фрэнсис Брэндон, его внучатой племянницы. Никто не хочет, чтобы на английский престол взошла королева Шотландии.

– Ты не прав, – воскликнул Роберт. – Мы – те, кто исповедует истинную веру, – знаем больше. Мария Стюарт – единственная законная наследница. Клянусь Богом, она должна быть на троне…

– Роберт! – Джордж насупил брови. – Я не желаю слушать что-либо об этой женщине. Она нанесла серьезный ущерб Англии, когда умерла Мария Тюдор. Какие могут быть еще доводы?

Ориел не раз в прошлом слышала эти споры. Ни Джордж, ни Роберт никогда ни на шаг не отступят от своих позиций, а значит, будут пререкаться весь вечер и испортят всем ужин.

– Кузены, – сказала она. – Я думаю, наш гость предпочел бы послушать разговор на более спокойную тему.

Лесли ухмыльнулся.

– Да, братья, давайте лучше поспрашиваем Блэйда о французских женщинах. Я слышал, что он мог бы о многих рассказать массу интересного.

Джордж открыл рот, чтобы в очередной раз отчитать своего младшего брата, но его спас слуга, объявивший, что кушанья поданы. К неудовольствию Ориел, ее место оказалось рядом с Блэйдом, о чем, видимо, позаботилась Ливия. И сразу же начались ее мучения.

– Я очень польщен, леди Ориел, что вы посчитали необходимым отметить мое первое появление за общим столом таким изысканным туалетом. Хотя, по правде, никакое, даже самое роскошное, платье не сможет соперничать с вашей красотой, и даже ваше ослепительное ожерелье меркнет на фоне зеленого огня ваших глаз.

Итак, он думает, что она решила сменить платье, потому что он поцеловал ее. Самодовольный наглец.

– По правде говоря, лорд Рэ… милорд, я переоделась по чистой случайности.

– Маленькая негодница, не может быть, чтобы вы забыли, как меня зовут.

– Клянусь, я запамятовала.

Он насадил на нож кусочек жареной капусты и внимательно стал его изучать.

– Хотите, я научу вас, как запомнить мое имя? Я знаю тысячу способов. Самых приятных и восхитительных.

– Чума на вашу голову. Я не хочу ничему у вас учиться.

Блэйд уронил салфетку на пол и наклонился, чтобы поднять ее. Выпрямляясь, он как бы случайно коснулся рукой ее талии.

– Вы не совсем откровенны, милая. Готов поклясться, что вам понравились мои уроки, которые я давал вам не далее как два часа тому назад.

– Держите руки подальше, милорд.

Схватив пустой бокал, Ориел с такой силой опустила его на стол, что слуга поспешил налить ей вина. Блэйд тем временем обвел стол внимательным взглядом.

– Ваш почтенный двоюродный дедушка не присоединился к нам. Он не болен?

– Нет, он часто ложится спать пораньше, особенно если днем много работает.

– Похоже, он сильно раздражает вашу тетушку Фейт, – сказал Блэйд. – Она жаловалась Ливии по поводу его скупости в отношении ее дочерей и сетовала, что он никак не отправится в мир иной, оставив Джейн и Джоан обещанное наследство.

– Вам не следует слушать тетку Фейт. Она воображает, что несет крест великомученицы. Дедушка Томас постоянно дает ей понять, что она далеко не святая, и Фейт ненавидит его за это.

Этот разговор напомнил Ориел о уверенности деда в том что этот навязчивый повеса влюблен в нее, и она фыркнула. Дедушка Томас слишком стар, он ничего не смыслит в любви.

– Чем я сейчас вас обидел, милая?

– Не называйте меня так. Я не одна из ваших возлюбленных, вы слишком много себе позволяете.

– Приношу извинения, мадам, что я украл у вас поцелуй. Если я этим обидел вас, если вы считаете, что я вел себя недостойно, скажите, что мне сделать, чтобы изменить ваше отношение?

Она потягивала вино, держа в руке бокал, и внимательно изучала этого опасного человека. Он представлялся ей безнравственным, двуликим порождением сатаны, а вовсе не героем любовной поэмы.

– Вы читали сэра Томаса Уайета?

– Не смотрите на меня, как на свинью, которая неожиданно завела разговор о Священном Писании. Хотите я докажу, что вовсе не такой невежественный, как вы представляете?

Блэйд кашлянул и положил руку на грудь. «Считаю величайшим грехом ставить жизнь выше чести и ради простого существования жертвовать тем, ради чего как раз и стоит жить». Или, может быть, вы предпочитаете Гомера? «Она заговорила и извлекла из своих недр разноцветный пояс, который содержал все ее соблазны. В нем были любовь и желание, в нем таилась такая соблазнительная сила, которая могла лишить рассудка любого мудреца».

Она старалась не смотреть на него, ибо он лукаво посмеивался своими серо-голубыми глазами, явно поддразнивая ее.

– Я думала, вы прохвост.

– Теперь, надеюсь, не думаете.

– Сейчас я вижу, что вы образованный прохвост.

– Давайте не будем ссориться, милая. – Он понизил голос. – Я не собираюсь уезжать, а поэтому вам лучше привыкнуть ко мне.

– Я не буду вас замечать.

– Попробуйте. – Он ухмыльнулся. – Но тогда мне придется дни и ночи напролет проводить под вашим окном, воспевая вашу красоту.

– Нет уж, не надо! – Она посмотрела на него, как на картежника-сифилитика.

– Хорошо. Тогда, моя упрямая госпожа Ориел, нам следует заключить перемирие.

– Клянусь Всевышним, с вами мало кто сможет ладить.

– Вы несправедливы ко мне. Я докажу вам свое благородство и целый день буду держаться в стороне, хотя мне это будет стоить труда. Но за это я попрошу вас познакомить меня поближе с вашим двоюродным дедушкой. Я восхищаюсь его знаниями.

– Целый день?

Он наклонился к ней совсем близко, заставив ее в страхе отпрянуть.

– Да, милая. Подумайте об этом. Целый день без моих назойливых преследований.

– Почему вы обещаете сделать то, что противно самой вашей природе?

– Я не такой легкомысленный, как вы думаете. И, кроме того, – он поднял бокал и изучающе посмотрел на его содержимое, – мне нужно многое узнать от вашего дедушки, а времени у меня не так много. В самом деле, мне крайне необходимо поговорить с глазу на глаз с этим почтенными и проницательным, джентльменом.

8

Тот, кто обуреваем плотскими страстями

И не знает, что такое душевная, сердечная привязанность,

Кто желает каждую женщину, которую видит,

Тот не любовник, а имитатор любви.

Андрсас Капелланус

Итак, ему удалось взять себя в руки и заручиться ее помощью в сближении с сэром Томасом. Но остаток вечера его мучило желание быть рядом с Ориел. Его слегка отвлек Лесли, у которого был такой же живой ум, как у его кузины. Лесли с юмором рассказывал о своих похождениях в лондонских злачных местах. Потом они немного пофехтовали, сыграли пару партий в кости, и Лесли пригласил его в свои лондонские апартаменты.

Блэйд принял приглашение. Затем между Лесли и его братьями завязалась очередная перепалка. Сначала Блэйд, думая о своем, не вслушивался в спор, но потом ему стало интересно.

Лесли на все лады высмеивал Джорджа.

– И затем бедный Джордж упал с несчастной лошади и приземлился на мягкое место. Клянусь Всевышним, он смотрелся в тот момент, как большая толстая репа.

– Джордж совсем не толстый, – процедил сквозь зубы Роберт

Ливия недовольно посмотрела на Роберта.

– Стоит Лесли начать рассказывать что-нибудь смешное, как ты придираешься к каждому его слову.

К концу вечера Блэйд понял, что постоянные споры между братьями провоцировала сама Ливия; она поощряла перепалки, задевая самолюбие сыновей. Эти наблюдения как-то отвлекли его от собственных беспокойных мыслей.

Как бы то ни было, но весь вечер он так и не смог выбросить из головы мысли об Ориел.

Когда он впервые встретил ее, она показалась ему маленькой порхающей феей, но стоило ей заговорить… Никто его так не выводил из себя со времени изнурительной муштровки под началом Кристиана де Риверса.

Блэйд вышел из большой гостиной вместе с Лесли. Вечерняя молитва была прочитана, и семья расходилась по комнатам. Но Лесли заявил, что отправляется в ближайшую таверну. Все цепочкой поднимались по лестнице, во главе процессии шел слуга со свечой. Стоило Джорджу услышать о планах Лесли, как он остановился посреди лестничного марша и обернулся к младшему брату.

– Если ты промотал выданные тебе деньги, больше ты ничего не получишь.

Лесли покраснел, но промолчал. Блэйд бросил на него сочувственный взгляд. У него не было старших братьев, которые могли бы поставить его в неловкое положение перед людьми, и сейчас он был благодарен судьбе за это. Он вряд ли смог бы смириться с таким испытанием – зависеть от милостей старшего брата, унаследовавшего имущество семьи. Такая зависимость может отравить душу и испортить характер любому. Поэтому Блэйд не осуждал Лесли за его выходки и стремление вырваться из Ричмонд-Холла.

Едва Лесли ушел, Блэйд глянул вниз на Ориел, которая печальным взглядом проводила кузена, в то время как Фейт и ее дочери неодобрительно зашикали ему вслед. К его удивлению, она улыбнулась ему в ответ.

При взгляде же на тетушку Фейт ему представилась посудина, в которой копошились лягушки и от которой шел смрад.

Слуга проводил Блэйда в его комнату. Там его ждал Рене, который уже оправился от долгого перехода пешком по снегу после стычки с шайкой Миднайта.

Блэйд сбросил одежду и накинул халат, ожидая, пока горячий металлический противень согреет постель. Рене разложил его вещи.

– Старик опять уснул в библиотеке, а слуга тем временем убирался в его комнате. Затем сэр Томас проснулся, поужинал у себя и снова лег спать. Я уже начинаю думать, что он решил вообще никогда не покидать этих комнат.

– Не падай духом, старина. У меня есть план, как заставить сэра Томаса и госпожу Ориел одновременно покинуть дом. – Блэйд укутался в халат и склонился над камином. – Я попрошу, чтобы меня сопроводили в церковь. Я сравню ее с лучшими соборами Франции. Они ходят туда каждый день и мою просьбу выполнят с удовольствием. Без сомнения, старый Томас будет рад поведать мне историю церкви.

– Мерси, месье.

Блэйд отправился в постель, довольный тем, как держал себя в продолжении вечера Он подумал, что стал недооценивать себя. Конечно, ранение вывело его из равновесия, и он стал жертвой фантазий в отношении Ориел. А ведь, если говорить честно, она мало чем отличалась от других женщин, которых ему приходилось соблазнять. Утром он проснется со свежей головой и сможет думать о ней как об обыкновенном источнике наслаждения, так оно и есть на самом деле. Пусть даже желанном и возбуждающем. Он заснул, и ему снились сцены соблазнения Ориел.

Блэйд проснулся неожиданно, за окном еще было темно. Что-то разбудило его, он сам не знал что. Потянувшись за кинжалом, лежавшим под подушкой, он услышал какой-то металлический звук, донесшийся с нижней площадки лестницы. Хлопнула дверь; он спрыгнул с кровати и набросил халат. Тут же со своей лежанки соскочил и Рене.

– Слышал что-нибудь?

– Да.

Блэйд выскочил в галерею, Рене за ним. Пока они спускались по лестнице, до них доносились крики и стенания. На лестнице уже стояло несколько человек. Роберт успокаивал Фейт, которая рыдала у него на плече. Джордж, держа в руке свечу и перегнувшись через перила, вглядывался в темноту. Блэйд присоединился к нему, но разглядел только что-то похожее на одежду на площадке первого этажа. Наверху хлопнула дверь – на лестнице появилась Ориел. Держа свечу, она торопливо спускалась к ним.

Джордж медлил, и Блэйд стал один спускаться по ступеням на первый этаж. Там он наткнулся на сломанную свечку, тут же рядом валялся подсвечник. То, что сверху казалось брошенной одеждой, было телом мужчины в черном бархатном халате, отороченном мехом Сэр Томас! Блэйд опустился на колени и перевернул тело. Старик был мертв. Блэйд поднял голову; с лестницы на него напряженно смотрели Джордж, Роберт и Ориел. Взяв свечу из рук Ориел, Блэйд другой рукой обнял ее.

– Тебе, милая, лучше не смотреть.

Орнел попыталась высвободиться, но он еще ближе прижал ее к себе.

– С твоим двоюродным дедушкой произошло несчастье.

– Дедушка Томас? – Она покачала головой и вновь попыталась вырваться из его рук. – Это невозможно. Этого не может быть. Только не дедушка Томас!

Он слышал, как рядом молится Джордж, но все его внимание было поглощено Ориел. У нее был потерянный взгляд, глаза широко раскрыты, голова раскачивалась из стороны в сторону.

– Я очень сожалею, милая.

Она перестала вырываться, глаза ее смотрели теперь куда-то мимо него.

– Ориел?

– Этого не может быть, – тупо произнесла она.

– Ориел.

Она смотрела на него, не веря в то, что произошло

– Не может быть, чтобы это случилось с дедушкой Томасом. Он не мог умереть. Он старый человек, но совсем не дряхлый. И никогда не падает Он твердо стоит на ногах. – Она умоляюще взглянула на Блэйда, как бы ища подтверждения своим словам. – Может быть, он ударился головой и сейчас придет в себя?

– Мне очень жаль, милая. Поверь мне, на своем веку я видел немало мертвых – твой двоюродный дедушка уже не очнется.

При этих словах Ориел вся сжалась, и душераздирающий крик вырвался из ее груди Крик души, пронзенный нечеловеческой болью. Блэйд пытался успокоить ее, но она билась в его руках. Он поднял девушку на руки и, не обращая внимания на удары, которыми она его осыпала, понес вверх по лестнице. Рыдания сотрясали ее тело; казалось, горе лишило ее рассудка.

Блэйд кивнул служанке, испуганно смотревшей на них с лестничной площадки.

– Проведите меня в ее комнату.

– Нет!

Ориел стала рвать на его груди халат. Он сжал ее руки, пытаясь успокоить ее рыдания.

– Послушай меня. Твой дедушка мертв, и тебе сейчас очень тяжело. Позволь мне помочь тебе.

Она замерла, закрыла глаза, полные слез, и застонала. При виде такого горя у него защемило от боли сердце. Положив ее голову себе на плечо, Блэйд поднялся по лестнице вслед за Нелл, минуя теток, кузин и кузенов, кричавших о чем-то друг другу и не обращавших на них никакого внимания.

В комнате он опустил ее на кровать. Ориел села и, обхватив колени руками, стала раскачиваться вперед и назад. Блэйд распорядился, чтобы Нелл принесла вина и, пока служанка не вернулась, находился рядом с Ориел. Глядя на нее, он ощущал свою полную беспомощность, не зная, что делать. Ничто не могло утешить ее, несмотря на все его старания.

Внезапно Ориел закрыла голову руками – тело ее сотрясали рыдания. Не задумываясь, он подскочил к ней и, взяв на руки, посадил к себе на колени, укачивая, как ребенка. Он не помнил, как долго ее утешал. Вошла Нелл с вином, посмотрела на них и поставила графин на стол. Затем вышла и вернулась, уже одетая в свое повседневное платье. Ориел продолжала рыдать.

Служанка накинула на их плечи теплую накидку, и Блэйд кивком поблагодарил ее. Ориел уткнулась лицом ему в шею. Был момент, когда она стала успокаиваться, и Блэйд хотел уже оставить ее одну. Но она тут же ухватилась за него, как младенец цепляется за мать в страхе, что его покинут, и он снова прижал ее к себе. Только на рассвете, выплакав все слезы, она затихла.

Ориел лежала у него на руках, устремив взор в никуда, и Блэйд шепотом подозвал Нелл.

– Сходи к моему человеку, попроси горячего вина. Он знает, что надо туда положить.

Нелл вернулась с Рене, который нес чашку с дымящимся вином.

Блэйд высвободил руку и взял чашку. Ориел отрицательно покачала головой.

– Милая, выпей это залпом. Ты не должна отказываться.

Блэйд поднес чашку к ее губам – девушка сделала глоток. Он наклонил чашку, и Ориел выпила ее до дна. Пока она не закрыла глаза, Блэйд находился рядом, а затем накрыл ее одеялом и встал рядом с кроватью. В уголках ее глаз показались слезы, и одна скатилась по щеке. Блэйд снова сел на кровать и взял девушку за руку. Через какое-то время вино подействовало, и она уснула.

Блэйд оставил Ориел на попечение Нелл и пошел к себе. Умылся, переоделся и пристегнул к поясу кинжал.

– Я не верю в случайные падения с лестницы, – бросил он Рене.

– Но он был старым человеком, месье.

– И вместе с тем вполне крепким. К тому же, он упал, перевалившись через перила, – довольно высокие. Или же перелез через них и прыгнул вниз, что на него непохоже. Его могли сбросить с лестницы.

– Все считают, что он поскользнулся на верхней площадке и покатился вниз по ступеням, – ответил Рене.

– В таком случае он не скатился бы вниз, а задержался на одном из лестничных маршей и остался бы жив. Нет, он упал в пролет лестницы, и кто-то помог ему в этом.

Блэйд расправил рукава камзола, и Рене набросил ему па плечи короткую накидку.

– Старина, потолкайся среди слуг, поговори с ними. Узнай, слышал или видел кто-нибудь Томаса Ричмонда после того, как все разошлись по комнатам? Кто не спал в этот поздний час? Но будь осторожен.

– Да, месье.

Прошло несколько дней, в течение которых Блэйд не видел Ориел, за исключением короткой встречи во время похорон ее двоюродного деда.

Он ничего не сказал о своих подозрениях лорду Джорджу или кому-либо еще. Если кто-то и убил сэра Томаса Ричмонда, то возможности выяснить причину и цель убийства не было. Пока он не узнает тайну этой смерти, пусть все остается как есть, решил Блэйд.

Рене выяснил, что никто из слуг не слышал ничего подозрительного вплоть до самой трагедии. Вся семья спала, за исключением Лесли, который вернулся под утро. Все сошлись на мнении, что Томаса разбудил какой-то шум или ему не спалось, тогда он вышел на лестницу, оступился и упал.

За восемь дней, прошедших после смерти сэра Томаса, жизнь дома вошла в обычную колею, и лишь траурные черные одежды напоминали о трагедии. Но Блэйд заметил, что Фейт и ее дочери, казалось, совершенно спокойно восприняли смерть родственника. Более того, Фейт с трудом скрывала свою радость: оставленное сэром Томасом завещание значительно увеличивало приданое ее дочерей. По мнению Блэйда, Томас верно оценил скромные шансы последних на замужество и материально компенсировал отсутствие у Джейн и Джоан каких-либо явных добродетелей. Кроме того, значительную часть своего состояния он оставил Ориел.

По правде говоря, никто в доме, кроме Ориел, не переживал смерть Томаса Ричмонда. Джордж вновь занялся делами по управлению собственностью, пользуясь советами своей мамочки Ливии, всюду сующей нос. Роберт совершал секретные поездки в обществе соседей-католиков. Блэйд без труда вызнал, где они собираются на свои тайные мессы.

Лесли, казалось, тоже был мало тронут смертью сэра Томаса, продолжая вести жизнь азартного игрока и кутилы.

Прошедшие дни изменили положение Блэйда в доме. Теперь, когда у дочек появилось солидное приданое, Фейт вбила себе в голову мысль заполучить Блэйда и выдать за него свою старшенькую, Джоан. К своему великому неудовольствию, Блэйд оказался почти насильно втянут в общество двух сестер, тем более что Ориел почти не покидала свою комнату.

Прошла еще неделя, к концу которой Блэйд был готов проклясть Кристиана де Риверса: лучше было попасть к чертям в преисподнюю, чем жить здесь. Каждая минута в обществе Джоан, ее сестры и мамаши казалась ему вечностью.

Они его опекали так плотно, что у него не было ни малейшей возможности проскользнуть в комнаты Томаса Ричмонда, чтобы попытаться найти документы, касающиеся брака Анны Болейн с Генри Перси.

Наконец Блэйд рискнул проникнуть в апартаменты сэра Томаса ночью. До этого он выдержал еще один вечер мучений, во время которого его упросили спеть для членов семьи. К его удивлению, Джоан умело аккомпанировала ему на спинете. Если б ее голова не уступала ее пальцам! В довершение ему предстояло пройти через пытку беседы с ней.

– Вы играли прекрасно, госпожа Джоан.

– Я люблю играть на спинете. Вообще – люблю музыку.

– В самом деле?

– Я упражняюсь почти каждый день.

Он прикрыл ладонью зевок.

– Еще я играю на лютне, но мне больше нравится играть на спинете. Я люблю музыку.

– В самом деле? Вы любите играть на спинете?

– Да, мне нравится этот инструмент.

Она никак не реагировала на его иронию, и к концу вечера он был готов задушить Джоан струной от ее любимого музыкального инструмента.

В довершение всего кошмара Фейт перехватила его, прежде чем он успел улизнуть, и стала нудно перечислять, какими достоинствами обладает Джоан.

– И кроме того, теперь, когда Томаса нет в живых, она – богатая наследница. – Фейт положила свою ладонь, напоминающую клешню, на его руку и нагнулась к нему. – Он был очень болезненным. Как только он смог так долго прожить?

Лишь его замечательное владение собой позволило Блэйду избавиться от Фейт, не нанеся ей обиды, и вернуться, наконец, в свою комнату. Он ждал до полуночи, потом выскользнул из комнаты, оставив Рене караулить в коридорчике, что вел в библиотеку сэра Томаса.

Он постоял немного, давая глазам привыкнуть к темноте, затем прошмыгнул в библиотеку. Дверь щелкнула и закрылась за ним.

– Кто здесь?

Прежде чем он осознал, что голос принадлежит женщине, его рука уже выхватила кинжал. То была Ориел.

Она сидела на диване у окна, настороженно глядя на него. Блэйд мгновенно спрятал кинжал в ножны, чтобы не напугать ее еще больше. В комнате царил мрак, поэтому он нашел свечу и установил ее на одном из столов.

– Почему вы здесь в такой поздний час? – спросил он.

Она вздохнула и, не отрывая взгляда, устремленного через окно на темный двор, ответила:

– Я не могу уснуть.

Блэйд находился в опасной близости от нее. Они не виделись с того самого трагического дня, и он не был уверен, помнит ли она, как прильнула к нему, когда он ее утешал.

– Вы не должны истязать себя. Ваш дедушка не одобрил бы этого.

Она передернулась, как от озноба; подойдя к окну, он опустил занавеску. Блэйд уже собирался проводить Ориел в ее комнату, когда она вдруг снова заговорила.

– Он был единственный, кто… – Ее голос прервался, на глазах выступили слезы. Смахнув их, она продолжала:

– После того, как мои родители умерли, он взял меня к себе и был единственным, кто по-настоящему заботился обо мне. Другие… для других я была лишь обузой. Тетя Ливия и тетя Фейт приходили в ярость по малейшему поводу… Кроме того, у меня никого не было. Он был такой добрый… Она улыбнулась сквозь слезы.

– Мне было всего двенадцать, когда я осталась сиротой, и мне казалось, что придется вечно жить одной. Хотя я видела родителей только во время церковной службы и за обеденным столом, они все же по-своему заботились обо мне. Оставшись одна, я впала в отчаяние, но тут приехал дедушка, он сказал, что теперь я буду жить с ним. И что он будет присматривать за мной и заботиться. Мои страхи постепенно рассеялись.

– И вот теперь вы снова одна.

Блэйд не хотел ранить девушку и тут-же обругал себя за вырвавшееся неудачное слово, видя, как она, закрыв лицо руками, расплакалась навзрыд. Обняв Ориел, он посадил ее себе на колени и стал гладить волосы.

– Простите меня, милая. Пожалуйста, не плачьте. Иначе вы доведете себя до полного истощения.

Ориел продолжала всхлипывать, а он гладил и успокаивал ее, пока она не перестала плакать и не подняла голову с его плеча.

– Ваша рана!

– Уже почти все зажило.

Блэйд нежно взял девушку за подбородок и посмотрел ей в глаза – едва различимые в тусклом свете свечи, но было видно, что они полны слез. Его губы почти касались ее губ, но она отвела лицо.

– Мне… мне нужно завтра начать разбирать вещи дедушки Томаса.

Глаза Блэйда пожирали ее профиль, но, поборов желание, он не преминул воспользоваться предоставившейся возможностью.

– Не беритесь за эту скорбную работу одна. Я могу помочь вам, если хотите.

– Вы? – Она посмотрела на него, губы ее подрагивали. – Я очень вам признательна, милорд. Другие – Джордж, Роберт, Лесли – недостаточно образованны для такой работы. А мои тетки способны лишь побросать все в сундуки и продать.

– Мы не допустим этого, – сказал он, не отрывая взгляда от ее губ.

– Вы уверены? – Она обвела взглядом библиотеку. – Работа будет скучной и утомительной: здесь много книг на греческом, латинском и даже на итальянском языках.

– Милая, не думаете ли вы, что я недостаточно грамотен для вашей работы?

– Так вы сможете?

– Насмехаясь, госпожа Ориел, вы рискуете потерять помощника.

Она неожиданно улыбнулась, и он вопросительно посмотрел на нее.

– Вы знаете, что произносите мое имя с акцентом?

– Чепуха.

– Нет, это действительно так. Вы говорите «Ори-елле».

Улыбка снова осветила ее лицо, и Блэйд ощутил тебя так, будто совершил огромный подвиг. Но тут он вспомнил о своем задании.

– Милая, я могу начать хоть с завтрашнего дня. Мне жаль, что я так и не смог по-настоящему поговорить с сэром Томасом, но, возможно, мы поговорим о нем во время нашей работы.

– Зачем вам все это?

– Вы не единственная в этом королевстве, кто интересуется науками. У меня есть собственная библиотека во Франции – больше, чем эта. Может быть, вы позволите мне приобрести для себя кое-что из собрания сэра Томаса?

– Возможно.

Она внезапно поднялась, будто только сейчас осознала, что они находятся в комнате одни. Блэйд тоже встал и взял ее за руку.

– Вы опять боитесь меня.

Она покачала головой, но все же попыталась высвободить руку. Накидка, которую она набросила сверху, чуть распахнулась, открыв знакомое ему домашнее платье, и он инстинктивно обнял ее за плечи.

– Милорд, вы слишком бесцеремонны.

Он сильнее притянул ее к себе, но она продолжала сопротивляться.

– Не надо, не надо вырываться. Вы сами не знаете, что делаете.

– Я пытаюсь освободиться.

Он вновь вспомнил о своей главной цели. Сжав зубы, он превозмог желание и выпустил ее.

– Прошу прощения. Я злоупотребил вашим доверием. Иногда мне кажется, что я теряю разум, когда прикасаюсь к вам.

Ориел зябко куталась в накидку.

– Вот здесь, милорд, я, пожалуй, соглашусь с вами. Несомненно, время, проведенное вами во французском высшем свете с его свободой нравов, сделало вас таким, таким… Вы должны изменить свое поведение.

– Помилуйте, это не подвластно разуму. Поверьте моему опыту.

– Мы даже не обручены, так что попытайтесь сдерживать себя.

– Лучше не говорить на эту тему. Вы только возбуждаете во мне еще больший интерес.

Блэйд сделал шаг навстречу, и она выпорхнула из комнаты. Он едва не рассмеялся – столь стремительным было ее бегство. Настроение его улучшилось – теперь у него есть доступ к вещам Томаса Ричмонда, а значит, его ночной визит принес плоды. Ему удалось также отвлечь Ориел от грустных мыслей, и он попытается добиться большего, что в конце концов должно принести ему наслаждение.