Текст книги "Загадочная жизнь мисс Айви"

Часть 3

Глава 7

На часах было без двадцати минут четыре. Шестилетняя Арабелла Уитакер стояла под навесом, обросшим плющом, и рвала на куски собственный рисунок с оленями Санта Клауса. Ее должны были забрать еще двадцать минут назад.

– Арабелла, я позвоню Леонин.

– Но меня забирает Сиб.

– Кто?

– Моя двоюродная сестра.

Айви проверила почту. Эллен Уитакер писала, что сегодня вместо няни Арабеллу заберет ее племянница. Она не объясняла, что случилось, но Айви была уверена, что тихоня Леонин просто дождалась, пока ей не выдадут рождественский «бонус», и сбежала с корабля в родную Францию.

Наконец у обочины припарковалась белая спортивная машина, из которой вышла стройная блондинка. На снегу поблескивали металлические носки ее сапог.

– Вы кузина Арабеллы? – выпрямившись, спросила Айви. Она ожидала, что Сиб окажется пухлой ирландкой, похожей на девушку с пачки масла из ее любимого магазина.

– Да, это я, – ответила девушка. – Сильвия Спейер. Эллен предупредила вас?

Имя промелькнуло в сознании Айви, словно сдутая со старой книги библиотечная пыль. Она сделала вид, будто ищет в телефоне нужное письмо, но постаралась краем глаза рассмотреть Сильвию: кашемировое пальто, черный шарф до самых бедер, идеальная фигура, поджатые губы, темные очки-авиаторы. Ее сердце забилось сильнее.

– Так, вот оно, – сказала Айви, подняв взгляд. – Все в порядке.

– Отлично.

Девушка махнула Арабелле, чтобы ты садилась в машину.

– Только один вопрос, – крикнула Айви. – Мы с вами раньше не встречались?

Лицо Сильвии расплылось в абстрактной улыбке, которую обычно надевают политики, когда их узнают в общественных местах.

– Мы вместе учились в Йеле?

– Нет… А вы случайно не сестра Гидеона Спейера?

– Да, так и есть.

– Я ходила с ним в школу в Груве!

– Так вы подруга Гидди, – великодушно заключила Сильвия, поставив одну ногу в машину. – Включи печку, Белла. Я передам ему, что встретилась с вами, мисс…

– Линь. Айви Линь. Но я переехала после восьмого класса, и с тех пор мы не виделись.

– Восьмой класс? – Сильвия забарабанила пальцами по сумочке. – С ума сойти!

Айви в двух словах объяснила, что ей хорошо запомнилось то время, поскольку она была еще совсем глупышкой, влюбившейся в Гидеона.

– Мы встретились с вами на дне рождения. На стене еще висели красивые фотографии с каникул… и ваш отец! Такой весельчак. Он еще в политике?

Арабелла кричала, что опаздывает на балет.

– Твоя мама говорит, что сегодня можно пропустить, – ответила Сильвия через плечо. – Лучше сделаем пару фотографий для журнала одного моего друга. Ты же любишь позировать, золотце?

Она снова поставила ногу на обочину.

– Ну, не буду вас задерживать… – пробормотала Айви.

– Мы никуда не спешим.

Сильвия сняла очки. Глаза у нее были янтарно-желтые, с медовым отливом. Положив руку на крышу машины, она сказала, что отец ушел в отставку и вместе с женой переехал в Бекон Хилл. Гидеон только что закончил учебу и, вернувшись в Бостон, работает в какой-то медицинской компании.

– Что-то связанное с градусниками… В любом случае вам лучше лично спросить у него обо всем. Дать номер?

– Нет, спасибо. Наверное, он уже и не помнит меня.

– Он никого не забывает.

Айви не ответила.

Сильвия отрешенно продолжила, словно погрузившись в воспоминания:

– Невероятное совпадение встретить здесь кого-то из Грува… Вам нравилось это место?

– Ну… не совсем.

– Я тоже ненавидела его. Уж слишком оно было тесным и неестественным, как в той песне «Радиохед» про пластиковые деревья. Я мечтала поскорей уехать оттуда. Обещала себе никогда не возвращаться. И вот судьба свела нас здесь, в часе езды от Грува! – Она слегка откашлялась. – У нас не было выбора.

– Но теперь все изменилось.

Сильвия вздрогнула.

– Сильно в этом сомневаюсь.

Повисло молчание. Айви заметила крохотную морщинку между глаз собеседницы; они хмуро и несколько озадаченно смотрели друг на друга.

Арабелла нажала на клаксон.

– Я бы хотела… – начала Айви, но Сильвия перебила ее:

– Если вы…

Они засмеялись.

Покопавшись в набитой доверху сумочке, Сильвия достала мобильный телефон.

– Дай мне свой номер… Я устраиваю у себя новогоднюю вечеринку тридцать первого. Буду рада тебя видеть. Приходи, если еще нет планов. Пообщаешься с Гидеоном. – Глаза засверкали. – Можешь захватить еще кого-то.

Айви назвала свой номер и удрученным голосом добавила, что придет одна.

– Отправила адрес. Полдевятого. Очень надеюсь, что ты не передумаешь.

Сильвия подалась вперед. Айви показалось, что она собиралась ее обнять, но девушка лишь пожала ей руку. Дверь машины закрылась, но в воздухе остался приятный аромат лимонов и океана.

По лицу Айви потекли слезы.

* * *

Айви провела в ванной несколько часов так и не смогла избавиться от тревоги. Щеки горели от горячей воды. Она забыла взять с собой тапки, и теперь на деревянном полу красовались зловещие мокрые следы. Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь, но соседка Андреа еще не вернулась с репетиции. «Почему у меня нет друзей?» – отчаянно задумалась Айви, раздвигая шторы, чтобы насладиться лучами закатного солнца. Сквозняк мигом рассеял ее желание пожалеть саму себя. Она никогда не жаждала дружбы с девушками, как и не верила в существование платонической дружбы между мужчиной и женщиной.

Айви забралась под одеяло и прижалась к чуть теплой батарее. Уткнувшись в подушку, она прошептала: «Гидеон Спейер» – имя, которое она не произносила уже больше десяти лет. Оно мгновенно вернуло былую надежду на светлое будущее, которая, как ей казалось, была безнадежно утеряна после расставания с Даниэлем. Весь вчерашний день она провела в постели – так сильно у нее заболел живот из-за внезапно полученной почтовой открытки: обычной фотографии горного хребта, на вершине которого спиной к камере стоял парень во фланелевых брюках и русской шапке-ушанке. Рядом сидел сенбернар. «Счастливых каникул!» – гласила надпись на снимке, однако обратного адреса не было. Видимо, двух лет отношений для этого было недостаточно.

Он бросил ее за неделю до Дня благодарения, накануне поездки в Вермонт. Андреа была уверена, что дело шло к свадьбе. Зачем же еще приглашать девушку на семейный ужин в предпраздничное время? «Знаю, тебя не волнуют такие вещи, – сказала она, – но мне кажется, что у Салливанов куча денег». Айви вздрогнула. Подруга на одном дыхании выпалила все свои догадки о тайных богатствах парня: домик у озера, недвижимость во Флориде, ежегодные походы на вершину Килиманджаро и Фудзиямы, не говоря уже о четырехдневных приключениях в «Белых горах» Нью-Хэмпшира, ради которых он даже брал отгулы на работе (вице-президент финансового отдела в ювелирной компании матери). Но Айви делала вид, будто ничего не замечала.

Однако поездка в Вермонт, неожиданное предложение руки и сердца, цветы для новоиспеченной миссис Салливан – ничего из этого так и не произошло.

– Я просто не могу представить тебя своей женой, – внезапно выдал Даниэль, когда они сидели в душной машине.

Они только что пообедали и сходили в кино, как часто делали. От этого было только хуже.

– С чего ты взял, что я хочу замуж?

Даниэль прижал очки к переносице и издал звук, похожий на свист старого чайника.

– Видишь? Именно это я и имею в виду. Ты такая закрытая! Я даже сейчас не могу понять, что творится у тебя внутри.

Наконец она поняла, о чем шла речь, но было уже поздно. Он сказал, что все кончено. Она забилась в истерике, и он на пару минут прижал ее к себе.

– Я не такая! Я всегда была честной с тобой… И никогда никому так не открывалась…

Вернувшись домой, она еще долго корчилась от боли, вспоминая, как это было унизительно.

Чтобы окончательно похоронить былые надежды, за один только декабрь Айви переспала едва ли не с десятком мужчин. Им с Андреа приглянулся один роскошный бар «Дресдан’с» на авеню Содружества, где крутились бизнесмены-фармацевты и финансисты, в основном из штатов на букву М – Мичиган, Мэриленд, Миннесота. Все они выглядели одинаково, в синем или хаки. Пока Андреа внимательно всех рассматривала, жадно обхватив полными губами кончик соломинки, выглядевшая на ее фоне скромницей Айви старалась как можно дальше отодвинуться от подруги и постоянно окидывала нервным взглядом все помещение. Позже Андреа наконец нашла себе компанию и окликнула ее: «Ты такая тихоня! Подсаживайся к нам», но Айви сделала вид, что только сейчас заметила сидевших с ней мужчин. Обычно ее спрашивали, чем она занимается, и она отвечала, что работает учительницей начальных классов в школе Кеннеди. Слышать о такой мог только настоящий житель Бостона, поскольку они все учились в ней или где-то по соседству, но мужчинам в баре не было до этого никакого дела. Они лишь зловеще улыбались, словно хэллоуинские тыквы, и клали руку ей на колено: «Наверное, тебе нравится работать с детьми. Я тоже их люблю. Моя племянница…» И тут начинались бесконечные истории о родственниках, чьими фотографиями на экране телефона они принимались радостно тыкать ей в лицо. Айви зачастую презирала подругу за удовольствие, которое ей приносили все эти слишком дешевые и наигранные попытки соблазнения, но еще сильнее она презирала саму себя. Она занималась тем же самым, ощущала те же нотки волнения перед очередной победой, – но считала, что должна все это скрывать. Ведь что тогда скажут о ее воспитанности? И благоразумии?

На следующий день после встречи с Сильвией Спейер позвонила Нань. Она поблагодарила за чек в триста долларов, который Айви отправляла каждый месяц, лишь бы не приезжать к матери, и поинтересовалась, не собираются ли они с Даниэлем приехать на Новый год в Кларксвилл.

– У нас ничего не вышло, – резко ответила ей дочь. Она уже несколько недель откладывала эту новость, но теперь, когда на горизонте появилась надежда на встречу с Гидеоном, расставание с Даниэлем уже не причиняло ей такую нестерпимую боль. Более того, теперь она чувствовала себя защищенной от критических выпадов матери.

– Что случилось?

– Его родители разведены.

Ей казалось, что этого было бы вполне достаточно, чтобы вызвать у Нань презрение, но та начала ворчать:

– Тебе почти двадцать семь. Поубавь аппетит. У подруги тети Пин дочка одного с тобой возраста, а она уже беременна вторым. Было очень тяжело зачать тебя. Не забывай, ты пошла в меня. Не думай, что рождение детей можно просто так отложить. Пора планировать семью. Осталось не так много времени…

На заднем фоне послышался голос рьяно поддакивающей Мэйфэн, которая просила передать ей трубку.

– Не ждите меня на следующей неделе.

– Почему?

– Я иду на вечеринку. Надеюсь, кто-нибудь меня там обрюхатит.

* * *

Сильвия жила на широкой шумной улице, где встречались как дома из красного песчаника и кирпича, так и модные магазинчики с мебелью ручной работы и сырные лавки, ирландские пабы и исписанные граффити стены с глубокомысленными размышлениями о боге, оружии и марихуане. Айви прошла мимо нескольких старых церквей и правительственных зданий с красивыми витражными дверьми, миновала магазин с кошерной едой, поднялась на узкое крыльцо и нажала на звонок.

Дверь открыла сама Сильвия в черной шелковой блузке на запах, кожаной мини-юбке и фиолетовых бархатистых тапочках с золотистыми кисточками. Лишь немногим девушкам в подобном наряде удавалось избежать клейма потаскухи, и Сильвия была как раз таким исключением. Айви вручила ей бутылку красного вина, которое ей порекомендовал сомелье из винного бара в конце улицы.

– Шикарная квартира, – отметила она, осмотрев обитое темными панелями помещение. На первый взгляд оно казалось неосвещенным, но, когда глаза привыкли, девушка поняла, что расположенные у стен огромные книжные полки заставлены сотнями свечек. Их дрожащие язычки скрывались между растений, настоящим водопадом ниспадающих до самого пола. Айви пришла самой первой, к восьми, но перепроверила сообщение в телефоне и вспомнила, что начало было запланировано на половину девятого. Теперь она чувствовала себя дурочкой, слишком рано заявившейся на вечеринку.

Сильвия предупредила, что Гидеон опоздает. Айви почувствовала себя задетой: она не хотела, чтобы девушка думала, что она мечтает поскорей увидеться с бывшим одноклассником, – пусть даже это и было правдой. Она предложила помочь на кухне, но Сильвия ответила, что все уже готово. Она проводила Айви до мини-бара и исчезла где-то в глубине квартиры, бросив лишь короткое: «Угощайся».

Айви коротала время, сидя за кофейным столиком с семейным альбомом в руках. Из старенького проигрывателя, стоявшего на столе из красного дерева, лилась классическая музыка. На столешнице обнаружился довольно странный набор вещей: рисунок пожилого мужчины, сухие кисти, наполовину использованные масла, энциклопедия, открытая на странице, посвященной искусству рококо, медная статуэтка руки, пачка благодарственных открыток и засушенные желтые розы в толстой синей вазе с вырезанными на ней сиамскими кошками. Девушка взяла одну открытку с цветочными узорами и убрала ее в карман пальто.

Кресло в углу было обито цветочными узорами, будто его привезли из британского замка; было заметно, что местами ткань выцвела, а уникальная отделка была выполнена из нескольких сортов древесины – от клена до каштана. Из любопытства Айви взглянула под откидную доску стола рядом с диваном и увидела бумажную этикетку: фасон № 35; оттенок № 14. Бендт Йессен. Она вынула телефон и напечатала в поисковой строке последние два слова. Первая же ссылка содержала информацию о каком-то деревянном стуле за четыре тысячи долларов.

– Что ты делаешь? – спросила вновь появившаяся в комнате Сильвия.

– Мне показалось, что я уронила сережку.

Без пяти девять раздался громкий стук в дверь. Сильвия прихорашивалась в ванной и крикнула, чтобы Айви открыла гостям.

Она поправила волосы, приклеила на лицо улыбку и открыла дверь с энергичным и жизнерадостным «Привет!». Навстречу ей хлынула толпа громко смеющихся людей. Гидеона среди них не оказалось. «Айви Линь», – несметное количество раз представилась девушка, пожимая чьи-то мягкие руки и целуя бархатистые щеки. Так или иначе все прибывшие знали друг друга, пусть иногда и не по именам. Кто-то сменил классическую симфонию на рок. Квартира наполнилась шумом. Сильвия выплыла из кухни с тарелкой оливок и сыра. Все по очереди поприветствовали хозяйку; Айви тоже присоединилась, сделав вид, будто только что пришла вместе со всеми. Мужчина в шляпе-котелке вручил Айви фужер. Она тут же начала жадно глотать вино. Становилось жарко и душно, и на лбу у нее выступили капли пота. Она наполнила опустевший фужер и села на диван рядом с французом Матео. Через его плечо было отлично видно входную дверь. Каждый раз, когда она открывалась, ее сердце то подскакивало, то снова уходило в пятки. Айви одновременно боялась и предвкушала прибытие одноклассника. Страх и волнение – разве это не две стороны одной медали?

Наконец появился Гидеон. Он вошел без стука и тут же направился к Сильвии. Айви лишь мельком увидела его затылок, но мигом поняла, что это был именно Гидеон Спейер, с которым они не виделись уже двенадцать лет.

Айви повернулась к Матео и одарила его нежным мерцающим взглядом. Тот внезапно осознал, какая красавица перед ним сидела. Айви качнула головой, чтобы встряхнуть пряди у шеи и подбородка, и продолжила нежно постукивать пальцем по нижней губе, стараясь привлечь внимание собеседника к идеальной форме своей верхней губы. Она заговорила быстро и горячо, активно жестикулируя, и постаралась наклониться поближе к Матео. Внезапно кто-то постучал по ее плечу. Прервавшись на середине фразы, она обернулась, не успев стереть с лица адресованную французу полуулыбку.

– Простите, что перебиваю. Помнишь меня?

Айви на секунду задержала на лице озадаченное выражение, но затем позволила себе показать новому собеседнику, что узнала его.

– Конечно, помню! Ты так вырос, Гидеон!

Она встала и они тепло обнялись. Когда он отодвинулся и она взглянула ему в глаза, то испытала едва ли не болезненное удовольствие от того, насколько он был прежним, но лучше. Все та же мальчишеская улыбка, задумчивый умный взгляд, мужественное лицо, прямой нос, острые скулы. Она успела выдумать неприятный образ успешного молодого авантюриста, готового пойти по чужим головам ради собственного благополучия, однако перед ней стоял живой человек, не подававший даже намека на снобизм или чванство. Напротив, он казался простым и учтивым.

Айви не торопилась садиться на диван, поэтому Матео пришлось переключиться на пару справа.

– Столько лет прошло… Когда мы виделись? В средней школе, кажется?

– Да, все верно, – ответила Айви, уводя собеседника в более спокойный угол.

– Сильвия сказала, что ты учительница Арабеллы?

– Да! Как тесен мир!

Они с Гидеоном мигом обсудили общих знакомых: родителей Арабеллы, его родителей, Сильвию, разумеется (Айви немного приукрасила их случайную встречу, сказав, что они сразу же узнали друг друга), и коротко предались воспоминаниям о Груве, после чего стали обмениваться более свежими новостями. Айви вскользь упомянула название своего колледжа.

– Мы были так близко! Я учился в Гарварде! Всего в паре десятков метров от тебя!

– Серьезно? Но я не видела тебя ни на одной из вечеринок.

– У кого?

– Я ходила чаще в «Куррьер».

– А я к Элиоту.

– У него отвратительные вечеринки.

– Самые отвратительные были у меня.

– Кстати, как у тебя дела? – спросила она, когда они перестали хихикать. – Куда забросила судьба?

Гидеон скромно рассказал ей о том, как два года работал в Фонде инициативы Клинтона по обеспечению доступа к здравоохранению, после чего поступил в магистратуру в Калифорнии. Теперь он занимался разработкой умного термометра, способного определить способы распространения болезней. Айви уже знала все это и даже чуть больше. Например, она была в курсе, что магистратуру он закончил в Стэнфордском университете, а еще два года подряд попадал в топ-30 богатейших людей до 30 лет по версии журнала «Форбс». После той встречи с Сильвией она тщательно порылась в интернете и обнаружила семейное древо Спейеров, выпускные фотографии, приглашения на свадьбу, статью о газете Уитакеров, среди которых Поппи Каролайн Уитакер Спейер имела долю акций в 0,43 %, новость об отставке Теда и даже вордовский документ с приглашением от дальнего родственника на чьи-то крестины.

– Всегда мечтала жить в Калифорнии, – сказала она, стараясь не брякнуть что-нибудь про Стэнфорд.

– Отличное местечко, очень тихое. Советую побывать там. – Впрочем, по тону голоса Гидеона было понятно, что ему там не особенно нравилось. – Но я рад вернуться. Здесь остались почти все мои ребята. Мы болеем за «Селтикс» и теперь практически в любое время можем ходить на их домашние игры.

Айви уже понадеялась, что он познакомит ее с «ребятами», но Гидеон еще раз окинул взглядом всю комнату и, положив руку ей на плечо, сказал, что должен отойти. «Ещё увидимся» – едва успела выпалить Айви, но он уже направился к какой-то брюнетке в темно-зеленом платье. Она выглядела сильно старше.

«Самое главное – подумала Айви, – не принимать этот жест близко к сердцу». В отличие от Даниэля мужчины вроде Гидеона предпочитали невозмутимых, загадочных и независимых женщин. Его отношения с девушками походили на танец двух планет, вращавшихся вокруг одного солнца – работы. У Даниэля таких амбиций и близко не было.

За ужином Айви выбрала место на другом конце стола от Гидеона. Мужчина в шляпе-котелке сел рядом и представился: «Николас, фотограф». На вопрос, кого он фотографирует, он улыбнулся так снисходительно, что она задумалась, как в такую маленькую шляпу влезало такое эго.

– Жизнь.

Впрочем, вскоре Николас осознал, что им придется вести беседу на протяжении всего ужина, и слегка смягчил тон.

– Откуда вы знаете Сильвию?

– Мы недавно познакомились.

– И мы тоже, – кивнул он.

Льняная скатерть была идеально выглажена. У каждого прибора лежали салфетки лососевого цвета. Горели свечи. Музыку сделали потише. По столу пустили корзинку с хлебом. Айви жадно поедала маковый рулет. По горлу у нее проскользнул теплый комок; в желудке заурчало. Она поняла, что уже довольно сильно выпила.

Сильвия подала белую рыбу в лимонном соусе с картофелем и веточками петрушки. За ней шла ягнятина безупречной средней прожарки, розовый сок из которой стекал на пышную подушку из кускуса. Разговор протекал стихийно: стоило одному упомянуть какую-нибудь историю или имя, как эту информацию засасывало в водоворот обсуждения, из которого выходил новый виток разговора, – чем неожиданнее, тем интереснее. На любой вечеринке существует собственная социальная валюта, и в данном случае речь явно шла о способности занимать людей. Когда на столе появились шоколадный мусс и кофе, Айви уже настолько объелась, что чувствовала подступающий к горлу кисловатый привкус.

Весь ужин Гидеон так и не взглянул на нее.

В полночь гости ринулись на балкон. Айви пыталась протиснуться к Гидеону или хотя бы встретиться с ним взглядом, но он все время стоял к ней спиной. Все принялись считать секунды до наступления нового года. Над городом начали взрываться салюты, и ночное небо посветлело до темно-синего оттенка. По кругу пошло несколько косяков конопли. Айви заметила, что Гидеон даже не притронулся к ним.

Когда гости вернулись внутрь, Николас стал без умолку ворчать о набирающих популярность онлайн-платформах для продажи художественных иллюстраций («мерзкое унизительное искусство, поставленное на коммерческие рельсы»).

– Да заткнись ты уже в конце концов! – крикнул кто-то.

Именно эта мысль весь вечер не давала покоя Айви и теперь заставила ее рассмеяться до слез. Она тут же ощутила на себе холодный осуждающий взгляд Сильвии, которая держалась особняком ото всех пришедших. Однако, все же осмелившись взглянуть на нее прямо, девушка увидела, что та крутится в кресле с закрытыми глазами и прищелкивает пальцами в такт музыке. Она направилась на балкон, чтобы покурить вместе с другими, но по дороге услышала, как Гидеон жалуется брюнетке: «Ненавижу запах табака», – и решила уединиться в туалете.

Когда она вернулась в гостиную, на часах над каминной полкой было тридцать пять минут четвертого. Сильвия свернулась на диване, словно изящная золотистая рысь, заливаемая светом пылающих свечей. Она ловко орудовала двумя вязальными спицами, но то, что из-под них выходило, было довольно бесформенным. На секунду прекратив вязать, она подозвала к себе Гидеона и Айви.

– Как вам сегодняшний вечер? – поинтересовалась она, будто они были самыми почетными гостями и ее действительно волновало их мнение. Этот вопрос тронул бы Айви до глубины души, если бы она не заметила, что так же Сильвия говорила и со всеми остальными гостями.

– Отличный ужин, – ответила она.

– Особенно ягнятина, – отметил Гидеон, потрепав сестру по плечу. – Давно не ел ничего домашнего.

Он подмигнул Айви, будто это была какая-то шутка, известная только им двоим, и взглянул на часы:

– Мне пора. Завтра бранч с Томом.

– Томми, Томас, Том… – лениво протянула Сильвия, возвращаясь к вязанию. – Он еще встречается с той девушкой из Мичигана?

– Да, Мэрибет. Не видел их со Дня благодарения.

Он снова посмотрел на время. Айви понимала, что он скоро уйдет, и уже почти была готова сбросить маску безразличия.

– Тот самый Том из Грува? – спросила она.

В «Фейсбуке» часто мелькали их общие фотографии. Разумеется, речь шла о Томе Кроссе; может, она и поспешила с выводами (ведь в Бостоне полно Томов), но было уже слишком поздно. Она изрядно выпила, и все внутренние запреты безнадежно сошли на нет.

– Так ты его помнишь? – удивился Гидеон.

– Конечно, – Айви нервно перебирала ворсинки на подлокотнике дивана, – вы вместе играли в футбол. Все девчонки были без ума от него.

– Да, он самый, – кратко ответил Гидеон. – Он не особо изменился.

В разговор вмешалась Сильвия.

– Ради всего святого, Гидди! Неужели я все должна делать за тебя? – она сморщила губы. – Айви, пожалуйста, сходи на бранч вместе с моим братом. Он не такой глупый. Честно. Просто иногда немного тупит.

– Ой! – воскликнула Айви, чувствуя, как у нее краснеет шея. – Я не имела в виду…

– Если у тебя нет других дел, – любезно начал Гидеон, не глядя на сестру, – буду рад, если ты составишь нам компанию.

– Не хочу мешаться, – принялась отнекиваться Айви, не удержав нервный смешок. Внутри бушевала настоящая буря, хотя она отчаянно старалась казаться спокойной.

– Наоборот, ты бы избавила меня от подобного ощущения. Том придет с Мэрибет.

– Хорошо. Только ради твоего спасения…

Они обменялись телефонными номерами. Гидеон пообещал заехать за ней, наотрез отказавшись встретиться прямо на месте.

– Было весело, как всегда, Сиб.

Он поцеловал сестру в щеку. Затем, немного помедлив, все же одарил поцелуем и Айви. Губы у него были теплые и сухие.

Наблюдая за закрывающейся дверью, Айви расплылась в широченной улыбке. Заметив, что Сильвия уставилась на нее, она залилась смехом – слишком неестественным даже для ее собственных ушей.

– Что ты вяжешь? – наконец выдавила Айви.

– Свитер. Своему парню.

Девушка попыталась вспомнить, кто из тощих парней в кожаных куртках проявлял особое внимание к Сильвии, но всю ночь ее мысли занимал только Гидеон.

– Он был здесь?

– Нет, сбежал в Вегас как черт от ладана. Терпеть не может мои вечеринки. Ненавидит всю эту манерность и нарочитость. – В голосе Сильвии чувствовалось раздражение. Она потеряла петлю. – Поможешь? Тут надо подержать.

Айви взяла клубок ниток и стала разматывать его, не отводя восхищенного взгляда от аккуратных рядов вязания. Серебристый голос Сильвии сливался с нитками в единую жемчужную ткань…

В начале пятого она спустилась с узкого крыльца, пропахшего корицей и другими специями. Через одну руку у нее было перекинуто пальто, в другой висела сумочка. Она доковыляла до киоска, купила пачку сигарет и, поймав такси, все тридцать минут поездки до дома пялилась в запачканное окно автомобиля с дурацкой улыбкой.