Текст книги "Весеннее пробуждение"

Т. Дж. Браун
Аббатство Саммерсет. Книга 3. Весеннее пробуждение

© И. Колесникова, перевод, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Я посвящаю эту книгу своей матери Кэрол М. Форман.

Спасибо, что всегда поддерживала меня

Глава первая

Возможно, кому-нибудь еще это место показалось бы островком безмятежности, если не райского блаженства, но Ровена ощущала только пропитанное грустью равнодушие.

Мелодичные трели текущего поблизости ручейка нарушались лишь смехом друзей. Стаффолк переливался сочной июльской зеленью, щедро разбавленной желтыми и розовыми вкраплениями полевых цветов. Ровена сидела в одиночестве на низкой каменной стене и наблюдала, как Каверзный комитет наслаждается импровизированным пикником вдали от глаз и ушей жадных до сплетен светских матрон.

Прикрывшись от солнца белыми кружевными зонтиками, девушки в платьях пастельных тонов, отделанных кисеей, неторопливо прохаживались среди молодых людей в летних костюмах и соломенных шляпах. Время от времени налетал легкий бриз, развевал ленты и ворошил цветы на кокетливых шляпках, но ничего не мог поделать со звенящей, как стая докучливых пчел, жарой. В детстве Ровена любила навещать аббатство и до сих пор дорожила воспоминаниями о тех днях. Правда, в них не было места легкому флирту, крепким напиткам и дорогим турецким сигаретам – со всем этим девушка познакомилась совсем недавно. Возможно, старшее поколение просто лучше умело скрывать свои грехи или же Ровена, охваченная детским восторгом, ничего не замечала.

– Как думаешь, он когда-нибудь сумеет завоевать ее сердце? – раздался над ухом голос Себастьяна.

Девушка вздрогнула и чуть не свалилась со стены, так что ему пришлось придержать ее за талию.

– Кто? А-а, ты о Ките и Виктории?

Она повернулась к сестре. Та сидела под раскидистым буком, прислонившись спиной к стволу, и раскладывала растения по кучкам, а рядом Кит читал вслух последний роман Э. М. Форстера. Темная голова молодого лорда склонилась к светлым волосам девушки. Без сомнения, Виктория сортировала только что собранные травы, а Кит упрямо надеялся, что его преданность все-таки принесет плоды, когда он в очередной раз попросит руки младшей сестры Бакстон.

– Бедняга. Ее сердце давно принадлежит ему, вот только руку она отдавать не согласна.

– А как насчет твоего сердца? – Взгляд Себастьяна внезапно посерьезнел.

Ровена повернула голову к жениху:

– Мое сердце принадлежит только мне.

– Вот как? – небрежно переспросил он.

Девушка немного покрутила в пальцах бокал, прежде чем допить шампанское.

– Конечно, дорогой. А свою руку я отдаю тебе, так что все хорошо.

Не обращая внимания на кольнувшую в груди боль, Ровена усилием воли заставила себя не думать о бывшем возлюбленном.

Она высоко подняла бокал, делая знак слуге, который стоял навытяжку возле столика на колесиках. В мгновение ока тот виртуозно подхватил охлаждавшуюся в ручье бутылку и подошел к ним.

– А вам, сэр? – спросил слуга Себастьяна после того, как долил девушке шампанского.

Ровена обратила внимание на белые перчатки лакея и нахмурилась. Что за глупость носить в такую жару перчатки, да еще на пикнике. Вышколенный слуга не поднимал глаз от земли, и девушке вдруг стало любопытно, как его зовут. Как и множество других слуг в этом огромном поместье, он оставался лишь безымянным исполнителем воли хозяев. Ей вспомнился их старый дом в Лондоне, где прислугу считали уважаемой частью семьи. Возможно, когда Ровена станет хозяйкой Эддельсон-Холла, ей удастся возродить прежние отношения.

Себастьян помахал фляжкой:

– Нет, благодарю. У меня все есть.

– Как прикажете, сэр.

Слуга отошел, и молодой человек обратился к невесте:

– Кит очень упрям.

К большой радости девушки, Себастьян вернулся к обсуждению чувств лучшего друга и Виктории. В последнее время Ровена замечала, что он всячески пытается добиться ее расположения, хотя она пока не чувствовала себя готовой к новому роману. Их помолвка не была залогом вспыхнувшей любви, а состоялась скорее из соображений удобства: оба страдали от разбитого сердца и не хотели снова рисковать. Между молодыми людьми давно сложились теплые отношения, и Ровена готовилась к браку, скрепленному взаимным уважением и дружбой. Почему Себастьян внезапно начал настаивать на большем? Девушка не могла отрицать, что ей приятно ощущать его присутствие рядом, она даже испытывала сильное волнение, когда он касался ее. Однако именно это и беспокоило Ровену. Отчего прикосновения чужого мужчины так будоражат ее, если сердце всецело принадлежит другому?

Вскоре размышления утомили Ровену. Она спрыгнула со стены и крикнула остальным:

– Давайте сыграем в крикет?

Аннализа, жизнерадостная молодая шатенка с темными глазами, со стоном приподняла голову с кипы мягких подушек:

– И что вы за люди, Бакстоны. Никак не найдете себе покоя. Вам постоянно надо что-то делать.

– Безделье – мать пороков, – съязвила Виктория.

На удивление, кузина Элейн с готовностью вскочила:

– Потому что мы терпеть не можем скучать. Правда, Колин?

Девушка посмотрела на брата, но тот не двинулся с места.

Ровена знала, что Колин не шелохнется, пока ему открывается отличный вид на декольте Аннализы.

– Ой, да будет вам. Не так уж и жарко, к тому же у нас предостаточно холодной воды. Нельзя быть такими лентяями!

Слуга принес необходимое снаряжение, и на полянке вспыхнул добродушный спор, пока молодежь делилась на команды. Хотя в последнее время Виктория чувствовала себя намного лучше и приступы астмы случались крайне редко, врачи по-прежнему категорически запрещали ей даже думать о спорте. Поэтому младшую барышню Бакстон единогласно выбрали в судьи.

Несмотря на препирательства, жару и недостаток игроков – всего семеро в каждой команде, – играли они с удивительным рвением. Ничего странного, думала Ровена в ожидании своего удара. Кроме хождения в школу и беспрестанных игр, ничем другим они никогда не занимались. Именно так протекала жизнь высшего света.

Девушка бросила взгляд на безоблачное небо. Даже сейчас она тосковала по своему аэроплану. Только полеты помогали ей забыть о разбитом сердце, несправедливости этого мира и глубоком горе. Только в воздухе она чувствовала себя счастливой. Но сейчас подарок дяди, биплан «Виккерс», находился почти в дне пути на юго-запад отсюда. Поскольку Ровена была одной из немногих английских женщин, удостоенных летной лицензии, дядя уже не раз спрашивал ее, почему она не перегонит самолет в Саммерсет, где его можно будет держать в сарае, который мистер Диркс использовал для своих экспериментальных моделей. Но она не находила в себе сил сказать графу правду.

Она боялась случайной встречи с Джонатоном.

– Ровена! Твоя очередь! – крикнул Колин.

Боковой разрез на муслиновой юбке облегчал движения, но бегать все же было затруднительно. Старшая сестра Бакстон любила спорт и даже кое в чем преуспела. Родись она в другой семье, возможно, ей бы даже довелось играть в профессиональной команде. Но девушки из высшего света не занимались командным спортом. К тому же Ровене намного больше нравилось летать, чем бегать за мячами.

Она с треском ударила по мячу. За спиной радостно закричали Виктория и Элейн. Подхватив юбку, Ровена изо всех сил бросилась бежать, пока Себастьян, Кит и Дафна искали мяч в густой высокой траве. Она обежала поле дважды, прежде чем Кит признал поражение.

– Победа, как ни смотри! – закричала Виктория, подпрыгивая на месте от возбуждения.

– Не может быть, – запротестовал какой-то симпатичный молодой человек, которого Ровена плохо помнила. – Было совсем мало пробежек.

– О, научись проигрывать, Эдвард, – процедила уголком рта леди Диана.

За леди Дианой прочно закрепилась слава самой красивой и склонной к авантюрам девушки комитета, хотя небольшая группка оппозиции считала Ровену намного интереснее.

– Ты похож на драчливого кота.

Эдвард ухмыльнулся:

– Но, как и Коту в сапогах, моя состязательная натура сослужила мне хорошую службу. Благодаря ей я осмелился ухаживать за столь красивой девушкой, моя дорогая, безупречно воспитанная леди.

Диана гордо качнула головой, и Ровена невольно улыбнулась.

Комитет в полном составе сгрудился вокруг Виктории, и младшая сестра Бакстон уверенно закивала:

– Команда Ровены выиграла. Вот, смотрите, я вела счет.

Эдвард шутливо отмахнулся от листка с таблицей:

– И почему я должен верить на слово арестантке?

Ровена замерла. Секунду никто не шевелился, и вдруг Кит размахнулся и с громким хлопком ударил молодого человека в челюсть. Эдвард отлетел назад, врезался в Ровену и сбил девушку на землю.

– Ну и дела! – пробормотал он, лежа на траве в нескольких футах от Ровены, которая потрясенно смотрела на перекошенное лицо Кита и его сжатый кулак.

Виктория ухватила друга за руку:

– Да что с тобой такое? Он же пошутил! Эдвард всегда меня так называет. Зачем ты ведешь себя как дикарь?

Все снова замолчали. Виктория опустилась на колени рядом с Эдвардом, и Ровена тут же увидела боль в глазах Кита. Сердце девушки сжалось.

– Как ты?

С каменным лицом Кит протянул Эдварду руку:

– Извини, дружище. Кажется, я немного погорячился.

Эдвард задумчиво потер щеку:

– Ничего страшного. Я даже люблю, когда время от времени меня бьют в челюсть.

Виктория резко поднялась на ноги и сердито уставилась на Кита.

– «Они несут несправедливость, но я негодую напрасно. Все равно страдание им неведомо», – сказала она.

– Что-что? – заморгала Элейн.

– Это из писем Джейн Остин, – пояснила девушка. – Очень подходит.

Ровена рассмеялась от облегчения. На миг она испугалась, что из-за сестры вот-вот разразится драка. Остальные с готовностью заулыбались, напряжение спало.

Себастьян помог девушке подняться на ноги и ревниво обнял за талию, но вскоре она отодвинулась, жалуясь на жару и головную боль. Впрочем, головная боль не помешала ей тут же с усердием начать собирать вещи на поляне. Интересно, как долго еще ей удастся избегать знаков внимания жениха?

* * *

Виктория переодевалась к вечеру с тем равнодушием, которое наступает, когда часто повторяешь одно и то же. В салоне готовились к приему, для развлечения гостей тетя Шарлотта даже специально выписала из Лондона квартет музыкантов. Поздний ужин грозил затянуться надолго, и потом их еще ждала традиционная партия в бридж или вист в гостиной.

Как правило, члены комитета под тем или иным предлогом умоляли освободить их от карточных игр, предпочитая находить собственные развлечения, но в последнее время в дело начали вмешиваться многочисленные родственники. Они настаивали, чтобы молодежь заняла полагающееся им по праву рождения место в обществе.

Виктория с досадой швырнула на туалетный столик нитку жемчуга.

Ее любимая бело-голубая спальня становилась слишком тесной. Дядя, граф Саммерсет, обещал, что девушка сможет вернуться в Лондон, как только поправится. Виктория наклонилась к зеркалу и стала внимательно разглядывать свое отражение. После выхода из тюрьмы лицо уже заметно округлилось. Конечно, ей никогда не сравниться с Элейн или Ровеной, которые так и пышут здоровьем, но благодаря пудингам Стряпухи и снадобьям няни Айрис Виктория чувствовала себя намного лучше. К тому же она всегда отличалась бледностью и хрупким сложением, и никакие ухищрения не могли этого изменить. Да, надо сегодня же напомнить дяде о его обещании.

Принятое решение придало сил, и девушка уверенно потянулась за жемчугом.

– Чудесно выглядишь, куколка. Ты уже готова?

В зеркале появилось отражение кузины; в розовом шелковом платье с короткими кружевными рукавами выглядела она просто обворожительно. Комитет обожал веселую голубоглазую шатенку, а вот родная мать, графиня Саммерсет, вспоминала о ней лишь мимоходом. Все детство Элейн пыталась завоевать внимание этой строгой женщины и постоянно попадала впросак. Забавно, что всего за год, проведенный вдали от дома, в швейцарском пансионе для благородных девиц, кузина сумела так расцвести.

– Сейчас спущусь.

Виктория никак не могла справиться с застежкой жемчужного ожерелья, и Элейн пришлось вмешаться. Она откинула светлые волосы младшей кузины и ловким движением защелкнула замочек.

– Чудесное платье. Одно из тех, что мы заказывали до…

– До того, как я попала в замок Хэллоуэй? – Виктория встретилась в зеркале взглядом с двоюродной сестрой. – Мы его так называли. Замок на холме.

Элейн отвела глаза, и девушка со вздохом встала со стула.

– Знаешь, я не стыжусь того, что побывала в тюрьме. Многие отважные женщины в свое время были заточены в замке Хэллоуэй за веру в равноправие. Мне стыдно лишь за то, что я попала туда по собственной глупости. Храбрость тут совершенно ни при чем. Меня провели как ребенка, и все мои подвиги сводятся к тому, что я оказалась не в том месте и не в то время.

– Мне так жаль, – растерянно выдавила Элейн.

– Не стоит. – Виктория с деланым весельем вскинула подбородок. – Ведь благодаря проведенному в тюрьме времени я могу наизусть цитировать труды Эдгара По и Уолта Уитмена. Хочешь послушать?

– В другой раз, – засмеялась кузина, наклоняясь к зеркалу и поправляя непослушный локон возле изящного ушка. – А что у вас с Китом?

Виктория невольно дернула рукой, и жемчужный браслет, который она как раз застегивала на запястье, полетел на пол. Она наклонилась, избегая встречаться с Элейн взглядом.

– О чем ты?

– Будет тебе, кузина, – улыбнулась та. – Все видят, что он с ума по тебе сходит. Не забывай – мы с Китом знакомы чуть ли не с младенчества, и я ни разу не видела, чтобы он терял голову от любви. Вы оба сколько угодно можете твердить, что между вами ничего, кроме дружбы, нет, но нам-то виднее.

У Виктории запылали щеки. Еще не хватало стать предметом досужих разговоров. Будто тюремное заключение недостаточно пикантная тема. К тому же, хотя отношения с Китом то и дело ставили ее в тупик, это никого не касалось. Порой девушка жалела, что ей не с кем поделиться своим смятением, но старшая сестра была занята собственным разбитым сердцем и мечтами о полетах, а Пруденс теперь жила в Лондоне.

Элейн ласково тронула кузину за плечо:

– Не волнуйся. Никто о вас не говорит. Только те, кто любит и переживает за вас обоих. Честно, я тебя не обманываю. Можешь мне поверить.

Глаза Виктории заблестели от слез, и она порывисто обняла двоюродную сестру.

– Не знаю, что с ним делать, – всхлипывая, призналась Виктория. – Он хочет жениться на мне. Пока Кит упоминает о свадьбе только в шутку, чтобы подразнить меня. Но я думаю, намерения у него серьезные, и в последнее время он заводит эти разговоры все чаще и чаще.

– Разве ты не любишь его?

– Конечно люблю, но любовь здесь совершенно ни при чем! – Оглянувшись вокруг в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы выместить злость, Виктория заметила табурет для ног и от души пнула его, ойкнув от боли.

Элейн молча вскинула бровь и невозмутимо нагнулась, чтобы поправить поверженный табурет.

– А я думала, что именно любовь всему причиной.

Виктория доковыляла до большого кресла с высокой спинкой и рухнула в него.

– Черт возьми! Я не о том говорю.

– Тогда о чем, милая? – Кузина придвинула табурет и уселась напротив.

Тронутая нежностью в ее голосе, Виктория сделала глубокий вдох, успокоилась и принялась объяснять:

– Я не знаю, люблю ли я его именно в этом смысле. Да, мне нравится проводить с ним время, но ведь и с тобой мне нравится проводить время, и с Колином. И при этом я совершенно точно не собираюсь за вас замуж. Когда его нет рядом, я скучаю по нему, но по отцу я тоже скучаю. Ты понимаешь, что все это значит? – (Элейн покачала головой, и локоны заплясали вокруг ее милого лица.) – А я понимаю, – сказала Виктория, подавшись вперед. – Я не создана для семейной жизни, не то что другие девушки. Я всегда от них отличалась. Даже в детстве не мечтала о свадьбе и детях. Мне хочется сделать что-то важное. Путешествовать, знакомиться с разными людьми, пережить приключения. Изменить мир. Оставить после себя след.

– И ты думаешь, Кит тебе помешает?

– Сейчас с Китом весело, но после свадьбы он переменится, как и все мужчины. Ему захочется завести детей, а какие приключения меня ждут с горой пеленок и свитой нянек?

Элейн сморщила нос:

– Не думаю, что Кит сильно изменится.

Виктория фыркнула и поднялась:

– Ничего ты не знаешь. Когда мы познакомились, он был ярым противником брака, как и я. А сейчас только и твердит о женитьбе. Как вообще ему доверять? Изворотливый мерзавец.

Элейн тоже встала и взяла девушку под руку:

– Поверь, дорогая кузина, я тоже настроена против свадьбы, хотя и по другим причинам. Зато мы сможем на пару остаться старыми девами.

Выговорившись, Виктория почувствовала себя гораздо свободнее.

– А ты почему не хочешь замуж? – спросила она в коридоре, со стен которого неодобрительно смотрели портреты предков.

Кузина небрежно помахала рукой:

– Долгая история, куколка. Напомни о ней, когда поседеем и состаримся. Просто знай, что я на твоей стороне.

Девушки со смехом вошли в гостиную на первом этаже. Притихший комитет благочинно прохаживался в окружении своих богатых родственников, которые зорко следили за молодыми людьми. Большинство членов этого необычного маленького клуба были наследниками неплохого состояния, но, поскольку всем им было еще далеко до тридцати лет, приходилось зависеть от доброй воли родителей и выдаваемого годового пансиона. Предоставленная самой себе, молодежь вела себя шумно и вызывающе, но в присутствии старших блюла приличия.

При виде девушек Эдвард поднял бокал в шутливом приветствии. Виктория хорошо к нему относилась. Молодой человек обладал приятной внешностью, умом и, что самое главное, выбрал себе другой предмет для обожания. В компании Эдварда она чувствовала себя легко и непринужденно, не то что с Китом. Тот каждый день становился все загадочнее.

– Добрый вечер, дядя. Добрый вечер, тетя. Выглядите сегодня потрясающе.

Как всегда, Виктория с трудом подавила желание присесть перед графиней Саммерсет в реверансе, как на приеме у королевы. От сдерживаемого усилия приветствие вышло неприлично живым, чего девушка никогда не позволила бы себе в присутствии любой другой высокопоставленной дамы. Она с детства побаивалась тетю Шарлотту, а младшей сестре Бакстон не нравилось, когда кто-то внушал ей страх. Хотя Виктория прекрасно понимала, что не стоит лишний раз злить графиню, она ничего не могла поделать с прорывающейся в каждом разговоре дерзостью.

Тетя подставила щеку, и девушка послушно наградила ее поцелуем.

– Значит, вот как ты разговаривала с надзирательницей, дорогуша? – шепотом поинтересовалась графиня, когда племянница наклонилась поближе.

Виктория на миг замерла, но тут же справилась с собой и ответила:

– Нет, тетушка, так я обращаюсь только к вам.

Девушка выпрямилась, и леди Шарлотта одарила ее очаровательной улыбкой. Те, кто плохо знал величественную даму, сочли бы эту улыбку искренней. Но близкие были прекрасно осведомлены, что на это могут претендовать лишь муж и сын графини.

– Как мне повезло, – протянула тетя Шарлотта, в глазах которой плескался смех.

Виктория смешалась, торопливо коснулась губами дядиной щеки и отошла к камину, где уже сгрудилась большая часть комитета.

– А где Ровена? – Виктория огляделась в поисках сестры.

– У нее разболелась голова, – ответил Себастьян. – Она решила остаться у себя.

– Если бы я выпила пять бокалов шампанского, а потом принялась бегать по жаре как безумная, у меня бы тоже болела голова, – ухмыльнулась Аннализа.

Младшая барышня Бакстон нахмурилась. У Ровены имелись веские причины топить горе в вине.

– Что ж, рад за нее, – буркнул Кит и залпом осушил бокал. – Надо же что-то делать, чтобы притупить скуку.

– Если тут так скучно, зачем ты вообще сюда приезжаешь? – вспыхнула Виктория.

– Я порой сам задаюсь этим вопросом, – огрызнулся молодой человек.

Девушка уязвленно вскинула голову, встретилась взглядом с его умными голубыми глазами, но тут же стряхнула нахлынувшие теплые чувства.

– Мне бы тоже хотелось узнать на него ответ.

– Хватит уже. Прекратите, оба, – вмешался Колин. – Ваши ссоры начинают приедаться, а у нас есть… намного более интересные темы для разговора.

Виктория сделала глубокий вдох и выдох:

– Какие же, дорогой кузен?

– Например, как вам известие, что я поступил в армию? – тихо ответил Колин.

Рядом ахнула Элейн, и Виктория не могла поверить, что все вокруг по-прежнему пьют чай и делятся свежими сплетнями, будто кузен сообщил о какой-то будничной вещи.

– Мать тебя убьет, – категорически заявила Элейн.

Не говоря о том, как воспримет такую новость граф Саммерсет. Впрочем, каждый знал, что, хотя отец Колина порой и мог быть черствым и холодным человеком, опасаться стоило именно леди Саммерсет, ведь одного ее осуждающего взгляда хватило бы, чтобы провинившийся тут же пожалел о своем появлении на свет.

– Как только тебе такое в голову взбрело? – возмутился Кит.

Колин бросил предостерегающий взгляд на вдовствующую графиню Кентскую, которая как раз проходила неподалеку. Молодые люди замерли и разом заулыбались, отчего брови достойной дамы взлетели к старомодному кружевному чепчику, украшающему ее седую голову.

– Прекрасный день, не правда ли, леди Бэрримор? – невинно спросила Виктория. – Совсем как в «Маленькой рыжей курочке».

Выцветшие глаза пожилой графини недоуменно заморгали.

– Вы не в своем уме, дитя мое, – только и сказала она.

– «Все мы тут не в своем уме. Я не в своем уме… Ты не в своем уме…»

– «Откуда вы знаете, что я не в своем уме?» – обиженно переспросил Кит.

– «Конечно не в своем. Иначе как бы ты тут оказался?» – закончила Виктория цитату из самой любимой книги.

Видимо, леди Бэрримор не читала Льюиса Кэрролла, поскольку покачала головой и направилась прочь, цокая языком.

– Зануда, – захихикала Аннализа.

– Что за манеры, – нахмурился Эдвард. – Моя матушка всегда говорила, что вдова Бэрримор – образец добродетели и мы ее недостойны.

– Прекратите дурачиться! – оборвала их Элейн. – Я хочу знать, зачем мой родной брат совершил настолько… абсурдный поступок. Отец тебя убьет. Он так ждал, когда ты окончишь университет и приступишь к управлению имением.

Викторию поразило, как преобразилась обычно шаловливая кузина – в голубых глазах не было и намека на озорное веселье.

– Возможно, поэтому я и принял такое решение, – пожал плечами Колин. – Стоило лишь представить, сколько лет мне придется разыгрывать из себя примерного помещика и какая скука ждет меня впереди, пока все друзья будут преспокойно продолжать веселиться.

– Черт побери, Колин, в армию идут не за весельем! – воскликнул Себастьян.

Виктория покачала головой:

– Когда ты собираешься рассказать дяде и тете? Потому что я хочу вернуться в Лондон до того, как состоится разговор.

– И меня с собой прихвати, – пробурчала Элейн.

– Вы слишком переживаете, юные леди, – отмахнулся Колин. – Поначалу родители, конечно, поднимут шум, но я не сомневаюсь, что со временем смирятся. Я же не на фронт ухожу.

– Придется, если немцы не остановятся, – проворчал Себастьян.

– Так далеко не зайдет, – пренебрежительно махнула рукой Виктория. – В конце концов, кайзера связывают с королевской семьей родственные узы.

Дворецкий объявил, что ужин подан. Леди и джентльмены разбились по парам в точном соответствии со списком и прошествовали к столу.

Викторию так часто усаживали в пару с Китом, что девушка немало удивилась, когда по дороге к столовой ее перехватила тетя Шарлотта.

– Прости, милочка, но, поскольку Ровена будет ужинать у себя, мне пришлось немного перетасовать порядок мест. Виктория, ты сядешь с Колином. Кит, будь добр, проводи к столу Аннализу.

– Наконец-то мне повезло, – галантно заявил Колин, подавая спутнице руку. – Прошу вас, кузина.

Красиво очерченные брови Кита нахмурились, но молодой человек тут же небрежно передернул плечами:

– На самом деле это мне повезло. Берегись ее языка, старина Колин. Он острый как бритва.

Виктория дождалась, пока тетя Шарлотта перейдет к другим гостям, и показала ему язык. Кит подмигнул, и девушка не смогла удержать улыбку. Все-таки Кит – отличный друг. Если бы он только перестал забивать себе голову этими глупостями с женитьбой.

– Ты и правда думаешь, что им сильно не понравится? – с тревогой спросил Колин, понизив голос.

Виктории не потребовалось переспрашивать, кого имеет в виду кузен.

– Ты же посещал офицерский корпус, пока учился в университете? И они не возражали.

– Каждый юноша из хорошей семьи проходит через офицерский корпус. Так принято. Но это не означает, что родители хотели сделать из меня настоящего офицера.

Девушка попыталась выдавить утешительную улыбку. Пара дождалась своей очереди и вошла в просторную парадную столовую с длинным, сверкающим полировкой столом из красного дерева. На самом деле он состоял из нескольких столов, составленных вместе. По напряженной посадке плеч и головы Виктория видела, что Колина тяготит его секрет. Она вдруг вспомнила, как в детстве он любил разжигать любопытство младшей сестренки. Порой дело доходило до слез.

– Не переживай. Уверена, дядя и тетя разумно отнесутся к твоему решению.

Но хотя девушка постаралась придать голосу убежденности, ни Колин, ни она сама не поверили ободряющим словам.