Текст книги "Чайлдфри"

Глава 11

Катя попыталась ещё что-нибудь выведать о работе Аверина в качестве водителя бывшего генерального их компании. Однако в их подразделении мало кто был в курсе, кто там возит генерального – что предыдущего, что нынешнего.

Тем более Клим просил не распространяться об этом в коллективе, но ведь разузнать об Асмоловском ей никто не запрещал, правильно? Вот и спросила у девчонок, когда они вместе пили кофе на кухне.

– Девочки, вы не в курсе, почему вдруг Асмоловский решил продать компанию? – она очень старалась, чтобы это прозвучало непринужденно и незаинтересованно. Вроде ничего не заподозрили. – Бизнес на подъеме, компания развивается, перспективы шикарные. Прибыль любые долги покрыла, если бы они были.

– Так он вроде и не продавал, – Надя взяла свою чашку и достала из холодильника сливки. – Кто будет?

– Как не продавал? – удивилась Аня, потянувшись за сливками. – Он что, нашему Добби компанию подарил?

– Насчет того, кто кому что дарил, не знаю. Я слышала, что этот молодой у него компанию не купил, а отжал.

– Ничего себе, – покачала головой Анна, а Надя продолжила, понизив голос:

– Там какая-то история была нехорошая. Вроде как Асмоловский его родителей то ли заказал, то ли сам убил и бизнес увел. Вот Добби и отжал компанию в счет старых долгов. Посадить, видимо, не вышло, доказательств нет, а добрые люди за долю всегда поспособствуют.

Надька, конечно, та ещё сказочница, но, если допустить, что она говорит правду, пребывание Аверина на должности личного водителя бывшего владельца компании приобретало довольно зловещий оттенок.

Очередная услуга очередному «другу»? Очень похоже на правду. Уж куда более правдоподобно, чем перебивающийся с хлеба на воду Клим, готовый на любую работу. Что тогда он делает в их отделе?

Катя все последующие дни ломала голову, но так ни до чего и не додумалась, а расспрашивать Аверина однозначно было не самой лучшей идеей.

Всю неделю он подчеркнуто морозился, Катей не интересовался. За это время они перекинулись максимум парой десятков слов, включая «доброе утро» и «хорошего вечера». Поэтому, когда наступила суббота, она была просто счастлива.

* * *

Сегодня их класс отмечал пять лет окончания школы. Мама чувствовала себя сносно, Людмила Григорьевна обещала побыть с детьми днем, а вечером передать эстафету маме. Так что Катя официально могла гулять до утра.

Конечно, она не собиралась ударяться в загул, все-таки мать двоих детей. Но осознавать, что сегодняшний вечер можно провести, не дергаясь и не поглядывая поминутно на часы, было приятно.

Она специально заранее купила это платье для встречи выпускников. Очень провокационное, с глубоким вырезом впереди на запах до самой талии, что завязывалось на боку большим бантом.

Еще когда она только его примеряла, сразу представила, как отреагирует Силанин – самый красивый парень школы, ее первая любовь и первый мужчина. Он точно должен был приехать из столицы, где жил все эти пять лет.

Ярко-красное платье, в один тон с той самой запрещенной помадой, что так раздражала Аверина…

Стоп! При чем здесь Клим? Она одевалась для Андрея! Его она хотела сразить наповал сногсшибательным сочетанием смуглой кожи, темных, почти черных волос и сочным, будоражащим воображение оттенком красного.

До сих пор Катя не понимала, почему Андрей выбрал ее, чем она его привлекла? Зажатая, привыкшая всегда быть в тени хрупкой и неземной красоты старшей сестры с чудными фиалковыми глазами, Фиалки…

Рядом с белокожей Аллой Катя всегда казалась себе цыганкой или чернокожей невольницей, взятой в услужение из милости.

Конечно, сестра сердилась на нее и отчитывала. Но Катя не могла не видеть, что в глубине души та соглашается с ней и ощущает свое превосходство. Да, жаль, что дети пошли в мать разве что цветом волос…

Их роман с Андреем начался ровно четыре года назад с такой же встречи выпускников через год после окончания школы. Он сразу повез ее к себе и был немало удивлен, что оказался у Кати первым. Может, даже больше раздосадован, потому что не рассчитывал на такой сюрприз.

Ей приходилось изображать удовольствие, хоть удовольствия там кот наплакал. Было больно, внутри саднило, но по уши влюбленная Катерина была готова терпеть и изображать все, что угодно.

Андрей уехал обратно в столицу, куда перебрался вместе с родителями сразу после школы. Этот роман продолжался целых три года, пока однажды Кате не пришла ссылка в инстаграм на страницу некоей Виктории Красновой.

Бесконечные фоточки с отдыха, букеты цветов и переплетенные руки заканчивались целой фотосессией бракосочетания самой Виктории, к слову, совершенно никакой. И Андрея Силанина. Последним как раз красовался снимок первой страницы новенького паспорта на имя Виктории Силаниной.

Три дня Катя пролежала в своей комнате, глядя в потолок и совсем ничего не чувствуя и игнорируя звонки и сообщения Андрея. А потом он заявился собственной персоной с букетом и золотыми сережками в подарок, как будто ничего не произошло.

Катя довольно ровно предложила оставить ее в покое. Андрей не унимался и убедил ее встретиться на нейтральной территории, чтобы все обсудить «как взрослые умные люди», и она даже согласилась.

– Я думал, ты все понимаешь, Катюша, – разглагольствовал Силанин, развалившись за столиком средней руки ресторана. Она вглядывалась во все еще любимое лицо, не понимая, как могла все это время оставаться настолько слепой. – Я тебя люблю, мне с тобой хорошо, у нас отличный секс. Но в бизнесе важны связи. Мой бизнес как раз развивается, мне нужна поддержка, а что мне можете дать ты и твоя семья? Родители Виктории влиятельные, обеспеченные люди. Наш брак, конечно, накладывает некоторые ограничения на наши с тобой отношения, но для тебя ничего особо не изменится. Я все так же буду приезжать, я готов тебя содержать, вот только предохраняться нам следует теперь более тщательно, сама понимаешь…

Катя прекрасно понимала. Так хорошо, что даже дослушивать не стала. Поднялась и ушла, вылив предварительно на голову бывшего любимого нетронутый бокал вина.

Андрей кричал и ругался, догнал и попытался схватить за руку, но увидев ее взгляд, осекся и отступил. Больше он ее не беспокоил.

Катя удалила все контакты, сменила номер и зажила своей жизнью, а через несколько месяцев с ней случился Аверин. И теперь она, глядя на себя в зеркало, пыталась понять, что чувствует к человеку, которого любила с пятого класса.

Конечно, хотелось его поразить. Конечно, хотелось, чтобы он, увидев ее, мысленно ахнул и хоть на миг пожалел, что сделал именно такой выбор. Но больше она ничего не чувствовала, а уже садясь в такси поняла, как жалеет, что сегодня ее не увидит Клим Аверин.

* * *

Было очень волнительно переступить школьный порог, как будто она не пять лет назад выпустилась, а двадцать пять. Так много всего произошло, что набралось бы на несколько жизней: жизнь до аварии, жизнь после, жизнь до Аверина, жизнь после…

«Не много ли тебя сегодня, Клим?»

Катя хорошенько встряхнула головой, прогоняя мысли об Аверине, а потом наткнулась на взгляд Андрея. В точности такой, о котором мечтала! Обалдевший, недоуменный и в то же время несколько потерянный, и… Ничего не почувствовала. А пока раздумывала, хорошо это или плохо, Силанин сам к ней подошел.

Такой же высокий и статный, все те же голубые глаза, один взгляд которых раньше напрочь отбивал у нее мыслительные способности. Женитьба пошла ему на пользу, он возмужал, стал степеннее и серьезнее. И все это ее совершенно не трогало.

– Привет, – в голосе тоска, в глазах поволока, – ты так изменилась, Катюша! Стала такой красивой, глаз не оторвать!

Она знала, на что шла. Следовало либо вообще здесь не появляться, либо делать вид, что между ними ничего не произошло. Все забыто и давно похоронено. Очевидно, что первый вариант она профукала, оставалось мило улыбнуться.

– Привет, Андрей, ты тоже отлично выглядишь.

Катя смотрела на него и диву давалась – что она нашла в этом совсем еще молодом парне? Его и мужчиной-то сложно было назвать! Не потому, что с ним было что-то не то, а потому, что было с чем сравнивать. Точнее, с кем.

Андрей тем временем наклонился к ней, чтобы поцеловать – с ее ростом метр шестьдесят пять всем приходилось наклоняться. Но только у Клима получалось это делать так, будто он ее обволакивает собой, закрывает от всего мира…

Да что это такое, сколько можно вспоминать этого отступника! Он о ней и думать забыл, молол языком всякую чушь, что она с ним будет вечно, и где он теперь? Может, с Лизой помирился?

И правда, что могло помешать Климу встретиться с бывшей любовницей? И кто вообще сказал, что она бывшая?

В груди так сдавило, что Катя даже задышала быстро-быстро. Увернулась от опешившего Силанина и поспешила к обнимающимся и радостно смеющимся девчонкам.

Подтянулись остальные. Всей толпой бывшие одноклассники послонялись по школе, позаглядывали в кабинеты и расселись в родном классе, ожидая класснуху – учительницу химии.

Затем обнимашки, цветы и подарки, и только когда отправились в паб, Катя вспомнила об Андрее. Да и то лишь потому, что поймала его тяжелый и пристальный взгляд.

Паб был оформлен в ретро-стиле. Для празднования бывшие выпускники объединились с параллельниками и арендовали банкетный зал. Оказавшись в вестибюле, Катя мельком бросила на себя взгляд в зеркало и втайне осталась довольна.

Если бы не платье, она бы себя и не узнала. Глаза блестят, на щеках румянец – она будто светилась изнутри. И сразу в зеркале поймала тот же пристальный взгляд, но решила не обращать внимания.

Столы сдвинули в один длинный – «свадебный». Бывшая староста предложила каждому сказать несколько слов о себе.

Катин «каминг-аут» был коротеньким – отучилась, работает, в перспективе хорошая должность, воспитывает близнецов. В отличие от нее, Силанин даже поднялся, когда говорил о себе. Бизнес идет в гору, женат, родилась дочь. А Катя лишь отстраненно отметила про себя, насколько ей сейчас это безразлично.

Они танцевали с девчонками до упаду, как малолетки, дурачились и хохотали. Когда Андрей пригласил на танец, она даже не поняла, что ему нужно, а потом отказываться было уже неловко, да и не стоило. Ей были неприятны его прикосновения, чего нельзя было сказать о ее бывшей любви.

Андрей смотрел на Катю хорошо знакомым взглядом, в котором угадывалось желание и еще что-то вызывающее, что ее пугало. И его руки тоже пугали – слишком собственнически и недвусмысленно он ее обнимал и вжимался в нее в танце.

После танца нестерпимо захотелось помыться. Если бы на улице шел дождь, она не задумываясь отправилась бы под струи воды, чтобы только смыть следы рук Силанина.

Дождя не было, пришлось довольствоваться водой из крана в женском туалете. Но стоило выйти, как ее схватили за локти и потащили из вестибюля в боковой коридор.

– Что ты делаешь, Андрей, отпусти меня!

– Нам нужно поговорить, Катя, я больше так не могу. Я люблю тебя! Давай снова будем вместе, ты моя, я хочу, чтобы ты была со мной!

– У тебя ребенок родился, Андрей, а ты все еще надеешься, что я останусь твоей любовницей?

– Почему любовницей, ты будешь моей любимой женщиной. Ты нужна мне, Катя, я хочу, чтобы все было как раньше!

– Чтобы ты приезжал, когда посчитаешь нужным, а я ждала тебя как Ассоль принца? Ты в своем уме, Андрей? На принца ты давно не тянешь, особенно с кольцом.

Распалять выпившего мужчину однозначно не стоило. Катя запоздало пожалела, но было поздно. Силанин наклонился к ней, багровея, и прошипел над ухом:

– Ты все равно будешь моей. Да, любовницей, и что с того? Считаешь, что годишься на большее, особенно со своим багажом? Много желающих на тебя с твоими сиротами!

Она попробовала отцепить цепкие пальцы, но Андрей был сильнее. Он одной рукой заломил ей локти за спиной, вжал в стену, а другую она с ужасом почувствовала под платьем. Попыталась закричать, но нетерпеливые губы нашли ее рот, и теперь поцелуи, которые раньше сводили с ума, показались просто омерзительными.

– Отпустите девушку, – послышалось за спиной вежливое. Руки и губы вмиг исчезли, и Катя увидела двух мужчин в костюмах, которые тут же представились: – Служба безопасности заведения.

– Это моя девушка, – начал Силанин, но Катя быстро отскочила в сторону.

– Я не твоя девушка! Отстань от меня, Силанин! – она дышала часто и неровно, боясь сорваться на истерику. Мужчины нахмурились и перевели взгляд на Андрея.

Тот попытался что-то объяснить охранникам, Катя не стала слушать, снова сбежала в туалет. Шумно выдохнула несколько раз, не позволяя слезам пролиться, поплескала водой, охлаждая пылающее лицо, а потом щедро нанесла несколько слоев помады, будто навесила щит.

В зал возвращаться не хотелось, но пришлось себя пересилить. Можно со всеми попрощаться и минут через десять исчезнуть. Вечер был безнадежно испорчен, а в голове так и крутилось: «Ты не годишься на большее…»

– Катюшка, ты почему не сказала, что замуж выходишь? – встретили ее ребята, вернувшиеся с улицы, куда выходили перекурить. – Там тебя жених ищет. На такой тачке приехал, закачаешься! Не машина, а космический корабль!

– Замуж? – переспросила Катя слабеющим голосом, одновременно уловив периферийным зрением, как в зал входит Аверин, и снова внутри все перевернулось.

Как она могла столько лет любить такое ничтожество? Почему Андрея считали первым красавцем школы? Какие странные представления о том, что такое по-настоящему красивый мужчина!

Взрослый мужчина, а не сопливый мальчишка, ее ровесник. Как ей мог нравиться секс с Силаниным – бледный отголосок того, что творилось с ней в ту единственную ночь, когда они сходили с ума с Климом?

С Андреем она подстраивалась, все время думая о нем, чтобы доставить ему удовольствие, подвинув свои ощущения и желания. Она ведь так его любит, она его заводит, чего еще желать!

А Клим был будто ее продолжением. С ним она отдавалась на волю чувств, он откуда-то знал, что ей нужно. С ним она могла кричать, царапать его спину ногтями, прикусывать зубами его кожу – терпкую, теплую. Ей до одури нравился его вкус…

– Привет, любимая, – Аверин улыбался своей ошеломительной улыбкой, и Катя с трудом загнала вновь подступившие слезы. Она была так счастлива и благодарна Климу, что ничего не сказала. Молча бросилась ему на шею и поцеловала в щеку, совсем забыв о густом слое помады. Клим слегка отклонился и взял ее за подбородок. – Ну что за детский сад, Катенька, разве так целует любимого мужчину без пяти минут невеста?

Поцеловал ее в губы, и из нее будто воздух выбили. Такой получился неожиданный поцелуй – короткий, глубокий, волнующий и… сладкий. Катя даже на носочках потянулась, чтобы продлить, но Аверин уже отстранился, и она едва сама не затянула новый.

Клим понял и усмехнулся, а все вокруг, не стесняясь, пялились на них. Она хотела стереть с его губ помаду, но он не позволил.

– Я сам!

Самостоятельный…

– Я подожду тебя, любимая, только давай недолго, – Клим расположился с комфортом за соседним столиком и уставился на Катю, не мигая.

«Как вас зовут?», «Катя, познакомь с женихом!», «Ты где такого оторвала, Катерина, колись, это же уровень „бог“», «Вы еще побудете, Клим, вы никуда не торопитесь?»

Началось…

Да, девушке, которая в самом деле когда-нибудь станет женой Аверина, придется нелегко. Где бы он ни появился, начинается настоящий ажиотаж. Но сегодня эту роль играет Катя, и она постарается извлечь максимум выгоды.

Силанин ел ее глазами. Аверин невозмутимо восседал, лениво поигрывая телефоном. Постепенно вокруг него образовалась аура из Катиных одноклассниц, и у нее стремительно начало портиться настроение.

Она общалась на автомате, поглядывая в его сторону. Клим будто почувствовал, поднялся, стряхнув «ауру», и подошел к Катерине.

– Нам пора, – зачем-то снял пиджак и укутал им Катю. Привлек ее к себе, а потом, не глядя в глаза Андрея, кивнул тому в сторону двери. – На пару слов.

Тот молча последовал за Авериным.

Катя торопливо простилась, и сама посильнее прижалась к Климу. Ей было важно сейчас чувствовать его тело, пусть даже через несколько слоев одежды. Когда она успела обзавестись этой зависимостью?

Вышли на улицу. Клим отпустил Катю и со скучающим видом развернулся к Силанину.

Глава 12

– Тебя разве не учили, что если девушка говорит «нет», то это значит «нет»? – все с таким же скучающим видом спросил Клим.

– Перед тобой, что ли, отчитываться, чему меня учили? – огрызнулся Силанин. Клим в недоумении поднял брови.

– Ты здесь еще кого-то видишь? Ладно, – подошел ближе, положил руку на плечо Силанина и, не успел тот дернуться, как Аверин точно и размеренно дважды засадил ему под ребро. – Так понятнее?

Андрей сложился вдвое, хватая ртом воздух. Клим брезгливо отряхнул руку и, развернув Катю на сто восемьдесят градусов, повел к машине.

Она с облегчением села на переднее сиденье «Ламборгини», кутаясь в пиджак Аверина. Тот обошел автомобиль, сел за руль и…

Все изменилось в одночасье. Катя не могла объяснить, но она откуда-то поняла, что спектакль окончен. Лицо Клима стало жестче, губы сжались, она смотрела и глазам не верила – перед ней был совсем другой человек. Совсем не тот, что расточал улыбки ее одноклассницам.

– Кто он? – спросил, будто воздух разрезал.

– Мой бывший парень.

– У него кольцо на пальце.

– Я бросила его, когда он женился. Я не знала, он здесь не живет, он ко мне приезжал, – попыталась объяснить, но умолкла, увидев, как пальцы Клима чуть не раздавили руль.

– Как ты там оказалась?

Она сначала опешила, а потом поняла, что Клим говорит о том боковом коридоре. Но ведь он должен был видеть, как Андрей туда ее втащил… Откуда он вообще взялся, этот Аверин?

– Откуда ты вообще взялся?

– Ты не ответила на вопрос, Катя.

Да что это с ним! Ноздри подрагивают, вены на шее вздулись, пальцы напряжены…

– Ты тоже. Ты что, следишь за мной? – эта догадка вдруг осенила. Она даже рот открыла от изумления.

Аверин, кажется, дрогнул.

– Что за глупости, я просто приехал по делу. Владелец паба мой знакомый, у него проблемы. Мы договорились встретиться, и тут я увидел тебя на камере. Тебя и этого… Сначала решил, что вы намеренно уединились, а потом понял, что ты отбиваешься. Пока охрана разбиралась с тем козлом, ты исчезла, и я пошел тебя искать, – глянул искоса, и, видимо, взгляд у Кати был до того обескураженным, что Клим счел нужным пояснить: – Камеры пишут без звука, я понял не сразу, извини…

Она отвернулась, щеки горели огнем. Он думал, что Катя решила заняться сексом с бывшим одноклассником и не нашла лучшего места, чем тесный коридорчик? И сама не поняла, как сказала, увидев, что Аверин везет ее домой:

– Я не хочу домой, Клим. Поехали к тебе, – сказала и чуть не затолкала слова обратно.

То ли выпитые коктейли дали о себе знать, то ли тот поцелуй, которым он поцеловал ее при встрече. Или просто его присутствие. Но она чувствовала, как ее охватывает азарт, смешанный с возбуждением. Как тогда в «Саламандре», когда они с Климом прыгали из окна.

Аверин глянул на нее, будто хотел что-то сказать и передумал, но послушно крутанул руль, развернувшись чуть ли не на месте.

Бедный «Ламборгини»! Снова шины немилосердно завизжали, Кате даже захотелось уши зажать. И они понеслись по вечернему городу в сторону спальных микрорайонов.

Клим припарковался у безликой многоэтажки, вытащил Катю из машины и повел в подъезд. Она бы даже сказала, поволок, потому что держал он ее за руку, но не за ладонь или локоть, а выше запястья. Хотя, надо признать, волок достаточно аккуратно.

Почему тогда такое чувство, будто Клим в бешенстве? Может, он просто заведен, как сама Катя? И стоит им войти в квартиру, он тут же прижмет к стенке ее, как она втайне надеется?

Ведь и ему надо сбросить то дикое напряжение, которое запредельно фонит и которое сжало их обоих в две неуправляемые пружины.

Пятый этаж, довольно потрепанная дверь. Когда Аверин вставлял ключ в замок, его руки дрожали от… нетерпения? Похоже, больше от злости.

Он вжал ее в стену, а потом уставился в ожидании, и Катя снова увидела, как вздрагивают его ноздри – будто хищник готовится наброситься на жертву. Вот только с желанием, кажется, это никак не связано. Разве что с желанием придушить.

– Говори, – он произнес практически сквозь зубы.

– Что? – Катя испуганно ползла по стенке в сторону, но стальные руки удерживали ее.

– Говори, почему сопротивлялась? Ты ведь для него так вырядилась? Это платье… Ты себя в нем видела, Катя? Я удивляюсь, как он не трахнул тебя, как только вы встретились. Да тебя все присутствующие мужчины глазами не по одному разу отымели! Ты добилась чего хотела, так что пошло не так?

Катя смотрела на Клима совершенно неверящим взглядом. Что он несет? И за кого он ее принимает!

«Правда не знаешь? Он же ясно выразился в разговоре с приятелем. Ты потому и сбежала, а теперь удивляешься, как маленькая, честное слово…»

Она выдернула руку, замахнулась и с наслаждением влепила Аверину добротную, крепкую пощечину. Тот настолько не ожидал, что замер, глядя на Катю и ошалело касаясь щеки.

«Что, Аверин, ни разу по морде от женщин не получал? Все бывает в первый раз, привыкай!»

А вслух она сказала, сама на себя злясь, что оправдывается, но ей было важно это сказать:

– Я влюбилась в пятом классе. Он – моя первая любовь и мой первый мужчина, и да, мне хотелось потрепать ему нервы. Это правда.

– Десять лет! – взревел Аверин, нависая над ней, и Катя чуть не зажмурилась от страха. Хорошо, что не зажмурилась и вынесла его взгляд достаточно стойко. – Ты влюблена в него десять лет! Почему ты тогда отказалась, раз любишь этого мудака?

«Я давно уже влюблена в другого, но теперь я в этом точно никогда не признаюсь!»

– Он женился меньше года назад и предложил мне остаться его любовницей. Я отказалась. И сейчас тоже предложил…

«Если ты опять спросишь, почему отказалась, я сниму туфлю и каблуком разобью твое холеное лицо, Аверин!»

– Почему ты не рассказала мне там? Я бы не бил его, а просто оторвал ему яйца! – вот теперь Аверин точно был взбешен.

– А чем ты лучше него, Клим? – она чувствовала удивительное спокойствие, растекающееся внутри, и искренне не понимала, какой черт дернул ее попросить Клима поехать к нему. И как здорово, что тот решил повыяснять отношения. – Через несколько месяцев я встретила тебя и услышала то же самое.

«Ты вполне можешь оторвать яйца себе».

– Потому и закомандовала ехать ко мне? Сравнила и решила, что я лучше? – казалось, у него сейчас из ушей повалит дым.

Катя внимательно посмотрела на Аверина и покачала головой.

– Мне просто больше не с кем сравнивать. Прости. Наверное, следует это исправить, – отвела его руки и пошла к двери. Уже взявшись за ручку, обернулась:

– Может, раз я уже здесь, ты вернешь мне туфли? Если ты их, конечно, не выбросил.

Аверин кивнул, словно на автомате, и ушел вглубь квартиры, а Катя быстро осмотрелась.

Двушка как двушка, обычный среднестатистический ремонт, и довольно свежий. В прихожей на вешалке висит знакомая джинсовая куртка, на полке для обуви стоят кожаные туфли на шнурках, которые Клим надевает к костюму. Посмотреть бы марку, да неудобно, их хозяин явится с минуты на минуту. Не хватало еще ему застать Катю, шарящуюся в его обуви!

Вообще, очень похоже, что Клим здесь и живет, хоть в чем-то не соврал. А вот и он с коробкой.

Катя очень вежливо поблагодарила. Запоздало сообразила стянуть пиджак и отдать Климу, а сама взяла туфли. Смотрите, в коробку положил! Неужели даже помыл? Они чистые, конечно, были, новые, но все-таки…

Катя вон его носки постирала, или это не его? Да какая уже разница. Спустилась вниз, поеживаясь от вечерней прохлады и только достала телефон, как вдруг ее ноги оторвались от земли, ее подхватили знакомые руки, и она оказалась прижата к груди Клима.

– Ты серьезно решила, что я позволю тебе разгуливать по городу в таком платье? – услышала сиплое.

Попыталась отбиться, но зря только напрягала мышцы. Тот даже не дрогнул.

Запихнул ее на пассажирское сиденье со стороны водительского кресла и тут же заблокировал двери. Катя больше не сопротивлялась – смысл? Разве что физиономию ему расцарапать.

Но сил на войну больше не осталось, она отвернулась к окну, и слезы сами собой покатились по щекам.

* * *

Клим остановил машину не у самого подъезда, а чуть поодаль. Катя еще на ходу начала дергать ручку, но дверь оставалась заблокирована.

– Открой, пожалуйста, – попросила она совершенно мертвым голосом.

– Успокоишься, тогда открою, – его голос тоже звучал непривычно глухо.

Успокоиться? Когда она сама фактически предложила себя Аверину, а тот вежливо выпроводил ее взашей? Да ее еще месяц трясти будет!

– Я хочу домой, Клим, – теперь она говорила почти умоляюще, но тот безучастно смотрел в окно, постукивая пальцами по рулю. И она добавила почти шепотом: – Зачем ты соврал, что ты мой жених? Теперь меня начнут донимать наши в группе, спрашивать, когда я выйду замуж. Мне нужно придумать, что говорить…

– Я не врал, – пальцы выбивали настоящую барабанную дробь, теперь голос зазвучал будто из ледника, – и тебе ничего не надо выдумывать, Катя. Я уже сказал, ты будешь со мной. Но для этого тебе следует…

– Ты ничего не перепутал, Аверин? – Катя распахнула глаза и потрясенно уставилась на Клима. – Ты у нас, оказывается, моралист? Моя сестра тоже с таким вот моралистом встречалась. Он все объяснял, что ей следует делать, и она, дурочка, так боялась его потерять, что чуть ли не по струночке ходила. А по факту, когда он ее своих собственных детей убивать отправил, куда вся эта мораль и делась. Хорошо, Алка без его проповедей обошлась и мозг включила.

Пальцы перестали стучать по рулю и замерли, а потом сжались в кулак так, что даже костяшки побелели.

– Выпусти меня. Я тебя видеть не хочу, – повторила Катя.

Во рту было сухо, хотелось пить, ей вообще казалось, что она усохла как пустынная колючка. Неожиданно руку накрыла крепкая и теплая ладонь.

– Ты даже представить не можешь, что я пережил, когда увидел тебя в этой подсобке и его руки на тебе. Для меня мир перевернулся, Катенька. Если бы ты не повернулась к камере, и я не увидел твое лицо, охрана бы не вмешалась. Я готов был его убить прямо там, меня из-за этого к вам не пустили. Потом я не мог тебя найти, я же не знал, что ты в туалете спряталась. И когда тебя увидел в платье этом, меня по новой накрыло. Это же отвал башки, Катя! Для меня ты ни разу так не оделась!

Пока Катя медленно соображала, что она только что услышала, Клим притянул ее за подбородок, и ее совершенно добило выражение вглядывающихся черных глаз.

Какой-то совсем причудливый коктейль в них плескался – и боль, и злость, и раскаяние, она будто видела наяву разноцветные сполохи. И еще что-то неясное, очень теплое и нежное. И незнакомое.

Клим долго смотрел на Катю, будто пытался запомнить каждую черточку ее лица, а когда заговорил, она чуть не съехала по спинке сиденья вниз.

– Я хочу, чтобы ты приехала ко мне из-за меня, Катя, понимаешь?

Она медленно покачала головой, потому что ничегошеньки не понимала.

– Не для того, чтобы кому-то что-то доказать или отомстить, а когда ты сама меня захочешь.

– Не переживай, Клим, я не собираюсь вешаться тебе на шею, я…

– Ш-ш-ш, – он легонько прикоснулся к ее губам пальцами, а она едва удержалась, чтобы не поцеловать эти пальцы. Определенно, их тела живут своей отдельной жизнью, и между собой у них выходит договариваться куда лучше, чем у их хозяев. – Не говори ничего.

Аверин достал из бардачка салфетки и начал вытирать ей лицо. Причем делал это медленно и осторожно, будто получал удовольствие просто от того, что прикасается, и Катя замерла, чтобы не нарушить эту звенящую тишину.

Как будто грань мира начиналась сразу за окнами «Ламборгини», и дальше не было ничего, а между ними одна за другой натягивались нити, крепко-накрепко привязывая ее к Климу.

– Я буду ждать, – он приблизился, чтобы поцеловать, и Катя опомнилась. Она же смертельно оскорблена!

Отпрянула, чуть не стукнувшись затылком о дверь, но Аверин поймал и прикрыл затылок ладонью. Понял и улыбнулся.

– Сказал же, никуда ты не денешься.

Ну зачем он так сказал? Конечно, у нее сразу же включился внутренний движок противостояния.

– Обойдешься, Аверин. Жди, сколько влезет, сегодня у меня явно было помрачение. Приду домой, померяю температуру. Открой дверь.

Почему он смеется? У нее ведь сейчас довольно грозный и неприступный вид, она специально мельком глянула в зеркало. Клим завел мотор и, сорвавшись с места, подъехал к самому подъезду.

Щелкнули задвижки, Катя дернула дверь и выскочила на улицу.

– Спокойной ночи, Катя! – он улыбался, а Катерина не могла понять, что его так развеселило. Ничего не ответила, одернула платье, гордо распрямила плечи и скрылась в подъезде. Из-за спины донеслось: – Жди меня, я тебе сегодня приснюсь!

– Я тебе тоже, – бросила через плечо, не заморачиваясь, услышал Клим или нет. Отгородившись дверью, почувствовала громадное облегчение. И только дома обнаружила, что забыла в машине свои многострадальные туфли.

* * *

Конечно, он ей приснился. Еще бы, чтобы Аверин да упустил такую возможность! Сон был из той серии, что Катя и краснела, и бледнела, глядя на отражение в зеркале ванной. Даже холодный душ не помог.

Мама вчера осталась ночевать, хоть Катя вернулась не очень поздно. Они вместе накормили малышню и позавтракали, а потом мама ушла к себе домой.

Она жила через два дома, идти недалеко. Катя закрыла дверь и принялась одевать детей на прогулку, когда раздался звонок домофона.

– Доставка мебели, – пробасила трубка.

– Вы ошиблись, я не заказывала мебель.

– Ну как же, – трубка возмутилась и зашелестела бумагами. – Самойлова Екатерина Дмитриевна?

– Да, – растерялась Катя, – Самойлова. Но я не… Постойте, а какая мебель?

– Какая-какая, по накладной, – сказала раздраженно трубка. – Вот, написано, кровать детская, двухъярусная, со скалодромом. Белая. Массив дерева береза. Девушка, я сейчас здесь выгружу, сами заносить будете.

– Нет, не надо, заходите, – Катя поспешно нажала на кнопку, открывая дверь.

«Ну все, Аверин, теперь я тебя точно убью!»