Текст книги "Стать последней"

Глава 10. Жрицы

После утренней трапезы Кораак отправился в лагерь отнести пойманное, а иначе на жаре испортится даже с их хваленой приправой. Мы же решили остаться в лесу до вечера. На берегу все равно скука смертная… и шаманы. Особенно шаманы.

Повернули на запад, там Даара подстрелила небольшого пекаря. Еще несколько зайцев – и не стыдно возвращаться. Пока Криит перевязывал тушу, чтобы удобнее было нести, Даара прошла вперед, ближе к скалам. Потом вернулась к нам и сказала тихо:

– Там пещеры. И свежие следы.

Кто-то из местных или беженцев! Но я не могла остановить этих двоих. Уже очень скоро опережала их, вбегая под темный свод, который обдавал лицо прохладой. Если Криит и Даара шли осторожно, приглядываясь и прислушиваясь, то я, наоборот, летела со всех ног – предупредить или остановить бойню.

За маленьким костерком виднелись только две худенькие фигурки. Они сначала прижались друг к другу, но разглядев меня, бросились навстречу.

– Марика? Хвала добрым духам, ты жива! Ты не одна?

Девушки были необычайно красивы – с самой Тали легко сравнятся! Одеты в синие шелковые туники. Несложно догадаться, кто они. Я обернулась:

– Сын вождя, ты обещал пощадить тех, кого я назову родней? – я понимала, что для торговли оснований нет, но всегда лучше говорить, чем молчать и ждать, как ситуация сама собой разрешится.

Он шагнул из темноты и улыбнулся. Даара с другой стороны вообще, не стесняясь, посмеивалась.

– Говорил. Если ты родишь мне черноглазого ребенка. То ли наш с тобой ребенок получился не черноглазым, то ли они тебе не родня.

– Криит! – я умоляла и была готова рухнуть перед ним на колени. Кстати, если не удастся убедить, то так и поступлю – рухну и вцеплюсь в него мертвой хваткой, хотя бы задержу, пока девушки убегают. – Прошу!

Но он подошел ко мне, наклонился к самому уху и шепнул:

– Перестанешь пить отвар?

– Обещаю, – а что я еще могла сказать в такой ситуации?

– Тогда вижу – они твоя родня. Приветствую, жрицы!

Он подошел к костру и протянул руки, словно замерз. Девушки поначалу недоуменно его разглядывали, но он показательно не делал ничего угрожающего.

– Марика, – начала одна, – тебя спасли бесы?

Даара у входа рассмеялась еще громче.

Мне захотелось подойти и обнять обеих, хотя я впервые их видела. Просто их страх и непонимание были мне близки. Но я только взяла их за руки и повела к костру, чтобы там сесть кружком. И они тут же с двух сторон прижались ко мне, словно ласковые щенки.

– Как же я рада, что ты жива, – говорила одна.

– Все будет хорошо, Марика, святая Алаида не оставляет своих слуг… Не всегда оставляет. Так что бесы? Мы готовы прислуживать, готовить, убирать в обмен на защиту.

– Вы, наверное, не знаете, – сдавленно ответила я. – Но у нас теперь война с их народом.

– Что? – одна вскочила, но поскольку Криит разделывал зайца, а Даара готовила подставку, чтобы жарить, и оба они выглядели крайне миролюбиво, то не поверила. – Зачем ты клевещешь, Марика?

Я вздохнула. Вопросов больше, чем ответов – и чем дальше разговор, тем будет сложнее.

– Это правда… Да, эти воины дали мне еду и кров, но в обмен я стала женщиной одного из них.

Они мгновенно обхватили меня своими тонкими ручонками, прижались щеками к плечам.

– Его? – одна указала на Криита.

– Да, – они уж слишком сильно забеспокоились за меня, а пугать их еще сильнее я не намеревалась. Потому добавила уверенно: – Нет-нет! Он не причинял мне вреда!

– Жалко тебя так… Марика. Но никто не осудит… если этот мужчина тебя спас. Если уж и уходить из храма, то только за таким… Просто жалко…

– Почему жалко-то? – не выдержал Криит, который при этом широко улыбался. Жрицы в самом деле производили впечатление оторванных от мира духов, несущих какую-то чепуху.

Одна ответила серьезно:

– Мы очень благодарны тебе, воин! И пусть Алаида отплатит тебе за добро! Но сестренку жалеем потому, что в храм она больше вернуться не сможет. Нельзя, если с мужчиной была.

Криит перевел смеющийся взгляд на меня:

– Как удачно! А то ведь я и не собирался ее отпускать.

Вторая сарказма не поняла, потому добавила еще увереннее:

– Пусть Марика станет тебе хорошей женой, раз путь ее увел от богини! Прими и мою благодарность за ее спасение!

Их никто не стал поправлять. Ни про спасение, ни про жену. Они являли собой дев, слишком далеких от быта и тем более войны. Потому если я женщина Криита, но непременно жена. Единственная и самая любимая, конечно. Они и понятия не имеют, что творилось во взятых поселеньях… Теперь стало понятно, почему Тали так запросто и окончательно сломалась. И эти двое сломаются, если их в те же условия поставить. Не мне рушить их хрустальный мирок из иллюзий.

Самый главный вопрос я так и не озвучила – не знала, как спросить о том, о чем должна быть знать сама. Не выдержала Даара. Она представила Криита и себя, а потом выдала в лоб:

– Что у вас там случилось-то? Ваша сестренка все в тайне держит.

– Не шуми так, воительница! – девушки уже совсем успокоились, но отвечала одна. – Очень плохое в храме случилось…

И замолчала.

– Что?! – если они продолжат тянуть, Даара начнет из них выколачивать… хотя бы скорость мысли. И я ей, вероятно, помогу.

– Так ведь… солдаты. Остановились в храме на отдых, но подзадержались. Настоятельница, конечно, не прогоняла. А они жриц начали… тискать. Ловят, смеются и говорят, почему, мол, красота такая пропадает. Тогда настоятельница не выдержала и потребовала покинуть храм. И они как взбесились… – она постоянно сбивалась, но я с холодеющим сердцем уже предполагала, что в рассказе будет дальше. Однако ошиблась: – Она гневом богини пригрозила, и они трухнули… Знают ведь, что взять силой жрицу грех, все злые духи тут же налетят. Но и уходить не хотели. У них будто в головах злые духи поселились, толкающие на извращения! Они взяли священный стержень и говорят, что сами жриц не тронут, а вот стержнем можно. Ведь им нас уже трогали, говорят… Настоятельницу раздели догола и смеяться над ней стали… Она нам кричит: бегите. Ну мы и побежали кто куда. Вторую неделю по лесам прячемся и вернуться боимся…

Даара приподняла бровь с непонятной ехидцей. Наверное, думала, что напрасно я их народ так яростно ненавидела, когда собственный не лучше. Криит пристально смотрел на меня, но я не могла контролировать выражение лица. Окаменела от мыслей. В то время, когда рыбаков убивают и выгоняют из домой, солдаты императора заняты подобным? Это их мирная жизнь так расслабила? Ну, быть может, им и не помешает встряска в виде кровавой бойни, которую несут бесы… Однако в бойне ведь опять пострадают обычные люди.

– Что еще за священный стержень? – спросил Криит тихо.

– Ну… ритуальный, – ответила другая. – Нас девочками в храм берут, потом священным стержнем делают женщинами – так послушница превращается в жрицу, но никогда не возлежит с мужчиной. Это не больно: настоятельница всегда делает так, что ощущаешь благостный трепет и прилив силы, а не боль. Вот язык пробивать и то больнее! Но святые традиции за тысячу лет не менялись и меняться не должны! Но если бы солдаты стали… с их безумными глазами, без молитв добрым духам… это как если силой женщину взять, даже хуже.

Вот оно как. Такое простое объяснение, которое никому и в голову бы не пришло. Потому все подряд шаманы и называли Тали девственницей, ведь в ритуале этом на невинность тела и души никто не покушался. К страсти никакого отношения, только молитвы добрым духам. Я старательно отводила взгляд от Криита, но он не сдержался:

– Иди-ка сюда, жена моя, мне срочно поцеловать тебя нужно.

Девушки угрозы в его голосе не распознали – захихикали и зарделись. Мне отчего-то тоже захотелось смеяться, но отошла вслед за Криитом в сторону.

– Целуй, муж мой!

Он схватил меня за плечи и подтянул к себе.

– Ты почему же во всем врешь? Думала, смеяться буду?

– Думала, смеяться будешь! – поддакнула я.

– Разве я такой, который смеялся бы над верой? Разве ты такая, которая позволила бы смеяться? И имя… Марика?

– Ну, пусть будет Марика, – моя нервозность и переживания выливались в беспричинное веселье.

Криит почему-то не злился – быть может, мои глаза уж слишком искрились, или просто был озадачен:

– Когда я увижу в тебе хоть каплю доверия? Разве жрицам позволительно быть настолько лживыми?

– Так ведь я теперь не жрица! Твой «священный стержень» успела познать!

Он сжал ладони и встряхнул меня:

– Сколько можно выводить меня из себя? Хочется утащить тебя подальше от этих призрачных сестер и найти моему стержню применение! – он не выдержал и рассмеялся.

– Поцелуй меня, сын вождя, да закончим на этом ссору.

Я приоткрыла рот и обнажила жемчужину в языке, зная, как на него это воздействует. Но он не успел решить, чего хочет больше – сначала поцеловать, а потом прибить на месте, или наоборот.

– Криит! – резким шепотом позвала Даара. – Они говорят, что видели неподалеку солдат! Совсем рядом!

Криит тут же отпустил меня и развернулся к ней:

– Сколько?

– Говорят, человек двадцать. Но не те, что были в храме. А жрицы такие перепуганные, что и от этих спрятались. Но перед пещерой следы! Я пойду проверю, – она кинулась к выходу бормоча: – И почему я сразу не переспросила, зачем они просят не шуметь?

Ее волнение растревожило и жриц. Они снова вскочили на ноги, подбежали к нам, будто Криит обещал защиту не только мне, но и им. Я же поняла, что должна делать – извращенцы в храме должны быть наказаны! Но для того надо сначала дойти до императора. И атаку бесов отбивать не тем мерзавцам. Потому я обняла их обеих и повела в сторону от Криита:

– Как только будет возможность – бегите. Возможно, что в храме уже никого нет. Но не идите к бесам… поклянитесь Алаидой, что при любом варианте не пойдете к бесам!

– П… почему, Марика?

– Я все сказала. Дальше дело за вами. Выживите, сестры. Ради добрых духов, что еще остались в этом мире, хотя бы вы выживите…

Я не стала слушать вопросы, развернулась и побежала к выходу из пещеры. Криит метнулся за мной. Я вылетела наружу мимо Даары и завопила в полный голос – если солдаты неподалеку, то непременно услышат.

– Тесса! – Даара забыла обо всех моих именах, вспомнив только настоящее. – Замолчи! Пока я тебя не прикончила!

Она попыталась зажать мне рот рукой, но я вцепилась зубами, вырвалась, резко вдохнула на бегу и завопила с еще большей силой. Но Даара замерла в стороне – ей, несмотря на обещание, непросто было убить меня. Прости, Даара, я просто выбрала свой народ. Закричала еще громче. Холодное лезвие к горлу мне приставили сзади. Криит полоснул, и тут же крикнул Дааре:

– Уходим.

Падая на колени, сквозь предсмертную пелену я увидела совсем рядом блеск металлического щита. Улыбнулась. Успела.

– Даара! – Криит обернулся ко мне, в обеих руках у него блестели ножи. – Даара! Что с тобой?!

Я пошатнулась. Неожиданный поворот. Даара каким-то образом сошла за мою сестру… наверное, мы и правда сблизились. Но последняя из рабынь? Хотя дайте солдатам еще пару мгновений… Я улыбнулась снова.

– Сдавайся, Криит. У нас нет шансов, – я откинула нож на землю и подняла руки. – Не убивайте его – это четвертый сын верховного вождя, его жизнь ценнее его смерти!

– Даара? – его заминка, когда он не смог бросить верную подругу, и стоила ему свободы.

Глава 11. Новая Даара

Голова кружилась от неожиданного прилива силы. Даара внешне выглядела намного более хрупкой, чем была на самом деле. Такой энергии я не ощущала даже в родном теле. Криит успел убить двоих – я и не подозревала в нем такой скорости, но все же их было больше.

Его полоснули по плечу мечом, но добивать не стали. Каждый расслышал мое предупреждение. Потом нас обоих связали, да так туго, будто боялись, что мы начнем убивать, если хотя бы пальцами сможем шевелить.

– Капитан Хорес! – один из солдат говорил издали, где-то за моей спиной. – Две девушки, нашенские, в лес побежали. Догнать?

– А зачем их догонять? – пожал плечами седовласый мужчина. – Видимо, бесы их схватили, и те слишком перепугались. Это что, золото?

Он снял с головы Криита обруч и взвесил в руке. Повернулся ко мне:

– Сын вождя, говоришь? – я кивнула. – Но вы тут не вдвоем? Покажете, где остальные, или нам самим поискать?

Я уверенно покачала головой:

– Не ищите. На берегу большой лагерь. Примерно семьсот воинов… не меньше пятисот. Четыре шамана. Они убивают тех, кто держит оружие, потому вас сотрут в порошок. Где остальные отряды, где армия?

– Они? Они убивают? – не понял капитан.

– Мы убиваем, – исправилась я. – Через три недели нас будет намного больше, и тогда станет поздно. Везите нас в столицу – я расскажу все, что знаю.

Капитан был изумлен посильнее Криита. Тот лежал на земле и просто смотрел на меня, я не могла прочесть ни одной эмоции. Пусть сам себе придумает, почему вдруг верная Даара его предает.

– Ты… будто нам помогаешь, женщина, но почему? – недоумение капитана было оправдано.

– Потому что своими глазами видела, что мы делаем с простыми людьми. Считаю, что это порочит честь воина. Мы, родобесски, сражаемся только с сильными. И я хочу, чтобы вы стали сильными.

– Ведите их в лагерь, там заприте, – распорядился капитан. – Погибших захоронить… на берег пока не соваться. Отправлю разведчиков, пусть они осмотрят.

Нас долго вели сквозь заросли, а в лагере, где разместилось не больше трех десятков человек, забросили в клетку. Со мной за компанию тоже не особенно церемонились. Да и я на их месте церемониться бы не стала. Криита от потери крови вело, он едва держался в сознании, но постоянно заваливался набок.

– Эй, капитан, позови знахаря! – крикнула, когда увидела знакомое лицо. – Возможно, жизнь сына вождя будет стоить вам мира, потому не стоит рисковать!

Тот думал недолго, потом кивнул. Знахарь, маленький сутулый мужчина с начинающими седеть висками, очень осторожно просунул руки и напоил Криита отваром. Когда тот отключился, то забрался внутрь клети и обработал рану. Повернулся ко мне:

– Я создан для того, чтобы лечить, а не убивать… но даже моей злости уже слишком много, женщина. Бесы убили моего отца! – он сплюнул на пол.

Слова его были точно такими, какие я могла услышать от знахаря из своего народа. В груди колыхнулась гордость – они тоже рождаются с магией в крови, но никто из них не был способен причинить боль даже врагу.

– Моего тоже, – я пожала плечами и улыбнулась.

Он недоверчиво покачал головой и поспешил уйти.

Криит проспал несколько часов, но за это время мертвенная бледность пропала.

– Даара.

Я проснулась от его зова, глаза ясные – снадобье знахаря действует.

– Что там было, Даара?

Конечно, теперь ему нужны объяснения. А нас еще и заперли вместе, так что разговора не избежать.

– Я… повела себя так, как должна была, Криит.

Он хмурился. Ему локти за спину свели еще сильнее, руки от веревок должны ныть невыносимо.

– Не разу не видел, чтобы ты трусила, Даара.

С трусостью как раз никакой связи и не было!

– Дело не в страхе! Я хотела сохранить тебе жизнь, иначе бы ты погиб.

Объяснение вряд ли его устроило, но, похоже, вопросов накопилось слишком много, чтобы останавливаться на одном:

– Она… она мне очень нравилась… Она та, без которой сердце не на месте.

В груди на мгновение сжалось, но я старалась говорить твердо – как говорила бы Даара:

– Знаю, сын вождя, знаю.

– И как мне после этого жить?..

– Криит, – заговорила тише, – я уверена, что она сама понимала, чем закончится ее поступок. Она простила тебя до того, как ты это сделал.

Он долго смотрел в сторону лагеря. Солдаты уже спали – кто в палатках, кто под открытым небом. Только часовые вдали тихо переговаривались. Голос Криита неожиданно стал более сильным:

– Почему ты назвала ее Тесса?

Только добрые духи знают, почему она так меня назвала…

– Не знаю… Оговорилась?

– Нет, Даара, ты не оговорилась. Ты просто кричала, не задумываясь. Так почему Тесса?

– Ну… она призналась, что это ее настоящее имя. Хотя потом выяснилось, что она Марика.

Он будто вообще мой ответ не слышал:

– Не знаешь, здесь часто дают имя Тесса? Может быть, оно очень распространено?

Меня сильно озадачивало, что посреди всей произошедшей чехарды Криит зацепился за такую ничтожную деталь. Или это его способ попрощаться – говорить о ней снова и снова? Я не отвечала, потому он сам с собой рассуждал вслух:

– И еще. Она совсем не похожа на тех жриц. Вот они, да – сразу видно, что с людьми вне храма почти не общались. С раннего детства взращивали в себе эту… трепетность? – он подбирал слова. – Таких за пять дней в другого человека не перекуешь. Такие, если их столкнуть с реальной жизнью, будут реветь от собственного бессилия. Как она ревела. И потом кто-то ее перековал.

– Может, смирилась? – я пожала плечами.

– Ты сама в это веришь, Даара? А еще, тебе не показалось, что она была удивлена не меньше нашего, когда слушала о храме. Да нет, даже больше! Я уверен!

– Не обратила внимания.

Криит, поняв, что я не заинтересована продолжать эту тему, оставил размышления о странностях Тессы-Тали для себя, а сам перешел к делам куда более насущным:

– Зачем ты сказала врагам про лагерь на берегу? Они пошли бы дальше, и там наши с тобой шансы спастись стали бы совсем другими.

Воздух будто сжался и комком застрял в горле. Что ответить? Испугалась? Растерялась? Лучше ничего не сказать – даже это не будет выглядеть так бредово из уст Даары.

– Я устала, Криит, мне нужно поспать.

– Тебя тоже ранили, Даара?

– Да, – соврала я. – Ничего страшного… Мне просто нужно поспать.

Утром тоже не открывала глаза, чтобы оттянуть начало очередного разговора. Но подошел капитан с двумя солдатами.

– Разведчики подтвердили, что ты сказала правду, женщина. Наверняка и про этого не соврала. Я решил, что обязан отвезти вас к императору… я просто не уполномочен решать настолько серьезные вопросы.

– Капитан, – обратился к тому молодой солдат, – а зачем нам кормить еще и женщину?

Я подняла голову:

– Вам придется кормить эту женщину, потому что она рассказала далеко не все, что знает, – парень напрягся, а капитан приподнял бровь. – И эта женщина настроена на то, чтобы вам помочь. Попробуете обращаться с ней плохо – и она передумает. Так что отлепи взгляд от моей груди, солдат, не зли духов.

Даара, как и все женщины бесов, носила только штаны, но я пыталась держать осанку и не зажиматься, ведь Даару нагота не смущала. Значит, и мне непозволительно. Капитан бегло улыбнулся и кивнул:

– Берем обоих. Пусть знахарь осмотрит, потом накормите и приготовьте повозку. Веревки ослабьте, а то потом придется ампутировать руки… но я не уполномочен решать, насколько сын вождя без рук становится менее ценным.

Он уже уходил, когда я окликнула:

– Капитан, подожди! – он вернулся. – Здесь где-то храм Алаиды, знаешь такой? Те девушки… мы не захватывали их, просто встретились. И они рассказали ужасные вещи о том, что вытворяли солдаты в их храме!

Он смотрел на меня удивленно:

– Наши солдаты? Какой гарнизон?

– Да откуда же мне знать? Может, стоит сделать туда крюк – проверить?

Он задумался, хотя, на мой вкус, думать тут было не о чем, потом выдал:

– А если врут?

– Кто врет? Жрицы? – я начала злиться, ведь рассчитывала на совсем другую реакцию – этот человек производил впечатление серьезного и ответственного старого офицера. Разве такие закрывают глаза на несправедливость?

– Даже если не врут, – огорошил он окончательно. – Если в храме кого-то убьют, то об этом станет известно – и тогда виновных накажут. А если просто резвятся ребята… женщина, ты просто не понимаешь, что во время службы иногда нужно давать себе волю, немного расслабляться. Но они не сделают ничего особенно ужасного.

– Да нет, мы-то как раз прекрасно понимаем, – вдруг подал голос Криит. – И никогда не издеваемся над своими женщинами, а уж тем более теми, кто хранит нашу веру.

– И это говорит тот, кто принес на нашу землю войну и сам перерезал горло одной из жриц? – усмехнулся капитан. – Нет, мы едем к императору.

– Капитан! Капитан! – я не могла поверить. – Хотя бы отправь туда пару людей! Есть ли в тебе милосердие?

Он даже не обернулся, зато Криит смотрел на меня пристально. Не ожидал от меня такой эмоциональности, да еще и по отношению к каким-то там местным жрицам? Перевела разочарованный взгляд на него:

– Что? Я просто тоже прикипела к этой твоей… подумала, должна попытаться помочь хотя бы этим бестелесным духам…

Криит перебил:

– Какое имя дал отец твоей сестре, Даара?

Я напряглась:

– Разве ты забыл имя своей первой жены, сын вождя?

– Я не забыл. А ты?

– Что за глупый вопрос?

– Какое, Даара?

Вскинув голову посмотрела на него прямо и сказала с максимальной уверенностью в тоне – голосовые связки Даары были к этому приспособлены как нельзя лучше:

– Сейчас ты отравляешь нашу долгую дружбу своим недоверием, сын вождя! Не делай этого. Я всегда на твоей стороне. А сейчас я единственная, кто на твоей стороне.

Он все-таки отвел взгляд – я сделала верную ставку: он не понимал моего поведения, но до сих пор не мог себя заставить усомниться в моей верности:

– Хорошо, Даара, – ответил тише. – Если у тебя есть план, тогда открой его, потому что я теряюсь в догадках.

Вздохнула.

– У меня на самом деле есть план, Криит. Но он тебе не понравится. Не воспринимай как предательство – сначала выслушай и обдумай. Я много общалась с нашей… ну, пусть она будет Тесса. И смогла взглянуть на мир с ее стороны.

– Взглянуть на мир с ее стороны?

Я поежилась – он уловил ту самую фразу, которую слышал от Наи, потому поспешила объяснять дальше:

– Да. Пойми, с их стороны – это мы неправые. Мы пришли в их дома, мы убивали ни в чем не повинных людей. Таких, как сама Тесса. Или эти жрицы. То есть их вины нет никакой.

– Виновен их трусливый император, я знаю.

Я постаралась не выдать удивления:

– Вот именно! А они – они даже не знают, за что платят!

Криит склонил голову набок:

– И тем не менее именно народ платит за ошибки своего вождя. Так было испокон веков, Даара. Разве не он отец своим людям? Разве не их жизнями он должен заплатить за наши?

Он нес какую-то полную чушь, и я не придумала, чем продолжить. Даже обрадовалась, что подошел знахарь с солдатами и начали отпирать замок.

– Только попробуйте дернуться! Вас тут же пронзят, – знахарь нервно указал на солдат, державших мечи наизготове.

– Да не тронем мы тебя, знахарь! – мне была смешна его опаска, хоть и объяснимая.

Он снова обработал рану Крииту, перевязал, только потом осторожно разрезал веревки на его руках и осмотрел запястья. Выдал задумчиво подошедшему капитану:

– Как знахарь я должен сказать, что его нельзя так связывать. Рана открывается снова, и до заражения недалеко. Но поскольку речь идет о бесе… то я не знаю, что сказать! С женщиной то же самое – у нее кровь задерживается. Весь путь так не протянет… и больно очень… Ведь она женщина! И я снова не знаю, что сказать…

Капитан задумчиво качал головой:

– Но они очень сильны… даже без оружия. Если их не связать, то мы их сможем остановить, но скольких наших они прибьют за это время?

Ему опять удалось выбить из меня улыбку гордости. Да, мой народ тоже не идеален, но пока в нем есть такие люди, он достоин спасения! Я сразу обратилась к капитану:

– Бесы… мы делаем крытые повозки, с решетками вместо стен, – подсказала я. – Погрузите эту клеть на повозку, закрепите, и совесть у знахаря будет чиста.

Капитан неожиданно хохотнул:

– Только гляньте на нее – указывает, как императрица! А ты говоришь, больно ей…

Я продолжила тем же уверенным тоном:

– И еще – мне давно по нужде нужно. Так что руки можете развязать чуть позже, я справлюсь и так.

Постаралась, чтобы мое смущение не отразилось в голосе. В конце концов, наши армейцы просто не приучены к перевозке военнопленных. Разбойников, разве что… если тех не казнят на месте. Потому кумекать будут долго, если им в лоб не бросать очевидные подсказки. Солдаты начали посмеиваться. Знахарь же поддержал:

– Я схожу с ней, капитан. Дай мне меч. Если руки у воительницы будут связаны, то я смогу с ней справиться.

Добрые духи, я уже готова была назвать его родным, а даже имя еще не спросила! Конечно, я стеснялась мужчин, но это все-таки знахарь – человек, который и роды принять может и женские недуги лечит. С ним будет намного проще, чем с любым другим. Но капитан вдруг сказал:

– Не надо. Развяжите ей руки и пусть идет. Мне нужно кое-что понять, чего я никак не понимаю. Если вернется через пять минут, значит, в самом деле не врала по поводу помощи нам.

Один из солдат возразил:

– А если она вернется не через пять минут и со всей ордой, что на берегу?!

– Туда даже бегом полдня добираться, успеем уйти. Все-таки это наши леса. Зато у меня одна мысль привяжется к другой. Добрые духи свидетели, мне это нужно.

Криит смотрел на меня расширенными глазами – я без труда прочитала призыв: «Беги, не оглядывайся».

Я вышла из зарослей до истечения пяти минут, разминая затекшие руки. Криита тоже вывели из клети, и он обреченно наблюдал за моим приближением. Теперь у него мысли друг от друга отвязывались. Ничего не поделаешь.