Текст книги "Религия и мифология"

Как выглядел Кухулин? «Женщины Улада весьма любили Кухулина за ловкость в подвигах, за проворство в прыжках, за превосходство ума его, за сладость речи, за красоту лица, за прелесть взора его». А дальше уточняется, что это за красота была: «Семь зрачков было в королевских глазах его, четыре в одном глазу и три в другом. По семи пальцев было на каждой руке его, по семи на каждой ноге. Многими дарами обладал он: прежде всего – даром мудрости (пока не овладевал им боевой пыл), далее – даром подвигов, даром игры в разные игры на доске, даром счета, даром пророчества, даром проницательности… Три недостатка было у Кухулина: то, что он был слишком молод, то, что он был слишком смел, и то, что он был слишком прекрасен»[36]36
  Сватовство к Эмер // Исландские саги. Ирландский эпос. – Москва, 1973. С. 587.


[Закрыть].

Вот такое представление о прекрасном: семь зрачков, семь пальцев на руках и ногах. А один из многочисленных боевых приемов, которым Кухулин научился как раз в загробном мире, состоял в том, что он этой своей ногой с семью пальцами из-под воды метал рогатое копье во врага, и устоять против этого, конечно, никто не мог. «Он усвоил прием с яблоком, прием боевого грома, прием с клинком, прием движения навзничь, прием с копьем, прием с веревкой, прыжок кота, прыжок лосося, метание шеста, прием вихря смелого повелителя колесницы, прием удара рогатым копьем, прием быстроты, прием с колесом, прием сильного дыхания, геройский клич, геройский удар и встречный удар, бег по копью и стоянку на острие его, прием косящей колесницы, геройский изгиб острия копья»[37]37
  Там же. С. 600.


[Закрыть].

Представляете, как такой герой стоит на острие копья? А как он сражается? Так получилось, рассказывается в одной из саг, что пришлось ему сражаться со своим молочным братом и ближайшим другом Фердиадом. Много дней сражались они друг с другом, пока Кухулин стоял и защищал переправу через реку, потому что все остальные воины королевства, где он жил, не могли выйти на битву – они были больны магической болезнью, на них лежало проклятье. И Кухулин в одиночку защищал переправу от злобной королевы Медб и ее мужа Айлиля, которые хотели похитить у уладов волшебного быка. И вот он бился со своим другом Фердиадом, а один из его многочисленных приемов заключался в том, что он прыгал на щит противника ногами. Кухулин вообще, несмотря на всю его сказочную мощь, был маленького роста, и поэтому, наверное, он мог стоять на острие копья и мог прыгать на щит. Но еще одна важнейшая черта Кухулина – это то, что в бою он впадал в священную ярость, которой ничто не могло противостоять. Это тоже распространенный образ, существовавший у разных народов в Европе. Можно вспомнить скандинавских берсерков, которые впадали в ярость и разили всех подряд. Если не было врагов, они разили скалы, и в этом состоянии им не нужны были никакие доспехи. Наверное, древним кельтам, сражавшимся обнаженными, тоже была знакома такая волшебная ярость.

И когда Кухулин впадал в ярость, все его тело преображалось: «Все суставы, сочленения и связки его начинали дрожать… его ступни и колени выворачивались… Все кости смещались, и мускулы вздувались, становясь величиной с кулак бойца. Сухожилия со лба перетягивались на затылок и вздувались, становясь величиной с голову месячного ребенка… Один глаз его уходил внутрь так глубоко, что цапля не могла бы его достать; другой же выкатывался наружу, на щеку… Рот растягивался до самых ушей. От скрежета его зубов извергалось пламя. Удары сердца его были подобны львиному рычанию. В облаках над головой его сверкали молнии, исходившие от его дикой ярости. Волосы на голове спутывались, как ветки терновника. От лба его исходило “бешенство героя”, длиною более, чем оселок[38]38
  Это бешенство вполне материально и физически ощутимо. – Прим. авт.


[Закрыть]. Шире, плотнее, тверже и выше мачты большого корабля била вверх струя крови из его головы, рассыпавшаяся затем в четыре стороны, отчего в воздухе образовывался волшебный туман, подобный столбу дыма над королевским домом»[39]39
  Сватовство к Эмер // Исландские саги. Ирландский эпос. Москва, 1973. С. 826–827.


[Закрыть].

В общем, слушая это описание, нетрудно понять, почему все женщины королевства уладов были так влюблены в Кухулина. Как не влюбиться в такого красавца? А он в свое время посватался к замечательной девушке, прекрасной Эмер, и они сначала долго обменивались загадками (еще один распространенный сказочный мотив испытания героя), а потом полюбили друг друга. Ее отец, не желая выдавать дочь за Кухулина, дал ему множество сложных поручений, которые он выполнил. И, конечно же, в конце концов женился на Эмер. Потом, правда, он любил фею Фанд, и Эмер хотела убить ее. Посредством волшебства муж Фанд Мананнан Мак Лир разлучил Кухулина и Фанд и сделал так, чтобы они забыли друг о друге. С Кухулином происходило еще множество удивительных вещей, которые описаны в потрясающих ирландских сагах.

Чтобы дать чуть лучшее представление о фантастичности и диковинном разнообразии этого мира, приведем еще один фрагмент, описывающий, как Кухулин едет свататься к Эмер и девушке уже сообщают о приближении этого немыслимого красавца: «Еще вижу я колесницу из лучшего дерева, из витых ивовых прутьев, катящуюся на колесах из белой бронзы, высоки борта ее из звонкой меди, закругленные, прочные. Крепка кривая дуга, вся из золота. Две прочные плетеные желтые вожжи. Столбы на колеснице – крепки, прямы, как лезвия мечей. На колеснице вижу я темного, хмурого человечка[40]40
  Это и есть Кухулин. – Прим. авт.


[Закрыть], самого красивого из всех мужей Ирландии. На нем прекрасная алая рубашка с пятью складками, скрепленная у ворота, на белой груди его, пряжкой накладного золота; грудь его, вздымаясь, звучно бьется о пряжку. Сверху – плащ, белый с вплетенными нитями, красными и огненно-золотыми. Семь драконовых камней в глубине глаз его [вот эти семь его зрачков!]. Две голубовато-белые, как кровь, красные щеки, надуваясь, мечут искры и языки пламени…» Это упоительное и фантасмагорическое описание, кажется, может продолжаться бесконечно.

Вот таким удивительным, ни на что не похожим, иногда страшным, иногда смешным, иногда завораживающим был мир древних кельтов.

В заключение можно процитировать замечательные строчки английского писателя Гилберта Честертона, который написал про ирландцев, но, наверное, это имеет отношение ко всем кельтам: «Великие ирландские кельты – это люди, которых Бог создал безумными. Все их войны веселы, а все их песни печальны»[41]41
  «The great Gaels of Ireland are the men that God made mad, for all their wars are merry, and all their songs are sad». (Г. К Честертон. «Баллада о Белом коне» (The Ballad of the White Horse)


[Закрыть].

Когда убили президента Кеннеди, американский политик Дэниэл Мойнихэн – тоже, как и Кеннеди, ирландского происхождения – сказал: «Я не думаю, что есть какой-то смысл быть ирландцем, если ты не знаешь, что мир рано или поздно разобьет тебе сердце». А с другой стороны, когда я вспоминаю тех жителей Ирландии, которые каждую среду собираются, просто чтобы танцевать свои древние ирландские танцы, я думаю, что, наверное, не так все грустно. И когда ты живешь среди холмов, под которыми скрываются удивительные существа, и знаешь, как вращается колесо мира посредством Самайна и других праздников, то, наверное, это не такая уж горестная жизнь.

Славянские мифы

Для начала придется признать, что нам на удивление мало известно о мифологии древних славян, которой посвящена эта глава. Речь тут идет не только о Древней Руси, хотя о ней в первую очередь, но обо всех славянских землях.

Нам хорошо известны мифы Древней Греции – о создании мира, о героях, Геракле, Тезее, аргонавтах и множество других сюжетов. Нам знакомы мифы Скандинавии: Один, похищение меда поэзии, Тор с его потрясающими подвигами, убийство Бальдра и еще очень многое. Но у славян такие мифы не сохранились. Нам даже достоверно неизвестно, были ли они. Вполне возможно, что славянское общество просто не дошло до того уровня, когда мифы из отдельных разрозненных мифологических представлений складываются в последовательные циклы историй. И уж точно, к сожалению, оно не дошло до того момента, когда мифы стали записывать.

Между IX и XII веками славянские народы приняли христианство. О верованиях древних славян мы знаем прежде всего из «Повести временных лет», созданной древнерусским монахом-летописцем. В Исландии именно монахи записали огромное количество саг, повествующих, в частности, о древних языческих богах. Но на Руси, в Польше, Болгарии или в Прибалтике таких записей не оказалось. Известно нам только то, что летописец сообщает о языческом культе, описывая древнюю историю Руси.

Что еще нам может помочь? Рассказы путешественников, проезжавших через эти земли. Их было не так уж мало, и эти рассказы сохранились. Сложно понять, насколько правильно они понимали и фиксировали то, что видели, но в любом случае эти свидетельства бесценны. Так, у нас есть сведения, хотя и поверхностные, о балтийских славянах, которые оставили Адам Бременский (его труд «Деяния архиепископов Гамбургской церкви», около 1076), продолжатель его труда Гембольд из Босау (он написал «Славянскую хронику», около 1171), а также Саксон Грамматик («Деяния данов», около 1208). Сохранились церковные поучения против язычества, в которых также упоминаются некоторые верования. Есть немногочисленные археологические находки, есть фольклор, особенно собранный в XIX – начале XX века, в котором отразились старые верования. Предельно осторожно, но все же, пытаясь лучше понять древнеславянский культ, можно иногда сравнивать верования славян с верованиями других индоевропейцев. Из всего этого путем очень сложной, огромной и кропотливой работы ученые реконструируют сведения о древней религии. К полученным результатам подобных реконструкций также стоит относиться критически, потому что ученые могут многое не понять и неверно интерпретировать. Тем не менее, благодаря трудам множества фольклористов, этнографов, историков, филологов, открыт и существует огромный мир славянских верований, и это уже замечательно.

Но из-за того, что надежных сведений мало, а имеющиеся данные часто противоречивы и расплывчаты, существует множество выдумок о религии древних славян. Иногда они безобидны, иногда достаточно вредны, но всегда строятся на совершенно призрачном основании. В каком классе ни спросишь учеников: «Каких вы знаете древних славянских богов?», обязательно кто-то назовет Леля или Ярилу. Лель – это вообще выдумка ученых XVI–XVIII веков, опровергнутая уже в XIX веке. И очень большой вопрос, был ли у славян бог по имени Ярила, или так называли некое сверхъестественное существо, или это вообще персонификация летнего праздника. Перед нами – характерный пример того, как романтические выдумки прошлых веков закрепились и повторяются.

Существует куда менее приятное и, к сожалению, куда более распространенное представление о том, что о славянских верованиях можно узнать из до сих пор очень популярного древнего языческого текста под названием «Велесова книга». Но одни ученые уже в 1960 году впервые доказали, а другие с тех пор неоднократно подтверждали тот факт, что этот текст – позднейшая подделка. На этот счет сегодня не осталось ни малейших сомнений.

Был такой представитель первой эмиграции Юрий Миролюбов (1892–1970) – писатель, литератор, который утверждал, что другой эмигрант, с которым он дружил, живописец Федор Изенбек (1890–1941), во время Гражданской войны в 1919 году обнаружил в некоем разоренном поместье странные деревянные дощечки, на которых были какие-то письмена. Он сразу понял невероятную значимость этих табличек-дощечек, сложил их в мешок и – при том, что мешок должен был получится довольно большим – с тех пор таскал их за собой. А вокруг между тем бушевала Гражданская войн: отступление Белой армии, уход белых из Крыма, эмиграция… В конце концов Изенбек довез дощечки до Европы. Правда, архив Изенбека сохранился в музеях и частных коллекциях, но никаких табличек там нет. Они якобы пропали во время нацистской оккупации Бельгии после смерти их владельца. А вот Миролюбов якобы внимательно переписал эти таблички, что-то даже сфотографировал, прочитал и узнал из них многое об истории и религии древних славян.

Таблички эти, как видно на рисунках или фотографиях, написаны немного измененной кириллической письменностью. Хотя считается, что это дохристианский текст, но почему-то пишется он древнерусской кириллицей, появившейся после крещения Руси. Причем некоторые буквы написаны так, как они стали выглядеть только в XV веке. Еще они привязаны к верхней линии, как в индийских текстах, написанных на санскрите. Это было сделано, чтобы показать индийский ведический характер текстов и таким образом связать славян с индийскими ариями. С точки зрения лексики в тексте перемешаны чешские, польские, древнерусские слова, вставлены имена индийских богов, там все неправильно с точки зрения грамматики и истории развития славянских языков.

Было бы великим счастьем, если бы сохранилась подобная книга с рассказами об истории древних славян и их богах, но увы, такой книги нет.

Памятник Владимиру Великому. Москва, Россия

Из сохранившихся источников и по реконструируемым данным нам ничего не известно о том, как, по мнению древних славян, возник, как устроен и как в конце концов погибнет наш мир. Но мы можем, по крайней мере, представить отдельных богов и всевозможных сказочных существах, населявших мир славян.

Что нам известно о древних богах Руси из летописи? Есть упоминания о том, что славяне поклонялись идолам. Говорится также про восстание, которое подняли ярославские волхвы (языческие жрецы). Есть определенная конкретика и в повествовании о том, что сейчас историки называют «Первой религиозной реформой Владимира» («Второй» реформой будут называть Крещение Руси).

Князь Владимир еще до принятия христианства победил своего брата Ярополка и стал княжить в Киеве. Там он совершил очень интересную вещь. Если верить летописцу, это было в 980 году, и Владимир поставил на высоком берегу Днепра рядом со своим теремом идолы шести богов. Примерно на этом месте археологи нашли следы древнего капища – здесь явно было святилище, где приносили жертвы, совершались какие-то обряды. Летописец свидетельствует, что приносились даже человеческие жертвы. Следы подобных открытых святилищ археологи находят и в других местах, в том числе и под Новгородом, где было знаменитое языческое святилище Перынь, а потом появился монастырь Перынский скит. Но никаких изображений этих поставленных Владимиром идолов не осталось, и остатков их не сохранилось, так как они были деревянными.

У нас нет никакой информации о том, как выглядели древнерусские боги. Если остались описания некоторых балтийских, о которых мы скажем немного позже, то о древнерусских нет почти ничего. Сколько у них было голов, лиц, рук? Изображались ли вместе с ними какие-то животные? Летописец не упоминает об этом. Может быть, он просто счел неправильным писать про этих мерзких идолов, мы не знаем. Как выглядели их головы? Одна из немногих подсказок – это Збручский идол (предположительно X–XIII века). У каменного изваяния, найденного в реке Збруч в XIX веке, которое сейчас хранится в Краковском музее, целых четыре головы, а само оно представляет собой столб, состоящий из нескольких ярусов. На этих ярусах располагаются какие-то непонятные изображения: женщины, мужчины, разные предметы. Все это толкуется разными учеными по-разному. Нет даже общего согласия по вопросу о том, славянский ли это идол. Но Збручский идол дает нам хотя бы примерное представление о том, как могли выглядеть боги, которым поклонялись на Руси.

Збручский идол

Славянский бог Перун, вырезанный на деревянном столбе

Когда Владимир через восемь лет принял христианство, то, по рассказам того же летописца, приказал идолов изрубить или сжечь, а статую главного бога Перуна бить палками и бросить в Днепр. Он плыл по Днепру, а дружинники отталкивали его от берега, чтобы где-то ниже по течению статую не прибило к берегу и люди ее не вытащили.

В летописи сохранился список поверженных богов. Мы можем предположить, что боги, упоминаемые летописцем, приведены им по мере убывания значимости. Первым он называет бога Перуна, которого Владимир поставил выше всех. Про Перуна мы знаем больше, чем про других богов. Во-первых, летописец сообщает, что это был идол с золотыми усами и серебряными волосами. Он был седой, очевидно, старец. Во-вторых, лингвистические данные, которые довольно сильно помогают тем, кто пытается разобраться в древних славянских богах, говорят о том, что слово «перун» в славянских языках связано с громом. Сам этот древний корень означает «ударять». Выражение «метать перуны» сохранялось на Руси достаточно долго. Так что Перун – это бог-громовержец.

Владимир поставил его выше всех, потому что богов-громовержцев, как правило, очень чтят люди военного сословия. Это был бог понятный и важный для его дружины. Перун – славянский аналог Зевса, Юпитера, Тора, Индры и т. д. Любопытно и удивительно еще и то, что днем Перуна считался, вероятно, четверг[42]42
  Мы располагаем лишь косвенными подтверждениями этому. – Прим. ред.


[Закрыть]. Точно так же, как четверг – это день Юпитера, день Зевса, день Тора – других богов-громовержцев. Всем нам известное выражение «после дождичка в четверг», такое, казалось бы, простое и ясное, тоже уходит, скорее всего, глубокими корнями в те времена, когда люди поклонялись Перуну. Почему его день именно четверг, остается загадкой.

Судя по всему, его деревом был дуб, как и у других громовержцев. Есть разные рассказы путешественников – не столько про древнюю Русь, сколько про балтийских славян – о том, что там был бог, которому поклонялись в дубравах, среди дубов. Мы можем вспомнить, что дуб – одно из священных деревьев Зевса. Животные славянского громовержца – это, видимо, бык и петух, потому что есть отрывочные сведения о принесении Перуну в жертву именно этих животных. Таким образом, очевидно, что Перун заведовал грозой и дождем. Считалось, что весной первый дождь подает именно Перун, тем самым как бы открывая землю. И все сказочные и обычные обитатели леса, которые на зиму уходят под землю, выходят на поверхность, потому что Перун ее раскрыл.

В более поздние времена, когда жители Руси вроде бы забыли про Перуна и уже считали себя христианами, они все равно были убеждены, что гром возникает не просто так, а потому, что Илья-пророк едет по небу в своей огненной колеснице. И пророк Илья, конечно, взял на себя многие функции Перуна. Так же и другие святые получили функции прежних богов. Этнографы отмечают обычаи, связанные с защитой от грозы накануне Ильина дня. Гроз, естественно, всегда очень боялись, особенно в начале августа, когда они как раз часто бывают и идет сбор урожая. Это всегда рискованный период: если будут дожди, сено может сгнить, урожай пропасть на корню. Поэтому в Ильин день полевые работы были запрещены, чтобы не оскорбить Илью-пророка. Человеку, который решил отправиться в поле в этот день, могло достаться от его односельчан. Если все же было много гроз или шли сильные затяжные дожди, то крестьяне шли в церковь и молились Илье-пророку. Могли и быка зарезать в честь него. Бык – это огромное богатство, но всем было понятно: чтобы уберечься от грозы, надо угостить Илью-пророка. По сути, это было смешением древней традиции жертвоприношений Перуну с христианскими верованиями.

Судя по многочисленным фольклорным сведениям, намекам, параллелям из других мифологий и т. д., можно предположить, что важнейшим мифом, связанным с Перуном, было повествование о его борьбе с неким змеевидным божеством. Борьба бога-громовержца со змеем – очень важная легенда в разных мифологиях. Похоже, что что-то в этом роде было и у славян тоже. Но что это был за змей, неизвестно.

Кто стоял рядом с Перуном и упоминается после него в перечне летописца? Он перечисляет нескольких богов, про каждого из которых мы знаем очень мало. Следующим стоит бог с непонятным именем Хорс. Можно было бы подумать, что Хорс – это лошадь. Но это, скорее всего, иранское имя. Возможно, какой-то чужеродный бог. Он мог быть включен Владимиром в пантеон, потому что в Киеве существовала большая восточная община. Бог этот имел отношение к солнцу, но больше мы о нем практически ничего не знаем.

Дальше перечисляются несколько явно связанных между собой богов. Есть Даждьбог, про которого мы тоже знаем совсем мало. Но очевидно, судя по имеющимся упоминаниям, это бог, также связанный с солнцем. Уже по его имени понятно, что он дает жизнь, благосостояние. Кто это еще может быть, если не солнце? Есть и другой вариант перевода имени как «бог света». Его называют еще сыном Сварога, бога небесного огня, про которого и вовсе имеется лишь одно упоминание. Но самого Сварога в списке идолов князя Владимира уже нет. Почему, неизвестно. Мы даже не знаем, был ли он богом или просто неким мифическим образом.

Дальше следует совсем загадочный бог Стрибог, который, с одной стороны, как-то связан с Даждьбогом, а с другой – с ветром, воздухом и атмосферными явлениями и явно является небесным божеством. Увы, мы больше практически ничего про них не знаем. Может быть, Хорс, Даждьбог, Стрибог – это вообще разные воплощения одного и того же солнечного божества? Такие объединения вполне возможны. Знаменитый исследователь славянской духовной культуры, великий фольклорист XIX века Александр Николаевич Афанасьев (1826–1871) считал, что у славян до христианской эпохи дошли остатки религии, в центре которой было поклонение солнцу. Сегодня эта версия считается явно устаревшей. Но то, что у славян существовал какой-то важный солнечный бог, не вызывает сомнения.

Дальше в этой компании стоял еще один бог с загадочным именем Симаргл. По разным версиям, это имя могло быть либо иранским заимствованием, либо состоять из двух слов, значения которых могли быть весьма различны. И про него нам опять ничего не ясно. Рассуждая чисто лингвистически, ученые пришли к сопоставлению его с волшебной птицей иранских мифов Симург, которая напоминает орла. Орлы – это всегда важные птицы и важные божества. Симург – волшебное существо, покровитель и защитник многих людей. При этом это птица. Может быть, Семаргл – это какое-то отражение Симурга? Это красивая версия, и за неимением лучшей соблазнительно остановиться на ней.

Симаргл. Изображение с браслета неизвестного мастера. XII–XIII вв.

И, наконец, единственное известное нам женское славянское божество, чье изображение тоже стояло в этом ряду, – это Мокошь. Как и многие другие женские божества, она была тесно связана с водой. Есть предположение, что Мокошь воспринималась как супруга Перуна, хотя ни летописец, ни другие источники об этом ничего не говорят. Сравнение с другими мифологиями индоевропейцев тоже не дает оснований для этого.

Мокошь претерпела ряд интересных метаморфоз, как и многие другие божества. Функции Мокоши – женское начало, все, что связано с водой, с женскими занятиями, с деторождением и с продолжением жизни – в христианском мире во многом взяла на себя Параскева Пятница. Поклонение этой славянской святой вобрало в себя культы византийской святой III века Параскевы Иконийской и святой X века Параскевы Сербской. Ее житие существовало задолго до крещения Руси. Само имя Параскева значит «приготовление»: так в Евангелии называется пятница, день перед иудейской субботой. Удивительно, что пятница – это день Венеры, день Фрейи, то есть женских божеств. И Параскева – тоже пятница. В наследство от древней Мокоши и от других существ вроде русалок, о которых пойдет речь ниже, она получила длинные распущенные волосы – важнейший признак женского сексуального начала. Она прядет – и это тоже традиционно магическое занятие. Поэтому по пятницам нельзя прясть, но и нельзя оставлять недопряденную кудель, потому что Параскева придет, и допрядет за тебя, и рассердится. Нельзя стирать, нельзя мыть пол. Почему-то это тоже способно разгневать Параскеву. И здесь мы видим отзвуки древних представлений о связи Мокоши и воды.

Список богов у летописца на этом завершается, но пантеон славянских богов ими не ограничивается. Очень интересно, что в этом авторитетном списке нет одного бога, про которого мы точно знаем, что он в Древней Руси был и его очень высоко ценили. Это бог Велес (Волос). Владимир ставит изображения шестерых богов, а Велес среди них не упоминается. Почему? Киев, как известно, стоит на очень высоком берегу Днепра: есть верхняя часть города, где стоял княжеский терем, а есть низ, у самого Днепра, который потом будут называть Подолом. Где-то здесь внизу, на Подоле, который всегда считался торговой частью города, стояла статуя Велеса. Почему его место не наверху, а на Подоле? В отличие от Перуна, Даждьбога и других небесных богов, Велес – бог земной. Несомненно, он также воспринимался как владыка царства мертвых. Но с Велесом связано такое количество совершенно различных, но в то же время достаточно связанных друг с другом представлений, что, размышляя о нем, как будто заглядываешь в бездонную глубину.

Судя по тому, что известно о Велесе из разных заклинаний, обрядов и т. д., это бог, которого часто представляют в змеином виде. Змея, конечно, всегда выходит из-под земли, как Змей Горыныч. Хотя есть мнение, что змеиным богом был не Велес, а какое-то другое неустановленное божество. С другой стороны, Велес – шерстяной и мохнатый. Совершенно ясно, что он очень тесно связан с медведем. А медведь – это особый гигантский мир представлений. Медведь – это чрезвычайно архаичный, со времен неандертальцев почитаемый тотем, о чем говорилось уже в первой главе.

В Восточной Европе медведей водилось очень много. Здесь было колоссальное количество обрядов, обычаев, сказок, связанных с медведями. Медведя, конечно, боятся: он хозяин леса, старый дед, великий правитель. Как и Велес. В то же время о медведе говорится невероятно много хорошего. Как мы знаем, имя медведя всегда боялись произносить, оно было табуировано. Одно из многочисленных прозвищ медведя – «лесной архимандрит». В этом страшном, жутком медведе есть что-то священное. Во многих северных деревнях говорили, что медведь – от Бога. Охотники считали, что собаки лают на медведя не как на зверя, а как на человека. Медведь – почти человек. Неслучайно есть столько сказок, где медведь крадет девушку, и она живет у него. Понятно, что он с ней сожительствует. От этого союза рождаются разные герои – богатыри, великаны и т. д.

Медведь в представлениях славян очень тесно связан с липой, а липа – это невероятно важное дерево. Например, медведь может жить под липой. Наверное, все помнят сказку про медведя, бредущего на липовой ноге, которой он заменил отнятую у него лапу. Это тоже неслучайно. Медведь и липа – это понятия, тесно связанные с волосяным, шерстяным Волосом (Велесом), которому некогда поклонялись.

В своей медвежьей ипостаси Велес царит в лесу. А лес для охотника – это пропитание. В то же время Велес в образе змея – это, конечно, подземный мир. Поэтому пропитание охотников и связь с предками – все это было тесно переплетено с фигурой Велеса. Поэтому он и был так популярен среди славян.

Итак, наверху, выше всех остальных богов стоит Перун. Велес пребывает где-то внизу. Это два вечно связанных между собой, вечно борющихся божества-антагониста.

С Велесом произошла невероятно интересная вещь. В России считалось, что покровитель скота – это святой Власий. Понятно, что перенос почитания Велеса как покровителя сначала леса, а потом и скота на святого Власия был связан с созвучием имен. Сам святой Власий Севастийский изначально считался помощником при лечении болезней горла. Хотя, согласно его житию, и животных он тоже благословлял и исцелял. Но, помимо этого, часть функций Велеса взял на себя Николай Угодник. Велес как существо змеиное был связан с золотом и покровительствовал торговле. Эти же функции присущи и святому Николаю. Он на Руси также считался хозяином подземного мира.

Так что в случае Велеса и Власия / Николая Угодника мы видим ту же динамику изменений, что и с образами Мокоши и Параскевы Пятницы, что с Перуном и Ильей-пророком. Хотя после крещения Руси эти божества вроде бы были забыты, но фактически они продолжали жить. На Руси существовало странное смешение христианских и языческих представлений и культов. Люди, хотя и не сразу, но приняли христианство, однако осталось множество древних верований, смешавшихся с христианскими. Выдающийся филолог, специалист по славянскому фольклору Никита Ильич Толстой писал об этом так: «Белорусская или полесская крестьянка, почитающая св. Николая Угодника и в то же самое время производящая различные манипуляции, чтобы уберечься от ведьмы, скажем, в Купальскую ночь или в другую пору, не поклоняется двум богам – Богу и Мамоне, а имеет свое определенное отношение и к одному, и к другому миру. Эти отношения, в ее представлении, не противоречивы, они естественно дополняют друг друга»[43]43
  Толстой Н. И. Очерки славянского язычества. Москва: Индрик, 2003. С. 11–12.


[Закрыть].

В общем-то, это практически все, что мы знаем о богах Древней Руси. Но немного больше известно о богах балтийских славян. Однако из-за обрывочности сведений до нас в основном дошли только имена местных богов. Был бог Свентовит (или Святовит), который, судя по разным сведениям, считался главным и был богом войны. По сей день идут споры: Свентовит – это другая ипостась Перуна или какой-то похожий бог? Не исключено, что это действительно просто другое имя Перуна. Еще мы знаем, что со Свентовитом связан белый конь и ритуал гадания, при котором устанавливали ряды копий, смотрели, какой ногой по ним пойдет конь, и, исходя из этого, определяли, ждет ли в бою победа или поражение. В храме Свентовита на острове Рюген, как пишут путешественники, стоял идол божества с четырьмя головами. То есть мы можем предположить, что он смотрел на четыре стороны света.

Еще был бог Радегаст (Радогост), которого часто ассоциируют со Сварогом или со Сварожичем. Возможно, Радегаст – это просто эпитет Сварожича, который сочли именем. Есть изображение, где у него на голове сидит какая-то птица с распростертыми крыльями. Был также бог Триглав, которому в жертву приносили вороного коня и у которого была золотая статуя. Триглав был явно тесно связан со Свентовитом. Возможно, они находились в конфликте, и Триглав был аналогом Велеса, а Свентовит – Перуна. Дальше был Яровит (Геровит), бог войны и плодородия, которого все путешественники сравнивали с Марсом. У него был золотой щит, который в мирное время никто не имел права поднять, а во время войны его поднимали и несли впереди войска. Был бог Руевит (Ругевит), тоже связанный с войной. Его изображали с семью лицами, с семью мечами у пояса и с восьмым мечом в руке. Если верить путешественникам, то стены в его храме были завешены пурпурным занавесом. Есть мнение, что Руевит и Яровит – это один бог с двумя именами. Также были боги Поревит и Поренут, о которых мы знаем только то, что они составляли какую-то триаду вместе с Руевитом. Может быть, это три разных ипостаси одного бога. Причем у Поревита было пять голов и не имелось оружия, а у Поренута четыре лица на голове, а пятое – на груди. Левой рукой он касался лба, а правой – бороды. Был бог Прове, у которого вообще не было храма, и ему поклонялись в священных дубравах. (Так же, к слову, обстояло дело и со всеми богами на Руси.) Прове обычно связывают либо с Перуном, либо с Поревитом. Был еще Припегала, которому приносили жертвоприношения с плясками и дикими воплями. Было в этом что-то дионисийское, но подробностей мы не знаем. Была богиня Подага, о которой вообще ничего не известно. Была богиня, судя по всему, жизни и плодородия по имени Жива.