Текст книги "Камень огня"

– Чародей сказал, что даст мне тысячу драгоценных вещей за Камень Ишии. Тысячу за один.

На секунду из складок жира выглянули жесткие глаза – и Дарвиш увидел силу, которая сделала Херрака королем его собственной маленькой части города. Он понял, этот человек едва держится за крошечный кусочек разума и скоро будет таким же безумным, как мертвый вор. Внезапно толстяк скорчил гримасу и упал на колени, все его тело заколыхалось от толчка.

– Он прислал вора через зеркало прошлой ночью, – задыхаясь, выдавил он. – Я получил Камень перед самым рассветом. Пришлось убить Джехару.

– Его служанка, – пояснил Аарон.

– Она сказала, что мы убиваем Ишию. – Гримаса напоминала улыбку. – Тысяча драгоценных вещей за одну. Я передал его через зеркало. Я держал его. – Его пальцы почернели до второго сустава. – Вор уже начал кричать. – На последнем слове Херрак сам перешел на крик.

Камень, сердце Ишии, исчез.

– Этот чародей, – Дарвиш схватил толстяка за плечо и зло тряхнул его, – где он?

– В зеркале!

Пальцы Дарвиша глубоко вонзились в рыхлую плоть.

– Где другая сторона зеркала?

– Я не знаю! – взвыл Херрак. Один ноготь на левой руке скрутился и бесшумно упал на ковер.

Дарвиш отпустил толстяка. Ишия обречена. Он поднял саблю.

– Нет.

Холодное спокойствие в голосе Аарона, разительно отличающееся от бушующих мыслей принца и мучительного стона Херрака, остановило опускающуюся саблю.

– Тот вор из Итайли. – Аарон протянул янтарную слезинку. Продетый через нее ремешок был липким от крови. – Янтарь такого цвета встречается только в Итайли, близ Тиволика, столицы. Королевская семья особенно любит его.

– Откуда ты знаешь? – фыркнул принц, не готовый так быстро воспринять новую надежду.

– Однажды я украл такой.

«Итайли. Шесть дней в море при попутном ветре. День, чтобы найти Камень. Шесть дней на обратный путь. Девятидневка с половиной. Наверняка чародеи смогут удерживать вулкан это время. Возможно, Ишия выживет». С этим выводом пришло облегчение, и Дарвиша охватила слабость. «Итайли. Где правит брат Язимины», – вдруг вспомнил он. Постоял минуту, вонзив острие сабли в ковер. Еще три ногтя упали с пальцев Херрака. Толстяк продолжал стонать.

Они получили ответ, но в этом ответе было что-то еще. Дарвиш посмотрел на зеркало. Многие чародеи гадают по зеркалам, это умение не связано с каким-либо из искусств, но он никогда не слышал о чародее, способном передавать предметы через зеркало. Чародее, который умеет передвигать один твердый предмет через другой твердый… Внезапный страх пробежал ознобом по его спине, и Дарвиш предпочел отвлечься на толстяка, вместо того чтобы искать причину страха.

«Мы узнали у него все что могли». Принц взялся двумя руками за эфес.

– Нет. – Во второй раз холодный голос Аарона остановил отсекающий голову взмах. – Что он сделал, чтобы заслужить милосердие?

Действительно, что? На его совести кража Камня. А без Камня Ишии не жить – это известно. Дворяне могут спастись, у них есть средства и имения – есть куда бежать. Но народ Дарвиша, шлюхи, виноторговцы, – он бросил мгновенный взгляд на Аарона, – воры умрут, если не во время паники, то вскоре сварятся заживо в потоках расплавленного камня. И это Херрак убьет их.

Дарвиш вернул саблю в ножны.

Херрак ничем не заслужил милосердия.

Аарон молча повернулся и пошел к выходу.

Едва они ступили в коридор между первыми книжными шкафами, как Дарвиш вдруг понял, что Херрак в западне. Он был толстый, чересчур толстый, чтобы втиснуться в узкие проходы своего собственного дома. Сокровища заперли его в той единственной комнатке и, вероятно, держали там долгие годы.

– У Херрака в той комнате есть яд, – тихо молвил Аарон, словно читая мысли Дарвиша. – Быстрая смерть, если у него хватит мужества принять его. – Голос вора был горек, а спина такая прямая и твердая, что у Дарвиша возникло ощущение, будто она зазвенит как сталь, если по ней постучать.

Они были на середине лестницы, когда раздался крик.

7

Передвинув свою ношу на бедро, Чандра постаралась принять раболепный вид, какой и положен служанке. Это оказалось нелегко. Голова болела. Впереди время от времени трубили фанфары; латунные колокольчики на богато украшенных паланкинах постоянно звякали, толпы ликовали; а когда народ понял, что это процессия с приданым, со всех сторон понеслись грубые замечания о будущем невесты, явно не предназначенные для ее ушей. Чандра предположила, что они не стали бы это кричать, присутствуй она официально. Да, Аба далеко не все рассказала ей о принце Дарвише.

Оставаться со слугами, пока они не придут во дворец, на корабле казалось хорошей идеей, но сейчас девушку начали терзать сомнения.

«Ладно, не каждой же приходится нести свое собственное приданое. И вообще, могло быть и хуже», – философски рассудила она, с сочувствием глядя на четверых мускулистых носильщиков, волокущих лорда Ассахсема. С них градом катился пот от подъема по крутым улицам с дородным послом на плечах. «Держитесь, – мысленно обратилась девушка к их блестящим спинам, когда его светлость чуть подпрыгнул и четыре пары коленей едва не подломились, – уже близко».

Сами носилки Чандра нашла очаровательными. У нее дома те, кто не желал ходить пешком, ехали верхом или нанимали шау – двухколесную повозку, которую тащит ее владелец или владелица. Поднявшись на третью, а может, на четвертую лестницу, девушка вдруг сообразила, что колеса были бы совершенно непрактичны в городе, построенном на террасах. После пятой лестницы у нее заболели икры.

Когда маленькая процессия – полроты стражников, носилки для двух дворян, встречающих приданое, и двух, сопровождающих его, шестеро слуг, несущих приданое, и вторая половина роты стражников – прошли последнюю террасу перед дворцовыми воротами, Чандра протянула свою магическую силу и легко коснулась защитных заклятий, окружающих дворец. Если они слишком специфические…

«С тем же успехом они могли натянуть веревки и повесить на них горшки с кастрюлями», – усмехнулась девушка. Защитные заклятия оказались преимущественно Четвертого и служили лишь для сигнализации, если кто-то перелезет через стену. «Я могла бы сплести заклинание против них еще в первый год обучения. Кто-то в этом городе, должно быть, богатеет, продавая ворам амулеты».

На воротах заклятий вообще не было, и следом за носильщиками лорда Ассахсема, мысленно благодарящими Девять и Одну за конец пути, Чандра, никем не замеченная, прошла во дворец. Она поставила свой сундучок к остальному приданому, поклонилась вместе с другими слугами, отступила и тихо исчезла на заднем плане. Никто не вспомнил, что когда-то их было шестеро.

Вскоре, мягко убедив старшего слугу объяснить ей, где находятся покои принца Дарвиша, и обнаружив, что его нет во дворце, Чандра пошла к галереям для знати, чтобы взглянуть на Камень. Хотя девушка ощущала огромные потоки силы, движущиеся вокруг вулкана, она не чувствовала Камня и начала беспокоиться. Она – Чародей Девяти. Почему Камень не отвечает ей?

Стражник при входе удивил ее, хотя Чандра легко прошла мимо него. Она надеялась, что никакая церемония сейчас не проходит. Ей бы хотелось изучить эту реликвию, не заботясь о том, чтобы скрывать свое присутствие. Девушка осторожно выглянула на галерею.

Четыре чародея – один Второго, один Четвертого, два Восьмого – стояли у перил, направив фокус вниз, в кратер. Чандра нахмурилась: чародеи разных искусств редко сотрудничали между собой. Любопытство боролось в ней со здравым смыслом, и любопытство победило.

Сбросив свое незначительное заклинание маскировки, чтобы сила не выдала ее, девушка скользнула вдоль задней стены галереи, прижимаясь лопатками к теплым плиткам мозаики. Она направлялась к месту, откуда можно было бы без опасений взглянуть на Камень. Будь у нее время и материалы, она бы сплела заклинание невидимости, столь сильное, что никакой другой чародей не смог бы разглядеть ее, но так как у нее не было ни того, ни другого, девушка положилась на удачу.

Проходя мимо барьера из одетых в шелка спин, Чандра заметила и на храмовой галерее, на другой стороне кратера, группку чародеев – их многоцветные мантии вздымались в горячих потоках воздуха, идущих снизу, от расплавленного камня – Девушка еще сильнее нахмурилась. Очевидно, она наткнулась на какую-то церемонию, о которой никогда не слышала; а она изучила все, написанное о Камне Ишии, но не узнавала его из происходящего. Что-то тут не так, даже очень не так.

Девушка вытянула шею. Да, и на соседней галерее – по-видимому, Королевской, – стояли чародеи. Быстро взглянув вверх, на открытый край, Чандра увидела, что публичные галереи пусты.

Девушка чувствовала силу – собранную, ждущую, когда ее направят, – и еще одну, развернутую как сеть над кратером.

Все это более чем странно.

Дюйм за дюймом Чандра подвигалась к перилам.

Вдруг чародей Второго повернулся и посмотрел прямо на нее. Он был так близко, что девушка видела свое отражение в бисеринах пота, покрывающих его высокий лоб.

– Тебя послали принести нам освежающего? – Чародей пожевал толстыми губами. – Это жаркая работа.

«Он думает, что я – служанка!» Чандра поклонилась, торопливо, неизящно.

– Да, мудрейший. – «Если чародеев здесь называют не так, как дома…» – Вы и ваши мудрейшие братья желаете вина, или льда, или охлажденного фруктового сока? – «Спасибо Одной за эту тунику!» Чандра ухитрилась подвинуться на пядь ближе к перилам.

– И вина, и льда, и охлажденного сока! – потребовал чародей Второго. – И побыстрее!

– Слушаюсь, мудрейший. – Шаг. Поклон. Еще дюйм, и она сможет заглянуть в кипящий котел вулкана. Чандра уже подняла ногу…

– Что здесь происходит?

Кто-то схватил ее сзади за тунику. Едва не упав, девушка обнаружила, что висит в кулаке чародея Четвертого.

– Это служанка, – усмехнулся чародей Второго. – Отпусти ее, Амарджит, пусть принесет мой лед.

Чандра сделала все что могла, дабы выглядеть подобострастно, но сердце билось так громко, что ей казалось, будто его слышно даже сквозь рокот лавы. «Если они узнают, кто я, меня с позором отправят домой. Я проиграю, точно как отец». Потом она посмотрела в совершенно невыразительное лицо чародея Четвертого, и горло сжалось от страха. Чародеи Четвертого знают заклинания, против которых ее никогда не учили защищаться, заклинания, которые разбивают кристалл так же легко, как глину.

– Служанки, – холодно сказал Амарджит, – не имеют права находиться на галереях. Подумай своей головой, Симмел, а не брюхом. – Он встряхнул свою пленницу, как мангуста змею. – Что ты здесь делаешь, дитя?

Он не собирался верить ей, что бы она ни сказала. Девушка прочла это в его глазах. Но должно быть нечто такое, что она может сделать. Она – Чародей Девяти! Провал не столь ужасен по сравнению с тем, что ожидало ее, и Чандра начала открываться силе.

Огромная металлическая дверь, ведущая на Площадку Казни, с грохотом распахнулась. Даже Амарджит вздрогнул и обернулся. На площадку, как две тонкие черные тени, вышли близнецы. За ними рослый стражник выволок истекающее кровью тело.

– Девять и Одна, ну что еще? – прорычал Амарджит. «Может, это шанс?» – дрожа, вопросила себя Чандра и придержала силу.

– Они хотят бросить его в Госпожу, – ответил Симмел.

– Я знаю это, идиот!

Чародей Второго неприязненно улыбнулся своему коллеге.

– Тогда тебе лучше остановить их, пока они не уничтожили сеть.

– Мне?

– Я не могу. – Симмел с самодовольным торжеством развел руками. – Я слишком толстый для этой тропинки. И потом, ты – чародей Четвертого, может, тебя они и послушают.

Изрыгнув проклятие, Амарджит бросил свою пленницу.

– Следи за ней! – приказал он и зашагал с галереи. Чандра осталась лежать, где упала, глядя на Симмела сквозь завесу распустившихся волос. Ей не пришлось притворяться страшно испуганной.

– О, вставай и перестань так на меня смотреть, – простонал толстяк. – Я хочу мой лед. – Противодействия Амарджита было достаточно, дабы он поверил, из чистого упрямства, что этот ребенок – обычная служанка. А последний приказ вообще был спорным. Чародеи Четвертого не имеют права командовать чародеями Второго.

Опираясь на резной камень галереи, Чандра встала. Ее облегчение было так велико, что закружилась голова. Оттуда, где она стояла, девушка могла видеть своего недруга, торопливо идущего по узкой тропинке, вырезанной в стене вулкана, красно-бурые мантии развевались позади него. Еще чуть-чуть повернув голову, она смогла заглянуть в кратер.

– Мой лед! – поторопил Симмел.

Ничем не выдавая своих чувств, девушка поклонилась и почти бегом направилась обратно во дворец. Она увидела золотой шпиль, встающий из лавы, но его чаша была пуста.

Где же Камень Ишии?

Сразу за дверью Чандра заставила себя остановиться. Есть еще одна вещь, которую она должна сделать, прежде чем будет в безопасности. Трясущимися пальцами девушка выдернула нитку из подола туники, завязала на ней свободный узел и подождала, взирая через щель на галерею.

Она могла чувствовать гнев Амарджита, когда чародей карабкался по тропинке. В то мгновение, когда он толкнул Симмела ей на глаза, еще не успев выразить словами этот гнев, Чандра затянула узелок. – Забудь.

И тут она сообразила, что совершила чудовищную ошибку. «Забудь» – заклинание Четвертого, одно из немногих, известных Чандре.

Амарджит повернул голову и посмотрел прямо на нее.

Девушка послала больше силы.

– Забудь!

Глаза у Симмела стали пустыми.

Чародей Четвертого сопротивлялся, хватаясь руками за воздух.

– ЗАБУДЬ!

Лицо Амарджита разгладилось, и он проворчал что-то в адрес близнецов.

У Чандры стучало в висках, но она сосредоточилась и мягко коснулась этим заклинанием двух чародеев Восьмого, которые тем временем продолжали молча направлять силу в кратер. Хотя Чандра сомневалась, что они сознают еще что-нибудь, кроме своих действий, она была слишком напугана, чтобы так рисковать.

Теперь ей надо уйти, пока ее снова не заметили. Надо проскользнуть невидимой через дворец и встретиться с принцем Дарвишем. Надо…

С большой осторожностью она направила магическую силу на фокус чародеев Восьмого и по нему прошла сквозь сеть. Пряча свою силу внутри позаимствованного фокуса, Чандра коснулась того места, где должен был находиться Камень. И нахмурилась.

Поверх отпечатка силы Камня лежал след еще одной силы – как тонкая пленка жира или слой дыма. Слишком эфемерный, чтобы менее могущественный чародей заметил его; он не сообщил Чандре ровным счетом ничего о том, кто его оставил. Он не соответствовал ни одному известному ей типу силы.

Где же Камень Ишии?

И у кого?

– Итайли. – Король Джаффар потер в пальцах янтарик. – Ты уверен?

– Нет, возвышеннейший. Не совсем.

– Нет? – Лорд-канцлер слегка наклонился вперед, в лице мелькнул намек на злорадство. – Тогда вы нам точно ничего не принесли. И Камень, и Ишия по-прежнему потеряны.

Аарон почувствовал, как стоявший рядом Дарвиш напрягся, и понял, о чем эти слова и тон, которым они были произнесены, сказали королю. «Дарвиш снова не оправдал ожиданий». Он встретил взгляд лорд-канцлера, а потом неторопливо повернул голову и обратился прямо к королю.

– Янтарь такого цвета находят в очень небольших количествах и только в одном месте: под Тиволиком, столицей. Королевская семья Итайли любит его.

– Это лишь слова, вор. – Ярость, пульсировавшая в висках лорд-канцлера, сосредоточилась на последнем слове.

Аарон снова встретил взгляд лорд-канцлера. Одно его плечо чуть поднялось, – насколько позволили шрамы, – и упало. Этот скупой жест сказал громче, нежели слова: «Мне все равно, что ты думаешь. У тебя нет власти надо мной».

– Итайли, – тихо повторил король.

С видимым усилием лорд-канцлер усмирил свой голос.

– Жаль, что его высочество убил того единственного человека, который мог нам что-то рассказать…

Вот опять. «Дарвиш подвел». Краем глаза Аарон посмотрел на принца. «Он использует тебя, чтобы укрепить свое положение при короле. Ты для него подходящий козел отпущения. И ты лично дал ему эту власть над собой, потому что готов на все, лишь бы отец Тебя заметил». Аарон сам прошел этот путь. «Хотя бы сейчас не дай ему того, что он хочет».

Но Дарвиш только отбросил волосы с лица и сказал, красноречиво жестикулируя:

– Тот вор умирал, возвышеннейший. Нести по улицам кричащего человека со сгнившими руками, – даже если б его нес я, – означало бы вызвать вопросы, которых мы пытаемся избежать.

Долгую минуту король смотрел на третьего сына, и лицо его было непроницаемым. Когда же он заговорил, сарказм придал его словам остроту сабли.

– Одного вора мы потеряли, но как удачно, что у нас остался другой. – Он перевел взгляд на Аарона. – Поделись со мной, вор, своим опытом.

Глядя в глаза короля, Аарон молчал. Он перестал подчиняться любой силе, кроме своей собственной, пять лет назад, когда оставил отцовский кров.

«Старая боль все еще правит тобой, мой мальчик».

Рядом слабо скрипнула кожа, – Дарвиш пошевелился, – заглушая голос Фахарры. Она

сумасшедшая… была сумасшедшей старухой. Когда юноша счел, что положение доказано, а лорд-канцлер готов вот-вот взорваться, он сказал то что знал.

– Вору, укравшему Камень, помог чародей. Теперь этот чародей владеет Камнем. Вор недавно был в Итайли, скорее всего в Тиволике. Его нанял тот, кто заплатил или собирался заплатить ему большую…

– Как ты докажешь это? – Шахин шагнул вперед, покинув свое место у трона, и заговорил в первый раз с тех пор, как Аарон и Дарвиш вернулись с сообщением, что Камень действительно пропал.

– Он ничего не украл для себя. Следовательно, ему заплатили. Риск был огромен; ему заплатили хорошо. Он носил янтарь, который мог получить только от члена королевской семьи Итайли…

– Моя жена, – произнес Шахин опасно тихим голосом, – принцесса Итайли.

Аарон знал это, свадебные торжества охватили весь город, народ веселился, потому что старинная вражда между двумя странами наконец-то закончилась. Он слегка наклонил голову, опустив глаза, чтобы скрыть запечатленную в них мысль. Могущественная помощь внутри дворца устранила последние препятствия между тем вором и Камнем.

– Да как ты смеешь, – набросился на него лорд-канцлер, – обвинять благословеннейшую Язимину в вероломстве!

– Он никого не обвинял, – тем же тихим, опасным голосом ответил Шахин старику.

Злобно глядя на вора, лорд-канцлер воскликнул:

– Я видел его лицо, мой принц! – Затем его тон немного смягчился. – Каждый, кто знает вашу супругу, не поверит такой напраслине. – Он слегка поклонился и повернулся к королю. – Она пишет своему брату, королю Хариту, возвышеннейший, но это, конечно, не является предательством.

Король хмуро взглянул на старшего сына.

– Она пишет Хариту?

– Язимина тоскует по дому, отец. – Шахин с ненавистью посмотрел – на лорд-канцлера. – Я читаю ее письма, в них нет ничего предосудительного.

– Как я и говорил, – мягко вставил лорд-канцлер.

– Лицемер! – Шахин обрушил на него это слово как дубину. – Ты намекаешь, хоть и не осмеливаешься обвинять.

– Вы слышали, что я намекал?

– Ты никогда не любил ее. Ты с самого начала выступал против этого договора и нашего брака.

– Короли Итайли давно жаждут завладеть этой страной, – обратился старый лорд к королю. – Я только предположил, что, возможно, неблагоразумно подпускать их так близко, что, возможно, принцу следовало жениться внутри Сизали, как сделали вы, возвышеннейший. – Он снова повернулся к наследнику. – Мой принц, брат благословеннейшей Язимины – враг вашего возвышеннейшего отца и…

– Был врагом моего возвышеннейшего отца. Мой брак покончил с этим. И даже если король Харит высадит армию на наш берег, это не сделает мою жену тоже врагом.

– Нет, мой принц, но…

– Довольно! – прогремел король.

Шахин опустил кулаки. Поклонившись отцу, он пошел назад, чтобы встать по правую руку, едва не проломив преграду из трона.

«Он любит ее, – понял вдруг Аарон. – Он любит свою договорную жену и боится, что лорд-канцлер с самого начала был прав. Предубеждение к чужеземцам, внушаемое ему с детства, усилило этот страх». То, что народ Итайли имеет те же самые корни, тот же цвет кожи и волос, язык и веру, мало утешало.

– Этот янтарь был бы таким же эффективным и менее изобличительным знаком, чем королевская печать, – задумчиво промолвил Дарвиш.

– И ты обвиняешь мою жену? Ты говоришь, что она узнала янтарь и впустила вора во дворец? – У Шахина было лицо человека, который борется с внутренними демонами.

– Нет. – Дарвиш тяжко вздохнул. Ему было жаль брата, но еще более жаль Ишии без Камня. – Я говорю, кто-то мог узнать этот янтарь и впустить вора во дворец.

Кто-то. Язимина.

– Можно предположить, – сказал лорд-канцлер, – что вор украл янтарь задолго до похищения Камня и носил его как память о своем преступлении. И не был вблизи Итайли или Тиволика много лет.

Король Джаффар сдавил пальцами янтарик, словно хотел заставить его говорить.

– Это возможно? – требовательно спросил он Аарона.

– Да.

Это было возможно, и Аарон остановился бы на этом – он не беспокоился ни о городе, ни о его жителях и даже с удовольствием представлял себе, как внучка Фахарры будет отчаянно ковылять в тщетной попытке спастись от реки расплавленного камня, – если б не уловил едва заметную тень торжества, промелькнувшую на лице лорд-канцлера. «Над чем ты торжествуешь, старик?» И продолжил из любопытства:

– Но маловероятно. Украденный янтарь могли узнать, а этот вор слишком опытен, чтобы так рисковать. Он должен был получить его.

– И это возвращает подозрения к моей жене? – Шахин задал свой вопрос достаточно спокойно, но глаза выдали его гнев и страх.

– Никто не подозревает твою жену, Шахин, но ты поговоришь с ней и выяснишь, что ей известно.

Хотя в его осанке был виден другой ответ, принц сказал только:

– Хорошо, отец.

– Я обдумал этот вопрос. – Ритуальные слова зазвенели как сталь. – Я отправлю за Камнем вооруженный отряд в Итайли.

Лорд-канцлер наклонился вперед, его пухлая рука потянулась к черному шелку королевского рукава.

– Возвышеннейший, если позволите мне дать совет… Армия, посланная в Итайли, вызвала бы вопросы, которых мы не можем допустить, и, несомненно, развязала бы войну, которой мы стремимся избежать. Это не вернуло бы Камень.

– Это критика, лорд-канцлер, я еще не слышал совета.

– Пошлите маленький отряд, возвышеннейший. Одного человека. Или двух.

По другую сторону трона Шахин сжал плечо короля.

– Пошли Дарвиша.

Дарвиш закрыл глаза. Аарон понял, тот ждет неизбежного смеха.

Никто не засмеялся.

– Он мог бы путешествовать, – продолжал Шахин, все еще обращаясь к королю, – не как принц, а как наемник. Он легко может сойти за него. Его привычки – определенно не привычки принца, и даже его оружейный мастер признает, что он необыкновенно искусен.

– Да. – Лорд-канцлер загорелся внезапным энтузиазмом. – И пошлите с ним этого вора, вдруг Камень снова придется украсть. Их души можно связать, чтобы он не сбежал.

«Связать души?» – мысленно фыркнул Аарон. Что за пустая трата колдовства! Почему бы им просто не попросить? Ему все равно нечего делать. Его жизнь до дворца была пеплом, а его жизнь внутри дворца – просто выжиданием.

Обсидиановый взгляд молча заскользил по Дарвишу.

– Это – единственный шанс для Ишии?

Дарвиш мигнул, но никто, кроме Аарона, этого не увидел.

– Это лучший шанс, отец.

– А если люди спросят, где он?

– Мы скажем, возвышеннейший, что он в уединении, готовится к свадьбе.

– И этому поверят?

– Его репутация снова работает на нас, возвышеннейший. Все решат, будто он уединился, чтобы лечиться от дурной болезни, которую он не может передать благовоспитанной невесте.

Король Джаффар кивнул. Эти заверения его не убедили, но раз его наследник и лорд-канцлер пришли к единому мнению первый раз за несколько недель, он согласен.

– Ты и твой вор, – холодно сказал он третьему сыну, – поедете в Итайли и вернете Камень.

Дарвиш поклонился.

– Почту за честь служить, возвышеннейший.

А юноша спросил себя, услышал ли кто-нибудь под насмешкой Дарвиша глубокое звучание правды? Он подозревал, что Шахин услышал. Наследный принц только что дал брату шанс спасти себя, а заодно Ишию.

«Души связаны». Дарвиш исследовал эти новые и беспокойные ощущения, оставленные чародеем. Каждая мысль, казалось, несет с собой слабое эхо. И его вдруг охватило страшное желание почесаться, которое явно не принадлежало ему. «Души связаны». Если Аарон отойдет от него больше чем на десять своих ростов, то упадет, крича от боли, и боль не утихнет, пока расстояние не сократится.

Во время этого короткого ритуала Дарвиш поймал взгляд Аарона, предлагающий сочувствие или товарищество, – он не понял, что именно. К его удивлению, Аарон не сразу отвел свой взгляд, и от его молчаливого признания того, что делалось с ними обоими, у принца стало легче на сердце.

«Души связаны». Дарвиш фыркнул, толкая наружную дверь своих покоев. «А я ведь хотел только друга».

Это был день сюрпризов, и вино, которое Дарвиш выпил на обратном пути через залы, не сумело замедлить бешеный стук его сердца. Его возвышеннейший отец доверил спасение Ишии ему. Ему!

Девять Наверху!

Его смех прозвучал натянуто.

– Должно быть, пропажа Камня действительно испугала его.

– Кого?

– Моего возвышеннейшего отца, конечно. – Его смех больше не походил на смех.

– Почему? – спросил вор, следуя за принцем в гостиную. – Потому, что он посылает за Камнем тебя?

Переход от козла отпущения к победителю не может быть легким. Аарон надеялся, что Дарвиш сумеет совершить его. Хотя какое ему дело?

– Потому, что он посылает за Камнем нас, – поправил Дарвиш. – Вора и пьяницу. Девять Наверху, он, наверное, помешался.

– Вор, чтобы поймать вора. И, возможно, пора доказать, что ты нечто большее, чем пьяница.

Дарвиш остановился и через плечо посмотрел на юношу.

– Я? – Он вздохнул и отвернулся. – Мне надо выпить. «Шахин считает, что ты больше, чем пьяница. Так же думает и лорд-канцлер… иначе он не старался бы так усердно тебя споить».

Хмуро глядя в спину Дарвиша, Аарон вдруг вспомнил о броши, которую нес Фахарре в ту последнюю ночь. «Больше хороших камней испорчено оправами…» Для сумасшедшей старухи она была очень умна.

– Я сказал, – Дарвиш возвысил голос над криками павлинов, – мне надо выпить. – Он нахмурился. Ни один одевальщик не появился из спальни с наполненным кубком на подносе и извинением, что заставил его ждать. Все было тихо и недвижимо.

На мгновение принца охватила паника, что отец забрал их в качестве наказания, которого Дарвишу не дано понять. Потом он обозвал себя глупцом и бесшумно выхватил саблю. Его возвышеннейший отец едва признавал его, своего сына, а слуги были просто пустым местом.

Если б они могли, они бы ответили на его зов. Что-то помешало им.

Он жестом велел Аарону ходить по гостиной. Вор вскинул кусты бровей, но подчинился. Под шум его шагов Дарвиш прокрался вдоль стены и заглянул через арку в спальню.

На ближнем углу кровати скрестив ноги сидела девушка, спокойно заплетая водопад каштановых волос.

Кончик сабли глухо ударился о ковер.

– Кто ты такая? – грозно спросил принц.

Девушка выглядела смутно знакомой: хорошенькая, стройная и серьезная. Он назначил ей здесь свидание, а потом забыл? Это было бы не в первый раз, хотя обычно Дарвиш предпочитал женщин постарше. Он шагнул в спальню. За девушкой, растянувшись бок о бок на его кровати, лежали все трое одевальщиков.

Сабля снова поднялась воинственно.

– Что ты с ними сделала?

– С кем? – Девушка заплела косу и бросила ее за плечо. – А, с ними? Они отдыхают. – Она встала с кровати и потянулась. Ее макушка едва доставала принцу до середины груди. – Я уложила их спать. Когда я уйду, они даже не вспомнят, что произошло. – Карие с золотыми крапинками глаза на секунду остановились на лице Дарвиша. – А твой портрет довольно точен. Они упустили мешки под глазами, но у тебя и правда очень голубые глаза. Так что же вы сделали с Камнем?

– … и когда я обнаружила, что больше никто не знает, что его нет, я вернулась сюда.

Чандра раскинула руки, ясно давая понять – рассказ окончен, и выжидательно посмотрела на принца. Она не упомянула о том, как попала в плен чародея Четвертого. То, что ее, Чародея Девяти, испугал чародей меньшей магической силы, было, было… Ну, это в любом случае не их дело.

Дарвиш набрал в грудь побольше воздуха, открыл рот, но, вместо того чтобы заговорить, глотнул вина. «Ну и денек сегодня выдался», – вздохнул он.

– Слушай, – молвил он наконец, расхаживая по комнате, – я тоже не хочу жениться на тебе, но, рискуя ранить твои чувства, должен заметить, есть более важные вещи, происходящие прямо сейчас.

– Почему это должно ранить мои чувства? – Уж не думает ли принц, что она сочтет договорной брак, которого обе стороны не хотят, более важным, чем Камень Ишии? – Так что случилось с Камнем?

– Его украли. Перед самым рассветом. – Дарвиш не видел смысла скрывать правду. Ему уже мерещилось, как Чандра врывается в тронный зал и требует сведений от его возвышеннейшего отца. Если б ситуация не была столь серьезной, он бы, пожалуй, не решился ей мешать. – Вор мертв. Мы думаем, Камень у чародея, который нанял этого вора в Итайли…

– Конечно, у чародея, где же еще ему быть? Но Итайли – большая страна. – Чандра саркастически вскинула брови. – Надеюсь, у вас есть более ценные сведения, чем это.

Дарвиш устало вздохнул:

– Все указывает на Тиволик и кого-то из королевской семьи. Мы с Аароном отправляемся туда.

– Вы с Аароном? – Чандра перевела взгляд с принца, действительно высокого и мускулистого, но с признаками распутства, на худощавого вора, который при всей ширине его плеч ростом был чуть выше нее и двигался так, словно ему больно дышать. – Почему вы?

– Потому что именно мы выследили его до Итайли. Потому что у нас лучшие шансы на успех. Потому что чем меньше людей знает, тем меньше вероятность паники. Потому что… – Он поискал еще одну причину. – Потому что мы можем ускользнуть незаметно.

«Говори что-нибудь слишком часто, слишком настойчиво, и ты в конце концов убедишь себя, – подумалось Дарвишу. – Они знают, что это невозможно сделать, вот и посылают меня».

– О-о! – Чандра рассмотрела варианты. Это имело некий смысл. Она повернулась к Аарону, лежавшему на тюфяке. – Ваши души связаны. Почему?

– Я вор. – Юноша только чуть повернул голову. Он чувствовал себя совсем слабым, слабее ребенка. Все тело болело, в голове стучало, а они еще должны поймать вечерний отлив из Ишии. – Они думают, что я сбегу.

– А ты сбежишь?

– Сомневаюсь.

– Я никогда раньше не встречала вора.

– Неудивительно.

– Я бы хотела поговорить с тобой об этом позже.

– Позже, – коротко согласился он.

Девушка напомнила ему Фахарру: наверное, такой гранильщица была в молодости. Аарон не хотел любить ее. Ему некуда было бежать. Хотя подлость Херрака означала, что он не подвел Фахарру, она не отменила, не могла отменить того, как он подвел Рут. Легко, очень легко вор коснулся душевной связи. Это был смущающий день.