Текст книги "Проклятие крови"

«Настолько могущественным, чтобы удержать мумию в гробу?» – мелькнуло у него в голове. Майк решил не спрашивать об этом. Меньше всего ему хотелось, чтобы доктор Шейн считала его психом, сдвинувшимся на старых фильмах Бориса Карлоффа[3]3
  Карлофф Борис (Karloff Boris; 1887 – 1969) – американский актер, основной конкурент Белы Лугоши по созданию образов чудовищ и монстров в фильмах ужасов; прославился исполнением заглавной роли в фильме «Франкенштейн» (1931).


[Закрыть]. Такое отношение, несомненно, замедлило бы расследование. Он снова положил конверт в карман пиджака.

– Нельзя ли в вашей лаборатории провести анализ радиоуглеродным методом?

Доктор Шейн покачала головой.

– Слишком маленький образец; для такого анализа нужно иметь по крайней мере два квадратных дюйма. Как раз поэтому церковь столь долго отказывалась от радиоуглеродного анализа в отношении Туринской плащаницы[4]4
  Туринская плащаница – кусок полотна, в который, как полагают многие исследователи, было завернуто тело Иисуса, снятого с креста; на материи можно видеть отпечаток его лица и тела. Католическая церковь, однако, официальной реликвией этот предмет не считает.


[Закрыть]. – Взгляд женщины словно застыл, сконцентрировался на чем-то внутреннем, затем она покачала головой и улыбнулась. – Такова была одна из причин, во всяком случае.

– Доктор Шейн...

В этот момент раздался стук в дверь.

– Извините за беспокойство, но вы сказали, что хотели бы ознакомиться с результатами инвентаризации, как только мы закончим. – Помощник хранителя одобрительно кивнула, и очаровательная барышня пересекла кабинет и положила стопку бумаг на стол. – Ничего не пропало, ни один из предметов даже не выглядит так, будто его трогали, но мы обнаружили в темной комнате целую кучу использованных фотопленок. Все кадры, примерно на тридцати пленках, оказались передержанными настолько, что не разобрать, что на них было отснято. А еще мы нашли множество видеокассет, на которых нет ничего, кроме базового черного.

– Вам известно, что было на них? – поинтересовался Селуччи, вставая с кресла.

Девушка выглядела огорченной.

– К сожалению, не имею ни малейшего представления. Я просмотрела все, что снимала за последнее время.

– Отложите их, и я вызову кого-нибудь забрать эти материалы.

– Я оставлю их там, где они находятся. – Она приостановилась на пути к двери и снова оглянулась на офицера полиции. – Хотя, если их все еще можно использовать, я бы хотела забрать их обратно. Видеокассеты, знаете ли, не растут на деревьях.

– Я сделаю все, что в моих силах, – заверил ее Майк. Когда дверь за барышней закрылась, он снова повернулся к доктору Шейн. – Урезают бюджет?

Та рассмеялась, но смех ее звучал как-то обреченно.

– Разве когда-нибудь было иначе? Я просто хотела, чтобы у меня для вас было больше материалов. Я снова пересмотрела все в кабинете доктора Ракса, после того как ушли ваши люди, и не смогла обнаружить, пропало ли что-то, кроме того костюма.

Что позволило им, как минимум, определить хотя бы примерно размер одежды этого незваного гостя – если таковой вообще существовал. Королевский музей Онтарио имел великолепную службу безопасности, и у нее нет никаких свидетельств, что кто-то входил или выходил оттуда Скорее всего, это мог быть служащий самого музея. В течение вчерашнего опроса пару раз всплыло имя доктора Ван Торна о котором отозвались как об одном из самых малосимпатичных для доктора Ракса людей. Быть может, этот тип пытался что-то вынюхать в кабинетах отдела и впал в панику, когда его обнаружили, – однако подобное объяснение случившемуся пришлось исключить, так как они уже опрашивали доктора Ван Торна и у того оказалось неопровержимое алиби, даже если не брать во внимание его чрезвычайно заботливую супругу. И все же есть немало обстоятельств, говорящих о других возможностях, не имеющих ничего общего с несуществующей, по всей вероятности, мумией.

В то время как различные гипотезы прокручивались в голове Селуччи, он одобрительно сопровождал взглядом доктора Шейн, прохаживавшуюся вдоль своего письменного стола.

– Вы упомянули в телефонном разговоре, что хотели бы увидеть саркофаг? – спросила она, направляясь к двери.

Майк последовал за ней к выходу.

– Верно, мне бы этого хотелось.

– Видите ли, мы перенесли его в другое место – в запасник, в помещение напротив.

Когда они выходили из приемной, Селуччи почувствовал на себе взгляд секретаря отдела. «Что вы здесь рыщете повсюду? – как бы говорил он. – Почему бы вам не заняться своим делом и не поймать того, кто совершил все это?» Этот взгляд он ощущал все время, пока не закрыл за собой дверь. На протяжении многих лет Майк Селуччи научился не обращать внимания на подобные взгляды. По большей части.

– Вы сами поймете, что саркофаг этот, мягко говоря, несколько великоват. – Доктор Шейн остановилась в вестибюле напротив лабораторного зала и вытащила из кармана ключи. – Вот почему мы переместили его сюда.

В то время как двери, ведущие в лабораторный зал, были ярко-желтыми, двери в запасник сверкали при дневном свете оранжевой краской.

– Какими соображениями руководствовались при выборе цвета стен? – поинтересовался Селуччи.

Рэйчел Шейн повертела головой, осматривая два ряда дверей.

– Это делалось без моего участия, – произнесла она наконец, и ее лоб при этом слегка наморщился, – так что не имею ни малейшего представления.

Глазам Майка предстал открытый саркофаг – большой прямоугольный ящик из черного камня.

– Как вы смогли определить, что нечто подобное этому относится к Шестнадцатой династии? – спросил он, присев на корточки и внимательно его рассматривая.

– Главным образом потому, что единственный когда-либо найденный саркофаг такого типа весьма определенно датируется Шестнадцатой.

– Но ведь гроб относился к Восемнадцатой?

– По этому поводу – никаких сомнений.

– Разве в этом нет ничего необычного? Смешение временных периодов?

Доктор Шейн облокотилась на саркофаг и скрестила руки.

– Ну, мы никогда не сталкивались с подобным случаем раньше, но, возможно, дело в том, что нам удалось обследовать слишком малое количество непотревоженных захоронений. Обычно, если до сих пор мы находили саркофаг, гроб в нем вообще отсутствовал.

– Наверно, нелегко утащить такую махину, – проворчал Селуччи, распрямляясь. – Какие-нибудь гипотезы на этот счет у вас есть?

– Относительно смешения временных периодов именно в этом саркофаге? – Рэйчел Шейн пожала плечами. – Быть может, семья умершего экономила деньги.

Селуччи, взглянув на нее снизу вверх, улыбнулся.

Потом, поместив скользящую панель в пазы, внимательно осмотрел ее. Внутри обнаружился трехдюймовый выступ, ограничивавший движение нижнего края.

– В чем дело? – спросила доктор Шейн, несколько встревоженная. Какой бы прочной ни казалась плита, она все же являлась артефактом трехтысячелетней давности.

– Довольно необычная конструкция. Такое впечатление, что создавалась она специально для того, чтобы человек, оказавшийся внутри, не смог выбраться оттуда.

– Да, но обычно из гроба выбраться не пытаются...

– Нет, разумеется. – Селуччи отошел назад. Быть может, Дэйв был прав. А он зациклился на этой идее о несуществующей мумии. – Просто случайное наблюдение. Мы привыкли в своей работе отмечать все странные детали.

– Про мою можно сказать то же самое.

Действительно, улыбка у этой дамы была потрясающая. И пахло от нее приятно. Он узнал аромат «Шанель № 5», такой же туалетной водой пользовалась Вики.

– Послушайте, сейчас... – Майк взглянул на часы, – одиннадцать сорок пять. Как насчет ленча?

– Ленча?

– Вы ведь временами употребляете что-нибудь в пищу, я не ошибся?

На мгновение она задумалась, затем рассмеялась.

– Да, употребляю, разумеется.

– Значит, это будет ленч?

– По-видимому, вы правы, детектив.

– Майк.

– Хорошо, Майк. Меня зовут Рэйчел.

Его бабушка всегда говорила, что еда – самый короткий путь к дружбе и взаимопониманию. Конечно, его бабушка, родом из итальянской провинции, была убеждена, что ленч должен состоять никак не менее чем из четырех блюд, в то время как он имел в виду нечто более похожее на гамбургер с картошкой-фри. И все же он мог бы во время ленча спросить доктора Шейн, – то бишь он хотел сказать, Рэйчел, – каково ее мнение о бессмертных.

Уходя из музея во второй раз за этот день, Селуччи направился за угол к телефонной будке. Ленч оказался... весьма интересным. А доктор Рэйчел Шейн, он не ошибся, была потрясающей женщиной: яркой, уверенной в себе, с прямо-таки железной рукой, хоть и в бархатной перчатке. «Что составило приятную неожиданность, – сухо отметил он про себя, – ибо Вики перчатки обычно не надевала». Майку нравилось ее чувство юмора, он получал удовольствие, наблюдая, как доктор Шейн оживленной жестикуляцией дополняет содержание своей речи. Он побудил ее рассказать ему об Илайдже Раксе, о том, как часто им овладевали различные идеи, о его одержимости музейной работой. Рэйчел слегка коснулась его соперничества с доктором Ван Торном, и Селуччи мысленно взял себе на заметку разобраться все-таки в этом вопросе повнимательнее. Он не стал затрагивать тему мумии.

Ближе всего к феномену бессмертных они подошли во время оживленного обсуждения старых фильмов ужасов. Ее мнение о них окончательно укрепило решение Майка против упоминания, даже в теоретическом плане, идеи, которая, казалось, полностью овладела им.

«Одержимый... – Селуччи поглубже засунул руки в карманы пиджака и пригнул плечи, защищаясь от холодного ветра. – Давайте перейдем к другому слову, попытаемся...»

Когда делодойдет непосредственно до этого, есть лишь одна личность, которая выслушает все, что ему хочется сказать, прежде чем заявить, что он окончательно спятил.

* * *

– Частные расследования. У телефона Нельсон...

– Господь с тобой, Вики. Ведь время час семнадцать дня. Только не говори мне, что ты еще спишь.

– Знаешь, Селуччи... – Она еще раз сладко зевнула и вытянулась, принимая более удобное положение в кресле. – Ты начинаешь говорить точь-в-точь как моя матушка.

Женщина услышала, как ее приятель фыркнул.

– Ты провела ночь с Фицроем?

– Не совсем точная формулировка.

Добравшись наконец до собственной постели, она проспала большую часть дня, так что, выйдя из спальни, должна была включить свет. Лежа у себя в темноте, она никак не могла избавиться от чувства, что снова лежит возле него, безжизненного и опустошенного. Когда наконец ей все же удалось заснуть, сон оказался прерывистым и заполненным сновидениями. Перед самым рассветом она позвонила Генри. Хотя он пытался убедить ее – и одновременно, как она подозревала, и самого себя, – что этим утром, по крайней мере, у него не появилось намерения принести себя в жертву солнцу, сознание собственной вины не давало Вики заснуть еще долгое время после восхода.

– Послушай, Вики. – Селуччи вздохнул так глубоко, что звук проник через телефонные линии. – В каких ты отношениях с мумиями?

Как и следовало ожидать, сначала его подруга попробовала отшутиться.

– Пока еще ни в каких – мне вполне хватает вампиров. – Ее слова не произвели желанного эффекта, и потому Вики продолжила: – Что тебя интересует, древний забальзамированный египтянин или что-то вроде того страшилы, что показывают в кинотеатрах на детских утренниках?

– Оба момента.

Женщина нахмурилась, глядя на телефонную трубку. В интонации ее приятеля совершенно не улавливалось той дерзкой самоуверенности, которая обычно окрашивала все, о чем бы ни говорил Майк Селуччи.

– Значит, ты работаешь над делом Королевского музея Онтарио?

Она уже знала об этом: все три газеты, которые попались ей на глаза, упоминали, что полиция проводит расследование.

– Угадала.

– Ты хочешь рассказать мне об этом? – Невзирая на жаркое соперничество, оба не прекращали подкидывать друг другу идеи, докапываясь до существа вопроса, а затем выстраивали каждый собственную версию, с самого начала и до конца.

– Я думаю... – Майк вздохнул, и продольная морщинка на его лбу углубилась. – Я, кажется, начинаю испытывать потребность тебя увидеть.

– Сейчас?

– Нет. Я все еще вынужден в поте лица зарабатывать себе на жизнь. Как насчет обеда? Я плачу.

«Кто бы мог подумать? Это уже серьезно».

Вики поправила очки.

– "Золотой дракон", в шесть тебя устроит?

– В половине шестого. Встретимся у входа.

Женщина задумалась, уставившись на телефонную трубку. Она никогда не слышала, чтобы голос Селуччи звучал столь проникновенно.

– Мумия... – наконец произнесла, словно выплюнула, Вики и направилась в комнату, отведенную под кабинет, где она принимала посетителей, к скопившейся груде газет.

Усевшись на скамью тренажера, стоявшего в углу, она наспех пробежала взглядом статьи о недавних смертях в музее. После того как было просмотрено последнее издание, она поняла, что память ее, похоже, была не столь уж безукоризненна; согласно словам детектива-сержанта Майкла Селуччи, там не было никакой мумии.

* * *

Было холодно и шел дождь, когда он возвращался из Квинс-парка к себе в гостиницу, но следовало учитывать, что на дворе стоял октябрь и это был Торонто. Согласно ка доктора Ракса, когда объединяются два последних условия, то предшествующие естественно следуют за ними. Он решил, что теперь будет относиться к этому как к новому жизненному опыту, который следовало принять и претерпеть, но позже, когда его бог обретет большее могущество, возможно, с такой погодой можно будет что-то сделать.

Это был на редкость продуктивный день, и он еще не закончился.

Он провел утро, следя за потоками энергии, клубящимися в огромном помещении, заполненном кричащими мужчинами и женщинами. «Стадия запросов», как они называли это. Название показалось ему соответствующим содержанию, ибо, хотя было задано множество вопросов, ответов последовало весьма немного. Ему было приятно убедиться в том, что правительство и те, кто стремились занять в нем значимое положение, за промелькнувшие тысячелетия существенно не изменились. Провинции Египта были весьма похожи на провинции этой новой земли, в основном ведущие самостоятельную политику и лишь номинально считающиеся подчиненными центральной власти. Это была понятная ему система, и он мог бы успешно в ней работать.

Его позабавило, сколь мало разбирались в политике две поглощенных им взрослых ка. Он уговорил одного писца, теперь называвшегося пресс-секретарем, составить ему компанию за ленчем. Использовав немного энергии, только для того, чтобы слегка взволновать поверхность ума этого смертного, он сидел и вслушивался в поток информации, как профессиональной, так и личной, о членах парламента провинции, и это заняло у него почти два с половиной часа. Гораздо проще было бы взять себе его ка, но, пока не будет в достаточной мере укреплена его власть, ему не хотелось оставлять за собой след из трупов. Хотя никто не смог бы его остановить, он не хотел, чтобы его задача усложнялась.

Сегодня он собирался встретиться с человеком, которого теперь называли заместителем генерального прокурора. Заместитель генерального прокурора контролировал полицию. Полиция в основном выполняла функции постоянной армии. Ему нужно было подготовить необходимые заклинания и начать строить свою империю с позиции силы.

И перед тем как реализовать планы на будущее, он должен будет решительно порвать со своим недавним прошлым: две ка все еще сохраняли память о нем, которую следовало стереть.

* * *

Вики отодвинула тарелку с остатками грибов в желе и покосилась на Селуччи. Яркости освещения в ресторане едва хватало, чтобы видеть его лицо, и явно было недостаточно, чтобы уловить оттенки его выражения. Ей следовало заранее учесть подобное обстоятельство, когда она предложила это место, и она посетовала на собственное легкомыслие. «В следующий раз это должен быть „Макдоналдс“, а усядемся мы под самым большим блоком люминесцентных трубок, который я смогу отыскать».

Во время трапезы Майк рассказывал ей о деле, выкладывая голые факты, без собственных оценок, которые могли бы придать им субъективную окраску. Основа событий была изложена, и теперь пришло время разработать план преследования и поимки преступника.

Она наблюдала, как он вертит в руках чашку. Керамический сосуд выглядел в его ручище до нелепости крошечным. Женщина потянулась к нему через столик и шлепнула по костяшкам пальцев одной из своих палочек для еды.

– Или берись за делосерьезно, или откажись от него, – сказала она.

Селуччи хотел выдернуть у нее палочку, однако промахнулся.

– А еще говорят, что после обеда беседа замирает, – пробормотал он, вытирая с руки соус из кунжута с лимоном. Он опустил взгляд на скомканную салфетку, потом поднял глаза и посмотрел на нее.

Может быть, сказалось скудное освещение, но Вики могла бы поклясться, что вид у него был нерешительный, а насколько ей было известно, Майкл Селуччи крайне редко выглядел нерешительным. Когда он вновь заговорил, даже его голос звучал нерешительно, и у женщины похолодело в желудке.

– Сказал ли я тебе, что полицейский констебль Трамбле, когда я говорил с ней тем утром, упомянула, что там была мумия?

– Да. – Вики не была уверена, что ей нравится, куда ведет этот разговор. – Но все остальные утверждают, что никакой мумии там не было, так что, должно быть, она ошиблась.

– А я не думаю, что она ошиблась. – Он расправил плечи и положил обе руки ладонями вверх на столик. – Я думаю, что Трамбле действительно видела мумию, и склонен полагать, что именно эта мумия ответственна за обе смерти в музее.

Эта мумия? Шныряющая по центру Торонто, оставляющая за собой сгнившие повязки и вызывающая сердечные приступы, приводящие к смерти? Сегодня, в наше время, подобная концепция казалась малоправдоподобной. Разумеется, столь же немыслим был и тот мерзкий тип с пентаграммой в своей гостиной, и семейство оборотней, разводящее овец вблизи Лондона, штат Онтарио, и, если взглянуть правде в глаза, таковой же была концепция Генри Фицроя, незаконного сына Генриха VIII, вампира, кропающего под женским псевдонимом любовные романы. Вики поправила очки и наклонилась вперед, опершись локтями на столик, а подбородком на руки. Обычно жизнь представлялась ей намного проще.

– Выкладывай. – Она вздохнула.

Селуччи принялся загибать пальцы.

– Каждый, с кем мы разговаривали, я позволю себе подчеркнуть – каждый, был поражен, что пустой саркофаг был опечатан. Единственное, что уничтожил незваный гость, было также идентифицировано как часть какого-то мощного заклятия. Единственными украденными вещами оказались костюм, рубашка с галстуком и пара ботинок. – Он перевел дыхание. – Я не думаю, что саркофаг был пуст. Я полагаю, Ник Эллис заглянул туда, куда не следовало, разбудил что-то и по этой причине погиб. Я думаю, что этой твари понадобилось какое-то время, чтобы восстановить силы, а потом выбраться из гроба, избавиться от бинтов и разрушить заклятие, которое удерживало ее в гробу. Я думаю, что доктор Ракс застал его за этим и также был убит. Думаю, что после этого голая мумия облачилась в костюм доктора, обула снятые с него ботинки и покинула здание музея. А кроме того, опасаюсь, что я утратил рассудок, и хочу, чтобы ты сказала мне, что это не так.

Вики откинулась на спинку кресла, знаком привлекла внимание официанта и дала ему понять, что они хотят получить счет. Затем снова поправила очки, хотя в этом не было никакой необходимости.

– Я думаю, – медленно произнесла она, борясь с сильным ощущением, что все это она уже переживала в прошлом: должно быть, произошло совпадение и оба мужчины в ее жизни теперь одновременно решили, что сходят с ума, – что ты – один из самых здравомыслящих людей, которых я когда-либо встречала в жизни. Но не кажется ли тебе, что твои недавние... м-м-м... переживания могли подтолкнуть тебя к поспешным сверхъестественным выводам?

– Не знаю.

– Почему никто в музее не вспомнил о мумии?

– Тоже не знаю.

– А если она была, как и почему она убивает людей?

– Будь я проклят, Вики! Как, черт побери, я могу об этом знать? – Он раздраженно поглядел вниз, на счет, бросил две двадцатки на столик и встал. Официант, слегка ошарашенный, поспешно удалился. – Мои подозрения основываются на одной только интуиции, свидетельства, на которые я полагаюсь, – косвенные, и я ума не приложу, что мне делать.

По крайней мере, в голосе ее приятеля уже не звучала нерешительность.

– Поговори с Трамбле.

Селуччи недоуменно моргнул.

– Что ты сказала?

Вики усмехнулась и встала.

– Поговори с констеблем Трамбле, – повторила она. – Зайди в пятьдесят второе отделение и разберись, на самом ли деле она видела эту мумию. Если она подтвердит, что так и было, ты сам возьмешься за это дело. Хотя, – добавила женщина после краткого раздумья, – один лишь Бог знает, куда оно тебя сможет завести. – Она взяла его под руку, не столько для соприкосновения, а скорее потому, что нуждалась в проводнике, выходя из скудно освещенного ресторана.

– Поговори с Трамбле! – Покачав головой, Майк направил ее в обход витрины с пекинской уткой в центре и повел к выходу. – Не могу представить, как я сам не подумал об этом?

– И если она скажет, что не видела никакой мумии, проверь ее отчеты о происшествиях. Даже если допустить, что эта твоя тварь играет в грязные игры с памятью, возможно, она знает не так уж и много о полиции и ее порядках.

– А если и в отчете ничего об этом сказано не будет? – спросил Селуччи, когда они вышли на Дандес-стрит.

– Майк! – Вики потащила его к остановке; обычная толпа из Чайнатауна водоворотом кружилась вокруг них. – Ты говоришь таким тоном, словно хочешь поверить, что где-то в городе беспрепятственно орудует какая-то мумия. – Она нежно коснулась ладонью его щеки. – Теперь мы оба сознаем, что не стоит отрицать такую возможность, хотя сигара, что бы там ни утверждал Фрейд, иногда это просто сигара.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Может быть, это мумия, а может быть, первая стадия эдипова комплекса.

Он схватил ее за руку и потянул дальше.

– Не представляю, как это мне самому не пришло в голову...

– А я не представляю, почему ты не додумался поговорить с констеблем Трамбле.

– А ты долго еще собираешься воображать по этому поводу, не так ли?

Она улыбнулась ему.

– Можешь заложить свою задницу, что так и будет.