Текст книги "Когда идет дождь"

«Слушай, ты мне понравилась. Так даже лучше. Известно же, что бабы после свадьбы портятся. А ты все по-честному. Уважуха. Давай встречаться».

Из всех сообщений, что она прочла, было не больше десяти адекватных. Почитав же анкеты, она поняла, что готова ответить только двум. Один из них просто написал: «Ты мне нравишься». А второй: «По-моему, у тебя комплекс неполноценности. Готов тебе помочь». Первому она ответила: «Привет. Спасибо». А второму: «Привет. А чем ты можешь помочь?». Оба кандидата были не в сети. Она еще погуляла по сайту, рассматривая анкеты мужчин и женщин ее возраста. Посмотрев на часы, поняла, что уже поздно, но тут пришло еще сообщение: «Мне нравятся странные личности. Как ты относишься к БДСМ?».

Вики не знала, что это такое, но всемирная паутина быстро выручила. Почитав и посмотрев картинки, она возмущенно написала: «Мне это не интересно». Далее проследовал такой разговор:

– Почему?

– Потому что это насилие.

– Тебе будет не сильно больно. Я – опытный. Зато знаешь, как это возбуждает?

– Нет, не знаю, и знать не хочу.

– Ты не поняла. Я не рассчитываю на секс с тобой. Конечно, он может быть. Но только, если ты сама захочешь.

– А, если не захочу?

– Тогда не будет. Но… на моей памяти такого еще не было. Обычно женщины умоляют, чтобы я им…

– А, может быть, ты засовываешь им кляп в рот, чтобы они не были против.

– Кляп я засовываю только в одном случае: если после десятого раза женщина кричит «еще», а я уже больше не могу. Не мальчик уже.

Вики посмотрела на возраст партнера: тридцать один. Да уж, если он не мальчик, то она уже тоже не девочка.

– Прошу обратиться с подобными предложениями к другим. Удачи!

– Зря ты отказываешься. С твоей внешностью такой шанс один раз в жизни выпадает.

– Да, вот он выпал, и я его уже потеряла.

На этом их разговор закончился, но тут же появилось еще одно сообщение: «Привет. Что делаешь?». Вики подумала: отвечать или нет, но все же набрала короткое «Думаю о жизни» и отправила. В ответ тут же получила: «В такое время девушки не должны думать. Они должны стонать. Приезжай ко мне. Я все сделаю так, что у тебя голова еще долго думать не будет».

Вики поморщилась и вышла с сайта. Она тяжело вздохнула, но, вспомнив о двух мужчинах, от которых еще не получила ответа, улыбнулась. В эту ночь уснуть ей не удавалось: в голове кружились картинки, где два рыцаря борются за ее руку, потом свадьба, дети, внуки, ее похороны и рай. Картины были яркими, сочными, словно их рисовал Матисс.

На следующее утро, Вики проснулась от телефонного звонка.

– Алло, – хриплым, не проснувшимся голосом, ответила Вики.

– Привет, – томно ответила Маша.

– Маша, ты хоть знаешь, который час? – спросила Вики.

– Я знаю. Извини. Я просто думаю, что позже позвонить не получится. Ой, – вскрикнула она в самую трубку, и Вики окончательно проснулась. – Слушай, скажи, пожалуйста, на работе, что я заболела, ладно?

– Чем заболела? – не поняла Виктория.

– Чем, чем? Скажи, что у меня любовная лихорадка, – засмеялась она. – Ой, ладно, пока.

Маша отключилась, а Вики посмотрела на часы: ровно семь. Имея еще полчаса, которые можно потратить на сон, она, распираемая любопытством, вскочила с кровати и включила компьютер, решив потратить свободное время на сайт знакомств. Уж очень ей хотелось посмотреть, что там ответили. Но ответ от первого кандидата, который писал, что она ему понравилась, разочаровал: «Я случайно нажал на кнопку, вот тебе и пришло это сообщение. Оно ничего не значит». Второй же ответил следующее: «Чем я могу помочь? Я знаю одно очень хорошее средство, известное человечеству уже очень давно. Его история настолько древняя, что никто не знает, откуда появилось это лекарство. Оно помогает всем. И тебе поможет». Он был в сети, и Вики быстро набрала: «И что же это за лекарство?». Она рассчитывала получить ответ: «Любовь» или «Семья», или «Дети», но ответ был до банального прост: «Это секс, детка, которым я готов напоить тебя до самых краев». Вики сморщилась и тут же написала: «А еще что-нибудь в вашем магазине есть?». Ответ был такой же быстрый: «Для тех, кого не интересует секс, есть другое лекарство. Называется „Смерть“. Женщина, неспособная насладиться мужчиной, должна умереть, чтобы не засорять человеческий род». Вики вышла с сайта. Она тут же вспомнила Машу, а потом решила, что в обеденный перерыв перепишет свою анкету. Быстро позавтракав и собравшись, она надела пальто и ужаснулась: оно было по пояс в грязных пятнах. Вспомнив про вчерашний инцидент, она скинула пальто и надела свою тоненькую ветровку. Ничего другого у нее не было, а на работу она просто обязана прийти, хотя бы для того, чтобы выгородить Машу.

Еле-еле добравшись до своего рабочего места, Вики села на стул и съежилась. Раздеваться не хотелось: холод сковал все. По дороге ей казалось, что ветер проник даже внутрь ее костей и разгуливал там, как у себя дома.

– Привет. Ты чего не раздеваешься? – спросил Максим так, будто вчерашнего разговора вечером и не было.

– Привет. Сегодня холодно, – ответила просто Вики.

Максим ушел, а через пару минут вернулся с кружкой горячего чая.

– Спасибо тебе большое, – пролепетала Вики и прижала ладони к обжигающей керамике. Максим улыбнулся и вернулся за свой стол.

Вики стало стыдно за свое вчерашнее поведение, но желания пойти куда-то с Максимом у нее так и не появилось. Звонков не было, заявки все уже были разобраны, и Вики отправилась снова на сайт знакомств. Она даже не стала смотреть новые сообщения, а открыла анкету и стала ее редактировать. В итоге получилось следующее:

«Познакомлюсь с парнем до тридцати пяти лет.

Цель знакомства: дружба, общение, возможно брак.

Семейное положение: не замужем.

Мои интересы: размышления, работа.

Любимая музыка: классика.

Любимое кино: мелодрамы.

Занятия спортом: изредка, по желанию, но держу себя в форме.

Предпочитаю в выходной день: сидеть дома или гулять по городу.

Детей нет, пока не хочу».

Информацию о своем весе и росте Вики решила не размещать, а фотографию поменяла на ту, что была сделана в более ранний период, когда она еще пыталась соответствовать стандартам: носить то, что носят многие, краситься и прихорашиваться. Вики понимала, что мужчины любят глазами. Но, не успев изменить еще фото, она подумала, что чем хуже выглядит, тем меньше шансов на получение сообщений с предложениями провести одну незабываемую ночь в объятиях чудесного мужчины. В итоге, фотография осталась прежней. Изменив данные в анкете, Вики стала читать сообщения, которые пришли за ночь и утро.

«Привет, котенок. Я по тебе очень скучаю».

«Привет. Приезжай ко мне: ул. Гагарина, 16. Я тебя встречу. Очень жду».

«Какая же ты страшная. Тебе бы в парандже ходить».

«Давай знакомиться. Меня зовут Георг. Он же Жора, он же Гоша, он же Грег».

«Хочу тебя… Одну тебя… Готов на все…».

И так далее, и тому подобное. Все сообщения подобного толка были удалены тут же, а кандидаты отправлены в черный список.

Осталось только три записи, которые пришли уже после того, как были внесены изменения в анкету.

«Размышления? О чем размышляешь?»

«А почему детей не хочешь?»

«Я тоже люблю сидеть дома. Давай сидеть вместе».

На них соответственно ответила:

«Размышляю я о жизни. О том, зачем мы пришли в этот мир, что нам суждено, что такое счастье, есть ли генетическая предрасположенность к тому, чтобы стать счастливым и все тому подобное».

«Там написано „пока не хочу“. Чувствую, что пока не готова стать мамой».

«Давай. Только, если мы будем сидеть дома, то тогда никогда не встретимся».

После отправки последнего сообщения ей стало грустно и очень-очень одиноко. Вики припомнилась картина Матисса «Обнаженная женщина». Что-то в ней было близкое, родное. Вики, посещая музей, всегда подходила к этой картине. Она подолгу перед ней сидела и думала. Ее черные глаза без зрачков, будто ворота в другой мир, звали и тянули. Корпус давал понять, что она готова развернуться и уйти. Но позади нее нет двери, есть только грязная стена. Но женщину это ничуть не беспокоит. Зрачков нет, но есть глаза: пустые и в то же время пленяющие, темные и одновременно добрые. Обнаженность ее тела прикрыта скромностью и ничуть не вульгарна. На нее приятно смотреть, рассматривать, заглядывая в темноту, узнавать себя, других, искать новых, прощаться, уходить. Картина, на которой изображена лишь одна женщина, показывала тысячу лиц. Оставаясь собой, она одновременно была и кем-то другим.

«Двойственность, – подумала Вики. – Вот, что в ней есть. Это мне в ней и нравится».

Придя к такому простому выводу, Вики улыбнулась. Даже странно, что она раньше не могла понять это. Нам нравятся те люди, которые похожи на нас, поэтому обнаженная женщина и была так близка Вики.

– Вы опять мечтаете? – спросил начальник миленьким и тошнотворно-приторным голоском, от которого Вики вздрогнула.

– Добрый день, – быстро ответила она, соображая, что же ей ответить.

– Добрый-добрый, – ответил он, добавив еще две ложки сахара в свой голос, отчего он стал совсем невыносимым. – А где ваша коллега? – пел он свою песню, делая вид или на самом деле не замечая отвращения на лице Вики.

– Она заболела. Ее продуло. Она лежит дома и плохо себя чувствует.

– Ай-яй-яй, – запричитал он. – Как обидно. Я ей позвоню сейчас и пожелаю выздоровления.

– Что вы? Это так мило с вашей стороны, но знаете… Она… Она… У нее такой сильный кашель и так горло болит, что она не сможет с вами разговаривать.

– Должно быть, она очень сильно болеет, – сокрушался начальник. – Так сильно, что даже муж ее звонил и спрашивал, где она. Вы, кстати, не знаете, где она болеет? Я имею в виду географически.

Вики, почувствовав, что краснеет, опустила глаза. Она очень хотела помочь подруге, но врать никогда не умела: ни для себя, ни для других.

– Нет, я ее не видела. Она сегодня утром мне звонила, – попыталась она сказать как можно увереннее, но голос предательски дрожал.

– Понимаю. Передайте ей, пожалуйста, чтобы она, как будет здорова, зашла ко мне. Хорошо? – получив кивок Вики, он заглянул в ее компьютер и поцокал языком. – Ая-яй-яй. Чем вы на работе занимаетесь?

Вики подняла голову и увидела на мониторе страницу браузера, отображающую ее анкету. Она тут же свернула окно, покраснев еще больше. Только сейчас она почувствовала, что по-настоящему согрелась: кровь бегала по ее венам с бешеной скоростью.

– Вы все еще надеетесь, – ухмыльнулся он. – По-моему, в вашем случае, это пустая трата времени. Займитесь лучше работой, – посоветовал он и удалился.

Вики было стыдно, а еще больше обидно. Он – коротышка с маслеными маленькими глазками, лысиной на затылке, круглым, как барабан животом и противным голосом, как он может ей говорить такое.

– На себя посмотри, – пробурчала Вики.

С тех пор, как Маша занялась ее судьбой, стало только хуже: надежда, не имеющая под собой никаких оснований, кренилась, шла под откос и того и гляди должна быть упасть. Раньше было проще: я – уродина, никому не нужна, ни от кого не завишу, ничего никому не должна. Теперь же было иначе: я – уродина, возможно, кому-то нужна, завишу от мнения других, должна стараться быть красивой и привлекательной. Вики почувствовала, что ее сейчас стошнит. Выпив глоток сладкого чая, она посмотрела на Максима. Он улыбнулся, она в ответ ему тоже улыбнулась. Но испугавшись, что он может неправильно понять ее, быстро повернула голову к монитору. Ее улыбка означала только благодарность за горячий чай. Так благодарят брата или сестру, но не того, кого любят. Вики знала об этом, но не могла понять, знает ли об этом Максим.

Начались звонки, работа закипела: «Здравствуйте…», «До свидания». В промежутках выяснение проблем, попытка решить их. Если не удается, то сразу перевод на другой отдел. Одна схема, где нет возможности ступить вправо или влево. Все заранее понятно. Вики нравилось это. Стабильность, о которой она так мечтала, наконец, пришла. Но вместе появилось и чувство, будто она деградирует. Поначалу оно немного пугало: Вики старалась больше гулять, что-то смотреть. Потом сил становилось все меньше, желание пропадало, а удовлетворение и вовсе исчезло. Все стало серым. В солнечные дни она старалась идти по теневой стороне, а не морщиться от лучиков, которые заглядывали в ее глаза сквозь толстые очки. Если все серо, то все понятно, а цвета сбивают с толку, заставляют задумываться: подходят они друг другу или нет.

– Пойдешь на обед? – спросил ее Максим.

– Да, – согласилась Вики.

Они поднялись и направились в столовую. Он шел впереди, и Вики могла рассмотреть его: сквозь рубашку проглядывали кости, они торчали так, будто их вынули, а поставить на место забыли. В его темных волосах виднелась перхоть, а руки висели, как два поленца, не понятно за что держащиеся. Спина сутулая, уменьшала и без того, невысокую фигуру, ноги слегка кривоваты. Ступни встают на пол не елочкой, как часто ходят мужчины, а косолапят. Он, может быть, и был бы похож на медвежонка, но только после зимней спячки: взъерошенный и худой. Голос ему был дан мягкий, чтобы смягчить всю угловатость его фигуры.

– А Маша почему не пришла сегодня? – спросил он.

Вики не обиделась на то, что он говорит о Маше, посчитав это неопытностью молодого человека.

– Она заболела. Позвонила сегодня мне и сказала, что не придет.

– Ясно. Жалко. Очень надеюсь, что она завтра придет. Она такая интересная.

– Да, – согласилась Вики, почувствовав легкую обиду.

– Она мне очень нравится, – признался Максим, когда они сели за столик. – Ничего, что я так откровенно? – вдруг испугался он своих слов.

– Ничего, – тихо ответила Вики, желая провалиться сквозь землю и не слышать этого.

– А с другой стороны я давно хотел с тобой поговорить, а Маша всегда была рядом и это не получалось. Я хотел тебя кое о чем попросить. Можно? – спросил он робко.

– Да, конечно, – с доброй улыбкой на лице отозвалась быстро Вики.

– Ты же ее подруга. Вот я и подумал. Может ты ей намекнешь как-нибудь, что она мне нравится, а?

Он заглядывал Вике в глаза, рассчитывая встретить там поддержку, но она опустила взгляд, боясь разбить его надежду.

– Ты же знаешь, что у нее есть мужчина.

– Маша не такая женщина, которая на это обращает внимание, – улыбнулся Максим.

– Тогда я не понимаю. Допустим, вы начнете встречаться, жить вместе. И ты же всегда будешь знать, что у нее, помимо тебя, может быть еще кто-то. Неужели ты на это согласен?

– Конечно.

– Может ты объяснишь, – потребовала Вики, надеясь хоть что-то понять в мужском поведении.

– Я думаю, что ты никогда не поймешь, – мягко ответил Максим.

– Это почему же? – возмутилась Вики. – Что я тупая? Или ущербная какая? – она злилась все больше и больше.

– Я думаю, что у тебя что-то случилось, что ты стала холодной, как лед, – быстро ответил Максим.

– Я не холодная, – запротестовала Вики. – Я – сдержанная.

– Хорошо, пусть сдержанная, – согласился Максим, пытаясь ее успокоить.

– Да, что ты понимаешь? Я тебя ни разу рядом с девушкой не видела.

– Если ты на что-то обиделась, то извини. Я не хотел. Но не обязательно сразу наезжать на меня.

– Обиделась? Я? На что? – голос ее стал настолько громким, что люди за соседними столиками начали оборачиваться на них.

– Слушай, я виноват, что начал этот разговор. Давай сегодня после работы зайдем в кафе, попьем кофе. Я хочу, чтобы ты простила меня.

– Я занята сегодня, – выскочила привычная реплика.

– Слушай. Правда, мне будет приятно с тобой попить чай. Или кофе… Ты что любишь?

– Я люблю чай. Зеленый, – ответила Вики уже более мягко.

После работы они вместе направились пить чай. Зеленый чай.

– Что это? – спросила Вики, когда увидела вывеску «Труба».

– Это вывеска, – улыбнулся Максим.

– Я вижу, что вывеска. Но, как мне помнится, мы собирались попить чай.

– Да, здесь заваривают самый лучший чай. Вот увидишь, – заверил ее Максим и открыл дверь.

Вики вошла. Обстановка ей не понравилась, хотя музыка была приятная. Максим повел ее в угол и сел за столик для двоих. Он помог ей снять пальто и пододвинул стул, что сгладило неприятные чувства по поводу этого заведения.

– Что ты будешь? – спросил Максим.

Его глаза горели, как два огонька, а улыбка не сходила с лица.

– Чай зеленый, – повторила Вики цель своего прихода.

– А с какими добавками? С мелиссой, мятой?

– Просто зеленый чай.

Максим позвал официанта, а Вики посмотрела по сторонам и заметила двух мужчин, сильно подвыпивших, сидящих за барной стойкой. За столиком неподалеку от них сидели двое мужчин в той же кондиции, один из них еще и курил. Больше в небольшом помещении бара никого не было.

– Тебе понравится здесь, – снова улыбнулся Максим.

Вики ничего на это не ответила, а лишь приподняла левую бровь. Максим, возможно, принял это за знак одобрения и начал что-то рассказывать о своем детстве, потом о его первой школьной любви, потом еще что-то. Сначала Вики слушала, но спустя какое-то время стала ловить себя на мысли, что помещение начинает плыть перед ее глазами.

– Ау-у-у, – услышала она голос Максима. – С тобой все в порядке?

– У меня что-то голова кружится, – еле ворочая языком, ответила Вики. – Я думаю, это из-за запах сигарет. Помещение не проветривается, а я не привыкла, что так мало кислорода. Мне надо выйти и подышать свежим воздухом.

Вики попыталась подняться, но Максим мягко надавил на ее плечи и усадил обратно: «Давай подождем, пока принесут чай, попьем, а потом и пойдем, хорошо?».

– Его что-то долго не несут, – начала было говорить Вики, но тут появился официант.

Он поставил небольшой чайничек и два бокала. Блюдца и ложечки для сахара отсутствовали. Вики решила, что это очень дешевое заведение, но Максиму ничего не сказала: он же хотел извиниться перед ней. И извинялся он на ту сумму, которую мог себе позволить. Она взяла чайничек, чтобы разлить чай, но Максим остановил ее: «Давай подождем немного, пока заварится».

У Вики уже не было сил сопротивляться. Она откинулась на спинку кресла, уставшая, но почему-то очень счастливая. Ей было здесь очень хорошо, не физически, а духовно. Она почувствовала легкость и свободу. Огорчало только непроходящее чувство тошноты.

– Чай заварился, – сказал Максим и разлил чай по чашкам.

В нос Вики ударил резкий запах какой-то травы.

– Это не зеленый чай, – неожиданно для себя засмеявшись, сказала Вики.

– Это чай. Это очень хороший травяной чай, – ответил Максим. – Ты пей, пей.

Вики взяла чашку и сделала первый глоток. На вкус немного горько и запах показался как будто знакомым.

– Это полынь? – сказала Вики, продолжая пить, почувствовав неожиданно сильную жажду.

Максим ничего на это не ответил. Он допил свой чай и предложил проводить ее до дома.

– Я еще не допила, – стала сопротивляться Вики.

– Тебе уже достаточно на первый раз.

– На первый раз? – не поняла Вики.

Но Максим накинул ей куртку на плечи и повел из бара. Снаружи уже стояло такси.

– О-о-о, какая прелесть, – захлопала в ладоши Вики. – Это уже лишнее.

Максим посадил ее на заднее сиденье, а сам сел рядом. Он назвал какой-то незнакомый для Вики адрес, но у нее уже не было сил что-то говорить. Она уснула.

– Солнышко, солнышко, – услышала она.

Голос был совсем рядом. Она чувствовала горячее дыхание. Вики открыла глаза и увидела Максима.

– Где это я? – спросила она.

– У меня, – шептал он и стал целовать ее в шею.

– Да, ты что? – она попыталась встать, но тут же поняла, что руки ее связаны.

– А ну быстро развяжи меня, – приказала она.

– Ты ошиблась, котенок, – Максим все также улыбался, – сегодня я приказываю, а ты выполняешь.

– Я не хочу, – сказала Вики, сжала губы и повернула голову в сторону, чтобы не видеть Максима.

Он лишь усмехнулся и стал задирать ей юбку.

– Нет, – вскрикнула она, но Максим закрыл ей рот.

– Забудь это слово на сегодня, ладно? Если ты захочешь его произнести, то лучше молчи. Иначе мне придется закрыть этот чудесный ротик, а мне очень-очень хочется его целовать. Договорились?

Вики стало страшно. Она помотала головой в знак согласия, и он убрал руку.

– Максим, ты, наверное, что-то принял и не понимаешь, что делаешь. Но поверь, тебе лучше отпустить меня…

– А то что? – засмеялся он.

– Я пойду в полицию, – пригрозила она.

– После того, что я с тобой сделаю, ты в полицию не пойдешь, – увидев ее испуганные глаза, он продолжил уже более мягко: «Я не собираюсь тебя убивать… Но сделаю так, что ты почувствуешь себя очень счастливой».

Его руки стали снимать колготки.

– Не надо, пожалуйста, – захныкала Вики. – Нет.

Он сильно схватил ее за лодыжку и рявкнул: «Мы же договорились».

Вики заплакала, но Максиму было все равно. Он что-то бормотал про то, что все бабы такие: сначала «Не надо», а потом «Давай еще», что ему еще ни одна не попадалась, чтобы вела себя иначе… Конечно, кроме проституток.

Он бормотал, но дело свое делал: за колготками с нее полетела юбка, а потом и трусы. Вики пыталась освободить руки, но они были хорошо связаны. Он задрал ее водолазку и расстегнул лифчик.

– Тебе понравится, котенок. Тебе очень понравится, – пыхтя, повторял он.

– Не надо, – шептала Вики, – не надо, – сквозь слезы она увидела, что он расстегивает штаны.

Он схватил ее за волосы и дернул так сильно, что Вики закричала от боли.

– Если не можешь сказать что-то умное, то будешь кричать, – прохрипел он и раздвинул ей ноги.

Вошел он, как все: ничего особенного Вики не почувствовала. Он делал все то же самое, что и другие. Пытаясь погрузиться как можно глубже, он бился, как рыцарь, но его меч был не тем орудием, которым можно сделать что-то существенное. Он вышел из нее, а потом сказал: «Теперь ты».

Сначала Вики не поняла, но потом вдруг увидела мужчину из бара, который курил отвратительную сигарету. Она хотела закричать, но Максим закрыл ей рот какой-то тряпкой.

– А кобылка попалась с характером, – засмеялся мужчина и расстегнул штаны.

– А теперь ты поймешь, почему ты ничего никому не расскажешь, – сказал ехидно Максим и включил камеру.

Вики плакала, а он смеялся, снимая ее лицо, ее тело, когда мужчина вышел из нее, то они раздвинули ей ноги и стали снимать там.

– Она хочет, ты же видишь, она хочет, – смеялся Максим.

– Еще бы, они все хотят, – поддакивал его друг.

– Смотри я даже ее ноги не держу, а она их не сводит. Значит, нравится.

– А то. Кабан ты идешь. Мы ее для тебя разогрели.

Тут Вики увидела, что в комнату входит третий мужчина. Она закрыла глаза и застонала. Но он не стал сразу входить. Сначала он поцеловал ее лоб, потом нос, потом одно ушко, потом другое. Вики попыталась свести ноги, но он уже лежал между ними, не расстегивая штанов. Руки массировали груди, потом живот, бедра. Он опустился ниже и начал целовать ее стопы, потом голени…

– Кабан, ты у нас эстет, – засмеялся Максим, снимая лицо Вики крупным планом. – Если бы ты видела сейчас, что в твоих глазах. Ты же хочешь его. А знаешь, что у тебя там? Там все течет, потому что ты хочешь.

– Заткнись, – прикрикнул Кабан и стал целовать ее бедра внутри, потом он поцеловал ее половые губы, а затем вошел в нее языком.

Вики извивалась, как змея, а он продолжал. Его язык входил все глубже. Вики застонала, но на этот раз от блаженства, которое разлилось по всему ее телу. Она хотела еще, глубже, больше.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя? – услышала она его хриплый голос.

Он вынул кляп из ее рта и начал языком гулять по ее уху.

– Да, – застонала Вики, чувствуя, что не может больше терпеть. – Пожалуйста… Да…

– А ты мне сделаешь кое-что взамен? – спросил он, говоря уже в другое ее ухо.

– Да, да… – простонала Вики.

Она увидела, что он выпрямился, встал на колени перед ее головой и сказал мягко: «Давай».

Вики все поняла. Она открыла рот, и он вошел туда. Вики начала делать сосательные движения. Как будто сосулька. На вкус он был немного соленый, но приятный. Она ускоряла темп, но тут он вышел и сказал: «За твое хорошее поведение тебе будет подарок». Он развернулся к ней спиной, она снова взяла его в рот, а Кабан начал языком проникать у нее между ног. Никогда еще Вики не чувствовала такого наслаждения. Она улетела в небо высоко-высоко, где не было никого: только он и она.

Все это время Максим снимал их.

– Смотри, какие соски стали, – кричал он своему другу и наводил камеру на соски.

– Да, она вся течет. Кабан ты прямо Дон Жуан, – смеялся второй.

– Нравится? – спросил он, снимая Вики с полным ртом спермы.

Когда Кабан закончил, то погладил по голове и спросил тихонько: «Понравилось?».

– Да, – простонала Вики, обессиленная, но очень довольная.

Она смотрела на него, но не могла разглядеть лица.

– Ты же знаешь, что за удовольствие надо платить? – спросил он.

– Но я же заплатила, – удивилась Вики, пытаясь закутаться в рядом лежавшую одежду.

– Нужно еще доплатить, – сказал он мягко.

– Сколько? – спросила она.

Он нежно поцеловал ее за ухом, а потом ответил: «Нас пятеро, так что осталось всего двое». Вики попыталась соскочить с кровати, но сильные руки схватили ее и стали привязывать к кровати. Кто-то другой уже заткнул ей рот кляпом.

– За все нужно платить, – услышала она снова голос Кабана.

Они входили в нее быстро, без церемоний, как заходят в свой бар: смело открывали дверь и входили, зная, что внутри им будет хорошо, весело и приятно. Сначала был четвертый, потом Максим сказал, что хочет еще. Но пятый не уступил свое место, и Максиму пришлось ждать. Но не долго. После Максима уже больше никто не заходил. Вики почувствовала внутри себя вакуум: будто бы ее всю опустошили. Она лежала, как пустая ваза, нечаянно опрокинутая и забытая. Ей уже развязали руки, вынули кляп, но она не вставала.

– Смотрите, ей настолько понравилось, что она не хочет уходить, – засмеялся Максим и все остальные, но голоса Кабана не было слышно.

Вики приподнялась на кровати. Кто-то кинул ей на колени трусы. Она надела их, потом полетел лифчик, потом кофта, потом юбка.

– А колготки? – спросила она.

– Извини, но колготок не будет. У нас по этому поводу есть свои соображения. Так что придется тебе без колготок.

Вики обулась, кто-то сзади накинул на нее куртку и, крепко обняв, поцеловал в затылок.

– Такси внизу. Доедешь сама. Запомни: пойдешь в полицию, и они получат пленку, где ты умоляешь, чтобы тебя оттрахали. Поняла? – железным голосом спросил Максим.

– Поняла, – ответила Вики.

Она не запомнила ни одного лица. Да ей и не хотелось. Вики еле-еле спустилась по лестнице и села в такси.

И только приехав домой и закрывшись в своей комнате, она заплакала. Но слезы текли не из-за того, что ее унизили, изнасиловали, надругались над ней. Нет. Она плакала, потому что готова была все это повторить ради того, чтобы побыть еще немного под Кабаном. Он пробудил в ней то, что давно было забыто. Вики было стыдно и одновременно она хотела еще. Теперь Вики поняла, что секс может приносить удовольствие. И такое огромное, которое не приносит больше ничего. Ничего. Ей хотелось секса. Секса с Кабаном. Но чувство стыда заглушало желание. Мама ей говорила всегда: «Так нельзя. Девушка должна быть скромной».

Однажды, когда Вики было четырнадцать лет, она дралась с мальчишкой во дворе. Он был сильнее ее и повалил на землю, крепко держа ее руки и навалившись всем телом. Она чувствовала его вес, тепло, смотрела в его глаза. Неожиданно он поцеловал ее. Вики знала, что должна была кричать или вырываться, или хотя бы повернуть голову в сторону… Но вместо этого она закрыла глаза и приоткрыла свой ротик. Его язык проник в ее рот. Было страшно… Страшно приятно. Губы Вики стали отвечать на поцелуй…

– Это что здесь происходит!? – услышала она откуда-то издалека голос матери. – Пошел прочь! – крикнула она.

Мальчишка тут же убежал, а Вики так и лежала с блаженной улыбкой на земле.

– Вставай, вставай я тебе сказала! – кричала мать.

Но Вики стала что-то соображать, только когда мать схватила ее за волосы. Ей стало очень больно и слезы полились из ее глаз. Она стояла перед матерью, низко опустив голову, не понимая, почему у взрослых все самое приятное под запретом.

– В глаза мне смотри, – услышала Вики и подняла голову.

Мать размахнулась и дала ей пощечину.

– Вот так ты должна была сделать… Слышишь!? – кричала она. – Вот так! – она еще раз ударила дочь. – Вот так! Вот так!

Пощечины падали на мягкие щеки девочки одна за другой до тех пор, пока Вики не упала без чувств.

После этого еще целую неделю ее не отпускали на улицу. Даже школа была под запретом. И всю эту неделю каждый день к ним домой приходил Сережа – спокойный юноша шестнадцати лет, сын маминой подруги. Он слушался свою родительницу во всем. Когда мать Вики прибежала к подруге в истерике, то та сразу предложила: «Надо ей создать рефлекс. Как у собаки Павлова». После этого Сережа каждый день приходил к ним домой, целовал Вики в щеку, а она давала ему пощечину.… Одну за другой… Одну за другой.

Сначала Вики было его жалко, и она только делала вид, что бьет. Но мать, неустанно присутствующая на этих воспитательных мероприятиях, заставляла бить сильнее. Так жалость к Сереже превратилась в ненависть за то, что он такой хлюпик. Потом это чувство перешло на мальчика, который тогда ее целовал, за то, что он убежал и даже не попытался вступиться. Потом ей стало стыдно. На седьмой день воспитания моральных качеств Вики ненавидела весь мир, включая себя. Ей было обидно, стыдно и, наконец, жалко себя.

Вики думала, что на этом ее мучения закончатся, но мать придумала еще одну игру. Каждый день Вики вставала перед зеркалом и говорила: «Если молодой человек или мужчина обнимает меня или целует, а я позволяю ему это делать, то это значит, что я – шлюха и проститутка». Конечно, данная ежедневная молитва произносилась в присутствии матери, по окончании которой она говорила: «Вот и правильно дочка. А то не дай Бог, еще в подоле мне принесешь».

Так ее отучили быть свободной. А сегодня Кабан вернул ее на ту детскую площадку, но мамы рядом уже не было. Вики поняла, насколько она может быть развратной и опущенной. Стыд, рожденный в ее мозгу, заливал лицо красной краской, а желание, рожденное Кабаном, делало тело мягким и непослушным. Ее глаза горели, как два уголька, губы вспухли, челюсть слегка побаливала, а пульсация внизу живота не давала думать ни о ком, кроме Кабана.

Она улеглась на кровать, закрыла глаза и уснула.

Утром снова прозвенел будильник. Попытавшись встать с кровати, Вики застонала: тело болело, как после фитнес-клуба. Когда она окончательно проснулась, то вспомнила вчерашний день.

– Боже, что же мне теперь делать? – спросила она то ли себя, то ли стены, то ли бога. – Как мне идти на работу? Там же будет Максим. А вдруг…, – новая мысль, как стрела, пронзила ее мозг, – вдруг он всем расскажет… Как я буду там работать, смотреть людям в глаза, здороваться? Ужас…