Текст книги "Грузинская шутка"

Грузинская шутка
Таня Трунёва

© Таня Трунёва, 2016

ISBN 978-5-4483-4567-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда Бог раздавал народам земли, грузин опоздал и пришел, когда было все роздано. Разгневался Господь: «Где ты был, наглец? Почему не пришёл вовремя?» Улыбнулся грузин: «А ми, Господь, с друзьями посидели, Ваша честь тост випивали!» Усмехнулся Всевышний: «Ну что с тобой делать? Придётся от себя отрывать…» И отдал Бог ему часть своей райской земли, кусочек Рая, и назвал эту землю ГРУЗИЯ…

(Грузинская притча)

Всякий раз по дороге из Батуми на Зелёный мыс я слышала стук своего сердца и закрывала глаза, словно ожидая поцелуя. От резкого поворота захватывало дух, и я, открыв глаза на перевале, наблюдала картину, к которой не могла привыкнуть. Ослепительное ярко-желтое солнце обнималось с лазурным морем. В дрожащих от зноя лучах, в изумрудно-зелёной субтропической растительности, как мираж, вырисовывался полуостров; на этом полуострове утопал в пальмах и цветах белокаменный город. Наслаждалась я этим видом всегда с одной мыслью: мне казалось, что я умерла и теперь в Раю.

Почти восемь месяцев в году население Батуми увеличивалось в пять-семь раз. Многочисленные турбазы и курорты, дома отдыха любого разряда были востребованы отдыхающими со всей нашей советской страны. Рестораны, кафе и шашлычные с утра заполнялись посетителями, а приморский бульвар пестрел нарядной толпой гуляющих.

Любители курортных романов вечерами дарили друг другу ласки на скамейках или в густых зарослях кустарника. Здесь всегда пахло страстью. Удивительный аромат чего-то отцветающего и начинающего цвести смешивался с запахами моря, разгорячённых тел и специй.

В те 80-е, когда наш «Союз нерушимый» гулял в своём праздном застое, Грузия жила по-царски в этом вечно зелёном бархатном блаженстве, в тепле и сытости. Она процветала благодаря мандаринам и курортам.

Но не только курортный бизнес был популярен в Батуми, там ещё находился очень известный в стране фармацевтический комбинат, прозванный в народе «кофеиновым заводом».

На этот комбинат и направили меня, выпускницу Новосибирского электротехнического, на работу по распределению. Вручая мне лист с назначением, наш проректор пошутил: «Ну уж конечно, лучше Северный Кавказ, чем Южный Сахалин.»

Оторванная от родительского дома, попавшая в чужую обстановку, я сначала тихо плакала в нашем рабочем общежитии. Я не представляла, как вынесу три года отработки, пока не познакомилась со своей соседкой Галей. Ей было лет двадцать восемь. В нашей общаге она занимала самую большую и лучшую комнату, в которой жила с пятилетней дочкой. Работала Галка бухгалтером в Центральном универмаге и всегда была модно одета, даже в пору «всеобщего дефицита». Она попала в Батуми после развода с мужем, бывшим военным. А устроил её в общагу и на работу её дядя. Был ли он ей действительно «дядей» – история умалчивает. Однако тётка у нее в Батуми действительно была, она и помогала Гале воспитывать дочку, смышлёную кудрявую Ленку.

Галка была, как говорят, «женщиной от бога».

Можно научить девушку правильно говорить и со вкусом одеваться, можно даже при довольно скромных вокальных данных научить её петь и играть на фортепьяно, однако никто не научит женщину чувствовать.

Женственность и сексуальность – или они есть, или их нет, и в Галке они были. Она горела изнутри, но горела не обжигая, а согревая. И на этот огонь мужчины летели, как мотыльки, не опалить крылья, а погреться около него.

Моя новая подруга не была красавицей, но глаза и улыбка, которая светилась, озаряя живое лицо, были действительно хороши.

С Галкой было всегда необременительно легко и спокойно. Я училась у неё многому, а самое главное, редким женским качествам: раскрепощённости, так хорошо сочетающейся с чувством собственного достоинства, и особому дарованию – УМЕНИЮ БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ.

Я с удовольствием наблюдала, как горят глаза смотрящих на мою подругу мужчин. И это было вовсе не потому, что мы были в Грузии, где само женское существо возведено в ранг божества; на неё оглядывались бы везде: в Москве и Урюпинске, в Париже и Мадриде. Галкин кокетливый поворот плеча будто звал протянуть к ней руку, а спокойный голос и взгляд магически увлекали идти за ней, потеряв голову.

Галя часто рассказывала о своих любовных приключениях, делая это в ролях. Когда она входила в раж, я обычно думала: «Голливуд отдыхает!» Невольно в своем воображении я, пламенея страстью, как бы становилась участницей этих романов и сцен.

Как-то, когда мы нежились на пляже, она спросила: «Ну, а у тебя парни-то были?»

Вздохнув, я рассказала про свой «сексуальный опыт», который заключался в нескольких поцелуях с одноклассником и пылких обниманиях в подъезде с однокурсником, провожавшим меня с вечеринки.

Посмотрев удивлёнными глазами, Галка воскликнула: «Так тебе же скоро двадцать три! Я в это время огонь и воду прошла. Как же тебя, такую красавицу, в девственницах оставили? Что, в Сибири у парней поотмерзало, что ли?! – и скользнув по моему телу озорным взглядом, добавила. – Какой товар-то пропадает!»

Немного помолчав и передернув плечами, она выдохнула:

– Знаешь, в Грузии с этим серьёзно: или замуж надо идти, или по большой любви первый раз отдаваться.

– Ну, а как грузинские мужчины? Так ли они хороши, как о себе говорят? – удивляясь своей смелости, спросила я.

– Что тебе сказать, – вздохнула Галка. – Конечно, такую «пьянь», как мой бывший муженёк, здесь не встретишь. Пить они умеют и в ухаживании хороши. Много страсти – «кров горачий,» – улыбнулась она, пародируя грузинский акцент. – Ну, а все остальные… – кому как повезло с физиологией и практикой. А вот юмор у грузин специфический – надо здесь родиться, чтобы его понимать.

После пляжа мы прогуливались по приморскому бульвару, освещённому яркими разноцветными фонарями. Лампочки были скручены в длинные гирлянды и висели на пальмах, как на новогодних ёлках. Это придавало фестивальный блеск праздному, благоухающему тропическими цветами и морем городу.

Был субботний вечер. Многие местные и приезжие сидели за маленькими столиками, стоящими бесконечной вереницей вдоль побережья. В кафешках торговали сладостями, мороженым, варили кофе по-турецки в маленьких медных «турочках». Ловкие грузины в огромных фартуках, громко восклицая и напевая гортанные мелодии, быстро поворачивали шампуры с румяными шашлыками. Народ пил пиво, кофе, ел шашлыки, а также «поедал» глазами прогуливающихся.

Мы сели за свободный столик. Напротив нас, вальяжно раскинувшись на стульях, сидели двое хорошо одетых парней очень приятной внешности. Они пили кофе и, непринуждённо беседуя, оглядывали публику.

Галка наклонилась ко мне.

– Посмотри на этих. Явно тбилисские, сразу видно – «голубая кровь». Не то, что наши батумские колхозники: «дэвачка, пайдом пагулаем», – шепнула Галка, подражая грузинскому акценту.

Моя подруга прислушалась. За четыре года в Батуми она неплохо освоила язык. Помню, как через неделю нашего знакомства, Галка, подарив мне «Самоучитель грузинского языка», сказала: «Это, конечно, не обязательно, но ты должна понимать, что вокруг тебя говорят. Язык несложный – через полгода выучишь».

Говорили парни, как объяснила мне Галя, о политике, что было удивительно для молодых.

– Да, интеллигентные ребята, – прошептала Галка. Глаза её звёздами светились в полумраке. – Сейчас увидишь, какой будет подход.

– С чего ты взяла, что подход будет именно к нам? Вокруг много и других девушек, – неуверенно пролепетала я, окинув взглядом публику.

Столики вокруг были заняты парочками, компаниями, но были и одинокие мужчины и женщины, местные и приезжие. За некоторыми столиками сидели парами девушки. Здесь красовались стильно одетые москвички, пышногрудые киевлянки, длинноногие минчанки. Вся славянская красота в своей сине-сероглазости, шелковистости волос и бархатности кожи, тронутой до золота ласковым грузинским солнцем, смеялась и шепталась вокруг нас.

Однако моя подруга, окинув быстрым взглядом окружающих, заключила:

– Девушек-то много, а такие, как мы, одни.

Да она ни мгновения не сомневалась в своей харизме!

Вскоре появился администратор.

– Ребята передают вам привет, – с улыбкой произнёс он, кивая в сторону парней.

«Приветом» оказалась корзина с фруктами, бутылка шампанского и две баночки чёрной икры. Суетившийся официант открыл бутылку, наполнил фужеры. Взглянув в сторону наших дарителей, Галка в знак благодарности приподняла фужер. Они кивнули в ответ, продолжая спокойно сидеть за своим столиком. Мы немного выпили и поели, и теперь Галка, которая сидела напротив парней, начала мне их описывать.

– Один – помоложе, не больше двадцати пяти, с обаятельной улыбкой, такой милый. Однако смотрит на всех свысока. Несмотря на юность, видно знает себе цену. Другой —постарше. Красавец, настоящий грузинский князь, как Давид Агмашенебели. Этот смотрит особенно, как разведчик: глядит на тебя, а видит всё, что вокруг.

Тут официант приставил к нашему столу два стула. Молодые люди подошли к нам очень уверенно.

– Как отдыхаем? Надеюсь, вы не возражаете? – парень с обаятельной улыбкой заговорил первым.

Они представились. Того, что помоложе, звали Георгий – Гия, как принято в Грузии. А имя «разведчика» было Джумбер.

Галя умела поддержать разговор. Не открываясь сразу, она держала собеседника на «расстоянии вытянутой руки», чтобы в зависимости от ситуации или оттолкнуть, или прихватить.

Мы говорили обо всём и ни о чём. Парни в Батуми были впервые, приехали отдохнуть из Тбилиси на несколько дней. Гия был более разговорчив и очень располагал к себе. Через некоторое время Джумбер встал и направился в сторону администратора.

– Серьёзный у тебя друг, – заметила Галя.

– Ну, вообще-то он мне не совсем друг. Он мой телохранитель, – с улыбкой прошептал Гия.

– Да что ты! – засмеялась Галя. – Обожаю грузинский юмор!

Джумбер вернулся:

– Мы вас просим за стол. У них там есть зал для особых гостей.

Мы дружно проследовали в помещение павильона с выцветшей вывеской «Кафе Вол

...

конец ознакомительного фрагмента